Страница:
– У тебя хороший мул, знахарь, он послужит еще и королю.
– О, в самом деле? Невин пристально посмотрел командиру в глаза и послал из своей ауры магнетические успокаивающие флюиды. – Ты не хочешь этого мула, он стал слишком часто хромать и навряд ли пригодится тебе.
– Ты думаешь, я поддамся на такую неуклюжую хитрость? – смеясь спросил тот, затем он вдруг затряс головой, веки его приоткрылись. – Неуклюжая хитрость. Мне не нужен этот мул.
– Тебе в самом деле не нужен этот мул.
Воин зевнул, покачнулся, затем развернул лошадь.
– Пошли ребята, мне не нужен этот мул, он слишком часто хромает, чтобы подойти нам.
Хотя остальные воины выглядели ошеломленными, они без слов подчинились командиру и поскакали вслед за ним по направлению к Форту Дэвери.
Невин продолжал путь в плохом настроении, теперь он внимательно следил, не появятся ли снова всадники. Инцидент снова вернул его мысли к цели путешествия. Хотя он планировал добраться до Элдифа, ему не улыбалась мысль бесконечно завораживать в дороге патрули воинов, конфискующих имущество путешественников. Благодаря войне, он не мог нанять корабль из Кермора, но существовала менее законная возможность переправиться на кораблях, которые уходили далеко в море, минуя границы, где мало кто мог их поймать. Несмотря на то, что это был порядочный крюк, он решил завернуть в Форт Мананнан. Это был приятного вида небольшой городок с населением около двух тысяч душ, его круглые дома выстроились небольшими полукружьями по направлению от гавани. Несмотря на войну, каждый дом выглядел удивительно зажиточным; свежие соломенные крыши, свежепобеленные стены, на заднем дворе ухоженная корова и много кур. Городской постоялый двор был тоже небольшой, но опрятный, под стать ему была и конюшня. Настоящим сюрпризом для Невина оказалось то, что он увидел, войдя в таверну. Тавернщик готовил тушеное мясо, брызги жира из котла с шипением летели в пламя очага, а сам котел, и ложка, которой тавернщик мешал мясо были не железными, а бронзовыми. Когда Невин сделал по этому поводу замечание, тавернщик пробурчал в ответ:
– Вы не найдете и кусочка хорошего железа вдоль всего побережья Кермора, добрый господин. На юге со стороны Кантрэйя проходит линия фронта и через нее невозможно проникнуть, а нашему прекрасному королю и его великолепному войску нужны подковы для лошадей их ублюдков, мечи и тому подобное. Так что они отбирают каждый кусочек железа, который им удается найти, срывают даже ржавые пряжки с ваших ремней, а если вы просите возмещения, то получите только синяки.
Он замолчал и плюнул в огонь, затем продолжал:
– Даже лемеха для плугов делают бронзовые, а насколько они глубоко режут землю, вам известно. Так что урожай с каждым годом все меньше, а этот ублюдок король берет все те же налоги.
– Понятно. О, боги! Я никогда не думал, что все это так далеко зашло.
– Мне только интересно, как далеко они еще могут зайти. Так скоро у нас на дверях будут золотые петли – они будут дешевле, чем железные. – Тавернщик невесело рассмеялся.
С наступлением вечера постоялый двор заполнился изрядным количеством постояльцев. Как только они узнали, что он знахарь, он тут же стал принимать пациентов, создав возле стоящего в углу стола что-то вроде полевой амбулатории. Когда он закончил прием, к нему подсел моряк по имени Сакуер, купивший у него перед этим траву, помогающую при похмелье, и стал настойчиво предлагать Невину выпить с ним пива, что явно грозило ему возвращением прежнего симптома.
– Вы надолго собираетесь задержаться в Форте Мананнан, господин?
– По правде говоря, еще не знаю. Я надеюсь найти корабль, идущий в Морлен на границе с Элдифом, который мог бы взять на борт мою лошадь и мула. Я ищу целебные травы, которые растут только в той части королевства.
Сакер кивнул, принимая на веру эту ложь, и задумался.
– Ладно, я знаю человека, который гоняет на запад судно приличного размера. Может быть он швартуется в Морлене.
– Швартуется там? А насколько дальше на запад можно проникнуть в теперешнее время?
Сакер не удивился, казалось, его внимание полностью сосредоточилось на кружке с пивом.
– Послушай, – Невин перешел на шепот, – мне и вправду надо попасть в Элдиф, я заплачу за моих пассажиров. Это возможно?
– Все может быть. Подожди здесь немного.
Примерно через час появился крепкий, седеющий мужчина в клетчатых бриггах купца. Он задержался возле двери, и, прежде чем окончательно войти в зал, внимательно огляделся вокруг. Когда Сакер приветственно помахал ему, он не спеша подошел к их столу, не спуская при этом настороженного взгляда с Невина.
– Садись, Кабет, – пригласил его Сакер, – монеты имеются.
Слегка улыбаясь, купец сел. Сакер наклонился к нему через стол и зашептал:
– Этому знахарю необходимо попасть в Элдиф. Ему нужен корабль, который может взять на борт скот. Сомневаюсь, что ты не знаешь о таком.
– Да… – Кабет помолчал, смерив взглядом Невина, – это опасное путешествие, господин хороший. Я не могу гарантировать вашу безопасность в случае если военные галеры из Элдифа схватят нас.
– А, понимаю, – сказал Невин. Он то был вполне уверен, что сможет гарантировать эту безопасность, но разумеется, не решился сказать об этом Кабету. – Проскользнуть через границу по суше не более безопасно, а кроме того, это гораздо дольше.
– Довольно верно. Но что, если мы пойдем с запада, прямо мимо Каннобейна?
– Совершенно верно! Это как раз то, что я хотел.
– Тогда договорились. Как много у вас скота?
– Только одна лошадь и один мул.
– О, ну тогда не о чем беспокоится. Видите ли, у меня судно, для перевозки скота, оно легко берет на борт до ста голов, но на запад мы пойдем порожняком.
– Я думаю, что начинаю понимать. Вы нашли, мягко говоря, не патриота Элдифа, который продает военных лошадей для армии Кермора.
– Нет, этот человек не из Элдифа. – Кабет наклонился ниже и прошептал:
– Это некоторые западные люди. Вы когда-нибудь слышали о них? Они очень странные. Они обрезают своим детям уши как эльфы и говорят на таком языке, что можно вывихнуть челюсти, но они выращивают великолепных лошадей. Но самое главное, что они ненавидят всем сердцем людей из Элдифа, поэтому они продают лошадей по сходной цене, чтобы поддержать врагов Элдифа.
Невин слушал, затаив дыхание. Хотя он знал, что эльфы никогда не страдали недостатком недоброжелательства, он был удивлен, насколько далеко они могли зайти, чтобы удовлетворить его.
Следующей ночью Невин спустился в темный, молчаливый порт, это было время между двумя дозорами, начинался морской отлив. В конце длинного деревянного пирса мерцал приглушенный фонарь, он отбрасывал узкий пучок света рядом с приземистыми очертаниями судна для перевозки скота. Невин уговорил своих животных взойти по трапу и великолепно устроил их в отдельном стойле, затем снова вышел на палубу. Кабет показал ему невысокую каюту, она была построена на палубе наподобие хижины. Здесь они должны были жить вдвоем. К стене были прикреплены две узкие кровати, к полу привинчен крошечный стол и две скамьи.
– Ребята спят на палубе, но на случай дождя мы натягиваем старый брезент, – заметил Кабет. – Корабль, как ты видишь, выглядит потрепанным, и я должен выглядеть соответственно. – Он нервно вздрогнул. – Давай помолимся, чтобы нам не встретились галеры Элдифа! Как только мы пройдем Кермор, увидишь, у нас появится эскорт, но я не горю желанием очутиться в центре морской битвы.
Несмотря на свежий ветер, им все равно понадобилось два полных дня, чтобы достичь Кермора на громоздком, неуклюжем судне. Они не зашли в гавань, так как лоснящиеся военные галеры Кермора уже поджидали их. Кабет приказал морякам спуститься вниз и пустил судно в дрейф, в то время как галеры маневрировали вокруг и цеплялись за их борт. Гребцы, трое вольных человек, моряков, отдыхали у весел, пока их капитан готовился запрыгнуть на палубу судна.
– Будем следовать обычному плану, – сказал он Кабету. – Вы заходите в море приблизительно на пятнадцать миль, мы следуем параллельным курсом, так, чтобы вы были в поле нашего зрения. Встретимся как обычно, в гавани около лагеря Западных людей. – Договорились, но время от времени появляйтесь на нашем пути, чтобы я видел, что вы не потеряли нас.
Все время, пока они находились в водах Дэвери, два судна шли бок о бок, но приблизительно в полдень следующего дня Кабет и его команда повернули неуклюжий нос корабля в открытое море и они тяжело двигались против волн, пока капитан галеры не окликнул их и не сказал, что они зашли достаточно далеко. Несмотря на то, что Кабет снова развернулся, галера продолжала держать путь в открытое море. С этого времени Кабет проводил большую часть времени на носу корабля, ведя наблюдение; себе он доверял больше, чем матросам.
Четыре тревожных дня и ночи провели они в открытом море, наконец, они зашли достаточно далеко на запад, чтобы снова повернуть в сторону внутренней части страны. Вскоре к ним присоединилась галера Кермора, и они пошли рядом к крошечной гавани, немногим более, чем выемка в меловых скалах, с коротким, неустойчивым пирсом. Хотя судно подобралось почти вплотную к пирсу, галера направилась прямо на песчаный берег. Когда высокий резной нос галеры зацарапал о песок, матросы, ухватившись за планширы<*5>, натренированно перепрыгнули через борт и потащили ее на песок.
– Вы как, Невин, – спросил Кабет, – будете сегодня спать на борту?
– Благодарю, но уже скоро полдень, я пойду.
Как только Невин вывел лошадь и мула на палубу, они почуяли землю и буквально ринулись с судна. Он повел их через мягкий песок к тощему пастбищу, начинавшемуся прямо за берегом. Затем Невин вернулся за седлами и вьюками мула. Двое моряков помогли ему донести тяжести.
– Смотрите, – сказал один из парней. – Западные люди.
На золотистых лошадях к ним приближались двое мужчин и одна женщина, они свободно сидели на украшенных искусной чеканкой и кистями кожаных седлах, их светлые волосы были подобны лунному свету. Матросы побросали вещи Невина около его животных и со всех ног бросились по направлению к судну, казалось, что они думали, что эльфы готовы их съесть или что-то вроде этого. Когда Невин дружественно приветствовал прибывших на языке эльфов, женщина развернула лошадь и рысью направилась к нему, хотя мужчины продолжали встречать моряков.
– Приветствую тебя, старец, – сказала она на этом же языке. – Ты говоришь слишком хорошо, чтобы быть купцом.
– Нет, я не купец. Я друг Аверена Серебряные Крылья. Ты его знаешь?
– Я знаю о нем, но мне никогда не выпадала честь встретиться с ним. Вы тоже изучаете Лунную науку?
– Да. Отсюда я собираюсь предпринять путешествие на восток, по направлению к Элдифу. Как насчет безопасности на дороге?
– Такие люди как вы всегда в безопасности среди народца, но будьте осторожны с этими свиньями из Элдифа. От них всего можно ожидать.
– О, да, – согласился с ней Невин из вежливости. – Я вообще был удивлен, когда узнал, что вы ведете торговлю с моим народом.
– Чем дольше будет длиться война, тем больше погибнет людей из Элдифа. А кроме того, они не тронут наши земли пока будут драться на востоке. – Она подняла руку в насмешливом приветствии: – Пусть здравствует сотни лет король Кермора!
Хотя Невин планировал идти в Элдиф, истинная цель его путешествия находилась непосредственно на западной границе, где из моря возвышались три затопленных вершины, образовавшие острова Уммглейд.
Весь остаток дня и часть следующего Невин ехал вдоль морских скал по заросшему высокой травой, открытой всем ветрам, лугу пока не добрался до невысоких холмов, где не жили ни люди, ни эльфы. На третий день он прошел через узкое ущелье и вышел на широкий, каменистый берег, где с грустным бормотанием волны медленно обмывали гальку, казалось, что море ведет бесконечный разговор с самим собой.
Менее чем в двух милях от берега он увидал на фоне сияющей серебром поверхности Южного моря темное возвышение основного острова.
Так как было время полного прилива, Невину пришлось подождать, когда наступит отлив. Он свел своих животных вниз к двум каменным опорам, отмечавшим вход в каменную дамбу, которая в это время находилась еще под водой, и стоя наблюдал, как волны омывают выемки в камне. Вероятно, отлив уже начинался, так как каждая волна была ниже предыдущей. Крича и хныкая, вниз устремлялись морские птицы, как будто пытаясь взглянуть на него, изящные чайки, случайные скопы, неуклюжие пеликаны, которые были священными для бога Умм. Праздно наблюдая за птицами, Невин думал о предстоящей работе, надо было убедить священников Водного Храма помочь Двуумеру спасти раздираемое междоусобицами королевство. Его одолевали сомнения; обдумывая на холодную голову свой замысел, Невин находил его безумным.
По мере отступления волн обнажалась длинная дамба, стекающие с нее потоки воды были похожи на серебристых морских змей. Невин подождал пока солнце и ветер окончательно подсушат дамбу и повел через нее упрямившихся животных. Они фыркали, высоко поднимая копыта над незнакомой опорой. Впереди возвышался из воды остров, он был примерно десять миль в длину и семь в ширину, среди покрытых грубой морской травой лугов поднимались невысокие холмы. Так как день был солнечным, что было крайне редко на островах Уммглейт, переходя дамбу, Невин отчетливо видел храмовые постройки.
В конце дамбы стояла каменная арка, украшенная переплетающейся резьбой, выгравированными медальонами с изображениями пеликанов, надпись на арке гласила: «Вода все покрывает и все обнажает».
Как только Невин ступил на твердую землю, навстречу к нему торопливо устремился через луг молодой священнослужитель. Это был белокурый юноша лет шестнадцати, одет он был в темные бригги и льняную рубаху обычного покроя, но на вороте рубахи, в том месте, где обычно находилась эмблема лорда, был изображен оранжевый пеликан.
– Добро пожаловать, добрый путешественник. Что привело тебя в Храм Воды бога Умм?
– Мне нужна помощь оракулов бога. Меня зовут Невин.
– А я Кинрей. Бог дает предсказания всем, кто об этом просит.
Храмовый комплекс находился на расстоянии мили овеваемого ветрами луга. Пока они шли, Кинрей больше не произнес ни слова. Невину было интересно, кто он такой и что его заставило выбрать такую уединенную жизнь в столь молодые годы. Кинрей был красивым юношей, несмотря на то, что его тонкое лицо было покрасневшим и покрытым морщинами от постоянного морского ветра, взгляд его голубых глаз был удивительно глубоким, немного тоскливым, как будто он чувствовал, что обычная жизнь не может ничего предложить ему.
Под прикрытием холма поднимался брок, каменная башня, вокруг были разбросаны хозяйственные постройки, два небольших круглых дома и конюшня. Несколько искривленных ветром деревьев отбрасывали маленькие пятна тени; в тени стен пробились к жизни несколько цветков. Вокруг построек тоскливо вздыхал ветер, в постоянном водовороте вздымая песчаную пыль. За постройками Невин разглядел огороды, ячменное поле, на пастбище паслось несколько белых коров. Хотя набожные люди, которые хотели получить совет у бога Умм, делали пожертвования, этих денег никогда не хватало для обеспечения храма. Кинрей указал на маленькую круглую хижину с новой соломенной крышей, стоящей прямо у стены конюшни:
– Это дом для гостей, добрый господин. Я сначала заведу в конюшню ваших лошадь и мула, потом помогу занести вещи. Видите вон там большой дом? Он принадлежит верховному жрецу, вы можете прямо сейчас засвидетельствовать ему свое почтение.
– Спасибо, я так и сделаю. Адонек здесь все еще глава Ордена?
– О, он давно умер. На его место был избран Педратен.
Как это часто случается, Невин был поражен, как быстро бежит время – для других людей. Он помнил Педратена старательным прислужником, он был тогда не старше Кинрея, но приветствующий его у двери резиденции верховных жрецов человек был убелен сединой, широкими прядями проглядывающей в его темных волосах, походка у него была медленная и уверенная, соответствующая его годам и положению.
– Клянусь ногами и перьями святых птиц! Невин, действительно ли я вижу тебя?
– Да, это так. Ты помнишь меня? Должно быть прошло лет двадцать с тех пор, как я был здесь в последний раз.
– Да, но ты тогда произвел на меня большое впечатление. Это просто диво, до чего крепким ты выглядишь, Это лучшая из тех, которые только могут быть, характеристика твоим целебным травам, или же сохранить форму тебе помогает Двуумер?
– Действительно, это отчасти результат познания Двуумера. Я тоже сердечно рад видеть тебя.
Педратен провел Невина в комнату для гостей, там стоял один стол, одна скамья, узкая койка и огромное количество полок, на которых были сложены старинные рукописи и свитки в кожаных футлярах. В камине из розового песчаника тлели торфяные брикеты, прогоняя морскую прохладу. Верховный жрец хлопнул в ладоши и из боковой двери появился слуга. Это был мужчина лет тридцати, у него были темные волосы, лицо его обезображивал самый страшный шрам из тех, которые доводились до сих пор встречать Невину; блестящие толстые узлы и рубцы шрама тянулись через щеку мужчины и запекшимся бугром кончались в уголке рта, искривляя его в постоянной пародии на улыбку.
– Давен, принеси мне и нашему гостю приправленного пряностями молока. Затем до обеда можешь быть свободным.
Молча кивнув в ответ, слуга покинул комнату через ту же дверь.
– Он не может отчетливо разговаривать, – сказал Невину Педратен. – Когда-то он был моряком в Элдифе. Его выбросило к нам на берег, он был весь окровавленный и полуживой от ран. Это случилось семь лет назад. Он умолял нас оставить его здесь, и я не мог винить его за то, что он не хочет больше участвовать в этих войнах. А жрецу нужен молчаливый слуга.
После того, как Давен принес молоко, жрец и колдун сели рядом у огня. Невин прихлебывал сладкое молоко и сожалел о том, что жрецам бога Умм запрещено пить пиво и мед.
– Я удивлен, что с твоим знанием Двуумера ты пришел к нам за предсказаниями.
– Те предсказания, которые мне нужны, касаются всей земли Дэвери и Элдиф, а не просто моих личных дел, ваша Священность. Кроме того, я пришел просить помощи в одном особенном деле. Скажите мне, болит ли у вас сердце при виде того, как свирепствуют войны и им не видно ни конца, ни края?
– Тебе в самом деле необходимо об этом спрашивать? При виде этого болит сердце у каждого здравомыслящего человека.
– Вполне с тобой согласен. Все мы, служащие Двуумеру Света, объединились, мы разработали план, способный положить конец этим войнам, но мы не можем осуществить его без помощи тех, кто служит богам. Я пришел просить тебя помочь возвести на трон истинного короля.
У Педратена от удивления как у ребенка округлились глаза.
– Кто он? – шепотом спросил он.
– Я еще не знаю, но в твоих бумагах есть все основные родословные людей благородного происхождения. Когда Великий Умм даст нам знамение, мы сможем истолковать его с помощью архивов.
– Понятно. А когда ты узнаешь имя?
– Тогда Двуумер возведет его на трон. Разреши мне поведать мой план.
Педратен слушал поначалу спокойно, затем вскочил со стула и начал взволнованно расхаживать взад-вперед.
– Это сможет сработать! – воскликнул жрец. – С помощью богов, при поддержке Двуумера мы сможем сделать это. Даже если многие погибнут в этой войне, победа будет стоить этого.
– Да и разве жертв будет больше, чем тех, которых убивают уже сейчас? По крайней мере, эта война положит конец бесконечному кровопролитию, во всяком случае, мы на это надеемся. А какая надежда может быть сейчас?
– Определенно никакой. Завтра мы посоветуемся с богом.
Обед этим вечером был подан в броке, в огромной круглой комнате, от факелов и торфяных брикетов в камине шел дым, комната служила одновременно трапезной и кухней. За двумя длинными столами без всякого различия в званиях, все вместе, сидели пять жрецов, трое их слуг и гости. Даже верховный жрец самостоятельно подливал себе молоко и подкладывал тушеное мясо. Текла тихая беседа; разговаривали о книгах, огороде, религиозных учениях жрецов и тихой жизни на острове. Невин завидовал им. Его жизнь будет скоро вращаться вокруг королей и военных баталий, политики и смерти – вокруг всех тех вещей, которые он хотел отбросить, когда выбрал дорогу познания Двуумера. Он сказал об этом Педратену.
– От своей вэйр не убежишь; убегая от нее, человек обнаруживает, что она все равно подстерегает его, пословица права, – сказал жрец.
После приятной ночи в чистой, удобной гостевой хижине, утром Невин с огорчением обнаружил, что все вокруг окутано серым туманом. Он так плотно укрывал остров и море, что и земля и вода сами казались частью этого тумана. В безветренной сырости каждое сказанное слово зависало в воздухе словно кусок овечьей шерсти, зацепившейся за куст ежевики. Пришедший за ним Кинрей был одет в оранжевый плащ с капюшоном.
– Надеюсь, что туман не слишком тревожит вас, господин, пожилые люди не всегда хорошо его переносят.
– Все в порядке, юноша, туман на меня не действует, но спасибо за заботу. У меня есть хороший теплый плащ.
– Это хорошо. Я люблю туман. Иногда он придает человеку чувство безопасности.
Кинрей повел Невина через покрытый серой пеленой комплекс строений и дальше, к садам, где ожидал его Педратен. Хотя это было всего в ста ярдах в стороне, вершина башни терялась в тумане. Молча пошли они на вершину холма, поросшего травой, где находился небольшой храм. Внутри храма находилась единственная простая комната, сделанная из камня, кругом стояло восемь свободных колонн, на алтаре находилась восемь маленьких масляных ламп. Педратен и Невин стали перед алтарем на колени, между тем, как Кинрей зажег лампы. В тяжелом воздухе свет был неестественно бледным. Казалось, что туман преследует их и в помещении и висит и над алтарем, и в соседней нише, где находилась фигура бога Умм, или Огмиоса, как называли его в старину. Бог сидел на скамеечке, скрестив ноги, правая рука его была поднята в благословении, в левой было тростниковое перо. Когда вспышки света падали на его лицо, он, казалось, улыбался своим почитателям.
Кинрей опустился на колени рядом с Невином и уставился на своего бога с истинным благоговением.
Педратен молился вслух, он просил бога снизойти к просьбе Невина и даровать им обоим мудрость, голос его эхом разносился по комнате. Хотя обычно молящиеся должны слушать то, что говорит жрец, Невин обладал искусством прямой связи с действительностью – или частью внутреннего мира земель, представитель которого – бог Умм. Он мысленно рисовал образ бога рядом с его статуей, вырезал его из Голубого света, трудился над этим образом, совершенствовал его, пока он не начал жить независимо от его воли. Затем он начал мысленно отделять образ от своего зрительного воображения, заставив его материализоваться, в конце концов, Невин увидел бога стоящим около алтаря. Постепенно в него вошла божественная сила, которую призывал Педратен. Увидев как со слезами радости вскричал Кинрей, поднятыми руками приветствуя появление божества, Невин понял, что достиг успеха. Он чувствовал себя слегка неловко, словно он обманул юношу, но ведь с другой стороны, образ то был реальным.
Кончив молиться, все трое долго сидели молча. Спустя некоторое время Невин перестал воздействовать на образ и поблагодарил бога за то, что тот появился перед ним. Кинрей продолжал еще какое-то время страстно молиться, но вскоре неустойчивая эфирная субстанция начала распадаться, кружась в водовороте, штопором вздымаясь вверх и растворяясь, по мере того, как божественная сила покидала свое временное пристанище. Кинрей еще раз тихонько всхлипнул; он был похож на ребенка, который видя, как уходит на работу в поле мать не хочет оставаться один, но не может ничего поделать.
Педратен встал, завершив богослужение пением короткой молитвы, затем величественно восемь раз ударил в ладони.
– Мы благословлены, – сказал жрец, – он явился нам.
И снова Невин почувствовал себя неловко. Он чувствовал сожаление, что священослужители, и в особенности молодой Кинрей, которому никогда не дано узнать правду об объекте своего поклонения, не узнают, что он может по своей воле являть божество.
– Наверное, это и к лучшему, – подумал Невин. В конце концов, возможно ли поклоняться искусственно созданному образу? Пожалуй, в Двуумере мало места для поклонения, в котором нуждаются представители рода человеческого, священнослужители подобные Кинрею.
Они молча вышли из храма и пошли в дальний конец холма. Туман все еще был густой, но сквозь висящую в воздухе сырость доносились отголоски шума бившихся о камни волн. По мере того, как они продвигались по огромному, поросшему грубой приморской травой лугу, шум этот становился громче и громче, пока, наконец, они не вышли к скале в дальнем краю острова. Внизу, за покрытым галькой берегом из белого водоворота бурунов возвышались огромные, зазубренные скалы. Океан обрушивал на них пелену из водяных брызг, похожих на крылья гигантских птиц, опадая, она белой пеной проплывала по узкому каналу между скалами.
– О, в самом деле? Невин пристально посмотрел командиру в глаза и послал из своей ауры магнетические успокаивающие флюиды. – Ты не хочешь этого мула, он стал слишком часто хромать и навряд ли пригодится тебе.
– Ты думаешь, я поддамся на такую неуклюжую хитрость? – смеясь спросил тот, затем он вдруг затряс головой, веки его приоткрылись. – Неуклюжая хитрость. Мне не нужен этот мул.
– Тебе в самом деле не нужен этот мул.
Воин зевнул, покачнулся, затем развернул лошадь.
– Пошли ребята, мне не нужен этот мул, он слишком часто хромает, чтобы подойти нам.
Хотя остальные воины выглядели ошеломленными, они без слов подчинились командиру и поскакали вслед за ним по направлению к Форту Дэвери.
Невин продолжал путь в плохом настроении, теперь он внимательно следил, не появятся ли снова всадники. Инцидент снова вернул его мысли к цели путешествия. Хотя он планировал добраться до Элдифа, ему не улыбалась мысль бесконечно завораживать в дороге патрули воинов, конфискующих имущество путешественников. Благодаря войне, он не мог нанять корабль из Кермора, но существовала менее законная возможность переправиться на кораблях, которые уходили далеко в море, минуя границы, где мало кто мог их поймать. Несмотря на то, что это был порядочный крюк, он решил завернуть в Форт Мананнан. Это был приятного вида небольшой городок с населением около двух тысяч душ, его круглые дома выстроились небольшими полукружьями по направлению от гавани. Несмотря на войну, каждый дом выглядел удивительно зажиточным; свежие соломенные крыши, свежепобеленные стены, на заднем дворе ухоженная корова и много кур. Городской постоялый двор был тоже небольшой, но опрятный, под стать ему была и конюшня. Настоящим сюрпризом для Невина оказалось то, что он увидел, войдя в таверну. Тавернщик готовил тушеное мясо, брызги жира из котла с шипением летели в пламя очага, а сам котел, и ложка, которой тавернщик мешал мясо были не железными, а бронзовыми. Когда Невин сделал по этому поводу замечание, тавернщик пробурчал в ответ:
– Вы не найдете и кусочка хорошего железа вдоль всего побережья Кермора, добрый господин. На юге со стороны Кантрэйя проходит линия фронта и через нее невозможно проникнуть, а нашему прекрасному королю и его великолепному войску нужны подковы для лошадей их ублюдков, мечи и тому подобное. Так что они отбирают каждый кусочек железа, который им удается найти, срывают даже ржавые пряжки с ваших ремней, а если вы просите возмещения, то получите только синяки.
Он замолчал и плюнул в огонь, затем продолжал:
– Даже лемеха для плугов делают бронзовые, а насколько они глубоко режут землю, вам известно. Так что урожай с каждым годом все меньше, а этот ублюдок король берет все те же налоги.
– Понятно. О, боги! Я никогда не думал, что все это так далеко зашло.
– Мне только интересно, как далеко они еще могут зайти. Так скоро у нас на дверях будут золотые петли – они будут дешевле, чем железные. – Тавернщик невесело рассмеялся.
С наступлением вечера постоялый двор заполнился изрядным количеством постояльцев. Как только они узнали, что он знахарь, он тут же стал принимать пациентов, создав возле стоящего в углу стола что-то вроде полевой амбулатории. Когда он закончил прием, к нему подсел моряк по имени Сакуер, купивший у него перед этим траву, помогающую при похмелье, и стал настойчиво предлагать Невину выпить с ним пива, что явно грозило ему возвращением прежнего симптома.
– Вы надолго собираетесь задержаться в Форте Мананнан, господин?
– По правде говоря, еще не знаю. Я надеюсь найти корабль, идущий в Морлен на границе с Элдифом, который мог бы взять на борт мою лошадь и мула. Я ищу целебные травы, которые растут только в той части королевства.
Сакер кивнул, принимая на веру эту ложь, и задумался.
– Ладно, я знаю человека, который гоняет на запад судно приличного размера. Может быть он швартуется в Морлене.
– Швартуется там? А насколько дальше на запад можно проникнуть в теперешнее время?
Сакер не удивился, казалось, его внимание полностью сосредоточилось на кружке с пивом.
– Послушай, – Невин перешел на шепот, – мне и вправду надо попасть в Элдиф, я заплачу за моих пассажиров. Это возможно?
– Все может быть. Подожди здесь немного.
Примерно через час появился крепкий, седеющий мужчина в клетчатых бриггах купца. Он задержался возле двери, и, прежде чем окончательно войти в зал, внимательно огляделся вокруг. Когда Сакер приветственно помахал ему, он не спеша подошел к их столу, не спуская при этом настороженного взгляда с Невина.
– Садись, Кабет, – пригласил его Сакер, – монеты имеются.
Слегка улыбаясь, купец сел. Сакер наклонился к нему через стол и зашептал:
– Этому знахарю необходимо попасть в Элдиф. Ему нужен корабль, который может взять на борт скот. Сомневаюсь, что ты не знаешь о таком.
– Да… – Кабет помолчал, смерив взглядом Невина, – это опасное путешествие, господин хороший. Я не могу гарантировать вашу безопасность в случае если военные галеры из Элдифа схватят нас.
– А, понимаю, – сказал Невин. Он то был вполне уверен, что сможет гарантировать эту безопасность, но разумеется, не решился сказать об этом Кабету. – Проскользнуть через границу по суше не более безопасно, а кроме того, это гораздо дольше.
– Довольно верно. Но что, если мы пойдем с запада, прямо мимо Каннобейна?
– Совершенно верно! Это как раз то, что я хотел.
– Тогда договорились. Как много у вас скота?
– Только одна лошадь и один мул.
– О, ну тогда не о чем беспокоится. Видите ли, у меня судно, для перевозки скота, оно легко берет на борт до ста голов, но на запад мы пойдем порожняком.
– Я думаю, что начинаю понимать. Вы нашли, мягко говоря, не патриота Элдифа, который продает военных лошадей для армии Кермора.
– Нет, этот человек не из Элдифа. – Кабет наклонился ниже и прошептал:
– Это некоторые западные люди. Вы когда-нибудь слышали о них? Они очень странные. Они обрезают своим детям уши как эльфы и говорят на таком языке, что можно вывихнуть челюсти, но они выращивают великолепных лошадей. Но самое главное, что они ненавидят всем сердцем людей из Элдифа, поэтому они продают лошадей по сходной цене, чтобы поддержать врагов Элдифа.
Невин слушал, затаив дыхание. Хотя он знал, что эльфы никогда не страдали недостатком недоброжелательства, он был удивлен, насколько далеко они могли зайти, чтобы удовлетворить его.
Следующей ночью Невин спустился в темный, молчаливый порт, это было время между двумя дозорами, начинался морской отлив. В конце длинного деревянного пирса мерцал приглушенный фонарь, он отбрасывал узкий пучок света рядом с приземистыми очертаниями судна для перевозки скота. Невин уговорил своих животных взойти по трапу и великолепно устроил их в отдельном стойле, затем снова вышел на палубу. Кабет показал ему невысокую каюту, она была построена на палубе наподобие хижины. Здесь они должны были жить вдвоем. К стене были прикреплены две узкие кровати, к полу привинчен крошечный стол и две скамьи.
– Ребята спят на палубе, но на случай дождя мы натягиваем старый брезент, – заметил Кабет. – Корабль, как ты видишь, выглядит потрепанным, и я должен выглядеть соответственно. – Он нервно вздрогнул. – Давай помолимся, чтобы нам не встретились галеры Элдифа! Как только мы пройдем Кермор, увидишь, у нас появится эскорт, но я не горю желанием очутиться в центре морской битвы.
Несмотря на свежий ветер, им все равно понадобилось два полных дня, чтобы достичь Кермора на громоздком, неуклюжем судне. Они не зашли в гавань, так как лоснящиеся военные галеры Кермора уже поджидали их. Кабет приказал морякам спуститься вниз и пустил судно в дрейф, в то время как галеры маневрировали вокруг и цеплялись за их борт. Гребцы, трое вольных человек, моряков, отдыхали у весел, пока их капитан готовился запрыгнуть на палубу судна.
– Будем следовать обычному плану, – сказал он Кабету. – Вы заходите в море приблизительно на пятнадцать миль, мы следуем параллельным курсом, так, чтобы вы были в поле нашего зрения. Встретимся как обычно, в гавани около лагеря Западных людей. – Договорились, но время от времени появляйтесь на нашем пути, чтобы я видел, что вы не потеряли нас.
Все время, пока они находились в водах Дэвери, два судна шли бок о бок, но приблизительно в полдень следующего дня Кабет и его команда повернули неуклюжий нос корабля в открытое море и они тяжело двигались против волн, пока капитан галеры не окликнул их и не сказал, что они зашли достаточно далеко. Несмотря на то, что Кабет снова развернулся, галера продолжала держать путь в открытое море. С этого времени Кабет проводил большую часть времени на носу корабля, ведя наблюдение; себе он доверял больше, чем матросам.
Четыре тревожных дня и ночи провели они в открытом море, наконец, они зашли достаточно далеко на запад, чтобы снова повернуть в сторону внутренней части страны. Вскоре к ним присоединилась галера Кермора, и они пошли рядом к крошечной гавани, немногим более, чем выемка в меловых скалах, с коротким, неустойчивым пирсом. Хотя судно подобралось почти вплотную к пирсу, галера направилась прямо на песчаный берег. Когда высокий резной нос галеры зацарапал о песок, матросы, ухватившись за планширы<*5>, натренированно перепрыгнули через борт и потащили ее на песок.
– Вы как, Невин, – спросил Кабет, – будете сегодня спать на борту?
– Благодарю, но уже скоро полдень, я пойду.
Как только Невин вывел лошадь и мула на палубу, они почуяли землю и буквально ринулись с судна. Он повел их через мягкий песок к тощему пастбищу, начинавшемуся прямо за берегом. Затем Невин вернулся за седлами и вьюками мула. Двое моряков помогли ему донести тяжести.
– Смотрите, – сказал один из парней. – Западные люди.
На золотистых лошадях к ним приближались двое мужчин и одна женщина, они свободно сидели на украшенных искусной чеканкой и кистями кожаных седлах, их светлые волосы были подобны лунному свету. Матросы побросали вещи Невина около его животных и со всех ног бросились по направлению к судну, казалось, что они думали, что эльфы готовы их съесть или что-то вроде этого. Когда Невин дружественно приветствовал прибывших на языке эльфов, женщина развернула лошадь и рысью направилась к нему, хотя мужчины продолжали встречать моряков.
– Приветствую тебя, старец, – сказала она на этом же языке. – Ты говоришь слишком хорошо, чтобы быть купцом.
– Нет, я не купец. Я друг Аверена Серебряные Крылья. Ты его знаешь?
– Я знаю о нем, но мне никогда не выпадала честь встретиться с ним. Вы тоже изучаете Лунную науку?
– Да. Отсюда я собираюсь предпринять путешествие на восток, по направлению к Элдифу. Как насчет безопасности на дороге?
– Такие люди как вы всегда в безопасности среди народца, но будьте осторожны с этими свиньями из Элдифа. От них всего можно ожидать.
– О, да, – согласился с ней Невин из вежливости. – Я вообще был удивлен, когда узнал, что вы ведете торговлю с моим народом.
– Чем дольше будет длиться война, тем больше погибнет людей из Элдифа. А кроме того, они не тронут наши земли пока будут драться на востоке. – Она подняла руку в насмешливом приветствии: – Пусть здравствует сотни лет король Кермора!
Хотя Невин планировал идти в Элдиф, истинная цель его путешествия находилась непосредственно на западной границе, где из моря возвышались три затопленных вершины, образовавшие острова Уммглейд.
Весь остаток дня и часть следующего Невин ехал вдоль морских скал по заросшему высокой травой, открытой всем ветрам, лугу пока не добрался до невысоких холмов, где не жили ни люди, ни эльфы. На третий день он прошел через узкое ущелье и вышел на широкий, каменистый берег, где с грустным бормотанием волны медленно обмывали гальку, казалось, что море ведет бесконечный разговор с самим собой.
Менее чем в двух милях от берега он увидал на фоне сияющей серебром поверхности Южного моря темное возвышение основного острова.
Так как было время полного прилива, Невину пришлось подождать, когда наступит отлив. Он свел своих животных вниз к двум каменным опорам, отмечавшим вход в каменную дамбу, которая в это время находилась еще под водой, и стоя наблюдал, как волны омывают выемки в камне. Вероятно, отлив уже начинался, так как каждая волна была ниже предыдущей. Крича и хныкая, вниз устремлялись морские птицы, как будто пытаясь взглянуть на него, изящные чайки, случайные скопы, неуклюжие пеликаны, которые были священными для бога Умм. Праздно наблюдая за птицами, Невин думал о предстоящей работе, надо было убедить священников Водного Храма помочь Двуумеру спасти раздираемое междоусобицами королевство. Его одолевали сомнения; обдумывая на холодную голову свой замысел, Невин находил его безумным.
По мере отступления волн обнажалась длинная дамба, стекающие с нее потоки воды были похожи на серебристых морских змей. Невин подождал пока солнце и ветер окончательно подсушат дамбу и повел через нее упрямившихся животных. Они фыркали, высоко поднимая копыта над незнакомой опорой. Впереди возвышался из воды остров, он был примерно десять миль в длину и семь в ширину, среди покрытых грубой морской травой лугов поднимались невысокие холмы. Так как день был солнечным, что было крайне редко на островах Уммглейт, переходя дамбу, Невин отчетливо видел храмовые постройки.
В конце дамбы стояла каменная арка, украшенная переплетающейся резьбой, выгравированными медальонами с изображениями пеликанов, надпись на арке гласила: «Вода все покрывает и все обнажает».
Как только Невин ступил на твердую землю, навстречу к нему торопливо устремился через луг молодой священнослужитель. Это был белокурый юноша лет шестнадцати, одет он был в темные бригги и льняную рубаху обычного покроя, но на вороте рубахи, в том месте, где обычно находилась эмблема лорда, был изображен оранжевый пеликан.
– Добро пожаловать, добрый путешественник. Что привело тебя в Храм Воды бога Умм?
– Мне нужна помощь оракулов бога. Меня зовут Невин.
– А я Кинрей. Бог дает предсказания всем, кто об этом просит.
Храмовый комплекс находился на расстоянии мили овеваемого ветрами луга. Пока они шли, Кинрей больше не произнес ни слова. Невину было интересно, кто он такой и что его заставило выбрать такую уединенную жизнь в столь молодые годы. Кинрей был красивым юношей, несмотря на то, что его тонкое лицо было покрасневшим и покрытым морщинами от постоянного морского ветра, взгляд его голубых глаз был удивительно глубоким, немного тоскливым, как будто он чувствовал, что обычная жизнь не может ничего предложить ему.
Под прикрытием холма поднимался брок, каменная башня, вокруг были разбросаны хозяйственные постройки, два небольших круглых дома и конюшня. Несколько искривленных ветром деревьев отбрасывали маленькие пятна тени; в тени стен пробились к жизни несколько цветков. Вокруг построек тоскливо вздыхал ветер, в постоянном водовороте вздымая песчаную пыль. За постройками Невин разглядел огороды, ячменное поле, на пастбище паслось несколько белых коров. Хотя набожные люди, которые хотели получить совет у бога Умм, делали пожертвования, этих денег никогда не хватало для обеспечения храма. Кинрей указал на маленькую круглую хижину с новой соломенной крышей, стоящей прямо у стены конюшни:
– Это дом для гостей, добрый господин. Я сначала заведу в конюшню ваших лошадь и мула, потом помогу занести вещи. Видите вон там большой дом? Он принадлежит верховному жрецу, вы можете прямо сейчас засвидетельствовать ему свое почтение.
– Спасибо, я так и сделаю. Адонек здесь все еще глава Ордена?
– О, он давно умер. На его место был избран Педратен.
Как это часто случается, Невин был поражен, как быстро бежит время – для других людей. Он помнил Педратена старательным прислужником, он был тогда не старше Кинрея, но приветствующий его у двери резиденции верховных жрецов человек был убелен сединой, широкими прядями проглядывающей в его темных волосах, походка у него была медленная и уверенная, соответствующая его годам и положению.
– Клянусь ногами и перьями святых птиц! Невин, действительно ли я вижу тебя?
– Да, это так. Ты помнишь меня? Должно быть прошло лет двадцать с тех пор, как я был здесь в последний раз.
– Да, но ты тогда произвел на меня большое впечатление. Это просто диво, до чего крепким ты выглядишь, Это лучшая из тех, которые только могут быть, характеристика твоим целебным травам, или же сохранить форму тебе помогает Двуумер?
– Действительно, это отчасти результат познания Двуумера. Я тоже сердечно рад видеть тебя.
Педратен провел Невина в комнату для гостей, там стоял один стол, одна скамья, узкая койка и огромное количество полок, на которых были сложены старинные рукописи и свитки в кожаных футлярах. В камине из розового песчаника тлели торфяные брикеты, прогоняя морскую прохладу. Верховный жрец хлопнул в ладоши и из боковой двери появился слуга. Это был мужчина лет тридцати, у него были темные волосы, лицо его обезображивал самый страшный шрам из тех, которые доводились до сих пор встречать Невину; блестящие толстые узлы и рубцы шрама тянулись через щеку мужчины и запекшимся бугром кончались в уголке рта, искривляя его в постоянной пародии на улыбку.
– Давен, принеси мне и нашему гостю приправленного пряностями молока. Затем до обеда можешь быть свободным.
Молча кивнув в ответ, слуга покинул комнату через ту же дверь.
– Он не может отчетливо разговаривать, – сказал Невину Педратен. – Когда-то он был моряком в Элдифе. Его выбросило к нам на берег, он был весь окровавленный и полуживой от ран. Это случилось семь лет назад. Он умолял нас оставить его здесь, и я не мог винить его за то, что он не хочет больше участвовать в этих войнах. А жрецу нужен молчаливый слуга.
После того, как Давен принес молоко, жрец и колдун сели рядом у огня. Невин прихлебывал сладкое молоко и сожалел о том, что жрецам бога Умм запрещено пить пиво и мед.
– Я удивлен, что с твоим знанием Двуумера ты пришел к нам за предсказаниями.
– Те предсказания, которые мне нужны, касаются всей земли Дэвери и Элдиф, а не просто моих личных дел, ваша Священность. Кроме того, я пришел просить помощи в одном особенном деле. Скажите мне, болит ли у вас сердце при виде того, как свирепствуют войны и им не видно ни конца, ни края?
– Тебе в самом деле необходимо об этом спрашивать? При виде этого болит сердце у каждого здравомыслящего человека.
– Вполне с тобой согласен. Все мы, служащие Двуумеру Света, объединились, мы разработали план, способный положить конец этим войнам, но мы не можем осуществить его без помощи тех, кто служит богам. Я пришел просить тебя помочь возвести на трон истинного короля.
У Педратена от удивления как у ребенка округлились глаза.
– Кто он? – шепотом спросил он.
– Я еще не знаю, но в твоих бумагах есть все основные родословные людей благородного происхождения. Когда Великий Умм даст нам знамение, мы сможем истолковать его с помощью архивов.
– Понятно. А когда ты узнаешь имя?
– Тогда Двуумер возведет его на трон. Разреши мне поведать мой план.
Педратен слушал поначалу спокойно, затем вскочил со стула и начал взволнованно расхаживать взад-вперед.
– Это сможет сработать! – воскликнул жрец. – С помощью богов, при поддержке Двуумера мы сможем сделать это. Даже если многие погибнут в этой войне, победа будет стоить этого.
– Да и разве жертв будет больше, чем тех, которых убивают уже сейчас? По крайней мере, эта война положит конец бесконечному кровопролитию, во всяком случае, мы на это надеемся. А какая надежда может быть сейчас?
– Определенно никакой. Завтра мы посоветуемся с богом.
Обед этим вечером был подан в броке, в огромной круглой комнате, от факелов и торфяных брикетов в камине шел дым, комната служила одновременно трапезной и кухней. За двумя длинными столами без всякого различия в званиях, все вместе, сидели пять жрецов, трое их слуг и гости. Даже верховный жрец самостоятельно подливал себе молоко и подкладывал тушеное мясо. Текла тихая беседа; разговаривали о книгах, огороде, религиозных учениях жрецов и тихой жизни на острове. Невин завидовал им. Его жизнь будет скоро вращаться вокруг королей и военных баталий, политики и смерти – вокруг всех тех вещей, которые он хотел отбросить, когда выбрал дорогу познания Двуумера. Он сказал об этом Педратену.
– От своей вэйр не убежишь; убегая от нее, человек обнаруживает, что она все равно подстерегает его, пословица права, – сказал жрец.
После приятной ночи в чистой, удобной гостевой хижине, утром Невин с огорчением обнаружил, что все вокруг окутано серым туманом. Он так плотно укрывал остров и море, что и земля и вода сами казались частью этого тумана. В безветренной сырости каждое сказанное слово зависало в воздухе словно кусок овечьей шерсти, зацепившейся за куст ежевики. Пришедший за ним Кинрей был одет в оранжевый плащ с капюшоном.
– Надеюсь, что туман не слишком тревожит вас, господин, пожилые люди не всегда хорошо его переносят.
– Все в порядке, юноша, туман на меня не действует, но спасибо за заботу. У меня есть хороший теплый плащ.
– Это хорошо. Я люблю туман. Иногда он придает человеку чувство безопасности.
Кинрей повел Невина через покрытый серой пеленой комплекс строений и дальше, к садам, где ожидал его Педратен. Хотя это было всего в ста ярдах в стороне, вершина башни терялась в тумане. Молча пошли они на вершину холма, поросшего травой, где находился небольшой храм. Внутри храма находилась единственная простая комната, сделанная из камня, кругом стояло восемь свободных колонн, на алтаре находилась восемь маленьких масляных ламп. Педратен и Невин стали перед алтарем на колени, между тем, как Кинрей зажег лампы. В тяжелом воздухе свет был неестественно бледным. Казалось, что туман преследует их и в помещении и висит и над алтарем, и в соседней нише, где находилась фигура бога Умм, или Огмиоса, как называли его в старину. Бог сидел на скамеечке, скрестив ноги, правая рука его была поднята в благословении, в левой было тростниковое перо. Когда вспышки света падали на его лицо, он, казалось, улыбался своим почитателям.
Кинрей опустился на колени рядом с Невином и уставился на своего бога с истинным благоговением.
Педратен молился вслух, он просил бога снизойти к просьбе Невина и даровать им обоим мудрость, голос его эхом разносился по комнате. Хотя обычно молящиеся должны слушать то, что говорит жрец, Невин обладал искусством прямой связи с действительностью – или частью внутреннего мира земель, представитель которого – бог Умм. Он мысленно рисовал образ бога рядом с его статуей, вырезал его из Голубого света, трудился над этим образом, совершенствовал его, пока он не начал жить независимо от его воли. Затем он начал мысленно отделять образ от своего зрительного воображения, заставив его материализоваться, в конце концов, Невин увидел бога стоящим около алтаря. Постепенно в него вошла божественная сила, которую призывал Педратен. Увидев как со слезами радости вскричал Кинрей, поднятыми руками приветствуя появление божества, Невин понял, что достиг успеха. Он чувствовал себя слегка неловко, словно он обманул юношу, но ведь с другой стороны, образ то был реальным.
Кончив молиться, все трое долго сидели молча. Спустя некоторое время Невин перестал воздействовать на образ и поблагодарил бога за то, что тот появился перед ним. Кинрей продолжал еще какое-то время страстно молиться, но вскоре неустойчивая эфирная субстанция начала распадаться, кружась в водовороте, штопором вздымаясь вверх и растворяясь, по мере того, как божественная сила покидала свое временное пристанище. Кинрей еще раз тихонько всхлипнул; он был похож на ребенка, который видя, как уходит на работу в поле мать не хочет оставаться один, но не может ничего поделать.
Педратен встал, завершив богослужение пением короткой молитвы, затем величественно восемь раз ударил в ладони.
– Мы благословлены, – сказал жрец, – он явился нам.
И снова Невин почувствовал себя неловко. Он чувствовал сожаление, что священослужители, и в особенности молодой Кинрей, которому никогда не дано узнать правду об объекте своего поклонения, не узнают, что он может по своей воле являть божество.
– Наверное, это и к лучшему, – подумал Невин. В конце концов, возможно ли поклоняться искусственно созданному образу? Пожалуй, в Двуумере мало места для поклонения, в котором нуждаются представители рода человеческого, священнослужители подобные Кинрею.
Они молча вышли из храма и пошли в дальний конец холма. Туман все еще был густой, но сквозь висящую в воздухе сырость доносились отголоски шума бившихся о камни волн. По мере того, как они продвигались по огромному, поросшему грубой приморской травой лугу, шум этот становился громче и громче, пока, наконец, они не вышли к скале в дальнем краю острова. Внизу, за покрытым галькой берегом из белого водоворота бурунов возвышались огромные, зазубренные скалы. Океан обрушивал на них пелену из водяных брызг, похожих на крылья гигантских птиц, опадая, она белой пеной проплывала по узкому каналу между скалами.