Карр Филиппа. Случайная встреча

   — Ничего не поделаешь: я предпочту все, что угодно, судилищу этих людей, которые признали меня виновным еще до того, как начнется суд. — Он взял меня за руки и пристально посмотрел в глаза. — Вы меня не выдадите, маленькая Джессика?
   — Никогда! — с жаром воскликнула я. — Я бы в любом случае помогла вам!
   Джейк нежно поцеловал меня.
   — Вы чудесная девочка! — сказал он. — Я никогда не знал таких, как вы!
   Он меня просто околдовал: я забыла про Долли и про то, что он соблазнил ее, я забыла о том, что он убил человека. Солдаты в бою гоже убивают людей: они называют их врагами, хотя между ними нет личной неприязни. Этот человек убил другого человека, который хотел обесчестить юную девушку: он защищал невинного от зла. Он имел право использовать любые средства, которые были необходимы для спасения этой девочки. Я была на его стороне, и у меня было такое чувство, что в любом случае я была бы на его стороне.
   — Вам надо покинуть этот дом до утра, — напомнила я.
   Джейк кивнул:
   — Когда стемнеет, я спущусь к побережью и найду этот лодочный сарай. Возможно, я пойду на лодке вдоль побережья и встречу какой-нибудь корабль.
   — Вам бы лучше отправиться в Рэмсгейт или Харвич. Оттуда вы могли бы попасть в Голландию. У вас есть деньги?
   — Вместе с лошадью Пенфолд доставил мне и деньги.
   — Вам бы лучше с самого начала отправиться на восточное побережье!
   — Я не выбирал дорогу, за мной охотились.
   — Если вы попадете за границу, то вы никогда не вернетесь сюда?
   — С годами все забывается… Скажите, а когда Долли собирается рожать?
   — Теперь уже скоро.
   — Как она?..
   — Счастлива! Она очень ждет этого ребенка, и, я думаю, что если бы вы вернулись, она была бы на верху блаженства!
   — Милым окончанием ночных плясок вокруг костра было бы такое возвращение!
   — Это для вас ничего не значило? — Он помолчал, а затем сказал:
   — Пожалуйста, не думайте обо мне слишком дурно! Вы же были там, не так ли? Вы помните?
   — Да, я все помню.
   — Вы сидели в карете вместе со своими родителями. Я все время думал о вас…
   Некоторое время мы оба молчали. Я представила себе, как его привозят на площадь, заполненную толпой зевак. Я никогда не видела публичной казни, но одна из служанок приехала из Лондона и рассказала, как это делают в Тайберне. Она очень живо и ярко это описала!
   Цыган Джейк не заслуживал такой судьбы. Я резко повернулась к нему:
   — Вы должны уходить отсюда, как только стемнеет! Я принесу вам какой-нибудь еды. Отправляйтесь на восточное побережье…
   — В здешних кладовых есть еда. Я уверен, Долли меня за это не осудит. А где же старая леди? Она тоже уехала с Долли?
   — Она умерла! Она была в ужасе от того, что Долли собирается родить ребенка, вышла ночью, в снегопад, и заблудилась. Так она и погибла!
   Джейк схватился за голову:
   — Значит, на мне лежит еще один грех, за который придется ответить?
   — У всех есть грехи, за которые придется ответить!
   — Как вы умны, и как мне повезло, что я сумел завоевать вашу дружбу! Странная история: знатная леди, подружившаяся с цыганом, которого преследует закон!
   — Есть и более странные истории. Об одной из них рассказывалось в песне про леди, которая покинула дом, чтобы жить вместе с цыганами! Помните?
   — Ну, вы еще не зашли столь далеко!
   Холл неожиданно осветила молния, вслед за которой сразу же ударил гром.
   — Я уж подумал, что она была предназначена для нас, — сказал он.
   — Как только гроза закончится, мне нужно возвращаться. Обо мне будут беспокоиться.
   — Они же не ждут, что вы пойдете домой во время грозы?
   — Нет.
   — Значит, у нас есть немножко времени?
   — Расскажите мне что-нибудь про цыган, — попросила я. — Мне кажется, что для такого человека, как вы, это не совсем подходящий образ жизни?
   — Я открою вам секрет: я не цыган — по рождению, ни по воспитанию! Я присоединился к ним два года назад, потому что мне хотелось жить свободной жизнью. Мне никогда не нравились условности. Я хотел жить свободно, хотя у меня была возможность жить легкой жизнью, спать на перине из гусиного пуха и иметь обеды, как у лорда! Ну вот, не такая уж из ряда вон выходящая история! Вся разница в том, что не знатная, леди покинула свой дом и ушла к цыганам, а мужчина!
   — Зачем вы это сделали?
   — Я поссорился с братом: он на пятнадцать лет старше меня. Когда наши родители умерли, он стал в некотором смысле моим воспитателем, а я был бунтовщиком! Я убегал из школы, водился со слугами, вникал в их заботы, а после серьезной семейной ссоры понял, что мне не хочется так больше жить только потому, что мои предки сотни лет жили именно так. Я хотел быть свободным, сам себе хозяином. Я не желал подчиняться всевозможным абсурдным правилам хорошего тона и прочим обычаям и поэтому присоединился к цыганам. Они приняли меня, среди них я нашел самых верных друзей. Я полностью покончил со старой жизнью! Полагаю, с той стороны тоже не было особых сожалений: мой брат был рад избавиться от человека, не доставлявшего ему ничего, кроме неприятностей. Дело в том, что я не люблю сидеть взаперти — ни за железной решеткой, ни за решеткой предрассудков!
   — Я понимаю вас!
   — Ну что ж, возможно, бесполезная жизнь завершится бесславным концом!
   — Не говорите так! — воскликнула я. — В любом случае она не была бесполезной. Вспомните, что вы, по крайней мере, сумели спасти Ли! К тому же я не думаю, что ваша жизнь кончается, вы вполне можете выбраться из страны. Доберитесь до Харвича: я уверена, что вы сможете оттуда пробраться в Голландию. У вас есть конь?
   — Я взял на себя смелость поставить его в конюшню. Там я накормил и напоил его. Он отдыхает, готовится к дальнему путешествию, Бог знает куда!
   — Вы должны попасть в Харвич! Поезжайте туда проселками. Вас не подумают искать вдоль восточного побережья, и у вас появится шанс!
   — Я отправлюсь с наступлением темноты! Могу ли я верить в то, что вы никому не сообщите обо мне?
   — Конечно!
   — Может быть, отлежаться в укрытии, пока немножко не поутихнет эта шумиха?
   — Отправляйтесь этой же ночью! — посоветовала я и добавила:
   — Я буду думать о вас!
   — Это будет утешать меня и придаст решимости стремиться к цели, а когда вы станете постарше, у меня будет много историй, которые я расскажу вам!
   — Расскажите сейчас: я ненавижу ожидание.
   — Я тоже, но придется подождать!
   Некоторое время мы сидели молча. Я заметила, что уже давно не гремит гром да и дождь шумит не так сильно.
   — Я должна идти, — нерешительно произнесла я. — Никто не должен знать, что я была здесь. До свидания, удачи вам! Здесь вы будете в безопасности весь день.
   — Буду осторожен… и отправлюсь, как только стемнеет. Спасибо, моя маленькая милая девочка! Я буду постоянно думать о тебе, моя прекрасная юная благодетельница!
   Джейк осторожно взял мое лицо в ладони и нежно поцеловал в лоб. Я была очень взволнована. Мне хотелось так много для него сделать, но единственное, что от меня требовалось, — это молчать.
   Я прошла через холл. Остановившись у двери, я оглянулась и улыбнулась ему. И вдруг испугалась, представив себе, что вижу цыгана Джейка в последний раз.
   Когда я добралась до дома, там уже беспокоились. Где я была? Мать уже послала карету в Эндерби, чтобы меня привезли назад.
   — Дорогая мамочка, я ведь не сахарная!
   — Но там сказали, что ты уже ушла!
   — Я спряталась от дождя!
   Она пощупала рукав моего платья.
   — Ты насквозь мокрая! — забеспокоилась она. — Где там мисс Ренни? Ах, мисс Ренни, проследите за тем, чтобы Джессика немедленно пропарила ноги в горячей воде с горчицей!
   — Конечно, миссис Френшоу. — Я запротестовала:
   — Но это же глупо: я всего лишь промокла.
   А про себя я подумала: значит, они послали за мной карету? Предположим, кто-то видел, как я захожу в Грассленд. Предположим, кто-то зашел туда и увидел Джейка. От этой мысли мне стало дурно. Я должна защитить его.
   Я сидела, переодетая в сухое платье, задрав его выше колен и погрузив ноги в горячую воду с горчицей. Время от времени мисс Ренни подливала горячей воды в ведро, когда она, по ее мнению, остывала.
   — Вам следовало оставаться в Эндерби! Вас привезли бы домой в карете.
   — Столько шума из ничего…
   Как у него там дела? В течение дня никто не должен зайти в дом, а к ночи его там уже не будет. Я никак не могла избавиться от ужасной мысли о том, что Джейка могут повесить. Этого не должно произойти!
   В спальню вошла мать проверить, выполняются ли ее указания. Она сама досуха вытерла мне ноги, и, пока она делала это, внизу раздались чьи-то голоса. Она выглянула из окна.
   — Там какой-то незнакомец. Ага, вот и твой отец. Они очень дружелюбно беседуют. Наверняка сегодня за обедом у нас будет гость. Спущусь-ка я и все выясню. Теперь давай быстренько надевай чулки. Ты от горчицы разогрелась, и я не хочу, чтобы ты еще подхватила простуду.
   — Ну что ты, мама, — стала возражать я, — сколько шуму из-за того, что я немножко промокла!
   — Я не хочу, чтобы ты слегла с простудой! У меня и без этого полно дел.
   Конечно, приятно, когда за тобой так ухаживают, подчеркивая твою бесценность. Я вновь вернулась мыслями к цыгану Джейку.
   Я спустилась вниз, чтобы узнать, кто приехал. Там уже собралась вся семья — отец, мать, Клодина, Дэвид и Амарилис. Все возбужденно о чем-то говорили. Отец представил меня:
   — Джессика, познакомься с мистером Фредериком Форби.
   Мистер Форби поклонился, а отец продолжал:
   — Ты помнишь цыгана, которого звали Джейк?
   У меня закружилась голова. Оставалось надеяться, что они не заметят, насколько я взволнована.
   — Мистер Форби разыскивает его. Нам всем нужно быть настороже!
   — Цыган Джейк? — переспросила я.
   — Я думаю, он мог решиться пойти этим путем, — сказал мистер Форби моему отцу. — Мы собираемся прочесать все излюбленные цыганами места, а, насколько мне известно, они были здесь в прошлом году.
   — Да, — сказала мать. — это было в октябре! Я помню, они приходили к костру по случаю Трафальгарской победы.
   — В октябре, — повторил мистер Форби. — А с тех пор?
   — О нет, с тех пор их не было! — сказала мать. — Мы бы знали, если бы цыгане здесь появились.
   — Тогда они подожгли мой лес, — добавил отец. — После этого я и прогнал их.
   — Говорят, его разыскивают за убийство? — спросил Дэвид.
   — Это верно, — кивнул мистер Форби.
   — Так значит, он настоящий разбойник?
   — За этими цыганами нужен глаз да глаз, сэр! Обычно за ними водятся мелкие грешки, но убийство… надо признать, такое у них случаеггся редко. Но мы полны решимости разыскать его!
   — А кто был жертвой? — спросила Клодина.
   — Племянник местного сквайра. Это произошло возле Ноттингема.
   — Ах, как ужасно! — воскликнула мать. — Должно быть, у них в таборе произошла ссора?
   — О нет, этот цыган напал на молодого человека и убил его!
   — Надеюсь, его поймают, — сказала мать. Неожиданно для себя я услышала, как произношу каким-то неестественно тоненьким голоском:
   — А почему он убил этого человека, племянника сквайра?
   — Какая-то ссора из-за девушки. Эти цыгане, знаете ли, горячий народ!
   Нужно было держать себя в руках. Мне хотелось кричать: «Какая-то ссора из-за какой-то девушки! Этот племянник сквайра пытался изнасиловать ее, а цыган Джейк сделал то, что и следовало сделать! Каждый благородный человек поступил бы также!»
   Но нужно было вести себя осторожней: нельзя было дать понять, что я виделась с Джейком. Следовало каким-то образом известить его о том, что здесь находится этот человек — Форби. Нужно соблюдать все предосторожности, не следовало Джейку приезжать сюда! Между тем разговор продолжался.
   — Ничего не скажешь, колоритный парень, я помню его, — сказал отец.
   — Насколько мне известно, он не настоящий цыган!
   — А зачем же он бродит вместе с ними?
   — Все это довольно странно! Да и вообще он странный парень, мы навели кое-какие справки. Похоже, он из весьма благородной семьи, откуда-то из Корнуолла, и всегда был известен своей эксцентричностью!
   — А.теперь он ходит и совершает убийства! — произнесла мать.
   — Ни о каких других убийствах мы не знаем, — сказала я, — и это не было убийством! Эта девушка…
   — Убийство и есть убийство, моя милая юная леди! — перебил мистер Форби. — Мой долг состоит в том, чтобы виновный предстал перед судом!
   — Но вы же сказали, что это была ссора из-за девушки? Возможно…
   Отец посмотрел на меня, приподняв брови, а мистер Форби продолжал:
   — Мы всегда ждем от цыган неприятностей. А этот, похоже, был у них вроде вожака, несмотря на то, что не принадлежал к их племени. Имя у него корнуолльское — Джейк Кадорсон, а цыган Джейк — это прозвище.
   — Я помню его, — сказал отец. — он вел себя разумно, когда я пришел к цыганам и потребовал убраться с моих земель.
   — Горячая кровь! — повторил мистер Форби.
   — А где его ищут? — спросила я.
   — Вдоль всего побережья, мои люди рыщут везде. Надо обязательно схватить его. ведь он наверняка попытается покинуть страну. Я думаю, он направится на восточное побережье, вернее всего, в Харвич. Если бы не война, он направился бы на южное побережье, но в такие времена во Франции ему может не поздоровиться. Нет, я думаю, он все-таки направится в Харвич!
   Я почувствовала, что вся дрожу: Джейк отправится прямо к ним в лапы! Мне нужно предупредить его!
   — Я собираюсь обойти все дома в округе, — продолжал мистер Форби, — и предупрежу их обитателей. Если кто-нибудь увидит этого человека, он должен немедленно дать знать об этом нам!
   Я нашла предлог, чтобы уйти, отправилась в свою комнату, переоделась в платье для верховой езды и выскользнула из дома. Оседлав лошадь, я выехала.
   Деревья продолжали ронять с своих ветвей капли, земля размокла от дождя. Кусты, казалось, только что полили. И почему человек способен обращать внимание на такие вещи, когда все его мысли заняты совсем иным?
   Я добралась до Грассленда. Там было очень тихо. Я спешилась и привязала лошадь к коновязи. Подойдя к двери, я позвонила в колокольчик и крикнула в замочную скважину: «Все в порядке, это я, Джессика!..»
   Я услышала его шаги. Дверь открылась, и на пороге появился Джейк.
   В тот самый момент откуда-то раздался крик. Мой отец и мистер Форби скакали галопом в сторону дома.
   — Нет, нет! — закричала я.
   Цыган Джейк взглянул на меня, и боль в его глазах поразила меня с неожиданной силой.
   Они спешились. Мистер Форби поднял ружье.
   — Все кончено! — прокричал он.
   Я почувствовала, что потеряю сознание. Мой отец .успел подхватить меня.
   — Все в порядке, — воскликнул он. — Я здесь!
   Неизвестно откуда появились еще двое мужчин. Я никогда раньше не видела их, но поняла, что это помощники мистера Форби. Мне было невыносимо видеть происходящее. Отец буркнул:
   — Я отвезу дочь домой!
   Я повернулась к цыгану Джейку. Я не могла говорить, а лишь качала головой. Я едва видела его, мои глаза были полны слез, ужаса, горечи, отчаяния… и глубокого горя. Больше всего мне хотелось поговорить с ним, объяснить ему. Мне было невыносимо сознавать, что он думает, будто я выдала его!
   К дому мы ехали молча. Возле конюшни отец помог мне спуститься с седла. Он нежно прижал меня к себе, хотя обычно он избегал каких-либо проявлений чувств. Нашими лошадьми занялись конюхи, а мы вошли в дом.
   — Я думаю, будет лучше, Джессика, если ты мне все расскажешь! Какова была твоя роль во всем этом?
   — Нам нужно спасти его! — закричала я.
   Нужно было серьезно поговорить с отцом. Всю жизнь я считала его самым могущественным человеком в мире. Мы все знали о том, как ему удалось выручить нашу мать во время революции во Франции. Он всегда вел себя так, будто обладал сверхчеловеческими способностями, и такова была сила его убеждения, что все мы верили в эти способности.
   Теперь я решила, что он сможет спасти цыгана Джейка. Я могла надеяться только на него. Нужно было дать знать цыгану Джейку, что я не предавала его. Что он мог подумать, открыв дверь и увидев меня, а за мной — этих мужчин? Только одно, что я его предала!
   — Пройди в мой кабинет, — сказал отец. — Там ты сможешь рассказать мне все подробности.
   Когда мы оказались в кабинете, он закрыл дверь и сказал:
   — Ну?
   — Это не было убийством! — заявила я. — Все было не так, как ты думаешь! Племянник сквайра собирался изнасиловать девушку-цыганку, а Джейк заступился за нее. Завязалась драка, в которой и погиб этот племянник!
   — Кто рассказал тебе это?
   — Он.
   — Ты имеешь в виду… этого цыгана?
   — На самом деле он не цыган. Он присоединился к ним ради того, чтобы жить свободной жизнью!
   — Похоже, ты много знаешь о нем!
   — А почему вы оказались там… следом за мной?
   — Мы отправились на верховую прогулку вместе с Форби. Ехали рядом, и я увидел, как ты сворачиваешь в сторону Грассленда. Я сказал, что это моя дочь, и мы поехали за тобой.
   — Зачем ты это сделал, ну зачем?
   — Дорогая моя девочка, мы собирались порасспрашивать в Грассленде — не видел ли кто этого цыгана.
   — Но ведь там никого не было! Долли и слуги — все были в Эндерби!
   — Я подумал, что кто-нибудь из слуг может все-таки оказаться там. Они его знали… еще по тем временам, когда он бывал здесь.
   Я закрыла лицо руками. Я чувствовала себя такой несчастной.
   — Давай, — предложил он, — продолжай свои объяснения.
   — Я заехала в Грассленд, чтобы укрыться от грозы: просто постоять на крыльце и дождаться пока кончится дождь. Мне показалось, что кто-то мелькнул в окне. Это оказался Джейк. Он узнал меня, он мне доверился…
   — Ты хочешь сказать, что разговаривала с ним?
   — Да, я зашла в Грассленд, и он рассказал мне о том, как это произошло, как он убил этого мужчину. Он сказал, что не ждет пощады: он — цыган — убил племянника сквайра! Я решила предупредить его о том, что в нашей округе появился человек, который ищет его, и что его люди расставлены по всему побережью. Джейк собирался после наступления темноты отправиться в Харвич, и он попался бы в расставленную ими ловушку! Именно это с ним и случилось, а теперь он будет думать, что это я…
   — Тебе не следует расстраиваться: ты ведь не собиралась выдавать его?
   — Но выдала!
   — Нет, просто так получилось.
   — И что теперь с ним сделают?
   — Отвезут в Ноттингем и предадут суду.
   — И решат, что он виновен?
   — Он убил человека! Он и сам не отрицает этого.
   — Но это не было убийством!
   — Обычно такие действия определяются именно этим словом.
   — Но разве ты не понимаешь? Все дело было в этой девушке… И что с ним сделают?
   — Повесят, полагаю.
   — Этого нельзя допустить!
   — Дорогая моя Джессика, у тебя нет ничего общего с этим человеком: какой-то кочующий цыган! Ну, надо признать, он симпатичный, даже обаятельный. Но уже через год ты и не вспомнишь о нем!
   — Я никогда не забуду о том, что он посчитал меня предательницей! Он мне доверился!
   — Глупенькая девочка, ты ведь ничего подобного не сделала! Ты просто отправилась туда, чтобы предупредить его, и уж так случилось, что мы сразу поехали вслед за тобой.
   — Но он будет думать…
   — Очень скоро он перестанет думать!
   — Ах, отец, только не говори так! Я хочу, чтобы ты спас его!
   — Я? Ты считаешь, что в моей власти спасти его?
   — Когда я была маленькой, я всегда думала, что ты в силах сделать все, если только захочешь! Я даже думала, что ты способен вызвать дождь, если решишь, что так нужно.
   — Мое милое невинное дитя, но теперь-то ты знаешь, что это совсем не так!
   — Теперь я знаю, что ты не властен над природой, но остальное все в твоих силах, если ты этого захочешь!
   — Мне лестно, что моя дочь столь высокого мнения обо мне: она очень умна и почти права. Но теперь ты, по крайней мере, знаешь, что я не умею управлять погодой? Точно так же обстоят дела и с законами!
   — С этим я не могу согласиться! Законы создают люди!
   — Ага, значит, меня могут превзойти только небесные силы, а со всем остальным, ты полагаешь, я способен совладать?
   — Папочка, дорогой мой, чудесный, умный папочка, ты же можешь что-нибудь сделать!
   — Дорогая моя доченька, никакие уговоры, пусть даже приправленные лестью, не смогут заставить меня спасти человека, который сам сознался в убийстве!
   — Но это нельзя назвать убийством: он был обязан спасти эту девушку! Он благороден. Ты помнишь, когда мы столкнулись с цыганами? Мы были там вдвоем, и он не позволил, чтобы нас обидели? Возможно, он спас нам жизнь!
   Некоторое время отец молчал.
   — Есть способы повлиять на суд, — сказала я.
   — Взятка? Подкуп? Такое действительно существует. И ты хочешь предложить мне, законопослушному англичанину, совершить эти преступления?
   — Ты мог бы что-нибудь сделать ради его спасения? Если бы суд узнал, что Джейк убил этого человека, защищая девушку от насилия, разве этого не приняли бы во внимание?
   — Какой-то цыган… и племянник местного сквайра…
   — Вот в этом-то и дело! — возмущенно воскликнула я. — Предположим, племянник сквайра убил бы цыгана, собиравшегося совершить насилие над его женой?
   — Я понимаю твою точку зрения.
   — Если этого человека повесят, я буду несчастной всю жизнь!
   — Ты говоришь глупости! Ты всего лишь ребенок, хотя, должен сказать, временами мне приходится сомневаться в этом. Сколько тебе? Одиннадцать?
   — Почти двенадцать!
   — Господи, сохрани нас! Что с тобой будет к восемнадцати?
   — Ну, пожалуйста, отец…
   — Что, дорогая Джессика?
   — Неужели ты не сделаешь для меня… самое нужное из того, что мог бы сделать? Ты поможешь спасти этого человека?
   — Я мало что могу сделать.
   — Но что-то ты можешь?
   — Мы могли бы найти эту девушку и, возможно, выставить в качестве свидетельницы.
   — Да, да! — охотно согласилась я.
   — Я отправляюсь в Ноттингем! — Я бросилась к отцу на шею:
   — Я знала, что ты поможешь Джейку!
   — Я еще не знаю, что смогу сделать! Пока меня втянули в действия, которые, как я полагаю, могут оказаться бесплодными, — все это по велению моей властной доченьки!
   — Значит, ты едешь в Ноттингем! Отец, я поеду вместе с тобой!
   — Нет.
   — Да! Ну, пожалуйста!.. Мне тоже нужно там быть. Неужели ты не понимаешь, что я обязана быть там!
   Джейк должен узнать, что я его не предавала! Если он в этом не убедится, я уже никогда не смогу чувствовать себя счастливой. Никогда в жизни! Так что я еду с тобой в Ноттингем.
   Взяв меня за плечи и слегка отстранив от себя, отец посмотрел мне в глаза. Я заметила, как слегка опустились уголки его губ.
   — Я привык считать себя хозяином в собственном доме. С тех пор как я имел неосторожность обзавестись дочерью, положение дел изменилось!
   Я бросилась ему на шею, и он крепко обнял меня. До чего же все-таки хорошо быть такой любимой!
   На следующий день мы выехали в Ноттингем. Отец рассказал все матери, и она решила сопровождать нас. Когда я поведала ей во всех подробностях о случившемся, она загорелась желанием спасти цыганя Джейка, почти таким же сильным, как мое.
   Мы отправились в карете, и путешествие заняло у нас несколько дней. До суда, по предположениям отца, оставалось около недели, а нам было необходимо время, чтобы выработать план действий.
   Наступили сумерки, а мы были в семи-восьми милях от Ноттингема. Лошади спокойно трусили, как вдруг кучер резко остановил карету.
   — В чем дело? — крикнул отец.
   — Знаете, сэр, там кто-то на дороге, и, похоже, у него неприятности!
   — Сейчас мы все выясним, — заявил отец. Мать сжала его руку.
   — Все будет в порядке, — успокоил нас отец, доставая из-под сиденья ружье.
   — Лучше было бы проехать мимо, — проговорила мать.
   — Возможно, кто-то и в самом деле попал в беду.
   — А может быть, это просто хитроумная ловушка? Эти «джентльмены с большой дороги» способны на Все!
   Выглянув, я увидела, как к нам, прихрамывая, приближается какой-то человек.
   — Я попал в беду! — воскликнул он. — Меня ограбили, лишив и коня, и кошелька!
   Отец вышел из экипажа и внимательно осмотрел человека.
   — Садитесь в карету, — пригласил он.
   Мы с матерью потеснились, дав место незнакомцу. Когда он уселся, отец скомандовал:
   — Давай, погоняй…
   Незнакомец был весьма изысканно одет. Он тяжело дышал, и трудно было ожидать какой-нибудь каверзы с его стороны. Он был настолько растерян, что некоторое время даже не мог говорить.
   — Я ехал по дороге, — наконец, начал он, — когда меня остановил какой-то человек и начал расспрашивать, как добраться до Ноттингема. Я стал объяснять ему, но, пока говорил, из кустов появилось еще трое, и окружили меня! У них были ружья. Пригрозив мне, они потребовали, чтобы я спешился и отдал им кошелек. У меня не было выбора: я отдал им все, что они требовали! Забрав также лошадь, они уехали. Спасибо за то, что вы подобрали меня: я пытался останавливать другие экипажи, но они проезжали мимо!
   — Все подозревали какой-то подвох, — объяснил отец. — Грабители стали просто бичом! По-моему, законопослушных граждан следовало бы охранять тщательнее.
   В ответ мужчина кивнул.
   — И куда же вам нужно было попасть, сэр?
   — Мой дом расположен неподалеку от Ноттингема. Если бы вы могли подбросить меня до города! Там меня хорошо знают и я смогу найти кого-нибудь, кто отвезет меня домой, я буду вам несказанно обязан!
   — Мы отвезем вас прямо до дома. Это далеко от города?
   — Примерно в миле.