Ирвин Ян. Темная луна

   – Конечно, но Иггур и Мендарк так напуганы, что готовы поверить во что угодно. Как Лиан?
   – Не знаю, Иггур не разрешил нам увидеться.
   – Я уверен, что с ним хорошо обращаются.
   – А я нет. Я чувствую, как он страдает. Не могли бы вы воспользоваться своим влиянием?
   – Бедный Лиан, – сказала Лилиса, откладывая свиток в сторону. – Он был так добр ко мне. Ведь ты сделаешь что-нибудь?
   Надирил протянул руку, и Карана помогла ему подняться.
   – Давай-ка проведаем его.
   Стражники явно заволновались, когда Надирил появился у ворот крепости вместе с Караной и Лилисой и велел провести его к Лиану. Они не могли ему отказать, но один из вельмов попросил подождать у ворот. Двое стражников побежали предупредить Иггура и Мендарка.
   – Немедленно отведите меня к нему, – произнес Надирил ледяным тоном, отстраняя вельма.
   – Но он в самом глубоком подземелье, туда спускаться опасно.
   Надирил прошел мимо стражей, каждый из которых мог справиться с ним одной рукой, однако солдаты почтительно расступились.
   – Вы не можете... – начал было вельм.
   – С дороги! – прикрикнул на них библиотекарь. Карана изумилась. Она почти бежала, чтобы не отстать от широко шагавшего Надирила. Теперь он совсем не казался немощным старцем. Они спускались все ниже и ниже, один из тюремщиков бежал рядом.
   – Помогите! Выпустите меня! – донесся до них отчаянный крик из первой ямы. Надирила передернуло от отвращения, Карана была в ужасе, Лилиса расплакалась. Только они дошли до третий ямы, как послышался топот ног. С одной стороны появился Мендарк во главе дюжины солдат, с другой – Иггур с двадцатью стражниками под командованием двух вельмов. Они окружили Надирила, приготовив копья. Иггур вышел вперед.
   – Что здесь происходит? – напустился он на Мендарка.
   – Я бы хотел задать этот же вопрос тебе, – ответил Магистр.
   – Я должен посмотреть, как вы содержите заключенного, – спокойно сказал Надирил. – Откройте!
   Иггур сделал жест, и один из вельмов открыл замок, поднял решетку и спустил лестницу. Карана выхватила фонарь из рук тюремщика и чуть ли не кубарем скатилась вниз.
   – О, Лиан, – простонала она, увидев юношу, облепленного паразитами. Он дрожал, Карана протянула к нему руки, но Лиан не сдвинулся с места.
   Меньше всего он хотел, чтобы она увидела его в таком состоянии. Лиан ожесточился, и теперь ему казалось, что весь мир против него.
   – Не притрагивайся ко мне, – прошептал он.
   – Лиан, – еще раз позвала она, застыв с распростертыми руками, словно статуя.
   Таракан выполз из его шевелюры и застыл на щеке.
   – Слишком поздно, – произнес Лиан, отвернувшись к стене. – Ты должна была прийти раньше. А теперь уходи.
   – Я не могла. Иггур не позволял мне увидеться с тобой. – Сверху до них донесся резкий окрик Иггура:
   – Выходи или оставайся там, Карана.
   – Будь ты проклят! – воскликнула она, сжимая кулаки. – Я никуда не пойду.
   Лиан обернулся, это было еще мучительнее, чем ощущение одиночества и озлобленности. Нельзя допустить, чтобы Карана осталась в этом каменном мешке, среди паразитов и крыс.
   – Убирайся, – сказал он. – Ты мне не нужна. – Он подтолкнул ее к лестнице.
   Слезы навернулись ей на глаза.
   – Что же с нами стало, Лиан? – Карана начала медленно подниматься и даже не оглянулась. Выбравшись из камеры, она с отвращением посмотрела на Иггура. – Ты еще пожалеешь об этом.
   Иггур только рассмеялся:
   – Ты даже не в состоянии заплатить налоги, ты будешь просить подаяние, прежде чем наступит весна.
   Мендарк молчал, только окинул подозрительным взглядом Иггура и Надирила так, словно они сговорились против него.
   – Я видел достаточно, – сказал Надирил, беря Карану за локоть. – Теперь ты удовлетворена?
   – Удовлетворена? – шепотом переспросила она.
   – Идем. Здесь нам больше нечего делать. – Он поклонился Иггуру и Мендарку, взял Лилису за руку, и они направились к выходу. Когда они выбрались из крепости, Карана села на каменную ступеньку и обхватила голову руками. Снежинки застревали в ее золотых волосах.
   – Это какой-то страшный сон, Я не знаю, куда кинуться. – Лилиса села с ней рядом:
   – Оставайся с нами, Надирил поможет тебе. Правда, Надирил?
   Старец стоял глубоко задумавшись.
   – Что? Да, разумеется. Пойдемте со мной на постоялый двор, там довольно комфортно по туркадским стандартам. Я пошлю кого-нибудь за твоими вещами. И за вещами Лиана тоже. Нам необходимо поговорить.
 
   Через много часов после этого Лиан проснулся от скрежета решетки. Появился свет, и он увидел худое лицо Вартилы. Вниз была спущена лестница, с замиранием сердца Лиан начал подниматься, не зная, чего ожидать. Два вельма вытащили его наверх, морщась от отвращения. Оссейон и Торгстед, словно мертвые, неподвижно лежали на полу.
   – Куда вы меня ведете? – спросил Лиан. Вельмы расхохотались:
   – Навстречу судьбе, летописец.
   Лиана охватил панический ужас. Он хорошо помнил, что Иггур грозился прикончить его еще в Сухом Море. Стражи повели его куда-то по длинным незнакомым коридорам, наконец они оказались в небольшом дворе-колодце, окруженном высокими стенами. Лиан знал, что это лобное место.
   – Нет! – закричал он, тщетно вырываясь из цепких рук своих тюремщиков.
 

42
Ухо

   По тусклому серому свету, заливавшему двор, Лиан определил, что еще раннее утро. Один из вельмов, имени которого Лиан не знал, указал ему на помост. Юноша поднял глаза и сразу же пожалел об этом. Вдоль дальней стены стояли виселицы, на которых болтались полуразложившиеся тела преступников. Лиан механически пересчитал их – виселиц оказалось двадцать семь, последняя стояла пустая.
   – Скоро ты тоже будешь там болтаться, приятель, – обнадежил его вельм.
   Лиан издал сдавленный стон и бросился на стражей.
   – Опасный преступник, – рассмеялся вельм, сбив Лиана с ног. – Подожди здесь, – сказал он, приковывая юношу к столбу. – Теперь уже не долго.
   Юношу трясло как в лихорадке. Лишь одна мысль в какой-то степени утешала Лиана: он успел поведать свою историю Вистану. «Интересно, назовут ли это Сказание моим именем? Нет, вряд ли. Скорее его следует назвать „Сказание о Зеркале“. Однако моим товарищам еще придется над ним потрудиться. А что будет чувствовать после всего этого Карана?» Мысль о возлюбленной была непереносима.
   Он пытался освободиться от наручников, но только ободрал в кровь запястья. Начался дождь, а потом пошел мокрый снег: обычный туркадский зимний день. Никто не приходил. Лиан замерз. Ему было страшно одному среди трупов. Он закрыл руками глаза, чтобы не видеть ожидавшую его виселицу.
   Время приближалось к полудню. Юноша был смертельно голоден. Он ничего не ел уже несколько дней. Ему так и не удалось заставить себя отведать тюремной пищи. Поднялся ветер, и тела начали раскачиваться взад и вперед. Еще до заката он тоже примет участие в этой пляске смерти. Если его друзья не захотят или не смогут заплатить за веревку, на которой его повесят, он будет болтаться здесь, пока плоть не сгниет и не рассыплются кости.
   Через какое-то время с улицы донесся громкий шум. Лиан слышал крики людей и топот бегущих ног. Но все звуки были приглушены толстыми стенами, и юноша не мог разобрать, что происходит.
   Стемнело, наступила ночь. Лиану стало казаться, что двор заполнили целые толпы призраков. Расталкивая друг друга, они подходили, чтобы посмотреть на него, но никто не проявлял сострадания, ведь духи лишены сочувствия.
   Эти неприкаянные души слишком много выстрадали в своей земной жизни, никто из них не был осужден справедливо, по крайней мере так казалось Лиану. Он молил их о помощи, но бесплотные пальцы не могли удержать даже снежинку, не то что снять с него железные оковы.
   Внезапно Лиан заметил, что небо освещено заревами пожаров, – очевидно, горело несколько домов. Призраки взлетели на стены крепости, хохоча и указывая на что-то друг другу. Но они не поделились с Лианом тем, что увидели внизу.
   Теперь снаружи все стихло. Лиан устал от завываний и хохота привидений.
   – Убирайтесь! – крикнул он. От его крика их полупрозрачные тела заколыхались, как белье на ветру, и постепенно растаяли. Лиан тут же пожалел о своих словах. Призраки все же более приятная компания, чем мертвецы.
 
   – Что мне делать? – простонала Карана. Она ощущала муки Лиана. За это время ее ментальная связь с ним стала настолько прочной, что ее невозможно было разорвать, и она высасывала из девушки последние силы.
   Надирил подул на чай.
   – Иггур попытается избавиться от него, как только ему представится случай.
   – Неужели кто-то может бояться Лиана? – недоуменно спросила Лилиса.
   – Не забывайте, что когда-то Рульк проник в сознание Иггура, поработив его, только Мендарк в Катадзе сумел более или менее залечить оставленную Рульком рану. Если Рульк таким же образом завладел мозгом Лиана, в чем я сомневаюсь, то посредством юноши он сможет добраться и до Иггура. Единственный способ защититься, который у него есть, – это убить Лиана.
   – Неужели ты не вмешаешься? – взмолилась Карана.
   – Я уже стар и не так влиятелен.
   – А ты... обладаешь силой? – спросила Лилиса.
   – Да, в определенной степени, но я гораздо слабее, чем Мендарк или Иггур, – ответил Надирил.
   – Зато ты гораздо мудрее, чем они, – взволнованно произнесла Лилиса, сидя у очага подле отца. – К тому же нам поможет Джеви, ведь так? – добавила девочка, вопросительно глядя на него.
   – Разумеется, – ответил он, притягивая к себе дочь.
   – Я не собираюсь подвергать его такой опасности, когда вы наконец нашли друг друга после столь долгой разлуки, – сказал Надирил.
   – Значит, ты не можешь вызволить Лиана, – упавшим голосом произнесла Карана.
   – Я не могу.
   – Тогда помоги мне туда вернуться, тайно.
   – Тебе все равно не удастся ничего сделать. Его стерегут очень бдительно.
   Карану охватило отчаяние.
   – Неужели это конец? – всхлипнула Лилиса, уже успевшая изучить манеру общения старика, который всегда только отвечал на вопрос.
   – Я оставил в стене камеры Лиана ухо, – произнес он почти извиняющимся тоном.
   – Ухо? – удивилась Карана. – Что это значит?
   – Приспособление для прослушивания. Я узнаю, если там что-нибудь произойдет. А вот второе. – Он достал из кармана небольшой кусочек кожи, напоминавший миниатюрное ослиное ухо.
   Лилиса изумленно повертела его в руках.
   – Я ничего не слышу, – разочарованно сказала она. Надирил рассмеялся.
   – Ты когда-нибудь видела, чтобы уши разговаривали? – спросил он. – Для этого нам потребуется рот с языком и губами. – Он достал из кармана другой предмет, походивший на ослиную мордочку, и поставил его на стол.
   Лилиса нагнулась к нему.
   – Все равно ничего не слышно, – сказала она.
   – Это потому, что там никто не шумит.
   Карана и Лилиса не сводили глаз с морды, но она не издавала ни звука. Слуга принес обед, и только тут все поняли, как проголодались. Ведь было уже далеко за полдень, а они вышли из дома, даже не позавтракав. Обед состоял из густого овощного супа и черного хлеба с сыром. Покончив с едой, они уселись у камина с кружками чая. И тут до них донесся голос:
   – Помогите мне! Выпустите меня отсюда! Помогите мне!
   Карана вскочила на ноги, разлив чай. Они ясно различали слова, хотя ослиные губы не двигались. Потом раздались шаги вельмов.
   Надирил поднялся со своего кресла. Послышался скрежет, – очевидно, они открыли замок и подняли решетку.
   – Поднимайся, – раздался голос Вартилы.
   – Куда вы меня ведете? – Это, без сомнения, говорил Лиан.
   Снова послышался звук шагов, затем все стихло.
   – Что они с ним сделают? – в ужасе спросила Карана.
   – Не знаю, – сказал Надирил. – Лилиса, подай мне, пожалуйста, плащ. Подожди здесь, – обратился он к Каране.
   – Я пойду с тобой, – сказала девушка.
   – Не стоит. У меня в крепости может быть много дел, но, если мы явимся туда вместе, Иггур сразу же заподозрит неладное. Так что оставайся и будь готова к отъезду. Пойдем со мной, Лилиса, ты вполне можешь сопровождать немощного старика.
   Джеви тоже решил отправиться с ними. Когда они ушли, Карана собрала сумку и стала ждать страшных известий.
 
   От постоялого двора, где остановился Надирил, до крепости было совсем недалеко. Когда они подошли к воротам, старик предупредил своих спутников:
   – Ничего не говорите, когда мы будем внутри, и ни в коем случае не упоминайте ухо.
   – Хорошо, – сказала Лилиса, сжимая руку отца. – Думаешь, тебе удастся помочь бедняжке Лиану?
   – Не знаю, дитя, – ответил старый библиотекарь, тяжело вздыхая. – Вначале надо его найти.
   Надирил отправился прямиком в покои Мендарка и рассказал о том, что произошло.
   – Что? – воскликнул Мендарк, вскакивая со стула. – Оссейон и Торгстед мертвы? Иггур зашел слишком далеко!
   – Страх перед Рульком доводит его до безумия, – сказал Надирил.
   – Лиан нужен мне, но я ничем не могу ему помочь. У Иггура целые армии, а у меня лишь горстка телохранителей.
   – Устрой диверсию, чтобы отвлечь его внимание, а я попытаюсь найти Лиана.
   – Хорошая идея, – ответил Мендарк. – Я все сделаю, иди. – Когда Надирил вышел, Мендарк достал черный опал и головоломку из семи колец, с помощью которых проник в Хависсард. Он пробудил камень и, глубоко задумавшись, стал вертеть в пальцах кольца.
   Выйдя из крепости, Надирил обернулся. Темные окна Мендарка внезапно озарились радужным светом; библиотекарь улыбнулся и двинулся дальше.
   Через несколько минут над штаб-квартирой Иггура взвились рыжие языки пламени, затем огонь перекинулся на бараки Первой армии, пожар начался в одной из башен крепости, а потом еще на дюжине стратегически важных объектов. На улицы высыпали испуганные люди, однажды уже пережившие нашествие гаршардов, и солдаты Иггура не везде сразу смогли восстановить порядок.
 
   Еще до рассвета Лиан услышал скрежет засова, на этот раз пришла Вартила или кто-то очень на нее похожий, она казалась немного выше и двигалась гораздо медленнее. Лиан уже не ощущал страха, он равнодушно наблюдал, как вельмиха снимает с него кандалы. Юноша попытался подняться, но тут же упал.
   – Ты пришла повесить меня? – прохрипел он. Вартила подставила ему плечо.
   – Нет! – ответила она, в свете фонаря ее лицо казалось еще более мрачным, чем всегда.
   – Тогда куда...
   Она скривилась в подобие улыбки:
   – Ты свободен. Я отведу тебя к Каране, она ждет у городских ворот.
   – Это отсрочка? – спросил Лиан. – Что за гнусные шутки?
   – Ничего себе шутки. Отыскать тебя было непросто. Надень плащ и надвинь капюшон пониже.
   Больше она не сказала ни слова; они беспрепятственно вышли из крепости и направились по запруженным испуганными людьми улицам. Все солдаты Иггура знали Вартилу в лицо, и никто их не останавливал. Лиан даже не удивился происходящему. К тому времени как они добрались до западных ворот, его страх перерос в гнев, какого юноша еще никогда не испытывал.
 
   Карана задремала у камина, но вскоре проснулась оттого, что кто-то тряс ее за плечо.
   – Карана, вставай, – сказала Лилиса, – ты готова?
   – Да. Лиан свободен?
   – Не знаю. Мы должны проводить тебя к западным воротам. На улицах неспокойно, полгорода в огне. Ходят слухи, что вернулись гаршарды. Надо быть осторожными.
   Карана, Лилиса и Джеви вышли на темную улицу. «Ненавистное место!» – подумала Карана, тосковавшая по Готриму. Лилиса довела их до ворот целыми и невредимыми. Там они еще час прождали на холодном ветру. Наконец в сером утреннем свете они заметили приближавшуюся к ним высокую фигуру. За ним шел кто-то пониже ростом, закутанный в плащ.
   – Забирайте его и уходите, – сказал Надирил голосом Вартилы, подтолкнув вперед своего спутника.
   – Как тебе удалось бежать? – тихо спросила Карана. Лиан был не в состоянии говорить.
   – Что теперь предпримет Иггур? – задала она вопрос Вартиле, постепенно превращавшейся в Надирила.
   – После пожара, который устроил этой ночью Мендарк, ему какое-то время будет не до Лиана. Вас ждут лошади, поторопитесь.
   Карана подумала, что им еще придется заплатить за этот побег. Но сейчас это было неважно. Главное, Лиан на свободе! Она поблагодарила Надирила, Лилису и Джеви, и они тронулись в путь.
 
   Лиан, пережив в Туркаде ужасные страдания, полностью ушел в себя. Его снедала ненависть ко всему миру. Карана много раз пыталась разговорить его, но он упорно продолжал молчать.
   – Никто мне не верит, так почему я должен о чем-то рассказывать?
   – Если бы не мы с Надирилом, тебя бы уже не было в живых! – в сердцах воскликнула Карана.
   – Лучше бы я умер.
   Карана не знала, что делать. Ее тоже терзали сомнения: а что, если он действительно перешел на сторону Рулька или заключил сделку с Феламорой? Эти подозрения сидели в ее мозгу, словно занозы.
   Лиан чувствовал в Каране эту неуверенность и поэтому не мог ей довериться. Преграда, разделившая их, стала почти непреодолимой.
   После нескольких дней бешеной скачки, когда они чуть не каждую минуту в страхе оглядывались через плечо в ожидании погони, Карана и Лиан наконец добрались до Готрима. Там почти ничего не изменилось. Только теперь слухи о Каркароне расползлись по всему Баннадору. Многие видели гаршардов, переносивших из Шазмака в Каркарон тяжелые корзины. Гаршарды к чему-то готовились, но к чему?
 

43
Рабство

   Аркимы многое успели сделать за время их отсутствия. Три комнаты были отремонтированы, осталось закончить лишь кое-что из отделки.
   – Мне нужна тихая комната, где я смогу работать, – сказал Лиан, когда они приехали.
   Карана кивнула и, несмотря на тесноту, предоставила ему две комнатки в мансарде наиболее пострадавшего флигеля, где кроме этих комнатушек уцелела только гостиная. Сюда редко заглядывали слуги и почти не доносился стук молотков.
   Комнаты были отделаны деревом, потемневшим от времени. Узкое окно кабинета выходило в сад, а в спальне было темно и холодно. Такое жилье как нельзя лучше отвечало нынешнему настроению Лиана, и он проводил там все время, трудясь над своим сказанием.
   Карана неоднократно заходила проведать его и приносила еду, потому что юноша не спускался на кухню обедать с остальными. Всегда она заставала его сидящим ссутулившись у потухшего очага. Он не принимал участия в жизни Готрима, и все шло так, словно его там и не было. Мрачное присутствие Лиана несколько подавляло остальных, но вскоре о нем почти забыли. И следующие несколько недель прошли спокойно и мирно для всех, кроме Караны.
   Каждый раз, закрывая глаза, она видела перед собой Лиана, замерзавшего в своей холодной келье. Он выглядел изможденным и несчастным. Юноша действовал словно автомат, – возможно, Рульк и в самом деле подчинил его волю. Лиан писал, зачеркивал и снова писал сутки напролет. Карана мучилась, не зная, как ей поступить. Связь, которую она установила с ним в Туркаде, высосала из нее все силы – физические и эмоциональные. Наконец она заблокировала канал и разорвала звено.
 
   Лиан лежал в ледяной кровати, он то забывался беспокойным сном, то снова просыпался от холода и ужаса. В полночь его разбудил знакомый голос, это был лишь легкий шепот, звучавший в голове:
   – Здравствуй, летописец! Рад снова поговорить с тобой. Приготовься. Скоро я позову...
   Лиан резко сел в постели, прислушиваясь, но шепот смолк на середине фразы. Дрожащими пальцами Лиан зажег стоявшую у кровати свечу, но в комнате никого не было.
   Заснуть снова он не смог. Лиан сел за стол и начал писать, но ему не удавалось сосредоточиться. Его преследовали мысли о Рульке.
   Лиан боялся, что Карана узнает об этом ночном кошмаре, увидит ужас в его глазах и снова осудит, но девушка была слишком занята собственными заботами и не появилась в тот день.
   Через две ночи Рульк снова заговорил с ним, на этот раз связь была такой прочной, что юноша мог различить в темноте лицо карона.
   – Приготовься, летописец. Возобнови контакт с Караной и приведи ее ко мне.
   – Я не приду, – громко крикнул Лиан. – И она тоже, никогда.
   – Придешь...
   Голос смолк. У Лиана начали стучать зубы. Ему стало страшно в темноте, он боялся, что Рульк вернется. Больше всего ему хотелось кинуться к Каране, но он не решился, опасаясь снова возбудить ее подозрения. Он попытался раздуть затухшие угли в очаге. Внезапно Лиан осознал, насколько Рульку необходима Карана, и от этой мысли у него замерло сердце. С тех пор как она бежала из Ночной Страны, Рульк использовал Лиана, чтобы заполучить ее снова.
 
   Они жили в Готриме уже две недели. Карана постучалась к Лиану, но никто не ответил. Было раннее утро. Она открыла дверь – юноша сидел за письменным столом. Вчерашний обед стоял нетронутым. Он так исхудал, что, казалось, от него остались лишь кожа да кости.
   Карана стояла в дверном проеме и наблюдала за ним; Лиан наконец поднял на нее глаза, полные самого черного отчаяния. Карана больше не могла этого выносить, она была готова броситься к нему, но в этот момент юноша сгреб одной рукой бумаги, встал и захлопнул дверь прямо перед ней. Она пошла обратно в гостиную.
   Через несколько дней после этого Карана работала на крыше, прилаживая отлетевшую во время ночной бури черепицу. Внезапно она заметила приближающихся к дому людей. Ее охватила паника, она всегда знала, что за побег Лиана им придется дорого заплатить – Иггур не прощает подобных вещей. Карана вытерла перепачканные в растворе руки и стала поспешно спускаться по лестнице. Снова посмотрев в даль, она узнала Таллию и Мендарка.
   Теперь Магистр выглядел намного лучше, чем во время их последней встречи в Туркаде, но в его глазах сверкали злобные огоньки.
   – Мы приехали выяснить, что происходит в Каркароне, – сказал он.
   – Это Мендарк, – вставила Таллия. – А я приехала, как и обещала, чтобы ты показала мне свою страну.
   – Лиан здесь, – нервно сказала Карана. Она уже не была уверена в расположении Мендарка к своему подопечному.
   – Я знаю! – ответил Мендарк, хищно улыбаясь. – Не волнуйся об этом, все, что случилось, просто недоразумение.
   «Ничего себе недоразумение!» – подумала Карана. Это еще больше уверило ее в неискренности Мендарка. Против Лиана были выдвинуты слишком серьезные обвинения, чтобы так легко от них отмахнуться. Но Мендарк был Магистром, поэтому Карана вежливо улыбнулась и пригласила их к столу. Мендарк больше не расспрашивал про Лиана. На рассвете он встал и отправился в Каркарон.
   – Что происходит? – спросила она Таллию, когда Мендарк уехал. – Я ждала Иггура со дня на день.
   – У него появились более неотложные дела – в южных провинциях восстание, скоро он выведет остатки войск из Баннадора, так что ему сейчас не до Лиана.
   Карана была искренне рада видеть Таллию, за время путешествия по Сухому Морю они очень сблизились. Теперь, когда Лиан совсем замкнулся в себе, ей не хватало подруги. Таллия, как всегда, была добра, жизнерадостна, и, главное, на нее во всем можно было положиться.
   Стояла оттепель, так что все светлое время суток они разъезжали по окрестностям и Карана показывала Таллии красоты Готрима.
 
   По ночам Лиан ощущал на себе пристальный взгляд, который жег его, как огонь. Он метался в постели, судорожно глотая воздух. Ему показалось, что он услышал вздох облегчения «Ааах!». Лиан нащупал огниво, но не сумел высечь ни единой искры.
   Юноша ощущал чье-то присутствие, и тут раздался голос:
   – Оставь свечу, мальчик. Я твой свет. И тебе не нужно иного.
   Свеча вспыхнула, и комнату залило сияние, становившееся все ярче и ярче, так что в конце концов Лиан был вынужден зажмуриться.
   – Время пришло, мой друг. Разбуди Карану, восстанови с ней связь. Быстрее, говорить с тобой на расстоянии очень трудно.
   – Я не могу, – прошептал Лиан.
   – Не можешь или не хочешь?
   Лиан понял, что Рульк ничего не знает о том, что произошло между ним и Караной.
   – Твой визит в Туллине едва не стоил мне жизни.
   – Я тоже пострадал, летописец. После того как Карана так резко разорвала звено, я не мог двигаться целую неделю.
   – Никто больше мне не верит, даже Карана. Иггур убьет меня, как только отыщет, он уже пытался это сделать.
   Наступила тишина, словно Рульк задумался. Затем голос послышался снова:
   – Приведи ее в Каркарон! Поспеши!
   – Я этого не сделаю, – твердо сказал Лиан. Чего бы это ему ни стоило, он защитит Карану от Рулька. – Я не буду исполнять твою волю.
   – Так, значит, ты до сих пор не понял, какие негодяи твои друзья? Мне очень жаль, но придется тебя заставить.
   Лиан уже почти пожалел о своем решении, когда его голову пронзила адская боль, он издал дикий вопль и свалился с кровати.
   Лиан пришел в чувство лишь через несколько часов. В отчаянии он принялся собирать вещи, чтобы бежать из Готрима. Но теперь он оказался в таком же безвыходном положении, как тогда, в Чантхеде, год назад. У него не было ни гринта, а своим искусством он сейчас ничего не заработает. Никто в Баннадоре не станет тратить деньги на такую роскошь посредине голодной зимы. К кому он может обратиться? Надирил в свое время предлагал помощь, но он теперь далеко, в Туркаде, если еще не вернулся в Великую Библиотеку.
   На рассвете приступ начался снова, боль пульсировала в голове, доводя юношу до безумия. Потом наступило кратковременное облегчение. И опять Рульк звал его. Это был один из тех ночных кошмаров, которые стали теперь явью.