Страница:
Дочитав, президент недоуменно пожал плечами. Все это смахивало на сенсации из полоумных бульварных листков. Почему до сих пор никто не повторил опытов Теслы? Черт возьми, если бы не сегодняшняя встреча…
И Первое Лицо снова углубилось в чтение…
Загадочный доктор Каньчжень
И Первое Лицо снова углубилось в чтение…
Загадочный доктор Каньчжень
«…В истории науки был человек, проводивший сходные опыты по беспроводной передаче энергии. Это – русский ученый М.Филиппов. В 1903 г. при сотнях свидетелей он зажег лампы в Царском Селе, используя для этого генератор в Петербурге. После эксперимента Филиппов написал в редакцию „Русских ведомостей“ о том, что главный смысл эксперимента заключался не столько в передаче электричества без проводов, но и в показе возможности переносить энергию взрыва на сколь угодно большое расстояние, вызвав в точке передачи огромные разрушения. Он таким образом оповещал всех, что создал абсолютное оружие.
…Не так давно появились убедительные доказательства того, что идея создания водородной бомбы принадлежала Олегу Лаврентьеву, служившему после войны армейским радистом. После безответных писем в ЦК партии он обратился к самому Сталину, после чего был вызван в Москву, где с ним обстоятельно беседовали «первые лица» советского атомного проекта: Берия, Ванников, Курчатов. После этого Лаврентьева по указанию Берия направили на учебу в МГУ, дали квартиру и зачислили в штат разработчиков советской водородной бомбы – как автора основной концепции. Однако Лаврентьеву все время чинили препятствия и после событий 1953 года (падения Берия) и вовсе исключили из числа разработчиков, отправив в Харьковский политехнический институт, где он и проработал всю свою жизнь, став доктором технических наук.
Еще один факт: в 1967 году лейтенант А.Иванов послал три заявки, которые вместе тянули на Нобелевскую премию. Он изобрел не что иное, как томограф. Через 13 лет патенты по этой теме получают американцы. Иванова же никто не признал. В результате и мировой признание, и многомиллиардный бизнес, и возможности более масштабных прорывов были нашей страной утрачены…»
Хмыкнув и черкнув что-то в блокноте, президент вытянул из папки следующую справку, на которой стоял заголовок: «Информация о докторе Цзянь Каньчжене».
«Цзянь Каньчжень родился в 1933 году в городе Чаньту (КНР). Уже в раннем возрасте он выказал большие способности в области точных наук. По настоянию отца Ц.Каньчжень поступил, тем не менее, на медицинский факультет. Учился на „отлично“, был в числе лучших. Параллельно с медициной, однако, занимался физикой, кибернетикой и радиотехникой.
Окончив институт в 1959 г., опубликовал статью «Теория управления полями», где обосновал возможность передачи информации от одного мозга к другому с помощью радиоволн. Тем самым он заинтересовал отдел науки ЦК КПК, благодаря которому получил специальную лабораторию с отличным по тем временам оснащением. И он начинает исследования по передаче мыслей от одного человека к другому.
Суть экспериментов была такой: в разных комнатах находились оператор-индуктор и человек-реципиент. Оператор по команде нажимал кнопку и освещал на столе одну из «карт Зенера» с пятью простейшими геометрическими фигурами – кругом, квадратом, крестом и тремя волнистыми линиями. В соседнем же помещении находился реципиент, введенный с помощью гипноза в особое состояние полусна. Даже не зная об эксперименте, он просто рисовал на бумаге те образы, которые возникали в его мозгу. Совпадение между командами оператора-индуктора и рисунками испытуемых составляли до 70 процентов. То есть, передача мыслей шла. Ей не мешали дерево и картон, зато металл надежно экранировал мозг реципиента. То есть, мысли, выходит, передавались с помощью радиоволн.
Каньчжень решил сфокусировать электромагнитное излучение мозга с помощью придуманной им линзы из диэлектрика, а затем усилить, как усиливают любой радиосигнал. После постройки такой аппаратуры процент совпадений в опытах дошел до девяноста случаев из ста. Был сделан вывод о том, что «мысленная связь» идет на СВЧ (сверхвысоких частотах).
Убоявшись того, что его работы ведут к созданию оружие по управлению сознанием, ученый в 1961 г. переключился на эксперименты над животными. В Китае свирепствовал голод. Каньчжень решил с помощью био-СВЧ-связи вывести породу более мясистых кур, наделив их признаками уток. В передатчик сажали утку, а в приемник – клали куриные яйца. В итоге из них стали вылупляться цыплята с утиными шеями и плавательными перепонками на лапах, а ушные отверстия имели пленочку, как у настоящих уток. Первые результаты своих работ ученый изложил в статье «Биорадиоволны и их использование в медицине и сельском хозяйстве» в 1963 г. Но его исследования не были признаны имеющими практическую ценность. А вскоре в Китае началась «культурная революция», в ходе которой доктора отправили в деревню «на перевоспитание».
Каньчжень пытался бежать в Советский Союз, но был схвачен и отправлен в тюрьму, где провел четыре года. После освобождения он все-таки бежал в СССР, летом 1971 года перейдя границу. В нашей стране ему пришлось сначала работать грузчиком, плотником, сторожем и кочегаром. Но затем по ходатайству директора московского НИИ онкологии профессора С.И.Васильева его взяли лаборантом в Хабаровский медицинский институт, где он заново начал свои эксперименты над животными.
Примечательно, что при получении советского паспорта ученый взял себе русское имя-отчество – Юрий Владимирович. Такое же, как и у тогдашнего председателя КГБ СССР Андропова. Есть основания предполагать, что китайца опекал как раз комитет.
Уже в СССР ученый создал установку, которая считывает ДНК с одного живого объекта и направляет на другой организм. В одном из опытов он действовал электромагнитным полем дыни на проросшие семена огурцов. Появившиеся зеленцы имели вкус дыни, а биохимический анализ показал, что в огурцах произошли соответствующие изменения, которые затем передавались из поколения в поколения. В другом эксперименте информация транслировалась от арахиса росткам подсолнуха. В итоге изменилась форма семян подсолнечника и они частично переняли вкусовые качества арахиса. Параллельно Каньчжень провел серию опытов со злаковыми. Обработав семена кукурузы полем пшеницы, он добился того, что у кукурузы на месте метелок образовались своеобразные колосья с зернами, похожими и на кукурузные початки, и на пшеницу. По урожайности эта измененная кукуруза превзошла по урожайности контрольную группу на 200 процентов, а по зеленой массе – на триста. Причем и здесь приобретенные качества передавались по наследству.
Затем возобновились эксперименты над животными. Как утверждает ученый, и здесь информация считывалась с ДНК одного вида и передавалась зародышу другого. Цзянь снова обработал «утиным полем» пятьсот куриных яиц. У 25 процентов вылупившихся цыплят оказались перепонки на лапах, у 80 процентов – утиная форма головы, а у 90 процентов изменилось расположение глаз. В другом опыте он передал поле козла с большими загнутыми рогами беременной крольчихе, которая родила крольчат с большими загнутыми зубами.
В 1974 г. Каньчжень пытался зарегистрировать свое открытие био-СВЧ-связи в СССР, но потерпел неудачу, поскольку его работы противоречили принятым научным теориям. Не удалось заинтересовать и советские власти, которым он сулил перспективы роста урожайности сельскохозяйственных культур. Сколько бы он ни писал в высокие инстанции, результат был нулевым.
В середине 80-х годов Каньчжень провел опыты, связанные с возможностями омоложения организма. Сначала – на мышах. Он обрабатывал старых особей полями молодых растений и зародышей животных. В результате у 68 процентов мышей улучшились реакции, подвижность и аппетит. У 31 процента – возродились половые функции. А у 53 процентов подопытных животных продолжительность жизни выросла на год-полтора.
В 1987 г. доктор провел подобный эксперимент на себе и, как он сам утверждает, добился положительных результатов. Вторым добровольцем стал его 80-летний отец, который избавился от хронических заболеваний, аллергического зуда, шума в ушах и доброкачественной опухоли. Седые волосы старика почернели, на месте лысины появились новые волосы. Вырос даже зуб на месте выпавшего двадцатью годами ранее.
Только в 1991 г. Каньчжень смог получит авторское свидетельство на свое изобретение и разрешение Минздрава на использование своего метода в лечебных целях. Вскоре он смог набрать группу из 14 добровольцев, согласных попробовать его методы лечения. На эту группу приходилось 37 болезней. Каковы же оказались результаты? В шести случаях наблюдалось полное излечение. Одиннадцать человек внешне помолодели на пять-десять лет.
Затем китаец начал работу над волновым способом лечения рака. Заразив метастазами триста подопытных мышей, он воздействовал на них полями 10 кроликов-доноров, которым тоже прививались раковые клетки. Однако кролики не болеют онкологическими недугами в силу сильного иммунитета. Передав информацию через свой излучатель от кроликов и активизированным противораковым иммунитетом больным мышам, ученый, по его словам, добился излечения в 70 процентах случаев. Изобретенный способ «регулирования иммунологических реакций» он зарегистрировал как изобретение.
Каньчжень считает, что активизация защитных сил самого организма с помощью биоэлектромагнитного излучения – это самый перспективный путь лечения страшных болезней и борьбы с отторжением пересаженных органов. Горячим сторонником китайца выступает доктор биологических наук Юрий Симаков.
Однако к методу китайца стоит отнестись с настороженностью. Генетический механизм очень тонок. Велика опасность ненароком подействовать не только на нужные, но и на «посторонние» гены, вызвав опасные мутации. Не секрет, что у самого Каньчженя в результате воздействий получались куры не только с утиными признаками, но и с четырьмя ногами! Поэтому метод переброски генетической информации с помощью электромагнитного излучения требует дальнейших углубленных исследований и всеобщей научной поддержки.
Самое же примечательное в этой истории заключается в том, что вскоре после проведения сенсационных экспериментов на ниве онкологии Каньчжень пропал. Нам не удалось установить, что случилось. Но примечательно то, что в 2003 году в китайской печати появились сообщения об идущих в КНР опытах, практически зеркально повторяющих эксперименты таинственно исчезнувшего ученого».
Президент хмыкнул и подумал, что нужно провести глубокую разработку всех обстоятельств этого исчезновения. Сняв трубку, он позвонил тому, кто передал ему папку:
– Зайдите ко мне через десять минут!
– Если я правильно вас понял, то люди, с которыми мне придется встретиться сегодня, похожи на тех, о которых я прочел? – спросил президент. – Такие же, отвергаемые научным истеблишментом, но добившиеся поразительных результатов?
– Да, – кивнул собеседник. – Вы очень точно все определили.
– Тогда давайте встречаться. Я готов…
…Пока президент пребывал в комнате отдыха, расторопная прислуга споро сервировала чайный стол. Помощник президента занял свое место, почти сливаясь с обстановкой комнаты. А потом дверь в кабинет главы государства открылась, и в нее стремительной походкой вошел человек.
Ему на вид можно было дать и пятьдесят, и шестьдесят лет. На самом деле, ему валило под семьдесят. Легкий, сухощавый, с немного впалыми щеками и веселыми глазами, лучащимися хитростью и жизненной силой.
– Спасибо, что пригласили, – вымолвил он, пожимая президентскую руку. – Надеюсь, не пожалеете об этом…
– Я немного подготовился к встрече с вами, Борис Васильевич, – улыбнулся президент, когда они уселись чаевничать. – Кое-какие вопросы у меня появились. Удовлетворите любопытство?
– К вашим услугам! – энергично кивнул посетитель.
– Говорят, благодаря своей системе мы много лет ничем не хвораете?
– Не болею! – уверенно ответил Борис Васильевич.
– Дай вам Бог! Но не слишком ли уверенно вы это заявляете? – улыбнулся лидер страны.
– Да нет, не я один такой. Моя жена, мой сын, мои друзья – все они в числе подобных людей. Все мои сотрудники тоже перестали болеть. Им не угрожают ни грипп, ни рак, – покачал головой гость.
– Вашими трудами?
– Природа! – усмехнулся ученый. – Великая сила. Мне лишь удалось понять, что нужно по ней, матушке, делать.
– И рак врачуете?
– Тех, кто им не заболел, оберегаю. А вот заболевших им действительно излечиваю.
– И какие же виды рака вы готовы лечить? – прищурился президент.
– Все! – уверенно ответил его гость. – Причем в любой стадии.
– То есть, вы гарантируете излечение онкологическим больным? – недоверчиво спросил президент.
– Да. Если они, конечно, будут придерживаться моих рекомендаций.
– Значит, знакомых можно отправлять не в ЦКБ, а к вам?
– Ни в коем случае! – с непритворным страхом отреагировал собеседник Первого Лица. – Я за это уже отсидел. Больше, знаете ли, не тянет. Я вам расскажу эту историю. По специальности ваш покорный слуга – всего лишь инженер-электротехник. Диплома врача у меня, естественно, нет. Я права лечить просто не имею. Когда я понял механизм возникновения раковых заболеваний, то тут же принялся за борьбу с ними. Киев – город не такой уж большой, и слухи о том, что некий инженер рак излечивает, его мигом облетели. Ко мне толпы людей потянулись. В середине семидесятых это было. Представляете себе, что такое подпольный врач в советские годы? Всех спасти, конечно, не удавалось. Часть пациентов мои рекомендации просто не выполняли, потому оказались неготовыми психологически. Ну, и умирали, конечно.
Поползли и другие слухи. Дескать, лечил-лечил Борис Васильевич несчастных – а они и Богу душу отдали. В общем, пошел я под суд. Впаяли мне восемь лет за антисоветскую пропаганду, да еще два года да подпольную врачебную деятельность. И теперь я закон строго соблюдаю!
– На самом деле антисоветчиной занимались?
– Ну, как и все тогда. При обыске нашли у меня тринадцатитомную рукопись «О бессмертии». Написал я там, что ни коммунизм, ни прочие «-измы» бессмертия человека не приближают. Это на суде и цитировали. Правда, в колонии положение у меня было неплохое. Кормили тогда плохо, отчего болезни людей косили. Вот я и придумал зарывать в землю пустые банки и заливать в них воду с хлебом и сахаром. Квас получался, который мы пили. Продукты брожения спасали нас от болезней. Иногда, конечно, выслеживали и начальству доносили. Однако все начиналось заново – ведь я делился с друзьями.
– М-да… Говорят, что вы даже с «зоны» бежали каким-то убедительным образом? – поинтересовался президент.
Борис Васильевич ответил не сразу. Ухмыльнулся, отхлебнул чаю. Выудил из вазы конфету «Мишка косолапый» и с превеликим удовольствием ее развернул.
– Ну да, было дело, – признался он. – К концу 1985-го перестройка началась. А тогда один из зеков слух пустил, будто я не за политику сижу, а за изнасилование собственной дочери. Знаете, что за это в лагерной среде полагается? Проиграли бы мою жизнь в карты и убили бы. Бессмысленно было доказывать, что у меня дочери не было. Понял я, что кончится это для меня плохо. Тогда подговорил я еще одного политического, который за анекдоты сидел – тот мне компанию и составил. А еще я слух пустил: мол, исчезну в день открытия съезда КПСС, ровно в полдень. Лагерное начальство от той болтовни презрительно отмахнулось: не было ведь случая, когда с нашей криворожской зоны кто-нибудь побег совершал.
А мы в день съезда забрались в автоконтейнер и выехали за ворота. Часовые на КПП открыли дверцы, внутрь заглянули и никого не увидели. Выехать-то мы выехали, а дальше… Зима, холодно, голодно. В общем, сдались сами. Добавили нам еще два с половиной года, которые, правда, скостили за постройку реактора…
– Слыхал я про ваш реактор. Говорят, вы сделали то, что до сих пор никому не удалось – построили установку для холодного термоядерного синтеза? В самом деле? – с ехидцей вопросил президент.
– Ну да! – резковато бросил Борис Васильевич. – Построил. Лагерное начальство мне печь заказало для литейки. А я и печь делал, и реактор с ней параллельно делал, что всю литейку обогревал. Приехала ко мне потом целая комиссия из Москвы во главе с одним из начальников управления, которое научно-техническими разработками занималось. Проверили они мое детище, своих спецов пригласили. Потом еще раз проверили. В Москву доложили. Так мол и так, надо человека освобождать, потому что сделано открытие мирового значения. Хотя реактор и не работал еще.
Вызывает меня начальник колонии и говорит: «Все, завтра досрочно освобождаем. Собирай манатки!». А у меня через несколько дней испытания реактора намечались. Я ему и говорю: «Не надо! У меня испытания намечаются. Все оборудование здесь. Так что я еще посижу». У начальника глаза из орбит повыкатывались. Мол, все в жизни видел, но такого – никогда!
Я, тем не менее, посидел еще чуток, реактор запустил. Сдал его комитетскому начальству. Ну, и на свободу вышел, как говорится, с чистой совестью.
– А что потом с реактором было?
– Мы еще проверили возможность трансмутации. Ну, превращения одних химических элементов в другие.
– В самом деле? Чего, алхимией занимались? – недоверчиво поднял бровь президент.
– Не верите? Есть такой человек с вашей конторы, который тогда был, кажется, замначальника шестого управления. Николай Алексеевич. Нехай ваши его тут разыщут, и он вам подтвердит мой рассказ. Действительно из одних веществ другие получали…
А дальше меня выпустили. Перестройка стояла на дворе в полном разгаре. Тут уж не реактор, а вся страна вразнос пошла. Всем не до всего стало. Кстати, реактор тот из Кривого Рога к вам забрали в организацию. Что с ним стало, уж не знаю…
Президент повернулся к помощнику и бросил:
– Постарайтесь выяснить и доложить!
Потом он внимательно посмотрел на своего энергичного семидесятилетнего собеседника и с неподдельным уважением спросил:
– Может, расскажете секрет? Выглядите замечательно. Не болеете…
– Для вас – охотно, – Борис Васильевич радушно развел руки, будто собираясь заключить Первое Лицо в объятия. – Вот смотрите: человек состоит из клеток. Клетки почек живут до шести минут, печени – до месяца, клетки сердца – до трех месяцев, а клетки кожи меняются раз в полгода. Только клетки сухожилий дотягивают до года. Возьмем средний вес человека и поделим его на 365 дней в году. Выходит, что ежедневно в человеке умирает от полукилограмма до килограмма клеток. Сутки прошли – и нужно эту умершую плоть как-то из организма выводить, чтобы освободить место для молодых клеток. И я нашел механизм выведения умерших клеток из тела. Это делает желудочный сок. Жировые компоненты расщепляются желудочными кислотами. Желудочный сок растворяет не только умершие клетки, но и поврежденные нитратами, тяжелыми металлами, канцерогенами, радионуклидами. Даже раковую клетку желудочный сок успешно переваривает. Вот вам и вывод, совсем простой: если у человека с желудочным соком все нормально, может ли он заболеть раком? Нет, не может. У него будут растворяться все бородавки, наросты, опухоли доброкачественные и злокачественные.
А жизнь у нас сейчас, сами знаете, противная. Полно вокруг всякой гадости вроде нитратов и радионуклидов. Даже вы, господин президент, их хватаете. Значит, мертвых и поврежденных клеток у нас гораздо больше, чем у наших прадедов, а желудочного сока мы вырабатываем столько же. Вот и не хватает его нам для эвакуации из организма неполноценных и дохлых клеток. Помощь нужна нашему организму – слабо концентрированная…кислота. Таковую я, мои домашние и сотрудники ежегодно потребляем. А еще для этого необходимо кушать в день по три-четыре тюльки, где содержатся все необходимые аминокислоты, а заодно и хрен есть, которые печени помогает. То есть, пьем кислоту, един тюльку с хреном – и все болезни отступают.
Не верите? Думаете, втирается старый мошенник в доверие? А вы дайте команду – пускай проверят всех моих знакомых и родственников. Сами увидите, что осечек нет!
– Ну что ж, – серьезно вымолвил президент, отпивая чай. – В следующий раз не конфеты есть будем, а тюльку соленую. Тюлька за вами, уважаемый Борис Васильевич! Ну, а хрен уж и здесь найдется.
Гость не обиделся:
– Я всерьез говорю… А тюлечки-то я вам пришлю. Нашей, азовско-черноморской. Проверять ее, конечно, будут. Но она свеженькая, просвечивать ее не надо. А то она вместо того, чтобы радионуклиды выводить, их вам прибавлять начнет.
– Спасибо. Я запомню, – кивнул головой президент. – А еще спросить можно? Вот вы сейчас на Украине оказались. Бедно там. Как же вы ухитряетесь неплохо жить за счет науки? У нас тут ученые жалуются на нищету, рады грантам из-за рубежа. Только-только положение менять начинаем…
Борис Васильевич рассмеялся легко и бодро:
– Так у меня наука особая! Та, которая кормит, хотя грантов за не и не дают. Мне они без надобности. Я вас к себе на дачу приглашаю. Если придете, то увидите мои источники доходов. Живу за счет сахара. Посмотрел я на наши сахарные заводы. Из свеклы-буряка они получают 10, 15, ну от силы 20 процентов сахара. А я – в несколько раз больше. По своей технологии. И оказалось, что этот пустячок продать намного проще, чем установку для низкотемпературного термоядерного синтеза. У меня украинские заводы в очереди стоят. Я с ними договариваюсь: три процентика от дополнительной прибыли – мне. Хлопцы попались обязательные, деньги платят. В общем, на жизнь не жалуюсь. Хватает и на современное оборудование, и на реактивы. Чего мне на бюджет и гранты уповать? Так что у меня наука прикладная…
– А сейчас бы реактор ваш смогли бы сделать?
– Чего бы не смог? Сделал бы, конечно. Принципы действия все те же остались…
– А какие?
– Я вам просто поясню. Представьте себе, как от брошенного в воду камня расходятся круги волн. А теперь представьте, что вы всколыхнули воду обручем. Колебания пойдут от обода обруча к центру, волны сойдутся. Возникнет всплеск. Я это явление называю «самофокусировкой». А с ним связан эффект самоконцентрации энергии. Энергия не только рассеивается в окружающем пространстве, но в ряде случаев фокусируется в определенной точке. Я это научился делать. Вот вам и реактор. Его можно и для трансмутации использовать, и для получения тепла. Так что если заказ будет, я его лично для вас сделаю…
– Считайте, что заказ есть. Он займется! – президент кивнул на помощника.
– Так я ж серьезно к этому отнесусь! И сделаю реактор обязательно, – засмеялся гость. – Только есть у меня одно условие: работать буду у себя дома. А потом приглашу вас к себе, чтоб вы увидели все, о чем я здесь рассказал, воочию, в действии. И тогда выяснится, что я – не просто забавный дед, который байки горазд травить, а человек серьезный…
– Принимается! – согласился президент. – Как реактор готов будет, так и приеду. А все, что нужно для помощи, мои люди обеспечат. А что вы человек серьезный, я и без того знаю. Иначе б мы с вами здесь не сидели. Вы понимаете, что у меня лишнего времени нет…
– Ну, тогда я вам кое-что напоследок расскажу. У меня дома вы увидите три автомобиля. Нет, я не количеством машин хвастаюсь. Автомобили-то непростые! Все они у меня ездят на моих двигателях. Нет в них ни коленчатого вала, ни цилиндров, ни вообще трущихся частей. Есть только диски на подшипниках с небольшим зазором между ними. И бензина этим моторам нужна лишь самая малость – на раскрутку дисков. А дальше бензин заменяет раскаленный воздух, который разлагается на кислород и азот. При температуре в 900 градусов азот сгорает в кислороде. Мы движемся, скорость хорошая, выхлоп – почти никакой… В общем, приезжайте…
Президент тепло попрощался с необычным гостем:
– Телефонами вас снабдят в приемной. По всем проблемам с сооружением реактора звоните. Да, с вас – тюлька и рецепт вашей кислоты.
…Когда дверь за посетителем закрылась, президент обернулся к своему порученцу:
– И мне в это верить?
– Я видел документы… Люди из комитета утверждали, что реактор работал и трансмутация имела место. Говорил я с человеком, который этот реактор курировал, а потом стал зампредом КГБ, и тот клялся, что все это не блеф. Да и выглядит он замечательно.
– Кстати, проверьте насчет его автомобилей, – заметил президент как бы походя.
– В приемной вас ожидает еще один гость, – напомнил помощник…
…Не так давно появились убедительные доказательства того, что идея создания водородной бомбы принадлежала Олегу Лаврентьеву, служившему после войны армейским радистом. После безответных писем в ЦК партии он обратился к самому Сталину, после чего был вызван в Москву, где с ним обстоятельно беседовали «первые лица» советского атомного проекта: Берия, Ванников, Курчатов. После этого Лаврентьева по указанию Берия направили на учебу в МГУ, дали квартиру и зачислили в штат разработчиков советской водородной бомбы – как автора основной концепции. Однако Лаврентьеву все время чинили препятствия и после событий 1953 года (падения Берия) и вовсе исключили из числа разработчиков, отправив в Харьковский политехнический институт, где он и проработал всю свою жизнь, став доктором технических наук.
Еще один факт: в 1967 году лейтенант А.Иванов послал три заявки, которые вместе тянули на Нобелевскую премию. Он изобрел не что иное, как томограф. Через 13 лет патенты по этой теме получают американцы. Иванова же никто не признал. В результате и мировой признание, и многомиллиардный бизнес, и возможности более масштабных прорывов были нашей страной утрачены…»
Хмыкнув и черкнув что-то в блокноте, президент вытянул из папки следующую справку, на которой стоял заголовок: «Информация о докторе Цзянь Каньчжене».
«Цзянь Каньчжень родился в 1933 году в городе Чаньту (КНР). Уже в раннем возрасте он выказал большие способности в области точных наук. По настоянию отца Ц.Каньчжень поступил, тем не менее, на медицинский факультет. Учился на „отлично“, был в числе лучших. Параллельно с медициной, однако, занимался физикой, кибернетикой и радиотехникой.
Окончив институт в 1959 г., опубликовал статью «Теория управления полями», где обосновал возможность передачи информации от одного мозга к другому с помощью радиоволн. Тем самым он заинтересовал отдел науки ЦК КПК, благодаря которому получил специальную лабораторию с отличным по тем временам оснащением. И он начинает исследования по передаче мыслей от одного человека к другому.
Суть экспериментов была такой: в разных комнатах находились оператор-индуктор и человек-реципиент. Оператор по команде нажимал кнопку и освещал на столе одну из «карт Зенера» с пятью простейшими геометрическими фигурами – кругом, квадратом, крестом и тремя волнистыми линиями. В соседнем же помещении находился реципиент, введенный с помощью гипноза в особое состояние полусна. Даже не зная об эксперименте, он просто рисовал на бумаге те образы, которые возникали в его мозгу. Совпадение между командами оператора-индуктора и рисунками испытуемых составляли до 70 процентов. То есть, передача мыслей шла. Ей не мешали дерево и картон, зато металл надежно экранировал мозг реципиента. То есть, мысли, выходит, передавались с помощью радиоволн.
Каньчжень решил сфокусировать электромагнитное излучение мозга с помощью придуманной им линзы из диэлектрика, а затем усилить, как усиливают любой радиосигнал. После постройки такой аппаратуры процент совпадений в опытах дошел до девяноста случаев из ста. Был сделан вывод о том, что «мысленная связь» идет на СВЧ (сверхвысоких частотах).
Убоявшись того, что его работы ведут к созданию оружие по управлению сознанием, ученый в 1961 г. переключился на эксперименты над животными. В Китае свирепствовал голод. Каньчжень решил с помощью био-СВЧ-связи вывести породу более мясистых кур, наделив их признаками уток. В передатчик сажали утку, а в приемник – клали куриные яйца. В итоге из них стали вылупляться цыплята с утиными шеями и плавательными перепонками на лапах, а ушные отверстия имели пленочку, как у настоящих уток. Первые результаты своих работ ученый изложил в статье «Биорадиоволны и их использование в медицине и сельском хозяйстве» в 1963 г. Но его исследования не были признаны имеющими практическую ценность. А вскоре в Китае началась «культурная революция», в ходе которой доктора отправили в деревню «на перевоспитание».
Каньчжень пытался бежать в Советский Союз, но был схвачен и отправлен в тюрьму, где провел четыре года. После освобождения он все-таки бежал в СССР, летом 1971 года перейдя границу. В нашей стране ему пришлось сначала работать грузчиком, плотником, сторожем и кочегаром. Но затем по ходатайству директора московского НИИ онкологии профессора С.И.Васильева его взяли лаборантом в Хабаровский медицинский институт, где он заново начал свои эксперименты над животными.
Примечательно, что при получении советского паспорта ученый взял себе русское имя-отчество – Юрий Владимирович. Такое же, как и у тогдашнего председателя КГБ СССР Андропова. Есть основания предполагать, что китайца опекал как раз комитет.
Уже в СССР ученый создал установку, которая считывает ДНК с одного живого объекта и направляет на другой организм. В одном из опытов он действовал электромагнитным полем дыни на проросшие семена огурцов. Появившиеся зеленцы имели вкус дыни, а биохимический анализ показал, что в огурцах произошли соответствующие изменения, которые затем передавались из поколения в поколения. В другом эксперименте информация транслировалась от арахиса росткам подсолнуха. В итоге изменилась форма семян подсолнечника и они частично переняли вкусовые качества арахиса. Параллельно Каньчжень провел серию опытов со злаковыми. Обработав семена кукурузы полем пшеницы, он добился того, что у кукурузы на месте метелок образовались своеобразные колосья с зернами, похожими и на кукурузные початки, и на пшеницу. По урожайности эта измененная кукуруза превзошла по урожайности контрольную группу на 200 процентов, а по зеленой массе – на триста. Причем и здесь приобретенные качества передавались по наследству.
Затем возобновились эксперименты над животными. Как утверждает ученый, и здесь информация считывалась с ДНК одного вида и передавалась зародышу другого. Цзянь снова обработал «утиным полем» пятьсот куриных яиц. У 25 процентов вылупившихся цыплят оказались перепонки на лапах, у 80 процентов – утиная форма головы, а у 90 процентов изменилось расположение глаз. В другом опыте он передал поле козла с большими загнутыми рогами беременной крольчихе, которая родила крольчат с большими загнутыми зубами.
В 1974 г. Каньчжень пытался зарегистрировать свое открытие био-СВЧ-связи в СССР, но потерпел неудачу, поскольку его работы противоречили принятым научным теориям. Не удалось заинтересовать и советские власти, которым он сулил перспективы роста урожайности сельскохозяйственных культур. Сколько бы он ни писал в высокие инстанции, результат был нулевым.
В середине 80-х годов Каньчжень провел опыты, связанные с возможностями омоложения организма. Сначала – на мышах. Он обрабатывал старых особей полями молодых растений и зародышей животных. В результате у 68 процентов мышей улучшились реакции, подвижность и аппетит. У 31 процента – возродились половые функции. А у 53 процентов подопытных животных продолжительность жизни выросла на год-полтора.
В 1987 г. доктор провел подобный эксперимент на себе и, как он сам утверждает, добился положительных результатов. Вторым добровольцем стал его 80-летний отец, который избавился от хронических заболеваний, аллергического зуда, шума в ушах и доброкачественной опухоли. Седые волосы старика почернели, на месте лысины появились новые волосы. Вырос даже зуб на месте выпавшего двадцатью годами ранее.
Только в 1991 г. Каньчжень смог получит авторское свидетельство на свое изобретение и разрешение Минздрава на использование своего метода в лечебных целях. Вскоре он смог набрать группу из 14 добровольцев, согласных попробовать его методы лечения. На эту группу приходилось 37 болезней. Каковы же оказались результаты? В шести случаях наблюдалось полное излечение. Одиннадцать человек внешне помолодели на пять-десять лет.
Затем китаец начал работу над волновым способом лечения рака. Заразив метастазами триста подопытных мышей, он воздействовал на них полями 10 кроликов-доноров, которым тоже прививались раковые клетки. Однако кролики не болеют онкологическими недугами в силу сильного иммунитета. Передав информацию через свой излучатель от кроликов и активизированным противораковым иммунитетом больным мышам, ученый, по его словам, добился излечения в 70 процентах случаев. Изобретенный способ «регулирования иммунологических реакций» он зарегистрировал как изобретение.
Каньчжень считает, что активизация защитных сил самого организма с помощью биоэлектромагнитного излучения – это самый перспективный путь лечения страшных болезней и борьбы с отторжением пересаженных органов. Горячим сторонником китайца выступает доктор биологических наук Юрий Симаков.
Однако к методу китайца стоит отнестись с настороженностью. Генетический механизм очень тонок. Велика опасность ненароком подействовать не только на нужные, но и на «посторонние» гены, вызвав опасные мутации. Не секрет, что у самого Каньчженя в результате воздействий получались куры не только с утиными признаками, но и с четырьмя ногами! Поэтому метод переброски генетической информации с помощью электромагнитного излучения требует дальнейших углубленных исследований и всеобщей научной поддержки.
Самое же примечательное в этой истории заключается в том, что вскоре после проведения сенсационных экспериментов на ниве онкологии Каньчжень пропал. Нам не удалось установить, что случилось. Но примечательно то, что в 2003 году в китайской печати появились сообщения об идущих в КНР опытах, практически зеркально повторяющих эксперименты таинственно исчезнувшего ученого».
Президент хмыкнул и подумал, что нужно провести глубокую разработку всех обстоятельств этого исчезновения. Сняв трубку, он позвонил тому, кто передал ему папку:
– Зайдите ко мне через десять минут!
* * *
…Для беседы они уселись в изящные кресла у круглого стола.– Если я правильно вас понял, то люди, с которыми мне придется встретиться сегодня, похожи на тех, о которых я прочел? – спросил президент. – Такие же, отвергаемые научным истеблишментом, но добившиеся поразительных результатов?
– Да, – кивнул собеседник. – Вы очень точно все определили.
– Тогда давайте встречаться. Я готов…
…Пока президент пребывал в комнате отдыха, расторопная прислуга споро сервировала чайный стол. Помощник президента занял свое место, почти сливаясь с обстановкой комнаты. А потом дверь в кабинет главы государства открылась, и в нее стремительной походкой вошел человек.
Ему на вид можно было дать и пятьдесят, и шестьдесят лет. На самом деле, ему валило под семьдесят. Легкий, сухощавый, с немного впалыми щеками и веселыми глазами, лучащимися хитростью и жизненной силой.
– Спасибо, что пригласили, – вымолвил он, пожимая президентскую руку. – Надеюсь, не пожалеете об этом…
– Я немного подготовился к встрече с вами, Борис Васильевич, – улыбнулся президент, когда они уселись чаевничать. – Кое-какие вопросы у меня появились. Удовлетворите любопытство?
– К вашим услугам! – энергично кивнул посетитель.
– Говорят, благодаря своей системе мы много лет ничем не хвораете?
– Не болею! – уверенно ответил Борис Васильевич.
– Дай вам Бог! Но не слишком ли уверенно вы это заявляете? – улыбнулся лидер страны.
– Да нет, не я один такой. Моя жена, мой сын, мои друзья – все они в числе подобных людей. Все мои сотрудники тоже перестали болеть. Им не угрожают ни грипп, ни рак, – покачал головой гость.
– Вашими трудами?
– Природа! – усмехнулся ученый. – Великая сила. Мне лишь удалось понять, что нужно по ней, матушке, делать.
– И рак врачуете?
– Тех, кто им не заболел, оберегаю. А вот заболевших им действительно излечиваю.
– И какие же виды рака вы готовы лечить? – прищурился президент.
– Все! – уверенно ответил его гость. – Причем в любой стадии.
– То есть, вы гарантируете излечение онкологическим больным? – недоверчиво спросил президент.
– Да. Если они, конечно, будут придерживаться моих рекомендаций.
– Значит, знакомых можно отправлять не в ЦКБ, а к вам?
– Ни в коем случае! – с непритворным страхом отреагировал собеседник Первого Лица. – Я за это уже отсидел. Больше, знаете ли, не тянет. Я вам расскажу эту историю. По специальности ваш покорный слуга – всего лишь инженер-электротехник. Диплома врача у меня, естественно, нет. Я права лечить просто не имею. Когда я понял механизм возникновения раковых заболеваний, то тут же принялся за борьбу с ними. Киев – город не такой уж большой, и слухи о том, что некий инженер рак излечивает, его мигом облетели. Ко мне толпы людей потянулись. В середине семидесятых это было. Представляете себе, что такое подпольный врач в советские годы? Всех спасти, конечно, не удавалось. Часть пациентов мои рекомендации просто не выполняли, потому оказались неготовыми психологически. Ну, и умирали, конечно.
Поползли и другие слухи. Дескать, лечил-лечил Борис Васильевич несчастных – а они и Богу душу отдали. В общем, пошел я под суд. Впаяли мне восемь лет за антисоветскую пропаганду, да еще два года да подпольную врачебную деятельность. И теперь я закон строго соблюдаю!
– На самом деле антисоветчиной занимались?
– Ну, как и все тогда. При обыске нашли у меня тринадцатитомную рукопись «О бессмертии». Написал я там, что ни коммунизм, ни прочие «-измы» бессмертия человека не приближают. Это на суде и цитировали. Правда, в колонии положение у меня было неплохое. Кормили тогда плохо, отчего болезни людей косили. Вот я и придумал зарывать в землю пустые банки и заливать в них воду с хлебом и сахаром. Квас получался, который мы пили. Продукты брожения спасали нас от болезней. Иногда, конечно, выслеживали и начальству доносили. Однако все начиналось заново – ведь я делился с друзьями.
– М-да… Говорят, что вы даже с «зоны» бежали каким-то убедительным образом? – поинтересовался президент.
Борис Васильевич ответил не сразу. Ухмыльнулся, отхлебнул чаю. Выудил из вазы конфету «Мишка косолапый» и с превеликим удовольствием ее развернул.
– Ну да, было дело, – признался он. – К концу 1985-го перестройка началась. А тогда один из зеков слух пустил, будто я не за политику сижу, а за изнасилование собственной дочери. Знаете, что за это в лагерной среде полагается? Проиграли бы мою жизнь в карты и убили бы. Бессмысленно было доказывать, что у меня дочери не было. Понял я, что кончится это для меня плохо. Тогда подговорил я еще одного политического, который за анекдоты сидел – тот мне компанию и составил. А еще я слух пустил: мол, исчезну в день открытия съезда КПСС, ровно в полдень. Лагерное начальство от той болтовни презрительно отмахнулось: не было ведь случая, когда с нашей криворожской зоны кто-нибудь побег совершал.
А мы в день съезда забрались в автоконтейнер и выехали за ворота. Часовые на КПП открыли дверцы, внутрь заглянули и никого не увидели. Выехать-то мы выехали, а дальше… Зима, холодно, голодно. В общем, сдались сами. Добавили нам еще два с половиной года, которые, правда, скостили за постройку реактора…
– Слыхал я про ваш реактор. Говорят, вы сделали то, что до сих пор никому не удалось – построили установку для холодного термоядерного синтеза? В самом деле? – с ехидцей вопросил президент.
– Ну да! – резковато бросил Борис Васильевич. – Построил. Лагерное начальство мне печь заказало для литейки. А я и печь делал, и реактор с ней параллельно делал, что всю литейку обогревал. Приехала ко мне потом целая комиссия из Москвы во главе с одним из начальников управления, которое научно-техническими разработками занималось. Проверили они мое детище, своих спецов пригласили. Потом еще раз проверили. В Москву доложили. Так мол и так, надо человека освобождать, потому что сделано открытие мирового значения. Хотя реактор и не работал еще.
Вызывает меня начальник колонии и говорит: «Все, завтра досрочно освобождаем. Собирай манатки!». А у меня через несколько дней испытания реактора намечались. Я ему и говорю: «Не надо! У меня испытания намечаются. Все оборудование здесь. Так что я еще посижу». У начальника глаза из орбит повыкатывались. Мол, все в жизни видел, но такого – никогда!
Я, тем не менее, посидел еще чуток, реактор запустил. Сдал его комитетскому начальству. Ну, и на свободу вышел, как говорится, с чистой совестью.
– А что потом с реактором было?
– Мы еще проверили возможность трансмутации. Ну, превращения одних химических элементов в другие.
– В самом деле? Чего, алхимией занимались? – недоверчиво поднял бровь президент.
– Не верите? Есть такой человек с вашей конторы, который тогда был, кажется, замначальника шестого управления. Николай Алексеевич. Нехай ваши его тут разыщут, и он вам подтвердит мой рассказ. Действительно из одних веществ другие получали…
А дальше меня выпустили. Перестройка стояла на дворе в полном разгаре. Тут уж не реактор, а вся страна вразнос пошла. Всем не до всего стало. Кстати, реактор тот из Кривого Рога к вам забрали в организацию. Что с ним стало, уж не знаю…
Президент повернулся к помощнику и бросил:
– Постарайтесь выяснить и доложить!
Потом он внимательно посмотрел на своего энергичного семидесятилетнего собеседника и с неподдельным уважением спросил:
– Может, расскажете секрет? Выглядите замечательно. Не болеете…
– Для вас – охотно, – Борис Васильевич радушно развел руки, будто собираясь заключить Первое Лицо в объятия. – Вот смотрите: человек состоит из клеток. Клетки почек живут до шести минут, печени – до месяца, клетки сердца – до трех месяцев, а клетки кожи меняются раз в полгода. Только клетки сухожилий дотягивают до года. Возьмем средний вес человека и поделим его на 365 дней в году. Выходит, что ежедневно в человеке умирает от полукилограмма до килограмма клеток. Сутки прошли – и нужно эту умершую плоть как-то из организма выводить, чтобы освободить место для молодых клеток. И я нашел механизм выведения умерших клеток из тела. Это делает желудочный сок. Жировые компоненты расщепляются желудочными кислотами. Желудочный сок растворяет не только умершие клетки, но и поврежденные нитратами, тяжелыми металлами, канцерогенами, радионуклидами. Даже раковую клетку желудочный сок успешно переваривает. Вот вам и вывод, совсем простой: если у человека с желудочным соком все нормально, может ли он заболеть раком? Нет, не может. У него будут растворяться все бородавки, наросты, опухоли доброкачественные и злокачественные.
А жизнь у нас сейчас, сами знаете, противная. Полно вокруг всякой гадости вроде нитратов и радионуклидов. Даже вы, господин президент, их хватаете. Значит, мертвых и поврежденных клеток у нас гораздо больше, чем у наших прадедов, а желудочного сока мы вырабатываем столько же. Вот и не хватает его нам для эвакуации из организма неполноценных и дохлых клеток. Помощь нужна нашему организму – слабо концентрированная…кислота. Таковую я, мои домашние и сотрудники ежегодно потребляем. А еще для этого необходимо кушать в день по три-четыре тюльки, где содержатся все необходимые аминокислоты, а заодно и хрен есть, которые печени помогает. То есть, пьем кислоту, един тюльку с хреном – и все болезни отступают.
Не верите? Думаете, втирается старый мошенник в доверие? А вы дайте команду – пускай проверят всех моих знакомых и родственников. Сами увидите, что осечек нет!
– Ну что ж, – серьезно вымолвил президент, отпивая чай. – В следующий раз не конфеты есть будем, а тюльку соленую. Тюлька за вами, уважаемый Борис Васильевич! Ну, а хрен уж и здесь найдется.
Гость не обиделся:
– Я всерьез говорю… А тюлечки-то я вам пришлю. Нашей, азовско-черноморской. Проверять ее, конечно, будут. Но она свеженькая, просвечивать ее не надо. А то она вместо того, чтобы радионуклиды выводить, их вам прибавлять начнет.
– Спасибо. Я запомню, – кивнул головой президент. – А еще спросить можно? Вот вы сейчас на Украине оказались. Бедно там. Как же вы ухитряетесь неплохо жить за счет науки? У нас тут ученые жалуются на нищету, рады грантам из-за рубежа. Только-только положение менять начинаем…
Борис Васильевич рассмеялся легко и бодро:
– Так у меня наука особая! Та, которая кормит, хотя грантов за не и не дают. Мне они без надобности. Я вас к себе на дачу приглашаю. Если придете, то увидите мои источники доходов. Живу за счет сахара. Посмотрел я на наши сахарные заводы. Из свеклы-буряка они получают 10, 15, ну от силы 20 процентов сахара. А я – в несколько раз больше. По своей технологии. И оказалось, что этот пустячок продать намного проще, чем установку для низкотемпературного термоядерного синтеза. У меня украинские заводы в очереди стоят. Я с ними договариваюсь: три процентика от дополнительной прибыли – мне. Хлопцы попались обязательные, деньги платят. В общем, на жизнь не жалуюсь. Хватает и на современное оборудование, и на реактивы. Чего мне на бюджет и гранты уповать? Так что у меня наука прикладная…
– А сейчас бы реактор ваш смогли бы сделать?
– Чего бы не смог? Сделал бы, конечно. Принципы действия все те же остались…
– А какие?
– Я вам просто поясню. Представьте себе, как от брошенного в воду камня расходятся круги волн. А теперь представьте, что вы всколыхнули воду обручем. Колебания пойдут от обода обруча к центру, волны сойдутся. Возникнет всплеск. Я это явление называю «самофокусировкой». А с ним связан эффект самоконцентрации энергии. Энергия не только рассеивается в окружающем пространстве, но в ряде случаев фокусируется в определенной точке. Я это научился делать. Вот вам и реактор. Его можно и для трансмутации использовать, и для получения тепла. Так что если заказ будет, я его лично для вас сделаю…
– Считайте, что заказ есть. Он займется! – президент кивнул на помощника.
– Так я ж серьезно к этому отнесусь! И сделаю реактор обязательно, – засмеялся гость. – Только есть у меня одно условие: работать буду у себя дома. А потом приглашу вас к себе, чтоб вы увидели все, о чем я здесь рассказал, воочию, в действии. И тогда выяснится, что я – не просто забавный дед, который байки горазд травить, а человек серьезный…
– Принимается! – согласился президент. – Как реактор готов будет, так и приеду. А все, что нужно для помощи, мои люди обеспечат. А что вы человек серьезный, я и без того знаю. Иначе б мы с вами здесь не сидели. Вы понимаете, что у меня лишнего времени нет…
– Ну, тогда я вам кое-что напоследок расскажу. У меня дома вы увидите три автомобиля. Нет, я не количеством машин хвастаюсь. Автомобили-то непростые! Все они у меня ездят на моих двигателях. Нет в них ни коленчатого вала, ни цилиндров, ни вообще трущихся частей. Есть только диски на подшипниках с небольшим зазором между ними. И бензина этим моторам нужна лишь самая малость – на раскрутку дисков. А дальше бензин заменяет раскаленный воздух, который разлагается на кислород и азот. При температуре в 900 градусов азот сгорает в кислороде. Мы движемся, скорость хорошая, выхлоп – почти никакой… В общем, приезжайте…
Президент тепло попрощался с необычным гостем:
– Телефонами вас снабдят в приемной. По всем проблемам с сооружением реактора звоните. Да, с вас – тюлька и рецепт вашей кислоты.
…Когда дверь за посетителем закрылась, президент обернулся к своему порученцу:
– И мне в это верить?
– Я видел документы… Люди из комитета утверждали, что реактор работал и трансмутация имела место. Говорил я с человеком, который этот реактор курировал, а потом стал зампредом КГБ, и тот клялся, что все это не блеф. Да и выглядит он замечательно.
– Кстати, проверьте насчет его автомобилей, – заметил президент как бы походя.
– В приемной вас ожидает еще один гость, – напомнил помощник…