Ирвин Ян. Темная луна

   – Чего-то я в этом недопонимаю, думаю, чтобы докопаться до истины, мне придется заплатить еще за несколько обедов. Но цена правды всегда была высока. Продолжай!
   Лиан закончил свой рассказ. Услышав, как повели себя с Лианом Карана и Шанд, Надирил нахмурился.
   – Вот так история, – произнес старый библиотекарь. – В общем и целом, я тебе верю.
   – Вы верите мне! – выдохнул Лиан. – А то я уже и сам стал думать, что превратился в чудовище, за которое меня все принимают. Или во всяком случае мне стоит им стать.
   – Никогда так не думай! Будь верен себе и своему призванию. Время докажет твою правоту. Только остерегайся быть чересчур любопытным. А если тебе понадобится помощь, просто попроси о ней. – Он положил на стол несколько золотых монет. – Теперь можешь проводить меня в мои комнаты, а потом тебе, к сожалению, придется вернуться в темницу.
   Лиан помрачнел: он-то думал, что его заключение кончилось.
   – Вы останетесь в Туркаде? – спросил юноша, пока они медленно шли по коридору.
   – Какое-то время. Не могу надолго покидать библиотеку. И еще запомни: остерегайся Иггура, да и Мендарка тоже.
   – Мендарка?
   – Он потерпел в Хависсарде сокрушительное поражение и сейчас пышет злобой. Я его хорошо знаю и уверен, что он будет искать козла отпущения. Так что будь осторожен.
 
   Началось заседание Совета. Мендарк уже занял свое место во главе стола. Карану потрясли происшедшие с ним перемены. Он сейчас походил на дряхлого старца, сломленного горестями и невзгодами. Магистр пытался бодриться, но ему это плохо удавалось. Хотя со времени путешествия в Хависсард прошло несколько месяцев, Мендарк так и не оправился от поражения. Каране трудно было поверить, что это тот же самый человек, с которым она проделала далекое и опасное путешествие. Его лицо избороздили глубокие морщины, глаза стали мутными, как у вареной рыбины, руки походили на клешни, а движения были неестественно механическими.
   – Что с ним случилось? – шепотом спросила Карана у Таллии, сидевшей рядом.
   Таллия как-то испуганно отвела глаза:
   – Ему тяжело пришлось в Хависсарде.
   Карана знала, что подруга чего-то недоговаривает, но не стала настаивать.
   Иггур вошел в зал последним. Он почти не изменился, только теперь носил темные очки с толстыми стеклами. Он все еще прихрамывал и опирался на трость. Иггур сел за отдельный стол в стороне от остальных и стал осматривать собравшихся, словно деля их на врагов, друзей, на тех, от кого стоит ждать неприятностей, и просто откровенных глупцов, но, когда он повернулся в сторону Мендарка, лицо его исказила ненависть.
 
   Членам Совета было известно о противостоянии Иггура и Мендарка, и заседание проходило во враждебно напряженной атмосфере. Мендарк без конца вспоминал о прошлом, своем героическом поведении во время пленения Рулька и о недавних подвигах в Катадзе, но все это звучало как-то неубедительно, почти жалобно.
   Иггур слушал молча, с растущим раздражением; затем внезапно и, как показалось Каране, без всяких причин грубо прервал заседание и выдворил всех из зала. В тот же вечер в домик, который снимал Шанд, пришел посыльный, чтобы известить их о том, что в ближайшие дни состоится встреча в узком кругу.
   – Даю им последний шанс, – раздраженно сказал Шанд. – Если Мендарк и Иггур и дальше собираются играть в свои идиотские игры, я отправлюсь домой.
   – Буду тебе признателен, если ты пообедаешь со мной, – сказал Надирил, который заглянул к Шанду на чай. – Если ты, конечно, не занят сегодня.
   – Да нет, не занят, – ответил Шанд, стараясь успокоиться.
   – Замечательно! Должно быть, прошло уже больше десяти лет с тех пор, как мы вместе трапезничали.
   Надирил, заметив, что Карана внимательно прислушивается к их разговору, увел Шанда в другую комнату.
   – К тому же я хочу поговорить о Лиане. Порой я тебя не понимаю, Шанд.
   – Я знаю то, что знаю, – упрямо заявил старик.
   – Полагаю, ты не прав. Ты просто не в силах сохранять объективность, потому что терпеть не можешь дзаинян. Кто из нас судит о людях более беспристрастно?
   – Ты, конечно, – процедил Шанд сквозь зубы.
   – Так вот послушай, что я тебе скажу. Ты глубоко оскорбил этого юношу. Но к этому мы еще вернемся.
   Ужин растянулся на всю ночь, и старые друзья расстались только на рассвете. Утром Шанд собрал вещи и, сказав Каране, что отправляется в Туллин, исчез.
   Вечером Карана ужинала с Надирилом. Мудрый и приятный собеседник очаровал девушку. Карана даже решилась спросить его о том, что случилось с Мендарком.
   – Это его тайна, – ответил Надирил и, помолчав, добавил: – Хотя тебе я могу сказать. Мендарк очень стар, и путешествие в Хависсард было ему не под силу. Магистру пришлось обновить тело, хотя он знал, что вряд ли выдержит такое.
   – Как это – «обновить тело»?
   – Век представителей древней расы короток, Карана. Даже мансеры не могут прожить тысячу лет, не обновляя свои тела многократно. Но подобное нельзя проделывать бесконечно, а Мендарк перешел черту дозволенного.
   – А ты тоже этим занимался? – Надирил рассмеялся:
   – Нет, этот сморчок и есть настоящий я, одной жизни для меня более чем достаточно.
   – Так вот почему он так беспокоится о своей репутации и посмертной славе!
   – Это мучит его, доводит чуть ли не до сумасшествия, – ответил Надирил, переводя разговор на другую тему.
   На следующий день Надирил обедал с Малиеной, и так к концу недели он поговорил со всеми участниками последних событий.
 
   Встреча состоялась в небольшой темной комнате на верхнем этаже крепости. Когда Карана вошла, там уже собрались Тензор (на этот раз он был в сопровождении одного лишь Аспера), Малиена, Таллия, Надирил и Иггур. Вскоре, опираясь на плечо Лиана, вошел Мендарк.
   – Что ж, наконец-то мы снова вместе, – произнес Мендарк, встав во главе стола. Даже голос его изменился, сделался бесцветным и сиплым. – Мы расстались в Фаранде, пообещав продолжить поиски. Так что же мы обнаружили?
   – Мне почти нечем похвастаться, – сказал Иггур. – Я послал верных людей в Альцифер. Они ничего не смогли узнать там ни о флейте, ни о Зеркале.
   Однако он разжал кулак, и на стол упало колечко, слишком маленькое для мужской руки. Оно отличалось по цвету от обычного золота, отливая насыщенным красным оттенком, словно волосы Караны.
   – Ты уверен, что это арканское золото? – спросила Таллия.
   – Я проверял.
   – Пусть Тензор подтвердит это при всех! – потребовал Мендарк.
   Таллия передала кольцо Тензору. Он повертел его в пальцах, даже не взглянув.
   – Так и есть, – равнодушно сказал он, возвращая кольцо.
   – Что тебе о нем известно? – взволнованно спросил Лиан, подаваясь вперед.
   – Нового не много. Оно хранилось у меня более тысячи лет. Я нашел его в Альцифере незадолго до пленения Рулька.
   Эти слова произвели сенсацию. Мендарк вскочил на ноги:
   – Ты хочешь отыграться на мне, но это не пройдет! – Иггур откинулся на спинку стула. Свет лампы заливал его худое лицо. Он улыбался с закрытыми глазами.
   – Тебе нечего беспокоиться, – произнес он, растягивая слова. – Это всего лишь обыкновенное кольцо. – Он передал его по кругу.
   – Какая изящная работа, – восхитилась Карана, надевая его на безымянный палец.
   – Посмотри на него внимательно, Лиан, – сказал Иггур. – С помощью этого кольца нам удалось заманить в ловушку Рулька.
   Лиан навострил уши. Что говорил ему Рульк в Ночной Стране? «Меня предали, а невинную женщину, которая должна была стать моей женой, безжалостно убили». Теперь стало ясно, что Сказание «О пленении Рулька» о многом умалчивает.
   – Оно слишком маленькое для руки Рулька, – сказал Лиан.
   – Это обручальное кольцо было сделано для его невесты, – ответил Иггур. – Разыщи эту историю, и ты напишешь еще одно Великое Сказание, которое пока никто не поведал миру, ибо оно проливает свет на наши злодеяния.
   – Замолчи! – выкрикнул Мендарк. Иггур улыбнулся:
   – Летописцам придется изрядно потрудиться, чтобы прилизать твою биографию, Мендарк. – Он посмотрел в глаза Лиану: – В борьбе мы все запятнали себя кровью во имя того, чтобы избавить наш мир от Рулька. Цель оправдывает средства. Будь моя воля, я бы не стал изменять Предания, чтобы скрыть это.
   Мендарк тяжело дышал, но ничего на этот раз не сказал. Они снова поменялись с Иггуром ролями. Неудача в Хависсарде сразила Мендарка, а Иггур вернул былое могущество.
   Мендарк коротко рассказал о том, что произошло за время его путешествия, опустив, однако, некоторые детали. Он не стал упоминать о легкой победе незнакомки и о том, как Таллия вытаскивала его из терновника. Он продемонстрировал книгу, которую обронила неизвестная женщина.
   – Должно быть, здесь что-то важное, иначе зачем бы она ей понадобилась?
   – Что за странный язык! – сказал Лиан. – Она написана рукой Ялкары?
   – Полагаю, да, незадолго до ее исчезновения с Сантенара. Ты можешь ее прочесть?
   – Не знаю. Это... – Лиан перелистывал страницы. – Похоже на упрощенное письмо каронов, которое никому еще не удалось расшифровать. А с другой стороны, здесь есть что-то общее с письменностью феллемов, ее я разбираю. Как такое возможно? К тому же это напоминает знаки, выгравированные на Зеркале.
   Книгу передавали из рук в руки, но даже Надирил не смог пролить свет на эту загадку.
   – А где же Шанд? – внезапно спросил Мендарк.
   – Он отправился в Туллин сегодня утром, – ответил Надирил.
   Мендарк нахмурился, но делать было нечего.
   – Что ж, Лиан, это будет твоим следующим заданием. Постарайся прочитать книгу.
   – Ты опережаешь события, – холодно возразил Иггур. – Сперва нам нужно обсудить его поведение.
   Карана затаила дыхание, решив, что Шанд сообщил Иггуру о событиях той ночи в Туллине, но Иггур продолжил:
   – Заканчивай свой рассказ, Мендарк.
   – Вы еще должны услышать о том, что мы с Караной узнали в Чантхеде, – вставил Лиан.
   И он поведал всю историю, начав с подозрительного поведения Феламоры в Катадзе, и наконец упомянул о похищении рисунков из библиотеки в Чантхеде.
   – Хорошая работа, летописец, – похвалил его Иггур. – У тебя еще есть шанс оправдаться. Карана, ты можешь это подтвердить?
   – Каждое слово, – ответила девушка.
   – Итак, оказывается, у нас больше врагов, чем мы полагали. Но у меня имеется несколько вопросов к Мендарку. Как тебе удалось проникнуть в Хависсард? И что еще ты нашел там: Покажи золото! – Иггур снова откинулся на спинку стула с выжидательной улыбкой.
   Мендарк вздрогнул.
   – Как я туда попал – это мое дело, – огрызнулся он, но быстро взял себя в руки. – Ты действительно узнал важные вещи, Лиан, но, к сожалению, слишком поздно. Золото было в Хависсарде, и я сражался с незнакомкой целый час. Когда я пришел в себя, женщина исчезла, и тайник, где оно хранилось, был пуст.
   – Весьма убедительно, – съязвил Иггур. – И ты, конечно, можешь доказать, что это правда?
   – Нет, не могу! Но если ты возьмешь на себя труд отправиться в Хависсард, то сам все увидишь, – парировал Мендарк.
   – Кто эта женщина? Вот главный вопрос.
   – Остается только предполагать. Но скорее всего то была Феламора.
   – Да, похоже. Ей удалось спутать наши планы, если, конечно, верить рассказу Мендарка. Однако не исключено, что он припрятал золото для себя, – сказал Иггур.
   – Я склонен ему верить, – произнес Надирил. Мендарк иронически поклонился. – Ваши ссоры Рульку только на руку. Так что давайте продолжим беседу.
   – Как могла Феламора так быстро добраться до Хависсарда? – спросила Малиена. – И каким образом она попала внутрь?
   – Через врата.
   – И она была не одна!
   – Хммм, – задумчиво промычал Иггур, склонившись над календарем. – Феламору видели в военном лагере в Баннадоре перед тем, как исчезла Магрета, за несколько недель до того, как вы столкнулись в Хависсарде. Это подтверждает наши предположения. Позже мы вернемся к вопросу о том, зачем ей понадобилось золото и где можно ее найти. Думаю, я возьму это на себя. А теперь решим, как поступить с Лианом, – продолжил Иггур. – Я застал его в библиотеке, он рылся в секретных документах Совета. Что ты там делал, Лиан?
   – Я искал документы Кандора.
   – Лжец! Я поймал тебя в комнате, где хранятся секретные бумаги.
   Лиан колебался.
   – Так что? – спросил Иггур. – Твоя жизнь зависит от того, что ты ответишь сейчас.
   – Дверь была открыта, – сказал Лиан слабым голосом. – Все двери там были открыты.
   – Ты специально устроил Лиану эту ловушку, Иггур, – сказал Надирил.
   – Я не знаком с расположением архива, – оправдывался Лиан. – Я просто искал нужные бумаги, когда ты застал меня. – Он напомнил им о своих подозрениях насчет убийства девушки-калеки и сообщил о письме Кандора, которое нашел в крепости год назад.
   – Почему ты не рассказал мне об этом тогда?! – воскликнул Мендарк, стукнув кулаком по столу так, что расплескалось вино. – Покажи письмо.
   – Я уничтожила его в Катадзе, – сказала Малиена. – Думала, что будет лучше не раскрывать этой тайны.
   – Но теперь этим секретом завладела Феламора. Нам необходимо знать, о чем говорилось в письме.
   – У меня сохранилась копия, – сказал Лиан. – Я нашел ее в спальне Кандора. И еще там было письмо к Ялкаре.
   Карана достала письма, которые бережно хранила все это время. Иггур внимательно прочитал их и передал дальше.
   – Это сейчас неважно! Вернемся к рассказу Мендарка, я не верю...
   Мендарк прочитал письма и чуть не выдрал у себя на голове последние волосы.
   – Почему ты не показал мне их, Лиан? Если бы я только знал, что Кандор подозревает Рулька, я бы направился прямиком в Хависсард и опередил Феламору на несколько недель. Золото было бы у нас!
   Вместе с исчезновением золота погибли все его честолюбивые планы, а обвинения Иггура в предательстве были для Мендарка невыносимы.
   Наконец Иггур поднялся, его лицо походило теперь на железную маску.
   – Давайте смотреть правде в глаза: Лиан чудом находит документы, о которых сообщает лишь постфактум, беседует с нашими врагами, узнает такие подробности, которые не известны никому из нас. Все это более чем подозрительно. Стали бы вы доверять человеку, который провел несколько дней наедине с Рульком и Феламорой?
   Мендарк встрепенулся:
   – Феламора появилась в Хависсарде в то же самое время, что и я. Это довольно странное совпадение.
   – Никакое это не совпадение, – холодно произнес Иггур. – Лиан знал о том, что ты ищешь. Он помогал Тензору в Катадзе, вступил в сговор с Рульком и Феламорой. Теперь мы располагаем неопровержимыми доказательствами. Я обвиняю тебя, Лиан, в том, что ты выдал наши планы Феламоре!
   От страха Лиан онемел. Карана вскочила на ноги.
   – Это ложь! – закричала она. – Мы ни разу не видели Феламору, с тех пор как она исчезла из Катадзы.
   – Она была здесь только вчера, – прорычал Иггур в ответ. – Шпионила за нами во время заседания Совета.
   – Что? – переспросил Мендарк.
   – Это правда, – сказал Иггур. – К тому же она может связаться с ним хоть сейчас, как это сделал Рульк в Туллине.
   Карана побледнела.
   – Кто тебе это сказал? – тихо спросила она, мысленно проклиная Шанда.
   – Я, – спокойно ответил Надирил.
   – Опровергни это, если сможешь! – предложил Иггур. Карана молчала.
   – Ну так что же ты скажешь? – задал вопрос Мендарк.
   – Я не могу этого опровергнуть, но... – Мендарк поднял руку:
   – Тогда нам придется серьезно рассмотреть обвинение Иггура.
   – Если вы не доверяете Лиану, то зачем посвятили его в свои планы? – резонно спросил Надирил. – Я вижу, вы просто манипулируете им в собственных интересах.
   – Лиан рылся в архиве, чтобы выдать наши секреты своему хозяину, – убежденно произнес Иггур. – Вспомните предательство дзаинянки Хеннии.
   – Ты называешь ее предательницей за то, что она переметнулась на твою сторону? – спросил Мендарк.
   – Вот именно, – бросил Иггур.
   Спор длился несколько часов, все устали и хотели закончить бессмысленные пререкания, но Иггур не унимался:
   – Он предал нас Феламоре, а ее – Рульку. Расскажи о том, что случилось в ту ночь, Карана.
   – Вы не можете заставить меня давать показания против Лиана, – сказала девушка.
   – Можем, – возразил Надирил. – Но нам бы не хотелось этого делать.
   Лиан вскочил:
   – Расскажи им все, как было, Карана. Тогда они увидят, что я не делал ничего плохого.
   Он заблуждался. История о событиях в Туллине повергла всех в такой же ужас, как тогда Шанда. Иггур побледнел; его щека начала нервно подергиваться.
   – Нужно было прикончить его еще тогда, когда они догнали нас в Сухом Море.
   – Что с ним происходит? – встревожено спросила Карана у Малиены.
   – Когда-то Рульк овладел сознанием Иггура, теперь Иггур боится, что Рульк сможет сделать это снова посредством Лиана, – ответила она шепотом.
   – Нет! – воскликнул Лиан, цепляясь за Иггура. – Испытай меня сам, и ты поймешь, что все это ужасная ошибка.
   Иггур в страхе отпрянул:
   – Назад, изменник! Стража, уведите этого человека!
   Стражник, стоявший у двери, подозвал двух солдат, каждый из них был ростом с Оссейона. Они оттащили Лиана за воротник, юноша стал вырываться, порвав рубашку.
   – Что прикажете с ним делать, господин?
   – Убейте его здесь, чтобы я видел! – закричал Иггур. Стражник сбил Лиана с ног, поставил ногу ему на шею и замахнулся мечом.
   Никто и пальцем не успел пошевелить, как Карана, схватив со стола кувшин с вином, запустила им в солдата. Кувшин попал ему в голову, и он упал, перелетев через скамью. Девушка ударила по столу другим кувшином и, отбив ему горловину, с острым осколком в руке бросилась на второго стражника. Солдат, выхватив меч, приготовился ударить ее, но тут между ними встал Надирил.
   – Прекратите, оба, – сказал он.
   Стражник колебался, глядя на своего господина.
   – Прикажи ему, Иггур! – скомандовал библиотекарь.
   – Возвращайтесь на свои посты, – велел Иггур. Солдаты ретировались, но так и не убрали мечи в ножны.
   – Сейчас все слишком возбуждены, в таком состоянии нельзя принимать никаких решений, – наконец подал голос Мендарк. – Отведите Лиана в мои апартаменты, там он не сможет ни с кем встречаться и не причинит вреда.
   – Только через мой труп! – воскликнул Иггур. – Бросьте его в мои подвалы. В самое глубокое подземелье.
   В комнату вошел отряд вельмов во главе с Вартилой. Они подхватили Лиана под руки и увели.
   – Только не это! – воскликнула Карана. Она побежала вслед за ними, все еще сжимая в руке осколок, но один из стражников остановил ее и отобрал осколок.
   – Я не доверяю твоим солдатам, – произнес Мендарк. – Мои люди присмотрят за ним. Оссейон, Торгстед, сопроводите Лиана, вы отвечаете за его жизнь.
   Иггур был разъярен, но ничего не смог поделать, не вступив в открытый конфликт с остальными. Все разошлись. Они чувствовали себя растерянными и беспомощными, ведь за эти несколько месяцев, прошедших со времени сражения в Катадзе, им почти ничего толкового не удалось предпринять.
 

41
Проклятие нищего

   Стражники уводили Лиана в темноту, два вельма сжимали его локти мертвой хваткой. Но им нечего было беспокоиться: Лиан был словно парализован ужасом, и у него не промелькнуло даже мысли о побеге.
   Оссейон приблизился к юноше.
   – Мне очень жаль, Лиан, – сказал он.
   – Куда меня ведут?
   – В подземную темницу.
   Лиан не произнес больше ни слова. Шаги стражников эхом отдавались в сводчатом коридоре. Они все спускались и спускались по бесконечным лестницам, пока наконец не оказались в темном подвале с низким потолком, который поддерживали массивные колонны. Стены были покрыты пятнами сырости. Они миновали длинный ряд камер, к решеткам которых приникли грязные лица. В воздухе стоял запах плесени и немытых человеческих тел.
   – Что за жуткое место, – сказал Лиан. – Меня посадят в такую же клетку?
   Оссейон открыл было рот, но так и не произнес ни слова. Никогда еще ему не доводилось исполнять столь отвратительное поручение. Один из вельмов, шедших сзади, сказал:
   – В этих камерах содержатся обычные преступники, а тебя, летописец, ждет подземелье для самых черных изменников и предателей.
   Они спустились еще на один пролет в совершенно темное помещение. Единственный обитатель этого жуткого подземелья, услышав звук шагов, закричал истошным голосом:
   – Помогите! Выпустите меня! Умоляю!
   Крики доносились из ямы в полу, закрытой ржавой решеткой. Лиан вздрогнул. Они прошли мимо еще одной дыры, такой же тесной и жуткой, из нее поднималось отвратительное зловоние, словно там были забыты останки какого-то несчастного узника, умершего здесь. Около следующей ямы вельмы остановились. Вартила открыла замок и подняла решетку, другой вельм притащил лестницу и опустил ее в темноту. Лиан в отчаянии взглянул на Оссейона.
   – Лучше спускайся, Лиан, – произнес он сквозь зубы и отвернулся.
   Ступенька за ступенькой юноша начал спускаться в свою зловонную камеру. Ступив на склизкий пол, он поскользнулся и упал на колени. Его мучители наклонились над ямой, осветив ее фонарем, так что у Лиана были несколько секунд, чтобы оглядеть свое узилище. Лестницу вытащили, загремела решетка, и Лиана оставили одного в абсолютной темноте.
   Здесь не было ни кровати, ни стула, только сырые каменные стены да сточное отверстие в одном из углов. В кромешном мраке Лиан не мог различить даже решетки наверху. Он несколько раз прошелся из угла в угол, затем ощупал стены: бежать отсюда было немыслимо.
   Через несколько часов наверху забрезжил слабый свет.
   – Воды, воды! – закричал Лиан. Свет приблизился к его решетке.
   – Обед, – послышался голос вельма.
   Юноша решился: как только тюремщик спустится по лестнице, он оглушит его и попробует бежать. Если понадобится, пойдет даже на убийство, только бы вырваться из этого жуткого места.
   Какая-то холодная масса шлепнулась ему на голову и, стекая по лицу, залепила глаза. Затем он получил костью по затылку.
   – Я что, должен есть прямо с пола? – простонал он. Тюремщик в ответ только рассмеялся.
   – Пожалуйста, дайте мне воды, – взмолился Лиан.
   – Слизывай ее со стен, – крикнул вельм, и свет стал удаляться.
   Никто не отзывался на вопли Лиана. Подземелье вновь погрузилось во мрак. Через некоторое время юноша так измучился от жажды, что действительно стал лизать стены. А потом соскреб кашу с пола и попытался ее проглотить, но она была настолько отвратной, что его вырвало. Он лег на мокрый пол и уснул.
   Пробудившись от тревожного сна, Лиан понял, что кашей, застрявшей у него в волосах, с аппетитом обедают тараканы. Все тело было искусано вшами и блохами. Какая-то тварь чавкала у него под ухом, отбросив ее, он понял, что это упитанная крыса. Скоро она вернулась.
   После нескольких часов, проведенных в неравной борьбе, Лиан сдался. От живности ему не избавиться, придется с ней смириться.
   Больше всего на свете он хотел, чтобы пришла Карана. Время тянулось мучительно медленно, минуты казались часами, а дни целой вечностью. Лиан терял надежду. Карана не появлялась. Она бросила его. Когда-то ради их любви она могла сдвинуть горы, но теперь он стал ей безразличен. Лиан ожесточился, сердце его затвердело, превратившись в холодный камень. Она больше ничего не значила для него.
 
   Мысленная связь с Лианом подсказывала Каране, что он ужасно страдает. Она прилагала отчаянные усилия, чтобы добиться его освобождения, но все было тщетно. Все золото, вырученное за цепочку, ушло на взятки, но никто не хотел или не осмеливался помочь ей. Наконец, подавив гордость, она пришла к Мендарку. Он был вежлив, предложил ей вина, но сказал, что в этой ситуации бессилен. Было ясно, что он боится Иггура.
   Малиена тоже ничем не могла помочь. В Туркаде у аркимов не было никакого влияния.
   – Есть лишь один человек, который имеет власть освободить Лиана, – сказала она. – Это Иггур. Но если ты решишься отправиться к нему, будь осторожна.
   Каране было страшно, она опасалась за свою жизнь, но ничего другого не оставалось. На следующий день она отправилась на аудиенцию. Ей пришлось прождать в холодной приемной весь день, пока он принимал других просителей. И лишь поздно вечером ей удалось попасть к нему.
   Иггур взглянул на Карану сверху вниз.
   – Я не доверяю Лиану и никогда не освобожу его, – сказал он без обиняков.
   – Могу я хотя бы с ним увидеться? – в отчаянии взмолилась она.
   – Нет, – коротко ответил Иггур. – А теперь убирайся, иначе тоже окажешься за решеткой. Я не забыл о твоей роли во всем этом!
 
   Она пошла к воротам крепости, но бдительные стражники не сводили с нее глаз. После того как ее попросили убраться во второй раз, ока была вынуждена уйти. Оставалась последняя надежда. После нескольких часов беспокойного сна она отправилась к Надирилу.
   Слуга сразу же проводил ее к хозяину. Старый библиотекарь сидел у камина с Лилисой, которая читала ему поэму из свитка. Джеви был на причале, он помогал Пендеру чинить лодку. Лилиса закончила чтение. Надирил указал ей на кое-какие ошибки в произношении и велел девочке выучить поэму наизусть, а потом обратился к Каране:
   – Ты пришла просить за Лиана.
   – Это обвинение просто чудовищный поклеп! Он не мог иметь никаких сношений с Феламорой! Это абсурд!