Иващенко Валерий. Черный Ярл

   — Ну, я и раньше бы вас в обиду не дал. Но теперь готов расцеловать от макушки — и до кончика хвоста.
   — Да брось. Чтобы черный маг ходил на задних лапках перед женщинами дану? — Айне развлекалась от души.
   — Я постараюсь, чтобы это было не очень заметно, — пообещал ярл и повел обеих красавиц в широкие резные двери Императорского дворца.
 
   Императрица под ручку с августейшим супругом приняла их в своих покоях. После того, как официальное представление было окончено, Эстрелла чуть повернула лицо к фрейлинам.
   — Оставьте нас. Все.
   Затем шутливо погрозила Императору. — Дорогой мой! Я на тебя в обиде! На тебя, ярл, тоже. Вы оба позволили себе скрыть от моих глаз целое сокровище! Позвольте теперь нам с девушками поболтать немного.
   Она цепко подхватила обеих дану под локотки и увлекла в свой будуар.
   — Девчонки, а не дадите ли адресок, где делают такой макияж? — только и донеслось из-за закрывающейся двери.
   Император с ярлом переглянулись и, улыбаясь, пожали плечами.
   — Слушай, Valle, мне тут придарили бутылочку столетнего «Morе Morilla».
   — «Черная жемчужина»? Очень кстати, — потер руки ярл, — А у меня тут родилась одна идейка по поводу Стигии… Надо бы обсудить.

Глава 6
Гроза

   Яростное солнце освещало безжалостным светом Императорский дворец. На широком балконе, выходящем на прекрасный зеленый парк, стоял маленький столик и два золоченых кресла. На столике — оплетенная старинная бутыль, а в креслах — двое мужчин.
   — Хорошо, согласен. ЕСЛИ кочевники хотя бы на сутки захватят столицу Стигии, я смогу разнести храм змеепоклонников и уничтожить Глаз Сета. Только, Император, предлагаю поменять «если» на «когда».
   — Каким образом? — собеседник смотрел на солнце сквозь черно-красное вино в своем бокале, — Я не могу послать ни войска, ни флот.
   — А вот слушай. Допустим, некий предприимчивый купец из нейтрального баронства сумеет провести свой караван через территорию орков и Пустынные Земли целым и невредимым. Несколько десятков тысяч наконечников для стрел, пару сотен одноразовых свитков боевых заклинаний. Да еще точную карту Стигии. С подробным обозначением колодцев, перевалов, и так далее. Поможет такой товар степнякам одолеть пехоту и жрецов?
   — Сто тысяч наконечников, — заработала мысль Императора. — Допустим, найдется такой купец и опытный проводник. Но! Чем смогут расплатиться кочевники? У них ведь ничего нет. А их лошади нас не интересуют. Кроме того, они могут просто разграбить караван и вырезать моих… нет, Аррских купцов и охранников.
   — Эти детали решай сам. Кроме того, есть у меня кой-какие знакомства среди морских колдунов на Крумте. С того раза, — ярл глянул на собеседника, тот понимающе кивнул.
   — Скажем, галеры жрецов попадут в жесточайший шторм, и Стигия останется на время без флота и не сможет маневрировать силами на побережье. Тут-то кочевники и нанесут решающий удар.
   Император сосредоточенно думал. — Формально мы остаемся в стороне. Кроме того, вожди степняков хитры и коварны, но отнюдь не глупы. С ними можно будет столковаться. Ну, а если в суматохе при разграблении города пострадает и Храм Сета, все будет шито-крыто.
   Он встал, зашел в кабинет, склонился над шаром связи.
   — Альфонсио! Через час собери мне Бертрана, Орка и… — он хитро помотрел на ярла, — Барамона из Гильдии Купцов.
 
   После очередного пикантного анекдота из дворцовой жизни Айне только стонала от смеха, держась за живот.
   — Ваше Величество, пощадите! — утирала слезы Аэлирне. — Герцог охмурял пажа, которого вы переодели фрейлиной!
   — Давайте так — донья Эстрелла, и никаких величеств, когда наедине! — назидательно погрозила пальцем сидящая на пуфиках Императрица.
   — Все, что угодно, только дайте отдышаться! — Айне бухнулась перед ней на колени, сотрясаясь от хохота. — Пощады! Такого мне даже ярл не рассказывал…
   — Кстати, что там у вас с ярлом? Какой-то он задумчивый стал, — попросила донья Эстрелла, когда все немного успокоились.
   — Ох, тут все так непросто, — вздохнула Айне и посерьезнела.
   — Ну-ка, девочки, признавайтесь во всех грехах, — придвинулась поближе Императрица, — Может, чего присоветую.
 
   Так и зародился коварнейший заговор против ярла Valle.
 
   — А почему бы и нет? — сама себя спросила Айне, — Мам, как ты к нему относишься?
   — Если бы не ваши странные отношения — с удовольствием бы добавила к своей коллекции драгоценностей, — Аэлирне тонко улыбнулась.
   — И — не помешало бы, что он некромант? — спросила донья Эстрелла, — Вы ведь знаете, у меня нет Дара и я не разбираюсь в магии.
   — У меня не такая сильная аллергия на черную магию, как у дочери, к тому же я опытная волшебница. А Айне только предстоит учиться.
   — Все, я согласна попробовать, — хлопнула по подушке Айне. — Донья Эстрелла, а не сбежать ли нам из дворца к мэтру Рубини? Я уже в предвкушении. Если он с нами сделал чудо, посмотрим, справится ли он с такой красавицей!
   Она так умоляюще помотрела на Императрицу, что та улыбнулась.
   — Сбежать из дворца? Милочки, да я бы со всей душой. Детям еще два часа положено спать, но… Императрице сбегать из дворца… За мной же увяжется полсотни камеристок и полк охраны!
   — Ну, я бы могла изменить внешность, — Аэлирне лукаво склонила набок голову и критически оглядела Императрицу. — И выйдем мы с какой-нибудь фрейлиной. У Айне — лук, я волшебница, так что бояться некого.
   — А если еще сделать дорожку… вот тут… — шепнула она в августейшее ушко и показала, где.
   — Лапочка! Давай быстрее! — донья Эстрелла в возбуждении захлопала в ладоши, — Давненько я не бросалась в авантюры!
   Спустя минуту две красотки дану в сопровождении фрейлины выплыли из будуара и, шурша юбками, двинулись в сторону выхода.
 
   Маэстро Рубини едва не хватил удар, когда придворная дама вдруг оказалась САМОЙ Императрицей!!!
 
   Когда три сногсшибательные красавицы вернулись во дворец, там творилось форменное светопреставление. Во все стороны носились слуги и толпы придворных. Перерывали все. На каждой развилке коридоров стояли хмурые гвардейцы с саблями наголо.
   В покоях императрицы обнаружился начальник охраны, уже закованный в цепи. Он стоял на коленях и рыдал перед суровым Императором; клялся, что ума не приложит, как похитили государыню.
   — А, вот и вы, дамы. — обратился к ним встревоженный не на шутку правитель. Он был с мечом в руке, и кончик этого меча застыл у горла несчастного начальника охраны. Рядом стоял ярл и тоже жаждал крови.
   — Не подскажете ли, где моя супруга? И, кстати, кто эта прекрасная…
 
   Он подошел, долго смотрел. Заметив в своей руке оружие, отшвырнул его в сторону. Затем стал на одно колено и взял жену за руку.
   — Извините, — бросил остальным, — и бережно перецеловал каждый пальчик, непритворно ласково касаясь губами.
   Ярл сделал знак удалиться охране и придворным, подхватил под руки обеих дану и тоже вышел, Знаком закрыв за собой дверь.
   — Ну, девоньки, такого от вас не ожидал! Я уже собирался применять свое черное искусство, чтобы найти след. А Император был готов поубивать всех и каждого.
   — Ну ладно Айне, она еще дите в некоторых отношениях. К тому же она как мой вассал — под моей защитой. Но вы, мэм!
   — Ой-ой-ой, какие мы грозные! — Айне ничуть не считала никого виноватым, — Зато донья Эстрелла такая лапочка! И — правда, она красавица? Такая фигура, — с завистью добавила она. — Как у мамы…
   — Не смущай нашего ярла, — встряла Аэлирне со смеющимися глазами, — Лет через несколько и ты будешь не хуже.
   — А если завтра — в кандалы? — пытался постращать ярл.
   — Мальчик мой, — Аэлирне привстала на цыпочки и как-то так чмокнула ярла в щеку, что он сбился с шага. — У них сегодня будет такая ночь любви… Завтра гроза Империи будет шелковым.
   — Насколько я знаю эту парочку, ночь уже наступила, — ухмыльнулся ярл. — Но что же это мы? Нам вроде надо поздравить нашу молодую волшебницу. А потом с треском отпраздновать — полку магов прибыло. Какие будут планы на сегодняшний вечер?
   Он ласково улыбнулся Айне, и Аэлирне почувствовала, как у дочери застучало сердце. «Потерпи немного, дочь моя» — послала она мысль.
   А вслух сказала, — Айне, ты была когда-нибудь в театре?
   — Нет, только бродячих актеров видела. А что?
   — Ваша светлость, проведете дам в театр? — Аэлирне была неотразима.
   — Запросто. — ярл, похоже, не знал преград, — Распорядитель Императорского театра мне кой-чем обязан. Я подсказал ему, как можно использовать магию в сценических целях, — пояснил он. — К тому же, Императорская ложа сегодня пустует. — Тут он опять улыбнулся.
   — А посему, прекрасные дамы, вперед!
 
   — Ваша светлость! — распорядитель театра, увидев ярла, поклонился. Затем, посмотрев на красавиц дану, запричитал, — Ваши небесные благолепия! Вы же мне испортите весь спектакль! Про сцену и думать забудут — все будут любоваться вами!
   — Спасибо за комплимент, маэстро, — великодушно улыбнулась Айне.
   — А что вы сегодня даете? — тоже улыбнувшись, поинтересовалась Аэлирне.
   — «Der barber von Sevilla» — гордо ответил распорядитель, — Одна из лучших наших вещей. Самые лучшие исполнители! Да вы сами все увидите и услышите.
   — Послушайте, маэстро. — ярл отвел его чуть в сторону, — Сегодня августейшая чета точно занята. Уступите нам ложу?
   — Превосходно! Тогда спектакль спасен! — просиял распорядитель. Он оглянулся на двоих дану, — Жаль. Мастер, который так оттенил бесподобную красоту, явно не по карману нашему театру и гримерной.
   Он самолично открыл дверь в Императорскую ложу, — Может быть, прекраснейшие из очаровательнейших пожелают чего-нибудь еще?
   — Искристого «Aedorne» и фруктов. — пожелала Аэлирне.
   — Клюквенного морса и шоколада, — улыбнулась Айне.
   — Как обычно… начал было ярл.
   Маэстро поклонился, — Не извольте беспокоиться. Как обычно — самое лучшее и на цену не смотреть.
   — Поразительно! — со смехом вцепилась в ярла Аэлирне, когда все требуемое было доставлено и они остались втроем, — Все так и пляшут перед великим черным магом!
   — Дайте человеку совершить то, чем он потом будет гордиться; при этом немного заработать, — пожал плечами ярл, — И он вас запомнит.
   Тут оркестр из своей ямы заиграл чарующую мелодию, и началось ЧУДО.
 
   Когда бессмертное творение окончилось, и певцы кланялись ревущей от восторга публике, ярл и Аэлирне почувствовали на глазах слезы. Повернувшись к Айне, они увидели, что она плачет от счастья.
   — Я… я не знаю, — всхлипнула она и обняла мать, безбожно орошая слезами плечо ее платья, — Я… так счастлива. Теперь я понимаю, что испытал ярл, когда мы вышли от Рубини. Это как прекрасный сон, невыразимо очаровательный… Ох…
   И девушка вновь зарыдала от переполняющей ее радости. Аэлирне тоже плакала, улыбаясь. Ярл отвернулся и достал платок, чувствуя, как на него накатывают волны чувств.
 
   Когда вышли под яркие летние звезды, Айне уже полностью пришла в себя.
   — Почему со мной так? Что это было?
   Ярл долго думал, ведя под руки обеих красавиц. Затем спросил у опытной волшебницы, — Белое — это магия музыки? Или танца?
   Аэлирне кивнула, — Очень может быть. Дед Айне по отцу был великим бардом. Придет время — проверим и белый цвет шара.
 
   — Ярл, у тебя квадранс, чтобы сходить в ванную. Потом мы.
   Тот шутливо отдал честь и отправился по адресу. Когда вышел, уже переодетый в халат, заметил, — Айне, ты неплохо скрываешь мысли, но вот чувства… Что-то ты вертишься от нетерпения, но в чем дело — понять не могу.
   Проказницы переглянулись, прыснули, и гордо продефилировали в ванну, благо облицованное мрамором сооружение при желании могло бы вместить и пятерых.
   Вдоволь наплескавшись и нашептавшись, они столь же чинно вышли и плюхнулись по обеим сторонам от ярла, который сидел посреди дивана и блаженно щурился в потолок.
   — Что же за каверзу вы, подруги, замыслили? Мне почему-то сладко и тревожно на душе.
   — Ярл, сделай милость, поцелуй маме руку.
   Тот охотно приложился к ручке Аэлирне.
   — Кедр и лаванда, — улыбнулся он.
   — Неплохо, — Айне откинулась на спинку дивана и, закрыв глаза, прислушиваясь к своим ощущениям. — А теперь, скажи, как ты относишься к маме?
   — Как к старшей сестре, — не задумываясь, ответил ярл, — Очень уважаю. И… мэм — исключительно красивая женщина.
   Аэлирне улыбнулась, — Когда же ты научишься говорить комплименты? С последнего надо было начинать!
   — Ярл, поцелуй маме руку, как если бы это была я, — неумолимо погнала вперед Айне.
   Ярл долго и серьезно смотрел в глаза девушки, а затем повернулся к Аэлирне. Коснулся губами ладони, ласково поцеловал каждый пальчик, нежно прошелся к запястью…
   — Да! — выдохнула Айне, — Я от удовольствия чуть с дивана не упала.
   Глаза ее заблестели, на щеках разлился легкий румянец. Вытолкав ярла и Аэлирне с дивана, она сбила подушки в одну сторону и полууселась-полуулеглась.
   Пристально посмотрела в глаза ярлу.
   — Я так хочу. Сделайте это для меня, оба. А я… я буду с вами. Я же все-все чувствую.
   — Я тоже ощущаю, как тебе хорошо, — тихо сказала Аэлирне.
   — Признаюсь, и я тоже. Но… вы хоть бы меня спросили, заговорщицы!
   Аэлирне взяла руками голову ярла и повернула к себе. Поймала своими синими глазами взгляд ярла. Улыбнулась, как мать улыбается ребенку.
   — Мы обе решили, что ты будешь наш. Айне и мой. Мы с ней будем вместе. Или ты откажешь очаровательным из прекраснейших? К тому же — это совет Императрицы. А она, как мы все знаем — в числе прочего, и умница.
   Ярл вздохнул, сдаваясь, — Я никогда и ни перед кем не ходил на задних лапках. Мне немного страшно.
   — Чего ты боишься?
   — У меня только одно сердце.
   Айне взяла руку ярла и прижалась к ней щекой.
   — Но очень большое. Мы поместимся обе, — улыбнулась она. — Valle, мы с тобой хотим быть вместе. Единственный способ — через вот эту красавицу, которую мы любим и уважаем. Я уверена, и жалеть буду только о том, что мы сейчас зря тянем время.
   — Несносный ребенок, — но глаза ярла говорили совсем другое. — Я попробую.
   Он подхватил на руки Аэлирне, и отнес в спальню, под слабый свет магического шара. Когда его ласковые губы заскользили по бархатной коже шеи, из соседней комнаты донесся задыхающийся от счастья шепот Айне.
   — … Не останавливайся, любимый. Прошу тебя…
 
   Аэлирне, выйдя из ванной, уселась завтракать. Вареное всмятку яйцо, ломтик черного хлеба. Апельсин, персиковый сок в высоком бокале.
   — Ну, нет! У меня сегодня аппетит просто неимоверный! — и она вызвала прислугу.
   Айне вылетела из ванной, приплясывая от счастья. Обняла сзади сидящую маму и, сияя глазами, прошептала на ухо:
   — Спасибо, мам! Это было… неописуемо! Да ты и сама все знаешь.
   — Знаю, Айне, — шепнула мама и чмокнула дочь в нос. — И… спасибо тебе.
   — За что?
   Они замерли, прижавшись щека к щеке.
   — Знаешь, я уже почти забыла, что это такое — любить и быть любимой. — слегка улыбнулась, — А когда ты перехватывала иногда инициативу — это было что-то!
   — Так ты довольна советом Эстреллы?
   — Почти, — Аэлирне гладила волосы дочери. — Почти.
   — Да, я понимаю. Но ничего, мы вдохновим нашего Valle, и он решит проблему с детьми-внуками. Такое впечатление, что для него нет преград. Может, неправда, что все некроманты — злодеи?
   — Во всяком случае, вторым Яромором он не станет. Садись ешь. Ты ведь не забыла — сегодня турнир лучников?
   — Ох, и правда. Надо хорошенько подкрепиться. — Айне стала бодро уничтожать завтрак, мурлыкая под нос арию из вчерашнего спектакля.
 
   — Кстати, а как там наш дорогой? — они заглянули в спальню. — Так и есть, дрыхнет! Как ни жаль, но надо будить. Может, устроим холодную ванну?
   — Ой, не стоит, — счастливо поежилась Айне. — Может спросонья и гостиницу развалить.
 
   Ярл вылез из душа уже проснувшийся и чем-то озабоченный. Даже поцелуй Аэлирне не до конца прогнал грусть с его лица. Айне упала со стула.
   — Мам, полегче, — слабо запротестовала она, влезая обратно. — По крайней мере, предупреждай.
   — А чего это наш дорогой такой бука?
   Девушка миг-другой прислушивалась.
   — Он хочет есть, спать. И еще ярла терзает чувство вины.
   Аэлирне нежно обвила руками шею ярла. Айне тут же насторожилась и белкой перепрыгнула на диван.
   — Мужчины всегда находят сложности там, где их нет. Valle, дорогой мой, перестань… Ну, что ты?.. Глупые хумансы, понавыдумывали себе на голову условностей, обрядов и ограничений… Сегодня ночью, не всегда именно Айне шептала тебе слова любви. Иди к нам, наш ласковый тигр… Мы тебя очень, очень любим…
   Халат упал на ковер, и все вокруг завертелось в теплом розовом вихре.
 
   Маг в черном развевающемся плаще неспешно шел, вызывающе цокая тяжелыми коваными подошвами по полированому полу из белых, золотистых и голубых плиток. Встречные впереди спешили освободить путь. Двери открылись в большую залу, где фланировали люди, слышалась легкая негромкая музыка, а в дальнем конце стояли Императрица и Император.
   Скрипки, взвыв не в лад, смолкли. Маг стал пересекать залу, дамы растекались по сторонам, спешно подбирая юбки, кавалеры за что попало тащили их быстрее. Воцарилась бесшумная паника. Императрица и держащий ее под руку супруг с интересом смотрели, как приближается воплощение самых страшных снов и кошмаров.
   Маг подошел. Молча, коротко, но вежливо поклонился Императору, затем сделал шаг в сторону и остановился перед сияющей Императрицей. Нависла полнейшая тишина, и, когда этикет, казалось, уже вот-вот должен был смениться хлопками арбалетов и грохотом магии, маг стал перед женщиной на колени. Низко поклонился, пальцами подобрал с пола самый кончик платья и… поцеловал его.
   Это был старинный жест, или ритуал. Так мужчина просит прощения у матери или самой близкой женщины, и благодарит ее. Благодарит за все, что она для него сделала. За ласку, за детей, за добрый совет, за саму жизнь.
   Зал еле слышно выдохнул.
   Поднялся, вновь сдержано поклонился Императору, повернулся и столь же неспешно двинулся к выходу из залы. За спиной оживал гул голосов, оркестр несмело подал звук, и никто не услышал, как Императрица шепнула мужу:
   — Дорогой, у меня все получилось!
 
   Площадь Этуаль была залита полуденным солнцем. Слева и справа высились трибуны, а посередине было выделено поле для стрелков. По условиям турнира, мишень отодвигали все дальше и дальше, пока не оставался один — победитель. Возле самой линии стрельбы стоял столб с магическим звонком, и член Совета Магов в праздничной одежде стоял рядом, дабы выявить любую магию, могущую помочь или же помешать лучникам.
   Айне прищурилась. Сто пятьдесят шагов. А претендентов осталось четверо. Двое ветеранов из корпуса лучников, какой-то высокий парень в короткой серой куртке с накинутым капюшоном, и сама Айне. Пока отодвигалась на строго отмеренное расстояние мишень, стрелки не выходили на линию стрельбы. Наконец, слева, со стороны Императорской трибуны, затрубили фанфары, и усиленный соответствующей магией голос герольда возвестил:
   — Расстояние — сто пятьдесят шагов! Всем соблюдать тишину. Стреляйте, доблестные лучники!
   Айне не спешила. Двое ветеранов с трудом пробились через предыдущий рубеж и сейчас, похоже, отсеются. Беспокоил только парень в капюшоне. У него был почти такой же лук, как и у девушки, и странно знакомая манера стрелять. А стрелял он идеально. Если сейчас все не решится, то придется отодвигать мишень на двести шагов — немыслимое расстояние. Даже со ста пятидесяти цель казалась крохотным пятнышком. Со свистом унеслись стрелы. Парень в капюшоне и Айне выстрелили, казалось, почти не целясь.
   Но именно их стрелы попали в яблочко. Ветераны же промахнулись на пару пальцев. Они удалились с достоинством, сопровождаемые приветствиями публики. Стреляли они очень хорошо, но это уже был их предел.
   Айне стояла за пять шагов от линии, пока переносили мишень, и поймала на себе удивленно-изучающий взгляд из-под низко накинутого капюшона. Да кто же он такой, этот меткий стрелок?
   И вдруг — словно ледяные тиски сжали сердце, заныли зубы. Не отдавая себе отчета, в нарушение всех правил, Айне выскочила на линию стрельбы под возмущенный гул зрителей, огляделась. Бешено забился колокол магического звонка, и с трибуны напротив императрской ложи с душераздирающим визгом метнулся клубок темного пламени, обвитый какой-то мельтешащей дымкой. Миг — и он почти достиг цели, но тут его пронзила серебристая молния, выпущенная из Песни. Клубок магии распался в воздухе, не долетя какого-то десятка шагов до вскочивших в ложе людей, и растаял клубами дыма.
   От рева трибун заложило уши. Но придворный маг не зря ел свой хлеб. Он тотчас выкинул руку в каком-то заклинании, и вокруг того места, откуда вылетел шар злой смерти, люди замерли. Застывшие в беззвучном крике рты, замершие на полпути тела, руки, ноги. И неприметный человечек со свитком в руках. Гвардейцы уже вломились в толпу, как кабан в камыши, и во мгновение ока уволокли человечка ясное дело, куда. Маг поставил мерцающую стену защиты, а потом, повинуясь приказу, «разморозил» трибуну напротив. От Императора скатился на поле человек с неприятным взглядом, и, перекрывая вопли вокруг, заорал почти в самое ухо.
   — Леди, как вы узнали заранее?
   Айне уже пришла в себя.
   — У меня аллергия на черную магию. Словно холодная рука вцепилась в самое сердце! Вот я и выскочила на простор для выстрела!
   Человек миг переваривал услышанное, затем кивнул и винтом вошел в толпу, ловко пробираясь к начальнику охраны.
   Через квадранс запели фанфары.
   — Дамы и господа! Злоумышленник схвачен, опасности нет! Его Величество Император повелел! — трибуны полностью затихли, — Турнир продолжается! Расстояние — двести шагов! Всем соблюдать тишину! Стреляйте, доблестные лучники!
   Видимо, через магическую защиту было не очень хорошо видно, так как люди в Императорской ложе встали совсем и подвинулись ближе к мерцающей бликами стене.
 
   Парень вышел на линию стрельбы. Не поднимая лук, медленно скинул капюшон. Толпа все-таки ахнула.
   «Разрази меня гром! Это же эльф!»
   Эльф, которого перед турниром объявили, как «Тирион, сын леса», оглянулся на девушку своими зелеными, без белков, глазами. От этого взгляда хотелось плакать и смеяться одновременно. Затем стал поудобнее, поднял лук, прицелился и выстрелил. С того конца поля донесся щелчок стрелы, попавшей в мишень.
   Айне стояла, пытаясь совладать с рвущимся вскачь сердцем. Маршал лучников осмотрел мишень и через герольда объявил, — Стрела точно в самом центре мишени! Идеальный выстрел на предельной дистанции!
   Трибуны загудели. Шутка ли, объявлено, что выстрел идеален, лучше и быть не может! Осталось только объявить Тириона победителем.
   Айне охватило холодное, злое веселье. Ну уж фигушки! Зря, что ли, мучилась в Бриарвуде? Зря, что ли, поклялась себе быть достойной своего единственного, который сейчас на трибунах? Вот они, пятнышко мрака рядом с весенним листиком. Она вышла на линию стрельбы и подняла вверх руку. Готова к стрельбе. Зрители загудели еще сильнее. Самонадеянная девчонка.
   Постояв миг-другой, девушка обратилась к гвардейцу, следящему за порядком на поле при проведении турнира. — Я имею права потребовать тишины?
   Тот сорвался с места, и пошептался с маршалом.
   Грозно пропели фанфары. Воцарилась полная тишина, лишь какой-то малыш захныкал. Мамаша тут же заткнула ему рот конфетой, и маршал кивнул.
   Медленно натягивая лук, Айне пропускала стрелу меж пальцев, поглаживая ее и накладывая цепочку Знаков. Прицелилась, и когда уже не видела ничего, кроме огромного черного пятна с торчащим из него бревном, спустила тетиву.
   Стрела пошла как-то небыстро и высоко. Затем, постепенно загнувшись, снизилась к мишени. Выбив торчащую стрелу эльфа, качнулась и… заняла ее место. Выпучив глаза, все глянули на колокол звонка — тот хоть бы шелохнулся.
   От восторженного рева, казалось, дрогнула земля. Айне всем телом чувствовала волну звука. Увидела, как герцог Бертран в исступлении лупит кулачищем по тощей спине министра финансов Розенблюма, а тот, вцепившись в перила и ничего не чувствуя, орет и свистит, как мальчишка. Вон мама от радости подпрыгивает и трясет ярла за плечо. Чуть выше, Императрица улыбается девушке и хлопает в ладоши.
   Эльф подошел. Посмотрел, в глаза, низко поклонился и… снял со своего лука тетиву. Затем спрятал оружие в чехол и — пошел к выходу на трибуны.
   Победа!
   Тут рев, вой и крики поднялись так, что Айне пришлось заткнуть уши. Да, впервые в истории — в состязаниях лучников, в которых принимали участие Перворожденные, победил не-эльф. Вау!!!
 
   Раз, и другой, и третий пропели фанфары. Наконец, люди на трибунах утихли, и голос герольда возвестил:
   — Слава победительнице турнира, доблестной лучнице, леди Айне, дочери Аэлирне из рода Дану!
 
   Девушка получила награду из рук Императора — красивый серебряный кубок и свиток с кучей печатей. Теперь она имела право носить на одежде эмблему — победительница Императорского турнира лучников!
   Император вышел к краю ложи. Приказал убрать защиту и поднял руку. Толпа постепенно затихла.
   — Еще никогда победа не доставалась такому достойному участнику!