Холл Констанс. Мой смелый граф

   — Без сомнения, — подхватила Холли, прекрасно понимая, что миссис Прингл скорее сделает из нее жаркое и подаст на обед, чем станет помогать.
   — Теперь я с вами прощаюсь. Уверена, что Джон не Сможет обойтись в Лондоне без меня, — добавила леди Матильда специально для Холли и повернулась, чтобы уйти.
   — А как же дети? Разве вы не хотите повидаться с ними перед отъездом?
   Свояченица лорда Аптона остановилась.
   — Прежде чем отвести леди Аптон в ее комнату, я навестила Энн, а мальчиков ищет мисс Уайтерс. Не могу же я ждать, пока она их найдет. Я должна вернуться в Лондон. Вдруг я понадоблюсь лорду Аптону? Дети поймут. Передайте им, что я приеду надолго, когда лорд Аптон решит оставить Лондон.
   — Уж конечно, — подтвердила Холли. Очевидно, леди Матильду заботило одно — поскорее вернуться к Джону.
   — Еще кое-что… Вам, быть может, покажется странным, что дом никак не украшен к Рождеству, но мы все еще в трауре по моей бедной кузине. Какой ужасный поворот судьбы, оставившей детей сиротами в самый рождественский сочельник! Просто трагедия. — Леди Матильда покачала головой, отчего ее длинные черные локоны запрыгали вокруг лица.
   Она немного помолчала, в глазах ее появилась хоть какая-то искренность.
   — Лорду Аптону было очень тяжело. И я не думаю, что он когда-нибудь оправится от смерти Элис. Это время года не может не вызывать у него страшных воспоминаний. Вы, конечно, понимаете.
   — Понимаю, но как же дети? Нужно же как-то скрасить им жизнь.
   — Я предложила Джону украсить холл, но он сказал, в частности, что не хочет этим заниматься. — Она нахмурилась. — Странно, что он украсил к Рождеству свой лондонский дом.
   — Это я украсила, — насупившись, проговорила Холли.
   — Вы? — Леди Матильда посмотрела на Холли так, словно та ударила ее. Она крепко сжала губы и расправила плечи. — Вам следовало бы спросить у меня, прежде чем самой браться за такое дело. Отныне вы будете приходить ко мне и спрашивать разрешения, прежде чем снова займетесь чем-то подобным. Понятно?
   — Совершенно. — Холли слегка кивнула, и несколько непокорных рыжих прядей упали ей на глаза. Она отвела их за уши и почувствовала, что они тут же снова вернулись на прежнее место.
   — Ну что же, пожалуй, все. Уверена, что вы будете знать свое место в доме. До свидания. — И леди Матильда с досадой повернулась и пошла по коридору, шурша шелком дорого платья.
   Холли наблюдала, как она свернула за угол и исчезла, спускаясь вниз по лестнице. Девушке вовсе не хотелось отвечать надменной даме. Здесь хозяин Джон. Жизнь в доме зависит от его указаний. А леди Матильда ведет себя так, словно она уже его жена. Как может он любить такую высокомерную, властную женщину и в то же время целоваться с Холли в открытую, прямо на тротуаре? Скорее всего леди Матильда права. Вероятно, Холли интересует его только как предполагаемая любовница. Нужно быть с ним очень осторожной.
 
   Выбросив Джона и леди Матильду из головы, Холли решила продолжить свой путь к Энн. Теперь она стояла перед дверью в ее комнату, прислушиваясь, не доносятся ли оттуда какие-либо звуки. Но там царила странная тяжелая тишина. Холли постучалась слегка дрожащей рукой.
   — Войдите, — раздался еле слышный голосок. Девушка медленно открыла дверь, заскрипели петли.
   В комнате было темно, горела только одна свеча на маленьком столике. Девочка лет семи сидела на кровати, прислонившись спиной к горе подушек. Ее белокурые волосы, длинные и прямые, падали на плечи. Свет от свечи мерцал на ее сердцевидном личике. Она смотрела на куклу у себя в руках с таким видом, словно ничто другое ее не интересовало. Длинные темные ресницы отбрасывали на щеки тени в виде полумесяцев. Заметив, что лицо у девочки покрыто болезненной белизной, Холли втянула в себя воздух.
   Потом заставила себя весело проговорить:
   — Добрый день!
   Девочка подняла на Холли большие зеленые потухшие глаза, в которых огонь детства был задут уже давно.
   — Вы кто? — спросила она; ее тихий голосок звучал робко и подозрительно.
   — Я новая няня. — Холли вошла в комнату. — А вы, наверное, леди Энн?
   — У меня было много нянь, — равнодушно поведала Энн. — Только я к ним привыкну, как они уходят. Вы поживете здесь хоть немного?
   — Конечно. Только попробуйте от меня избавиться.
   — Я думаю, они уходят потому, что, когда сиделки — она ухаживает за прабабушкой и за мной — нет дома, няне одной приходится заботиться обо мне, а на меня нужно ужасно много времени. — Энн вздохнула и прижала к себе куклу.
   — Не думаю, что их уход имеет к вам отношение. Скорее всего он как-то связан с вашими братьями. Как вы думаете?
   Девочка насупила бровки, обдумывая вопрос.
   — Да, вы, пожалуй, правы. Они бывают очень противными.
   — Ваш отец просил меня передать кое-что вам и вашим братьям.
   — Вот как? — спросила Энн, и в голосе ее прозвучало что-то вроде волнения.
   — Да. Он велел передать вам, что очень скучает и скоро приедет.
   Уголки рта у Энн опустились, и она снова уставилась на куклу.
   — Он всегда так говорит. Я не очень часто его вижу.
   — Но не потому, что он не хочет вас видеть. В Лондоне он очень много работает.
   — Да. Прингл тоже так говорит, но мне бы хотелось, чтобы он мог работать здесь. — И Энн бросила взгляд на дверь.
   Холли не знала, что сказать, чтобы утешить ребенка, поэтому она посмотрела на опущенные занавеси на окнах.
   — А вы знаете, что есть такие феи, которые живут только при свете солнца, а если не впускать солнце в комнату, то феи к вам не придут?
   — Миссис Прингл говорит, что солнечный свет мне вреден, но она не говорила, что в нем живут феи.
   — Феи показываются только тем, кто верит в их существование. Вряд ли миссис Прингл верит в фей, так что вполне понятно, что она о них ничего не знает. — Холли махнула рукой в сторону окна. — Давайте пригласим сюда фей?
   Энн кивнула, и ее белокурые волосы упали на лицо кукле.
   Холли подошла к окну и отдернула тяжелые занавеси из бордовой парчи. Вечернее солнце ударило в окно, упало на изножье кровати, окутав ноги Энн струящимся светом.
   Холли указала на пылинки, пляшущие в воздухе.
   — Видите мелкие пылинки?
   — Да, — ответила Энн, с нескрываемым любопытством глядя на них.
   — Это пища фей. Если посмотреть повнимательнее, можно увидеть, как они набирают их целыми горстями.
   — Я не вижу фей, — широко раскрыла Энн внимательные глаза.
   — Феи очень робкие, нельзя ожидать, что они появятся из древних времен, как только вы захотите их увидеть. Их можно увидеть именно тогда, когда их совсем не ждешь. — Пройдя через поток света и взметнув вокруг себя пылинки, точно падающие снежинки, Холли села на кровать.
   — Я не упрекаю их за то, что они от меня прячутся. — Энн посмотрела на свои ноги.
   — Почему вы так говорите? — Холли протянула руку, чтобы коснуться Энн, но та отпрянула.
   — Потому что никто не хочет быть рядом со мной.
   — Неправда. Мне нравится находиться рядом с вами.
   — Да? — Энн подняла на нее свои синие глаза, внимательно вглядываясь в лицо Холли, словно желая убедиться, что та говорит правду.
   — Да, очень нравится.
   Некоторое время Энн молчала, впитывая в себя услышанные слова, а потом спросила:
   — Как вы думаете, феи меня полюбят?
   — Я еще не видела ребенка, которого они бы невзлюбили.
   На мгновение лицо у Энн повеселело, потом она прикусила нижнюю губку:
   — Хорошо бы они сделали так, чтобы я снова могла ходить.
   Холли подозревала, что с девочкой что-то не так, но она никак не ожидала, что она не ходит. Она постаралась не выразить на лице удивления.
   — А вы никогда не могли ходить?
   — Я ходила, но перестала, когда умерла мама. — Энн скривилась, в глазах ее при воспоминании о смерти матери мелькнула боль.
   — Вы повредили ноги? И поэтому перестали ходить?
   — Просто я проснулась, а идти не могу. Доктор наложил мне на ноги вот эти лубки, они мне не очень-то нравятся. И еще мне приходится принимать лекарство, которое похоже на лошадиную пис-пис. — Увидев скептическое выражение на лице Холли, девочка добавила: — Это Драйден так сказал, когда попробовал мое лекарство. — Она поджала губы. — Не думаю, чтобы он пробовал лошадиную пис-пис. А вы как думаете?
   — Я тоже так думаю, — ответила с улыбкой Холли.
   — Вы так забавно говорите. Вы не из здешних мест? Вы из Брюсселя? Мисс Уайтерс говорит, что, если люди из Брюсселя, они очень странно разговаривают.
   — Я из Америки.
   — А в Америке есть феи?
   — Конечно, есть, но они живут под шляпками грибов. Я обычно ходила искать их в лес вместе с бабушкой.
   — А моя бабушка умерла раньше, чем мама, — сообщила Энн, задумчиво вздыхая. — У меня есть только прабабушка, но я не думаю, что она знает что-нибудь про фей. А вы находили фей, когда гуляли в лесу с бабушкой?
   — По правде говоря, нет, но я видела, как ночью появляются их фонарики, когда смотрела из окна. Бабушка об этом не знала, но я часами сидела у окна по ночам, когда мне полагалось спать.
   — Вы видели просто светлячков.
   — Нет, я уверена, что это были феи, потому что когда я очень внимательно всматривалась в огоньки, я видела крылышки и маленькие человеческие фигурки.
   Энн сдвинула тонкие бровки и молча навивала на пальцы кукольные волосы.
   Посмотрев на куклу, Холли заметила, что та почти облысела там, где Энн наматывала на пальцы ее волосы.
   — Я собираюсь пойти прогуляться. Не хотите ли пойти со мной?
   — Мне не разрешают выходить на свежий воздух. Доктор говорит, что он для меня вреден.
   — Тогда, может быть, мы сходим и вместе посмотрим вольер?
   — Нет-нет. — Энн покачала головой, и в глазах ее мелькнул страх. — Птицы меня пугают, а папа не разрешает входить туда, если его нет дома. Он говорит, что мы мешаем им высиживать птенцов.
   — Ну ладно, пожалуй, мне тоже не стоит их тревожить. Наверное, я схожу посмотреть на них как-нибудь потом. Я вернусь к вам через некоторое время узнать, не нужно ли вам чего-нибудь.
   Она бросила на девочку сочувственный взгляд и оставила ее убаюкивать куклу с меланхолическим выражением на маленьком бледном личике. У себя на родине, в сиротском городском приюте, Холли встречала сверхчувствительных детей, потрясенных смертью одного или обоих родителей. Кое-кто из таких детей не мог даже говорить, другие уходили в себя и утрачивали всякую связь с реальностью. Энн отказалась ходить, когда умерла ее мать. Самое грустное заключалось в том, что приютские дети редко выздоравливали, они лишь глубже уходили в себя, их душа была поглощена внутренней мрачной бездной. Холли хотелось думать, что с Энн такого еще не случилось.
   Необходимо как-то наполнить радостью жизнь маленькой девочки. Могло бы помочь празднование Рождества, но нужно подумать, как сделать так, чтобы не рассердить миссис Прингл. И потом, еще есть Джон. Леди Матильда сказала, что его жена умерла в сочельник. Энн рассказала, что перестала ходить в первый день Рождества. Бедный Джон… Как все ужасно! Теперь она понимала, почему он не хочет праздновать Рождество, но ведь должны же дети ощущать хоть немного радости в жизни. Нужно найти способ, как дать им эту радость.
   Она снова подумала о Джоне, о том дополнительном бремени, которое упало на него, когда он узнал, что кто-то хочет его разорить. Перед ее мысленным взором возникло лицо мистера Скибнера. Удается ли ему охранять Джона, оставаясь незамеченным? Если Джон узнает, что она сделала, он никогда ей не простит. Оставалось надеяться, что мистер Скибнер достаточно компетентен, чтобы незаметно обеспечивать охрану Джона.
 
   Джон остановился перед домиком под черепичной крышей у Уайтчепелской дороги. С карнизов свисали сосульки, тающие на солнце. Потоки света струились через замерзшую воду, и радужные лучи падали ему на лицо. Джон поднял руку, прикрыл ею глаза и заметил, что окна в домике запотели. Он постучал тростью в дверь, глядя, как оттаявшая изморозь стекает по оконным стеклам.
   Его охватило странное чувство, что кто-то на него смотрит, и он оглянулся. Мимо, дребезжа, проехала телега, груженная бочонками с пивом. По другой стороне улицы прошел, насвистывая, трубочист, на плече он нес несколько щеток на длинных палках.
   Дверь домика со скрипом отворилась. Джон посмотрел в удивленное лицо Генри Томаса, и странное ощущение исчезло.
   Томас гостеприимно улыбнулся:
   — Милорд, какая честь для меня!
   — Я надеялся, что вы все еще владеете своим коттеджем, и воспользовался случаем навестить. Мы можем поговорить?
   — Конечно. Заходите, пожалуйста, не стойте на холоде. Джон вошел, и в нос ему ударил восхитительный запах пирога с изюмом и миндалем. Коттедж был невелик — не больше гостиной в его особняке. Внутри располагались маленький дубовый стол и четыре стула. В задней части комнаты находилась кухня.
   У кухонного стола стояла жена Томаса, держа на руках ребенка и глядя на Джона с улыбкой, выражающей приятное удивление. Некрасивая, с тяжелым подбородком, высокого роста — она казалась физически сильной. В то же время было в ней что-то кроткое и непритязательное. Джон видел ее всего несколько раз и всегда с удовольствием находился в ее обществе. Она чем-то походила на Холли — прямая, скромная, бесхитростная. Джон посмотрел на толстощекого ребенка, и перед глазами у него возникла заманчивая картинка — Холли с ребенком на руках.
   Он заморгал, чтобы отогнать видение, потом заметил, что рядом с женой Томаса стоит маленькая девочка, держа в руке нож для разрезания пирогов, все еще занесенный над скатанным в рулет куском теста. Она смотрела на Джона, широко раскрыв глаза.
   — Мою жену вы знаете, — указал на женщину у стола Томас.
   — Да, миссис Томас, рад снова вас видеть, — поклонился Джон. — Как поживаете?
   — Да что же, милорд, жаловаться не приходится, хотя я предпочитаю Вест-Индию нынешнему холодному краю. Я уже и забыла, как здесь холодно, но за Генри я поехала бы даже в Сибирь, кабы он попросил. — И она любящими глазами посмотрела на мужа.
   Джону стало завидно. Никогда женщина не смотрела на него такими глазами. Элис была слишком сосредоточена на себе, чтобы кого-то любить. До свадьбы она еще проявляла какие-то чувства, но потом все быстро прошло и они отдалились друг от друга. Для него стало невыносимо даже находиться с ней вместе в одной комнате, тем более при каждой встрече она не забывала ему напомнить, что именно ее деньги спасли его семью от разорения. И он подумал, насколько же невыносимой была его семейная жизнь.
   Томас все еще не отводил взгляда от жены, как будто они одни в комнате, но наконец сказал:
   — И мою дочку Элли вы тоже знаете.
   — Да, рад снова встретиться. — Глядя на девочку с каштановыми волосами, Джон вспомнил Энн. Внутри у него поселилась пустота, которую ничто не могло заполнить, пока он снова не увидит своих детей.
   — Прошу вас, милорд, садитесь к огню. — Томас взял два стула и пододвинул их к очагу. — Разрешите, я возьму ваш плащ.
   Джон отдал ему пелерину, трость и шляпу и сел у огня. Стул с жесткой спинкой заскрипел под его тяжестью, и Джон подумал, что он, чего доброго, сломается.
   Томас повесил вещи на деревянный гвоздь у двери и сел рядом с Джоном.
   — Я приготовлю чай, — предложила Тереза, спуская с рук ребенка, который тут же начал хныкать.
   — Не беспокойтесь, я всего на минутку. — Джон посмотрел на Томаса и понизил голос: — Сюда меня привело вот что.
   Некий мистер Джарвис, один из моряков, плававший на борту “Покорителя морей”, пришел ко мне вчера.
   — Он что же, сумел спастись? — Потрясенный Томас широко раскрыл глаза.
   — Очевидно. Он сообщил, что во время шторма кто-то ударил его так, что он потерял сознание, а потом нарочно направил судно на “Возмездие за грехи”. — Джон внимательно наблюдал за реакцией Томаса.
   — Бог ты мой! Не могу поверить. Зачем? С какой стати понадобилось кому-то топить корабли? — Лицо Томаса побелело. Он покачал головой, наклонился вперед, уперся локтями в колени, свесив руки.
   Либо Томас первоклассный актер, либо новость стала для него настоящим ударом. Джону хотелось верить в последнее.
   — Я не знаю, поэтому-то и пришел к вам.
   — Но вы ведь не думаете, что я в этом замешан? — спросил Томас, и в голосе его звучали боль и возмущение.
   — Не думаю. Я уверен, что вы ничего не знаете. Мне просто хотелось расспросить про экипаж “Покорителя морей”.
   — Я почти ничего про них не знаю. Капитан Берджесс сам набирал людей. Нет, ничего не могу сказать. Но чертовски умно придумано — одним махом потопить оба судна.
   — А разве есть более подходящее время, чем ураган? В результате Вест-Индская компания теряет оба судна из-за шторма. Я бы никогда не узнал об истинной причине, не появись Джарвис. Кто бы ни решился на такое, он ждал подходящего момента, чтобы все смахивало на несчастный случай. — Джон потер пульсирующие виски.
   — А что насчет Джарвиса? Тот факт, что он спасся и не пришел ко мне, когда контора еще была открыта, наводит на мысль, не он ли и потопил корабли.
   Джон откинулся на спинку стула, сжал руки и сплел пальцы.
   — Я думал об этом, но вряд ли я сумею доказать его виновность, если не найду того, кто нанял его, и не свяжу одно с другим. Он, конечно, не так глуп, чтобы пойти к нанимателю в ближайшее время.
   — Если хотите, я послежу за этим мерзавцем. — Глаза Томаса яростно сверкнули, и Джон удивился. — Он должен заплатить за зло.
   — Нет, полагаю, лучше мне это сделать самому, но все равно благодарю вас. — Джон коснулся плеча Томаса, убедившись, что тот не имеет никакого отношения к аварии. —
   Теперь я пойду. Будьте осторожны, — проговорил Джон.
   Миссис Томас, помогавшая дочери резать рулет, положила нож.
   — Вы уже уходите, милорд? Жаль, что вы не можете остаться. Попробовали бы нашего рождественского пирожка.
   — Наверное, в другой раз. Сейчас мне действительно нужно идти. — Уже второй раз Джон задумался о Рождестве по-новому. До сих пор с Рождеством он связывал только мучительные воспоминания. Два рождественских сочельника назад умерла Элис, а наутро Энн перестала ходить. С тех пор Джон всячески старался не думать о празднике, принесшем ему печаль.
   Томас подал пелерину, шляпу и трость.
   — Дайте мне знать, когда поймаете мерзавца.
   — Непременно. Томас улыбнулся:
   — До свидания, милорд.
   Джон вышел из коттеджа и двинулся по улице. И снова его охватило чувство, что кто-то за ним наблюдает. Он оглянулся через плечо. Трубочист, которого он заметил раньше, шел за ним. На мгновение глаза их встретились, и трубочист свернул в сторону.
   Джон побежал за ним. Справа возвышался высокий дом с меблированными комнатами, который загораживал свет и отбрасывал тень на тротуар, покрытый ледяной коркой после вчерашней непогоды. Джон не заметил ее и поскользнулся. Сыпля проклятиями и хватаясь за воздух, он долетел до самого проулка, едва удержавшись на ногах.
   Схватившись за угол здания, он восстановил равновесие и окинул взглядом пустой проулок. Тру-бочист исчез. Единственным живым существом, которого увидел Джон, оказалась кошка, кравшаяся вдоль изгороди в поисках крысы или мыши. Совсем как он! Оставалось надеяться, что ему повезет больше, чем кошке. Во всяком случае, у того, кто следит за ним, неплохо получается. Интересно, не идет ли за ним следом тот, кому он собирается мстить?
   В голове у него созрел план, как поймать преследователя.

Глава 9

   Расплатившись с кебменом, Джон направился в контору судовой компании “Сент-Джон”. Привычно оглянувшись, он никого не увидел, только невдалеке стоял кеб. Джон пошел дальше, прислушиваясь к стуку своих сапог по брусчатке и чувствуя, как полы плаща обвиваются при ходьбе вокруг ног. Подойдя к конторе, он услышал громкий голос Тедди. Остановившись у двери, Джон заглянул в окно.
   Там стояли нос к носу сэр Джозеф Ромли и Тедди; толстый живот Ромли почти упирался в Тедди, обрюзгшее лицо побагровело от ярости. У Тедди даже шея порозовела, резко контрастируя с канареечным цветом его фрака.
   Джон вошел в контору и захлопнул за собой дверь, возмущенно звякнув дверным колокольчиком. Тедди и Ромли повернулись к нему. Джон сердито посмотрел на них.
   — Что здесь происходит?
   — Скажите ему сами. — И Тедди бросил хмурый взгляд на Ромли.
   — Ну, я… — Ромли замолчал и отошел от Тедди. Волнение, прозвучавшее в голосе Ромли, Джону не понравилось. Он бросил на Ромли такой острый взгляд, что тот схватился за лацканы своего фрака и отступил еще на шаг назад.
   — Итак? — резко спросил Джон, теряя терпение.
   — Я… — начал Ромли, запинаясь, и замолчал. Его лицо в красных жилках стало еще багровее. Он провел рукой по шее, повязанной галстуком, расправил плечи в слабой попытке собраться с духом, но в результате его живот выпятился еще больше. — Проклятие! — произнес он возбужденно. — Могу только повторить то, с чем пришел. Я уже сказал вашему брату. Инвесторы хотят изъять свои вложения. — Ромли еще отступил назад, опасаясь реакции Джона. Наткнувшись на стол, он ухватился за его край.
   — Вы говорите от имени всех инвесторов? — спросил Джон угрожающе тихим голосом.
   — Да. — Ромли снова провел рукой по галстуку. — Можете поверить, что мне вовсе не нравится сообщать вам такие новости. В конце концов, лучше узнать от меня, ведь именно я нашел инвесторов для вашей компании.
   — Я окончательно разорен. — Джон так стиснул в руках трость, что она сломалась.
   Ромли посмотрел на обломки и широко раскрыл глаза от страха.
   — Вы не можете ждать, что мы оставим свои деньги в вашей компании, когда вы потеряли два корабля.
   — У меня есть еще один. Мне просто нужно время, чтобы возместить убытки.
   — Они не хотят ждать. Я пытался с ними поговорить.
   — Кто они? Я сам с ними поговорю.
   — Вы знаете, что я не могу разглашать такие сведения. Поскольку я владелец банка, в который они поместили свои капиталы, я обязан держать их имена в тайне. Я могу потерять свой банк, если расскажу, кто именно вас финансирует. Вам чертовски не везет, Сент-Джон. О вашем финансовом положении ходят такие слухи, что вы действительно не можете ожидать дальнейшей поддержки вкладчиков.
   Такие вложения непрактичны, и я, конечно, не могу им советовать держать деньги в вашей компании. — Последние слова Ромли почти пропищал.
   — Можете не продолжать. Я не хочу, чтобы вы компрометировали ваше дело из-за меня. — Джон стиснул обломки трости, охваченный яростным желанием доломать их о шею Ромли. Когда Джон только учредил свою компанию, Ромли вел себя как его самый близкий друг, а теперь даже не хочет попробовать уговорить инвесторов остаться с ним.
   — Они хотят получить свои деньги до конца месяца.
   — Они их получат, когда я смогу передать их вам.
   — Они хотят получить их до конца месяца, иначе собираются подать на вас в суд. Скандал погубит вашу компанию окончательно. Никто не станет вести с вами дела. Советую вам как-то вывернуться с деньгами. Может быть, поискать богатую невесту.
   Джон указал на дверь.
   — Убирайтесь к черту!
   — Я вам просто дал хороший совет, Сент-Джон, — произнес Ромли, пятясь к двери и стиснув шляпу в дрожащих руках.
   — Убирайтесь! — Джон шагнул к нему ближе.
   Ромли искоса взглянул на него, а потом выбежал из конторы так, точно за ним гнался шершень.
   — Проклятие! Вот мы и остались на бобах. Что будем делать? — С огорченным видом Тедди скрестил руки на груди.
   — Провалиться мне, если я знаю! — Джон швырнул обломки трости через всю комнату. Они ударились о письменный стол, отскочили, после чего один стукнулся об стену, а другой покатился по полу прямо к сапогам Тедди.
   Тот посмотрел на обломок и нахмурился.
   — Что за бесхребетное создание этот Ромли! Судя по его поведению, он вовсе не намерен нам помогать.
   Джон повернулся к брату, но тут его внимание привлек какой-то человек, проходивший по улице.
   Выглянув в окно, Джон заметил, что он остановился у стоянки кебов и стал читать газету. Он был одет в темный неброский костюм и тяжелый черный плащ.
   Следующее движение человек сделал так быстро, точно и небрежно, что Джон не успел и глазом моргнуть. Человек перевернул газетную страницу и бросил незаметный взгляд на судовую контору. На мгновение увидев его лицо, Джон заметил на его голове седые волосы, а на носу — очки в тонкой золотой оправе. Он вовсе не походил на трубочиста, который шел за Джоном немного раньше, но вполне могло быть, что за ним следит не один человек.
   Джон продолжал смотреть на соглядатая. Тот прятал лицо за газетой, потом еще раз перевернул страницу и снова бросил взгляд на контору. Но теперь Джон смотрел ему прямо в глаза. На лице у человека появилось замешательство и удивление, а потом он снова нервным движением поднял газету.
   Джон отошел от окна и повернулся к Тедди.
   — Может, я ошибаюсь, но кто-то за мной следит. Пойдем, сегодня мы закроем лавочку пораньше.
   — С какой стати кому-то следить за тобой? — недоверчиво спросил Тедди.
   Джон помешкал, размышляя, стоит ли довериться Тедди, и в конце концов сказал:
   — Я думаю, за мной ходит тот же самый человек, который потопил наши корабли.
   И Джон рассказал недоумевающему брату о том, что сообщил ему Джарвис. Закончив, он посмотрел на потрясенное лицо Тедди.
   — Скорее всего тот, кто следит за мной, имеет к случившемуся какое-то отношение. Нужно его найти.