Коллинз Джеки. Рок-звезда

   Рафаэлла пялилась на них. Она не привыкла, чтобы ее игнорировали. Длинные темные волосы, экзотические черты лица и стройная фигурка не ускользали от внимания мужского пола. Как смеет Эдди Мейфэа не помнить ее?
   По просьбе невесты оркестр заиграл песни «Битлз»: «Желтая подводная лодка», «Элеонор Ригби» и «Она любит меня».
   Эдди с блондинкой тискались на танцевальной площадке.
   Рафаэлле страшно хотелось, чтобы он заметил ее, и она храбро подошла к дирижеру.
   – Вы знаете «Вчера»? – спросила она.
   – Конечно.
   – Можно мне спеть?
   – А ты сумеешь? – недоверчиво спросил он.
   – Безусловно, – хвастливо ответила Рафаэлла.
   Боже! Что она наделала! Рафаэлла любила петь, но только в одиночестве, в душе, где было прекрасное эхо. Как она справится здесь?
   «Вчера у меня еще не было печалей, – запела Рафаэлла. Все смотрели на нее. Нужно постараться. – А сейчас они не отпускают меня. Так что приходится верить в то, что было вчера».
   Получилось! Отличный звук. Все ее заметили, включая собственную мать, которая не отрывает глаз от дочери и, наверное, злится, что она выставила себя напоказ.
   Голос звучал низко, так обычно не поют в молодости. Рафаэлла глазами отыскала Эдди Мейфэа. Наконец-то он обратил на нее внимание. Теперь-то он ее запомнит.
   Когда песня закончилась, раздались шумные аплодисменты. Многие не знали, что она вообще умеет петь, и выражали свое удивление. Наконец, подошел Эдди и произнес:
   – Где ты пряталась всю мою жизнь?
   Но прежде чем Рафаэлла успела ответить, появилась мать и разрушила все планы. Они немедленно уходили. Пусть Эдди знает, что она существует. Это уже что-то.
   Через две недели Рафаэлла уехала во Францию, чтобы провести летние каникулы с Одиль. В аэропорту Ниццы она с радостью бросилась к подружке, но тут же остолбенела: в трех шагах от нее стоял Эдди Мейфэа и ожесточенно спорил по-французски с обозленным таксистом.
   А из-за угла махала Одиль из «мерседеса», принадлежавшего отчиму.
   Рафаэллу словно пригвоздили к земле. Одиль кричала:
   – Привет! Иди сюда!
   Эдди расплатился с таксистом и, не заметив Рафаэллы, скрылся в здании аэропорта.
   И тут к ней подбежала Одиль.
   – В чем дело? – возмутилась она. – Ты что, оглохла?
   – Нет, – ответила Рафаэлла, обнимая подругу. – Просто влюбилась.
   Мать Одиль вышла замуж за бизнесмена, занимавшегося шоу-бизнесом. Мужа звали Клаудио Фрасконини, он был эстрадным певцом, его обожали по всей Европе. Он уже многие годы купался в лучах славы, и с огромным удовольствием. Женившись на вдове известного политического деятеля Генри Роне, он сделал шаг вверх по социальмой лестнице. А Клаудио всегда нравилось находиться в лучах прожекторов.
   Одили отчим казался скучным. Рафаэлла несколько раз встречалась с ним и не могла не согласиться с подругой.
   – Он замазывает лысину гуталином, – хохоча, поведала тайну Одиль. – И считает, что все женщины – у его ног. Ничто не меняется.
   – Не знаю, как его выносит твоя мама, – прокомментировала Рафаэлла.
   Одиль передернула плечами, как истинная француженка, и сказала:
   – Ей плевать. Им хорошо вместе. Ты же знаешь, что у моей мамы потрясающее терпение.
   Клаудио по-дружески приветствовал Рафаэллу, расцеловал в обе щеки и произнес:
   – Добро пожаловать! Рад видеть тебя, моя дорогая. Наш скромный дом – к твоим услугам.
   Скромный дом оказался шикарным замком на холме неподалеку от Канн. У забора постоянно дежурили охранники. За гостями ухаживали десять слуг. Клаудио обожал развлекать людей.
   – Мы сами повеселимся, – пообещала Одиль. – Нам не нужно оставаться со старыми занудами.
   Рафаэлла размышляла, что Эдди Мейфэа делал в аэропорту. Возможно, у него отпуск. Жаль, что он улетел.
   На юге Франции стояла потрясающая погода. После тусклого лета в Англии Рафаэлле было приятно поваляться на солнышке и ничего не делать. Было интересно наблюдать за Клаудио Фрасконини и его бесконечной чередой гостей. Они с Одиль прятались неподалеку от бассейна и следили за ними. Появлялся греческий миллиардер со своей нервной любовницей. Американский гангстер с добропорядочной женой-англичанкой. Банкир с двумя дочерьми, которые были не намного старше Рафаэллы и Одили. Негритянская певица с любовником.
   – И это вы называете развлечениями? – недоумевала Рафаэлла. – Здесь всегда так?
   – Да, – заверила Одиль. – В прошлом году были дюжина кинозвезд, вдова президента… полно странных людей. Тебе бы следовало приехать.
   – Я хотела. Но ты же знаешь, моя матушка считает, что до шестнадцати лет нельзя наслаждаться порочными удовольствиями на юге Франции.
   – Слава Богу, они доступны после шестнадцати. Так?
   – Я на это очень надеюсь.
   Когда девушкам надоедало сидеть у бассейна, шофер отвозил их в Жуан-ле-Пен, где они бродили по живописным магазинам и уличным кафе. Иногда они катались на водных лыжах. В мужском внимании недостатка не было, потому что они великолепно смотрелись благодаря молодости. Одиль – такая светлая и невинно хорошенькая. И темная, таинственная Рафаэлла. Девушки прекрасно дополняли друг друга и бродили по пляжу в мини-бикини, что не могло не привлечь поклонников.
   Одиль завела нечто большее чем дружбу с норвежцем, изучавшим юриспруденцию, а Рафаэлла занялась минетом с очень красивым студентом-медиком из Швеции. Они познакомились однажды вечером на пляже, и молодые люди отлично проводили время. Все это должно было происходить до десяти часов вечера, когда появлялся шофер на «мерседесе», забирал девушек и в целости и сохранности доставлял во дворец Фрасконини.
   – Я чувствую себя Золушкой, – шутила Рафаэлла. – Словно мы с тобой ведем двойную жизнь.
   – Так и есть, – мрачно констатировала Одиль. – Мама убьет меня, если узнает, что мы творим.
   – Моя тоже.
   Одиль сначала промолчала, а потом добавила:
   – Но они ведь тоже когда-то были молоды? И, наверное, делали те же вещи.
   – А может, и больше, – согласилась Рафаэлла, хотя никак не могла представить свою мать делающей минет. Если уж быть полностью откровенной, то девушка не могла вообразить, как мать занимается любовью. Хотя вполне очевидно, что сия чаша ее не минула, один-го раз уж точно, ведь она родила дочь.
   Студент-медик решил пойти с Рафаэллой дальше.
   – Доверься мне, я врач… ну, почти врач, – сказал он. – И хочу доставить тебе удовольствие.
   Она никогда не допускала никого ниже пояса. Это слишком интимно и неприлично.
   Однако белоснежный песок, теплые ночи и сексуальный шум моря наконец-то расслабили Рафаэллу. Парень действительно собирался стать доктором, а кроме того, был красив. Отбросив воспоминания об Эдди Мейфэа, девушка разрешила ему хорошую экскурсию в необетованную землю.
   Рафаэлла сняла джинсы и бикини, а он сначала легонько прикоснулся к ней пальцами. Пришлось признать, что это приятно. Легкие круговые движения доставляли наслаждение.
   Она невольно раздвинула ноги, полностью поглощенная новыми ощущениями, которые, в конце концов, принесли настоящее удовольствие.
   – Твой первый оргазм, – по-деловому констатировал парень. Сердце Рафаэллы бешено стучало. Этого она не ждала. Как здорово!
   – Теперь ничего не случится, – и парень лег сверху. – Не бойся, – сказал он.
   Рафаэлла почувствовала, что он заходит слишком далеко, и в голове тут же прозвучал сигнал тревоги.
   – Нет, – и она оттолкнула его.
   – Да, – настаивал парень, опять ложась на нее.
   – Нет! – отрезала Рафаэлла.
   – Ты что, собираешься навсегда остаться девственницей? – противно спросил он.
   «Ни в коем случае, – про себя ответила Рафаэлла. – Только до Эдди Мейфэа. Я получу его. Непременно».
   Однажды утром Рафаэлла встала очень рано и отправилась в бассейн, чтобы поплавать. Тело отливало бронзовым загаром, длинные ноги блестели от крема, а живот казался плоским и достаточно мускулистым.
   – У вас прекрасное тело, моя дорогая, – произнес низкий мужской голос с легким акцентом.
   Она повернулась и увидела Маркуса Ситроэна, магната грамзаписи, приехавшего вчера с ультрамодной женой из Нью-Йорка.
   Рафаэлла ухмыльнулась. А что еще было делать? Нет ничего хуже, когда грязные старики пялятся.
   – Спасибо, – ответила она и нырнула в воду, надеясь, что он исчезнет.
   Вынырнув, Рафаэлла крайне удивилась, обнаружив Маркуса Ситроэна в бассейне.
   – Посмотри вниз, – довольно предложил он, словно поймал золотую рыбку.
   Девушка, не задумываясь, нырнула в чистую голубую воду. Маркус Ситроэн – рисковый старичок. Он стоял абсолютно голый с торчащим членом.

Бобби Манделла, 1976

   Понадобились месяцы, чтобы привести здоровье Шарлин в порядок. Сначала зажили ссадины и порезы, а вот с гордостью пришлось повозиться.
   – Что произошло? – добивался Бобби. – Кто это сделал? Если Маркус Ситроэн, то я убью этого сукиного сына.
   – Нет, нет, – в панике затараторила Шарлин. – Это не он. Ты не должен вмешиваться.
   – Но я уже замешан в это дело. Ты обязана рассказать мне правду.
   – Никогда, Бобби, не могу.
   Было бесполезно заставлять ее, но постепенно Бобби исподволь выудил нужную информацию.
   Сначала она заявила, что Маркус Ситроэн – джентльмен. Да, он уговорил ее появляться на вечеринках, на которых нюхали кокаин, и, конечно, спал с ней. Взамен Шарлин получила многообещающий контракт с «Блю кадиллак», роскошную квартиру и обещание стать звездой.
   – Я не наивна, – призналась она в слезах, – и много повидала. Все шло так хорошо. Мне казалось, что я смогу справиться с Маркусом и его сумасшедшими извращениями.
   Сначала он попросил ее заняться сексом с другими девушками в его присутствии, потом добавил наркотики.
   – Ему нравилось, когда я накачивалась, – призналась Шарлин. – В таком состоянии он мог заставить меня делать все что угодно.
   Шарлин добилась славы, но все ее попытки избавиться от Маркуса и извращений оказались напрасны. Однажды она возмутилась и отказалась лечь в постель с мужчиной и двумя женщинами. Маркус избил ее, и тогда Шарлин убежала к Бобби.
   – Мне казалось, ты разрешишь мне пожить у себя, – наивно призналась она.
   Конечно, Шарлин вела себя глупо и получила горький урок. Сердце Бобби смягчилось.
   – Оставайся сколько хочешь, – предложил он и сделал все, чтобы Шарлин поправилась. После долгих уговоров она под чужим именем легла в частную клинику и вышла оттуда через несколько недель той Шарлин, которую Бобби помнил.
   – Как ты себя чувствуешь? – спросил он.
   – Отлично.
   – Правда?
   – Не сомневайся.
   – Я горжусь тобой, милая. Ты это знаешь? Шарлин ответила с усталой улыбкой:
   – Спасибо. А теперь скажи, куда мы отправляемся? Бобби не колебался:
   – Я поговорил с Америкой. В «Соул он соул» ждут тебя. Я уже сочинил две песни, мы можем записать их вместе. Согласна?
   – Неужели? – ее улыбка осветила комнату.
   – Все решено. Шарлин и Бобби. Мы будем работать вместе. Но ничего не получилось. Компания «Блю кадиллак рекордз» не расторгла контракт, подписанный Шарлин, и не давала ей никакой другой работы. Иными словами, ее связали по рукам и ногам, и ничего предпринять она не могла. Бобби был в ярости.
   – Я встречусь с Ситроэном, – обозленно сказал он. – Они не имеют права так поступать. Никоим образом.
   – Ты не прав, – мягко возразила Шарлин. – Маркус будет делать все, что ему захочется.
   Проходили месяцы, и Бобби обнаружил, что она права. С этой компанией Шарлин связывал эксклюзивный контракт, который невозможно было разорвать. Бобби нашел известного адвоката и нанял его за собственные деньги, но и этот человек ничего не добился.
   Шарлин, чья звезда так ярко сверкала, теперь была вынуждена со стороны наблюдать, как другие певицы пользуются популярностью.
   Через некоторое время Бобби понял, что, если ничего не изменится, она вернется к старым привычкам. Уже пару раз он заставал Шарлин пьяной, она не находила себе места и уже собиралась переехать. Между ними сложились чисто платонические отношения, хотя женщина и оставалась в его квартире. Бобби и рад был бы изменить это, но они слишком долго пробыли друзьями. Да и не хотелось давить на нее в такое тяжелое время. Все должно произойти естественно. Или не произойдет вообще.
   Америка Аллен однажды сказала Бобби:
   – Что у тебя с этой девушкой? Ты перестал работать с тех пор, как она появилась, все твои мысли только о ней. Честно говоря, тебе следует заняться своей жизнью и позволить Шарлин поступать, как она хочет.
   Бобби отлично понимал, что Америка права. Но ничего не поделаешь, он не переменится, пока с ним Шарлин.
   Рокет несколько раз звонил из Европы, где шли съемки фильма.
   – Как она? – все время спрашивал он.
   – Хорошо, – спокойно отвечал Бобби, но ему хотелось сказать: «Какое твое дело? Ее жизнь тебя больше не касается. Ты женат. Ваши пути разошлись».
   Не ставя в известность Шарлин, Бобби несколько раз пытался дозвониться до Маркуса Ситроэна, но все время слышал одно и то же:
   – Мистер Ситроэн на заседании.
   – Мистер Ситроэн уехал из страны.
   – Мистера Ситроэна нет.
   Однажды утром Бобби проснулся и обнаружил, что Шарлин внимательно изучает таблетки в медицинской аптечке.
   – Что ты делаешь? Планируешь умереть? – пытался он пошутить.
   – Да, – абсолютно серьезно ответила она.
   Черт побери Маркуса Ситроэна, Бобби был сыт по горло.
   Он быстро оделся, нашел адрес компании «Блю кадиллак» и на такси отправился туда.
   Бобби приехал ровно в девять утра, когда секретарша, приятная негритянка с разноцветными ногтями, как раз устраивалась за столом.
   – Привет, красавица, – сказал он, стараясь быть полюбезнее. Девушка подняла взгляд, красные губы расплылись в приветственной улыбке.
   – Бобби Манделла! – воскликнула она. – Как приятно начинать день, увидев вас.
   Обычно Бобби не узнавали, так что в этом случае ему повезло.
   – Я обожаю вашу песню «Мечтай, малышка», – выпалила девица. – Это сенсация.
   – Спасибо, – скромно поблагодарил Бобби. – Рад, что она вам нравится.
   – Жаль, что вы не работаете в нашей компании, – сказала она, хлопая искусственными ресницами. – Вот тогда бы вы добились настоящей популярности.
   Бобби пожал плечами и произнес:
   – Кто знает? – он, как бы невзначай, наклонился над столом и добавил: – А Маркус у себя?
   – Мистер Ситроэн всегда работает с семи тридцати утра, – ответила девушка и внезапно заговорила по-деловому. – У вас назначено?
   – Конечно, – с легкостью солгал Бобби.
   Она посмотрела в свой блокнот и постучала по страничке ногтем.
   – Его личная секретарша не появится до десяти. Вашего имени здесь нет.
   – Это потому, что мы договорились вчера поздно вечером.
   – О! – глаза девушки сверкнули. – Могу поспорить, что вы были на вечеринке у Стиви Уандера. Я права?
   – Безусловно.
   – Какой счастливчик!
   – Да… Я пройду. Где его кабинет?
   – В конце коридора, последняя дверь направо. Вы ее обязательно увидите. На ней прибита золотая пластинка.
   – Здорово.
   – Я позвоню и скажу ему, что вы идете.
   – Не надо беспокоиться, он, возможно, забыл. Хочется посмотреть на его лицо, когда он поймет, что я-то вспомнил.
   Секретарша хихикнула и пригладила волосы.
   – Продолжайте записывать пластинки!
   – Только в том случае, если вы будете покупать их.
   Идя по коридору, Бобби думал о том, что сказать. Как заставить такого человека, как Маркус Ситроэн, освободить Шарлин?
   Бобби вспомнил их единственную встречу много лет назад. В туалете «Чейнсо». Бобби тогда работал уборщиком, а Маркус Ситроэн был посетителем и нюхал кокаин вместе с Делом Делгардо. Черт! Кажется, прошла вечность.
   Но вот и дверь с большой золотой пластинкой и табличкой: «Маркус Ситроэн – мастер по производству хитов – Блю кадиллак рекордз». Здорово придумано.
   Даже не постучавшись, Бобби открыл дверь и вошел.
   Маркус сидел за огромным столом и говорил по телефону. Он жестом пригласил Бобби сесть. Его каменное лицо не выразило удивления.
   Бобби не хотелось садиться, но выхода не было. Что он еще мог сделать? Не вырывать же трубку и не начинать же драку?
   Так не пойдет. Должен произойти цивилизованный разговор. Нужно довести до него суть. А, кроме того, найти приемлемое решение для Шарлин, иначе и появляться не стоило.
   Маркус явно говорил с Лондоном, он вспоминал события в Англии и закончил переговоры словами:
   – Я прилечу на следующей, так что все должно быть готово. О… – он не спускал глаз с Бобби, – если этого не произойдет, то передайте этим негодяям, что их трупы найдут в Темзе. В этом я могу заверить. Меня не проведешь.
   И он повесил трубку.
   Бобби прочистил горло и приготовился к битве за Шарлин. Маркус пристально смотрел на него, поигрывая пальцами рук, он явно не собирался отводить взгляда.
   Бобби опять прочистил горло. Черт возьми. Этот сукин сын не испугает его.
   – Вы меня не знаете, – громко заявил Бобби. – Я пришел поговорить о Шарлин.
   Маркус кивнул.
   Что-то здесь не то. Почему великий Маркус Ситроэн не зовет секретаршу? Почему не выгоняет его отсюда?
   Бобби решил использовать представившуюся возможность.
   – Видите ли, Шарлин несчастна… У нее мысли о самоубийстве. Полагаю, вы знаете, почему.
   Маркус достал сигару из инкрустированной коробки, стоявшей на столе, взял настольную серебряную зажигалку в форме «кадиллака» и прикурил от нее. Он не произнес ни слова.
   В какие игры играет этот человек? Голос Бобби зазвучал с нескрываемой злобой:
   – Имейте в виду, либо разорвите с ней контракт, либо все газеты будут писать о том, что вы заставляли ее делать.
   – Доброе утро, мистер Манделла, – как ни в чем не бывало произнес Маркус приторно-сладеньким тоном. – Я давно ожидал вашего визита. Почему вы так задержались?
   Сегодня его все узнают, почему? И зачем он должен был явиться к Маркусу Ситроэну?
   – Я хочу, чтобы вы расторгли контракт с ней, – сказал Бобби, чувствуя, как его охватывает бесконтрольный гнев.
   – Есть простой выход, – спокойно заявил Маркус. – Обдумав все, вы найдете его наиболее разумным.
   – Что вы имеете в виду? – мрачно спросил Бобби.
   – Вас, конечно. Ответ только в вас.
   – Не понимаю.
   Маркус глубоко затянулся сигарой и выпустил дым в потолок.
   – Вы все поймете, как только я объясню, – Бобби навострил уши, а он продолжил.
   Предложение Маркуса Ситроэна казалось простым. Бобби Манделла был нужен компании «Кадиллак рекордз», ему предлагался супервыгодный контракт, плюс оплата «Соул он соул» за расторжение договора. Маркус Ситроэн пожелал сделать Бобби Манделлу настоящей звездой, ибо имел для этого нужные связи.
   Сделка включала и Шарлин. Как только Бобби подпишет контракт, ее карьера автоматически возобновится, и за короткое время Шарлин опять станет звездой, как она того и заслуживает. В будущем они дуэтом запишут альбом с Бобби и, возможно, снимутся вместе в фильме. Все зависит от того, как сложатся обстоятельства.
   – Не могу поверить! – взорвался Бобби. – Ведь это откровенный шантаж!
   – А мне казалось, вы будете рады избавиться от «Соул он соул» и ухватитесь за такую возможность, – произнес Маркус, пыхтя сигарой. – Они лишь эксплуатируют ваш талант.
   – Послушайте! Они дали мне шанс, поверили в меня.
   – А… Преданность. Это восхищает. Но вы должны понять, что я тоже поверил в вас, мистер Манделла. Или я могу называть вас Бобби? – Маркус почесал переносицу и рукой приподнял затемненные очки. – Я давно наблюдаю за вами и считаю, что с учетом ваших способностей, внешности и таланта, вы станете величайшей звездой негритянской музыки в стране. Номером один. А при помощи «Блю кадиллак», – он сделал паузу, так, чтобы его слова лучше дошли до Бобби, – вы можете добиться всего.
   Бобби обуревали смешанные чувства. Планы Маркуса Ситроэна были недурны, но это ловушка. Он понимал, что из него делают марионетку, это Бобби не нравилось. Что может быть хуже, чем оказаться во власти такого человека, как Маркус Ситроэн? Как оставить «Соул он соул» и Америку после того, что они сделали для него?
   «„Соул он соул“ тормозит твой успех, – предупреждал внутренний голос. – Америка Аллен говорит, что твои пластинки никогда не займут первого места. Но ты-то знаешь, что это не так».
   Да. Бобби не сомневался и понимал, что, несмотря на ненависть к Маркусу Ситроэну, компания «Блю кадиллак» – это путь к славе.
   Кроме того, нужно помочь Шарлин. Так что выбора у Бобби не оставалось. Решение уже не зависело от него.

1987 Суббота, 11 июля

   Поездка на машине оказалась длинной и скучной, но Крис не возражал. В лимузине было полно алкогольных напитков, отличный выбор пленок и великолепный стереомагнитофон, а кроме того, переносной проигрыватель с набором новейших пластинок.
   Он поставил «Двадцать пять хитов за двадцать пять лет» и с удовольствием бы наслаждался музыкой «Темптейшенз», «Фотопс» и Марвином Гэем, если бы Сибил молчала. Но именно сегодня она решила стать душой компании и оживленно пересказывала события дня.
   Соколу эта болтовня казалась интересной, и он склонился к девушке. Он безукоризненно выглядел в белом смокинге, с великолепным загаром и белыми вставными зубами. «Такими зубами, – подумал Крис, – можно разжевать человека».
   Менеджер не был красавцем, но умел себя подать. Его жена постоянно жила в Буэнос-Айресе и только раз в год приезжала в Лос-Анджелес. Каждые шесть недель Сокол садился в самолет и отправлялся к ней на выходные. Крису казалось, что у них странные отношения, но эти люди прожили вместе пятнадцать лет.
   Вряд ли Сокол – ловелас, хотя у него полно роскошных подружек, все не старше двадцати двух. Ходили сплетни, что Сокол просто любил показываться с ними на людях и больше ничего не требовал.
   – Итак… – весело продолжила Сибил. – Джерри мне не поверила, хотя могла бы спросить Мику. Вот и все. Она посмотрела этому парню прямо в глаза, а потом произнесла певучим голосом: «Дорогой, ты еще поплатишься за свои проделки»!
   Сокол рассмеялся, явно довольный сплетнями Сибил о манекенщицах.
   Честно говоря, Крис ничего не хотел слушать. Он посмотрел на часы и раздраженно спросил:
   – Мы подъезжаем?
   – Успокойся, – ответил Сокол. – Откинься на сиденье, радуйся, ведь такой прекрасный день!
   А разве в Калифорнии бывают другие дни?
   Черт подери, Крис нервничал, и ничто не могло улучшить его настроение.
   – Ваше имя? – зло гаркнул охранник, когда Максвелл Сицили сошел с автобуса.
   – Джордж Смит.
   Охранник поправил очки от солнца и проверил в длинном списке.
   – Хорошо, – наконец произнес он. – Наденьте это, – и протянул Максвеллу Сицили значок с названием ресторана, именем Джорджа Смита и соответствующим номером.
   Максвелл не мог не отметить отличную организацию работы, но надеялся, что все же переиграет их.
   – Ваше имя? – спросил охранник Хлоэ.
   – Я менеджер и значок мне не нужен, – запротестовала она и нервно затрясла шестимесячной завивкой.
   – Эти значки для всех, – мрачно заявил охранник. – В противном случае я вас никуда не пущу.
   – Ха! – воскликнула она. – Кто меня остановит?
   – Я, мадам. Мы все подчиняемся правилам.
   Максвелл воспользовался возможностью и сбежал. Он присоединился к группе официантов, которых инструктировали, что можно и что нельзя.
   – Никаких фотоаппаратов и магнитофонов. Ходить только там, где разрешено, – заявил охранник.
   – А если нужно пописать? – спросил один из официантов.
   – Там есть туалеты.
   – О, а может, сходите с нами туда и подержите… прямо в руке? Однако охранник даже не улыбнулся.
   Максвелл шел за группой служащих к одному из главных зданий имения, где в палатке на свежем воздухе разместилась импровизированная кухня. Повара принялись за дело, а официантов тоже загрузили работой.
   Максвелл должен был раскладывать серебряные приборы. Он схватил несколько коробок и пошел за высокой женщиной по узкой тропинке к лужайке, где стояло множество круглых столов. Нужно накрыть их. Перед столами построили сцену прямо у обрыва.
   К вечеру зажглось множество огоньков, небо было ясным, океан тихо шумел. Все это производило потрясающее впечатление.
   «Жаль портить такой прекрасный вечер, – мрачно подумал Максвелл. – Но они этого заслуживают». Причем все.
   Рафаэлла всегда чувствовала себя неловко, когда на нее обращали слишком большое внимание и пресмыкались перед ней. Неужели непонятно, что она ничем не отличается от других? А может быть, звезды ведут себя иначе?
   Она еще недостаточно насладилась славой, чтобы научиться этому. Возможно, следует стать более требовательной, стервозной, истеричной и крикливой? Но Рафаэлла не умела вести себя так.
   – Вы всегда сами причесываетесь и краситесь? – с интересом спросила Труди, отвечавшая за рекламу.
   – Мне так легче, – ответила Рафаэлла. Они ехали в лимузине по побережью Тихого океана. Жаль, что нельзя остановиться. Хотелось выйти и пробежаться по пляжу, а может, просто посидеть на песке и посмотреть на гипнотизирующий океан.
   В последние несколько месяцев Рафаэллу везде узнавали. Никакой личной жизни. Ей это совсем не нравилось. И все же Рафаэлла отчаянно стремилась к успеху как к высшему предназначению.
   – Будь у меня возможность, я бы обязательно отдала себя в руки профессионалов, – призналась Труди и протянула руку за сигаретами.