Клэнси Том. Красный шторм поднимается

   — Мы можем добраться до них, — произнес американец, — но для этого потребуется загрузить половину наших «птичек» подвесными баками.
   — Ничего не выйдет. Командование никогда не согласится отдать их из стратегического резерва. — Полковник уныло покачал головой.
   — Тогда мы будет вынуждены организовать массированное патрулирование над Фаррерскими островами, а это лишит нас возможности принимать меры против советских сил в Исландии. — Тоуленд окинул взглядом сидящих за столом. — Как приятно, когда твой план осуществляется на практике. Давайте подумаем, каким образом перехватить инициативу у этих ублюдков. Сейчас мы играем по их правилам, реагируем на их действия, не предпринимаем собственных. Вот так и проигрывают войну, парни. У Ивана «бэкфайеры» стоят на аэродромах из-за фронта низкого давления, двигающегося через центральную Атлантику. Завтра они снова вылетят, хорошо отдохнув, и опять начнут атаковать наши конвои. Если мы не можем нанести удар по Анде и не в состоянии предпринять что-то против их сил в Исландии, то чем тогда занимаемся здесь, черт побери? Сидим и думаем, как лучше защитить Шотландию?
   — Если мы допустим, чтобы Иван завоевал превосходство в воздухе над Британскими островами…
   — Стоит нам допустить, чтобы Иван безнаказанно наносил удары по нашим конвоям, и эту гребанную войну можно считать проигранной! — заявил Тоуленд.
   — Верно. Ты совершенно прав, Боб. Проблема, однако, заключается в том, как сбить «бэкфайеры»? Они летят, по-видимому, прямо над Исландией. Отлично, нам известен район, через который они пролетают, но его охраняют русские МиГи, приятель. Тогда нам придется посылать истребители для боев с истребителями.
   — Давайте придумаем что-нибудь другое. Что, если перехватить используемые русскими воздушные танкеры, необходимые им для дозаправки?
   Сидящие за столом офицеры оперативных отделов истребительных подразделений молча слушали рассуждения офицеров-разведчиков.
   — Но как нам обнаружить, где находятся их заправщики? — спросил один из них.
   — Неужели вы считаете, что можно дозаправить в воздухе тридцать или больше бомбардировщиков без радиопереговоров? — спросил Тоуленд. — Я слушал переговоры во время операций по заправке через спутник и знаю, что это происходит не в полном радиомолчании. Давайте сделаем так: пошлем туда самолет-разведчик и поручим летчику выяснить, где происходит дозаправка. А потом устроим засаду из нескольких «томкэтов» на обратном пути русских.
   — Нанести удар по заправщикам уже после того, как «бэкфайеры» заправятся, возвращаясь обратно… — задумчиво произнес один из летчиков-истребителей.
   — Это не помешает им напасть на наш конвой сегодня, но зато уж точно сорвет планы этих подонков на завтрашний день. Стоит нам добиться успеха, хотя бы один раз, и Иван будет вынужден изменить свои оперативные планы, может быть, вышлет с бомбардировщиками истребители прикрытия. По крайней мере мы перехватим инициативу и заставим их реагировать на наши действия.
   — К тому же это может снять напряженность на нашем направлении, — согласился полковник королевских ВВС. — Верно, стоит подумать об этом.

Исландия

   Карта не показывала, насколько пересеченной и труднопроходимой будет эта местность. Река Скула прорезала целую серию теснин в этих горах на протяжении многих столетий. Река была полноводной и водопад образовывал тучи брызг, превращающихся в свете утреннего солнца в многоцветную радугу. Это вызвало гнев у Эдвардса. Ему всегда нравились радуги, но эта означала, что скалы, по которым придется спускаться, будут мокрыми и скользкими. По его расчетам, до гранитных валунов внизу расстояние не меньше двухсот футов. Сверху оно казалось намного больше.
   — Вам приходилось заниматься скалолазанием, лейтенант? — спросил Смит.
   — Нет, никогда. А вам?
   — Приходилось, но мы большей частью практиковались в подъемах на крутые склоны. Этот спуск должен быть куда легче. Не беспокойтесь относительно того, что можете поскользнуться, — наши ботинки держат очень хорошо. Просто старайтесь ступать на что-то надежное, понимаете? И не спешите, не будем рисковать. Пусть впереди идет Гарсиа. Мне здесь начинает нравиться, шкипер. Видите вон ту заводь чуть ниже водопада? Там уж точно водится рыба, и никто не сможет заметить нас в этой дыре!
   — О'кей, помогите девушке.
   — Понял. Гарсиа, спускаешься первым. Роджерс, прикрываешь тыл. — Смит перекинул автомат за спину и подошел к Вигдис. — Вы сможете спуститься здесь, мэм? — спросил Смит и протянул ей руку.
   — Мне приходилось тут бывать. — Девушка едва не улыбнулась и затем вспомнила, кто сопровождал ее сюда и сколько раз. Она не приняла руку сержанта.
   — Отлично, мисс Вигдис. Может быть, мы сумеем чему-нибудь у вас научиться. Только будьте поосторожней.
   Спуск оказался бы несложным, если бы не тяжелые вещмешки. Каждый нес груз в пятьдесят фунтов. Дополнительный вес и усталость мешали сохранять равновесие, поэтому сторонний наблюдатель мог принять морских пехотинцев за старых женщин, пытающихся перейти обледеневшую улицу. Крутизна склона составляла примерно пятьдесят градусов, а в некоторых местах он был почти вертикальным, причем на склоне виднелись тропинки, протоптанные скорее всего дикими оленями, которые водились здесь в изобилии. Впервые усталость пошла солдатам на пользу. Будь у них побольше сил, они могли попытаться двигаться побыстрее, но теперь, когда силы у каждого были на исходе, каждый боялся собственной усталости больше крутых скал. На спуск потребовалось больше часа, зато все благополучно достигли основания склона без единой травмы, если не считать царапин на руках и синяков в других местах.
   Гарсиа пересек реку, на восточном берегу стена ущелья была круче, и они устроили привал на скалистом уступе в десяти футах выше поверхности потока. Эдварде посмотрел на часы. Переход продолжался без остановок более двух суток. Пятьдесят шесть часов. Каждый выбрал место в глубокой тени.
   Сначала решили поесть. Эдварде съел содержимое банки, даже не подумав посмотреть на этикетку. Судя по отрыжке, это оказалось какими-то рыбными консервами. Смит дал сначала поспать рядовым и уступил свой спальный мешок девушке. К счастью, она заснула почти так же мгновенно, как и морские пехотинцы. Сержант быстро обошел участок под пристальным взглядом Эдвардса, изумленного тем, что у Смита еще остались силы.
   — Мы выбрали хорошее место для отдыха, шкипер, — заявил наконец сержант, опускаясь рядом со своим офицером. — Будете курить?
   — Я не курю. Мне казалось, что у вас кончились сигареты.
   — Кончились. У отца девушки нашелся запас, вот я и прихватил несколько пачек. — Смит закурил сигарету без фильтра зажигалкой «Зиппо», украшенной эмблемой корпуса морской пехоты — земной шар и якорь. Он глубоко затянулся. — Господи, как хорошо-то!
   — Думаю, нам следует провести здесь день, чтобы как следует отдохнуть.
   — Отличная мысль. — Смит откинулся назад и оперся спиной о валун. — А вы проявили себя во время перехода на удивление хорошо, лейтенант.
   — В академии ВВС я был одним из лучших бегунов на дальние дистанции — десять тысяч метров, пробежал несколько марафонов. Смит посмотрел на него мрачным взглядом.
   — Значит, я пытался соперничать в выносливости с марафонцем?
   — И вполне успешно, сержант. Этот марафонец теперь не может шевельнуться. — Эдварде принялся растирать плечи. Наверно, боль от лямок вещмешка никогда не оставит, подумал он. Мышцы ног болели так, словно кто-то колотил по ногам бейсбольной битой. Опершись спиной о валун, он попытался заставить каждый мускул своего тела расслабиться. Каменистый грунт не казался таким уж удобным для этой цели, но у Эдвардса не осталось сил для поисков более удобного места. И тут он вспомнил о чем-то.
   — А нам не нужно выставить часового? — спросил он.
   — Я думал об этом, — отозвался Смит. Он тоже улегся на грунт, накрыв лицо шлемом. — Думаю, сегодня на это можно не обращать внимания. Заметить нас здесь можно только с вертолета, зависшего над головой. Ближайшая дорога в десяти милях отсюда. Наплевать на охрану. Как-нибудь обойдемся. Как вы считаете, шкипер?
   Эдварде не услышал вопроса. Он спал.

Киев, Украина

   — Иван Михайлович, у вас собраны вещи? — спросил Алексеев.
   — Так точно, товарищ генерал.
   — Исчез главнокомандующий Западной группой войск. Он направлялся из Третьей ударной армии в свой фронтовой штаб и исчез. Предполагается, что он погиб в результате воздушного налета. Нам приказано заменить его.
   — Так просто взять и заменить?
   — Совсем не так просто, — рявкнул Алексеев. — Им потребовалось тридцать шесть часов, чтобы прийти к выводу, что он, по-видимому, погиб. Этот маньяк успел снять командующего Третьей ударной армией, затем исчез, а его заместитель не знал, что предпринять. Запланированное наступление так и не началось, и, пока наши войска ожидали приказа, долбанные немцы успели перейти в контрнаступление! — Алексеев покачал головой и продолжил, на этот раз более спокойно:
   — Может, это и к лучшему. Теперь боевыми действиями будут руководить профессиональные военные, а не политически выдержанный генерал, который только и умел бегать за юбками.
   Сергетов снова заметил пуританскую черту своего начальника — одну из немногих его черт, вполне совпадающих с линией партии.
   — В чем наша задача? — спросил капитан.
   — Пока генерал осваивается на командном пункте, мы с вами побываем в передовых дивизиях, чтобы лично ознакомиться с ситуацией. Извините меня, Иван Михайлович, боюсь, ваша должность оказалась совсем не такой безопасной, как я обещал вашему отцу.
   — Помимо арабского, я владею и английским, — улыбнулся молодой офицер. Впрочем, Алексеев знал это еще до того, как подписал приказ о переводе Сергетова к себе в штаб. Капитан Сергетов неплохо
   проявил себя в должности командира роты, прежде чем ушел из армии, рассчитывая на многообещающую партийную карьеру. — Когда вылетаем?
   — Через два часа.
   — Днем? — удивился офицер.
   — Мы пришли к выводу, что лететь днем безопаснее. НАТО утверждает, что ночью господствует в воздухе. Наши специалисты придерживаются иного мнения, но мы все-таки полетим днем. Выводы делайте сами, капитан Сергетов.
   Авиабаза Довер, штат Делавэр Транспортный самолет С-5А замер в ожидании возле своего ангара. В огромном внутреннем помещении группа из сорока человек — половину составляли морские офицеры, половину техники в комбинезонах с эмблемами компании «Дженерал дайнэмикс» — работала с ракетами «томагавк». Пока одни снимали массивные противокорабельные боеголовки и заменяли их чем-то другим, остальные занимались более сложной задачей. Они устанавливали вместо обычных систем наведения на корабли системы ориентации по рельефу местности, которые, как было известно техникам, применялись исключительно для ракет с ядерными боеголовками, рассчитанными на поражение наземных целей. Коробки со сложнейшими системами были совершенно новыми, их только что доставили с завода. Системы предстояло проверить и откалибровать. Исключительно тонкая работа, требующая тщательности и внимания. Несмотря на то, что системы имели гарантию завода-изготовителя, обычные правила мирного времени сейчас не действовали — был введен чрезвычайный порядок, строгость которого испытывали все, но никто не знал его причины. Задание было совершенно секретным.
   Одни сложнейшие электронные приборы вводили запрограммированную информацию в системы наведения, тогда как другие проверяли точность исполнения команд, выдаваемых бортовыми компьютерами. Специалистов было достаточно только для того, чтобы проверять три ракеты одновременно, и для каждой проверки требовалось чуть больше часа. Время от времени кто-то из них поднимал голову и видел огромный транспортный самолет «гэлакси», все еще терпеливо ждущий у ангара вместе с экипажем, разгуливающим рядом, если только летчики не заглядывали к метеорологам справиться о погоде. Как только заканчивалась проверка каждой ракеты, рядом с кодовой буквой "F" на боеголовке жировым карандашом делалась отметка, и ракета, похожая очертаниями на торпеду, осторожно грузилась в свой пусковой контейнер. Почти треть блоков наведения забраковывалась и заменялась другими. Несколько блоков оказались полностью негодными, в остальных же обнаруживались лишь мелкие неполадки, хотя и достаточно серьезные, чтобы заменять, а не настраивать блоки. Их просто откладывали в сторону. Это удивляло техников и инженеров из «Дженерал дайнэмикс». Что это за цель, для поражения которой требовалась такая сверхнадежная точность? Всего на работу ушло двадцать семь часов, на шесть больше, чем предполагалось. Примерно половина специалистов поднялись на борт самолета, взлетевшего через двадцать минут и взявшего курс на Европу. Они расположились в креслах, лицом в хвосту, слишком усталые для того, чтобы думать об угрожающих им опасностях в месте назначения, где бы оно ни находилось.

Водопад Скулафосс, Исландия

   Эдварде выпрямился и оглянулся по сторонам, еще не успев понять, что случилось. Сержант Смит и его морские пехотинцы отреагировали еще быстрее — они успели вскочить на ноги, держа в руках автоматы, и устремились в укрытие. Их взгляды пробегали по скалистой кромке маленького ущелья, в котором они укрылись. Вигдис продолжала кричать. Эдварде встал, оставив свой автомат, и подошел к ней.
   Морские пехотинцы решили, что девушка заметила угрожающую всем им опасность, тогда как Эдварде инстинктивно понял, что все обстоит иначе. Девушка смотрела невидящим взглядом на голые скалы в нескольких ярдах от себя, судорожно стискивая руками край спального мешка. Эдварде подошел к ней, когда она уже замолкла. На этот раз он не стал раздумывать и, обняв ее за плечи, прижал к себе.
   — Все в порядке, Вигдис. Тебе ничто не угрожает.
   — Моя семья, — простонала она, тяжело дыша. — Они убивать моя семья. Потом…
   — Да, но ведь ты жива.
   — Солдаты, они… — Девушка, видно, расстегнула одежду, чтобы было удобнее спать. Теперь она отстранилась от Эдвардса, стараясь закутаться. Не касаясь одежды девушки, лейтенант закутал ее в спальный мешок.
   — Они больше не причинят тебе боли, Вигдис. Вспомни все, что произошло. Они больше не сделают тебе больно.
   Девушка посмотрела ему в лицо. Он не мог понять ее выражения. Боль и горе были очевидны, но там скрывалось и что-то другое, а Эдварде недостаточно хорошо знал девушку, чтобы понять, о чем она думает.
   — Тот, кто убить моя семья. Ты убивать — убивать его.
   — Да, они все мертвы, — кивнул Эдварде. — Больше не смогут причинить тебе боль.
   — Да. — Девушка опустила взгляд.
   — С вами все в порядке? — спросил Смит.
   — Да, — ответил Эдварде. — У Вигдис… — ей приснился страшный сон.
   — Они приходить назад, — прошептала девушка. — Они возвращаться обратно.
   — Мэм, поверьте, они больше не вернутся. — Смит сжал ее руку через спальный мешок. — Мы защитим вас. Никто не заставит вас страдать, пока мы с вами. Понимаете?
   Девушка неловко кивнула.
   — Вот и хорошо, мисс Вигдис. Почему бы теперь вам не поспать? Если что-нибудь случится, позовите нас.
   Смит встал и отошел в сторону. Эдварде тоже начал вставать, но девушка достала руку из спального мешка и коснулась его руки.
   — Пожалуйста, не уходи. Я…, боюсь, боюсь быть одна.
   — Хорошо, я останусь с тобой. А ты спи.
   Пять минут спустя ее глаза закрылись и дыхание стало ровным. Эдварде старался не смотреть на девушку. Вдруг она внезапно проснется и заметит, что он следит за ней, — что ей придет в голову? И она может догадаться, признался Эдварде. Две недели назад, если бы он встретил ее в офицерском клубе Кефлавика… Он ведь молодой неженатый мужчина, а она, судя по всему, молодая незамужняя женщина. После второго коктейля его мысли сосредоточились бы на том, как увести ее к себе домой. Негромкая музыка. Какой прелестной выглядела бы она там, с притворной скромностью снимая с себя нарядное платье в мягком свете, проникающем через задвинутые шторы. Вместо этого он увидел ее обнаженной, с телом, покрытым синяками и царапинами. Как все это странно. Даже не думая, Эдварде знал, что убьет без малейших колебаний любого мужчину, осмелившегося прикоснуться к ней. Мысль о том, чтобы овладеть ею, даже не приходила ему в голову — разве, если бы он встретил ее на улице. Что, если бы я решил не подходить к ее дому? — подумал он. Сейчас она была бы мертва вместе со своими родителями. Наверно, через несколько дней кто-нибудь обнаружил бы их трупы…, подобно тому как нашли труп Сэнди. Именно по этой причине, понял Эдварде, он и убил русского лейтенанта, следил за его агонией и наслаждался медленным сошествием насильника в ад. Как жаль, что в прошлом никто не решился поступить…
   Смит махнул Эдвард су рукой. Он неслышно встал и подошел к нему.
   — Я оставил Гарсиа часовым. Думаю, нам все-таки следует вести себя, как положено морской пехоте. Крикни она об опасности не во сне, сейчас все мы были бы трупами, лейтенант.
   — Мы все еще слишком усталые, чтобы отправляться в путь.
   — Согласен, сэр. С девушкой все в порядке?
   — Она прошла через страшные испытания. Когда она проснется…, черт побери, не знаю, что и делать. Боюсь, ей не удастся сохранить хладнокровие.
   — Может быть. — Смит закурил сигарету. — Она такая молодая. Надо как-то помочь ей прийти в себя.
   — Что, если занять ее чем-то?
   — К нам это тоже относится. Когда занят, времени на размышления не остается.
   Эдварде посмотрел на часы. Вообще-то он сумел проспать шесть часов, пока крик девушки не разбудил его. Несмотря на то, что ноги его по-прежнему болели, Эдварде чувствовал себя лучше, чем ему казалось. Все это, конечно, иллюзия. Нужно бы поспать по крайней мере еще четыре часа, хорошо поесть, и тогда он будет готов к новому переходу.
   — Мы не выйдем отсюда до одиннадцати. Нужно, чтобы все получше отдохнули и поели, прежде чем отправиться в путь.
   — Разумное предложение. Вы не собираетесь связываться по радио?
   — Это следовало бы сделать уже давным-давно. Просто мне не хочется забираться на эти проклятые скалы.
   — Послушайте, лейтенант, может быть, я безмозглый морской пехотинец, но почему бы вам просто не пройти вниз по течению ручья с полмили? Оттуда вы сможете сориентироваться на спутник вон в той стороне, верно?
   Эдварде повернулся и посмотрел на север. Стоит пройти полмили в ту сторону, и угол направления на спутник снизится в такой же степени, как и после подъема на скалы… Почему я не подумал об этом? Да потому, что, подобно всем выпускникам академии ВВС, он мыслил категориями вверх и вниз, а не вперед и назад. Лейтенант сердито покачал головой, заметил хитрую усмешку сержанта и, взяв вещмешок с рацией, пошел по скалистой долине.
   — Вы здорово запоздали с радиосеансом, «Ищейка», — сразу отозвалась «Конура». — Сообщите о ситуации.
   — «Конура», случилось непредвиденное. Мы столкнулись с русским патрулем. — Эдварде минуты за две рассказал о случившемся.
   — «Ищейка», вы просто тронулись, черт побери! Вам было приказано избегать, повторяю, избегать всех контактов с противником. Откуда вы знаете, что кто-то уже не догадался о вашем присутствии? Прием!
   — Все русские мертвы. Мы скатили их грузовик с обрыва и подожгли его. Думаю, нам удалось придать всему видимость несчастного случая, как в кино. Короче говоря, это уже сделано, «Конура». Сейчас об этом говорить нечего. Мы в десяти километрах от места происшествия. Я дал людям отдохнуть до конца дня. Сегодня вечером выходим и продолжаем движение на север. Нам может потребоваться больше времени, чем вы думали. Местность сильно пересеченная, горы и ущелья, но мы прилагаем все силы. Больше докладывать не о чем. С того места, где мы находимся, ничего не видно.
   — Хорошо. Конец связи. — Эдварде улыбнулся про себя, укладывая рацию в вещмешок. Когда он вернулся к месту привала, то обратил внимание, что Вигдис шевелится во сне. Лейтенант улегся рядом, на расстоянии нескольких футов.

Шотландия

   — Чертов ковбой, тоже мне Джон Уэйн, спасающий поселенцев от индейцев!
   — Но ведь нас там не было, — произнес мужчина с черной повязкой, закрывавшей отсутствующий глаз. — Большая ошибка судить о действиях человека с расстояния в тысячу миль. А он был там, видел, что происходит. Ну ладно, что нового мы узнали на основании случившегося о русских солдатах?
   — Советские войска никогда не славились образцовым поведением по отношению к гражданскому населению, — напомнил один из присутствующих.
   — В их воздушно-десантных войсках строгая дисциплина, — заметил другой. Раньше он служил в чине майора в элитных частях САС и теперь, уволенный по инвалидности, являлся старшим офицером в штабе специальных операций. — Такое поведение совсем не характерно для отборных частей. Подобные сведения могут позднее оказаться полезными. А пока, как я сказал ранее, этот парень проявляет себя с лучшей стороны. — Он произнес эту фразу без тени самодовольства.

Глава 26 Впечатления

Стендаль, Германская Демократическая Республика

   Перелет оказался не слишком приятным. Они летели на легком бомбардировщике над самой землей, на бреющем полете, и совершили посадку на военном аэродроме к востоку от Берлина. На борту самолета находилось всего четыре штабных офицера. Полет закончился благополучно, но Алексеев не знал, чему это приписать — искусству летчика или просто везению. Аэродром недавно подвергся налету самолетов НАТО, это было очевидно, и у генерала уже возникли сомнения относительно заверений его коллег из ВВС об их господстве в небе в дневное время. Из Берлина Алексеев в сопровождении своих офицеров прибыл на вертолете на передовой командный пункт главнокомандующего Западной группы войск недалеко от Стендаля. Алексеев был первым высокопоставленным генералом, прибывшим в бетонированный подземный бункер, и ему не понравилось, что он там обнаружил. Местные штабные офицеры проявляли слишком явный интерес к тому, чем занимаются войска НАТО, и недостаточно заботились о действиях Советской Армии, противостоящей противнику. Инициатива еще не была потеряна, но у Алексеева создалось впечатление, что все движется к этому. Он вызвал к себе начальника оперативного управления и начал собирать информацию о ходе военных действий. Новый главнокомандующий прибыл час спустя и сразу пригласил Алексеева к себе в кабинет.
   — Какое у тебя впечатление, Павел Леонидович?
   — Мне нужно немедленно отправиться на передовую. Сейчас наносятся три удара по противнику. Я должен лично убедиться, как развиваются события. Германское контрнаступление у Гамбурга снова удалось отразить, однако на этот раз у нас недостаточно сил, чтобы развить достигнутый успех. Северная часть фронта стабилизировалась. До настоящего времени нам удалось продвинуться внутрь вражеской территории на расстояние, чуть превышающее сто километров. График боевых действий полностью нарушен, потери намного больше расчетных — как у нас, так и у противника, однако наши потери более значительны. Мы серьезно недооценили эффективность противотанкового оружия армий НАТО. Наша артиллерия оказалась неспособной подавить противотанковую оборону противника, и потому нам не удалось добиться крупного прорыва. Авиация НАТО наносит сокрушительные удары по нашим частям, особенно ночью. Подкрепления не прибывают достаточно быстро в передовые части. На большинстве участков фронта мы все еще удерживаем инициативу, но если в ближайшее время нам не удастся добиться решительного успеха, такое положение не продлится дольше нескольких дней. Нам необходимо найти слабое звено в боевых порядках войск НАТО, прорвать фронт и ввести в прорыв свежие дивизии.
   — Положение НАТО? Алексеев пожал плечами.
   — Все их войска сражаются на фронте. Из Америки прибывают дальнейшие подкрепления, но, судя по информации, полученной от пленных, не так быстро, как предполагалось. У меня создалось впечатление, что силы противника слишком растянуты в некоторых местах, но пока нам не удалось обнаружить наиболее уязвимый участок. Если мы найдем его и сумеем воспользоваться этим, мне кажется, что можно прорвать фронт и прорваться внутрь вражеских порядков крупными силами. Они не могут надежно обороняться повсюду. Германские требования защищаться на выдвинутых вперед рубежах заставляют НАТО пытаться остановить нас на всех направлениях. Мы совершили аналогичную ошибку в 1941 году и дорого заплатили за нее. Противник делает сейчас то же самое.
   — Когда ты отправляешься на передовую?
   — Через час. Возьму с собой капитана Сергетова…
   — Сына партийного босса? Если с ним что-нибудь случится, Павел Леонидович, нам…