Клэнси Том. Cлово президента

***

   Адлер находился у себя в кабинете. Вещи были упакованы и уже находились в служебном автомобиле, который доставит его в Белый дом, откуда он после обмена рукопожатиями с президентом и короткого и ничего не значащего заявления перед вылетом отправится на вертолете на авиабазу Эндрюз. Он мог бы отправиться туда прямо из Госдепа, но при столь драматичных обстоятельствах вылет с лужайки Белого дома будет выглядеть по телевидению более впечатляюще и придаст дополнительную важность его миссии, хотя лишний крюк, который придется ему сделать, не скажется благоприятно на костюме. Впрочем, на этот раз самолет ВВС гораздо удобнее и стюарды даже смогут погладить его одежду.
   – Итак, что нам известно? – обратился заместитель государственного секретаря Ратледж к старшим советникам своего шефа.
   – Ракета была выпущена с истребителя КНР. На радиолокационных записях кораблей ВМС это отчетливо видно. Мы не знаем почему так произошло, хотя адмирал Джексон с уверенностью заявил, что это не могло быть случайностью.
   – Как прошла ваша встреча в Тегеране? – спросил другой помощник у государственного секретаря.
   – Сразу не скажешь. По пути в Пекин я напишу подробный отчет и передам его сюда по факсу. – Адлер не имел времени обдумать все подробности своей встречи с Дарейи.
   – Нам необходимы эти сведения, если мы хотим детально отразить их в докладе по национальной безопасности, – напомнил ему Ратледж. Ему был отчаянно нужен этот документ. С его помощью Эд Келти сможет доказать, что Райан снова принялся за свои прежние штучки, снова играет роль секретного агента и даже заставил Скотта Адлера делать то же самое. Ключ к подрыву политической легитимности Райана таился где-то здесь, совсем рядом. До сих пор Райан ловко уворачивался от атак Келти, что, несомненно, объяснялось умелым руководством Арни ван Дамма, но его оплошность при ответе на вопрос о политике в отношении Китая вызвала недоумение в Госдепартаменте. Подобно многим руководителям Госдепа, Ратледжу хотелось, чтобы Тайвань просто исчез, тогда Америка получила бы возможность установить нормальные отношения с новой мировой сверхдержавой.
   – Не торопись, Клифф. Нужно действовать постепенно.
   Обсуждение снова вернулось к Китаю. Было решено, что проблему ОИР можно отложить на несколько дней.
   – Белый дом не собирается вносить каких-либо изменений в наши отношения с Китайской Народной Республикой? – спросил Ратледж.
   Адлер отрицательно покачал головой.
   – Нет, президент всего лишь пытался объяснить ситуацию – да, я знаю, ему не следовало называть Китайскую Республику Китаем, но, может быть, это потрясло их клетку в Пекине, заставило их призадуматься, так что я не считаю, что его оговорка может принести нам вред. Им надо дать понять, что они не могут безнаказанно убивать американцев. Мы пересекли эту линию, парни. Один из моментов, который я хочу им подчеркнуть, состоит именно в серьезности отношения к этому вопросу.
   – Никто не может быть застрахован от случайностей, – послышался чей-то голос.
   – Военно-морской флот утверждает, что это не было случайностью.
   – Ну перестаньте, господин секретарь, – простонал Ратледж. – Зачем, черт возьми, им понадобилось преднамеренно сбивать авиалайнер?
   – Наша задача в том и состоит, чтобы выяснить все обстоятельства происшедшего. Адмирал Джексон привел убедительные доказательства, подтверждающие его точку зрения. Представьте себе, что вы полицейский, идете по улице и вдруг видите прямо перед собой вооруженного грабителя. Зачем вам убивать старушку в квартале от вас?
   – Несомненно, это произошло случайно, – продолжал настаивать Ратледж.
   – Послушай, Клифф, случайности бывают разными. В данном случае погибли американцы, и если кто-то из присутствующих здесь страдает провалами памяти, я обязан напомнить о всей серьезности этого.
   Они не привыкли выслушивать подобное. Да что это происходит с Адлером? Задача Государственного департамента сохранять мир, предупреждать конфликты, ведущие к смерти тысяч людей. Несчастные случаи остаются несчастными случаями. Очень жаль, конечно, но они происходят, как случаются рак и сердечные приступы. Госдепу следует решать важные проблемы.

***

   – Спасибо, господин президент, – донеслось из зала. Райан отошел от трибуны, в очередной раз сумев избежать стрел и копий со стороны средств массовой информации. Он посмотрел на часы. Проклятье. Он опять опоздал, не успел проводить детей в школу и опять не поцеловал на прощанье Кэти. Какая статья Конституции, подумал он, гласит, что президент не является живым человеком?
   Войдя в кабинет, Райан прочитал отпечатанное для него расписание дня. Примерно через час приедет Адлер, и президенту нужно поговорить с ним перед его вылетом в Китай. Уинстон – встреча в десять часов, обсуждение предложенных им административных перемен в аппарате Министерства финансов, что по другую сторону улицы. Арни и Кэлли – ознакомление с текстом речей, которые ему предстоит произнести на следующей неделе. Ланч с Тони Бретано. Встреча после ланча – с кем? С хоккеистами «Анахайм Майти Дакс»? Райан покачал головой. Ах да, ведь они выиграли кубок Стэнли, фотографии президента с национальными героями появятся на страницах газет и журналов. Нужно поговорить с Арни об этом политическом дерьме. Гм. Может быть, стоит пригласить на встречу Эда Фоули, ведь он фанатик хоккея…

***

   – Ты опаздываешь, – сказал Дон Расселл, когда Пэт О'Дей привел Меган в детский сад.
   Инспектор ФБР прошел мимо него, снял пальто с дочери, уложил в ее шкафчик одеяльце и затем вернулся к Расселлу. – Ночью выключилось электричество, и мой будильник не сработал вовремя, – объяснил он.
   – Предстоит трудный день?
   – Нет, кабинетная работа, – покачал головой Пэт. – Нужно закончить несколько отчетов, ты ведь знаешь, как это делается. – Оба были знакомы с этим. Кабинетная работа заключалась главным образом в редактировании и сортировке отчетов, по сути дела секретарская работа, которая в некоторых особо секретных случаях делалась проверенными агентами, носящими оружие.
   – Мне сказали, что ты не прочь посостязаться со мной, – заметил Расселл.
   – Да, я слышал, что ты – отличный стрелок.
   – Так себе, средний, – улыбнулся агент Секретной службы.
   – Да ведь и я тоже. Всего лишь стараюсь, чтобы пули не попадали за пределы внешнего круга.
   – У тебя «Сиг-Зауэр»?
   – «Смит-Вессон 1076» из нержавейки, – сказал инспектор ФБР.
   – Калибр десять миллиметров.
   – Да, он оставляет большие отверстия, – напомнил О'Дей.
   – Меня всегда устраивала «Девятка», – возразил Расселл. Оба рассмеялись.
   – Играешь в биллиард? – спросил инспектор.
   – Не играл со школьных времен, Пэт. Установим размеры ставки?
   – Нужно, чтобы она была достаточно серьезной, – заметил О'Дей.
   – Коробка «Сэмюэль Адамс»? – предложил Расселл.
   – Да, это убедительная ставка, сэр, – согласился инспектор.
   – Встретимся в Белтсвилле? – Это было стрельбище академии Секретной службы. – На открытом воздухе. Стрельба при искусственном освещении всегда казалась мне недостаточно серьезной.
   – По стандартным мишеням?
   – Мне не доводилось целиться в яблочко уже много лет. Никогда не думал, что на одного из моих боссов может напасть черная точка.
   – Значит, завтра? – предложил О'Дей. Это будет неплохим субботним развлечением, подумал он.
   – Что-то слишком уж скоро. Знаешь, я проверю и скажу тебе сегодня вечером.
   – Отлично, Дон, договорились. И пусть победит сильнейший. – Они пожали друг другу руки.
   – Сильнейший и победит, Пэт. Он всегда побеждает. – Оба знали, кто из них сильнейший, хотя один неминуемо ошибался. Но они понимали, что всегда хорошо, чтобы твою спину защищал надежный стрелок, и будет приятно выпить пиво, кто бы ни победил.

***

   Полученное ими оружие не было полностью автоматическим. Хороший слесарь мог бы легко переделать его, но иранскому агенту, занимавшемуся закупкой, это было не по зубам. Впрочем, «Артиста» и его людей это не смутило. Они были отличными стрелками и знали, что пули из автоматического оружия попадают точно в цель лишь при стрельбе короткими очередями – если только у тебя не руки гориллы: после трех выстрелов автомат начинает прыгать в руках и ты строчишь в небо вместо того, чтобы бить в цель, а если цель живая, да еще вооружена, она откроет ответный огонь. Для пристрелки у них не было ни места, ни времени, но они были хорошо знакомы с этим типом оружия, китайской модификацией советского АК-47, «Калашникова», в основе которого, в свою очередь, был немецкий автомат сороковых годов. В обойме было тридцать патронов калибра 7,62 миллиметра. Террористы прикрепили магазины один к другому изоляционной лентой, чтобы вдвое увеличить скорострельность; вставляя и вынимая их, убедились, что все действует нормально. Закончив с оружием, они снова занялись изучением цели операции. Каждый из них знал свое место и свою часть задания. Все они понимали, насколько опасна предстоящая операция, но не задумывались над этим. К тому же, заметил «Артист», их не интересовала природа операции. Эти парни уже столько лет вращались в террористическом сообществе, что утратили обычные человеческие чувства, и хотя это была их первая настоящая операция – по крайней мере для большинства из них, – они думали лишь о том, как проявить себя с лучшей стороны. Каким образом они сумеют сделать это, не имело значения.

***

   – Они поднимут множество вопросов, – сказал Адлер.
   – Ты так считаешь? – спросил Джек.
   – Можешь не сомневаться. Статус страны наибольшего благоприятствования, споры об авторских правах и тому подобное.
   Привлекут все, что только можно.
   По лицу президента пробежала недовольная гримаса. Ему казалось отвратительным ставить в один ряд защиту авторских прав Барбары Стрейзанд и преднамеренное убийство такого количества людей, но…
   – Да, Джек. Они просто не думают о ценности человеческой жизни, как мы.
   – Читаешь мои мысли?
   – Я ведь дипломат, верно? Думаешь, я просто слушаю, что произносят вслух? Никакие переговоры так не ведутся. Это вроде длительной карточной игры с маленькими ставками – скучный, но одновременно увлекательный процесс.
   – Я думал об утерянных жизнях…
   – Я тоже, – кивнул госсекретарь. – Вы тут не должны зацикливаться – это будет истолковано, как признак слабости, – но я не забуду этого вопроса при переговорах.
   Верховный главнокомандующий резко отреагировал на слова Адлера.
   – Скажи мне. Скотт, почему нам всегда приходится с уважением относиться к их культурным традициям? Почему они никогда не проявляют уважения к нашим?
   – Так всегда было принято в Госдепе.
   – Это не ответ на мой вопрос, – заметил Райан.
   – Если мы слишком сильно станем подчеркивать это, господин президент, мы попадем к ним в заложники. Тогда другая сторона поймет, что, захватив пару американцев и угрожая убить их, они таким образом смогут оказывать давление на нас. Они будут в выигрышном положении.
   – Только в том случае, если мы допустим это. Китайцы нуждаются в нас ничуть не меньше, чем мы в них, – даже больше, принимая во внимание активное торговое сальдо. Торговля жизнями означает жестокую борьбу. Мы тоже можем пойти на это. Я никак не мог понять, почему мы так не поступаем. Государственный секретарь поправил очки.
   – Сэр, я согласен с вами, но это нужно тщательно продумать, а сейчас у нас нет на то времени. Вы говорите о кардинальной перемене в политике нашего государства. Когда речь заходит о чем-то столь важном, нельзя стрелять навскидку, не целясь.
   – Когда ты вернешься обратно, давай соберемся на уик-энд с несколькими советниками и посмотрим, что здесь можно предпринять. Мне не нравится наше поведение по этому вопросу в моральном отношении, и я считаю, что это делает наши поступки излишне предсказуемыми.
   – Почему?
   – Играть по заранее установленным и согласованным правилам хорошо и легко, если только все соблюдают эти правила, но если мы будем соблюдать правила, а противник – нет, то попадем в слишком уязвимое положение, – задумчиво произнес Райан. – С другой стороны, если кто-то нарушит правила, а затем мы поступим так же, только несколько иначе, но все-таки нарушим, другой стороне придется задуматься. Мы можем вести себя предсказуемо по отношению к своим друзьям – это другое дело, но в отношении к врагу следует вести себя так, чтобы он понял, что предсказать наше поведение невозможно и лучше всего просто не связываться с нами, потому что он неминуемо проиграет. А вот до какой степени он понесет урон, это пусть и останется непредсказуемым.
   – Ваше замечание заслуживает внимания, господин президент. Это могло бы стать интересной темой обсуждения в первый же свободный уик-энд в Кэмп-Дэвиде. – Оба замолчали, услышав рев турбин вертолета, опускавшегося на лужайку. – Это за мной. У тебя приготовлена напутственная речь?
   – Да, и она не более увлекательна, чем прогноз погоды в солнечный день.
   – Ничего не поделаешь, Джек, таковы правила игры, – напомнил Адлер и тут же подумал, что Райану, наверно, постоянно говорят об этом. Немудрено, что это вызывает у него раздражение.
   – Мне еще никогда не встречалась игра, в которой не меняли бы правила. Даже в бейсболе понадобилось ввести роль подающего, чтобы оживить ход матча, – бесстрастно заметил президент Соединенных Штатов.
   Роль подающего, размышлял государственный секретарь по пути к выходу. Поразительный выбор слов…
   Через пятнадцать минут Райан стоял на лужайке Белого дома, наблюдая за тем, как вертолет набирает высоту. Он пожал руку Адлеру и сделал краткое заявление перед телевизионными камерами, сохраняя серьезное, но оптимистичное выражение лица. Может быть, компания Си-Спэн ведет передачу в прямом эфире, но только она. Если бы Адлер вылетал в день, когда мало интересных новостей – как правило, в Вашингтоне к таким дням относится пятница, – возможно, такому событию уделили бы минуту-другую во время одной из вечерних передач. Да и то вряд ли. Пятница – это тот день, когда по телевидению подводят итоги недели, выделяют того или иного чем-то интересного человека и стараются добавить что-нибудь развлекательное.
   – Господин президент! – услышал Джек. Он повернулся и увидел «Торговца», своего министра финансов, идущего к нему на несколько минут раньше назначенного срока.
   – Привет, Джордж.
   – Помните о туннеле между Белым домом и зданием моего министерства?
   – Ну и что?
   – Сегодня утром я прошелся по нему. Там просто удивительный бардак. Вы не возражаете, если я прикажу очистить его? – спросил Уинстон.
   – Джордж, это входит в обязанности Секретной службы, а ведь она подчиняется тебе, верно?
   – Да, я знаю, но туннель ведет к Белому дому, и я подумал, что надо спросить вашего согласия. О'кей, я займусь этим. Наверно, особенно приятно ходить по нему в дождь.
   – Как продвигается работа над новым налоговым кодексом? – спросил Райан, когда они уже подходили к дому. Агент распахнул перед ними двери. Это всегда смущало Райана. Есть вещи, которые человек должен делать сам.
   – На следующей неделе у нас будет готова компьютерная модель. Я хочу, чтобы проект был подготовлен как можно лучше, без повышения общей суммы налогов, облегчая положение трудящихся и делая справедливой ситуацию для богатых. Кроме того, мои люди лезут из кожи вон, стараясь снизить административные издержки. Господи, Джек, как я ошибался!
   – В чем именно? – Они свернули за угол и вошли в Овальный кабинет.
   – Мне казалось, что у меня одного отнимает деньги прежний налоговый кодекс. Оказывается, так происходит почти с каждым. Это гигантская индустрия. После того как будет принято новое налоговое законодательство, множество людей останется без работы…
   – Ты полагаешь, что это сделает меня счастливым?
   – Все они найдут себе другую работу, приносящую пользу обществу, может быть, за исключением адвокатов. Кроме того, мы сэкономим несколько миллиардов долларов налогоплательщикам, дав им налоговые декларации, в которых сможет разобраться любой с помощью арифметики, преподаваемой в четвертом классе. Господин президент, ведь правительство не стремится к тому, чтобы люди тратили заработанные ими деньги на покупку ненужных вещей, верно?
   Райан попросил секретаря пригласить Арни. Судя по всему, осуществление плана Джорджа не обойдется без политических осложнений.

***

   – Слушаю вас, адмирал.
   – Вы хотели, чтобы я доложил вам об ударной группе «Эйзенхауэра». – Джексон направился к огромной настенной карте, заглядывая в записку, которую держал в руке. – Сейчас она находится вот здесь и быстро продвигается к месту назначения. – В этот момент в его кармане загудел пейджер. Он достал его и посмотрел на крошечный дисплей. На лице Робби отразилось удивление. – Сэр, вы не будете возражать…
   – Действуйте, адмирал, – кивнул министр обороны Бретано. Джексон снял трубку телефона на противоположном конце стола и набрал пять цифр. – J-3 слушает… Что? Где они? Тогда найдите, капитан, ясно? – Он положил трубку. – Это звонили из Национального центра военных операций. Дежурный докладывает, что индийский флот исчез – то есть исчезли два их авианосца.
   – Что это значит, адмирал?
   Джексон вернулся к карте и провел рукой по голубой поверхности океана к западу от Индийского континента. – Последний раз мы проверили их местонахождение тридцать шесть часов назад. Предположим, им нужно три часа для того, чтобы выйти из гавани и образовать походный ордер… Умножаем двадцать узлов на тридцать три часа и получаем шестьсот шестьдесят морских миль… Это примерно полпути между их портом и Африканским Рогом. – Он повернулся. – Господин министр, из гавани вышли два авианосца, девять кораблей охранения и танкеры. Присутствие танкеров означает, что они собираются надолго остаться в море. У нас не было разведывательной информации, которая могла бы предупредить об этом. – Как всегда, едва не добавил Джексон, но удержался.
   – Так где же все-таки они находятся?
   – В этом все дело. Мы не знаем. На острове Диего-Гарсия у нас базируются самолеты-разведчики Р-3 «Орион». Сейчас пару таких самолетов отправят на поиски индийского флота. Кроме того, мы можем
   поставить такую же задачу перед двумя разведывательными спутниками. Нужно сообщить об этом Госдепу. Может быть, наше посольство в Дели сумеет узнать что-нибудь.
   – Разумное предложение. Через несколько минут я скажу об этом президенту. У нас есть основания для беспокойства?
   – Не исключено, что они просто вышли на ходовые испытания после завершения ремонтных работ, – как вы знаете, некоторое время назад мы изрядно потрясли их клетку.
   – Но теперь в Индийском океане находятся всего два авианосца, и оба принадлежат иностранной державе?
   – Совершенно верно, сэр. – А единственный американский авианосец полным ходом движется в противоположном направлении, подумал Джексон. Но по крайней мере министр обороны начал осваиваться с положением вещей.

***

   Адлер находился на борту бывшего «ВВС-1», старой, но надежной модификации почтенного «Боинга 707-320В». В состав его официальной делегации входило восемь человек, которых обслуживали пять стюардов ВВС. Он посмотрел на часы, рассчитал летное время – им придется совершить промежуточную посадку на базе ВВС в Элмендорфе на Аляске – и решил, что успеет поспать на заключительном этапе полета. Как жаль, подумал он, что правительство не засчитывает воздушные мили тем, кому приходится часто летать. В этом случае он получил бы право на бесплатные авиабилеты на всю оставшуюся жизнь. А пока Адлер достал свои тегеранские заметки и снова принялся перечитывать их. Он закрыл глаза, пытаясь восстановить в памяти детали от прибытия в мехрабадский аэропорт и до вылета оттуда. Каждые несколько минут он открывал глаза, перелистывал страницу блокнота и заносил туда дополнительные комментарии. В случае удачи он поручит перепечатать записки и послать по кодированному факсу для включения в текст обзора национальной безопасности.

***

   – Динг, перед тобой, возможно, открывается новая карьера, – заметила Мэри-Пэт, разглядывая через увеличительное стекло фотографию. – Он выглядит здоровым. – В ее голосе прозвучало разочарование.
   – Ты полагаешь, что всякий сукин сын может претендовать на долгую жизнь? – спросил Кларк.
   – Но ведь я работал на вас, мистер К., – пошутил Чавез.
   – Не исключено, что мне придется мириться с этим еще тридцать лет.
   – Зато какие у вас будут здоровые внуки, jefe. И к тому же свободно говорящие на двух языках.
   – Давайте вернемся к делу, а? – предложила миссис Фоули, не обращая внимания на то, что приближается вечер пятницы.

***

   Всегда плохо чувствовать себя больным, но особенно на борту самолета. Он подумал, что, может быть, съел что-то не то или, не исключено, подхватил какую-то заразу на выставке компьютеров в Сан-Франциско – там толпилось столько народу. Бывалый путник, служащий всегда держал под рукой коробку «первой помощи». Он достал бритву и вместе с другими лекарствами извлек флакон «тайленола». Вытряхнул на ладонь две таблетки, проглотил их, запил стаканом вина и решил, что ему просто нужно поспать. Если повезет, недомогание пройдет к тому времени, когда авиалайнер совершит посадку в Ньюарке. Ему никак не хотелось возвращаться домой таким больным. Он откинул назад спинку кресла, выключил свет и закрыл глаза.

***

   Время пришло. Автомобили, арендованные «Артистом», отъехали от фермерского дома. Каждый водитель был знаком с дорогой к цели. В машинах не было ни карт, ни каких-либо рукописных заметок – только фотография жертвы. Если кто-то из них и испытывал угрызения совести, что похитить предстоит маленького ребенка, то никак не выказал этого. В каждой машине заряженное оружие было поставлено на предохранитель и лежало на полу, покрытое одеялом или тряпкой. Все были в костюмах, при галстуках, так что, если рядом остановится автомобиль с полицейскими, они увидят только троих хорошо одетых мужчин, по-видимому бизнесменов, в достаточно дорогих частных машинах. Террористы считали, что это даже забавно. «Артист» всегда старался выдерживать каждую деталь, скорее всего из-за собственной спеси, полагали они.

***

   Прайс наблюдала за прибытием хоккеистов из команды «Анахайм Майти Дакс» со скрытой улыбкой. Ей довелось видеть все это уже много раз. Самые могущественные люди, входя в Белый дом, под влиянием его атмосферы сразу превращались в маленьких детей. То, что для нее и для ее коллег было всего лишь местом работы – при всех этих картинах, скульптурах и тому подобном, – для остальных олицетворяло высшую власть. В определенном смысле, призналась Андреа, они были правы. После частых повторений все превращается в рутину, тогда как гость, впервые переступивший порог, способен более четко осознать увиденное. Еще большую значимость придавала этому процедура контроля с ее металлодетекторами под бдительными взглядами вооруженных агентов Секретной службы, одетых в форму. Пока президент заканчивал свою затянувшуюся беседу с министром обороны, хоккеистам организовали экскурсию по Белому дому. С подарками для президента – клюшками, шайбами и хоккейным свитером с именем президента (вообще-то были приготовлены свитеры для всей президентской семьи) хоккеисты прошли по коридору, ведущему от Восточного входа, глядя по сторонам и не переставая восхищаться. В отличие от Андреа им все здесь казалось особым и потрясающим. Любопытный дуализм, подумала она, подходя к Джеффу Раману.
   – Я уезжаю, чтобы проверить охрану «Песочницы».
   – Говорят, Дон что-то беспокоится. Я ничем не могу помочь? Прайс покачала головой.
   – Президент не планирует ничего особенного. Через некоторое время придет Капли Уэстон. Они изменили выделенное для нее время. В остальном все как обычно.
   – Понятно, – кивнул Раман.
   – Говорит Прайс, – произнесла Андреа в микрофон, прикрепленный к лацкану куртки. – Отметьте, что я поехала к «Песочнице».
   – Принято, – отозвались с командного поста. Руководитель личной охраны президента пошла по тому же коридору, по которому только что пришли хоккеисты и, выйдя наружу, повернула налево, к своему автомобилю «Форд виктория краун». Внешне ее машина ничем не отличалась от остальных, однако на самом деле была весьма необычной. Под капотом стоял самый мощный двигатель, выпускаемый фирмой. Внутри находились два сотовых телефона и пара раций, оборудованных шифровальными устройствами. На покрышках были установлены стальные диски, так что, даже если одна из них спустит, автомобиль сможет ехать дальше. Подобно остальным членам президентской охраны, Андреа прошла в Белтсвилле специальный курс обучения вождению, позволяющий уклоняться от пуль – этот курс нравился всем агентам Секретной службы. У нее в сумочке вместе с губной помадой и кредитными карточками лежал автоматический пистолет «Сиг-Зауэр» девятимиллиметрового калибра и две запасные обоймы.