Ирвин Ян. Темная луна

   Дорога пошла под уклон, в некоторых местах грязь замерзла, но глубокие следы делали ее труднопроходимой. Шанд и Карана направились в сторону леса. Даже солнечным утром он казался мрачным из-за почерневших листьев, которые не успели облететь до того, как ударили морозы. Карана погрузилась в воспоминания.
   – Лиан страшно любопытен, это я поняла с первой нашей встречи, – произнесла она, скорее разговаривая сама с собой, нежели обращаясь к Шанду. – Он показался мне нахальным и самонадеянным, стал расспрашивать меня обо всем, словно мы близкие друзья. Вначале я была шокирована, но потом поняла, что это просто у него такой характер.
   – Лиан такой же, как все дзаиняне. Благодаря этим качествам он стал выдающимся летописцем, но из-за них же постоянно попадает в неприятности.
   – Как-то в Шазмаке он обыскал мою комнату, чтобы найти Зеркало. Я была в ярости, но потом узнала, что на него повлияло колдовство Эмманта. Думаю, Тензор тоже не выбирал средств, чтобы принудить Лиана помогать ему.
   – А что, собственно, Лиану надо?
   – Что-то, о чем он прочел в книге, которую ему показал Эммант. – Они вошли в сумрачный лес, куда не проникали солнечные лучи. Карана вздрогнула. – Лиан ни разу не упоминал об этом с тех пор, а я не расспрашивала. Просто забыла. Он чуть с ума не сошел из-за этого, все искал ключ к какой-то великой тайне, важной лишь для летописцев.
   – Он говорил, что это за тайна? – спросил Шанд без особого интереса.
   Карана нахмурила лоб, вспоминая, как она разозлилась в тот раз:
   – Таблица!
   – Так я и думал. Ключ к тайнописи каронов. – Шанд тяжело вздохнул. – Представляю, какое любопытство могут вызвать подобные вещи, особенно у историков. Если кто-либо переведет книги каронов, это откроет нам новые миры.
   – Я не вспоминала об этом эпизоде с тех пор. Но после Катадзы, когда он вместе с Тензором...
   – Не забывай, Лиан помогал ему не по своей воле, он просто не в силах был противостоять чарам Тензора, – сказал Шанд.
   – Вначале! Но я уверена, что потом любопытство победило, и он был готов на что угодно. – Карану прорвало, она уже не могла остановиться. – Какова бы ни была причина, он это делал! А его история о том, как ему удалось вернуться из Ночной Страны, разве она похожа на правду? Как можно убежать от Рулька?
   – Он говорил правду, во всяком случае то, что считал правдой, – ответил Шанд. – Сама подумай, зачем он Рульку в Ночной Стране? Убежал ли он, или Рульк его отпустил, какая разница?
   Она села на поваленный ствол, но он сломался под ее тяжестью, и Карана повалилась в снег. Она поспешно встала и принялась отряхиваться.
   – После того, как Рульк поступил с дзаинянами, я не могу поверить, что Лиан пошел на подобную сделку, – продолжила Карана, теперь склоняясь к противоположному выводу. – Во всяком случае не по собственной воле. Но с другой стороны, он легко поддается влиянию. Рульк мог внушить ему что угодно, раз с ним справился даже такой невежда, как Эммант.
   – Я что-то не улавливаю хода твоих мыслей, – сказал Шанд. – Что произошло ночью?
   Чаща закончилась, они вышли на открытое место, перед ними был крутой склон, а внизу расстилалась заснеженная долина.
   – После того как мы побывали в Чантхеде, Лиан стал невыносимо счастливым и довольным, несмотря на то что мне с каждым днем делалось все хуже, – сказала Карана. – Меня снова начали мучить кошмары. Между нами словно выросла стена, но в этом виновата я. А вчера я выставила его из своей комнаты. Может, то, что произошло ночью, тоже моя вина! Нам обоим снилось прошлое, та ночь, когда я отправила ему мысленное послание. Наши сны переплелись, и мне никак не удавалось разорвать эту связь, и тогда пришел Рульк.
   – Что?– воскликнул Шанд. Он подскочил к Каране, посмотрел ей в глаза и стал трясти девушку за плечи. – Рульк во плоти? Через врата?
   Карана высвободилась, внезапно испугавшись за Лиана.
   – Нет, это был просто образ, но под конец мне стало казаться, что он может материализоваться прямо в нашей комнате.
   По мере того как она рассказывала о ночном приключении, лицо Шанда становилось все мрачнее и мрачнее.
   – Все остальные неприятности ничто по сравнению с этой, – сказал Шанд. Он сел на упавшее дерево и уронил голову на руки. – Если бы я только вернулся раньше...
   – Это было ужасно. Я словно раздвоилась – одна часть меня осталась в прошлом, другая в настоящем, с Лианом происходило то же самое. Рульк хотел через Лиана добраться до меня.
   – А зачем ему понадобился Лиан? – спросил Шанд, словно подозревая что-то очень нехорошее. Он поднялся и стал расхаживать взад и вперед. – Почему Рульк пытался связаться с тобой через Лиана? Ведь гораздо проще использовать уже налаженные контакты, чем устанавливать новые.
   – Рульк добился бы своего, если бы я не ударила Лиана по голове, чуть не вышибив ему мозги. Бедный Лиан! Никто не способен устоять перед Рульком. – Внезапно Карана успокоилась. – Я должна вернуться. Он там совсем один, вдруг ему станет плохо. – Она решительно направилась к гостинице, но Шанд удержал ее за фуфайку:
   – Подожди, я все понял. Рульк уже овладел им, так же как когда-то Иггуром! Чтобы Лиан ни говорил, неважно, насколько убедительны его доводы, ты не должна ему доверять. Он больше тебе не друг, он просто марионетка в руках опасного врага. Защити себя от него.
   Карана прислонилась к дереву, чтобы не упасть.
   – Я не боюсь Лиана. Он никогда не причинит мне зла.
   – Ты должна защитить себя, – повторил Шанд, в его голосе зазвучали металлические нотки.
   Карана вспыхнула.
   – Ты ненавидишь Лиана, потому что он дзаинянин, – бросила она.
   – Вероломство дзаинян известно мне лучше, чем кому-либо на Сантенаре.
   Карану поразила злость, с которой он произнес эти слова.
   – Лиан не такой, – сказала она. Карана пнула камешек, и он покатился вниз по тропинке. – Когда он обратится ко мне, что я отвечу? Ведь Лиан всегда мне верил, несмотря ни на что.
   – Но не ты ли битый час говорила о своих опасениях.
   – Мне нужно было с кем-то поделиться, – всхлипнула она. – Теперь оставь меня одну; я не спрашивала советов, как мне жить дальше. – Она бросилась в лес и тут же по пояс провалилась в глубокий снег.
   Шанд побежал за ней.
   – В таком деле нельзя позволить эмоциям взять верх.
   – Я и не позволю! – резко ответила она. – Просто я не могу поступить так, даже если ты прав.
   Он вывел ее из темного леса на солнечный свет. Карана села на уступ скалы и принялась сковыривать мох. Шанд смотрел вниз на дорогу, внутри у него шла борьба.
   – Я возвращаюсь, – сказала Карана. – Лиан там один.
   – Ничего с ним не сделается, я заглядывал к нему перед завтраком. Нам нужно до конца разобраться с этим.
   – Давай расспросим Лиана.
   – Нет! – воскликнул Шанд. – Это встревожит Рулька. Ничего не говори Лиану, прошу тебя. Притворяйся, будто все в порядке, – произнес он, понизив голос.
   – Так вот как ты решаешь проблемы? – сказала она со злостью.
   – В данном случае это лучший выход, поверь мне.
   – Я не могу этого сделать.
   – Должна, – повторил Шанд тоном, не терпящим возражений.
   – Ты раздираешь мое сердце на части, – сказала Карана. – Лиан бесконечно мне дорог. А если Рульк и переманил его на свою сторону, то это моя вина.
   – Чтобы Лиан ни сделал, это был его сознательный выбор.
   – Не верю.
   – Никто не знает дзаинян лучше, чем я, Карана, – с горечью сказал Шанд. – Я наблюдал за ними полжизни.
   – А что, если ты не прав?
   – К сожалению, я прав, – ответил Шанд, заметно ссутулившись.
   – Так что ты собираешься делать? – спросила она. Шанд опустился прямо в снег и закрыл лицо руками. Он медлил с ответом.
   – Если бы это была война...
   – Это не война! – прервала его Карана. – Лиан мой, запомни это, Шанд, и я буду защищать его до последнего вздоха, даже от тебя. Несмотря на нашу дружбу.
   – Его нужно доставить в Туркад и подвергнуть испытанию всеми средствами, известными в Тайном Искусстве.
   – А потом? Что вы потом сделаете с моимЛианом?
   – Его заключат под стражу и будут стеречь день и ночь. В лучшем случае.
   – Будь ты проклят! – выкрикнула она. – Я убью любого, кто попытается это сделать. – Внезапно она опустилась перед Шандом на колени. – Прошу тебя, оставь Лиана под моим присмотром. Я заберу его в Готрим. Даже если он... совершил то, в чем ты его подозреваешь, какой вред он может там причинить? Там незачем, да и не за кем шпионить.
   – Знаешь, это ведь не игра.
   – О чем ты говоришь? Посуди сам, может ли Рульк заставить Лиана делать то, что не в его силах?
   – Нет, – ответил Шанд нехотя.
   – Разве Лиан сумеет по воле Рулька применить Тайное Искусство или пустить в ход оружие, если раньше он никогда этого не делал?
   – Конечно нет! Рульк не может наделить его ни талантами, ни силой.
   – Так, значит, даже если ты прав, единственное, на что способен Лиан, – это шпионить. Но кому он навредит в Готриме?
   – А если он сбежит?
   – Я немедленно сообщу тебе и сама отправлюсь на его поиски.
   – Не нравится мне все это, – пробормотал Шанд. – Хорошо, я пойду с вами в Готрим, но с одним условием. Ты должна будешь поступить так, как я скажу.
   – И как же? – спросила Карана подозрительно.
   – В Туркаде я встречался с Малиеной, – не отвечая ей, продолжал Шанд. – Она говорила, что хочет погостить у тебя зимой. Когда Лиан будет под надзором аркимов, я отправлюсь домой.
   – Я буду рада их видеть, – ответила Карана, подумав: «Малиена мудрая и милосердная, она поймет меня». – Но если там все так плохо, как ты говоришь, то не знаю, что мы будем есть. А как Тензор?
   – Не хуже и не лучше.
   – Так каково твое условие?
   Они направились к гостинице, не переставая спорить.
 
   Лиан проснулся с ужасной головной болью. Постель была пуста. Где Карана? Он оделся так быстро, как только мог. Каждый раз, когда он поворачивал голову, перед глазами все начинало кружиться и расплываться. Внизу на него все посматривали с любопытством, но Лиану было слишком плохо, чтобы обращать на это внимание.
   Он смог проглотить лишь несколько ложек каши и вышел на воздух. Лиан побрел к поленнице и прислонился к дровам, он был не в состоянии двигаться.
   Через некоторое время, когда ему стало легче, он неожиданно услышал разговор.
   – Я не могу, – говорила Карана дрожащим голосом, так словно вот-вот заплачет.
   Вскоре он узнал и ее собеседника, это был Шанд! Шанд вернулся! Если бы Лиан только мог, он кинулся бы к нему и сжал друга в объятиях. Однако вскоре юноша обрадовался, что не сделал этого.
   – Лиан теперь враг, – отчетливо произнес Шанд. – Его сознанием овладел Рульк. После этой ночи ты не должна ему доверять.
   «Какой ночи? О чем это Шанд говорит?» – Лиан попытался припомнить обрывки привидевшегося ему кошмара.
   – Нет! – воскликнула Карана. – Как ты можешь этого требовать?
   – Лиан теперь просто оружие в руках Рулька, он смертельно опасен. Я выдам его Иггуру, если ты откажешься выполнить мое условие. Тут не может быть никаких компромиссов, Карана.
   – Я думала, ты мой друг, – простонала она.
   – Я действительно твой друг. Ты должна забыть о своих чувствах. От того, как ты сейчас поступишь, зависит судьба множества людей.
   – Лиан тоже один из них, – всхлипнула она.
   – Карана! – холодно проговорил Шанд.
   – Я сделаю, как ты скажешь, – произнесла она, захлебываясь от рыданий. От этих слов у Лиана упало сердце.
   – Ничего не говори ему об этом, ни единого намека. – Они отправились вверх по склону холма, и Лиан уже не мог разобрать слов.
   Он просидел на вязанке дров целую вечность, комкая в руках снег. Карана отвернулась от него, а он даже не знал почему. Лиан хотел убежать, но не мог. Единственным его желанием было умереть.
 
   Карана и Шанд вернулись в гостиницу только после полудня, на кухне уже готовили обед. Лиан сидел у очага, перед ним стояла нетронутая кружка чая. Его волосы были не чесаны, кожа стала желтой, на щеках горел лихорадочный румянец, глаза казались остекленевшими.
   – Шанд! – протянул Лиан без всякого выражения. – Ты вернулся! – (Карана избегала его взгляда. Было видно, что она недавно плакала.) – Хорошо, что ты снова здесь, мне надо поговорить с тобой. – Затем он пристально посмотрел на Карану. – У меня сильно болит голова, и я не могу вспомнить, что случилось. – Лиан потер висок и вскрикнул. На пальцах была свежая кровь, он озадаченно рассматривал свою руку. – Должно быть, я упал с лестницы. Ничего не помню.
   – Ох, Лиан, что нам с тобою делать? – сказала Карана. Он выглядел больным, печальным и немного глуповатым, внезапно ее глаза наполнились слезами. Она поспешно вышла за дверь.
   Шанд остался. Он налил юноше горячего вина и стал весело рассказывать о своих приключениях. Лиан никак не мог понять, что происходит, события прошлой ночи испарились из его памяти. Вчера все хохотали над его шутками, а сегодня обращаются с ним как с преступником.
   Его не обмануло притворное дружелюбие Шанда. А Карана и вовсе была неспособна скрывать свои чувства. Случилось что-то ужасное, это было как-то связано с кошмарами, которые снились ему ночью, но он не знал, как именно.
 
   Вечером, после того как Шанд лег спать, Лиан поймал Карану в коридоре.
   – Карана, пожалуйста, объясни, что случилось. – Он взял ее холодную руку. – Я всегда тебе верил.
   Рука Караны безжизненно лежала в его ладонях. Девушка была в отчаянии. Если она откроется Лиану, Шанд выдаст его Иггуру. Она отстранилась.
   Лиан обнял ее за плечи:
   – Пожалуйста!
   Она не двинулась с места, по ее щекам потекли слезы.
   – Нет, Лиан, – прошептала она. – Не проси меня, я этого не вынесу, – всхлипнула она и убежала.
   Лиан был раздавлен. Все кончено. Все, что между ними было, рухнуло в одночасье.
   Ночью Лиан мучительно вспоминал: «Неужели тогда я все же вступил в сговор с Рульком и предал всех, а теперь даже не помню об этом?»
 
   Карана не могла заснуть. «Почему? – думала она. – Почему Лиан это сделал? И сделал ли?» Теперь она уже ни в чем не была уверена. Раньше она полагалась на собственные суждения, но слова Шанда заставили ее усомниться. «Почему я согласилась с ним? Ведь я чувствую, что он ошибается. Пожалуйста, Лиан, приди ко мне, – мысленно звала она. – Не надо ничего говорить. Просто сожми меня в объятиях. Я нарушу обещание. Мы убежим в горы, где нас никто не найдет».
   Она так и не сомкнула глаз до рассвета. «Почему он не пришел? Если бы только он доверился мне, мы бы что-нибудь придумали».
   Но Лиан не осмелился. Отказ разбил ему сердце. Он не мог вынести мысли, что Карана отвернется от него во второй раз.
 

35
Возвращение домой

   Через два дня они покинули Туллин и направились на восток, к Баннадору. Выглянуло солнце, и снег на дороге превратился в кашу. Идти было трудно, но за этот год они уже стали бывалыми путешественниками, и недельный поход их не пугал. Последний участок пути был самым тяжелым, они то и дело по колено проваливались в ледяную жижу. Карана, Шанд и Лиан продвигались вперед медленно, почти не разговаривая, каждый думал свою невеселую думу.
   Лиан тащился позади. Шанд подошел к Каране, за эти дни у него впервые появилась возможность поговорить с ней наедине.
   – Расскажи мне о снах, – попросил Шанд. – Когда это началось?
   – Во Флуде, – ответила она.
   – А после того случая в Туллине они повторялись? – Карана не была расположена разговаривать. Ей казалось, что Шанд предал ее. Дружба между ними закончилась. Но она все же старалась быть вежливой.
   – Нет.
   – А у Лиана?
   – Он никогда не говорит о своих снах.
 
   Они дошли до так называемых Баннадорских холмов, хотя на самом деле это были настоящие горы. Перед ними простирался край горных кряжей, глубоких ущелий, живописных долин, которые почти ежегодно страдали от засухи. Тут и там виднелись деревушки, возле которых паслись небольшие стада овец. За целый день путники не встретили ни единой живой души, но это было не удивительно, ведь шли они по узкой тропинке вдоль каменистого безводного хребта.
   На следующий день Карана, Лиан и Шанд свернули на юго-восток. Перед ними теперь возвышались гранитные скалы, поросшие соснами, в широких долинах виднелись возделанные поля, в этой части Баннадора находились все крупные города провинции. Следы войны были заметны повсюду: преданные огню сады и поля, сломанные мосты, деревни, от которых практически ничего не осталось. В одной из таких деревень они разглядели полусожженное стойло, где среди обгорелых обломков все еще лежали несколько десятков скелетов лошадей.
   У Караны на глазах стояли слезы, даже несчастье Лиана отодвинулось для нее на второй план перед долгожданным возвращением домой.
   Они дошли до берегов Рима, реки, которая протекала через ее страну, орошая поля вокруг городка Тольрима, затем сворачивала на восток к морю. Когда вошли в город, Карана низко надвинула шапку: ей не хотелось встречаться со знакомыми или пускаться в длинные объяснения, пока она не доберется до дома.
   Тольрим был бедным, но симпатичным городом: две сотни небольших домиков, несколько лавок, рыночная площадь, библиотека и храм. Все здания здесь были выстроены из розового гранита и серо-зеленого сланца. Город тоже пострадал от войны: от многих домов остались лишь закопченные стены, центральная подпора моста была разрушена, и через реку приходилось перебираться по камням. Зимой это было не страшно, но весной, когда в горах начнет таять снег и Рим превратится в полноводную бурную реку, переправа станет настоящей проблемой.
   Они перешли через реку и по узкой тропинке между двумя высокими горными кряжами двинулись дальше.
   Готрим был расположен в верхней части широкой долины. Здесь горные склоны поросли травой, на террасах теснились невысокие деревца. Путники поднялись на холм. Вдали показались дымящие трубы Готрима. Наконец-то дома! Карана смахнула с глаз слезы. Прошло почти пятьсот дней с тех пор, как она покинула родные края, отправившись в Фиц-Горго; тогда девушка думала, что ее странствия продлятся не больше двух месяцев. Что же изменилось за это время?
   Внезапно Карану охватила неуверенность, она пыталась взглянуть на свой любимый Готрим глазами спутников. Что подумает о ее поместье Шанд, который обошел весь мир и сам некогда жил в богатстве и роскоши? А что подметит Лиан со свойственной ему острой наблюдательностью летописца? Осмеет ли он когда-нибудь ее бедное поместье в одной из своих историй, которыми так любит потешать публику в кабаках? Или, наоборот, его истерзанная душа обретет здесь наконец покой.
   Ее трехэтажный дом из розового гранита был совсем небольшой, слева и справа к нему примыкали два флигеля более поздней постройки. Центральная часть была похожа на круглую приземистую башню под простой конусообразной крышей, покрытой зеленой черепицей. Крышу венчал флюгер в форме летящего гуся, хотя из-за удара молнии длинная гусиная шея покривилась.
   Флигеля были двухэтажными строениями, с плоскими крышами и маленькими окнами. Позже между ними пристроили длинную веранду. На солнечной стороне холма был разбит огород. Все поместье имело незатейливый деревенский вид. Но сад, в который выходила парадная дверь, был ухожен, а мощеная дорожка чисто выметена.
   За садом начинались теплицы, а за ними пастбище. За пастбищем, в полулиге от дома, возвышалась гранитная скала, наверх в горы вела узкая тропинка. На этом каменистом высокогорье рос могучий Готримский лес, тоже входивший во владения Караны.
   Когда они подошли к дому, Карана увидела, что один флигель сгорел, другой наполовину разрушен.
   – Могло быть и хуже, – мужественно произнесла она, но на самом деле увиденное потрясло ее до глубины души. Если это называется «почти не пострадать», что же сталось с остальным Баннадором? Зима уже была на пороге. После нескольких засушливых лет у крестьян почти закончились запасы. Голод начнется еще до весны.
   Несмотря на то что Карана никого не известила о своем прибытии, новости дошли сюда быстрее, чем она сама, и челядинцы встречали ее на крыльце. Среди них был Мавид, повар, в перепачканном ржаной мукой переднике, Натан и Марта, служившие в Готриме садовниками с самого рождения Караны, старик Мид, мастер на все руки и отличный пивовар, такой же круглый, как бочки в подвале, и Галги, высокая ткачиха с изящными пальцами, не говоря уже о малышне, столпившейся вокруг поваренка Бени.
   – Карана! Карана! – закричал Бени, пританцовывая в кругу ребятишек.
   Вперед вышел Рахис, ее верный управляющий. Казалось, что за эти полтора года он постарел по крайней мере на десять лет. Он сделался совсем дряхлым, щеки ввалились, на голове торчали несколько пучков снежно-белых волос.
   – Карана-лар, – сказал Рахис, радостно протягивая к ней руки. – Вот ответ на мои молитвы. Как мы долго ждали твоего возвращения. Добро пожаловать домой!
   Карана бросила свой дорожный мешок, взбежала на крыльцо и заключила старика в объятия.
   – Прости, Рахис! Мне следовало быть в эти тяжкие времена здесь, с вами.
   Его объятия напомнили Каране о детстве. После смерти отца и матери Рахис относился к ней добрее всех.
   – Да я уже много раз говорил, что этот год был для нас настоящим испытанием. Но если бы ты была здесь, все могло бы обернуться еще хуже. Гаршарды несколько раз наведывались сюда, расспрашивали о тебе. Но все же они обошлись с нами милостивее, чем солдаты Иггура! Входи же.
   – А где все? – спросила Карана. – Их не...
   – Нам повезло больше, чем соседям, – никто из готримских крестьян не убит. Просто чудо! В основном люди ушли в лес охотиться или собирать коренья, у нас почти не осталось еды на зиму. А кое-кто отправился в город помогать восстанавливать разрушенные дома.
   Карака поздоровалась с каждым лично и наконец подошла к Бени. Она крепко пожала его шершавую руку:
   – Я скучала по тебе, Бени. Пойдем прогуляемся после чая? Покажешь мне сад, навестим друзей. Как там наш Кар?
   Кар был старым черным лебедем, много лет жившим в саду около пруда. Бени горько расплакался:
   – Кара больше нет! Эти проклятые солдаты поймали его и съели!
   Она обняла мальчика и тоже залилась слезами. Немного успокоившись, девушка извинилась перед гостями и пригласила всех в дом. Карана представила своим челядинцам Лиана, который был вежлив, но необычайно сдержан, и Шанда, знакомого только с Рахисом. Они вошли в круглый просторный холл, к одной стене там примыкала каменная лестница, у другой был сложен камин, такой огромный, что в нем можно было бы зажарить целого быка. Но он не был растоплен, и в зале стоял ледяной холод. Карана остановилась посредине зала:
   – Что случилось с коврами и гобеленами?
   – Солдаты разграбили весь дом, – ответил Рахис. – Забрали подсвечники, серебро, драгоценности твоей матери – в общем, все, что смогли унести. У нас не хватает дров отапливать зал. Проходите на кухню.
   Карана пошла вслед за Рахисом в северный флигель. Собственно, кухня и кладовые не пострадали, но запасов в них было совсем немного. У одной из стен находилась огромная кухонная плита необычной конструкции – работа ее отца. Напротив располагались несколько очагов с вертелами, решетками и крюками для котлов. Плита топилась, и все подошли к ней поближе, чтобы согреться, пока Мавид заваривала чай.
   Они выпили чай стоя, потому что Каране не терпелось осмотреть дом. Ущерб, нанесенный солдатами, был значительным. Рахис перечислил все их потери, пока они обходили комнату за комнатой.
   – Северное крыло можно отремонтировать, но южное придется отстраивать заново, – добавил он.
   Они вышли в сад, он тоже был в плачевном состоянии. Лиан удивленно смотрел по сторонам.
   – Я и не знал, что ты так богата!
   Имение перешло к Каране по материнской линии. Ей принадлежала верхняя часть долины вместе с горными склонами с обеих сторон. В основном почва здесь была каменистой и непригодной для земледелия. Крестьяне обрабатывали лишь узкую полоску земли у реки.
   Кроме этого, она владела Готримским лесом, росшим с восточной стороны Великих Гор, несколькими водопадами и небольшим озерцом. Этот древний девственный лес был прекрасным местом для охоты и рыбной ловли, но добраться туда можно было взбираясь по гранитным скалам, поэтому он почти не прибавлял ей доходов.
   Ей также принадлежали руины Каркарона, расположенные высоко в горах, как раз по дороге в Шазмак, куда вела узкая опасная тропа. Каркарон был построен более пятисот лет назад ее сумасшедшим предком по имени Бейзунез в месте, которое имело для него некое космическое значение. Но остальные не разделяли его безумных идей, и после смерти Бейзунеза Каркарон был заброшен.
   – Богата, ха! – усмехнулась Карана. – Имение нас кормит, но это все. На продажу почти ничего не остается, и денег совсем нет. Еще до моего ухода у нас было много долгов. Даже в хорошие времена богатство Готрима исчислялось в серебре, никак не в золоте.
   По мере того как они продвигались дальше и Каране становились ясны размеры убытков, ее сердце сжималось все сильнее и сильнее.
   – Как наши дела? – спросила она Рахиса, когда они сели проверять счетные книги. – Сколько у нас денег?
   Рахису очень не хотелось называть эту цифру, ведь, назвав ее, он словно расписывался в собственной беспомощности. Старый слуга переворачивал страницы с убийственной медлительностью. Наконец перевернул последнюю и подвел баланс.