Холл Констанс. Мой смелый граф

   Внезапно за спиной у Прингла появилась леди Матильда в ярко-красном платье с самодовольной улыбкой на лице. Рядом с ней стоял лорд Уотертон и…
   Холли вперила взор в холодное лицо Мортимера Скотта, отца Кента. Он чему-то улыбался краешком рта. Колени у нее ослабели, и она оперлась о Джона.
   Он подхватил ее. Вся радость в его глазах угасла.
   — Что случилось? Вам нехорошо?
   У Холли голова кружилась так, что она не могла говорить. Она могла только смотреть на Мортимера Скотта.
   — Кто этот человек, Холли?
   Она ответила тихо, чтобы дети не слышали, и слова ее прозвучали до странности сдержанно. Она сама испугалась своему спокойствию.
   — Отец того человека, которого я убила.
   Джон вздрогнул, словно его ударили. Кровь отхлынула от его лица.
   — Так вот что вы скрывали от меня? Вы убили человека? — произнес он так отрывисто и тихо, что его почти не было слышно.
   Холли кивнула.
   Джона удивило, что она с ним согласилась. Лицо его выразило муку и отчаяние. Холли почувствовала его боль, которая вонзилась ей в грудь как кинжал. Теперь он имеет полное право презирать ее. Она давно уже с ужасом ждала такого отношения, с той секунды, когда поняла, что любит его. Что могла бы она сказать, чтобы облегчить ему удар? Она попыталась найти слова, чтобы сказать, как она его любит и будет любить всегда, что бы ни натворила в прошлом. Но ничто не могло изменить того факта, что она убила Кента. От слов стало бы еще хуже.
   Лорд Уотертон подходил к ним с обычной скучной миной на лице, но глаза у него были грустные. Он нарочно избегал смотреть на Холли. Остановившись перед Джоном, он посоветовал:
   — Я думаю, вам не хотелось бы, чтобы мистер Скотт сделал свое сообщение в присутствии детей. Мы не могли бы пойти в какое-то другое место?
   — Какое отношение вы имеете к этому человеку? — Джон бросил на лорда Уотертона подозрительный взгляд.
   — Он нашел леди Матильду и меня в трактире. Услышав его рассказ, я решил, что мне следует проводить его сюда.
   — Разумеется, вам не хотелось пропустить такую волнующую сцену, — язвительно отозвался Джон и отвернулся, обратившись к Тедди: — Проследи, чтобы дети легли спать.
   Тедди был явно обеспокоен, но возражать не стал. Он собрал детей вокруг себя.
   — Ну, мартышки, быстро в постель.
   — Что случилось? — тревожно спросила Энн.
   — Кто этот человек? — Драйден взглянул на Мортимера Скотта.
   — Почему он пришел с леди Матильдой? — спросил Брок.
   — Вам не о чем волноваться.
   Холли вышла из комнаты следом за Джоном. Что подумают о ней дети? Что должен подумать Джон? Он никогда не простит ей, что она скрывала правду. Никогда. Ей хотелось расплакаться, но она понимала, что утратит самообладание, если позволит себе хоть одну слезинку. Нет, поплачет потом, когда останется одна и отдаст себя во власть Бога.
 
   Джон ходил взад-вперед по библиотеке, прислушиваясь к треску огня в камине и шепча снова и снова:
   — Ты дурак, ты дурак, ты дурак.
   Он посмотрел на Уотертона, который с ленивым видом прислонился к камину, наставив свой монокль на мистера Скотта. Леди Матильда сидела в кресле с удовлетворенной усмешкой и чрезмерно довольным лицом. Мистер Скотт стоял рядом с Холли. Весь вид этого высокого седовласого человека с бегающими синими глазками и плотно сжатыми губами источал надменность. Он сжимал в руке трость с крупным рубином на рукоятке и смотрел на Холли. Она ни разу не пошевелилась с тех пор, как села в кресло с высокой спинкой. Она смотрела на свои руки, сложенные на коленях, с серьезным видом и лицом белее, чем скалы Дувра. Все красное исчезло из ее губ, и они были теперь бледного синевато-розового цвета. Ресницы отбрасывали длинные полумесяцы на опущенные щеки. Почему она сидит и ни слова не скажет в свою защиту? Джон помрачнел еще больше, брови у него опустились так, что касались век.
   — Полагаю, я сказал все, что мог. — Мистер Скотт протянул руку к Холли, но перед ним оказался Джон.
   — Я не позволю вам забрать ее до тех пор, пока не узнаю все, — проговорил он.
   — Если вам нужны доказательства — вот они. — Мистер Скотт вынул из кармана газетную вырезку и сунул ее Джону. — Здесь все написано. И что она не мисс Кемпбелл, а мисс Кимбел, и как она заколола моего сына ножом и сбежала на корабле. Вряд ли я нашел бы ее, если бы она не вызвала волнение в Лондоне, поцеловав вас прямо на улице. — Скотт криво улыбнулся. — Я везде показывал ее портрет-миниатюру. Проследить за ней было нетрудно, пока я не заблудился на ваших забытых Богом дорогах. Но я случайно встретился с лордом Уотертоном и леди Матильдой. Они были так любезны, что показали мне, как проехать сюда.
   — Она не поедет с вами. — Джон посмотрел на Скотта. Пусть попробует не согласиться!
   — У меня есть повестка об экстрадиции от главного королевского судьи, и ей предстоит вернуться в Ричмонд, где ее повесят за преступление, нравится вам это или нет, лорд Антон.
   — Нельзя идти против закона, милорд, — предупредила леди Матильда. — Будьте же разумны.
   — Не вмешивайтесь! Это вас не касается. — Джон бросил на нее властный взгляд, от которого та мгновенно закрыла рот. — Что вы вообще здесь делаете?
   — Я приехала узнать, как я могу вас утешить, когда вы все о ней узнаете. — Леди Матильда указала на Холли, словно та присутствовала на суде за колдовство.
   — Мне не нужны ваши утешения. Вы сделали достаточно: вложили деньги в мою компанию, ни слова не говоря, и выкупили мой дом.
   — Я не знаю, о чем вы говорите, — удивилась леди Матильда. — Я ничего такого не делала.
   — Если вы не делали, то кто?
   — Я, — наконец-то выговорила Холли.
   — Это сделали вы? — Джон уставился на нее. У него появилось такое ощущение, будто она ударила его в грудь топором. Он мог привыкнуть к мысли, что Холли убила человека, но такое?
   — Она очень богатая женщина, наша мисс Кимбел, — проговорил мистер Скотт, наблюдая за Холли. Глаза его блестели.
   Лицо у леди Матильды стало пепельно-серым.
   — Боже мой, как вы могли притворяться бедной? И чего я только вам не наговорила! Вы лживая, обманчивая негодяйка! Да-да, негодяйка!
   Холли беспомощно смотрела на нее, вздрагивая от каждого слова, которое бросала ей в лицо леди Матильда.
   Мистер Скотт громко рассмеялся, прекратив тираду леди Матильды.
   — Ее бабка была одной из самых богатых женщин Виргинии, но предпочла жить в бедности и копить пенсы. Старая полоумная летучая мышь могла бы купить полштата, если бы захотела. Она оставила все мисс Кимбел, когда умерла. — Он бросил на Холли укоризненный взгляд. — Это вы тоже хранили в тайне, мисс Кимбел?
   Холли только поморщилась.
   Джон подошел к ней и схватил за руку.
   — Как вы могли мне лгать? Я считал, что знаю вас лучше. Боже мой! Или вы думали, что я ничего не узнаю? Как же вы, наверное, смеялись у меня за спиной, разыгрывая из себя бедную прислугу, будучи такой богатой, что могли спасти такого идущего ко дну дурака, как я! Зачем вы только во все вмешались! — И он устремил на нее взгляд; сердце у него истекало кровью при виде такого лживого красивого создания.
   — Простите меня, — еле слышно сказала она.
   — Неужели вам больше нечего сказать, кроме “простите”? — И Джон отбросил ее руку, словно обжегшись.
   — Я хотела быть честной, но не могла вам сказать, — прикусила она губу, в глазах ее блеснули слезы. — Мне пришлось хранить в тайне свое имя и свое богатство.
   — Вы могли мне сказать! — воскликнул Джон.
   — Я не могла вмешивать вас в свои дела. Неужели вы не понимаете?
   — Нет! Вы предпочли лгать. Вы просто-напросто мне не доверяли! Неужели я так в вас ошибся? — Джон отвернулся и уставился в огонь. Он был не в силах больше смотреть на Холли.
   В дверь торопливо постучали, в комнату вошел мистер Скибнер, держа в руках большую полотняную сумку.
   — Простите, что вторгаюсь, но я должен поговорить с вами, милорд.
   Следом за Скибнером вошел Сайлас Дентон, здешний судья — крупный человек с бульдожьим лицом и с цепким взглядом.
   — Добрый вечер, милорды, — поприветствовал всех Дентон, кланяясь Джону и лорду Уотертону.
   — Если вы уделите мне одну минуту, милорд, я сообщу вам, кто пытался вас разорить. — И Скибнер посмотрел на Джона.
   А тот бросил взгляд на Уотертона, который уронил монокль и выпрямился. Обычное притворное безразличие исчезло. Лицо у него было такое виноватое, что любой суд вынес бы ему обвинительный приговор. Еще одна ложь, которую Холли скрывала от Джона.
   — Негодяй! — вскричал Джон, бросаясь на Уотертона

Глава 22

   Холли затаила дыхание, глядя, как мистер Скибнер встал между Уотертоном и Джоном.
   — Это не лорд Уотертон, — проговорил Скибнер, отталкивая Джона.
   — Кто же тогда, черт побери? — Джон остановился и сердито посмотрел на лорда Уотертона поверх головы Скибнера.
   — Это она, — указал на леди Матильду Скибнер.
   Та смущенно выпрямилась в своем кресле и посмотрела в глаза мистеру Скибнеру.
   — Это не я, сэр, вы ошибаетесь.
   Холли посмотрела на лорда Уотертона.
   — Но я же видела, как вы прятались в лесу.
   — Да, прятался, и мне очень жаль, что вы упали и расшиблись. — Ледяная улыбка появилась на губах лорда Уотертона, когда он посмотрел на леди Матильду. — Я шел за вами и следил за леди Матильдой, чтобы она не причинила вам вреда. Я бы остановился, когда вы упали, но с вами был сын Сент-Джона.
   — Ложь! — вскричала леди Матильда.
   — Он говорит правду, — подтвердил мистер Скибнер. — Вы, миледи, хитрый враг. — И он отвесил в ее сторону демонстративный поклон. — Вы хотели, чтобы мисс Кемпбелл умерла, и вот почему вы надели маску и выстрелили в нее.
   — Вы наводите на меня напраслину.
   — Нет, именно так. Ревность снедала вашу душу, верно?
   — С-какой стати мне ее ревновать?
   — Не ее, а лорда Аптона. Вы хотели заполучить его и придумали хитроумный план.
   — Я не делала ничего подобного. — Леди Матильда пыталась говорить возмущенно, но теперь в ее голосе звучало волнение.
   — Делали, делали. Один из моих людей слышал, как мистер Джарвис в пабе хвастался, что его наняла некая леди на кое-какую грязную работенку. Он не назвал имя леди, но вы — единственный возможный вариант. Я еще не был уверен в вашей вине, так что велел своим людям расспросить мистера Ромли и мистера Томаса, двух других подозреваемых. Они сказали, что мистер Джарвис послал им записку с просьбой повидаться. Но ведь записку написали вы, леди Матильда, а не мистер Джарвис? Просто вы пытались сбить меня со следа. И какое-то время вам это удавалось.
   — Вы лжете! — крикнула Матильда. Ее синие глаза пылали.
   — Я лгу? Ваши уловки имели успех, пока вы не стали распространять ложь о лорде Уотертоне, который как будто разговаривал в парке с Джарвисом. Тогда мои подозрения усилились, и я стал следить за вами. Узнав, что вас нет в вашей комнате в трактире, я обыскал ее и нашел вот что. — Он открыл свою сумку и вынул оттуда маску с прорезями для глаз, пару мужских брюк и черный плащ. — Вы собрались еще раз напасть на мисс Кемпбелл и выбрали такой же плащ, как у лорда Уотертона, чтобы все подумали на него. Вы хотели закончить начатое вами дело. Лорд Уотертон знал о ваших планах, и поэтому он следил за мисс Кемпбелл.
   Теперь леди Матильда посмотрела на Холли, злобно сверкая глазами.
   — Вы должны были умереть в первый же раз, но он помешал, — кивнула леди Матильда на Джона. — Я чуть не застрелила его.
   — Почему, Матильда? — Джон внимательно посмотрел на нее.
   Леди Матильда утратила все самообладание. От досады ее лицо стало отвратительным.
   — А почему бы и нет? Я любила вас, еще когда вы не женились на моей кузине, но вы были так слепы, что ничего не замечали. Мне оставалось только разорить вас и заставить обратиться ко мне за помощью. Я хотела выйти за вас замуж и отдать вам все свои деньги. Вы могли бы попросить меня, но нет, вы отдали всю вашу нежность первой попавшейся девчонке. — Она ткнула пальцем в сторону Холли. — А вы, с Вашей слезливой добротой! Предполагалось, что вы уедете отсюда, как только встретитесь с его чудовищными отпрысками, но нет, вы остались… мне назло.
   — А потом лорд Аптон приехал в свое поместье и тем самым сильно рассердил вас, — закончила ее мысль Холли.
   — Да, его приезд не входил в мои планы. Я думала, что он, конечно же, останется в Лондоне и будет заниматься своими делами, но он предпочел прибежать сюда, к вам. Пришлось мне придумать, как от вас избавиться, вот я и попыталась вас убить.
   Джон взглянул на леди Матильду с жалостью и возмущением.
   — Надеюсь, теперь вы счастливы, — посмотрела на него, в свою очередь, леди Матильда. — Вы полюбили убийцу. Вы могли сделать предложение мне, но нет, вы предпочли ее. Очень жаль, что она не умерла. — Леди Матильда злобно улыбнулась. — Ее повесят. Я непременно узнаю, в какой день и час, и уж тогда-то вдоволь посмеюсь. — Неестественный смех леди Матильды прозвучал в комнате.
   — Кого повесят? — спросил судья со смущенным выражением лица.
   — Ее, — указал на Холли мистер Скотт. — Она убила моего сына, и в Виргинии ее разыскивают как убийцу. У меня есть предписание привезти ее туда, чтобы она предстала перед, судом.
   — Мы ничего не знаем о причинах. — Джон внимательно посмотрел на Холли. — Почему вы убили его?
   — Совершенно случайно. Я вовсе не хотела его убивать. Он неделю держал меня в заточении. Я убежала. Потом мы боролись. — Холли ломала руки.
   — А почему он держал вас в заточении? — спросил Джон. Холли хотела что-то сказать, но мистер Скотт выпалил:
   — Вы все расскажете на суде! Я знаю только, что вы убили моего сына. — Мистер Скотт вынул из кармана часы. — Все очень интересно, но мне нужно возвращаться на корабль. Он скоро отходит. Мистер Дентон, прошу вас сопроводить мою узницу и заковать ее в кандалы, чтобы не убежала.
   — Если вы закуете ее в кандалы, я обмотаю их вокруг вашей шеи! — Джон гневно посмотрел на Дентона.
   — Сожалею, милорд, но я вынужден. — Судья посмотрел на Холли. — Пойдемте, леди.
   Боль в глазах Джона показалась Холли невыносимой, и она опустила глаза.
   — Прошу прощения, — пролепетала она. — Пожалуйста, постарайтесь меня забыть. Я вовсе не хотела лгать. Только хотела помочь. Не говорите детям, куда я делась. Просто скажите, что мне пришлось уехать домой.
   И она отвернулась, понимая, что потеряла Джона навсегда. Вышла, ни разу не обернувшись.
   Джон стоял, словно прирос к месту, глядя, как судья уводит леди Матильду. Та бросила на Джона ненавидящий взгляд, смешанный с горечью. Мистер Скотт пошел следом, трость, висевшая у него на руке, покачивалась. Он слишком жизнерадостен для человека, недавно потерявшего сына, подумал Джон, хмуро глядя ему в спину.
   Мистер Скибнер подождал, пока Скотт уйдет, и повернулся к Джону.
   — Не беспокойтесь, милорд. Я думаю, что, имея хорошего адвоката, она выкрутится.
   Джон уныло смотрел на пустой дверной проем.
   — Надеюсь, что так.
   — Поскольку с делом мы покончили, я, пожалуй, вернусь к жене. Все же сегодня рождественский сочельник. Доброй ночи. — Скибнер поклонился Джону и Уотертону и вышел, блестя белыми волосами.
   При упоминании жены Джон повернулся и снова посмотрел на дверь. Где теперь Холли? Наверное, сейчас на нее надевают кандалы.
   Уотертон в это время налил два бокала.
   — Держите, — протянул он бокал Джону, — вам
   не помешает-Джон уставился на Уотертона, удивляясь его заботливости, потом взял у него бокал.
   — Кажется, все стало ясно, остаетесь только вы. О чем вы говорили с Джарвисом?
   — Я, дорогой мой мальчик, любил леди Матильду с тех пор, как четырнадцать лет назад увидел на ее первом балу. Но глупая девчонка не обращала на меня никакого внимания. Она вбила себе в голову, что любит вас.
   — И поэтому вы ненавидели меня все годы?
   — Если быть совершенно откровенным, да. Она — единственное, что мне нужно, но ни за какие деньги я не мог ее купить. Обычно я добиваюсь того, что мне нужно, а тут ничего не получалось. — Уотертон осушил свой бокал одним глотком и поморщился. — Любовь. Чертовски дрянная штука.
   — Значит, вы знали о замысле леди Матильды разорить меня.
   — У меня были подозрения, поэтому я отправился к Джарвису. Он все мне рассказал. — Уотертон поставил бокал и снова наполнил. — Я собирался анонимно вложить деньги в ваше предприятие и распутать неразбериху, которую она внесла в вашу жизнь, но мисс Кемпбелл меня опередила, Я хотел уговорить леди Матильду признаться и отдаться на вашу милость, но я не понимал, до какой степени она одержима. Ей воистину самое место в Бедламе.
   — Да. — Джон выпил, посмотрел на дверь, и снова увидел, как Холли выходит из нее, не глядя в его сторону.
   — Ее уже не вернешь, дорогой мой мальчик.
   Джон снова посмотрел на Уотертона.
   — Ее теперь не вернешь. Женщина, которую я знал, женщина, которую я любил, исчезла. Я не знаю ту особу, которая только что отсюда вышла. Единственное, что я знаю, — она умелая маленькая лгунья.
   Пальцы Джона машинально сжали ножку бокала, и она хрустнула. Осколки упали на пол рядом с его сапогами. Джон уставился на кровь, капающую у него из пальцев. Уотертон бросил ему носовой платок.
   — А вам не кажется, что она та же самая женщина, которую вы любили, но только гораздо более интересная? — И, не дожидаясь ответа, он продолжал: — Она доказала, что ради тех, кого любит, сделает все, что угодно. Ах, если бы у меня была такая любящая женщина… — Голос его умолк, и Уотертон задумался.
   — Я уверен, что вам не понравилось бы, если бы женщина заплатила ваши долги, сделав из вас дурака.
   — А где бы вы были без ее помощи? — раздраженно крикнул Уотертон. — Вы слишком горды и ранимы, чтобы видеть суть. У вас вся система ценностей перевернута. Любой английский аристократ выживал за счет денег, принесенных женщиной. Это норма, принятая в нашем классе.
   — Когда-то я женился на деньгах. Элис никогда не давала мне забыть, что я спас фамильную честь за ее деньги. После ее смерти я дал клятву, что никогда больше не женюсь на богатой.
   — Гордость — вещь хорошая, но она не согреет вам постель в холодную ночь и не убережет от долговой тюрьмы. Я прекрасно понимаю, почему эта женщина действовала у вас за спиной. Иначе вам никак не поможешь — вы ужасно упрямы.
   Джон понимал, что Уотертон говорит правду, но все равно возразил:
   — Она могла бы мне сказать, что богата.
   — А разве вы ей поверили бы — с ее очаровательным простодушным видом? — Уотертон повертел бокал в пальцах. — Я неплохо разбираюсь в людях, но она провела даже меня. Мне и в голову не пришло, что она богата.
   Джон промолчал, думая о Холли. Сжав свой порезанный кулак, он почувствовал, как повязка туже сжала ранку, и в груди у него тоже все сжалось.
   Поскольку Джон молчал, Уотертон продолжал:
   — Я прекрасно понимаю, почему она не могла рассказать вам о своем богатстве или об убийстве. Будь вы на ее месте, разве вы рассказали бы такую правду? — Ответа он не стал ждать. — Уверен, что нет. Вам повезло, что вы ее нашли. Я всю жизнь любил женщину, которая так и не ответила на мою любовь. Пока не встретил мисс Кимбел или Кемпбелл, как она назвалась, я не понимал насколько" бесплодны мои стремления. — В голосе Уотертона послышалось некоторое сожаление. — У вас есть возможность действительно быть счастливым с мисс Кимбел, не упустите ее пока есть время. Я могу помочь вам вернуть ее, а потом мы тайком увезем ее во Францию. У меня есть замок неподалеку от Ниццы. Вы можете переменить имя и обосноваться там с ней и с детьми. Никто никогда ее не найдет.
   — Вы готовы сделать это для меня? — Джон поднял бровь не веря его словам.
   — Не для вас, а для нее. — Голос Уотертона снова звучал сухо. — Она действительно замечательное создание. Если бы она не любила вас, я начал бы за ней ухаживать.
   Джон бросил на него взгляд, исполненный такой ревности, что Уотертон расхохотался.
   В дверях показался Тедди. Увидев хохочущего Уотертона он прищурился.
   — Что вас так развеселило?
   — Мы только что говорили о любви во всей ее ослиной абсурдности. — Уотертон поднял бокал, приветствуя Тедди, и осушил его.
   Тедди недоверчиво посмотрел на брата.
   — С какой стати ты с ним разговариваешь, как будто он вой старый друг? Он пытался разорить нас. Гони его в шею. — Тедди сердито посмотрел на Уотертона и снова устремил взгляд на Джона.
   Джон начал рассказывать Тедди о преступлениях Матильды и о том, как она сумела бросить подозрения на Уотерто-да, но говорить о Холли он не смог.
   — А что же Холли? — спросил Тедди обеспокоено. — Где она?
   — Она арестована за убийство, — сообщил Уотертон. Слова поразили Тедди, и он отшатнулся, схватившись за дверной косяк.
   — Убийство?
   — Дело дрянь, — подытожил Уотертон с оттенком драматизма в голосе. — Но мы не дадим ее повесить. — Он повернулся и посмотрел на Джона. — Стоит ли брать его в нашу команду, где требуется умение стрелять, или он опасен только на словах?
   — Скоро узнаете. Я хороший стрелок, и если бы не Холли…
   — Довольно. — Джон смерил взглядом обоих. — У нас нет времени на споры. Если мы хотим ее вернуть, нам нужно немедленно составить план.
 
   Низко над Лондоном висела луна, сферические очертания которой проникали через густые облака, затянувшие небо. Тусклый свет от стоящих в доке кораблей подмигивал Холли в холодном ночном воздухе. Она прошла по сходням на корабль, слушая, как свистит ветер.
   Мортимер Скотт подтолкнул ее.
   — Поторапливайтесь.
   Она обернулась, посмотрела на него, и кандалы у нее на руках звякнули.
   — Быстрее я не могу.
   — Придется, — снова подтолкнул ее Мортимер.
   Она шагнула на палубу и увидела капитана, одноглазого человека с редкими длинными волосами. Он с вожделением посмотрел на нее.
   — Ну-ну, значит, нашли барышню? — Он говорил с сильным французским акцентом.
   — Да, нашел. Когда мы можем отплыть? — спросил мистер Скотт, подталкивая Холли к ступенькам.
   — Да, наверное, уже скоро. Мне только что сообщили, что Темза вот-вот замерзнет.
   — Очень хорошо. Когда вы покончите с делами, мы, пожалуй, проделаем с мисс Кимбел то, что задумали.
   — Что такое? — спросила Холли, оборачиваясь к Мортимеру.
   — Скоро все узнаете, дорогая, — ответил тот, сделав ударение на слове “дорогая”.
   При мысли о том, что он задумал с ней сделать, Холли содрогнулась. Краешком глаза она увидела, что по сходням идут три бородатых матроса с длинными жидкими волосами. Они орали какую-то грубую песню пьяными голосами. Увидев их, капитан выругался по-французски. У одного из них, высокого и широкоплечего, на руке была грязная повязка.
   — Идите вниз. Больше вы не убежите. — Мортимер схватил ее за руку.
   Она вырвалась из рук Мортимера и бросилась по лестнице, перепрыгивая через ступеньки. В ушах звенели его крики — он приказывал ей остановиться, — а она бежала по какому-то узкому проходу. Холли не успела добежать до конца, как сзади ее схватили чьи-то огромные руки и подняли как перышко. Оглянувшись через плечо, она увидела огромного сильного человека.
   — Куда вы спешите? — улыбнулся верзила, показав гнилые зубы.
   — Я вас знаю, — произнесла Холли, ноги ее не доставали до земли. — Вы напали на меня недавно в доках!
   — Ага. Меня нанял хозяин, который вас искал.
   — Это не делает ему чести.
   — Портовая шлюха, ведь так?
   Холли подумала, что Гнилозуб швырнет ее об стену, но тут появился Мортимер и приказал:
   — Запри нашу маленькую убийцу в грузовом трюме. Пусть познакомится с крысами, они сделают ее малость покладистее.
   Гнилозубу приказание, судя по всему, пришлось не по душе. Он с большим удовольствием стукнул бы Холли по голове. Опустив ее на пол с такой силой, что у нее клацнули зубы, он вцепился ей в руку. Холли скривилась от боли, а он потащил ее вниз по лестнице. Наконец он остановился перед какой-то дверью.
   — Познакомься с темнотой, девчонка. Тут ты запоешь по-другому. — И с ухмылкой, обнажившей его гнилые зубы, он открыл дверь и втолкнул Холли внутрь.
   В грузовом трюме было темно, стоял сырой запах плесени. Крысы бросились врассыпную из-под ее ног, в двери проскрежетал ключ. Холли подумала, что так, наверное, скрежещут ржавые петли закрывающегося гроба. Порыв ветра, и судно накренилось. Холли слышала, как вода бьется об обшивку борта. Скоро они выйдут в открытое море.
   Дрожа от холода, она завернулась в пелерину и прислонилась к двери. И тут ее одолели все страхи, которые до сих пор она держала на привязи. Она подумала о Джоне, которого потеряла навсегда. Вскоре ее повесят, и она умрет, сознавая, что он ненавидит ее за ложь. Но разве она не заслужила ада? Бог покарал ее за то, что она убила Кента.
   Вспоминая, Холли перенеслась домой, в Кимбли. Был вечер, рождественский сочельник. Бабушка ушла в церковь на ночную службу. Холли страшно не любила одиночество, которое воцарялось в доме, когда бабушка куда-то уходила. Холли чихнула в очередной раз и прижала к носу платок. Зачем простужаться, да еще в рождественский сочельник.
   Она устроилась поуютнее среди подушек на своей кровати и взяла сборник поэм Байрона. Она хранила эту книгу под матрасом и доставала только тогда, когда была уверена, что бабушка не войдет и не увидит ее. Бабушка неодобрительно относилась к рискованным бредням Байрона о любви, равно как и к его образу жизни.
   Поначалу Холли не слышала шума, но потом он стал громче. Она насторожилась, посмотрела в окно и увидела, как под рамой показался нож.