Клэнси Том. Красный шторм поднимается

   — Наслаждаетесь отдыхом, сардж? — Эдварде и его группа догнали Смита. В полумиле впереди виднелась дорога, первая, которую им предстояло пересечь за последние два дня.
   — Видите вон ту горную вершину? — показал Смит. — Двадцать минут назад там совершил посадку вертолет.
   — Великолепно. — Эдварде сел и развернул карту. — Высота 1063 — это три с половиной тысячи футов.
   — Прекрасный наблюдательный пункт, правда? Как вы думаете, сардж, они могут увидеть нас оттуда?
   — Расстояние десять или одиннадцать миль… Это зависит от многих обстоятельств, шкипер. Думаю, русские пользуются этой высотой, чтобы наблюдать за морем по обеим сторонам полуострова. Если они не полные идиоты, то не будут спускать глаз и с суши.
   — Сколько там, по-вашему, у них людей? — спросил Эдварде.
   — Не могу сказать. Может быть, вообще никого. Не исключено, что там совершили посадку, чтобы забрать наблюдателей, но я сомневаюсь. Отделение, пожалуй, или взвод. Нужно исходить из того, что там у них наблюдатели с биноклями и рацией.
   — Как же нам пройти мимо них? — Местность была почти всюду открытая, только кое-где росли кусты.
   — Любопытный вопрос, шкипер. Придется тщательно выбирать маршрут, двигаться пригнувшись, перебежками, использовать укрытия — в общем, как обычно. Однако на карте виден маленький залив в четырех милях от высоты. Мы не сможем обойти его по дальней стороне, не приблизившись к главному шоссе.
   — В чем затруднение? — спросил подошедший сержант Николе. Смит объяснил ситуацию. Эдварде достал рацию и установил связь.
   — Вы знаете только, что они на вершине горы, количество солдат и вооружение вам неизвестно, верно? — послышался голос «Конуры».
   — Точно.
   — Проклятье! Нам хотелось, чтобы на этой горе разместилась ваша группа. — Вот это сюрприз, подумал Эдварде. — Значит, у вас нет возможности подняться на эту вершину?
   — Никакой. Повторяю: у нас нет, никакой возможности подняться туда. Мне известны более легкие методы самоубийства, мистер. Дайте мне время подумать, и я снова свяжусь с вами. Хорошо?
   — Ладно, будем ждать. Конец связи. Эдварде подозвал к себе обоих сержантов, и они принялись изучать карту.
   — Вообще-то вопрос заключается в том, сколько у них там людей и насколько они бдительны, — задумчиво произнес Николе. — Если там разместился взвод, можно предположить, что они вышлют патрули. Следующий вопрос — что за патрули и насколько часто? Мне лично не хотелось бы подниматься на эту гору дважды в день.
   — Сколько людей высадили бы вы на эту вершину?
   — У Ивана на острове целая воздушно-десантная дивизия с приданными частями. Скажем, в общей сложности десять тысяч человек. Разместить гарнизоны по всему острову русские не в состоянии, верно? Поэтому они вряд ли будут высаживать на горные вершины пехотные взводы — скорее, посадят там группу наблюдателей, вроде корректировщиков артиллерийского огня. Их задача будет заключаться в том, чтобы следить за возможным появлением вражеского десанта, а с такой горы человек с приличным биноклем может вести наблюдение за всем заливом до его северного берега и, возможно, сумеет даже различить этот чертов Кефлавик. Кроме того, в обязанности такой группы будет входить наблюдение за приближающимися самолетами.
   — Ты говоришь так, словно это очень уж просто, — заметил Смит.
   — Мне кажется, нам удастся без особого риска приблизиться к этой вершине, подождать, когда наступят сумерки — если они вообще наступают здесь, — и попытаться пройти под их полем зрения. К тому же в это время им в глаза будет светить солнце.
   — Вам уже приходилось проделывать такое? — спросил Эдварде.
   — Да, на Фолклендах. Нас перебросили туда за неделю до высадки главных сил, чтобы провести разведку местности. В точности, как и здесь.
   — Но мне ничего не говорили по радио о высадке.
   — Лейтенант, именно здесь высадится ваша морская пехота. Мне тоже никто не говорил об этом, но ведь нас послали сюда совсем не для того, чтобы мы выбрали площадку для футбольного поля, правда? — Николсу было далеко за тридцать, и он прослужил в армии почти двадцать лет. Британский сержант намного превосходил возрастом остальных членов группы, а то, что за последние несколько дней ему пришлось подчиняться распоряжениям зеленого дилетанта, вызывало у него крайнее неудовольствие. С другой стороны, американский метеоролог достаточно умен, чтобы прислушиваться к советам опытных людей, и это уже хорошо.
   — О'кей, они хотели разместить нас на этой вершине, чтобы мы вели наблюдение. Почему бы не занять позицию на вон том горном пике к западу от главной высоты?
   — Нам придется сделать огромную петлю, чтобы незаметно подняться на него, но вообще-то, по-моему, это осуществимо. Если только русские не слишком уж бдительны.
   — Значит, так, сразу, как только мы пересечем это шоссе, соединяемся в одну группу. Вы пойдете впереди, сержант Николе. Сейчас предлагаю немного отдохнуть. Похоже, нам сегодня предстоит пройти немалое расстояние.
   — Восемь миль до подножия этой горы. Нам нужно добраться туда до захода солнца.
   Эдварде посмотрел на часы.
   — О'кей, выходим через час, — сказал он и подошел к Вигдис.
   — Ну, Майкл, что будет дальше? — спросила девушка. Он подробно объяснил ей ситуацию.
   — Нам придется пройти рядом с русскими. Это может оказаться опасным.
   — Ты хочешь оставить меня здесь? Стоит сказать «да», и она почувствует себя оскорбленной. А если «нет», то…, проклятье!
   — Я не хочу, чтобы ты страдала.
   — Я остаюсь с тобой, Майкл. С тобой я чувствую себя безопасно.

Саутгемптон, Англия

   Понадобилось несколько часов, чтобы откачать воду, придающую авианосцу такой впечатляющий, но ничуть не опасный крен, из-за которого он выглядел поврежденным. Это впечатление еще больше усиливалось постоянными погружениями водолазов, которые даже не пытались скрывать. Мощные портовые буксиры «Кэткомб» и «Векта» медленно оттянули его кормой вперед на середину Солента. Летная палуба была полностью отремонтирована рабочими верфи «Воспер», хотя на серой стальной палубе здесь и там виднелись заплаты, поспешно наложенные ради скорейшего возвращения в строй и без особого уважения к гордому имени гигантского корабля. Две тысячи рабочих трудились на нем. Из Америки доставили аэрофинишеры и электронное оборудование, которое не уступало тому, что было уничтожено русскими ракетами. Буксиры провели судно к Кэлшот-Касл, а затем оно двинулось своим ходом на юг по Торн-Чэннел и далее на восток мимо яхт, стоявших у Коувс. Корабли охранения ждали его у Портсмута, и небольшая эскадра повернула на юг и затем на запад в пролив Ла-Манш.
   Летные операции начались немедленно. Первыми на палубу совершили посадку штурмовики «корсары», затем более тяжелые «интрудеры» и противолодочные «викинги». Авианосец ВМС США «Нимиц» был снова в строю.

Подводный ракетоносец ВМС США «Чикаго»

   — …огонь! — Три часа изнурительной работы спрессовались в половину секунды. Подводная лодка вздрогнула от знакомого теперь толчка сжатого воздуха, выбросившего в черную воду Баренцева моря пару торпед.
   Капитану советского корабля слишком уж хотелось убедиться в гибели «Чикаго», и он вел свой фрегат вплотную за двумя уцелевшими «гришами». Все три корабля посылали ко дну импульсы гидролокаторов, разыскивая потопленную субмарину. Вы не ожидали, что мы повернем к югу, правда? Думали, что мы выберем север или восток, но не юг. Макафферти описал широкую дугу вокруг русского фрегата, оставаясь на самой границе дальности действия его гидролокатора, затем приблизился с кормы на расстояние две тысячи ярдов. Одна торпеда предназначалась для «кривака», а вторая была нацелена в ближайший сторожевой корабль.
   — Никаких изменений в курсе и скорости цели, сэр. — Торпеда мчалась к советскому фрегату. — Он все еще ведет гидролокацию в противоположном направлении, сэр.
   На струйном дисплее вспыхнула яркая точка, прямо на звуковой линии контакта, и тут же сокрушительный взрыв потряс корпус «Чикаго».
   — Поднять перископ! — Макафферти наклонился к окуляру у самой палубы и медленно поднялся вместе с перископом. — Фрегат потоплен. О'кей… — Он повернул перископ к ближайшему «Грише». — Цель номер два разворачивается — ты только посмотри, он включил полный ход и поворачивает влево.
   — Шкипер, на второй торпеде оборвались провода наведения.
   — Сколько времени ей осталось?
   — Еще четыре минуты хода. — Через четыре минуты «гриша», развивший максимальную скорость, окажется за пределами наведения торпеды.
   — Черт побери, торпеда не попадет в цель. Опустить перископ. Давайте уходить отсюда. Теперь мы направимся на восток. Старпом, глубина четыреста, машины вперед две трети хода. Поворачиваем вправо, новый курс ноль-пять-пять.
   — Провода порвались, по-видимому, от силы первого взрыва, сэр. Через полсекунды после него вторая торпеда потеряла управление. — Макафферти и офицер группы вооружения всматривались в схему стрельбы.
   — Да, вы правы. Они шли слишком близко. О'кей. — Капитан склонился над прокладочным столиком. — Как вы думаете, где наши коллеги?
   — Примерно вот здесь, сэр. Миль двадцать или двадцать пять.
   — Думаю, мы отвели силы противника от них. Давайте попробуем вернуться обратно, пока Иван не догадался, что происходит.
   — Нам повезло, шкипер, — заметил старпом.
   — Да, пожалуй. Мне хотелось бы знать, куда делись их подводные лодки. Этот «Виктор», который мы потопили, сам попался нам навстречу. Так где же остальные? Ведь не может быть, чтобы русские послали преследовать нас только эти корабли. — Нет, конечно, подумал Макафферти. Русские организовывали охотничьи заповедники и секторы для отдельных типов кораблей. Их надводные корабли и патрульные самолеты будут действовать в одном секторе, а рядом исключительные права на охоту предоставляются подводным лодкам…
   Он сказал себе, что пока все шло у него хорошо. Потопил три сторожевых корабля, большой фрегат и подводную лодку — крупный улов для любого подводника. Но ведь дело еще не закончено. Успешной операцию можно будет считать лишь тогда, когда они доведут «Провидено» до паковых льдов.

Глава 38 Крадучись по скалам

Исландия

   Первый— этап перехода представлял собой всего восемь миль по, прямой, однако их маршрут был далеко не прямым. Местность в этом районе вулканического происхождения, усыпанная большими и малыми валунами. От больших падала тень, и они всякий раз старались укрыться в ней, но с каждым шагом им приходилось обходить скалы, опускаться вниз и подниматься вверх, поворачивать налево и направо, так что на каждый ярд продвижения вперед приходился еще один ярд в другом направлении, и восемь миль превратились в шестнадцать.
   Впервые за все это время Эдварде почувствовал, что за ним могут следить. Даже когда вершина, которую они огибали, скрывалась за горной грядой, кто мог поручиться, что русские не направили патруль для наблюдения за местностью? Кто мог сказать, что за ними не следят, что какой-нибудь русский сержант не обратил внимания на их автоматы и вещмешки, не включил портативную рацию и не вызвал вооруженный вертолет? От напряжения их сердца бились чаще, а от страха еще чаще, так что в результате усталость нарастала быстрее, чем проценты на заем, взятый у ростовщика.
   Сержант Николе оказался упрямым и решительным головным. Самый старший в группе, — он поражал Эдвардса своей выносливостью и упорно шел вперед, не обращая внимания на поврежденную лодыжку. Все двигались молча и бесшумно, и сержант Николе не мог ворчать на тех, кто двигался слишком медленно, и требовать подтянуться. Его презрительный взгляд был достаточно красноречивым. Он на десять лет старше меня, говорил себе Эдварде, а я, к тому же, бегун на длинные дистанции. Неужели я не смогу заставить себя не отставать от этого сукиного сына?
   Николсу удалось выбрать маршрут, при котором они почти все время шли в стороне от прибрежного шоссе, но в одном месте дорога огибала маленькую бухту на расстоянии меньше мили от выбранного ими маршрута. Здесь они оказались перед трудным выбором: либо рискнуть оказаться обнаруженными с дороги, где в большинстве машин сидели, наверно, русские, либо из наблюдательного пункта на вершине горы. Они решили двигаться вдоль шоссе, медленно и осторожно, наблюдая каждые пятнадцать минут за движущимся транспортом. Солнце заходило на северо-западе. Группа пробиралась вверх по узкому ущелью с отвесными стенами. Наконец, они нашли кучу камней и остановились отдохнуть перед броском под склоном горы, на вершине которой находился наблюдательный пункт русских.
   — Ну что, неплохо прогулялись? — спросил сержант королевской морской пехоты. Он даже не вспотел.
   — Вы пытаетесь что-то нам доказать, сержант? — спросил мокрый от пота Эдварде.
   — Извините, лефтенант. Ваши друзья сказали мне, что вы в хорошей форме.
   — Не думаю, что в ближайшее время у меня случится сердечный приступ — если вы имеете в виду именно это. Что дальше?
   — Предлагаю отдохнуть часок, пока солнце не опустится еще ниже, и затем продолжить переход. Еще девять миль. Нам придется идти как можно быстрее.
   Боже милосердный! — подумал Эдварде, но на его лице сохранилось бесстрастное выражение.
   — Вы уверены, что они нас не увидят?
   — Уверен? Нет, в этом я не уверен, лефтенант. Впрочем, труднее всего заметить движение в сумерках. Человеческий глаз не может приспособиться к темному грунту после яркого неба.
   — О'кей, пока вам удалось привести нас сюда. Пойду проверю, как дела у девушки.
   Николе смотрел ему вслед.
   — Я тоже с удовольствием проверил бы, как дела у этой «девушки».
   — Тебе не следует так о ней говорить. Ник, — негромко упрекнул его Смит.
   — Брось, ты ведь знаешь, что он…
   — Ник, говори об этой девушке вежливо, — прервал его американский сержант. Он устал, но не настолько, чтобы не отреагировать. — Ей пришлось нелегко, приятель. А наш шкипер — настоящий джентльмен, понятно? Мне ведь тоже сначала казалось, что он молокосос. Теперь я знаю, что ошибался. Как бы то ни было, мисс Вигдис — чертовски хорошая леди.
   Майк нашел ее свернувшейся в комочек рядом с валуном. Недалеко стоял присматривавший за ней Роджерс. Увидев лейтенанта, солдат ушел.
   — Как ты себя чувствуешь? — спросил Майк. Девушка с трудом повернула голову.
   — Я устала, Майкл, так устала.
   — Я тоже устал, бэби. — Майк опустился на землю рядом с ней и вытянул ноги, боясь, что мышцы отстанут от костей. Впрочем, у него хатило сил погладить девушку по голове. Волосы у нее были мокрыми от пота, но Майк уже перестал замечать это. — Нам осталось пройти еще немного. Это ведь ты захотела отправиться с нами, помнишь?
   — Я такая глупая! — В ее голосе прозвучала нотка смеха. Пока сохраняешь способность смеяться, вспомнил Майк слова отца, ты не побежден.
   — Давай, девочка, вытяни ноги, а то у тебя могут начаться судороги. — А может быть, беременным женщинам нужен кальций? — попытался вспомнить Эдварде.
   — Что мы будем делать, когда поднимемся на новую гору?
   — Будем ждать прибытия хороших парней.
   — Они правда прибудут? — Ее голос чуть изменился.
   — Наверно.
   — И тогда ты уедешь?
   Майк на мгновенье задумался — смелость боролась в нем с застенчивостью. Что если она скажет…
   — Только вместе с тобой. — Он снова заколебался. — Я имею в виду, если ты…
   — Да, Майкл, Он лег рядом с ней. Эдварде поразился силе желания, возникшего у него. Вигдис больше не была жертвой изнасилования, или беременной от другого мужчины, или незнакомкой из другой культуры. Его изумила ее внутренняя сила и другие качества, которые он не мог назвать.
   — Ты права. Я действительно люблю тебя. — Черт побери, наконец-то! Он держал ее за руку, пока они отдыхали, лежа рядом, готовясь к предстоящему испытанию.

Подводный ракетоносец ВМС США «Чикаго»

   — Это один из них, сэр. Думаю, «Провидено». Я слышал странные шумы, словно металл бьется о металл.
   Они следили за целью — сейчас каждый контакт представлял собой цель — в течение двух часов, сближаясь с предельной осторожностью. Теперь возможность переросла в вероятность. Шторм, бушующий на поверхности, значительно снизил чувствительность их гидролокатора, а бесшумность цели не позволяла оценить ее почерк весь мучительно долгий период. А вдруг это русская подводная лодка, крадущаяся в поисках собственной цели? Наконец, еле слышное дребезжание поврежденного паруса выдало субмарину. Макафферти приказал сблизиться с целью восьмиузловым ходом.
   Может быть, «Провидено» сумела отремонтировать свой гидролокатор? Несомненно, техники на подводной лодке приложили к этому все усилия, подумал Макафферти, и если они вдруг обнаружат неизвестную субмарину, так осторожно приближающуюся со стороны кормы, догадаются ли, что это их старый друг «Чикаго», или примут его за еще одного «виктора-III»? Или, с другой стороны, почему он считает, что этот контакт — американская лодка «Провидено»? Именно по этой причине американских подводников готовят для одиночного плавания. При совместных действиях возникает слишком много непредвиденных обстоятельств.
   Советские надводные корабли остались за кормой. Обманный маневр Макафферти возымел желаемый результат, и, прежде чем шум, поднятый советскими кораблями, остался позади, американцы услышали, как ведется преследование воображаемого противника советскими надводными кораблями и противолодочными самолетами. Теперь место оживленной охоты находилось в тридцати милях за кормой. Это внушало оптимизм, но Макафферти смущало отсутствие надводных сил в районе, где они находились сейчас. Не исключено, что «Чикаго» оказался в секторе, выделенном для русских подводных лодок, а ведь лодки являются намного более опасным противником. Успех, которого ему удалось добиться раньше, был простым везением. Тот советский капитан оказался слишком увлечен собственной охотой и не подумал о том, чтобы осмотреться по сторонам. Макафферти не собирался повторять его ошибку.
   — Расстояние? — спросил он у группы слежения.
   — Примерно две мили, сэр.
   Это был предел дальности связи по «гертруде», но Макафферти хотелось подойти намного ближе. Терпение, напомнил он себе. Плавание на подводных лодках представляет собой непрерывное испытание терпения. Вы тратите бесчисленные часы подготовки ради нескольких секунд решительных действий. Странно, что все мы не страдаем от язвы желудка, подумал Макафферти. Через двадцать минут они сблизились с «Провидено» на тысячу ярдов. Капитан поднял трубку «гертруды».
   — «Чикаго» вызывает «Провидено», прием.
   — Ты не слишком-то спешил, Дэнни.
   — Где Тодд?
   — Ушел на запад пару часов назад, преследуя кого-то. Мы потеряли контакт с ним. Никакого шума с того направления.
   — В каком вы состоянии?
   — У нас действует буксируемая антенна. Остальная гидролокационная система вышла из строя. Можем вести торпедную стрельбу. В рубке течь ус гранить не удалось, но это терпимо, если не погружаться глубже трехсот футов.
   — Можете идти быстрее?
   — Пытались двигаться восьмиузловым ходом, выяснилось, что парус начинает разрушаться. Шум становится громче. Можем идти со скоростью шесть узлов, не больше.
   — Хорошо. Раз у вас функционирует буксируемая антенна, мы займем позицию в нескольких милях впереди. Скажем, в пяти.
   — Спасибо, Дэнни. Макафферти положил трубку.
   — Гидропост, вы слышите что-нибудь, хоть чуть подозрительное?
   — Ничего, сэр. Вроде сейчас все тихо.
   — Машины две трети вперед. — Так где же «Бостон», черт побери? — спросил себя капитан.
   — Странно, как тихо вокруг, — заметил старпом.
   — Ты будешь еще мне говорить, — попытался засмеяться Макафферти. — Я знаю, что у меня мания преследования, но, может быть, в недостаточной степени? О'кей. Будем ускоряться и дрейфовать, пятнадцать минут ускорение на север, затем десятиминутный дрейф, пока не окажемся перед «Провидено» на пять миль. Потом пойдем шестиузловым ходом до конца операции. Мне надо вздремнуть. Передайте начальникам служб и старшинам, пусть команда тоже отдохнет. Последнее время нам пришлось потрудиться. Не хочу, чтобы кто-нибудь упал от изнеможения. — Макафферти взял половину сэндвича по пути в каюту, до двери которой было восемь шагов. Когда он вошел в нее, сэндвич был уже съеден.

***

   — Капитана в боевую рубку! — Казалось, что он только что закрыл глаза и тут же над головой прозвучал вызов из динамика. По пути к двери Макафферти взглянул на часы. Он проспал девяносто минут. Достаточно долго.
   — Что там у нас? — спросил он старпома.
   — Возможный контакт с подводной лодкой по левому борту. Только что обнаружили. Уже заметен меняющийся пеленг — она близко. Почерк еще неизвестен.
   — «Бостон»?
   — Возможно.
   Жаль, что Тодд ушел куда-то, подумал Макафферти. Может быть, стоит передать на «Провидено», чтобы она набрала максимальную скорость, и плевать на шум? Нет, это в нем говорит усталость. Усталые люди допускают ошибки, особенно ошибки суждения. Капитаны не могут позволить себе этого, Дэнни.
   «Чикаго» шел со скоростью шесть узлов. Ни малейшего шума, напомнил себе капитан. Никто не может слышать нас…, наверное. Ты ведь теперь не уверен больше в этом, правда? Он вошел в гидролокационную рубку.
   — Какие у вас ощущения, чиф?
   — Слушаем, капитан. Контакт прямо-таки великолепен. Смотрите, как он то затухает, то появляется снова. Он там, это точно, вот только следить за ним чертовски трудно.
   — «Бостон» ушел на запад несколько часов назад.
   — Может быть, это он возвращается, сэр. Видит Бог, «Бостон» умеет двигаться бесшумно. А может быть, это «танго» идет на аккумуляторных батареях, сэр. Сигнал слишком слабый, чтобы опознать почерк. Мне очень жаль, сэр. Я просто не могу различить разницу. — Старший акустик потер покрасневшие глаза и тяжело вздохнул.
   — Вы когда отдыхали последний раз?
   — Я не знаю и этого, сэр.
   — Как только закончим с контактом, немедленно отправляйтесь спать.
   И тут же послышался голос офицера группы слежения:
   — Я определил приблизительное расстояние — пять тысяч ярдов. Мне кажется, что он движется на восток. Сейчас попытаемся определить поточнее.
   Макафферти приказал произвести расчет данных для торпедного залпа по имеющейся информации.
   — Что это? — внезапно заметил старшина. — Еще один акустический контакт позади первого, пеленг два-пять-три. Он преследует первую подводную лодку!
   — Постарайтесь опознать его, чиф.
   — У меня нет достаточной информации, капитан. Обе лодки словно крадутся.
   Может быть, «Бостон» одна из них? Если да, то которая? Если он впереди, следует ли предупредить его и таким образом раскрыть себя? Или произвести торпедный залп, рискуя потопить своего? А может быть, просто подождать?
   Макафферти подошел к прокладочному столику, где велись расчеты.
   — На каком он расстоянии от «Провидено»?
   — Чуть больше четырех тысяч ярдов, приближается к ней с левой скулы.
   — Тогда он, по-видимому, уже заметил ее, — подумал вслух капитан.
   — Но кто он, черт побери? — негромко спросил офицер группы слежения. — И что это за контакт «Сьерра-2» позади него?
   — Звук! Слышу механический звук от «Сьерры-2»! — послышался голос старшего акустика.
   — Лево на борт, пятнадцать градусов! — тихо скомандовал Макафферти.
   — Торпеда в воде, пеленг два-четыре-девять!
   — Машины две трети хода вперед! — Приказ прозвучал громко.
   — Рубка, это гидропост, слышу более громкий шум работы машин на «Сьерре-1». Значит, так: головной контакт — подводная лодка с двумя винтами, количество оборотов указывает на скорость десять узлов, возрастающую, слышны звуки кавитации. Цель «Сьер-ра-1» маневрирует. Классифицирую цель «Сьерра-1» как подводную лодку типа «танго».
   — Значит, «Бостон» следует позади нее. Машины вперед, треть хода. — Макафферти приказал снова сбавить скорость. — Возьми его, Тодд!
   Через пятнадцать секунд его желание исполнилось — послышался взрыв. Симмс прибегнул к той же тактике, что и его друг на «Чикаго», — подкрался на несколько тысяч ярдов со стороны кормы и не дал противнику ни малейшего шанса уклониться от торпеды. Через пятнадцать минут «Бостон» приблизился к «Чикаго».
   — Это были четыре нелегких часа, — произнес по «гертруде» Симмс. — Эта «танго» изрядно погоняла меня. У нее был опытный шкипер. С тобой все в порядке?