Ильин Андрей. Козырной стрелок

   — Что конкретно?
   — Оружие.
   — Вы нашли оружие?
   — Нет. Ни у него, ни в номере.
   — Почему вы считаете, что это именно тот Иванов, который вам нужен?
   — Но фамилия...
   — Иванов самая распространенная в России фамилия. Я, например, тоже Иванов.
   Полицейские подозрительно покосились на Иванова-консула.
   — Я требую освобождения гражданина России Иванова Ивана Ивановича, — заявил консул.
   — Мы приносим свои извинения, — извинились полицейские.
   На чем инцидент был исчерпан.
   Но тем не менее в российской прессе прошли информационные сообщения о произволе, творимом полицейскими Швейцарии. Кроме того, было опубликовано четыре развернутые статьи, рассказывающие о том, как русского туриста Иванова Ивана Ивановича приняли за совсем другого Иванова и задержали за провоз оружия, которого не нашли... И был показан сюжет по Российскому телевидению, где собственный корреспондент беседовал с работниками посольства в Швейцарии об их нелегкой там жизни на примере последней политической провокации и демонстрировал в кадре портрет потерпевшего от швейцарской полиции гражданина России Иванова.
   И зачем, спрашивается, было из-за такого пустякового, по сути, происшествия поднимать такой шум? Ей-Богу, не понять этих журналистов...

* * *

   — Папа, он в Швейцарии! — одновременно ворвались в дверь и одновременно заорали подручные Королькова по кличке Папа, по кличке Король, по кличке Сыч и по другим кличкам и фамилиям.
   — Кто?
   — Мочила! Он в Швейцарии! В натуре, Папа! Его казали по ящику! Он там схлестнулся с их ментами...
   — Когда показывали?
   — Только что! Как он там оказался. Папа? Если он мочил наших здесь!
   — Где он сейчас?
   — Откуда мы знаем? Его сперва их менты повязали, но потом наш посольский барин приехал и отмазал вчистую...
   — Что он там делал?
   Папа спросил просто так, потому что лучше других знал, что делает Иванов в Швейцарии. Иванов бил клинья к сейфам, где лежали партийные бабки. И значит... Значит, он каким-то образом узнал номера и шифры счетов, хранящихся на дискетах, за которыми он охотился! То есть в самое ближайшее время...
   Папа вызвал одного из своих подручных.
   — Мне нужны визы в Швейцарию.
   — Когда?
   — Завтра.
   — Если завтра, то ксивы будут паленые.
   — Пусть будут паленые. Но пусть будут завтра.
   — Они будут очень паленые, Папа.
   — Тогда найдешь того Джона, что работает в швейцарском консульстве и делает визы за бабки. Того, что свел нас с американцем. Скажешь Джону, что мне нужны визы в Швейцарию.
   — Завтра он не сделает.
   — Сделает, если ты отстегнешь ему сколько он попросит.
   — Он попросит много.
   — Значит, отстегнешь много. Отстегнешь столько, сколько он скажет.
   — Сколько нужно виз?
   — Четыре. Мне. Тебе, Крапленый. Паленому и Меченому. Еще нужно сто штук «зелени» и адреса, где можно взять шпалеры.
   — Мы едем в Швейцарию?
   — Едем!
   — Кончать Мочилу?
   — Будем считать, что кончать Мочилу...

* * *

   — Агент Авторитет несанкционированно вышел на агента Тюльпана, — доложил старший референт второму помощнику атташе по культуре посольства Соединенных Штатов Америки.
   Агентом Авторитетом был гражданин страны пребывания Корольков по кличке Папа. Агентом Тюльпаном — завербованный Джоном Пирксом работник консульской службы посольства Швейцарии. Познакомивший его с Авторитетом.
   — Зачем он нашел Тюльпана?
   — Ему потребовались срочные визы в Швейцарию.
   — Он объяснил, для каких целей?
   — Нет.
   — Когда он хочет иметь визы?
   — Завтра.
   — Тюльпан согласился?
   — Да. За двадцать тысяч долларов.
   — Почему он обратился к вам?
   — Он опасается, что люди Авторитета наследят в Швейцарии, из-за чего его вычислят. Он пытался узнать, не осведомлены ли мы о его планах.
   — Он знает о нашей совместной работе?
   — Он свел нас с Авторитетом.
   — Скажите Тюльпану, что мы знаем о просьбе Авторитета. Что он будет находиться под нашим надзором. Пусть он выдает им визы. Но пусть потянет два дня.
   — Но разве мы знаем?..
   — Теперь знаем.
   — И будем сопровождать?
   — Да, будем!
   — Но зачем? Ведь это не наша зона влияния!
   — Вот за этим, — бросил Джон Пиркс на стол газету с заметкой о происшествии в Швейцарии. — За тем, что агент Авторитет едет туда, где уже находится агент Бизон!
   — Бизон в Швейцарии?!
   — Да, в Швейцарии!
   Агента Бизона искали по всей Европе, все резидентуры разведывательного управления США. Потому что агент Бизон вместо того, чтобы быть убитым привлеченными к операции бойцами мафии, убил их. Всех! Убил и скрылся в неизвестном направлении, поставив долго и тщательно разрабатываемую операцию «Рокировка-2» на грань провала. Потому что, согласно сценарию интриги, должен был попасть в руки следствия мертвым, а теперь мог попасть живым! И мог заговорить, раскрыв инкогнито истинных заказчиков убийства. Раскрыв московскую резидентуру ЦРУ, которая его завербовала в качестве исполнителя и которая указала ему цель!
   Операция, затеянная против России, грозила обернуться позором для Америки! И отставкой для Джона Пиркса, потому что агента Бизона в качестве центральной фигуры операции «Рокировка-2» предложил он. Причем отставкой в лучшем случае. В худшем — судом за несанкционированную операцию, повлекшую гибель человека. Если дело получит огласку, начальство предпочтет подставить его.
   — Теперь вам все понятно?
   — Все!
   — Авторитет выведет нас на Бизона. И мы сделаем то, что должны были сделать раньше! Готовьте для отправки в Швейцарию людей и необходимое для их работы спецоборудование.
   — Мы не можем посылать людей без санкции Центра.
   — Тогда поедем мы. Вы и я! Как самые главные виновники. А если не поедем, то на нашей карьере можно поставить крест!
   — Когда выезжать?
   — Сразу, как только поедет агент Авторитет.

* * *

   — Я нашел того, кого ты просил, — сообщил приятель Юрия Антоновича, работавший в органах правопорядка. — Нашел Иванова.
   — Где он?
   — В Швейцарии.
   — Где?!
   — В Швейцарии. А чего ты так занервничал?
   — Откуда информация?
   — Из колонки происшествий.
   — Каких происшествий?
   — Курьезных.
   — Я ничего не понимаю! Ты можешь объяснить нормально?
   — Возьми сегодняшнюю газету «Известия» и посмотри третью страницу.
   — У меня нет газеты «Известия».
   — Купи. Там написано про гражданина Иванова, которого забрала по ошибке полиция Швейцарии, а потом выпустила.
   — Может, это другой Иванов?
   — Этот тот Иванов. Потому что к заметке прилагается фотография. Его фотография.
   — Где он теперь? Впрочем, я знаю, где он теперь.
   — Где?
   — В Швейцарии!
   Иванов был в Швейцарии! Иванов опередил всех! Юрий Антонович вызвал одного из своих телохранителей. Три человека со мной в Швейцарию. Оружие на месте.
   Все!
   И вызвал секретаря.
   — Закажите четыре билета в Швейцарию.
   — На какое число?
   — На сегодня. На ближайший рейс.

* * *

   — Чтоб ему сдохнуть!.. — вслух выругался подполковник милиции Громов Александр Владимирович, в раздражении отбросив от себя газету.
   — Кому сдохнуть? — удивленно спросил сосед по кабинету.
   — Не важно кому.
   С фотографии, напечатанной на газетной странице, на Александра Владимировича смотрел Иванов Иван Иванович. Который был в Швейцарии. Уже был!
   — У тебя есть лист бумаги?
   — Зачем?
   — Рапорт написать.
   — Рапорт?
   — Да. На отпуск без содержания сроком на три недели. С сегодняшнего дня.
   — Генерал тебе его не подпишет.
   — Почему?
   — Потому что работников не хватает. И потому что его сегодня не будет.
   — В таком случае рапорт отнесешь ты.
   — Если я, тем более не подпишет.
   — Тогда дай еще один лист.
   — Еще один? Для чего?
   — Для еще одного рапорта. Об увольнении...

* * *

   — Все. Давай журналистам отбой, — распорядился генерал Трофимов.
   — Вы думаете, что этого будет довольно?
   — Уверен. Теперь об Иванове в Швейцарии знает вся страна. В том числе, будем надеяться, и те, кому надлежит знать.
   — Может, для верности еще пару статей?
   — Хватит, я сказал! Будем считать, что мы его раскрутили. Об Иванове на этой неделе больше, чем о семье Пугачевой, писали! А это, я тебе скажу, результат!..

Глава 65

   — Рубль вызывает Червонца. Как слышите меня?
   — Слышу тебя, Рубль. Доложи обстановку.
   — Гривенник на месте.
   — Давно?
   — Как вы приказывали. С момента открытия касс.
   — Где он находится сейчас?
   — Там, где вы приказывали. Возле касс.
   «Кассами» на языке радиопереговоров назывались банки. Рублем был наблюдатель. Червонцем — майор Проскурин. Гривенником — Иванов. По умению и кличка. Хотя если честно, он и на гривенник не тянул. От силы на полушку.
   — Понял тебя, Рубль. Что еще?
   — Гривенник ведут неизвестные. Как поняли меня? Ведут неизвестные.
   — Сколько?
   — Больше, чем вчера.
   — Насколько больше? На одного? Двух?
   — Нет, на еще больше. На гораздо больше. Сейчас попробую подсчитать...
   Гривенник второй день околачивался возле фасадов банков в столице Швейцарии Берне. И очень удивлялся тому, где околачивается. Потому что представить не мог, что когда-нибудь будет ходить по столице Швейцарии! Вот так вот запросто! Собственными ногами! Простой российский «гривенник», рядовой инженер по котлоагрегатам и вдруг по столице Швейцарии, как по какой-нибудь Рязани!..
   — Девять, — сообщил Рубль.
   — Сколько?!
   — Пока насчитал девять.
   — Может, ты кого-нибудь из швейцарцев прихватил?
   — Нет. Они за ним уже два часа наблюдают. Червонец вытащил сотовый телефон.
   — Слушаю! — поднял трубку в номере отеля Четвертной.
   — Я видел на витринах девять мужских костюмов, — доложил Червонец.
   — Девять?! Зачем так много?
   — Столько я видел.
   — Ты смотрел на всех витринах?
   — Предполагаю, что на всех.
   — Посмотри на всех витринах! Обязательно на всех!..
   — Хрен он нас к золоту допустит! — изрек один из охранников Юрия Антоновича. — Второй день, как шлагбаум поперек пути стоит!
   — И не он один, — заметил другой.
   — Почему?
   — Видишь вон тех четырех мужчин?
   — Тех, что витрину рассматривают?
   — Тех, что делают вид, что рассматривают.
   — Ну?
   — Они наши. И они следят за Ивановым.
   — Как ты определил?
   — По рожам... Проходящих мимо швейцарцев! И по их рожам. Западные ребята чистенькие и гладенькие. А эти, как кирзовый сапог...
   — Ты чего не побрился? — спросил Папа Паленого, блудливым взглядом рассматривающего содержимое витрины магазинчика женского белья.
   — А чего?
   — Того! Твоя харя за километр зоной отсвечивает. На всю Швейцарию.
   — Забыл, Папа! Ну забыл, в натуре!
   — И плеваться сквозь фиксы забыл?
   — Забыл!
   — В следующий раз забудешь — урою.
   Крапленый, словно верный хозяйский пес, ощерился на, проштрафившегося Паленого, готовый, по первому приказу рвать его в куски.
   Паленый отступил на шаг.
   Меченый на всякий случай застегнул верхние пуговицы на рубахе. Чтобы прикрыть кресты наколотых на груди куполов церквей.
   — Ладно, хватит загорать. Нашли место! Пошли другую витрину искать. А то на нас оборачиваются...
   «Господи! Урки! В столице Швейцарии! — поразился подполковник Громов, наблюдая за блатной, развинченной походкой отходящих от витрины с женским бельем четырех мужчин. — Урки-то здесь откуда взялись? В Швейцарии!..»
   — Мне, кажется, этот тоже, — глазами показал Джон Пиркс на неспешно гуляющего подполковника.
   — Почему?
   — Походка не наша. Русская походка. Так только русские ноги переставляют. И потом, он никуда не уходит. Он гуляет туда-сюда. Уже полтора часа.
   — И еще вон те, четверо. Которые за людьми Королькова присматривают. Они тоже не просто так.
   — Этих я заметил. Сколько же их всего?
   — Много. Для нас двоих слишком много...
   — Ты гля! Какие у чувихи брюлики! И котлы у ее чувака! Они же желтые! Папа, дай я их сделаю. Я их в момент сделаю. Они же здесь лохи!
   — Стоять! Мы не за брюликами сюда приехали!
   — За чем приехали. Мочила все равно не даст!
   — Кто сказал!..
   Гривенник вздохнул и прошел к другому входу в другой банк. Чтобы немножко постоять там.
   Вслед ему двинулась братва.
   За братвой — подполковник Громов.
   За подполковником и братвой — люди Юрия Антоновича.
   За подполковником, братвой и людьми Юрия Антоновича на уже третьей, сменившейся с утра машине проехали Джон Пиркс с референтом...
   — Ты смотри, и эти туда же! — удивился один из наблюдателей. — Срочно вызываю Червонца.
   — Червонец на связи.
   — Здесь Дядя Сэм.
   — Кто, кто?!
   — Дядя Сэм.
   — Что он делает?
   — Сопровождает на машине Гривенника.
   — Ты точно видел?
   — Точно!
   Червонец вызвал Четвертного.
   — На витрине вывесили два новых импортных костюма.
   — Каких импортных? — не сразу понял Четвертной.
   — Импортных! Которые Дядя Сэм носит.
   — Дядя Сэм?!
   — Да. Он!
   — Господи! А этот-то откуда?..
   — Продолжайте слушать! — отдал распоряжение оперативникам Четвертый, сбросил с головы наушники и вышел на доклад Третьему.
   — Срочный доклад Третьему.
   — Третий слушает.
   — В радиообмене зафиксирован новый, ранее не фигурировавший объект, — доложил Четвертый — старший группы операторов радиоперехвата и радионаблюдения. — Они говорят о каком-то Дяде Сэме...
   — Четвертый доложил, что они упоминают в радиопереговорах новый объект под кодом Дядя Сэм, — доложил Третий Второму. — Просим указаний по новому объекту.
   Второй вышел на доклад к Первому. И самому главному.
   — Я слушаю, — сказал Первый, находящийся в своем кабинете в Москве.
   Сказал Высокий Начальник.
   — В Швейцарии, кроме уже известных, появилась новая фигура. В радиообмене они называют его Дядя Сэм. Переговоры майора Проскурина с генералом Трофимовым мы за фиксировать не смогли. Поэтому дополнительной информацией по новому объекту не располагаем.
   — Я знаю, о ком идет речь, — вспомнил Высокий Начальник доклад министра Безопасности о разработке помощника атташе посольства США, проходящем в документах Безопасности под кличкой Дядя Сэм. — В чем проблема?
   — Третий просит уточнить его действия в связи с появлением нового объекта.
   Высокий Начальник на мгновенье задумался.
   — Передайте ему, что новый объект равен старым. С единственным исключением — в обращении с ним, по возможности, избегать крайних мер.
   — А с остальными?
   — С остальными можете не церемониться. И лучше не церемониться. Особенно с людьми генерала. И с генералом. Но в любом случае не раньше, чем вы выйдете с их помощью на источник. Вам все ясно?
   — Ясно!
   — Тогда все!
   Высокий Начальник позвонил своему человеку в таможне. Который сидел в соседнем кабинете с самым главным человеком в таможне. И собирался пересесть в его кабинет.
   — Готовьте коридор. Мои люди вышли на источник.
   — Когда нужен коридор?
   — Я думаю, коридор понадобится завтра или послезавтра. Высокий Начальник лгал. Его люди не выходили на источник. Его людей привел к источнику генерал Трофимов!..
   Гривенник вздохнул и пошел к следующему входу в следующий банк.
   — Папа, те четыре фраера ходят за нами! — сказал Палёный. — Гадом буду, за нами!
   — Я их тоже раньше видел.
   — Кого вы еще видели?
   — Кажется, вон того швейцарца! Папа, я знаю того швейцарца! — удивленно сказал Меченый.
   — Откуда?
   — Оттуда! Я видел его, когда «парился» в крытой! Папа, тот швейцарец мусор! Папа, они все мусора! Они пасут нас. Надо обрываться, пока менты не надели нам браслеты! Надо обрываться прямо сейчас!
   — Заглохни! Здесь менты не дома! Менты не будут шухерить за кордоном, — уверенно сказал Папа.
   — Папа, менты они везде менты, — возразил Крапленый. Паленый и Меченый сунули руки в карманы, где были перья и шпалеры.
   Подполковник тоже заметил четырех наблюдавших за ним, за блатными и за Ивановым мужчин. И заметил, как блатные одновременно сунули в карманы руки...
   — У них пушки! Они будут стрелять, — сказал один из охранников Юрия Антоновича. И тоже сунул руку под левую подмышку...
   — Менты тянут шпалеры! Менты будут нас мочить! — вскричал Паленый.
   Подполковник метнулся в сторону дома и прилип спиной к стене за какой-то лепниной, держа в поле зрения обе четверки. И тоже сунул в карман руку. Вернее, в два кармана две руки.
   — Все! Амба! Сейчас будет мочиловка...
   С двух сторон улицы послышались полицейские сирены. Мочиловка грозила перерасти в международный конфликт, в котором одна сторона проиграла бы неизбежно.
   Нужно было что-то предпринимать...
   Подполковник вытащил руки из карманов, поднял их и решительно двинулся к четверке урок.
   Гуляющие швейцарцы с большим удивлением взглянули на него. И на удивленно замерших урок.
   — Предлагаю открыть карты, — сказал подполковник. — Пока нас не повязала полиция.
   — Ты мент, и твои карты крапленые! — процедил сквозь зубы Паленый.
   — Но сегодня мы играем за одним столом. Против одного игрока.
   — Против кого?
   — Против Иванова! Я предлагаю мир вместо драки.
   — С ментами может быть только драка!
   — Тогда с их ментами! Которые покрошат вас в лапшу! — кивнул подполковник на вышедших из машин швейцарских полицейских, сложивших руки на рукоятках пистолетов и лениво поглядывающих на болтающих о чем-то иностранцев. Пока спокойно болтающих. — Я говорю дело! Я предлагаю стрелку!..
   — Они договариваются! — сказал охранник Юрия Антоновича. — Они договариваются против Иванова!
   — Они договариваются против полиции! И лучше бы они договорились!..
   — Думайте! — предложил подполковник.
   И направился к четверке, преследовавшей его и урок сзади.
   — Предлагаю мир! — напрямую сказал он.
   — Мы вас не понимаем, — ответил на ломаном английском один из охранников и вежливо улыбнулся.
   — Кончайте дурака валять, — поморщился подполковник. — Вы можете говорить хоть по-китайски, я все равно знаю, кто вы. Потому что вы два часа висите на «хвосте» Иванова. Я предлагаю стрелку!
   — Мы не знаем вашего языка... — продолжил было охранник.
   Но его оборвал Юрий Антонович.
   — Ладно. Согласен! — сказал он.
   — Тогда пошли.
   Юрий Антонович, его люди и подполковник направились к Папе. Туда же двинулся полицейский наряд.
   — Улыбайтесь! Вы рады нас видеть! — крикнул издалека подполковник.
   Братва ощерилась.
   — Ваши документы! — потребовали полицейские.
   — Все нормально! — сказал на хорошем французском Юрий Антонович, обращаясь к полицейскому наряду. — Мы русские туристы. Мы встретили наших друзей. Мы очень рады! Не так ли, друзья?
   «Друзья» принялись обниматься и целоваться. Не вытаскивая рук из карманов.
   — Зачем они держат руки в карманах? — поинтересовались полицейские. — Там оружие?
   — Нет!
   — А что же там?!
   — Там? Там деньги! Они русские туристы и боятся кражи. У них на родине очень много воров. Поэтому они привыкли держать деньги руками.
   — А-а! — всё поняли и засмеялись полицейские. — Это русские туристы, они держат в карманах свои деньги! Ха-ха-ха.
   — Кто за стрелку? — спросил подполковник.
   — Согласен, — сказал Юрий Антонович.
   — Ладно, мы тоже! — кивнул Папа.
   — А тот? — кивнул Паленый на стоящего возле входа в банк Иванова.
   — Тот будет голосовать против. Против всех. И через пару минут останется в большинстве.
   — Нет, не решится. За нас их полиция. Только надо договариваться, пока они здесь.
   Люди Папы, Юрия Антоновича и подполковник гурьбой двинулись в сторону Ивана Ивановича и, прежде чем он что-нибудь понял, окружили его со всех сторон.
   — Только не надо глупостей, — предупредил подполковник. — За нами смотрит их полиция. И если что...
   Иван Иванович взглянул на бравых полицейских. Полицейские, перехватив призывный взгляд и заподозрив неладное, придвинулись к толпе русских туристов.
   — Это тоже русский. Наш приятель, — крикнул Юрий Антонович и радостно хлопнул Иванова по плечу.
   И все остальные хлопнули. Но очень аккуратно, чтобы случайно не обидеть приятеля.
   — Мы предлагаем стрелку, — тихо сказал подполковник. — Вы согласны?
   — Да... — судорожно кивнул напуганный до полусмерти Иванов.
   — Тогда сейчас, в парке. Тут недалеко есть парк, где нам никто не помешает. Вы согласны в парке?
   — Да...
   Толпа русских туристов, обнимаясь и на всякий случай по-приятельски держа друг друга за руки, двинулась к парку...
   — Гривенник и сопровождающие движутся в сторону парка, — доложил Рубль Червонцу.
   — Они направляются в парк, — доложил Червонец Четвертному.
   — Зачем?
   — По всей видимости, выяснять отношения. Что нам делать?
   — Сопровождать и наблюдать. И ничего не предпринимать. До моего прибытия не предпринимать!..
   Четвертый сообщил Третьему о перемещении людей генерала Трофимова в сторону парка.
   Третий доложил Второму.
   Второй — Высокому Начальнику в Москву.
   — Пошлите за ними людей. Пусть выяснят, в чем там дело. Но только пусть раньше времени не высовываются! — приказал Высокий Начальник...
   Толпа русских туристов ввалилась в парк. И прошла за дальние, где никого не было, деревья.
   — Предлагаю потолковать миром. Для чего считаю целесообразным, для общего спокойствия, сдать оружие, — сказал подполковник Громов.
   — Как сдать?
   — Например, сложить вот сюда, на поляну, и прикрыть чьим-нибудь пиджаком. А после разговора разобрать.
   — Нет! Без оружия мы не согласны! — не согласились люди Юрия Антоновича.
   — Но тогда с оружием останутся все! — с упором на последнее слово сказал подполковник и посмотрел на Иванова.
   — Может, просто разрядим оружие?
   — Лучше так...
   Все, участвующие в переговорах стороны, потянули из карманов оружие. На землю полетели снаряженные патронами обоймы и патроны россыпью, высыпаемые из барабанов револьверов. Сверху упали патроны и «перья» людей Папы.
   — А вы? — спросил подполковник у стоящего неподвижно Иванова.
   — У меня ничего нет!
   — Можно проверить?
   Иван Иванович приподнял руки.
   Подполковник споро ощупал его и замотал головой.
   — Ничего нет.
   — Как нет?!
   — Ну нет! Совсем ничего нет.
   Присутствующие с сожалением посмотрели на брошенные на землю боеприпасы.
   — Предлагаю всем поровну, — без предисловий начал подполковник.
   — По присутствующим людям?
   — Нет. По заинтересованным сторонам.
   — То есть ты хочешь получить равную со всеми долю? — усмехнулся Папа. — За что?
   — За то, что я здесь.
   — Этого мало.
   — У меня есть дополнительный аргумент.
   — Какой?
   — Координаты того, что мы ищем.
   — Но у меня тоже есть координаты, — возразил Папа.
   — И у нас, — подал голос Юрий Антонович.
   — Получается, у нас у всех есть координаты. Получается, мы все равны. И все имеем право на равную долю, — вернулся к своему предложению подполковник. — Мне кажется, не имеет смысла затевать драку из-за таких пустяков. Там очень много тою, что мы ищем. Там хватит на всех!
   «В конце концов, переделить доли никогда не поздно, — подумал Папа. — Было бы что делить».
   — Ладно, я согласен, — сказал он. — Если будет... три доли!
   Прежде чем все поняли, о чем идет речь, подручные Папы подскочили к Иванову и схватили его за руки.
   — Зачем?.. Зачем вы его? — не понял подполковник.
   — Затем, что, если он будет жив, сделка не состоится. Потому что он перемочит всех нас. По одиночке перемочит. И заберет все себе.
   — Верно! — поддержал Папу Юрий Антонович. — Если он будет жив, мы ничего не получим! О чем бы здесь сейчас ни договорились.
   — Вы хотите сказать, что... — начал подполковник.
   — Его надо мочить, — жестко продолжил Папа. — Здесь и сейчас! Пользуясь тем, что у него нет оружия.
   Иван Иванович испуганно забился в руках уголовников.
   — Согласен! — сказал Юрий Антонович.
   — Согласен! — сказал подполковник.
   Охранники наклонились и потянули из кучи свои обоймы.
   — Стойте! — остановил их Юрий Антонович.
   — Почему?
   — Пусть лучше они, — кивнул он на людей Папы. — Им все равно. Им терять нечего.
   — Руки пачкать не хотите? — недобро ухмыльнулся Папа.
   — Папа, дай мне! — закричал Крапленый. — Дай за братанов отыграться!
   — Валяй! — разрешил Папа.
   Крапленый отпустил Иванова, бросился в кучу и стал лихорадочно, перебирая и отбрасывая боеприпасы, искать свою обойму.
   — Все, курва! Конец тебе пришел! Сейчас за всех... — приговаривал он. — Сейчас, сейчас...
   Нашел, вогнал обойму в пистолет, передернул затвор, подбежал вплотную к Иванову.
   — Готовься! Жмуриться готовься! Задергал, запрыгал перед его глазами пистолетом, норовя ткнуть дулом в лицо.
   — Ты что?! — испуганно закричали Меченый и Паленый, опасливо косясь на мотающееся во все стороны дуло пистолета. — Перестань шпалером играться! Ты в нас попадешь!
   И на всякий случай отпрянули, шарахнулись в стороны, на мгновенье отпустив Иванова.
   Иван Иванович увидел направленный на него пистолет. За ним наполненные злобой глаза. Лицо. Плечи. Фигуру. Стоявшую в позе, которая что-то такое напоминала. Или кого-то напоминала. Точно так же стоявшего с пистолетом, направленным в лицо... Ну точно же! Фигура с пистолетом напоминала спарринг-партнера при отработке упражнения номер двадцать два.