Ильин Андрей. Козырной стрелок

   — А гражданство? — поинтересовался Иван Иванович. — Вы за него, — кивнул на генштабиста, — обещали гражданство. Я его привел.
   — О ее, ее. Гражданство будет.
   — После дождичка в четверг?
   — Но. В четверг очень рано. Может быть, месяц, другой. Гражданство — это очень трудный вопрос. Все хотят гражданство моя страна! Все стоят, как это говорят вы, большая очередь. Но мы все сделаем, чтобы для вас сделали быстрее.
   — По блату? — удивился Иван Иванович.
   — Что есть по блату?
   — Когда в обход очереди.
   — Ее! По блату, — радостно повторил американец. — Правительство Америка всегда держит свой обещания.
   — Ну тогда все, что ли? — спросил Иван Иванович.
   — Да, вы может пошел, а вы я прошу остаться, — повернулся американец к генштабисту и широко улыбнулся.
   — Но мы вместе пришли! — возмутился Иванов.
   — Ее. Но мне надо сказать мало слов с глаз в глаз...
   Майор Проскурин сжал пальцы в кулак. Что должно было обозначать радость. И должно было обозначать победу. Все-таки не зря... Все-таки Иванов сделал свое дело, подведя к Дяде Сэму агента Госбезопасности. Подведя генштабиста. Теперь у Безопасности появился очень серьезный канал для прокачки дезинформации самого высокого уровня.
   Иванов сделал свое дело. Самое главное дело. И самое последнее дело. Потому что больше ему встречаться с Дядей Сэмом нельзя. И так игра шла на грани фола. Мавр сделал свое дело, мавра можно...
   Иван Иванович уходил от места встречи, знать не зная, что это его последняя встреча. Вернее, если бы ему сказали, что это последняя встреча, он бы сильно обрадовался. Потому как вряд ли бы ему сказали, почему это последняя встреча.
   — Каким образом будем решать дело? — спросил генерал Трофимов.
   — Обычным образом. Отвезем на объект «Дача», в тир, и инсценируем перестрелку. В результате которой Иванов погибнет. Потом отвезем тело куда-нибудь в лесопосадки и зароем. Когда его найдут, следствие посчитает, что Иванова достали люди Королькова. Или еще кто-нибудь, чьи интересы он задел.
   — А может, лучше без следов? Например, кремировать.
   — Без следов опасно. Пока Иванов жив, его будут искать. И могут отследить наши, в этом деле, интересы. А если следователи найдут труп Иванова, то дело закроют. По крайней мере, в отношении него закроют. Мертвые преступники Фемиду не интересуют.
   — Когда?
   — Я думаю, дня через три-четыре.
   — Хорошо. Согласен.
   Участь Иванова была предрешена.
   — Вы поедете на один наш закрытый объект, — информировал его майор Проскурин.
   — Зачем?
   — Затем что здесь вам оставаться опасно. Вас ищет следственная бригада МВД. Мы укроем вас там, куда они проникнуть не могут. Потому что не имеют права. А когда все утихнет, вернем обратно.
   — А сколько я буду... Буду прятаться?
   — Уже недолго. Я думаю теперь, после того как вы помогли нам выйти на контакт с Дядей Сэмом, мы сможем вас реабилитировать в глазах МВД. И тогда вы вернетесь к себе домой и к себе на работу.
   Иван Иванович благодарно взглянул в глаза майора.
   — Спасибо вам. Большое спасибо. Я так... Я так хочу вернуться. Я так устал...
   — Я вас понимаю, Иван Иванович. Потерпите. Осталось совсем немного. Совсем чуть-чуть. Может быть, всего несколько дней...
   Через три дня майор Проскурин приехал на объект «Дача». Который менее всего напоминал дачу. Скорее хорошо охраняемый военный объект.
   — Здравия желаем, товарищ майор. Предъявите ваш пропуск, товарищ майор.
   — Ты же меня как облупленного знаешь!
   — Все равно, товарищ майор. Порядок такой.
   — Ну тогда смотри. Раз порядок.
   И еще раз пропуск, теперь уже во внутреннем периметре «Дачи».
   — Здравствуйте, Иван Иванович. Как живете?
   — Вы знаете, хорошо. Тут тихо и лес. Как в санатории.
   — Значит, отдохнули?
   — Да.
   — Тогда нам надо будет вернуться к тренировкам.
   — Для чего?
   — Чтобы вы жирком не поросли. Вам, Иван Иванович, надо быть в форме.
   — Вы же сказали, что все! Что мне больше не надо...
   — Вообще-то не надо. Но мало ли что. Приобретенные навыки следует поддерживать. Систематическими тренировками. Так что вы пока отдыхайте, а после обеда милости прошу в тир.
   Удрученный Иван Иванович вышел из кабинета.
   — Дроздова ко мне, — распорядился майор Проскурин.
   — Товарищ майор...
   — Проходи. Все готово?
   — Так точно. Все.
   — Место определили?
   — В пятидесяти километрах по Восточному шоссе. В лесополосе. Там тихо и удобные подъезды.
   — Транспорт?
   — "Вольво".
   — Не засветишься?
   — Нет. Марка, вид и цвет соответствуют машине одного из приближенных Королькова. Номера тоже его.
   — Оружие?
   — Иванов будет использовать пистолет Макарова, который впоследствии будет зарыт на даче того же подручного Королькова. Следствие обнаружит на рукояти отпечатки пальцев Иванова. Что подтвердит версию его гибели во время перестрелки.
   — Кто исполнитель?
   — Старший лейтенант Кулик.
   — Ну тогда иди готовься. Сегодня. Сразу после обеда...
   Время до обеда тянулось для разных участников событий по-разному. Подчиненные майора Проскурина выгнали из гаража машину, принесли в тир и поставили за стрелковую стойку несколько ведер воды и лентяйку с заправленной тряпкой. Проверили и зарядили оружие. «ПМ» Иванова — холостыми. Свое — боевыми. Они успевали, но все равно торопились. Времени у них оставалось не так уж много.
   Майор Проскурин начал писать на имя генерала Трофимова рапорт по поводу предстоящей операции. Он не спешил. Потому что мог продолжить его после того, как все завершится.
   Медленнее всего время шло для Ивана Ивановича. Он лежал на диване, смотрел телевизор и, переваривая сытный обед, блаженно улыбался. Ему было хорошо. Потому что пока ему не надо было ни с кем встречаться.
   — Вставайте, Иван Иванович, — предложил вошедший в комнату майор Проскурин.
   — А может быть, завтра? — робко попросил Иван Иванович. — А то здесь по телевизору...
   — Нет. Именно сегодня. Именно сейчас.
   — Мне переодеваться?
   — Да. В уличную одежду.
   — Зачем в уличную?
   — Затем, что это упражнение будет отрабатываться в уличной одежде.
   — А-а...
   — Быстрее, Иван Иванович. Быстрее. Не задерживайте людей.
   Иван Иванович переоделся и, сильно сожалея, что недосмотрел заинтересовавшую его передачу, шагнул к двери.
   Майор Проскурин двинулся за ним, отставая на один шаг.
   Майор не то чтобы волновался, но чувствовал себя неуютно, наблюдая за ужимками Иванова, которого через несколько метров и через несколько минут должны были убить. Иванов вздыхал и корчил рожи, демонстрируя свое недовольство тем, что его оторвали от дивана и телевизора. Иванов не знал, что сожалеть надо совсем о другом.
   — Направо.
   Иванов и майор вошли в тир. В стороне стоял, обаятельно улыбаясь, старший лейтенант Кулик.
   — Работаем упражнение 27. Встречный бой. Вот ваш сегодняшний напарник.
   — Здрасьте, — поздоровался Иван Иванович.
   — Ваше оружие.
   Иванов взял протянутую ему заплечную кобуру со всунутым в нее пистолетом Макарова.
   — А мы за полчаса успеем? — спросил Иванов. — А то там скоро фильм начнется.
   — Успеем, — ответил майор. — На исходные. Старший лейтенант отошел к мишеням. Иванов остался стоять там, где стоял.
   — Я готов, — крикнул старший лейтенант.
   — Тогда пошли.
   Старлей дернулся и остановился. Потому что в кармане майора зазвонил мобильный телефон.
   — Ну давайте быстрее! — поторопил его Иван Иванович. — А то кино... А мы тут...
   И пошел навстречу своему противнику. Тот тоже сдвинулся с места, потянул руку к кобуре.
   — Ты, майор? — спросил генерал Трофимов.
   — Я!
   — Ты еще не начал?
   — Уже. Думаю, через пару секунд доложу.
   — Немедленно отмени, — крикнул в трубку генерал. — Немедленно!
   Старший лейтенант и Иванов вытянули пистолеты.
   — Стоять! — что есть сил заорал майор Проскурин. Всем стоять!
   Старлей недоуменно замер. С направленным в голову Иванова «стечкиным».
   — Всем отбой! — приказал майор. — Пока отбой, — и быстро вышел из тира. — Что случилось? — спросил он, оставшись один. — Почему отменено исполнение приказа?
   — Исполнение не отменено. Исполнение отложено.
   — Почему?
   — Корольков вышел на контактный телефон. Уже два раза.
   — Два раза? Зачем?
   — Откуда я знаю. Вряд ли для — того, чтобы перекинуться в буру. Если Корольков звонит два раза на протяжении часа, то, значит, его здорово прижало. Бери Иванова и немедленно приезжай сюда! Немедленно!
   — Машину, срочно, — распорядился майор. — Да не эту! Другую. На этой мы не поедем. Пока...
   Через час Иванов уже набирал ставший ему хорошо известным номер.
   — Что надо? — грубо спросил Иванов. Грубо, потому что не мог оценить благодеяния, совершенного Корольковым по отношению к нему.
   — Надо встретиться.
   — Когда и где?
   — Сейчас. На пустыре возле...
   — На пустыре не пойдет.
   — Тогда в центральном универмаге. Возле секции женской одежды. Через полчаса.
   — Мужской! — сказал губами майор Проскурин.
   — Мужской, — повторил Иванов.
   — Ладно, мужской.
   Через двадцать пять минут в отделе мужской одежды заметно прибавилось посетителей. Такого наплыва покупателей в магазине давно не знали. Вначале пришла в полном составе свадьба, выбирать костюм жениху. Там были пожилые, но крепкие друзья отца, более молодые, но не менее крепкие друзья жениха. И были симпатичные, рассредоточившиеся по отделу девушки. Которые бродили по рядам вешалок и, не обращая внимания на размеры пиджаков и брюк, кричали:
   — Вот тут тоже хороший фасон есть. И шли дальше.
   Потом прибыли блатного вида юноши. Они тоже разбежались по отделу, смешавшись с друзьями жениха и подругами невесты. Эти одежду почти не смотрели, стояли по двое, по трое, грызли семечки и плевали шелуху на пол.
   — Но как вы можете! — возмутились продавцы.
   — Цыц, мочалки!
   Наконец к переполненной секции с двух разных сторон подошли еще двое посетителей. Корольков по кличке Папа. И Иванов. Известный в криминальных кругах как Мочила.
   — Давай отойдем, — сказал Папа, — а то здесь не поговорить.
   Собеседники сместились к секции игрушек. После чего часть свадьбы побежала выбирать в подарок невесте большого поролонового тигра. Или мишку.
   — Зачем я тебе? — спросил Иванов.
   — Рассчитаться. Окончательно рассчитаться.
   — Ты хочешь наконец вернуть то, что забрал у меня?
   — Хочу. В обмен на услугу.
   — Какую?
   — По твоему профилю.
   — У меня широкий профиль.
   — Надо сделать одного барина.
   — Барина?
   — Ну то есть начальника. Большого начальника.
   — Я уже сделал один твой заказ. После чего ты стал прятаться.
   — Я свел тебя с импортными.
   — Импортные были за заказ. А есть еще долг.
   — Ты получишь долг. Весь. Сразу, как только сделаешь барина.
   — Я не верю тебе.
   — Вот одна из тех вещиц, что находятся у меня, — сказал Папа. И вытащил дискету. — Я отдаю тебе ее. И отдам остальные, если ты сделаешь дело.
   — Кто он?
   — Я назову тебе его, когда ты согласишься.
   — Надо брать, — посоветовал друг жениха, сняв на секунду наушники плейера с ушей.
   — Все! Берем этот костюм, — громко, так что услышали во всех соседних секциях, сказал жених. — Берем не задумываясь!
   — Я согласен, — согласился Иванов.
   — Его фамилия Анисимов.
   — Ну и что, что Анисимов?
   — Он работает...
   Майор Проскурин, сидящий в машине, припаркованной возле служебного входа в универмаг, ахнул. Заказ был на заместителя городского головы. Мало заметного среди прочих. Но гораздо более влиятельного, чем прочие.
   — Неужели они? — сам себя спросил майор. И тут же набрал генерала.
   — Он заказал Анисимова, — доложил майор.
   — Анисимова? Который в администрации...
   — Так точно!
   — Тогда пусть соглашается. Обязательно соглашается! Надо узнать, кто стоит за заказом. Пусть лучше он. Чем они найдут кого-нибудь другого. Надо, чтобы он согласился!
   — Уже.
   — Что уже?
   — Уже согласился.
   Дело Иванова получило новое, совершенно неожиданное продолжение. А его хотели... В тире хотели... Тренировать...

Глава 50

   — Ты понимаешь, что просишь? — выговаривал генералу Трофимову его непосредственный начальник.
   — Я прошу разрешения на проведение оперативных мероприятий по разработке заказчиков покушения на гражданина Анисимова.
   — Во-первых, господина Анисимова! Гос-по-дина! А во-вторых, ты меня не о разработке просишь. О подсудном деле просишь. Потому что если с господином Анисимовым что-нибудь случится, нас с тобой...
   — Но если мы откажемся от оперативной проверки полученной информации, то тогда то, чего вы боитесь, случится обязательно. Потому что они найдут других исполнителей. И мы уже не сможем контролировать ситуацию. Нам представилась исключительная возможность упредить противоправные действия и выяснить, кто заинтересован в смерти гра... господина Анисимова.
   — Зачем нам лезть в это дело? Достаточно будет информировать его охрану.
   — Недостаточно. Вы сами знаете, что подобного уровня покушения предотвратить почти невозможно. Что в девятосто пяти случаях из ста, при заранее планируемом покушении, телохранители бессильны. А мы можем защитить его на сто процентов!
   — Хорошо, допустим. Допустим, я согласился. И согласился выйти на свое начальство с твоими предложениями. Но только ты объясни, что конкретно ты предлагаешь?
   — Я предлагаю инсценировать покушение. Причем так, чтобы на несколько дней все поверили в его успех. Тогда можно будет отследить заказчиков по изменению в их обычном поведении и реакциях на новую ситуацию. И еще по тем, кто будет убирать нашего исполнителя.
   — Почему ты думаешь, что они его будут убирать?
   — Потому что при покушениях такого уровня исполнителя обычно зачищают. Мы будем держать нашего исполнителя под контролем и, почти наверняка, сможем арестовать тех, кто будет его чистить. А через них тех, кто их нанимал.
   — Я думаю, ты не сможешь вытащить всю цепочку.
   — В любом случае, мы гарантированно защитим Анисимова.
   — Кто будет играть роль исполнителя?
   — Некто Иванов.
   — Твой человек?
   — Не совсем.
   — Что значит не совсем?
   — Это случайная фигура, впервые попавшая в поле нашего зрения в связи с делом на Агрономической и отслеживаемая по сегодняшний день.
   — Новая твоя самодеятельность?
   — Старая. За которую я уже имею два выговора. И благодаря которому мы смогли подобраться к Джону Пирксу.
   — А теперь ты его хочешь привязать к покушению?
   — Я бы не привязывал. Но Анисимова заказали именно ему.
   — Почему ему? Кто он такой, что ему заказывают убийства столь высокопоставленных чиновников?
   — Обратившиеся к нему люди считают его профессиональным киллером.
   — Почему считают? На каком основании считают?
   — Он проходит главным подозреваемым по делам на Агрономической, Северной и в поселке Федоровка.
   — Погоди, погоди. По Федоровке ты докладывал, что пришлось помочь в освобождении какого-то агента. Этого?
   — Этого.
   — Но там же... Там же погибла масса народу! Уж не твои ли это орлы постарались? Если они, то...
   — Никак нет. Следствие подозревает в совершении преступления Иванова.
   — Иванова? Ой, смотри, генерал, доиграешься. Если я узнаю, что ты приложил к этому делу руки, — покрывать не стану. Выдам прокурору вместе с твоим Ивановым. И вообще, эта твоя самодеятельность вот где мне сидит. Вместо того, чтобы заниматься плановой работой, ты находишь на свою... и на голову тоже приключения. И на мою тоже. Связался, понимаешь, с каким-то уголовником...
   — Но благодаря этому «уголовнику» мы узнали о готовящемся покушении и вышли на Пиркса.
   — Перестань мне напоминать про Пиркса! Пиркс дело сделанное. В отличие от этого... С которым ни черта не ясно! А ну как твой Иванов пристрелит Анисимова? Что тогда?
   — Не пристрелит. Он будет находиться под присмотром моих людей. И у него будут холостые патроны.
   — А Анисимов? Как с ним быть?
   — С ним мне надо будет встретиться.
   — Да ты что! Ты знаешь, кто такой Анисимов? И кто ты!
   — И тем не менее мне надо с ним встретиться. Лично.
   — Зачем?
   — Чтобы он мог вписаться в сценарий покушения.
   — А если он откажется?
   — Не откажется. Он же понимает, что имеет возможность выявить своих врагов. А это дорогого стоит.
   — Ладно, будем считать, что ты меня уговорил. Под твою ответственность.
   — Хорошо, под мою.
   — Тогда я к начальству.
   — Я прошу разрешения пойти вместе с вами, чтобы лично доложить свои соображения...
   — Сиди. Эти кабинеты тебе не по чину... Начальник генерала Трофимова вышел, чтобы пойти к своему начальству.
   — Разрешите доложить... Покушение на Анисимова... Я подумал, что можно упредить удар, если... Необходимо содействие Анисимова... Уверен. Почти на сто процентов... Виноват. На все сто процентов... Под мою отвественность?.. Так точно. Под мою ответственность!
   Несмотря на стопроцентные заверения начальника генерала Трофимова, его начальник решил подстраховаться. Потому что Анисимов входил в высшую номенклатуру государства. За которую, если не дай Бог...
   Начальник начальника генерала Трофимова обратился к главе Федеральной службы безопасности.
   — Существует вероятность покушения... Есть определенные соображения... Нельзя исключить, что подобными методами мы добьемся того... Но я не могу принять решения самостоятельно, так как разрешение на проведение операции такого уровня выходит за рамки моей компетенции... На мою ответственность?.. Но данную операцию разработали работники Первого Главного... Впрочем, я готов принять на себя руководство, если вышестоящее командование...
   Анисимов действительно входил в высшую номенклатуру страны. И принимать по нему решение своей властью не мог даже глава ФСБ. И поэтому он вышел на правительство.
   — Наши источники предупреждают о готовящемся покушении на одного видного номенклатурного работника.
   — Фамилия?
   — Анисимов.
   — Городской? Или областной?
   — Городской.
   — Вы поставили его в известность?
   — Пока нет.
   — Вы выяснили организаторов?
   — Нет.
   — Какие меры безопасности вы предприняли?
   — Дело в том, что исполнить покушение предложили лицу, находящемуся в разработке и полностью подконтрольному нам. Мы предлагаем использовать эту возможность для выявления заказчиков убийства.
   — Каким образом?
   — Наш человек соглашается сделать работу и делает работу.
   — Прихлопывает Анисимова?
   — Нет. Совершает покушение. После чего по реакции окружения Анисимова и по следам чистильщиков, которые будут убирать нашего исполнителя мы сможем установить заказчиков.
   — А я должен на все это дать согласие?
   — И еще поговорить с Анисимовым.
   — Вы думаете, он согласится?
   — Если вы его вызовете в свой кабинет, то я уверен, что он согласится...
   — Да никогда и ни за что! — возмутился Анисимов. — Я не встану под дуло винтовки, кто бы меня об этом ни просил!
   — Но если вы не встанете сейчас под это дуло, вы встанете чуть позже под другое. Заряженное настоящими пулями.
   — Почему вы так думаете?
   — Потому что я это знаю! Против вас существует заговор. И нашему агенту предложили убить вас. На ваше счастье, нашему агенту, а не кому-нибудь другому. Если покушение не случится теперь, они перенесут его на более поздний срок. И тогда мы ничем уже не сможем вам помочь.
   — Хорошо, что я должен делать?
   — Вы должны упасть, когда услышите команду, и должны будете подорвать пиротехнический патрон с красителем, который будет спрятан у вас под одеждой.
   — Какой пиропатрон?
   — Который сымитирует попадание пули в тело.
   — Это будет больно?
   — Совсем чуть-чуть. Но зато эффект попадания будет очень достоверным. Сработавший пиропатрон прорвет одежду и зальет ее и асфальт кровью.
   — Чьей кровью?
   — Донорской кровью. Которая будет заключена в пластиковый мешок.
   — А-а...
   — Затем вам надо будет полежать неподвижно несколько минут и пожить на даче несколько дней. Пока мы выясняем тех, кто был заинтересован в вашей смерти. Ну что? Вы согласны?
   — Хорошо. Я попробую. Если, конечно, вы гарантируете мне безопасность...
   Ну ты смотри, и этот такой же. И этому надо, чтобы снайперы, группа слежения, группа захвата и пассивная страховка. Похоже, все они одинаковые, все — гражданские...

Глава 51

   — Но вы же говорили! Вы обещали!..
   — Да, говорил. Обещал. Но так сложились обстоятельства, что на этот раз без вас обойтись нельзя.
   — Почему? Почему вы никогда не можете обойтись без меня? Почему чуть что, сразу я? Ну неужели нельзя справиться самим?
   «А ведь действительно, в последнее время ни одно дело не обходится без Иванова, — мгновенно удивился про себя майор Проскурин. — Действительно, чуть что, приходится бежать за ним. Ну дела!..»
   — Да, мы не можем обойтись без вас. Потому что вы стали очень важной фигурой в нашем с вами совместном деле. И обойтись без вас никак невозможно. Так что собирайтесь, Иван Иванович.
   — Опять чемодан носить?
   — Нет. Использовать.
   — Стрелять?
   — Стрелять!
   — Кого?
   — Мы вам покажем на месте.
   — Хорошо.
   Иван Иванович уже так привык к своей роли, что готов был убивать кого угодно и когда угодно. Лишь бы его оставили в покое.
   Четыре дня Иванова тренировали на развалинах заброшенного военного городка, где были пяти — и девятиэтажные дома, перед которыми были вбиты сотни колышков с натянутыми между ними лентами, изображавшими улицы.
   — Вот отсюда подъедет машина. Из этой дверцы выйдет охранник. Потом выйдет человек, в которого надо будет стрелять. Вот его фотография анфас. В профиль. В полный рост.
   — А если я его все же не узнаю?
   — Тогда стреляйте куда угодно. Или хоть даже не стреляйте; Потому что посторонних людей возле вас не будет.
   — Зачем тогда мне туда идти? — задал вполне логичный вопрос Иван Иванович.
   Откуда ему было знать, что идет он с единственной целью, привлечь к себе внимание заговорщиков, отслеживающих покушение. Потому что они наверняка пошлют своих людей наблюдать и контролировать развитие событий. И возможно, пошлют тех, кто должен будет проследить Иванова после выстрела, сопроводить его и убрать как единственного свидетеля. По крайней мере, на это очень надеялись генерал Трофимов и майор Проскурин, так как киллеров обычно чистят сразу после совершения преступления или в момент передачи денег.
   — Нет, идти вам, Иван Иванович, все-таки придется. И винтовку вытащить, и лечь, и прицелиться тоже придется. Потому что не исключена возможность, что за вами будут наблюдать, и если вы не ляжете и не прицелитесь, то вас раскроют.
   — Чего?
   — Поймут, что вы не тот, за кого себя выдаете.
   — А-а, понятно.
   — Тогда давайте снова. Вот отсюда подъезжает машина. Здесь останавливается. Отсюда выходят люди и идут вон туда.
   Иван Иванович взбирался по лестнице на крышу девятиэтажки, раскладывал чемоданчик, собирал винтовку, ложился и накрывался легкой, под цвет толя маскнакидкой.
   По намеченным лентами улицам подъезжала машина. Останавливалась там, где из брусков и картона был сколочен парадный вход какого-то здания. Из машины выходили несколько человек. Иван Иванович припадал к окуляру оптического прицела и говорил «бах»! На чем тренировка заканчивалась.
   Иван Иванович спускался вниз, отдыхал полчаса и снова лез на крышу...
   По истечении четвертых суток Ивана Ивановича посадили в машину и провезли по местам будущих боев.
   — Машина придет вон оттуда. Вон тот подъезд. Та девятиэтажка, на крыше которой вы будете находиться.
   — Один?
   — На этот раз один.
   — Совсем, совсем один?
   — Совсем, совсем. Потому что за вами будут следить.
   И любой появившийся возле вас посторонний человек может спугнуть их.
   — Кто следить?
   — Заказчики.
   — Корольков?
   — Люди, стоящие за Корольковым.
   — Зачем им за мной следить?
   — Затем, что вы можете схалтурить. Сбежать. Напиться водки. Привезти на крышу бабу. Или сгоряча пристрелить не того.
   — Как не того? Если он сам себя...
   — Но они-то этого не знают! Они-то думают, что вы будете стрелять по-настоящему.
   — Ах, ну да! Как же я сразу... Но мне все равно страшно. Одному.
   — Иван Иванович! То, что нас не будет возле вас, совершенно не значит, что мы вас бросим.
   — Точно не бросите?
   — Нет! Мы будем страховать вас издалека. Вон там и там залягут наши снайперы... Наблюдатели... Гранатометчики... Пулеметчики... Вертолетчики... Группа быстрого реагирования... Группа очень быстрого реагирования... Сверхбыстрого реагирования... — «Ну когда же все это кончится. Кончится этот... Иванов!»

* * *

   — Подберезовик вызывает всех. Доложите готовность.
   — Опенок вышел на исходные.
   — Подосиновик на месте...
   — Груздь готов...
   — Волнушка...
   До начала операции осталось двадцать секунд. Десять. Пять...
   — Подберезовик вызывает Белого.
   — Белый слушает.
   — Выпускайте Сыроежку.
   Сыроежку в лице Ивана Ивановича вытолкнули из машины на улицу.