Страница:
– И долго ты рассчитываешь сачковать, чтобы я весь воз на себе тащил?
– Ну, ты у нас справишься, – расплылся в улыбке Куинси. – А я заслужил отдых. В конце концов, я уже не молод…
– Черт возьми, Куинс, тебе пятьдесят три. А по нынешним меркам, это все равно что сорок.
– Ага, а тебе, мой друг, сорок четыре. Сколько, стало быть, по нынешним меркам?
– Теперь я вижу, ты точно перетрудился, – сказал Майкл. – Даю тебе неделю.
– Так точно, сэр! – рассмеялся Куинси. – Будет исполнено, босс!
– Пошел ты! – беззлобно ругнулся Майкл.
Они слишком много пережили вместе, чтобы злиться друг на друга. Они были прежде всего друзьями, а уж потом партнерами.
– Итак, – сказал Куинси, выключая телевизор, – что у нас там происходит такого, о чем мне следует знать?
– Да все вроде под контролем, – ответил Майкл. – Дело личного секретаря временно приостановлено, новые слушания через полтора месяца. Садовника в поместье Меррона уволили, в суд они, похоже, решили не подавать. Что еще… Ну да, приходила Лиза Роман. Я дал ей послушать одну кассету. Она хочет, чтобы мы помогли ей выставить мужа за дверь.
– Ах, Лиза Роман… – вздохнул Куинси, и глаза у него заблестели. – Хороша, да?
– Да я толком не заметил, – небрежно ответил Майкл.
– Ври больше! «Не заметил»! – вскинулся Куинси. – Да это самая аппетитная попка…
Он не договорил: в комнату с подносом всякой снеди вошла Эмбер.
– Какая такая попка, дорогой? – спросила она. – Говори, говори, не стесняйся, я ведь твоя жена.
– Да я тут допытываюсь у приятеля, не случилась ли у него эрекция при виде мисс Лизы Роман? – хохотнул Куинси.
– Фу, гадость какая! – с любовью упрекнула Эмбер, после чего повернулась к Майклу. – Ну, так как? Случилась?
– Господи Иисусе! – вздохнул Майкл. – Вы друг друга стоите!
– Было или нет? Говори! – потребовали супруги хором. Майкл помотал головой, словно не веря своим ушам.
– Она привлекательная женщина, и ей выпали нелегкие времена, – объявил он. – Большего козла, чем тот тип, за которым она замужем, я в жизни не видел.
– О боже! – вздохнула Эмбер. – Наш Майкл, кажется, сражен наповал.
– Боюсь, что так, – согласился Куинси. – Какой стыд, что он ничего не может с этим поделать.
– Может, хватит молоть чепуху? – оборвал его Майкл. – Если вы забыли, у меня замечательная подружка.
– И кто же на этой неделе? – невинным тоном уточнила Эмбер. – Летиция? Или Кэрол?
– Бог мой, за этим Казаковой разве уследишь? – фыркнул Куинси. – Сексуальный маньяк!
Майкл опять покачал головой – он был не в настроении выслушивать их остроты. С тех пор как три года назад он расстался с Кении, они ему прохода не давали. На самом деле женщины его не слишком интересовали, поскольку так или иначе с ними всегда было связано какое-то разочарование. Он знал, что женщины находят его весьма привлекательным, и принимал это как данность. Но внешность была лишь малой частью его существа, и Майкл злился, что женщины отказывались воспринимать его как интересную личность. В настоящий момент он встречался с Кэрол, несостоявшейся актрисой, а ныне маклером по продаже недвижимости, но эта связь уже начинала его тяготить.
У Майкла было правило: сразу дать женщине понять, что серьезные отношения его не привлекают. И в первый момент все делали вид, что это совпадает с их намерениями. А потом влюблялись, и он чувствовал себя связанным. Инстинкт самосохранения требовал вовремя сделать ноги.
– Я возвращаюсь в контору, – объявил он. – Рад видеть, что с острословием у вас все в порядке.
– Спасибо, брат, – отозвался Куинси и положил в рот шоколадное печенье. – Ты оглянуться не успеешь, как я опять буду на ногах.
– Жду не дождусь.
По дороге в офис Майкл заскочил перехватить гамбургер. Лиза Роман все не выходила у него из головы. Его беспокоило, что ей придется находиться в одном доме с мужчиной, про которого она теперь знала, что он ей изменяет. Достаточно ли это безопасно? И справится ли она с ситуацией?
Да, конечно, справится. Она богата и знаменита, а значит, справится с любой ситуацией.
7.
8.
9.
– Ну, ты у нас справишься, – расплылся в улыбке Куинси. – А я заслужил отдых. В конце концов, я уже не молод…
– Черт возьми, Куинс, тебе пятьдесят три. А по нынешним меркам, это все равно что сорок.
– Ага, а тебе, мой друг, сорок четыре. Сколько, стало быть, по нынешним меркам?
– Теперь я вижу, ты точно перетрудился, – сказал Майкл. – Даю тебе неделю.
– Так точно, сэр! – рассмеялся Куинси. – Будет исполнено, босс!
– Пошел ты! – беззлобно ругнулся Майкл.
Они слишком много пережили вместе, чтобы злиться друг на друга. Они были прежде всего друзьями, а уж потом партнерами.
– Итак, – сказал Куинси, выключая телевизор, – что у нас там происходит такого, о чем мне следует знать?
– Да все вроде под контролем, – ответил Майкл. – Дело личного секретаря временно приостановлено, новые слушания через полтора месяца. Садовника в поместье Меррона уволили, в суд они, похоже, решили не подавать. Что еще… Ну да, приходила Лиза Роман. Я дал ей послушать одну кассету. Она хочет, чтобы мы помогли ей выставить мужа за дверь.
– Ах, Лиза Роман… – вздохнул Куинси, и глаза у него заблестели. – Хороша, да?
– Да я толком не заметил, – небрежно ответил Майкл.
– Ври больше! «Не заметил»! – вскинулся Куинси. – Да это самая аппетитная попка…
Он не договорил: в комнату с подносом всякой снеди вошла Эмбер.
– Какая такая попка, дорогой? – спросила она. – Говори, говори, не стесняйся, я ведь твоя жена.
– Да я тут допытываюсь у приятеля, не случилась ли у него эрекция при виде мисс Лизы Роман? – хохотнул Куинси.
– Фу, гадость какая! – с любовью упрекнула Эмбер, после чего повернулась к Майклу. – Ну, так как? Случилась?
– Господи Иисусе! – вздохнул Майкл. – Вы друг друга стоите!
– Было или нет? Говори! – потребовали супруги хором. Майкл помотал головой, словно не веря своим ушам.
– Она привлекательная женщина, и ей выпали нелегкие времена, – объявил он. – Большего козла, чем тот тип, за которым она замужем, я в жизни не видел.
– О боже! – вздохнула Эмбер. – Наш Майкл, кажется, сражен наповал.
– Боюсь, что так, – согласился Куинси. – Какой стыд, что он ничего не может с этим поделать.
– Может, хватит молоть чепуху? – оборвал его Майкл. – Если вы забыли, у меня замечательная подружка.
– И кто же на этой неделе? – невинным тоном уточнила Эмбер. – Летиция? Или Кэрол?
– Бог мой, за этим Казаковой разве уследишь? – фыркнул Куинси. – Сексуальный маньяк!
Майкл опять покачал головой – он был не в настроении выслушивать их остроты. С тех пор как три года назад он расстался с Кении, они ему прохода не давали. На самом деле женщины его не слишком интересовали, поскольку так или иначе с ними всегда было связано какое-то разочарование. Он знал, что женщины находят его весьма привлекательным, и принимал это как данность. Но внешность была лишь малой частью его существа, и Майкл злился, что женщины отказывались воспринимать его как интересную личность. В настоящий момент он встречался с Кэрол, несостоявшейся актрисой, а ныне маклером по продаже недвижимости, но эта связь уже начинала его тяготить.
У Майкла было правило: сразу дать женщине понять, что серьезные отношения его не привлекают. И в первый момент все делали вид, что это совпадает с их намерениями. А потом влюблялись, и он чувствовал себя связанным. Инстинкт самосохранения требовал вовремя сделать ноги.
– Я возвращаюсь в контору, – объявил он. – Рад видеть, что с острословием у вас все в порядке.
– Спасибо, брат, – отозвался Куинси и положил в рот шоколадное печенье. – Ты оглянуться не успеешь, как я опять буду на ногах.
– Жду не дождусь.
По дороге в офис Майкл заскочил перехватить гамбургер. Лиза Роман все не выходила у него из головы. Его беспокоило, что ей придется находиться в одном доме с мужчиной, про которого она теперь знала, что он ей изменяет. Достаточно ли это безопасно? И справится ли она с ситуацией?
Да, конечно, справится. Она богата и знаменита, а значит, справится с любой ситуацией.
7.
Вернувшись домой, Лиза застала Грега возле бассейна. Он коротал время, поддерживая загар, который у него не сходил круглый год.
Грег Линч. Тридцати лет. Красивый темно-русый богатырь с мужественным лицом игрока в американский футбол. Сочинитель песен – бесталанный, к сожалению. Ленивый – обоих содержала она. Не лишенный природного обаяния – когда давал себе труд пустить его в дело. Сексуальный – временами.
Неужели этого оказалось достаточно, чтобы она вышла за него замуж? Того, что он хорош в постели?
О нет, не может быть! Она стала его женой потому, что с ним было легко и весело, а Лиза, несмотря на весь окружавший ее блеск, была так одинока… После мужа номер три, бизнесмена из Вашингтона, так и не пожелавшего раз в неделю совершать перелет через всю страну, ей нужен был человек, готовый разделить с ней ее жизнь. Мужчина, который всегда будет рядом, который станет поддерживать ее во всем, что она делает.
И снова промах. Проклятье!
– Привет, детка! – окликнул ее Грег, садясь в шезлонг. – Как дела у моей трудолюбивой кинозвезды с большими сиськами? – В последнее время он взял себе моду говорить с ней таким тоном, каким говорят с уличной девкой.
– Отлично, – сухо ответила Лиза, жалея, что не может расквасить его лживую физиономию. – А как поживает мой ленивый муженек с большим членом?
Грег удивился: он не привык, чтобы Лиза отвечала ему в тон.
– Не будь вульгарной, тебе это не идет, – колко произнес он.
– Ой, прости, пожалуйста, – сказала она язвительно. – Я как-то не подумала, что вульгарным можно быть только тебе. – С этими словами, не давая ему опомниться, Лиза решительно вошла в дом.
«Так нельзя, успокойся, – сказала она себе. – Самое глупое – показать, что ты в курсе».
Она поспешила наверх, в свою спальню, и сразу разделась до белья. Скоро придет массажистка, и единственное, о чем Лиза сейчас мечтала, это пара умелых рук, чтобы размять ей плечи и шею. Да, нелегко постоянно чувствовать себя в роли обманутой жены.
В тот момент, когда она потянулась к халату, в комнату небрежной походкой вошел Грег.
– Ты сегодня что-то не в духе… – бросил он.
– Устала, – сказала Лиза и повернулась к нему спиной.
– Устала? – Он моментально возник перед ней и не дал надеть халат.
– Отойди! – довольно резко попросила она.
– Это почему еще? Мне что, нельзя смотреть на мою жену в таком сексуальном неглиже? – со злостью проговорил он. – Или мадам сохраняет эту привилегию только для своих верных поклонников?
Не успела Лиза среагировать, как он поднес руки к ее груди и резким движением дернул лифчик вверх.
– Роскошные сиськи для твоего возраста! – объявил он. – Ты их точно никогда не подправляла? Силикон там, или еще что…
Лизе было хорошо известно это его настроение. Оно называлось «дать сучке окорот». С помощью такого обращения Грег отыгрывался на ней, сводил счеты за то, что она добилась успеха, а он – нет.
– Грег, перестань, – сказала она, стараясь сохранять спокойствие.
– Почему же, интересно, я должен перестать? – С этими словами он сунул руку ей в трусики. – Ты меня уже сколько дней не подпускаешь! Я только беру то, что принадлежит мне по праву.
Лиза сопротивлялась, но все без толку. Он был силен. Слишком силен. Одним резким движением Грег содрал с нее трусики, перегнул ее через табурет и с рычанием вошел в нее.
Лиза была в таком шоке, что не знала, как реагировать. Не может же она, в самом деле, поднять в собственном доме крик и обвинить мужа в изнасиловании! А иначе как изнасилованием это назвать было нельзя.
Слава богу, Грег быстро кончил, выпрямился и подтянул плавки.
– Неплохо, – покровительственным тоном сказал он. – А я думал, ты ко мне охладела. Пока, лапуля.
С этими словами он так же неспешно вышел из комнаты, словно ничего не случилось.
Лиза была потрясена. Что же это за человек, в конце концов? Мужлан, чудовище! И чем скорее она от него избавится, тем лучше.
Ближе к вечеру Сэфрон и Ники сидели в соседних креслах в корейском салоне красоты на бульваре Вествуд.
– Я подумываю, не пригласить ли мне брата Эвана к нам на ужин, когда они вернутся, – сказала Ники, шевеля пальчиками ног.
– Это еще зачем? – удивилась Сэфрон. – Ты же сама говорила, что у этого Брайана один секс на уме, а теперь хочешь позвать его на ужин?
– Ну он же скоро станет мне деверем, – заметила Ники, твердо решив никому не говорить о своем увлечении, хотя ее так и разбирало с кем-нибудь поделиться. А с кем и делиться, как не с Сэфрон? – Это будет моим первым шагом к примирению.
– Вы разве в ссоре? – удивилась Сэфрон и вытянула свои изящные пальцы, чтобы низкорослая кореянка нанесла ей на длинные ногти золотистый лак.
– Нет. Просто Брайан ко мне относится, я бы сказала, с прохладцей, – пояснила Ники, в то время как вторая кореянка ставила ее босые ноги в тазик с теплой водой. – Я ведь выхожу замуж за его брата, а он от этого, кажется, не восторге. Хоть они внешне и не похожи, но все-таки двойняшки! Я слышала, что у двойняшек так космическая карма устроена – когда один женится, другой чувствует себя преданным.
– Я что-то не пойму, – позевывая, произнесла Сэфрон. – Ты ведь даже готовить не умеешь. Какой, к лешему, ужин?
– А я найму на вечер повара.
– Ого! – хмыкнула подруга. – Узнаю голливудские замашки.
– Кстати, без тебя мне тоже не обойтись, так что тебе придется быть.
– Непременно, уж такого случая я не пропущу! Если, конечно, найду для Лулу няню.
– А разве твоя мама с ней не сидит?
– Эй, спустись с небес на землю! – со смехом воскликнула Сэфрон. – Неужели ты можешь представить себе великую Киндру с внучкой на руках? Нет, конечно, когда у нее выдается время, она берет Лулу к себе. Только у этой женщины никогда не бывает свободного времени – в точности как у твоей Лизы.
«Вот именно, – подумала Ники. – У моей мамочки вечно какие-то дела. Не работа – так мужик».
– А Мака с собой возьмешь? – спросила она.
– Надоел мне этот писклявый гомик, – заявила Сэфрон. – Я лучше приведу одного актера, с которым познакомилась на той неделе на прослушке.
– Да? Что ж ты не рассказывала? – удивилась Ники.
– Потому что ты непрерывно ублажаешь своего Эвана и ничего вокруг себя не замечаешь.
– Я Эвана не ублажаю! – возмутилась Ники.
– Нет, ублажаешь.
– Нет, не ублажаю!
– Ну, как знаешь… – сказала Сэфрон, любуясь маникюром.
– Кстати, ты уже продумала, что будешь делать с платьями для подружек невесты? – спросила Ники.
– Для себя я выбрала короткое сиреневого цвета. Что-то в духе шестидесятых.
– Круто!
– Хочешь, представлю тебе на утверждение?
– Да откуда у меня время?
– Ник, кому ты это рассказываешь? У тебя время есть на все что угодно, ты же на работу не ходишь.
– Организовать свадьбу – это тоже работа.
– Я говорю о настоящей работе. Ники пожала плечами.
– А сама-то ты чем занимаешься? Знай себе, на прослушки шастаешь, только роль что-то никак не получишь.
– Спасибо, что напомнила, – обиделась Сэфрон. – Приятно получать поддержку от друзей.
– Не сердись! – быстро извинилась Ники, осознав, что наступила подруге на любимую мозоль.
– В любом случае надо здраво смотреть на вещи, – сказала Сэфрон. – И тебя, и меня содержат родители.
– Это верно, – признала Ники. – Только я выхожу замуж, так что одной обузой у моей мамочки будет меньше.
– Ну так тебя станет содержать он, – уточнила Сэфрон. – Что изменится?
– Очень многое изменится! – с раздражением произнесла Ники. – А вообще я давно хочу тебя спросить, как так получается, что этот тупоголовый верзила-баскетболист дает тебе на ребенка такие гроши? Лулу же его дочь!
– По той простой причине, что мне его деньги не нужны! – отрезала Сэфрон, меняясь в лице. – Если я буду брать от него деньги, он возомнит, что у него есть на Лулу какие-то особые права. И вообще, куда девались наши феминистские обеты? Мы ведь собирались покорить весь мир. Помнишь?
– Ну, что до меня, то мне достаточно будет покорить Эва-на, – объявила Ники, что не вполне соответствовало действительности: она не так хотела его покорить, как быть с ним. – Видишь ли, я со столькими плохими мальчиками водила дружбу, а тут вдруг появляется хороший, вот я за него и уцепилась. Не вижу в этом ничего предосудительного.
– И не будем забывать, что он к тому же сказочно богат, – подсказала Сэфрон.
Ники как-то не задумывалась над тем, насколько Эван действительно богат. Но сейчас она вдруг поняла, что подруга права. «Боже мой! – подумала она. – Антонио женится на богатой старухе, а я чем лучше? Все принципы побоку – только затем, чтобы до конца дней чувствовать себя комфортно? Нет, это неправда! Я люблю Эвана. И если бы не Брайан…»
– Я тебе говорила, что звонила отцу? – спросила она, отгоняя мысли о Брайане.
Сэфрон кивнула.
– А как отреагировала Лиза?
– Я ей еще не сказала.
– Да ты что! Хотя бы предупреди ее!
– Конечно. Обязательно предупрежу, – пообещала Ники. – Знаешь, чем ближе эта несчастная свадьба, тем больше мне делается не по себе. Тебя это удивляет?
– Главное – не дергайся, – посоветовала Сэфрон, помахивая золотыми ноготками, чтобы быстрее сохли. – Я готовлю для тебя потрясающий девичник!
– Нет, правда? – От удивления Ники чуть не подпрыгнула.
– Да, только это секрет. Ты будешь в восторге!
– Где ты была?!
Ларри Сингер ждал жену в нижнем холле их особняка в Пасифик-Палисейдс. Это был бородатый мужчина среднего роста, поджарый, с приятным, хоть и некрасивым лицом, обрамленным редеющими волосами.
– Я с ног сбился, никак не могу тебя разыскать. Даже в полицию собирался звонить.
– Кошмарная история! – ответила Тейлор, торопливо поднимаясь по лестнице. – Дай мне ополоснуться под душем и одеться. По дороге на прием я тебе все расскажу.
Но Ларри проследовал за ней в спальню.
– Ты что, в аварию попала? Вид у тебя ужасный.
– Ну… что-то в этом роде, – сказала Тейлор, скрываясь за дверью ванной.
– Что за авария? – Ларри распахнул дверь и вошел вслед за женой. – Ты не пострадала?
– Нет, дорогой, со мной все в порядке, – утешила она. – Пожалуйста, дай мне собраться, я тебе потом все расскажу.
– Господи, Тейлор! Я так беспокоился – чуть не умер! – нахмурился он.
– Я понимаю, дорогой. – Тейлор погладила мужа по щеке. – Но теперь все в порядке, честное слово! Иди вниз, налей себе что-нибудь выпить, я сейчас приду.
– Нет, сначала ты мне скажешь, что с тобой случилось, – заупрямился Ларри.
– Ну… на меня напали.
– Что?! – взревел Ларри в негодовании.
– Не нервничай, главное, что со мной все в порядке. И у меня только пятнадцать минут на все. Так что… подробности в машине. – Она ласково, но решительно вытолкала его из ванной.
Так или иначе, Тейлор удалось в рекордно короткие сроки привести себя в порядок. Декольтированное платье от Валентине из черного бархата, лодочки от Стайгера, украшения от Булгари, высоко подобранные волосы и царственная улыбка. Вся она, с ног до головы, была типичной женой гения. Красивая, любящая, прекрасная спутница жизни для такого значительного и уважаемого джентльмена.
Разместившись вместе с супругом на заднем сиденье лимузина, Тейлор вдохновенно сочиняла захватывающую дух историю. «Я ехала к своему сценаристу… Какие-то задворки… Вдруг откуда ни возьмись – грабитель… Я потеряла сознание… Меня внесли в дом добрые люди…»
Ого! Здорово у нее получается! Заканчивая свой рассказ, Тейлор уже почти сама уверовала в то, что напридумывала.
Ларри был крайне встревожен, его интересовало, звонила ли она в полицию.
– Нет, – ответила жена. – Нам меньше всего нужна такая популярность.
Тогда он спросил, что у нее украли.
– Да ничего, – вполне искренне сказала Тейлор и сделала паузу, соображая, как бы соврать поправдоподобнее. – Сумочка у меня лежала в багажнике, под замком, а к тому моменту, как этот тип стал стаскивать с меня кольца, из дома уже выскочили люди и спугнули его.
– Господи, боже ты мой! – вскричал Ларри. – Но почему ты мне сразу не позвонила?
– Потому, что не хотела тебя зря беспокоить, мой дорогой. – Тут она наклонилась и чмокнула его в щеку.
Ларри удивленно помотал головой.
– Ты – вся моя жизнь, – сказал он. – Если с тобой что-нибудь случится…
Тейлор охватило чувство вины. Не такое простое дело – изменять гению.
Грег Линч. Тридцати лет. Красивый темно-русый богатырь с мужественным лицом игрока в американский футбол. Сочинитель песен – бесталанный, к сожалению. Ленивый – обоих содержала она. Не лишенный природного обаяния – когда давал себе труд пустить его в дело. Сексуальный – временами.
Неужели этого оказалось достаточно, чтобы она вышла за него замуж? Того, что он хорош в постели?
О нет, не может быть! Она стала его женой потому, что с ним было легко и весело, а Лиза, несмотря на весь окружавший ее блеск, была так одинока… После мужа номер три, бизнесмена из Вашингтона, так и не пожелавшего раз в неделю совершать перелет через всю страну, ей нужен был человек, готовый разделить с ней ее жизнь. Мужчина, который всегда будет рядом, который станет поддерживать ее во всем, что она делает.
И снова промах. Проклятье!
– Привет, детка! – окликнул ее Грег, садясь в шезлонг. – Как дела у моей трудолюбивой кинозвезды с большими сиськами? – В последнее время он взял себе моду говорить с ней таким тоном, каким говорят с уличной девкой.
– Отлично, – сухо ответила Лиза, жалея, что не может расквасить его лживую физиономию. – А как поживает мой ленивый муженек с большим членом?
Грег удивился: он не привык, чтобы Лиза отвечала ему в тон.
– Не будь вульгарной, тебе это не идет, – колко произнес он.
– Ой, прости, пожалуйста, – сказала она язвительно. – Я как-то не подумала, что вульгарным можно быть только тебе. – С этими словами, не давая ему опомниться, Лиза решительно вошла в дом.
«Так нельзя, успокойся, – сказала она себе. – Самое глупое – показать, что ты в курсе».
Она поспешила наверх, в свою спальню, и сразу разделась до белья. Скоро придет массажистка, и единственное, о чем Лиза сейчас мечтала, это пара умелых рук, чтобы размять ей плечи и шею. Да, нелегко постоянно чувствовать себя в роли обманутой жены.
В тот момент, когда она потянулась к халату, в комнату небрежной походкой вошел Грег.
– Ты сегодня что-то не в духе… – бросил он.
– Устала, – сказала Лиза и повернулась к нему спиной.
– Устала? – Он моментально возник перед ней и не дал надеть халат.
– Отойди! – довольно резко попросила она.
– Это почему еще? Мне что, нельзя смотреть на мою жену в таком сексуальном неглиже? – со злостью проговорил он. – Или мадам сохраняет эту привилегию только для своих верных поклонников?
Не успела Лиза среагировать, как он поднес руки к ее груди и резким движением дернул лифчик вверх.
– Роскошные сиськи для твоего возраста! – объявил он. – Ты их точно никогда не подправляла? Силикон там, или еще что…
Лизе было хорошо известно это его настроение. Оно называлось «дать сучке окорот». С помощью такого обращения Грег отыгрывался на ней, сводил счеты за то, что она добилась успеха, а он – нет.
– Грег, перестань, – сказала она, стараясь сохранять спокойствие.
– Почему же, интересно, я должен перестать? – С этими словами он сунул руку ей в трусики. – Ты меня уже сколько дней не подпускаешь! Я только беру то, что принадлежит мне по праву.
Лиза сопротивлялась, но все без толку. Он был силен. Слишком силен. Одним резким движением Грег содрал с нее трусики, перегнул ее через табурет и с рычанием вошел в нее.
Лиза была в таком шоке, что не знала, как реагировать. Не может же она, в самом деле, поднять в собственном доме крик и обвинить мужа в изнасиловании! А иначе как изнасилованием это назвать было нельзя.
Слава богу, Грег быстро кончил, выпрямился и подтянул плавки.
– Неплохо, – покровительственным тоном сказал он. – А я думал, ты ко мне охладела. Пока, лапуля.
С этими словами он так же неспешно вышел из комнаты, словно ничего не случилось.
Лиза была потрясена. Что же это за человек, в конце концов? Мужлан, чудовище! И чем скорее она от него избавится, тем лучше.
Ближе к вечеру Сэфрон и Ники сидели в соседних креслах в корейском салоне красоты на бульваре Вествуд.
– Я подумываю, не пригласить ли мне брата Эвана к нам на ужин, когда они вернутся, – сказала Ники, шевеля пальчиками ног.
– Это еще зачем? – удивилась Сэфрон. – Ты же сама говорила, что у этого Брайана один секс на уме, а теперь хочешь позвать его на ужин?
– Ну он же скоро станет мне деверем, – заметила Ники, твердо решив никому не говорить о своем увлечении, хотя ее так и разбирало с кем-нибудь поделиться. А с кем и делиться, как не с Сэфрон? – Это будет моим первым шагом к примирению.
– Вы разве в ссоре? – удивилась Сэфрон и вытянула свои изящные пальцы, чтобы низкорослая кореянка нанесла ей на длинные ногти золотистый лак.
– Нет. Просто Брайан ко мне относится, я бы сказала, с прохладцей, – пояснила Ники, в то время как вторая кореянка ставила ее босые ноги в тазик с теплой водой. – Я ведь выхожу замуж за его брата, а он от этого, кажется, не восторге. Хоть они внешне и не похожи, но все-таки двойняшки! Я слышала, что у двойняшек так космическая карма устроена – когда один женится, другой чувствует себя преданным.
– Я что-то не пойму, – позевывая, произнесла Сэфрон. – Ты ведь даже готовить не умеешь. Какой, к лешему, ужин?
– А я найму на вечер повара.
– Ого! – хмыкнула подруга. – Узнаю голливудские замашки.
– Кстати, без тебя мне тоже не обойтись, так что тебе придется быть.
– Непременно, уж такого случая я не пропущу! Если, конечно, найду для Лулу няню.
– А разве твоя мама с ней не сидит?
– Эй, спустись с небес на землю! – со смехом воскликнула Сэфрон. – Неужели ты можешь представить себе великую Киндру с внучкой на руках? Нет, конечно, когда у нее выдается время, она берет Лулу к себе. Только у этой женщины никогда не бывает свободного времени – в точности как у твоей Лизы.
«Вот именно, – подумала Ники. – У моей мамочки вечно какие-то дела. Не работа – так мужик».
– А Мака с собой возьмешь? – спросила она.
– Надоел мне этот писклявый гомик, – заявила Сэфрон. – Я лучше приведу одного актера, с которым познакомилась на той неделе на прослушке.
– Да? Что ж ты не рассказывала? – удивилась Ники.
– Потому что ты непрерывно ублажаешь своего Эвана и ничего вокруг себя не замечаешь.
– Я Эвана не ублажаю! – возмутилась Ники.
– Нет, ублажаешь.
– Нет, не ублажаю!
– Ну, как знаешь… – сказала Сэфрон, любуясь маникюром.
– Кстати, ты уже продумала, что будешь делать с платьями для подружек невесты? – спросила Ники.
– Для себя я выбрала короткое сиреневого цвета. Что-то в духе шестидесятых.
– Круто!
– Хочешь, представлю тебе на утверждение?
– Да откуда у меня время?
– Ник, кому ты это рассказываешь? У тебя время есть на все что угодно, ты же на работу не ходишь.
– Организовать свадьбу – это тоже работа.
– Я говорю о настоящей работе. Ники пожала плечами.
– А сама-то ты чем занимаешься? Знай себе, на прослушки шастаешь, только роль что-то никак не получишь.
– Спасибо, что напомнила, – обиделась Сэфрон. – Приятно получать поддержку от друзей.
– Не сердись! – быстро извинилась Ники, осознав, что наступила подруге на любимую мозоль.
– В любом случае надо здраво смотреть на вещи, – сказала Сэфрон. – И тебя, и меня содержат родители.
– Это верно, – признала Ники. – Только я выхожу замуж, так что одной обузой у моей мамочки будет меньше.
– Ну так тебя станет содержать он, – уточнила Сэфрон. – Что изменится?
– Очень многое изменится! – с раздражением произнесла Ники. – А вообще я давно хочу тебя спросить, как так получается, что этот тупоголовый верзила-баскетболист дает тебе на ребенка такие гроши? Лулу же его дочь!
– По той простой причине, что мне его деньги не нужны! – отрезала Сэфрон, меняясь в лице. – Если я буду брать от него деньги, он возомнит, что у него есть на Лулу какие-то особые права. И вообще, куда девались наши феминистские обеты? Мы ведь собирались покорить весь мир. Помнишь?
– Ну, что до меня, то мне достаточно будет покорить Эва-на, – объявила Ники, что не вполне соответствовало действительности: она не так хотела его покорить, как быть с ним. – Видишь ли, я со столькими плохими мальчиками водила дружбу, а тут вдруг появляется хороший, вот я за него и уцепилась. Не вижу в этом ничего предосудительного.
– И не будем забывать, что он к тому же сказочно богат, – подсказала Сэфрон.
Ники как-то не задумывалась над тем, насколько Эван действительно богат. Но сейчас она вдруг поняла, что подруга права. «Боже мой! – подумала она. – Антонио женится на богатой старухе, а я чем лучше? Все принципы побоку – только затем, чтобы до конца дней чувствовать себя комфортно? Нет, это неправда! Я люблю Эвана. И если бы не Брайан…»
– Я тебе говорила, что звонила отцу? – спросила она, отгоняя мысли о Брайане.
Сэфрон кивнула.
– А как отреагировала Лиза?
– Я ей еще не сказала.
– Да ты что! Хотя бы предупреди ее!
– Конечно. Обязательно предупрежу, – пообещала Ники. – Знаешь, чем ближе эта несчастная свадьба, тем больше мне делается не по себе. Тебя это удивляет?
– Главное – не дергайся, – посоветовала Сэфрон, помахивая золотыми ноготками, чтобы быстрее сохли. – Я готовлю для тебя потрясающий девичник!
– Нет, правда? – От удивления Ники чуть не подпрыгнула.
– Да, только это секрет. Ты будешь в восторге!
– Где ты была?!
Ларри Сингер ждал жену в нижнем холле их особняка в Пасифик-Палисейдс. Это был бородатый мужчина среднего роста, поджарый, с приятным, хоть и некрасивым лицом, обрамленным редеющими волосами.
– Я с ног сбился, никак не могу тебя разыскать. Даже в полицию собирался звонить.
– Кошмарная история! – ответила Тейлор, торопливо поднимаясь по лестнице. – Дай мне ополоснуться под душем и одеться. По дороге на прием я тебе все расскажу.
Но Ларри проследовал за ней в спальню.
– Ты что, в аварию попала? Вид у тебя ужасный.
– Ну… что-то в этом роде, – сказала Тейлор, скрываясь за дверью ванной.
– Что за авария? – Ларри распахнул дверь и вошел вслед за женой. – Ты не пострадала?
– Нет, дорогой, со мной все в порядке, – утешила она. – Пожалуйста, дай мне собраться, я тебе потом все расскажу.
– Господи, Тейлор! Я так беспокоился – чуть не умер! – нахмурился он.
– Я понимаю, дорогой. – Тейлор погладила мужа по щеке. – Но теперь все в порядке, честное слово! Иди вниз, налей себе что-нибудь выпить, я сейчас приду.
– Нет, сначала ты мне скажешь, что с тобой случилось, – заупрямился Ларри.
– Ну… на меня напали.
– Что?! – взревел Ларри в негодовании.
– Не нервничай, главное, что со мной все в порядке. И у меня только пятнадцать минут на все. Так что… подробности в машине. – Она ласково, но решительно вытолкала его из ванной.
Так или иначе, Тейлор удалось в рекордно короткие сроки привести себя в порядок. Декольтированное платье от Валентине из черного бархата, лодочки от Стайгера, украшения от Булгари, высоко подобранные волосы и царственная улыбка. Вся она, с ног до головы, была типичной женой гения. Красивая, любящая, прекрасная спутница жизни для такого значительного и уважаемого джентльмена.
Разместившись вместе с супругом на заднем сиденье лимузина, Тейлор вдохновенно сочиняла захватывающую дух историю. «Я ехала к своему сценаристу… Какие-то задворки… Вдруг откуда ни возьмись – грабитель… Я потеряла сознание… Меня внесли в дом добрые люди…»
Ого! Здорово у нее получается! Заканчивая свой рассказ, Тейлор уже почти сама уверовала в то, что напридумывала.
Ларри был крайне встревожен, его интересовало, звонила ли она в полицию.
– Нет, – ответила жена. – Нам меньше всего нужна такая популярность.
Тогда он спросил, что у нее украли.
– Да ничего, – вполне искренне сказала Тейлор и сделала паузу, соображая, как бы соврать поправдоподобнее. – Сумочка у меня лежала в багажнике, под замком, а к тому моменту, как этот тип стал стаскивать с меня кольца, из дома уже выскочили люди и спугнули его.
– Господи, боже ты мой! – вскричал Ларри. – Но почему ты мне сразу не позвонила?
– Потому, что не хотела тебя зря беспокоить, мой дорогой. – Тут она наклонилась и чмокнула его в щеку.
Ларри удивленно помотал головой.
– Ты – вся моя жизнь, – сказал он. – Если с тобой что-нибудь случится…
Тейлор охватило чувство вины. Не такое простое дело – изменять гению.
8.
Насвистывая, Эрик Верной неотступно следовал за девушкой в серебристом «БМВ», пока она ездила по своим делам. Уже несколько недель он следил за ней и успел понять, что она, в общем-то, мается от безделья. Утром сходит на тренировку по кикбоксингу, затем выпьет чашку пенного кофе в «Старбакс», иногда прошвырнется по магазинам на Мелроуз либо с какой-нибудь подружкой пообедает в кафе. В большинстве случаев после этого она возвращалась в дом своего дружка в верхней части Малхолланда, где, собственно, в настоящее время и жила. Остаток дня проводит у бассейна, совершенствуя свой и без того безупречный загар.
Ленивая избалованная сучка! Ясно – ей нет нужды зарабатывать на хлеб насущный, как большинству людей. В числе которых Эрик Верной.
Ее образ жизни был ему отвратителен. Неправильно это, когда кто-то может изо дня в день, из месяца в месяц, из года в год праздно шататься и ничего не делать вообще!
Мать Эрика служила горничной в одном богатом доме в Филадельфии. Мужа, который бы ее кормил, у нее не было – отец Эрика бросил их, когда малышу не исполнилось и года. А это означало, что шесть дней в неделю его мама была вынуждена убирать за двумя взрослыми и тремя их избалованными отпрысками. Когда Эрик подрос, мать время от времени стала брать его с собой, чтобы помогал ей надраивать полы.
Мыть полы! Как вам это нравится? В девять лет он вставал на коленки и скреб этот чертов пол, в то время как другой такой же мальчишка, его ровесник – нахальный, избалованный балбес, – играл в роскошную детскую железную дорогу и потешался над ним за его спиной. Когда Эрик однажды пожаловался матери, та отхлестала его шваброй и заявила, что он никчемный дармоед и ему бы следовало поучиться помалкивать, когда не спрашивают.
Не в первый раз она его колотила и, уж конечно, не в последний. Порка была неотъемлемой составляющей его воспитания.
Эрик рано узнал вкус гнева. И научился его не показывать. Он с улыбкой принимал от хозяйки дома обноски ее сынка – и с такой же улыбкой он справлял малую нужду в их бак с питьевой водой. Он улыбался и регулярно ломал барчукам игрушки, но так, чтобы никто не мог его заподозрить. Улыбался и сплевывал в пластмассовые контейнеры с едой в холодильнике.
В конечном итоге его мать рассчитали без объяснения причин – выдали месячное жалованье и сухо объявили, что «больше не нуждаются в ее услугах». Через несколько месяцев она умерла от сердечного приступа. Эрик не слишком переживал: мать была та еще стерва. Больше, по крайней мере, не придется ежедневно подставлять зад под ремень.
Спустя много лет Эрик случайно повстречался с тем самым барчуком возле ночного клуба. Он сразу его узнал – самодовольная рожа, костюм выпускника престижной школы. Тот вечер в клубе обошелся Эрику в двести баксов – ему хотелось сбить с мерзавца его спесь. Результат – неизлечимая травма глаза – его вполне удовлетворил.
После смерти матери Эрик сменил несколько приютов. Нигде его подолгу не задерживали. В характеристиках его называли трудным, агрессивным, вспыльчивым – кому такой понравится? Он прошел курс у двух дипломированных психотерапевтов, которые навесили на него ярлык повышенной тревожности и склонности к депрессии.
Депрессии? Чушь собачья! Это была не депрессия, это была кипящая внутри ярость.
В шестнадцать лет Эрик уже сам себя кормил, зарабатывая любыми доступными способами – продажей наркотиков, угоном машин, ограблением винных магазинов. Пока его не поймали и на десять месяцев на упихали в исправительное учреждение для несовершеннолетних. Вот где его ярость вспыхнула в полную силу!
Выйдя на свободу, он уже был законченным преступником.
У него созрело убеждение, что законным способом в этой стране ничего не добьешься.
За пару месяцев Эрик втерся в доверие к одному пуэрториканскому наркодельцу и его девчонке, а вскоре уже активно подворовывал у этого наркодельца и трахал девчонку почем зря. Когда это стало известно наркоторговцу, мерзавец нанял двух головорезов, чтобы переломали Эрику руки-ноги. Выполнив задание, они сбросили его в сточную канаву, как груду мусора.
Этого унижения и боли Эрик не забыл никогда. Через семь лет он разыскал наркоторговца и сделал из него отбивную на задворках ресторана. После чего стоял и со смехом наблюдал, как мужик давится собственной рвотой. В полиции сучка – подружка наркодельца – показала на него, но с помощью хорошего адвоката и всех имевшихся у него средств Эрику удалось избежать высшей меры, хотя виновным в убийстве его все-таки признали.
И вот – тюрьма. Шесть долгих, беспросветных лет. Которые нельзя забыть. Которые были наполнены издевательствами и болью.
Месть – хорошая штука. А еще лучше – деньги. В тридцать два года Эрик понял, что пора взять от жизни свое.
И это «свое» была Ники Стоун.
Ленивая избалованная сучка! Ясно – ей нет нужды зарабатывать на хлеб насущный, как большинству людей. В числе которых Эрик Верной.
Ее образ жизни был ему отвратителен. Неправильно это, когда кто-то может изо дня в день, из месяца в месяц, из года в год праздно шататься и ничего не делать вообще!
Мать Эрика служила горничной в одном богатом доме в Филадельфии. Мужа, который бы ее кормил, у нее не было – отец Эрика бросил их, когда малышу не исполнилось и года. А это означало, что шесть дней в неделю его мама была вынуждена убирать за двумя взрослыми и тремя их избалованными отпрысками. Когда Эрик подрос, мать время от времени стала брать его с собой, чтобы помогал ей надраивать полы.
Мыть полы! Как вам это нравится? В девять лет он вставал на коленки и скреб этот чертов пол, в то время как другой такой же мальчишка, его ровесник – нахальный, избалованный балбес, – играл в роскошную детскую железную дорогу и потешался над ним за его спиной. Когда Эрик однажды пожаловался матери, та отхлестала его шваброй и заявила, что он никчемный дармоед и ему бы следовало поучиться помалкивать, когда не спрашивают.
Не в первый раз она его колотила и, уж конечно, не в последний. Порка была неотъемлемой составляющей его воспитания.
Эрик рано узнал вкус гнева. И научился его не показывать. Он с улыбкой принимал от хозяйки дома обноски ее сынка – и с такой же улыбкой он справлял малую нужду в их бак с питьевой водой. Он улыбался и регулярно ломал барчукам игрушки, но так, чтобы никто не мог его заподозрить. Улыбался и сплевывал в пластмассовые контейнеры с едой в холодильнике.
В конечном итоге его мать рассчитали без объяснения причин – выдали месячное жалованье и сухо объявили, что «больше не нуждаются в ее услугах». Через несколько месяцев она умерла от сердечного приступа. Эрик не слишком переживал: мать была та еще стерва. Больше, по крайней мере, не придется ежедневно подставлять зад под ремень.
Спустя много лет Эрик случайно повстречался с тем самым барчуком возле ночного клуба. Он сразу его узнал – самодовольная рожа, костюм выпускника престижной школы. Тот вечер в клубе обошелся Эрику в двести баксов – ему хотелось сбить с мерзавца его спесь. Результат – неизлечимая травма глаза – его вполне удовлетворил.
После смерти матери Эрик сменил несколько приютов. Нигде его подолгу не задерживали. В характеристиках его называли трудным, агрессивным, вспыльчивым – кому такой понравится? Он прошел курс у двух дипломированных психотерапевтов, которые навесили на него ярлык повышенной тревожности и склонности к депрессии.
Депрессии? Чушь собачья! Это была не депрессия, это была кипящая внутри ярость.
В шестнадцать лет Эрик уже сам себя кормил, зарабатывая любыми доступными способами – продажей наркотиков, угоном машин, ограблением винных магазинов. Пока его не поймали и на десять месяцев на упихали в исправительное учреждение для несовершеннолетних. Вот где его ярость вспыхнула в полную силу!
Выйдя на свободу, он уже был законченным преступником.
У него созрело убеждение, что законным способом в этой стране ничего не добьешься.
За пару месяцев Эрик втерся в доверие к одному пуэрториканскому наркодельцу и его девчонке, а вскоре уже активно подворовывал у этого наркодельца и трахал девчонку почем зря. Когда это стало известно наркоторговцу, мерзавец нанял двух головорезов, чтобы переломали Эрику руки-ноги. Выполнив задание, они сбросили его в сточную канаву, как груду мусора.
Этого унижения и боли Эрик не забыл никогда. Через семь лет он разыскал наркоторговца и сделал из него отбивную на задворках ресторана. После чего стоял и со смехом наблюдал, как мужик давится собственной рвотой. В полиции сучка – подружка наркодельца – показала на него, но с помощью хорошего адвоката и всех имевшихся у него средств Эрику удалось избежать высшей меры, хотя виновным в убийстве его все-таки признали.
И вот – тюрьма. Шесть долгих, беспросветных лет. Которые нельзя забыть. Которые были наполнены издевательствами и болью.
Месть – хорошая штука. А еще лучше – деньги. В тридцать два года Эрик понял, что пора взять от жизни свое.
И это «свое» была Ники Стоун.
9.
Когда Лиза пришла в себя и спустилась вниз, Грег сидел развалясь на диване в гостиной и по спутниковому каналу смотрел футбольный матч с таким видом, будто ничего не произошло. Да, из всех ее мужей он явно был худшим.
В первый раз Лиза, вышла замуж еще девчонкой, так что первый. муж не счет. Номер два – Антонио – был обаятельный дамский угодник, не умевший сдерживать свои порывы. А номер три, вашингтонский бизнесмен, проявлял больше интереса к бизнесу, чем к ней. Но Грег их всех превзошел, ничего не скажешь! Мало того, что шляется направо и налево, тратит ее деньги и ее же унижает, так еще и фактически позволил себе изнасиловать ее. И она стерпела, потому что решила выставить его по-тихому.
Когда же пятница? Лиза сгорала от нетерпения. Когда наконец она избавится от необходимости лицезреть этого подонка?
– Сегодня мы должны быть у Джеймса с Клодом, – напомнила она, с трудом заставив себя держаться в рамках приличий. – Они устраивают просмотр нового фильма с Мелом Гибсоном.
– Поезжай одна, – ответил Грег, даже не взглянув в ее сторону. – Это не моя стихия – тусовка с педиками. Да и вообще у меня сегодня работа.
– В самом деле? И над чем же ты сейчас работаешь, если не секрет? – невольно съязвила она.
– А ты когда-нибудь слушаешь, что я тебе говорю? – огрызнулся он. – Ах, ну да, я забыл: наша звезда слышит только то, что касается непосредственно ее величества.
– Так скажи еще раз, – спокойно попросила Лиза.
– Один мой друг хочет, чтобы я написал музыку к его картине. Сегодня просмотр чернового монтажа.
Ложь Грега всякий раз ее забавляла. До сего дня она с ней мирилась, поскольку боялась взглянуть правде в глаза: очередной ее брак оказался ошибкой. «А это не тот друг, который говорит тебе, что ты лучший в мире любовник с самым красивым в мире членом?» – чуть не сорвалось у нее с языка. Но она сдержалась и промолчала, помня о данном Майклу обещании не провоцировать ссоры.
– Ну, хорошо, – бодрым голосом ответила она. – Тогда до вечера.
Ей не хотелось ехать к Джеймсу и Клоду одной и уж тем более не хотелось смотреть этот фильм. Но это все же было лучше, чем сидеть и наблюдать, как Грег собирается на свидание со своей новой подружкой. Этого она уж точно не выдержит.
– Ты сегодня какой-то рассеянный, – сказала Кэрол, загружая посудомоечную машину. – Что-нибудь случилось?
– Что? – откликнулся Майкл.
Они только что закончили ужинать (Кэрол собственноручно нажарила бифштексы) и сейчас решали, не пойти ли в кино. Если поторопиться, можно было успеть.
– Рассеянный, – повторила Кэрол. – Ты где-то не здесь, не со мной.
Майкл подумал, что, пожалуй, пора произнести прощальную речь. «Ты для меня слишком хороша. Я не готов к длительным отношениям. Я не хочу тебя обидеть. Ты найдешь себе кого-то получше меня». Он не ожидал, что это произойдет так быстро, но сейчас чувствовал, что стоит подпустить Кэрол еще чуть ближе – и ее уже не стряхнешь.
Нет, с этой девушкой, в принципе, все в порядке. Тридцать два года, привлекательная, рыженькая, с доброжелательным нравом и хорошей фигурой. Успешно справляется со своим риелторским бизнесом, не слишком убивается из-за провала на актерском поприще, отлично готовит и здорово в него влюблена.
Слишком влюблена! Он чувствовал, что Кэрол в любой момент готова объясниться, а этого надо было избежать любой ценой. Нет уж, спасибо большое. Объясниться означает взять на себя обязательства, а Майкл Скорсинни был убежденным холостяком. Ему нравится так жить, что ж тут поделаешь? Пусть так и остается.
– Нет, я не рассеянный, – ответил он не слишком убедительно. – Просто задумался.
– О чем же? – спросила Кэрол, закрывая дверцу.
– О том, в какое кино лучше пойти, – ответил он, с раздражением воспринимая ее попытку вторжения в его потаенные мысли.
В первый раз Лиза, вышла замуж еще девчонкой, так что первый. муж не счет. Номер два – Антонио – был обаятельный дамский угодник, не умевший сдерживать свои порывы. А номер три, вашингтонский бизнесмен, проявлял больше интереса к бизнесу, чем к ней. Но Грег их всех превзошел, ничего не скажешь! Мало того, что шляется направо и налево, тратит ее деньги и ее же унижает, так еще и фактически позволил себе изнасиловать ее. И она стерпела, потому что решила выставить его по-тихому.
Когда же пятница? Лиза сгорала от нетерпения. Когда наконец она избавится от необходимости лицезреть этого подонка?
– Сегодня мы должны быть у Джеймса с Клодом, – напомнила она, с трудом заставив себя держаться в рамках приличий. – Они устраивают просмотр нового фильма с Мелом Гибсоном.
– Поезжай одна, – ответил Грег, даже не взглянув в ее сторону. – Это не моя стихия – тусовка с педиками. Да и вообще у меня сегодня работа.
– В самом деле? И над чем же ты сейчас работаешь, если не секрет? – невольно съязвила она.
– А ты когда-нибудь слушаешь, что я тебе говорю? – огрызнулся он. – Ах, ну да, я забыл: наша звезда слышит только то, что касается непосредственно ее величества.
– Так скажи еще раз, – спокойно попросила Лиза.
– Один мой друг хочет, чтобы я написал музыку к его картине. Сегодня просмотр чернового монтажа.
Ложь Грега всякий раз ее забавляла. До сего дня она с ней мирилась, поскольку боялась взглянуть правде в глаза: очередной ее брак оказался ошибкой. «А это не тот друг, который говорит тебе, что ты лучший в мире любовник с самым красивым в мире членом?» – чуть не сорвалось у нее с языка. Но она сдержалась и промолчала, помня о данном Майклу обещании не провоцировать ссоры.
– Ну, хорошо, – бодрым голосом ответила она. – Тогда до вечера.
Ей не хотелось ехать к Джеймсу и Клоду одной и уж тем более не хотелось смотреть этот фильм. Но это все же было лучше, чем сидеть и наблюдать, как Грег собирается на свидание со своей новой подружкой. Этого она уж точно не выдержит.
– Ты сегодня какой-то рассеянный, – сказала Кэрол, загружая посудомоечную машину. – Что-нибудь случилось?
– Что? – откликнулся Майкл.
Они только что закончили ужинать (Кэрол собственноручно нажарила бифштексы) и сейчас решали, не пойти ли в кино. Если поторопиться, можно было успеть.
– Рассеянный, – повторила Кэрол. – Ты где-то не здесь, не со мной.
Майкл подумал, что, пожалуй, пора произнести прощальную речь. «Ты для меня слишком хороша. Я не готов к длительным отношениям. Я не хочу тебя обидеть. Ты найдешь себе кого-то получше меня». Он не ожидал, что это произойдет так быстро, но сейчас чувствовал, что стоит подпустить Кэрол еще чуть ближе – и ее уже не стряхнешь.
Нет, с этой девушкой, в принципе, все в порядке. Тридцать два года, привлекательная, рыженькая, с доброжелательным нравом и хорошей фигурой. Успешно справляется со своим риелторским бизнесом, не слишком убивается из-за провала на актерском поприще, отлично готовит и здорово в него влюблена.
Слишком влюблена! Он чувствовал, что Кэрол в любой момент готова объясниться, а этого надо было избежать любой ценой. Нет уж, спасибо большое. Объясниться означает взять на себя обязательства, а Майкл Скорсинни был убежденным холостяком. Ему нравится так жить, что ж тут поделаешь? Пусть так и остается.
– Нет, я не рассеянный, – ответил он не слишком убедительно. – Просто задумался.
– О чем же? – спросила Кэрол, закрывая дверцу.
– О том, в какое кино лучше пойти, – ответил он, с раздражением воспринимая ее попытку вторжения в его потаенные мысли.