Страница:
— Я знаю, милая. Иди со мной. — Джон почувствовал ее содрогание, потом зажал ее крик своими губами, и оба они вместе достигли высшей точки.
Джон прижал ее к себе и посмотрел в огромные карие глаза, обрамленные длинными темными ресницами. Сияние страсти все еще ярко горело в них, и что-то еще. Страх.
— Я никогда не покину тебя, Холли.
Они долго стояли так. Он чувствовал, что Холли полностью покорилась. Он наслаждался ощущением свободы. Придя в себя, Джон отодвинулся и посмотрел на Холли.
— Я считаю, милая, если мы хотим продолжить, лучше нам пойти в мою постель.
Она огляделась, словно только что поняла, где они находятся.
— Господи!..
Он рассмеялся, потом посмотрел на ее волосы, прилипшие к лицу, причем желтки все еще блестели на них. Мучные пятна покрывали ее нос и щеки.
— Ты выглядишь замечательно грязной, — усмехнулся он.
— Ты и сам не очень-то чист, — ухмыльнулась она в ответ, потом отвела назад прядь волос, упавшую ему на глаза. — Какой же ты грязный!
Холли посмотрела на муку и масло, размазанные по ее руке, потом вытерла руку о его фрак, усмехаясь, как бесенок.
— Нам следует вымыться в ванне вместе.
— Ты думаешь, будет так же забавно, как бросать друг в друга продуктами?
— Не знаю, но хочу провести эксперимент. — И он запечатлел на ее губах легкий поцелуй.
Кто-то повернул дверную ручку, потом ключ зацарапался в замке, и Джон с Холли переглянулись. Никогда еще он не двигался с такой скоростью. Он поставил ее на пол, потом начал возиться со своими брюками, стараясь застегнуть их. Холли отряхивала подол платья и нижние юбки.
И тут дверь отворилась.
Глава 16
Джон прижал ее к себе и посмотрел в огромные карие глаза, обрамленные длинными темными ресницами. Сияние страсти все еще ярко горело в них, и что-то еще. Страх.
— Я никогда не покину тебя, Холли.
Они долго стояли так. Он чувствовал, что Холли полностью покорилась. Он наслаждался ощущением свободы. Придя в себя, Джон отодвинулся и посмотрел на Холли.
— Я считаю, милая, если мы хотим продолжить, лучше нам пойти в мою постель.
Она огляделась, словно только что поняла, где они находятся.
— Господи!..
Он рассмеялся, потом посмотрел на ее волосы, прилипшие к лицу, причем желтки все еще блестели на них. Мучные пятна покрывали ее нос и щеки.
— Ты выглядишь замечательно грязной, — усмехнулся он.
— Ты и сам не очень-то чист, — ухмыльнулась она в ответ, потом отвела назад прядь волос, упавшую ему на глаза. — Какой же ты грязный!
Холли посмотрела на муку и масло, размазанные по ее руке, потом вытерла руку о его фрак, усмехаясь, как бесенок.
— Нам следует вымыться в ванне вместе.
— Ты думаешь, будет так же забавно, как бросать друг в друга продуктами?
— Не знаю, но хочу провести эксперимент. — И он запечатлел на ее губах легкий поцелуй.
Кто-то повернул дверную ручку, потом ключ зацарапался в замке, и Джон с Холли переглянулись. Никогда еще он не двигался с такой скоростью. Он поставил ее на пол, потом начал возиться со своими брюками, стараясь застегнуть их. Холли отряхивала подол платья и нижние юбки.
И тут дверь отворилась.
Глава 16
Миссис Прингл ворвалась в кухню, бормоча себе под нос:
— Хотела бы я знать, кто запер дверь на кухню! Сейчас он у меня получит! — Увидев Холли и Джона, она ахнула и отступила. Потом уставилась на молодых людей с таким видом, как будто у них отросли длинные уши и клыки.
— Ну что вы замерли с вытаращенными глазами? — Джон подошел к рукомойнику, чтобы вымыть лицо, но по дороге наступил на панталоны Холли и воззрился на них, с трудом пряча усмешку, и увидел, что Холли их тоже заметила.
В глазах ее мелькнул стыд, а щеки покраснели так, словно их прогладили раскаленным утюгом.
Тут миссис Прингл обрела дар речи.
— Когда она спросила у меня, — начала она на повышенных тонах, — можно ли ей прийти ко мне на кухню и испечь что-то сладкое, у меня было ощущение, что нужно отказать. Но вопреки своему внутреннему голосу я все же допустила ее сюда вместе с детьми. И посмотрите, что она натворила! Вы только посмотрите! Посмотрите на себя, милорд! И еще я хотела бы знать, где дети? — И домоправительница взглянула на Холли с таким видом, будто подозревала, что та сунула детей в печь и зажарила.
— Не беспокойтесь о детях, они в своих комнатах, — ровным голосом заявил Джон. — А теперь оставьте нас, если хотите сохранить за собой ваше место.
— Ну и ну! — раздраженно фыркнула миссис Прингл и вышла, хлопнув дверью.
— Теперь вся прислуга будет о нас знать, — резко проговорила Холли, наклоняясь, чтобы подобрать с пола свои панталоны. — Мне не нужно было вас даже близко подпускать к себе.
— Мне совершенно безразлично, что подумает прислуга. Все равно ведь мы поженимся.
— Я вам уже сказала, что не могу выйти за вас замуж. Или вы не слышали? Или вы надеетесь, что я передумаю согласно вашему приказанию? Ну так я не передумаю.
Джон усмехнулся ей в спину, затем усмешка сползла с его лица, и он схватил Холли за плечи.
— Вы моя, Холли. Вы, возможно, носите моего ребенка. Мы поженимся, и больше не о чем говорить.
Она закусила губу, и в ее огромных карих глазах заблестели слезы.
— Почему вы не можете понять? Я должна сохранить свою свободу. — Она замолчала, и слезы потекли у нее по щекам. — Я довольно скоро отсюда уйду, так что вам лучше постепенно привыкать к этому.
Он привлек ее к себе. Она сопротивлялась, но он держал ее крепко.
— Если вы меня оставите, я все равно найду вас и верну обратно. Я не знаю, в какую неприятную историю вы замешаны, но мы все будем улаживать вместе.
Она задохнулась и, перестав сопротивляться, припала к нему, обмякнув.
— Вы не можете здесь ничего уладить. Никто не может.
— А мы можем и уладим. Вы моя, Холли, я переверну небо и землю, чтобы удержать вас. — И он приподнял ее лицо за подбородок и поцеловал.
Она не сопротивлялась, только придвинулась к нему ближе. Их губы уже были готовы встретиться, как вдруг в дверь постучали.
— Милорд, вы здесь?
— Проклятие! — прорычал Джон, узнав голос Прингла. — Неужели я не могу уединиться ни на одну минуту в собственном доме? — Ему показалось, что Холли подошла совсем близко к тому, чтобы открыть ему свою мрачную тайну. А теперь она снова замкнулась. Он мысленно выругался, потом сердито посмотрел на дверь. — Что такое?
— Только что прибыл посыльный, милорд.
— Я занят, Прингл. — И Джон посмотрел на полные алые губы Холли.
— Но дело, кажется, срочное, милорд. Посыльный из Лондона. ч
— Кто его послал, черт побери?
— Некий мистер Скибнер.
Джон повернулся и посмотрел на Холли. Она широко раскрыла глаза от удивления и озабоченно сдвинула брови.
— Вы думаете, он нашел того, кто пытается разорить вашу судовую компанию?
— Можно только надеяться, — негромко сказал Джон и бросил через плечо уже громче: — Я сию минуту буду готов.
— Очень хорошо, милорд.
Придется вытягивать из нее тайну потом. Скривившись, Джон повернулся и подошел к рукомойнику.
— Обещайте, что ничего не будете делать второпях, — попросила его Холли, идя за ним.
— Я буду делать то, что понадобится.
И он ушел, оставив Холли с тревогой на лице.
Холли слегка приоткрыла дверь и увидела, что Прингл подает Джону письмо на серебряном подносе.
— Прошу вас, милорд.
— Благодарю вас, Прингл. — Джон сломал печать и прочел записку. Подумал, выругался и скомкал бумагу.
— Что случилось, милорд? — Прингл то сжимал, то разжимал руки, держа их перед собой.
— Мне придется уехать в Лондон. Сейчас же. — Джон повернулся, прошел по холлу, еще раз скомкал бумагу и сунул в карман.
Холли слышала все через щелку в двери. Она выждала, пока Джон дойдет до конца коридора, потом вышла из кухни и прошептала:
— Где я могу нанять экипаж, Прингл?
Прингл вздрогнул, услышав голос Холли, — привычка вздрагивать, очевидно, выработалась у него за время многолетней жизни с миссис Прингл. Он воззрился на Холли, оглядел ее и спросил тоже шепотом:
— Что случилось, мисс?
— Мы просто устроили небольшое продуктовое сражение с его светлостью.
— Я бы сказал, что его светлость выиграл, если вы не возражаете.
— Скажем, так: мне нужно было быть разборчивее с тем, что я в него метала. Я получила ценный урок. — Холли вернулась к заданному вопросу. — Так как же насчет экипажа?
— Нужно сходить в деревню, на кузницу. Но разве вы с 7 нас уезжаете? — спросил Прингл взволнованно.
— Нет, Прингл. Мне просто нужно следовать за его светлостью.
— Зачем, мисс?
— Он может оказаться в трудном положении. Я думаю, что мистер Скибнер, вероятно, узнал, кто пытается разорит, его светлость. Я не хочу, чтобы с его светлостью что-нибудь случилось. Я уверена, что он намерен совершить какой-то необдуманный шаг. — Вид у Прингла казался смущенным, Холли махнула рукой. — Не важно, я должна следовать за ним, и все тут. А вы присмотрите за детьми. Я надеюсь вернуться завтра к вечеру.
— Хорошо, мисс, сделаю что смогу.
— Может быть, вы могли бы порадовать еще и миссис Прингл и сообщить ей, что я уехала. Боюсь, что она в данный момент не очень рада моему присутствию. Она застала меня и его светлость в разгар сражения. Мы устроили у нее на кухне такой беспорядок!
— Я с ней управлюсь. — И Прингл кивнул с уверенным видом, хотя голос его звучал вовсе не так уж уверенно.
— Благодарю вас. — Она погладила его по руке. — Вас не очень затруднит велеть приготовить для меня ванну?
— Я бы сказал, что ванна вам просто необходима. — Наклонившись, Прингл начал рассматривать ее лицо и волосы. — У вас в волосах яичная скорлупа?
— Если вглядеться повнимательнее, там много чего еще можно обнаружить, — спокойно объяснила Холли.
— Так я велю приготовить ванну. — Прингл покачал головой и усмехнулся. Он уже хотел уйти, как вдруг из помещения для прислуги послышался резкий голос миссис
Прингл: — Мистер Прингл!
— Любимая зовет меня, — промямлил дворецкий. Усмешка сползла с его лица. — Наверное, нужно пойти выяснить. что ей потребовалось. — И, закатив глаза, он повернулся и пошел по холлу, опустив плечи и состарившись лет на десять.
Холли бросила ему вслед сочувственный взгляд и быстро направилась к черной лестнице. Надо бы как-то так устроить, чтобы следовать за Джоном незаметно, но как — она еще не знала.
Спустя полчаса Холли наклонилась, закутала плечи Энн в одеяло, потом чмокнула девочку в щеку.
— Доброй ночи.
Энн поцеловала ее в ответ.
— А вам непременно нужно ехать в Лондон?
— Да, но не нужно, чтобы знал ваш папа.
— Я ни слова не скажу.
— Я знаю, что на вас можно положиться. — Потрепав девочку по плечу, Холли встала. Тут на глаза ей попался пузырек с опийной настойкой, стоявший на ночном столике. Холли уставилась на него, охваченная какой-то смутной идеей. — Можно я возьму немножко?
— Конечно. Я принимала ее, когда плохо спала, но с тех пор как я увидела фею, лекарство стало мне вовсе не нужно. Наверное, она меня как-то заколдовала.
— Я не сомневаюсь. — Холли усмехнулась.
— Вы вернетесь домой завтра, так что мы сможем зажечь свечки на рождественском дереве?
— Я ни в коем случае не пропущу такого.
— Просто представить себе не могу, как все будет выглядеть.
— Будет очень красиво, вы такого еще не видели. — Подумав, Холли добавила: — Хотя увидеть фею — вещь гораздо более замечательная.
— А я так не думаю.
Восторг, горевший в глазах девочки, подействовал на Холли самым живительным образом. Энн больше не равнодушна к Рождеству. Холли добилась своего. Она вспомнила о Драйдене.
— Может быть, вам удастся уговорить Драйдена перестать скрываться неизвестно где и помочь нам украсить дерево.
— Я попытаюсь, но вы же знаете, какой он, — закатила глаза Энн.
— Ну да, но я думаю, что его нужно легонько подтолкнуть. Я оставляю решение такой важной задачи в ваших умелых ручках. А теперь я, пожалуй, пойду. И не забудьте попросить Данна или Прингла найти ваш чулочек, чтобы вы могли повесить его над камином.
— Я не верю в такие глупости, — пролепетала Энн со скучающим видом взрослой женщины. — Это мама и папа клали подарки мне в чулок, а вовсе не Санта-Клаус. А знаете, как я догадалась?
— Как? — спросила Холли, нахмурив брови.
— Один раз на Рождество арендаторы пришли к нам в День подарков, чтобы получить свои подарки от папы. У детей вид был не очень радостный, так что я спросила у одной маленькой девочки, почему она такая грустная, ведь Санта-Клаус уже пришел. Я только что получила куколку.
Та куколка сидела сейчас рядом с ней. Энн взяла ее и обняла. Потом принялась накручивать на палец тонкие кукольные волосы и продолжила:
— Я показала куклу девочке и сказала, что ее мне подарил Санта-Клаус. — Энн скорчила гримаску, словно воспоминания для нее были неприятны. — А девочка швырнула мою куколку на пол и крикнула, что никакого Санта-Клауса не существует, и добавила, что если ты богат, то твои родители могут дарить тебе подарки и говорить, что их принес Санта-Клаус. Я спросила маму, и она подтвердила сказанное девочкой, успокоив меня тем, что крестьянским детям все равно, получают они подарки к Рождеству или нет. Тут Энн помрачнела.
— Я думала, что мама что-то путает. Я хотела отдать свою куклу девочке. Мама ужасно рассердилась и велела мне идти к себе. Она была больная и раздражительная.
— А мне кажется, что замечательно, если вам захотелось отдать девочке свою куклу.
— Вы бы отдали. Вы совсем не такая, как мама. — И Энн крепко прижала к себе куклу.
— Позвольте я скажу вам одну вещь, и я хочу, чтобы вы это запомнили. — Холли погладила белокурые волосы Энн и отвела их от ее лица. — Есть люди, которые перестали верить в фей, ангелов, святых и даже в Бога, и сердца у них зачерствели. Они стали жестокими. Санта-Клаус существует для того, чтобы напоминать нам, что мы все должны быть великодушными и любящими, и не только на Рождество, а круглый год. Вот почему я всегда верю, что Санта-Клаус существует, и не важно, приходит он ко мне или нет.
— А вы его когда-нибудь видели?
— Нет, но мне всегда казалось, что если я его увижу, то сразу же узнаю. Я уверена, что маленькой девочке, о которой вы рассказывали, нужно просто встретиться с ним. И ее родителям тоже.
— Ее родителям?
— Да, иногда, когда сердца у взрослых ожесточаются, это сказывается на их детях. И нужно, чтобы что-то снова пробудило в них веру.
— Надеюсь, у меня сердце не ожесточилось.
— У вас сердце доброе и щедрое, — улыбнулась Холли девочке.
— Я снова хочу поверить в Санта-Клауса. Надеюсь, он не сердится, что я некоторое время не верила в него.
— Я уверена, что он знает, почему так случилось. И еще я думаю, что мы должны пригласить вашу де-вочку на наш тайный рождественский праздник. Вы можете об этом позаботиться? Энн кивнула:
— Я даже что-нибудь подарю ей.
— Вы совершите очень добрый поступок. Когда вернусь, я вам помогу.
— Мне бы хотелось сделать все самой, благодарю вас, — молвила Энн со взрослой уверенностью, не соответствующей ее семи годам.
— Вот и ладно. Значит, до завтра.
— Вы ведь быстро вернетесь из Лондона, да? — устремила на нее свои большие умоляющие глаза Энн.
— Да, конечно. — Холли еще раз поцеловала ее в лобик, взяла со стола пузырек с опийной настойкой, задула свечу и на цыпочках вышла.
Для осуществления намеченного плана оставалось всего лишь несколько минут. Она надеялась, что все получится.
Холли быстро прошла по коридору до комнаты Джона и легко постучалась.
Из двери высунулась голова Данна. При виде Холли глаза у него просияли.
— Здравствуйте, мисс.
— Данн, как я рада, что вы здесь. — Холли коснулась его плеча и заглянула в комнату. — А его светлость у себя?
— Нет, мисс.
— Хорошо, потому что мне нужно посмотреть одежду его светлости.
— Для чего? — Идея Холли, кажется, встревожила Данна.
— Письмо, которое он получил. Я должна его прочесть. Я надеялась…
— Я выбросил письмо, когда его светлость переодевался к обеду.
— Надеюсь, вы его прочли? — Невольно в голосе Холли прозвучало отчаяние.
— Конечно. — Данн, кажется, вовсе не стыдился совать нос в чужие дела.
— Что там написано?
— Там написано, что у лорда Теодора состоится дуэль с лордом Уотертоном рано утром на поле Ригли.
Холли облегченно вздохнула:
— Господи, как я рада, что мистер Скибнер не нашел того ужасного человека, который пытается разорить компанию лорда Антона. — Холли показала Данну пузырек с настойкой. — Я приготовилась остановить его, если он задумал что-то такое, что грозит ему смертью.
— Полагаю, он намерен драться вместо лорда Теодора. Холли вспомнилось жестокое лицо лорда Уотертона, и пальцы ее сжали пузырек с настойкой.
— Благодарю вас за сведения, Данн.
— Но что вы собираетесь делать?
— Остановить его, если сумею.
Она поспешила по коридору к лестнице, оставив Данна стоять в замешательстве.
Войдя в кабинет Джона, она взяла графин и два стакана. Она уже собиралась уходить, как вдруг услышала тяжелые шаги в холле и спряталась за дверью. Посмотрев в щелку, она увидела, что мимо прошла миссис Прингл, и ключи у нее на шее позвякивали, как рождественские колокола.
Холли подождала, когда шаги домоправительницы стихнут, выглянула за дверь, потом бегом поднялась по трем пролетам лестницы к себе в комнату. Она думала о том, что собиралась сделать, и сердце у нее отчаянно билось. Но ведь все это ради Джона! Холли налила бренди в два стакана, добавив в один такую дозу опийной настойки, которая свалила бы лошадь, и отправилась разыскивать Джона.
Его глубокий голос доносился из комнаты мальчиков. Холли остановилась и заглянула в щель слегка приоткрытой двери.
Перед тем как задуть свечу, Джон помешкал и посмотрел на Драйдена.
— Что вы скажете, если я предложу вам отправиться со мной в судовую контору? Примерно через месяц.
Глаза Драйдена возбужденно заблестели.
— Вы говорите серьезно, папа?
— А мне тоже можно будет поехать? — спросил Брок, садясь в постели.
— Вы оба сможете поехать, если ваше отсутствие не помешает занятиям. Кстати, о занятиях. Нужно подыскать вам учителя. Кажется, вы оба уже вышли из того возраста, когда можно заниматься под руководством гувернантки.
Лица у мальчиков стали грустными.
— А вы не могли бы подождать пару недель, папа? — спросил Брок.
— Думаю, мог бы. — Джон улыбнулся, потрепал по волосам сначала Драйдена, потом Брока и задул свечу. — А теперь спокойной ночи.
— Спокойной ночи, папа, — одновременно сказали мальчики.
Улыбаясь, Холли поспешила к себе, чтобы ее не застали за подслушиванием. Джон сделал с Драйденом что-то поразительное. Может, он больше не будет ершиться. Может, перестанет смотреть на нее как на врага, и они в конце концов все-таки подружатся.
Джон, конечно, придет к ней в комнату проститься перед отъездом. Холли была в этом уверена так же, как в том, что завтра утром встанет солнце. Она сняла башмаки, вытащила из волос шпильки и положила их на комод. Тряхнула волосами и, бросившись на кровать, легла на бок лицом к двери. Раскинув волосы по плечам, чтобы они волной упали вокруг нее, Холли пощипала щеки и устремила взгляд на дверь.
Раздался стук, и Джон вошел, не спросив разрешения. Закрыл за собой дверь, а потом увидел Холли. Он оглядел ее всю, с ног до головы. — Что вы делаете?
— Жду вас, — ответила она, соблазнительно улыбаясь.
— Мне казалось, что вы выгнали меня из своей комнаты.
— Я не могла такого сделать. — Холли села и взяла в руки стакан, предварительно проверив, тот ли, куда она налила настойку. — Надеюсь, вы не будете возражать, но я подумала — может быть, мы выпьем вместе, перед тем как вы уедете.
— Мы займемся кое-чем получше. — Несмотря на явное желание, которое он испытывал, он выглядел встревоженным, его брови тяжело нависли над глазами. Он взял стакан у нее из рук и поставил на стол.
Она вытянула шею, стараясь вспомнить, в каком стакане была настойка. Но Джон поставил стакан, прежде чем она успела заметить это.
А Джон наклонился и поцеловал ее так, что у нее дух захватило, потом стянул с себя рубашку и вновь поцеловал ее.
Она прервала поцелуй.
— А может, лучше сначала выпьем?
— Я не хочу вина. Я хочу вас.
— А мне хотелось бы выпить.
— Что за страсть к дешевому вину? — Он с подозрением посмотрел на нее.
— Никакая не страсть, я просто подумала, что вино поможет мне расслабиться. Я всю ночь буду беспокоиться о вас.
— Беспокоиться вовсе незачем. — И он потерся носом о ее шею.
Отчаянно надеясь не ошибиться, она протянула руку… На мгновение ее дрожащая рука помедлила, потом она крепко зажмурилась и выбрала стакан.
— Вот, прошу вас, — протянула она ему стакан.
С недовольным видом он взял протянутый стакан и осушил его одним глотком.
Холли подняла брови. Не станет ли ему плохо от такого количества опия, выпитого залпом? И тот ли стакан она ему дала?
— А теперь вы, — внимательно поглядел он на нее. Холли стала пить. Вино обожгло ей горло. Она с трудом проглотила все, чтобы избавиться от горечи. Неужели она выпила опий?
— Ну вот. Теперь я могу вас любить? — спросил он, забирая у нее стакан и ставя на столик, а потом принялся раздеваться.
Загипнотизированная видом его тела, она смотрела, как он разделся, на его широкую грудь, на мускулы, выступающие на груди. Ей мучительно хотелось зарыться пальцами в темные волосы у него на торсе. Мускулы у него на животе изогнулись, когда он снял брюки, а потом обнажились длинные мускулистые ноги.
Со сводящей с ума неторопливостью Джон стянул с нее шерстяные чулки.
— У вас красивые ноги, — похвалил он, целуя каждое ее бедро.
Почувствовав прикосновение его горячих губ, Холли задрожала. А его руки скользнули вверх, задирая платье и нижнюю юбку. Он коснулся ее кожи через разрез в панталонах, погладил пальцами чувствительное местечко между ног.
Девушка увидела при свете свечи, что глаза у него стали светло-желтого цвета. Он стянул с нее панталоны и бросил на пол.
— Вечно всякие тряпки мешают. — Теперь он смотрел на нее усмехаясь, и лицо у него уже не было напряжено. — Как ты хороша, милая моя.
И прежде чем Холли успела сообразить, он уже коснулся ее губами. Она ахнула и попыталась оттолкнуть его, но он поднял голову.
— Дай мне испробовать тебя на вкус, милая. Обещаю, ты получишь удовольствие.
— Я не думаю, — ответила она с пылающим лицом.
Он наклонился и провел языком по ее местечку наслаждения. Холли утратила способность что-либо соображать. Бедра ее расплавились, как желе, изогнулись; где-то глубоко в ней нарастала мучительная жажда. Она провела пальцами по его волосам и притянула его голову ближе к себе. Его язык проник внутрь, пальцы гладили ее. Она уже решила, что вот-вот умрет.
Холли ощутила на его губах свой вкус, когда его язык ворвался ей в рот, в то же время он расстегнул точным умелым движением крючки на ее платье. Ему не потребовалось много времени, чтобы раздеть ее донага.
Холли невероятно хотелось ощутить его внутри себя, иначе, как ей казалось, она лопнет. Она обхватила его ногами и притянула к себе. Когда их тела соприкоснулись, жар его кожи опалил ее как огонь.
— Я надеялся сегодня не торопиться, но ты делаешь так, что я слишком хочу тебя.
После минут бурной страсти Джон некоторое время молчал, руки у него дрожали; он попытался встать.
— Что-то мне нехорошо, — проговорил он неуверенно.
— Вот как? — спросила Холли, старательно скрыв радость.
Он хотел заговорить, но не мог. И без сил рухнул на нее.
Ей с трудом удалось высвободиться. Глубоко втянув воздух, она перевернулась на бок и с улыбкой посмотрела на него. Отвела темную прядь с его лба.
— Надеюсь, утром ты меня простишь. — Холли поцеловала его в губы, ощутив колючую щетину, и встала с кровати.
Не сразу смогла она вытащить покрывало из-под его обмякшего тела, но в конце концов вытащила и укрыла Джона. Потом подняла свою нижнюю юбку и сунула руку в потайной карман. Нащупала пальцами браслет. Осторожно вытащила его, надорвав карман. Бросила браслет на кровать. Блеснули бриллианты. Холли нашла серьги и ожерелье и положила их рядом.
Некоторое время она держала в руках все три вещицы — последние из драгоценностей ее бабушки. Они принадлежали матери Холли до того, как она умерла; в шестнадцатый день рождения Холли бабушка подарила их ей и велела хорошенько беречь. И до сих пор Холли их хранила. Но теперь она хотела вернуть Джону его лондонский особняк. Это будет последним, что она сделает для него, перед тем как уйти.
При мысли, что ей придется покинуть Джона и детей, в горле у нее появился комок, и она с трудом его проглотила. Подошла к платяному шкафу и нашла брюки и рубашку, которые ей одолжил Данн. Амазонки для верховой езды у нее не было, и она решила, что ехать верхом лучше одетой по-мужски, чем в платье. Она оделась, рассовала драгоценности по карманам брюк и в последний раз посмотрела на Джона. Чувственная улыбка изогнула уголки его губ. Уж не снится ли ему, как они ласкают друг друга? Может, приятные сны помогут ему сдержать гнев, когда он узнает, что она уехала.
Холли вошла в конюшню. Фонарь у нее в руке отбрасывал пляшущие тени на стены. В воздухе стоял запах сена, кожи и лошадей. Она подняла фонарь повыше и посветила себе. По обеим сторонам мощеного прохода находилось восемь стойл. Вороной жеребец Джона стоял в стойле у задней стены, сверкая черными глазами. Наверное, его потревожил внезапный свет, потому что он то вскидывал, то опускал голову и фыркал.
— Здравствуй, мой красавец, — обратилась к нему молодая женщина низким ровным голосом. Она решила, что сэкономит время, если возьмет лошадь Джона, а не будет нанимать ее в городке, но, взглянув на огромного вороного, призадумалась.
Скрипнула дверь, и в конюшню вошел Лоуренс — огромный человек с шеей, похожей на древесный пень, и широким квадратным лицом. Распахнутая рубашка на нем и брюки, застегнутые наполовину, говорили о том, что он одевался второпях. Холли виделась с ним, когда он приносил ей в комнату воду для ванны. Он смерил ее взглядом и скривился, заметив, что из-под плаща у нее выглядывают брюки Данна.
— Что вы здесь делаете, мисс? — Он покраснел, повернулся к ней спиной и застегнул брюки.
— Я пришла взять лошадь его светлости, — уведомила его Холли, глядя, как свет фонаря играет на черном крупе.
— Ах, мисс, — отвечал Лоуренс, кажется, не очень-то обрадованный ее словами. Он повернулся и направился к ней, ступая босыми ногами, и холод, похоже, его вовсе не беспокоил. — Его светлость относится к Шепоту по-особому. Он продал всех остальных лошадей, но сохранил старину Шепота. Он страшно любит свою лошадь. Она у него уже десять лет. Его светлость съест меня живьем, если я позволю вам взять ее.
— Хотела бы я знать, кто запер дверь на кухню! Сейчас он у меня получит! — Увидев Холли и Джона, она ахнула и отступила. Потом уставилась на молодых людей с таким видом, как будто у них отросли длинные уши и клыки.
— Ну что вы замерли с вытаращенными глазами? — Джон подошел к рукомойнику, чтобы вымыть лицо, но по дороге наступил на панталоны Холли и воззрился на них, с трудом пряча усмешку, и увидел, что Холли их тоже заметила.
В глазах ее мелькнул стыд, а щеки покраснели так, словно их прогладили раскаленным утюгом.
Тут миссис Прингл обрела дар речи.
— Когда она спросила у меня, — начала она на повышенных тонах, — можно ли ей прийти ко мне на кухню и испечь что-то сладкое, у меня было ощущение, что нужно отказать. Но вопреки своему внутреннему голосу я все же допустила ее сюда вместе с детьми. И посмотрите, что она натворила! Вы только посмотрите! Посмотрите на себя, милорд! И еще я хотела бы знать, где дети? — И домоправительница взглянула на Холли с таким видом, будто подозревала, что та сунула детей в печь и зажарила.
— Не беспокойтесь о детях, они в своих комнатах, — ровным голосом заявил Джон. — А теперь оставьте нас, если хотите сохранить за собой ваше место.
— Ну и ну! — раздраженно фыркнула миссис Прингл и вышла, хлопнув дверью.
— Теперь вся прислуга будет о нас знать, — резко проговорила Холли, наклоняясь, чтобы подобрать с пола свои панталоны. — Мне не нужно было вас даже близко подпускать к себе.
— Мне совершенно безразлично, что подумает прислуга. Все равно ведь мы поженимся.
— Я вам уже сказала, что не могу выйти за вас замуж. Или вы не слышали? Или вы надеетесь, что я передумаю согласно вашему приказанию? Ну так я не передумаю.
Джон усмехнулся ей в спину, затем усмешка сползла с его лица, и он схватил Холли за плечи.
— Вы моя, Холли. Вы, возможно, носите моего ребенка. Мы поженимся, и больше не о чем говорить.
Она закусила губу, и в ее огромных карих глазах заблестели слезы.
— Почему вы не можете понять? Я должна сохранить свою свободу. — Она замолчала, и слезы потекли у нее по щекам. — Я довольно скоро отсюда уйду, так что вам лучше постепенно привыкать к этому.
Он привлек ее к себе. Она сопротивлялась, но он держал ее крепко.
— Если вы меня оставите, я все равно найду вас и верну обратно. Я не знаю, в какую неприятную историю вы замешаны, но мы все будем улаживать вместе.
Она задохнулась и, перестав сопротивляться, припала к нему, обмякнув.
— Вы не можете здесь ничего уладить. Никто не может.
— А мы можем и уладим. Вы моя, Холли, я переверну небо и землю, чтобы удержать вас. — И он приподнял ее лицо за подбородок и поцеловал.
Она не сопротивлялась, только придвинулась к нему ближе. Их губы уже были готовы встретиться, как вдруг в дверь постучали.
— Милорд, вы здесь?
— Проклятие! — прорычал Джон, узнав голос Прингла. — Неужели я не могу уединиться ни на одну минуту в собственном доме? — Ему показалось, что Холли подошла совсем близко к тому, чтобы открыть ему свою мрачную тайну. А теперь она снова замкнулась. Он мысленно выругался, потом сердито посмотрел на дверь. — Что такое?
— Только что прибыл посыльный, милорд.
— Я занят, Прингл. — И Джон посмотрел на полные алые губы Холли.
— Но дело, кажется, срочное, милорд. Посыльный из Лондона. ч
— Кто его послал, черт побери?
— Некий мистер Скибнер.
Джон повернулся и посмотрел на Холли. Она широко раскрыла глаза от удивления и озабоченно сдвинула брови.
— Вы думаете, он нашел того, кто пытается разорить вашу судовую компанию?
— Можно только надеяться, — негромко сказал Джон и бросил через плечо уже громче: — Я сию минуту буду готов.
— Очень хорошо, милорд.
Придется вытягивать из нее тайну потом. Скривившись, Джон повернулся и подошел к рукомойнику.
— Обещайте, что ничего не будете делать второпях, — попросила его Холли, идя за ним.
— Я буду делать то, что понадобится.
И он ушел, оставив Холли с тревогой на лице.
Холли слегка приоткрыла дверь и увидела, что Прингл подает Джону письмо на серебряном подносе.
— Прошу вас, милорд.
— Благодарю вас, Прингл. — Джон сломал печать и прочел записку. Подумал, выругался и скомкал бумагу.
— Что случилось, милорд? — Прингл то сжимал, то разжимал руки, держа их перед собой.
— Мне придется уехать в Лондон. Сейчас же. — Джон повернулся, прошел по холлу, еще раз скомкал бумагу и сунул в карман.
Холли слышала все через щелку в двери. Она выждала, пока Джон дойдет до конца коридора, потом вышла из кухни и прошептала:
— Где я могу нанять экипаж, Прингл?
Прингл вздрогнул, услышав голос Холли, — привычка вздрагивать, очевидно, выработалась у него за время многолетней жизни с миссис Прингл. Он воззрился на Холли, оглядел ее и спросил тоже шепотом:
— Что случилось, мисс?
— Мы просто устроили небольшое продуктовое сражение с его светлостью.
— Я бы сказал, что его светлость выиграл, если вы не возражаете.
— Скажем, так: мне нужно было быть разборчивее с тем, что я в него метала. Я получила ценный урок. — Холли вернулась к заданному вопросу. — Так как же насчет экипажа?
— Нужно сходить в деревню, на кузницу. Но разве вы с 7 нас уезжаете? — спросил Прингл взволнованно.
— Нет, Прингл. Мне просто нужно следовать за его светлостью.
— Зачем, мисс?
— Он может оказаться в трудном положении. Я думаю, что мистер Скибнер, вероятно, узнал, кто пытается разорит, его светлость. Я не хочу, чтобы с его светлостью что-нибудь случилось. Я уверена, что он намерен совершить какой-то необдуманный шаг. — Вид у Прингла казался смущенным, Холли махнула рукой. — Не важно, я должна следовать за ним, и все тут. А вы присмотрите за детьми. Я надеюсь вернуться завтра к вечеру.
— Хорошо, мисс, сделаю что смогу.
— Может быть, вы могли бы порадовать еще и миссис Прингл и сообщить ей, что я уехала. Боюсь, что она в данный момент не очень рада моему присутствию. Она застала меня и его светлость в разгар сражения. Мы устроили у нее на кухне такой беспорядок!
— Я с ней управлюсь. — И Прингл кивнул с уверенным видом, хотя голос его звучал вовсе не так уж уверенно.
— Благодарю вас. — Она погладила его по руке. — Вас не очень затруднит велеть приготовить для меня ванну?
— Я бы сказал, что ванна вам просто необходима. — Наклонившись, Прингл начал рассматривать ее лицо и волосы. — У вас в волосах яичная скорлупа?
— Если вглядеться повнимательнее, там много чего еще можно обнаружить, — спокойно объяснила Холли.
— Так я велю приготовить ванну. — Прингл покачал головой и усмехнулся. Он уже хотел уйти, как вдруг из помещения для прислуги послышался резкий голос миссис
Прингл: — Мистер Прингл!
— Любимая зовет меня, — промямлил дворецкий. Усмешка сползла с его лица. — Наверное, нужно пойти выяснить. что ей потребовалось. — И, закатив глаза, он повернулся и пошел по холлу, опустив плечи и состарившись лет на десять.
Холли бросила ему вслед сочувственный взгляд и быстро направилась к черной лестнице. Надо бы как-то так устроить, чтобы следовать за Джоном незаметно, но как — она еще не знала.
Спустя полчаса Холли наклонилась, закутала плечи Энн в одеяло, потом чмокнула девочку в щеку.
— Доброй ночи.
Энн поцеловала ее в ответ.
— А вам непременно нужно ехать в Лондон?
— Да, но не нужно, чтобы знал ваш папа.
— Я ни слова не скажу.
— Я знаю, что на вас можно положиться. — Потрепав девочку по плечу, Холли встала. Тут на глаза ей попался пузырек с опийной настойкой, стоявший на ночном столике. Холли уставилась на него, охваченная какой-то смутной идеей. — Можно я возьму немножко?
— Конечно. Я принимала ее, когда плохо спала, но с тех пор как я увидела фею, лекарство стало мне вовсе не нужно. Наверное, она меня как-то заколдовала.
— Я не сомневаюсь. — Холли усмехнулась.
— Вы вернетесь домой завтра, так что мы сможем зажечь свечки на рождественском дереве?
— Я ни в коем случае не пропущу такого.
— Просто представить себе не могу, как все будет выглядеть.
— Будет очень красиво, вы такого еще не видели. — Подумав, Холли добавила: — Хотя увидеть фею — вещь гораздо более замечательная.
— А я так не думаю.
Восторг, горевший в глазах девочки, подействовал на Холли самым живительным образом. Энн больше не равнодушна к Рождеству. Холли добилась своего. Она вспомнила о Драйдене.
— Может быть, вам удастся уговорить Драйдена перестать скрываться неизвестно где и помочь нам украсить дерево.
— Я попытаюсь, но вы же знаете, какой он, — закатила глаза Энн.
— Ну да, но я думаю, что его нужно легонько подтолкнуть. Я оставляю решение такой важной задачи в ваших умелых ручках. А теперь я, пожалуй, пойду. И не забудьте попросить Данна или Прингла найти ваш чулочек, чтобы вы могли повесить его над камином.
— Я не верю в такие глупости, — пролепетала Энн со скучающим видом взрослой женщины. — Это мама и папа клали подарки мне в чулок, а вовсе не Санта-Клаус. А знаете, как я догадалась?
— Как? — спросила Холли, нахмурив брови.
— Один раз на Рождество арендаторы пришли к нам в День подарков, чтобы получить свои подарки от папы. У детей вид был не очень радостный, так что я спросила у одной маленькой девочки, почему она такая грустная, ведь Санта-Клаус уже пришел. Я только что получила куколку.
Та куколка сидела сейчас рядом с ней. Энн взяла ее и обняла. Потом принялась накручивать на палец тонкие кукольные волосы и продолжила:
— Я показала куклу девочке и сказала, что ее мне подарил Санта-Клаус. — Энн скорчила гримаску, словно воспоминания для нее были неприятны. — А девочка швырнула мою куколку на пол и крикнула, что никакого Санта-Клауса не существует, и добавила, что если ты богат, то твои родители могут дарить тебе подарки и говорить, что их принес Санта-Клаус. Я спросила маму, и она подтвердила сказанное девочкой, успокоив меня тем, что крестьянским детям все равно, получают они подарки к Рождеству или нет. Тут Энн помрачнела.
— Я думала, что мама что-то путает. Я хотела отдать свою куклу девочке. Мама ужасно рассердилась и велела мне идти к себе. Она была больная и раздражительная.
— А мне кажется, что замечательно, если вам захотелось отдать девочке свою куклу.
— Вы бы отдали. Вы совсем не такая, как мама. — И Энн крепко прижала к себе куклу.
— Позвольте я скажу вам одну вещь, и я хочу, чтобы вы это запомнили. — Холли погладила белокурые волосы Энн и отвела их от ее лица. — Есть люди, которые перестали верить в фей, ангелов, святых и даже в Бога, и сердца у них зачерствели. Они стали жестокими. Санта-Клаус существует для того, чтобы напоминать нам, что мы все должны быть великодушными и любящими, и не только на Рождество, а круглый год. Вот почему я всегда верю, что Санта-Клаус существует, и не важно, приходит он ко мне или нет.
— А вы его когда-нибудь видели?
— Нет, но мне всегда казалось, что если я его увижу, то сразу же узнаю. Я уверена, что маленькой девочке, о которой вы рассказывали, нужно просто встретиться с ним. И ее родителям тоже.
— Ее родителям?
— Да, иногда, когда сердца у взрослых ожесточаются, это сказывается на их детях. И нужно, чтобы что-то снова пробудило в них веру.
— Надеюсь, у меня сердце не ожесточилось.
— У вас сердце доброе и щедрое, — улыбнулась Холли девочке.
— Я снова хочу поверить в Санта-Клауса. Надеюсь, он не сердится, что я некоторое время не верила в него.
— Я уверена, что он знает, почему так случилось. И еще я думаю, что мы должны пригласить вашу де-вочку на наш тайный рождественский праздник. Вы можете об этом позаботиться? Энн кивнула:
— Я даже что-нибудь подарю ей.
— Вы совершите очень добрый поступок. Когда вернусь, я вам помогу.
— Мне бы хотелось сделать все самой, благодарю вас, — молвила Энн со взрослой уверенностью, не соответствующей ее семи годам.
— Вот и ладно. Значит, до завтра.
— Вы ведь быстро вернетесь из Лондона, да? — устремила на нее свои большие умоляющие глаза Энн.
— Да, конечно. — Холли еще раз поцеловала ее в лобик, взяла со стола пузырек с опийной настойкой, задула свечу и на цыпочках вышла.
Для осуществления намеченного плана оставалось всего лишь несколько минут. Она надеялась, что все получится.
Холли быстро прошла по коридору до комнаты Джона и легко постучалась.
Из двери высунулась голова Данна. При виде Холли глаза у него просияли.
— Здравствуйте, мисс.
— Данн, как я рада, что вы здесь. — Холли коснулась его плеча и заглянула в комнату. — А его светлость у себя?
— Нет, мисс.
— Хорошо, потому что мне нужно посмотреть одежду его светлости.
— Для чего? — Идея Холли, кажется, встревожила Данна.
— Письмо, которое он получил. Я должна его прочесть. Я надеялась…
— Я выбросил письмо, когда его светлость переодевался к обеду.
— Надеюсь, вы его прочли? — Невольно в голосе Холли прозвучало отчаяние.
— Конечно. — Данн, кажется, вовсе не стыдился совать нос в чужие дела.
— Что там написано?
— Там написано, что у лорда Теодора состоится дуэль с лордом Уотертоном рано утром на поле Ригли.
Холли облегченно вздохнула:
— Господи, как я рада, что мистер Скибнер не нашел того ужасного человека, который пытается разорить компанию лорда Антона. — Холли показала Данну пузырек с настойкой. — Я приготовилась остановить его, если он задумал что-то такое, что грозит ему смертью.
— Полагаю, он намерен драться вместо лорда Теодора. Холли вспомнилось жестокое лицо лорда Уотертона, и пальцы ее сжали пузырек с настойкой.
— Благодарю вас за сведения, Данн.
— Но что вы собираетесь делать?
— Остановить его, если сумею.
Она поспешила по коридору к лестнице, оставив Данна стоять в замешательстве.
Войдя в кабинет Джона, она взяла графин и два стакана. Она уже собиралась уходить, как вдруг услышала тяжелые шаги в холле и спряталась за дверью. Посмотрев в щелку, она увидела, что мимо прошла миссис Прингл, и ключи у нее на шее позвякивали, как рождественские колокола.
Холли подождала, когда шаги домоправительницы стихнут, выглянула за дверь, потом бегом поднялась по трем пролетам лестницы к себе в комнату. Она думала о том, что собиралась сделать, и сердце у нее отчаянно билось. Но ведь все это ради Джона! Холли налила бренди в два стакана, добавив в один такую дозу опийной настойки, которая свалила бы лошадь, и отправилась разыскивать Джона.
Его глубокий голос доносился из комнаты мальчиков. Холли остановилась и заглянула в щель слегка приоткрытой двери.
Перед тем как задуть свечу, Джон помешкал и посмотрел на Драйдена.
— Что вы скажете, если я предложу вам отправиться со мной в судовую контору? Примерно через месяц.
Глаза Драйдена возбужденно заблестели.
— Вы говорите серьезно, папа?
— А мне тоже можно будет поехать? — спросил Брок, садясь в постели.
— Вы оба сможете поехать, если ваше отсутствие не помешает занятиям. Кстати, о занятиях. Нужно подыскать вам учителя. Кажется, вы оба уже вышли из того возраста, когда можно заниматься под руководством гувернантки.
Лица у мальчиков стали грустными.
— А вы не могли бы подождать пару недель, папа? — спросил Брок.
— Думаю, мог бы. — Джон улыбнулся, потрепал по волосам сначала Драйдена, потом Брока и задул свечу. — А теперь спокойной ночи.
— Спокойной ночи, папа, — одновременно сказали мальчики.
Улыбаясь, Холли поспешила к себе, чтобы ее не застали за подслушиванием. Джон сделал с Драйденом что-то поразительное. Может, он больше не будет ершиться. Может, перестанет смотреть на нее как на врага, и они в конце концов все-таки подружатся.
Джон, конечно, придет к ней в комнату проститься перед отъездом. Холли была в этом уверена так же, как в том, что завтра утром встанет солнце. Она сняла башмаки, вытащила из волос шпильки и положила их на комод. Тряхнула волосами и, бросившись на кровать, легла на бок лицом к двери. Раскинув волосы по плечам, чтобы они волной упали вокруг нее, Холли пощипала щеки и устремила взгляд на дверь.
Раздался стук, и Джон вошел, не спросив разрешения. Закрыл за собой дверь, а потом увидел Холли. Он оглядел ее всю, с ног до головы. — Что вы делаете?
— Жду вас, — ответила она, соблазнительно улыбаясь.
— Мне казалось, что вы выгнали меня из своей комнаты.
— Я не могла такого сделать. — Холли села и взяла в руки стакан, предварительно проверив, тот ли, куда она налила настойку. — Надеюсь, вы не будете возражать, но я подумала — может быть, мы выпьем вместе, перед тем как вы уедете.
— Мы займемся кое-чем получше. — Несмотря на явное желание, которое он испытывал, он выглядел встревоженным, его брови тяжело нависли над глазами. Он взял стакан у нее из рук и поставил на стол.
Она вытянула шею, стараясь вспомнить, в каком стакане была настойка. Но Джон поставил стакан, прежде чем она успела заметить это.
А Джон наклонился и поцеловал ее так, что у нее дух захватило, потом стянул с себя рубашку и вновь поцеловал ее.
Она прервала поцелуй.
— А может, лучше сначала выпьем?
— Я не хочу вина. Я хочу вас.
— А мне хотелось бы выпить.
— Что за страсть к дешевому вину? — Он с подозрением посмотрел на нее.
— Никакая не страсть, я просто подумала, что вино поможет мне расслабиться. Я всю ночь буду беспокоиться о вас.
— Беспокоиться вовсе незачем. — И он потерся носом о ее шею.
Отчаянно надеясь не ошибиться, она протянула руку… На мгновение ее дрожащая рука помедлила, потом она крепко зажмурилась и выбрала стакан.
— Вот, прошу вас, — протянула она ему стакан.
С недовольным видом он взял протянутый стакан и осушил его одним глотком.
Холли подняла брови. Не станет ли ему плохо от такого количества опия, выпитого залпом? И тот ли стакан она ему дала?
— А теперь вы, — внимательно поглядел он на нее. Холли стала пить. Вино обожгло ей горло. Она с трудом проглотила все, чтобы избавиться от горечи. Неужели она выпила опий?
— Ну вот. Теперь я могу вас любить? — спросил он, забирая у нее стакан и ставя на столик, а потом принялся раздеваться.
Загипнотизированная видом его тела, она смотрела, как он разделся, на его широкую грудь, на мускулы, выступающие на груди. Ей мучительно хотелось зарыться пальцами в темные волосы у него на торсе. Мускулы у него на животе изогнулись, когда он снял брюки, а потом обнажились длинные мускулистые ноги.
Со сводящей с ума неторопливостью Джон стянул с нее шерстяные чулки.
— У вас красивые ноги, — похвалил он, целуя каждое ее бедро.
Почувствовав прикосновение его горячих губ, Холли задрожала. А его руки скользнули вверх, задирая платье и нижнюю юбку. Он коснулся ее кожи через разрез в панталонах, погладил пальцами чувствительное местечко между ног.
Девушка увидела при свете свечи, что глаза у него стали светло-желтого цвета. Он стянул с нее панталоны и бросил на пол.
— Вечно всякие тряпки мешают. — Теперь он смотрел на нее усмехаясь, и лицо у него уже не было напряжено. — Как ты хороша, милая моя.
И прежде чем Холли успела сообразить, он уже коснулся ее губами. Она ахнула и попыталась оттолкнуть его, но он поднял голову.
— Дай мне испробовать тебя на вкус, милая. Обещаю, ты получишь удовольствие.
— Я не думаю, — ответила она с пылающим лицом.
Он наклонился и провел языком по ее местечку наслаждения. Холли утратила способность что-либо соображать. Бедра ее расплавились, как желе, изогнулись; где-то глубоко в ней нарастала мучительная жажда. Она провела пальцами по его волосам и притянула его голову ближе к себе. Его язык проник внутрь, пальцы гладили ее. Она уже решила, что вот-вот умрет.
Холли ощутила на его губах свой вкус, когда его язык ворвался ей в рот, в то же время он расстегнул точным умелым движением крючки на ее платье. Ему не потребовалось много времени, чтобы раздеть ее донага.
Холли невероятно хотелось ощутить его внутри себя, иначе, как ей казалось, она лопнет. Она обхватила его ногами и притянула к себе. Когда их тела соприкоснулись, жар его кожи опалил ее как огонь.
— Я надеялся сегодня не торопиться, но ты делаешь так, что я слишком хочу тебя.
После минут бурной страсти Джон некоторое время молчал, руки у него дрожали; он попытался встать.
— Что-то мне нехорошо, — проговорил он неуверенно.
— Вот как? — спросила Холли, старательно скрыв радость.
Он хотел заговорить, но не мог. И без сил рухнул на нее.
Ей с трудом удалось высвободиться. Глубоко втянув воздух, она перевернулась на бок и с улыбкой посмотрела на него. Отвела темную прядь с его лба.
— Надеюсь, утром ты меня простишь. — Холли поцеловала его в губы, ощутив колючую щетину, и встала с кровати.
Не сразу смогла она вытащить покрывало из-под его обмякшего тела, но в конце концов вытащила и укрыла Джона. Потом подняла свою нижнюю юбку и сунула руку в потайной карман. Нащупала пальцами браслет. Осторожно вытащила его, надорвав карман. Бросила браслет на кровать. Блеснули бриллианты. Холли нашла серьги и ожерелье и положила их рядом.
Некоторое время она держала в руках все три вещицы — последние из драгоценностей ее бабушки. Они принадлежали матери Холли до того, как она умерла; в шестнадцатый день рождения Холли бабушка подарила их ей и велела хорошенько беречь. И до сих пор Холли их хранила. Но теперь она хотела вернуть Джону его лондонский особняк. Это будет последним, что она сделает для него, перед тем как уйти.
При мысли, что ей придется покинуть Джона и детей, в горле у нее появился комок, и она с трудом его проглотила. Подошла к платяному шкафу и нашла брюки и рубашку, которые ей одолжил Данн. Амазонки для верховой езды у нее не было, и она решила, что ехать верхом лучше одетой по-мужски, чем в платье. Она оделась, рассовала драгоценности по карманам брюк и в последний раз посмотрела на Джона. Чувственная улыбка изогнула уголки его губ. Уж не снится ли ему, как они ласкают друг друга? Может, приятные сны помогут ему сдержать гнев, когда он узнает, что она уехала.
Холли вошла в конюшню. Фонарь у нее в руке отбрасывал пляшущие тени на стены. В воздухе стоял запах сена, кожи и лошадей. Она подняла фонарь повыше и посветила себе. По обеим сторонам мощеного прохода находилось восемь стойл. Вороной жеребец Джона стоял в стойле у задней стены, сверкая черными глазами. Наверное, его потревожил внезапный свет, потому что он то вскидывал, то опускал голову и фыркал.
— Здравствуй, мой красавец, — обратилась к нему молодая женщина низким ровным голосом. Она решила, что сэкономит время, если возьмет лошадь Джона, а не будет нанимать ее в городке, но, взглянув на огромного вороного, призадумалась.
Скрипнула дверь, и в конюшню вошел Лоуренс — огромный человек с шеей, похожей на древесный пень, и широким квадратным лицом. Распахнутая рубашка на нем и брюки, застегнутые наполовину, говорили о том, что он одевался второпях. Холли виделась с ним, когда он приносил ей в комнату воду для ванны. Он смерил ее взглядом и скривился, заметив, что из-под плаща у нее выглядывают брюки Данна.
— Что вы здесь делаете, мисс? — Он покраснел, повернулся к ней спиной и застегнул брюки.
— Я пришла взять лошадь его светлости, — уведомила его Холли, глядя, как свет фонаря играет на черном крупе.
— Ах, мисс, — отвечал Лоуренс, кажется, не очень-то обрадованный ее словами. Он повернулся и направился к ней, ступая босыми ногами, и холод, похоже, его вовсе не беспокоил. — Его светлость относится к Шепоту по-особому. Он продал всех остальных лошадей, но сохранил старину Шепота. Он страшно любит свою лошадь. Она у него уже десять лет. Его светлость съест меня живьем, если я позволю вам взять ее.