Клименко Анна. Лабиринт Сумерек

   Эристо-Вет потыкала пальцем тугие кольца кровяной колбасы.
   Дар-Теен, которому еще утром было поручено собраться в дорогу, истолковал это задание по-своему и набрал полный мешок съестного. И чего здесь только не было! И сухие соленые ящерки, излюбленное лакомство синхов (но, надо признать, вполне съедобные), и румяные хлебцы, посыпанные тмином, и полоски вяленого мяса щеров, и даже огромный яблочный пирог. Ну и колбаса, разумеется – коричневая, лоснящаяся на солнце и распространяющая запах, от которого рот наполнялся голодной слюной.
   Дар-Теен почесал затылок.
   – Не удержался, Эристо. Но, – он сделал многозначительную паузу, – колбаса не успеет завоняться. Мы ее съедим на первом же привале.
   Ийлура махнула рукой. Похоже, спорить с Дар-Тееном и впрямь было бесполезно – и потому она решила перейти к обсуждению ожидающего их путешествия.
   – Я узнала у прорицательницы все, что хотела, – сказала она, – ну… или почти все. Храм Фэнтара, в котором был убит посвященный Ин-Шатур, находится в Хатране.
   – Граница Алхаима? – приподнял брови Дар-Теен. – Что ж, не так уж и далеко. Могло быть и хуже.
   В его голубых, точно северное небо, глазах прыгали смешливые искорки.
   – Эльваан провела настоящий ритуал, – насупилась Эристо-Вет, – и у меня нет повода ей не верить.
   – Разумеется. – Взгляд ийлура стал серьезным. – Если ты ей доверяешь, то я – тоже.
   – Тогда мы отправимся в Хатран, добудем одежду послушников и – не будь я Эристо-Вет – обязательно обыщем келью Ин-Шатура…
   – А почему ты не спросила у этой, как ее… Что именно собирался сделать Ин-Шатур?
   – Эльваан не ответила на все мои вопросы.
   – Тогда откуда такая уверенность, что все сказанное и показанное ею – правда?
   Эристо-Вет замолчала. Действительно, с чего она вдруг взяла, что все, явленное элеаной, было правдиво?
   «Но к чему ей было лгать? – тут же возразила себе Эристо-Вет. – Да и не могла она показать ложь; ритуал позволяет видеть то, что есть, и то, что было…»
   Она откашлялась; Дар-Теен молча ждал ответа.
   – Мы с тобой знаем, что ритуал позволяет увидеть только истинные события.
   – И правда, – он усмехнулся, – прости, Эристо. Что-то я стал не в меру подозрительным…
   – Забудь, – она уже разворачивала карту Эртинойса, – гляди сюда. Вот Хатран. Предположим, что наша жрица, которую, к слову, зовут Нитар-Лисс, движется на запад. А мы, потеряв почти семь дней, уже не нагоним ее… Но можем обогнать, если воспользуемся дорогами древних кэльчу. Воспользуемся вратами, что неподалеку от Хатрана…
   Эристо-Вет провела пальцем по точкам, обозначившим пути кэльчу. Вторые врата, из которых они могли появиться, расположились как раз на западной границе Диких земель.
   – Мы дождемся ее там, – уверенно сказала ийлура.
   – Если только она никуда не свернет, – пожал плечами Дар-Теен, – твой план балансирует на грани безумия, дорогая. Впрочем, как всегда.
   – Зато у нас появится шанс узнать, что разыскивает Нитар-Лисс и зачем тащит с собой того раба. В конце концов, – Эристо-Вет подмигнула, – я никогда до конца не доверяла синхам, даже если синх – мой учитель.
   Дар-Теен, прищурившись, смотрел на нее. И было совершенно неясно, что за мысли крутятся в голове этого северянина. Затем он поинтересовался:
   – Скажи, о многомудрая, даже если мы обгоним Нитар-Лисс, как ты узнаешь, где она?
   – Принесу жертву Сумеречному Отцу и сама проведу ритуал. – Эристо-Вет беззаботно улыбнулась. – Собираемся, Дар-Теен.
   …К несчастью, сборы затянулись. И двух резвых щеров им удалось купить только к вечеру – как назло, во всем Альдохьене не оказалось ни одного щера на продажу. Пришлось Дар-Теену отвалить немало золота синху, чтобы тот уступил им своих зеленых тварей. Так что выехали они далеко за полдень.
   У ворот их нагнал торговец-кэльчу на маленьком, но юрком щере.
   – Да пребудет с вами благословение Хинкатапи, – вкрадчиво проговорил он, слегка пришепетывая, – слыхал я, в Хатран путь держите?
   Ийлур досадливо поморщился, а Эристо-Вет, не подозревая ничего дурного, просто ответила:
   – Да, в Хатран. А почему это тебя интересует, уважаемый?
   – Я тоже еду в Хатран. – Темные глазки кэльчу умоляюще перебегали с лица Эристо-Вет на лицо Дар-Теена и обратно. – Неспокойно нынче на дорогах. Позвольте ехать с вами? Я… Я хорошо заплачу.
   – Шейниров хвост, – с чувством сказала Эристо-Вет, – ну поезжай, Фэнтар с тобой. Только не докучай нам, не то останешься без языка.
   Это означало, что на протяжении всей дороги им с Дар-Тееном придется старательно выбирать темы для разговора.
   – Да наполнит Хинкатапи ваши кошельки! – с чрезмерной горячностью воскликнул кэльчу. – И что за времена настали? По дорогам шатаются, в городе шатаются… Вон, слышали, вчера прорицательницу убили?
   – Что?..
   Эристо-Вет покрепче вцепилась в седельную луку. А торговец взахлеб принялся рассказывать о том, что жила в Альдохьене некая Эльваан, известная прорицательница, и что вчера нашли ее голову…
   – Ну у нее совиный череп у входа висел. Чтобы внушить должное уважение, – тараторил кэльчу, – так вместо того черепа… ее голову… Страх-то какой! И на полу в доме надпись на элеанском, кто мог прочесть – поскорее оттуда ушли. Что там было, не знаю…
   Дар-Теен, ловко управляя своим щером, поддержал спутницу под локоть. Прошептал:
   – Да что с тобой?
   – Я… была у этой элеаны… Со своими вопросами, – выдохнула ийлура, – что, побери меня Шейнира, происходит? Ин-Шатур, теперь Эльваан…
   Он пожал плечами:
   – Нам просто следует быть осторожными. Очень.

Глава 7
АССАСИН ТЕМНОГО ХРАМА

   Город синхов вынырнул из-за узорчатой завесы джунглей столь внезапно, что Лан-Ар даже растерялся. Ведь казалось, что они все время брели по нехоженым местам, то прорубаясь сквозь колючую поросль акаций, то путаясь в повисших, словно волосы, лианах. А потом – раз! – и перед Лан-Аром выросла желтая стена, невысокая, с округлой кромкой и как будто слепленная из песка. Чуть поодаль, шагах в двадцати, в зелени южного леса вдавалась смотровая башня мягких очертаний с узким глазом единственной бойницы; была она немногим выше городской стены, и Лан-Ар в недоумении плечами пожал: толку-то с этой башенки?
   Рядом, тяжело дыша, остановилась Нитар-Лисс. Ей, привыкшей проводить время в библиотеке Храма или же в седле щера, было тяжело с непривычки идти по лесу, даже налегке – Лан-Ар тащил на себе их единственный, а оттого несусветно тяжелый мешок.
   – Ну вот и пришли, – сказала ийлура, сдувая упавшую на глаза прядь, – осталось добраться до городских ворот.
   Прихрамывая, она медленно двинулась вдоль стены, затем обернулась:
   – Ты идешь?
   – Здесь как-то слишком тихо, – нахмурился Лан-Ар, – не нравится мне это.
   Нитар-Лисс беззаботно махнула рукой:
   – Брось. Вокруг поселений синхов всегда тихо. Это тебе не свободные города в Диких землях. Пойдем же.
   Лан-Ар только вздохнул. Темная ийлура, за которой он шел, сам толком не понимая зачем… Было видно, что она устала и едва держится на истертых в кровь ногах и что все, о чем мечтает – это добраться до жилья, нормально поесть, полежать в горячей ванне с ароматическими травами, а после заснуть в мягкой и чистой постели. После нескольких дней перехода Нитар-Лисс имела крайне плачевный вид; лицо осунулось, похудело, и глаза, казалось, стали еще чернее и глубже. А исцарапанные руки так и светились синими жилками, с каждым днем становясь все прозрачнее и прозрачнее.
   – Ну пойдем, – проворчал ийлур и двинулся следом.
   Очень вовремя, поскольку ковыляющая впереди Нитар-Лисс опасно покачнулась.
   – Покровители… Голова закружилась, – выдохнула она, освобождаясь от поддержки Лан-Ара. И тут же добавила: – Все бы отдала за хорошую ванну!
   Ийлур промолчал, все еще чувствуя на ладонях тепло ее легкого тела, а про себя подумал, что они выбрались из чащобы вовремя, поскольку слабеющая Нитар-Лисс в любую минуту могла слечь с лихорадкой, и тогда – все.
   «Все? Тогда ты был бы свободен». – Лан-Ар смотрел на узкую спину идущей впереди ийлуры. Наверное, как раз спина у Нитар-Лисс и болела; ийлура то и дело хваталась за поясницу, а порой с ее губ слетал чуть слышный стон.
   «Но я иду за сокровищами элеанов», – возразил сам себе Лан-Ар. И тут же зло сплюнул под ноги. Какие, к Шейнире, сокровища? Пришла пора сказать правду хотя бы самому себе: он попросту тонул, как муха в меду, в бархатной черноте глаз этой женщины. Без надежды на взаимность, с глухой тоской в груди, которая больно перебирала щупальцами каждый раз, когда Нитар-Лисс опиралась на его руку.
   Лан-Ар с наслаждением пил эту боль, как сладкий яд, как настойку из лепестков золотых роз, которая медленно убивает, но перед уходом делает смертного счастливым.
   «Дурак. Она выбросит тебя, как изношенное платье, когда ты станешь ей не нужен».
   Ийлур вздохнул. В общем, возразить было нечего.
   – Уфф. – Нитар-Лисс остановилась, растирая ладонью поясницу. Затем оглянулась на Лан-Ара и криво улыбнулась. – Нужно будет принести жертву Темной Матери, иначе завтра я не поднимусь с кровати.
   Поймав недоумевающий взгляд Лан-Ара, она мотнула головой:
   – А, да что там… Пока я приношу жертвы Шейнире, она позволяет мне ходить… Когда-нибудь расскажу, как было дело.
   …К полудню они достигли ворот, а заодно и единственной в этих местах дороги. Здесь Лан-Ар наконец ощутил, что подходит к городу: душераздирающе скрипела выезжающая телега, стрекотали синхи, порыкивали щеры. Два синха в темно-синих альсунеях вышли из города и отправились куда-то пешком, оставляя в пыли отпечатки когтистых лап, затем вдогонку поспешило еще одно дитя Шейниры, уже в коричневой альсунее с яркой вышивкой по подолу.
   – Посвященный, – только и заметила Нитар-Лисс. – Интересно, куда это они направились… Ну да ладно. Следуй за мной.
   Выпрямившись, она решительной поступью выбралась на дорогу, подождала, пока отчаянно дребезжащая и скрипящая телега с запряженным в нее щером освободит проход… И тогда на них обратили внимание.
   Как из-под земли на дороге вырос сутулый синх в чистой альсунее. Капюшон был отброшен за спину, мелкие чешуйки маслянисто поблескивали на солнце. Глаза – круглые и желтые, точно золотые монеты, – казались холодными и лишенными какого бы то ни было выражения.
   «Ну вылитая ящерица, – невольно подумал Лан-Ар, – только хвоста не хватает».
   Синх почтительно поклонился Нитар-Лисс, и между ними завязался тихий разговор на общем, из которого ийлур понял только два слова: «голова» и «охотник». Нитар-Лисс недобро усмехнулась. Кивнула на Лан-Ара и что-то прострекотала – уже на языке детей Шейниры. Синх причмокнул губами, как будто ему только что предложили соленого тритончика, затем опять поклонился и, сделав знак следовать за ним, потрусил в город.
   – Я сказала им, что ты добровольно примкнул к Храму, – сквозь зубы обронила ийлура, – понимаешь, что это значит?
   Лан-Ар отрицательно качнул головой, во все глаза рассматривая город ящероподобных созданий. Почему-то он всегда считал, что существа, созданные богиней Тьмы, обязательно должны жить в каком-нибудь отвратительном месте, например среди гнилых болот. На деле оказалось, что синхи предпочитают места сухие и чистые, такие, как этот город, – с аккуратными круглыми домами, с посыпанными песком дорожками и с блеском слюды в маленьких окошках. Местами на охряных стенах белели орнаменты, сложенные из ракушек, а главное – повсюду, словно бросая вызов прочим Покровителям, яростно сверкали золотые розы.
   – Не совсем, – ответил он, все еще вертя головой.
   – Я сделала это для того, чтобы ты мог сюда войти, – пояснила Нитар-Лисс – Несколько лет назад Элхадж придумал кое-что занятное для Храма. Тот, кто добровольно приходит к служению Шейнире, не нуждается в ее печати (которая, как должно быть тебе известно, отбирает у смертного волю) и становится одним из ассасинов Темной Матери. Синхи их не то чтобы любят, но уважают.
   – Понятно, – отозвался Лан-Ар. – А куда нас ведет этот сын Шейниры?
   – В дом для гостей, – без промедления ответила ийлура. – Потом нас обязательно навестит Верховный жрец этого города.

* * *

   …По-прежнему все было чистым и опрятным: две циновки на песчаном полу, в изголовье поджидали свернутые валиком синие шерстяные одеяла, в середине – маленький очаг, который, судя по всему, никто давно не разжигал. Косой луч перекликался с жарко блестящей золотой розой. Забытая когда-то в кувшине, она там и высохла.
   Дом был поделен пополам тонкой переборкой. Лан-Ар заглянул в дальнюю половину – то же самое, но уже без розы. Он вернулся в первую часть дома для гостей и застал Нитар-Лисс уже на циновке. Ийлура лежала на спине, закинув руки за голову, и неподвижно глядела в тростниковый потолок. А Лан-Ар подумал, что она и правда сильно исхудала за время их короткого перехода, словно… Словно сама жизнь куда-то утекала из этого тела.
   Почувствовав его взгляд, Нитар-Лисс улыбнулась уголком губ.
   – Я распорядилась насчет обеда, ванны и… жертвы.
   – Разве жертва столь необходима?
   Лан-Ар устало опустился на свою циновку. Теперь их разделял холодный очаг.
   – Необходима. – Ийлура капризно сморщила носик. – Видишь ли… Я как-то говорила, что едва не стала жрицей Фэнтара. И это так, Лан-Ар, хочешь верь, хочешь нет. Храм тот до сих пор стоит далеко на юге, за Ямой-озером, и таких храмов мало, потому что живут там женщины. И я… должна была принять высокую степень посвящения, но по странному стечению обстоятельств выпала из окна. Бывает и так…
   Она замолчала и снова уставилась в потолок, задумавшись. Потом вздохнула, опять посмотрела на Лан-Ара – в тот миг он был готов поклясться, что видит в ее глазах слезы. Настоящие, искренние.
   – Я даже не сама упала, – прошептала ийлура, – мне помогли. И случилось так, что я не разбилась, но спина моя… В общем, ходить я больше не могла.
   Лан-Ар молчал. Хотел было сказать – но ты же ходишь, да вовремя прикусил язык. Чужой беде не помочь словами, какими бы светлыми они ни были. А Нитар-Лисс молчала. Веки опустились, она тихонько засопела – и ийлур понял, что она попросту заснула, так и не досказав свою историю.
   Потом, низко кланяясь, вновь появился их проводник и принес поднос, заставленный горшочками самых разных форм и размеров. Нитар-Лисс моментально проснулась, провела ладонями по лицу, прогоняя остатки сна, и занялась исследованием обеда.
   – Чего ждешь? – она подмигнула Лан-Ару. – Иди сюда, подкрепись.
   Ийлур не стал противиться: от горшочков поползли по дому приятные запахи жареного мяса и пряностей. Он подобрался к подносу, сел на циновку рядом с Нитар-Лисс.
   – Вот, бери, – усмехнувшись, ийлура кивком указала на сушеных ящериц, – сперва может не понравиться, потом привыкнешь. Я в Храме это каждый день ем.
   – Да неужели?!!
   Лан-Ар увидел, как замерла рука Нитар-Лисс. Да и сам он оторопел на миг, настолько неожиданным было появление еще одного действующего лица – и только потом повернулся к дверному проему.
   – Какими судьбами? – тускло спросила ийлура, положив сушеную ящерку обратно на поднос.
   – С очередным заданием, – беззаботно ответил гость. – Могу я войти, жрица Темной Матери?
   …Спустя полчаса Лан-Ар сидел на своей циновке и украдкой рассматривал словно с неба свалившегося ийлура по имени Шез-Нолд. Был он не молод и не стар; седина только-только подкралась к вискам, успела присыпать солью, но почти терялась в густых темно-каштановых кудрях. Лицо Шез-Нолда на первый взгляд было приятным – широкий лоб, густые брови, бархатный взгляд карих глаз из-под длинных ресниц. Но чем дольше смотрел на него Лан-Ар, тем больше ему казалось, что вновь прибывший что-то скрывает – уж слишком явно старался этот ийлур не встречаться глазами с Нитар-Лисс. Которая, похоже, ничего не замечала.
   – Верховный зол на тебя, – между прочим обронил Шез-Нолд. Держа двумя руками ящерицу, он неторопливо обкусывал хвостик. – Шейнира, сама понимаешь, не терпит непослушания.
   Нитар-Лисс полулежала, опираясь на локоть, и свободной рукой поглаживала свой медальон.
   – Мне уже сообщили, что он выслал охотника за моей головой, – промурлыкала она. И в первый раз очень внимательно взглянула на Шез-Нолда. – Скажи, ты здесь один?
   Ийлур хохотнул:
   – Я-то один, милочка. Да ты, я вижу, не одна.
   Затем, словно Лан-Ар был пустым местом, Шез-Нолд поинтересовался:
   – Где ты откопала этого недотепу? И зачем?
   – Не твое дело, – ответила ийлура, – подай-ка мне воды.
   Лицо Шез-Нолда окаменело. И если вначале оно не было лишено некоторой мягкости, то теперь рядом с Нитар-Лисс сидел настоящий хищник, не знающий жалости. Впрочем, как и она сама.
   – Не играй со мной, – хрипло сказал ийлур, – не то…
   – Для ревности нет повода, дорогой, – скривилась она. И тут кивнула Лан-Ару: – Пойди прогуляйся. Нам надо кое-что обсудить.
   Шез-Нолд победно ухмыльнулся и положил руку на талию Нитар-Лисс. Темная жрица улыбнулась.

* * *

   Лан-Ар вылетел из дома для гостей как ошпаренный.
   Под сердцем словно поворачивался ржавый гвоздь, а перед глазами все еще стояла самодовольная ухмылка Шез-Нолда и то, как его толстые, с обломанными ногтями пальцы касаются темной жрицы. Ийлур споткнулся о кем-то оставленные вилы, мгновение смотрел на них, а потом резко отвернулся. Слишком велик был соблазн подхватить их и вернуться, а потом долго и с наслаждением смотреть, как Шез-Нолд истекает кровью.
   – Ведь он врет, врет! И ты этого не видишь?!!
   Злоба разрослась в душе чудовищной опухолью. Ему вдруг захотелось что-то сломать, исковеркать – а еще лучше разнести по камешкам весь этот городишко.
   – Ну и провалитесь к синховой матери, – пробормотал ийлур, глядя в кровянистый глаз повисшего над горизонтом солнца. Золотые розы полыхали огнем заката.
   А Нитар-Лисс… Как она может так поступать?
   Лан-Ар затряс головой, пытаясь отогнать назойливое видение – вот пальцы Шез-Нолда неуклюже справляются с застежками на ее блузе, сдергивают черный шелк вниз, на утоптанный песчаный пол… Застонав от едкой подсердечной боли, Лан-Ар вспомнил про вилы и вновь представил себе, как насаживает на них и незваного гостя, и саму темную ийлуру.
   «Перестань, перестань!» – Он даже не заметил, что выкрикнул это вслух, напугав синха, чинно шагающего навстречу. Крыльями ветряной мельницы мелькнули перед глазами широкие рукава альсунеи – и дитя Шейниры поспешило убраться с дороги ийлура.
   «Она тебя использует. До поры до времени, а потом принесет в жертву».
   Лан-Ар резко остановился. Да, он и сам не раз думал об этом, но сейчас кто-то словно ввернул эту мысль в голову.
   Огляделся – так и есть! Впереди маячила знакомая уже фигура белокрылого элеана из сна.
   – А ну стой! – рявкнул ийлур. – Да, ты!
   Но старик и не думал убегать. Он преспокойно стоял рядом с большим кустом золотых роз и наблюдал за Лан-Аром. Ийлур схватился за меч и рванулся вперед.
   В черных провалах глаз старого полубога мелькнуло понимание, а в следующее мгновение элеан исчез.
   – Куда?!!
   «Она тебя использует».
   Шепот тихой реки, в которой купается луна.
   … Ийлур опомнился от боли в руке.
   Разжал пальцы – под ноги, шелестя, упала неведомо откуда сорванная роза. На ладони медленно выступали глянцевые капельки крови, и это несколько отрезвило Лан-Ара.
   – Шейнирово отродье! – Он остановился.
   Солнце село, оставив лишь багровую отметину на горизонте, а над Дикими землями уже сладко дремали сумерки. Все – и охряные стены домов, и желтый песок под ногами, и пышные кусты священных для Шейниры цветов – стало тусклым, словно приближающаяся ночь пила краски дня. На улицах было пустынно и тихо, только кое-где привязанный щер хрустел и чавкал, глотая жаб.
   «Надо возвращаться», – подумал ийлур, все еще переминаясь с ноги на ногу. От мысли о том, что он может застать по возвращении, снова защемило под ложечкой, но теперь Лан-Ар ловко отмахнулся от этой странной боли.
   «Да и какое тебе дело до того, с кем развлекается темная жрица? Или ты, раб Храма, думал, что поход через джунгли что-то изменит?!!»
   Думал. От самого себя не утаишь. И боролся с собой, как мог – но, похоже, безнадежно проигрывал.
   Лан-Ар вздохнул и, ссутулившись, побрел к гостевому дому.
   – Наверное, мне и правда лучше уйти, – размышлял он вслух, – сокровища сокровищами, но лучше будет, если я уйду сейчас. Чем дальше, тем тяжелее будет разорвать эти путы, и может случиться так, что я совсем потеряю себя.
   «И добровольно отправишься на жертвенный алтарь, если онаприкажет», – проскрипел в сознании гаденький стариковский голос.
   Ийлур плечами пожал – может, и прав старик. Тут главное – не утратить способность к здравым рассуждениям…
   – Значит, собираю вещи, и – ходу. Пока госпожа жрица занята.
   Собственно, собирать особенно было нечего, разве что прихватить огниво, флягу с водой и несколько лепешек?
   Лан-Ар вдруг понял, что немного заплутал в городе синхов, среди одинаковых кругленьких домиков с тростниковыми крышами и орнаментами из ракушек.
   «Спросить бы у кого-нибудь», – Он пошел вдоль живой изгороди из золотых роз. Воздух стремительно наливался тьмой, и даже сияние цветов померкло, словно подернулось пылью. По ту сторону изгороди были слышны голоса. Лан-Ар воспрянул духом и еще больше обрадовался, когда понял – говорили меж собой ийлуры. Продолжая идти вдоль плетения ветвей, он невольно прислушался.
   – Только Шез-Нолд умеет обмануть Третий Глаз, – донесся хриплый бас, – поэтому его Верховный и отрядил на поиски этой чокнутой девки.
   – А что она такого сделала-то, что синх захотел ее голову? – вяло поинтересовался сочный молодой голос.
   – Еще не сделала. Собирается сделать, понимаешь? Элхаджу это не понравилось, и он…
   Лан-Ар замер, боясь шевельнуться. Любой звук – треснувшая ли под ногой ветка, шорох ли потревоженной листвы – мог сейчас привлечь внимание.
   Все-таки Шез-Нолд лгал, лгал мастерски. И прибыл в город синхов не один. С заданием…
   Крадучись, ийлур прошел мимо спутников убийцы из Храма Шейниры. Теперь сердце колотилось и прыгало в груди, как у загнанного зверя. А что, если он тут прохаживается, а Шез-Нолд уже выполнил свое задание? Что тогда?!!
   «Тогда ты будешь просто свободен», – мелькнула гадкая, но донельзя прилипчивая мысль.
   А руки все еще хранили память о том, последнем, прикосновении, память о ее легком теле. Перед глазами Лан-Ара потемнело.
   – Нет. – Он судорожно сжал кулаки.
   И помчался назад по улице. Пробегая мимо сонных домов, он с удовлетворением думал о том, что узнает дорогу, по которой шел раньше, и теперь уж наверняка успеет добраться до гостевого дома раньше, чем…

* * *

   Пар клубами плавал под потолком. Источником его служила большая бадья, полная горячей воды. Мокрый песок красноречиво говорил о том, что немалое ее количество выплеснулось во время купания.
   «Успел!»
   Но ликование сменилось яростью, когда Лан-Ар наконец разобрался, что к чему.
   – Да твой сопровождающий просто нахал, – проворчал Шез-Нолд, – ты бы научила его манерам.
   Нитар-Лисс, голова которой до этого покоилась на смуглом плече ийлура, неохотно открыла глаза.
   – Что тебе, Лан-Ар?
   Тонкая белая рука на темном дереве казалась и вовсе фарфоровой.
   – Мне нужно кое-что тебе сказать. – Лан-Ар невольно опустил глаза.
   Проведя всю свою сознательную жизнь в Храме Фэнтара, он даже не представлял себе, что когда-нибудь станет свидетелем такого бесстыдства.
   – И ты конечно же не мог заявиться попозже, – с деланым равнодушием заметил Шез-Нолд, – не видишь, что госпожа отдыхает?
   – Да, иди, иди, – махнула рукой Нитар-Лисс и снова закрыла глаза. – Я так устала в этих кошмарных джунглях… Спать хочется…
   «А вдруг он ее отравил? – Лан-Ар с ужасом взирал на точеное запястье, свесившееся за край бадьи. – Но она еще жива, и если… если убить Шез-Нолда сейчас, то…»
   – Ты слышал, что тебе сказала госпожа жрица Шейниры?
   Лан-Ар потоптался на месте. А что, если прямо сейчас броситься на Шез-Нолда?.. Но, проклятье, он успеет свернуть шею ийлуре… Значит, еще не время…
   – Нитар-Лисс, – он откашлялся, – я прошу тебя.
   – Ты оглох, Лан-Ар? – Она нехотя приподнялась, совершенно не заботясь о том, что стоящему на пороге ийлуру видно слишком много: – Убирайся… раб.
   Одно-единственное слово ожгло, как удар плетью. Лан-Ар попятился, все еще не сводя глаз с Нитар-Лисс, но в душе вскипала едкая пена злости. Раб, значит? Ну и пусть. Да, пусть так и будет. И копченая голова жрицы украсит кабинет Элхаджа в Храме Шейниры…
   Развернувшись на каблуках, он вышел прочь, думая о том, что теперь уж точно станет свободным. Подобрал у двери пустую флягу, затем порылся в дорожном мешке и добыл огниво. Из-за переборки донесся короткий смешок Нитар-Лисс, что-то неразборчиво пробурчал Шез-Нолд…
   – Счастливо оставаться, – проговорил Лан-Ар и шагнул через порог.
   Ответом ему был всплеск воды.
   …А снаружи уже накатилась ночь. Мягкая, очень темная, какие бывают только на юге. Квакающим где-то поблизости лягушкам вторили цикады, и в одном из розовых кустов засел голосистый соловей. Лан-Ар постоял-постоял, вдыхая напоенный сладким ароматом воздух, а потом не спеша двинулся вперед – и прочь из города синхов. В небе медовыми каплями висели звезды, и над черным силуэтом сторожевой башни повисла такая же напившаяся меда луна, довольная и круглобокая.