Холл Констанс. Мой смелый граф

   — Я никогда больше не смогу ходить. — Энн покачала головой, и в ее синих глазах сверкнула мрачная уверенность.
   — Я понимаю, как трудно не пасть духом. Я часто думаю, что не способна сделать много всяких вещей.
   — Вот как? Чего же вы не можете сделать?
   — Я никогда не могла преодолеть страха темноты — никогда не могла справиться с ним. — Холли подняла брови. — Вы никому не скажете?
   Энн покачала головой.
   — Я тоже боюсь темноты, здесь нет ничего стыдного. Что еще?
   — Было время, когда я страшно боялась собак, хотя это очень глупо, потому что я выросла на плантации. Моя бабушка их любила и всегда приносила домой бездомных собак. У нас их было штук двадцать или около того, но они понимали, что я их боюсь, и не подходили ко мне.
   — И вы преодолели страх?
   — Да, преодолела… благодаря Кенту. — Холли замолчала и нахмурилась — ей вспомнилось, как она ударила Кента ножом для разрезания конвертов, и ей стало больно.
   Поскольку она все еще молчала, Энн спросила:
   — А кто такой Кент?
   — Кент — сын нашего соседа. — Холли кашлянула, чтобы скрыть дрожь в голосе. — Он был самым злым чертенком в мире. Он всегда дразнил меня ими, потому что знал, что я боюсь собак. Он держал большую старую гончую и все время спускал ее на меня, когда я возвращалась из школы. Каждый раз мне приходилось бежать к дому и криками звать бабушку. А Кент все время смеялся надо мной. Он действительно был очень злой.
   — Как Драйден?
   — Гораздо хуже. — Холли подумала о том, как он мучил ее в детстве — и потом, когда она выросла. Заметив, что впилась ногтями себе в ладонь, она разжала пальцы. — А когда я приходила домой, бабушка говорила: “Если бы ты смотрела своему страху в глаза и подружилась с собакой, он не стал бы тебя преследовать”. Я понимала, что бабушка права. Наконец как-то раз я взяла с собой в школу косточку. И будьте уверены, Кент, как всегда, напустил на меня свою собаку. А я твердила себе, что смогу ее погладить. Я все повторяла и повторяла свои слова, глядя, как старая собака оскалила зубы и зарычала. Помню, как на ее больших желтых клыках появилась пенистая слюна.
   — И что вы сделали? — в ужасе спросила Энн.
   — Я сказала себе, что смогу ее погладить. Либо я поглажу ее, либо она искусает меня до смерти. Я достала косточку и дала ей понюхать. Она перестала рычать и выхватила косточку у меня из рук.
   — И вы ее погладили?
   — На другой день я принесла ей кусок пирога. И погладила ее, а только потом отдала пирог. И собака уже никогда не бросалась на меня. Мы стали друзьями. Кента чуть не доконало такое положение дел.
   Энн обняла куклу и хихикнула.
   Впервые Холли услышала, как она смеется. От легкого звука, похожего на звон колокольчика, Холли заулыбалась. Звук был удивительно беспечным, и Холли поклялась себе, что слышит его не в последний раз.
 
   Двумя часами позже Холли втолкнула кресло с посмеивающейся Энн в дверь террасы. Дверь открывалась в потрясающую гостиную во французском стиле, стены которой покрывали золоченые завитушки. Огромный овальные потолочный свод заполняли прекрасные аллегорические изображения фруктов и листвы. Потолок тоже украшали золоченые завитушки. Красный жатый бархат покрывал софы, в изобилии расставленные на светлом дубовом паркете. Красные занавеси на окнах требовалось заменить новыми, но все остальное выглядело прекрасно, в отличие от комнат в лондонском доме.
   — Покажите еще раз, как ходит Санта-Клаус, — попросила Энн.
   Холли огляделась, чтобы удостовериться, что они одни.
   — Хорошо, если вы обещаете, что больше не будете смеяться.
   — Не буду. — Энн сделала неподвижное лицо, как у солдата на посту.
   Холли сунула руки под пелерину, сделав таким образом большой живот, надула щеки и втянула голову в плечи так, чтобы получился тройной подбородок, и пошла по комнате, переваливаясь как утка.
   — Ну как? Похоже? Энн хихикнула.
   — Вы же обещали, что не будете смеяться. — Холли бросила на Энн такой обиженный взгляд, что та расхохоталась.
   — Я и не знал, что у вас клоунский талант, мисс Кемпбелл, — послышался глубокий голос Джона.
   Холли посмотрела на дверь и увидела Джона. Загипнотизированная его красотой, она не могла отвести взгляд. Непокорная прядь темных волос падала ему на лоб.
   Поняв, что все еще держит руки под плащом, она вспыхнула и резко опустила их. Как долго он здесь стоит?
   Он искоса посмотрел на нее, явно не в восторге от ее кривлянья.
   — Где вы были?
   — Папа, если бы вы видели… — Тут Энн осеклась, потому что Холли сжала ее плечо, напоминая о тайне.
   — Что видел? — Джон скрестил руки на груди и посмотрел на дочь.
   — Красивого оленя, — ответила Холли вместо Энн. — Великолепное создание. Наверное, шестнадцать ответвлений на рогах. Вы согласны, Энн?
   Энн поджала губы и притворилась, что размышляет.
   — Да, пожалуй.
   — И вы столько времени смотрели на него? — Джон устремил вопросительный взгляд на Холли.
   — Конечно, нет, папа. — Энн говорила точно мать, которая сердится на сына. — Мы дышали свежим воздухом, ведь так хорошо гулять!
   — Я рад, что вы хорошо проводили время, пока я обшаривал окрестности, разыскивая вас. Больше не выходите из дома, мисс Кемпбелл.
   — Но я же спрашивала вас.
   — Я велел вам не удаляться от дома. Вы отсутствовали несколько часов.
   — Прошу прощения.
   — Опять ваши извинения, — усмехнулся он, окинув пронизывающим взглядом ее фигуру под шерстяной пелериной, и посмотрел ей в лицо.
   — Наверное, у меня такая привычка. — Холли наклонилась и принялась снимать с Энн шляпку и перчатки.
   — И весьма раздражающая, — внимательно рассматривая Холли сзади, добавил он без всякого раздражения.
   Под его взглядом сердце у Холли сильно забилось в груди, и от знакомого жара все внутри у нее растаяло как масло.
   Тут раздались быстрые шаги, и в комнату торопливо вошла Сара. Она присела в реверансе перед Джоном, и крылья домашнего чепца затрепетали по сторонам ее узкого лица.
   — Милорд, меня прислал Прингл. Он сказал, что видел, как леди Энн и мисс Кемпбелл вошли в дом. — Она взялась за кресло-каталку. — Сейчас мы отвезем вас наверх, миледи. Горячая ванна ждет вас уже полчаса. Хорошо ли вы провели время?
   — Да, и мы видели оленя. — Энн переглянулась с Холли, и Сара вывезла ее в холл. Голоса их замерли.
   — Где вы были на самом деле? — спросил Джон устремив на девушку долгий и жесткий взгляд.
   Холли сняла перчатки и старалась сохранить беспечный вид:
   — Гуляли, милорд! Мы остановились в саду. Не могу сказать, что многочисленные сорняки как-то особенно его украшают. Пожалуй, я прополю ваши цветники.
   — Ни в коем случае.
   — Вовсе не обязательно рычать на меня. Вы действительно чрезмерно чувствительны. После прогулки с Энн у меня было такое чудесное настроение, а вы все испортили. Порой я даже не понимаю, зачем у вас работаю. А теперь прошу прощения, я пойду посмотрю, как там мальчики.
   Холли повернулась, чтобы выйти.
   — Я еще не закончил с вами.
   Джон схватил ее за руку и притянул к себе.

Глава 13

   Джон обнял ее с такой силой, что она едва могла дышать. Она попробовала высвободиться, но он еще крепче сжал ее талию.
   — Вы для меня больше, чем наемный работник, Холли. Если вы полагаете, что можете уехать отсюда когда захотите, вы сильно ошибаетесь! — рявкнул он.
   Все ее тело обдало жаром. Она почувствовала, как его широкая грудь прижимается к ней, его крепкие ноги запутались в ее юбках, его бедра были так близко, что она ощущала его возбуждение. Она понимала, что превратится в падшую женщину, если не вырвется из его рук.
   — Если я захочу уехать, вы не сможете меня удержать, — высказалась она, упираясь ему в грудь.
   И тут внезапно в комнату вошла миссис Прингл. Увидев такую сцену, она разинула рот.
   — Вот это да! — закричала она, упершись руками в свои широкие бедра, и возмущенно посмотрела на Холли.
   Холли сбросила с себя руки Джона. Лицо у нее стало цвета вареной свеклы.
   — Вы что-то хотели, миссис Прингл? — Голос Джона, как кинжал, прорезал молчание, воцарившееся в комнате.
   — Я пришла узнать, вернулась ли леди Энн. — И миссис Прингл накинулась на Холли: — Как вы посмели столько времени продержать ребенка на морозе? Если она не простудилась насмерть…
   — Уверяю вас, она ничуточки не озябла, — заверила ее Холли, чувствуя, как маленькие глазки миссис Прингл буравят ее насквозь.
   Домоправительница все время смотрела на Холли, словно не замечая присутствия Джона.
   — Вы, значит, таковская. Я знаю, как такие, как вы, продвигаются. Вы просто-напросто особа легкого поведения. Мне следовало бы знать, что вы попытаетесь залезть в постель к его светлости. Сию же минуту собирайте ваши вещи и вон из дома!
   — Довольно, — остановил ее тираду глубокий голос Джона.
   Миссис Прингл воззрилась на него, словно только что увидела. Потом указала на Холли:
   — Но она же…
   — Если я услышу, что вы произнесете хотя бы еще одно слово, то дом оставите вы. Я ясно выражаюсь, миссис Прингл?
   Домоправительница бросила на Холли взгляд, который мог бы живьем содрать с нее кожу.
   — Очень даже ясно, милорд. — Она демонстративно присела в реверансе, в котором не было ни намека на почтительность, и, шумно ступая, вышла.
   — Когда-нибудь она доведет меня до крайности, — вымолвил Джон.
   — А что еще она могла подумать? — Холли схватилась за свою пелерину. — Она увидела меня в ваших объятиях, как какую-нибудь блудницу. Больше не подходите ко мне!
   — Это невозможно. — Он окинул ее взглядом и протянул к ней руки.
   Холли отпрянула.
   — Не нужно. — И она выставила руки, не давая ему подойти. — Во мне есть такое… такие грехи… вы не знаете. Пытаясь меня соблазнить, вы только делаете хуже. Пожалуйста, никогда больше не прикасайтесь ко мне. — И, подобрав юбки, девушка выбежала из комнаты.
   — Холли, подождите!
   Его голос настигал ее, и она побежала еще быстрее. От слез темные панели на стенах коридора рябили у нее в глазах. Лестница для прислуги находилась в дальнем конце коридора. Она побежала наверх, перепрыгивая через две ступеньки. Позади раздавались его шаги. Когда шаги стихли, Холли вздохнула с облегчением.
   Добравшись до своей комнаты, она залилась слезами. Пытаясь остановить рыдания, она нащупала дверную ручку, вбежала в комнату и захлопнула за собой дверь. Сняла пелерину и перчатки, бросила их на кровать, дрожащими руками сняла шляпку. Теперь тело ее сотрясалось от плача. Она упала на кровать и зарылась лицом в подушку.
   Господи, что здесь такое? Лицо ее опустилось не на подушку, а на что-то густое и вязкое, которое сразу же прилипло к лицу, лезло в глаза, в рот. Она подняла голову, выплюнула изо рта что-то вязкое, вытерла глаза. И посмотрела на подушку.
   Из длинного разреза на наволочке и напернике вылезала густая вязкая грязь красного цвета. Кто-то вытряхнул из подушки перья и наполнил ее грязью. Она услышала, как кто-то смеется совсем рядом.
   Холли оглянулась и увидела, что в дверную щель на нее смотрит Драйден. Он хохотал так, что согнулся пополам. Она поняла, что если сейчас возмутится, то Драйден поймет, что добился своего. И она встала с кровати нарочито спокойно. Движения ее, впрочем, были немного резкими, что объяснялось необходимостью держать себя в руках.
   Драйден мгновенно стал серьезным, было ясно, что хохотал он так демонстративно только для того, чтобы еще больше ее разозлить.
   — Теперь можете войти, — разрешила Холли, с трудом сдерживаясь. Она подошла к умывальнику, взяла кувшин, налила воды в таз. Умываясь, она услышала, как дверь скрипнула, открываясь.
   — Вы не собираетесь накричать на меня? Я же знаю, вам очень хочется. Вы должны возненавидеть меня за то, что я сделал.
   Холли сняла с краешка комода полотенце и вытерлась.
   — Возможно, вас удивят мои слова, но вряд ли вы можете сделать что-нибудь такое, от чего я вас возненавижу.
   — Придется.
   — Ну а я вас не возненавижу. Говоря по правде, сегодняшняя ваша шутка вызывает у меня сильную жалость к вам. — Холли отняла от лица полотенце, чтобы посмотреть в золотистые глаза.
   — С какой стати?
   — Я ведь понимаю, почему вы делаете такие ужасные вещи.
   — Я их делаю, потому что они мне нравятся. — Скрестив руки на груди, Драйден сердито посмотрел на Холли.
   — Я думаю, что такие вещи вам делать совершенно не нравится.
   — Нравится.
   — Вы никогда меня не убедите. — Повесив полотенце рядом с умывальником, Холли подошла к Драйдену и положила руки ему на плечи. — Я знаю, вас что-то тревожит. Разрешите мне вам помочь.
   — Нет. Мне не нужны ни вы, ни кто-нибудь вообще. — Он сбросил ее руки со своих плеч и упрямо выпятил квадратный подбородок, отчего ямочка на нем стала еще глубже.
   — Люди созданы иначе. Всякому человеку нужен близкий друг, особенно когда он пережил горькую утрату.
   Драйден топнул ногой.
   — Неправда. Мне никто не нужен! Особенно вы.
   — Можете меня ненавидеть, но я все же хочу стать вашим другом.
   Драйден сжал кулаки, затаил дыхание, и лицо у него стало красным.
   — Мне все равно. Я никогда не разрешу вам стать моим другом. Я буду вас ненавидеть, пока не состарюсь, не поседею, не исхудаю и не умру.
   Он выбежал из комнаты и с силой захлопнул за собой дверь.
   Холли не пошла за ним. Пусть побудет один. Она уже хотела повернуться, когда заметила кого-то рядом с дверью. Там стоял Брок, и левый глаз у него распух так, что почти закрылся.
   — Что с вами случилось? — в ужасе спросила она.
   — Мы поспорили с Драйденом. Я хотел его остановить, а он меня ударил. Мне очень жаль. Я убеждал не вредить вам, но он все равно не послушался.
   Холли протянула к нему руки.
   — Вам незачем извиняться за Драйдена.
   — Кто-то же должен извиниться. — И, не задумываясь, мальчик шагнул в кольцо ее рук.
   Холли прижала его к груди.
   — Вы такой большой молодой человек. — Она поцеловала его в маковку и почувствовала, как его руки обвились вокруг ее талии, и он обнял ее сильно и пылко.
   Потом он отошел и заглянул ей в лицо умоляющими зелеными глазами.
   — Вы ведь не позволите Драйдену заставить вас уехать? Вы ведь останетесь с нами, да?
   Холли откинула волосы, упавшие ему на лоб.
   — Драйден не заставит меня уехать. И поскольку сегодня утром вы были с папой и пропустили нашу с Энн прогулку в охотничий домик, я думаю, мы можем пойти туда вечером. Вот увидите, как там красиво. Мы с Энн много успели сделать за день.
   — Мне хочется посмотреть. Драйден не пойдет, но я готов
   — Нельзя говорить папе, что мы идем туда. Придется уйти из дома тайком.
   — Я умею хранить тайны. — И Брок прижал палец к губам, словно наложил на них печать.
   Тут Холли услышала, как рядом с ней кто-то кашлянул. Обернувшись, она увидела, что в дверях стоит мистер Прингл, сжимая и разжимая перед собой руки. Когда он увидел грязь, застрявшую у нее в волосах и на воротнике, он широко раскрыл глаза.
   — Что с вами случилось, мисс?
   — Не спрашивайте, — махнула рукой Холли. — Что вы хотите, Прингл?
   — Его светлость приглашает вас отобедать с ним сегодня вечером.
   — Передайте его светлости, что я неважно себя чувствую, — ответила Холли.
   — Думаю, он огорчится, мисс, — предположил Прингл опасливо.
   — Очень жаль, но что есть, то есть. Я хочу пораньше лечь спать.
   Холли потерла пульсирующий висок и посмотрела на Прингла. Боль началась внезапно. Девушка не сомневалась, что вызвала ее одна мысль о том, что она будет сидеть за столом наедине с Джоном.
   Прингл пожевал губами и посмотрел на грязь, заляпавшую спереди ее новое платье. Он немного помешкал и спросил: — У вас есть еще что надеть, мисс?
   — Честно говоря, нет. Синее платье я выстирала, но оно еще не высохло. Хотя у Данна, наверное, найдется что-нибудь для меня.
   — У Данна? — В глазах Прингла мелькнула ревность. — Почему ваша одежда хранится у него?
   — Он шьет для меня кое-что. Сегодня утром я дала ему материи, но вряд ли он успел сшить еще одно платье.
   — Если позволите, я посмотрю, не найдется ли чего-то, что вы могли бы надеть, у леди Аптон. Ее туалеты малость вышли из моды… — Он помолчал и договорил с неприязнью: — Но все равно они лучше, чем то, что может сшить Данн.
   — Будет очень мило с вашей стороны. — Холли взглянула на него, поняв, что стала объектом соперничества между Данном и Принглом. Посмотрев на большое грязное пятно у себя на лифе, она насупилась. — Я думаю, что хуже такого вида все равно ничего не может быть.
   — Пойду поищу чего-нибудь для вас. И еще я велю приготовить ванну и принести сюда.
   — Благодарю вас, Прингл.
   Когда Прингл выходил, он явно чему-то радовался и вид имел весьма самодовольный.
   — А я пойду поищу Драйдена, — объявил Брок.
   — Неплохая мысль. — Холли взъерошила белокурые волосы Брока. — Наверное, ему нужно с кем-нибудь поговорить.
   — В котором часу мы выйдем из дома сегодня вечером? — Придется подождать, пока ваш отец ляжет спать.
   Брок прошептал заговорщически:
   — Я с него глаз не спущу.
   — Знаю, знаю.
   Брок выбежал из комнаты с довольной улыбкой, и локоны белокурых волос подпрыгивали по обеим сторонам его лица. Холли закрыла дверь и начала снимать с кровати грязные простыни. Она думала о "приглашении Джона отобедать с ним. Если бы она согласилась, то ее ожидали бы очень опасные последствия. Она просто не имеет права оставаться с ним наедине. Нужно бы подумать о том, чтобы уехать отсюда, но до Рождества это невозможно. Ей хотелось внести хоть немного радости в жизнь детей. И потом, остается еще тот человек, который пытался убить Джона. Она не сможет уехать, пока не убедится, что Джону ничто не грозит.
 
   Джон сидел в библиотеке. В руках он держал бокал с дешевым бренди. Он сделал второй глоток. Горький напиток подействовал обжигающе. Он скривился, потом вытянул ноги и уставился на отблески огня, пляшущие на мысках его сапог.
   Что теперь делать? Он так и не смог выследить человека, стрелявшего в него. И хотя он ни за что сам себе не признается, но он считает, что Холли права. Человек пытался убить именно его. Когда он шел по следу, в него опять стреляли. Если бы не быстрота его реакции, его убили бы. Но он не сказал Холли ни о чем, потому что ему нужен какой-то способ вытянуть из нее правду. Но какая же она упрямая! Почему она ему не доверяет?
   Он услышал шаги, и в комнату вошла миссис Прингл. Настроение у него ничуть не улучшилось при виде ее обвиняющего, оскорбленного лица.
   — Что такое, миссис Прингл? — спросил Джон. Один вид ее уже выводил его из себя.
   — Мистер Прингл передал, что я должна поставить на стол прибор для мисс Кемпбелл. Я ему не поверила.
   — Почему же?
   Миссис Прингл схватилась за концы своей шали и натянула ее на обширную грудь, потом бросила на Джона осуждающий взгляд.
   — Простите, что я так говорю, милорд, но я должна высказать свое мнение на сей счет. Она всего лишь прислуга. — Тут в голосе домоправительницы прозвучала ревность. — Она должна есть вместе с остальной прислугой на кухне. Если леди Матильда узнает… Джон с негодованием перебил ее:
   — Леди Матильда не хозяйка в этом доме. Дом мой, и я буду садиться за стол с тем, с кем захочу. А когда мне понадобится узнать ваше мнение, миссис Прингл, я спрошу вас. — Джон бросил на нее красноречивый взгляд.
   В комнату вошел Прингл и низко поклонился. Вид у него был расстроенный.
   — Что еще? — спросил Джон, глядя на него.
   — Мисс Кемпбелл, милорд. Она неважно себя чувствует и просит извинить, что не сможет выйти к обеду.
   — Это действительно так? — Джон поднял брови.
   — Да, милорд.
   — Она хотя бы знает свое место, — заметила миссис Прингл.
   Джон бросил на нее уничтожающий взгляд, и она присела в реверансе.
   — Простите, милорд, — произнесла она, — но я пойду присмотрю за обедом. Мистер Прингл, когда вы закончите здесь, мне понадобится ваша помощь. Нужно накрыть на стол и отнести наверх поднос для леди Энн.
   Прингл кивнул, плечи у него округлились, как будто его сильно ударили в спину.
   Миссис Прингл ушла, и Джон сочувственно посмотрел на Прингла. За тридцать лет сварливая жена превратила его жизнь в сплошное мучение.
   Прингл посмотрел на него с виноватым видом.
   — Прошу прощения за жену, милорд. Она не знает, когда нужно придержать язык.
   — Поскольку я задолжал ей жалованье за полгода, она, по-видимому, считает, что может разговаривать со мной, как ей заблагорассудится.
   — Не в том дело, милорд.
   — Вы не должны за нее извиняться. Вряд ли я смогу ее уволить. Может, она и ведет себя дерзко, но она честно служит. А теперь вернемся к мисс Кемпбелл. Что именно с ней произошло, кроме того, что она меня боится?
   — Я не знаю, но она держалась за голову.
   Джон провел пальцем по бокалу и уставился на янтарную жидкость.
   — Наверное, ей нужно немного побыть одной.
   — Да, милорд. Пожалуй, немного отдохнуть.
   — Никакой отдых не излечит причину ее тревоги. Какого вы мнения о мисс Кемпбелл, Прингл?
   — Не знаю, милорд. Похоже, она старается убежать от чего-то чудовищно плохого. Но она хороший человек. Замечательно обращается с детьми. Когда она появилась, мисс Энн стала совсем другая. Надеюсь, она останется у нас жить.
   — Да, мне не хочется отпускать ее.
   Прингл кивнул.
   — Пожалуй, я пойду помогу миссис Прингл, милорд. Он поклонился и вышел, легко ступая по ковру длинными, как у аиста, ногами.
   Джон допил свой бренди и скривился. И снова подумал о Холли. Пусть немного побудет одна, а потом он вытрясет из нее правду. Он уже достаточно ждал.
 
   Вечером Холли лежала в постели, глядя в потолок и жалея, что она не дома. Она отдала бы все за один-единственный взгляд на беленые стены Кимбли, которые всегда ограждали ее от всяких бурь и невзгод, пока в ту ужасную ночь не появился Кент и силой не ворвался в ее дом, зная, что она одна. Потом он накинул ей на голову мешок, увез в Ричмонд и бросил на чердаке. Он всегда был жестоким и злым. В голове у нее всплыли давно забытые воспоминания о нем…
   Вот она переставляет ногу с ветки на ветку и смотрит на белые блестящие ягоды омелы. Еще немного вверх — и она дотянется до них. До Рождества оставалась неделя, и омела ей нужна для украшения дома. В первый раз бабушка разрешила ей пойти за омелой одной, ведь ей уже двенадцать лет, прямо-таки взрослая женщина.
   Стайка воробьев, сидевших на дереве у нее за спиной, с шумом взлетела. Что их так напугало? Руки у Холли похолодели. Она прислушивалась к трепету крылышек, заглушаемому падающим снегом. Воробьи летели сквозь снег, маленькие коричневые пятнышки в море белизны. Что их испугало?
   — Ну и ну, неужто мисс Благопристойность сидит на дереве?
   Холли посмотрела вниз. До земли — двадцать футов, а внизу — Кент. Его белокурые волосы ярко выделялись на фоне черной куртки.
   — Что тебе нужно? — сквозь зубы спросила она. Даже вид его вызывал в ней ненависть.
   — Решил помочь нарвать омелы для твоей старой чокнутой бабки. Я знаю, как она уделывает дом к Рождеству.
   Холли заметила у него в глазах злобный блеск и поняла, что он вовсе не собирается ей помогать.
   — Мне не нужна твоя помощь, — ответила она, чувствуя, что все внутри у нее сжалось, как бывало всегда, когда Кент собирался сотворить очередную пакость.
   — Сказал, что помогу, значит, помогу. Девчонки не умеют лазить по деревьям.
   — Я умею лазить получше тебя. — Она увидела, что он схватился за первую ветку, и закричала: — Стой на месте! Я серьезно говорю! Я знаю, что ты хочешь сделать. Ты хочешь столкнуть меня с дерева!
   — Вот еще. — Он ухмыльнулся и стал похож на самого дрянного грешника, который клянется священнику, что никогда в жизни не нарушал ни одной заповеди.
   — Стой на месте, тебе говорят! — Холли схватилась рукой за ветку и почувствовала, что кора впилась ей в пальцы.
   — Я хотел вести себя хорошо, но ты меня довела. — И, сунув руку в карман, Кент вытащил камень.
   Холли нагнулась, но камень попал в спину. На мгновение боль парализовала ее. Пошатнувшись, она схватилась за воздух. Сердце у нее бешено колотилось. Она уже видела себя распростертой под деревом, с руками и ногами, согнутыми под неестественными углами, мертвой. Тогда Холли ухватилась за толстую ветку и повисла, болтая в воздухе ногами.
   — А ты везучая. — Второй камень пролетел мимо Холли, не попав в цель. Кент выругался.
   — Оставь меня в покое! — закричала Холли и вскинула ноги обратно на ветку. Подтянувшись, обхватила ствол дерева так крепко, что кора впилась в руки и оцарапала лицо. Посмотрев вниз, она увидела, что Кент там, внизу, изготовился бросить еще один камень. Холли наклонилась и спряталась за стволом.
   — Все равно я до тебя доберусь.
   — А я пожалуюсь твоему отцу!
   Он рассмеялся и обошел вокруг дерева, чтобы удобнее прицелиться.
   — Давай-давай. Ему наплевать, что я делаю.
   — Нет, не наплевать. Он возьмет кнут и изобьет тебя, как бьет своих лошадей. — И она с трудом переместилась на ветку, которая загораживала ее от Кента.
   — Только вякни что-нибудь папаше, я тебе язык отрежу.
   — Ничего не получится! — крикнула Холли.
   Теперь камень угодил Холли в бок. Она схватилась за ребра, ступила на другую ветку, полезла наверх, стараясь прятаться за стволом.
   — А как тебе понравится еще один? — Камень опять попал Холли в колено.
   Нога согнулась, и боль стрельнула в бедро. Она споткнулась и схватилась за толстую ветку, чтобы обрести равновесие.