Страница:
– Мне нравится моя квартира, сын, да и друзья живут рядом. Ничего другого не надо.
Крис наконец-то уговорил ее оставить работу и ежемесячно брать у него деньги. Он, конечно, подозревал, что большая часть попадает в руки Брайана.
Ну и что? Он мог себе это позволить. Брайан так и остался неудачником. Занудливый, завистливый человек, не сказавший в своей жизни ни одного доброго слова. Вместо того, чтобы гордиться младшим братом, он патологически ревновал и всячески поносил Криса и его карьеру. Не желая этого терпеть, Крис попросил Эвис держать брата на расстоянии. Матери это не нравилось, но она подчинилась. Крис уже полтора года не видел его. Какое счастье!
Кроме квартиры на площади Гросвенор, он купил маленькую ферму на юге Франции, рядом с Сент-Тропезом. Там было приятно спрятаться и в спокойной атмосфере писать песни. Чем популярнее становился Крис, тем сложнее было удирать от поклонников.
Раз в неделю он забирал сына, который теперь жил с Уиллоу и ее новым мужем, безбородым брокером. Они обитали в большом доме в пригороде Лондона. Крис проводил в Англии мало времени и редко встречался с Бо, а Уиллоу вела себя как настоящая стерва, обвиняя его в отсутствии отцовской заботы. Она прекрасно знала, что Крис не может жить дома из-за налогов. Эта дамочка была бы прекрасной женой Брайану, сквалыги отлично поладили бы друг с другом.
Но от всего этого страдал Бо. Он рос настоящим трусом. В восемь лет парень боялся всего, страшно ныл и слишком много ел. А какой он стал доставала! Когда Крис попытался поговорить с Уиллоу, она рассмеялась ему в лицо:
– Ха-ха! Заботливый папочка, где ты был, когда он рос? Спал со шлюхами и зарабатывал деньги?
Крис написал песню под названием «Делай деньги» и еще одну «Мама знает, что ты беременна?». Они вошли в новый альбом. В душе Крис посвятил эти песни Уиллоу. Она даже не разрешала увезти ребенка на несколько недель во Францию. Адвокат Криса уже занялся этим, но появились откровения Флауа в газетах, и шансов не было никаких.
«Дикари» снимались в видеофильме в Париже. Они заняли целый этаж в отеле, где Доктор Хед напрасно старался наладить нормальные отношения.
Базз дал пресс-конференцию, вместе с ним была Микки. Они появились перед журналистами в запыленной черной одежде и заявили о своих планах:
– Я не останусь больше с группой, – сказал Базз. Он тщетно старался не чихать и прикрывался ладонью.
Эта новость вызвала фурор, особенно когда другие музыканты узнали о ней. Крис с Баззом, конечно, сцепились, Микки молча стояла рядом, а Доктор Хед тщетно старался разнять их.
– Если ты хотел уйти, то почему не сказал мне прежде, чем этим стервятникам? – добивался Крис.
– Ну вот он и говорит тебе сейчас, – злобно пялясь, заявила Микки.
– Вот именно, – согласился Базз, из-за наркотиков он находился в сомнамбулическом состоянии. Глаза его налились кровью, грязные черные волосы были связаны в хвостик. – Я сообщаю тебе сейчас.
– Большое спасибо, – с сарказмом парировал Крис. – «Дикари» разбегаются после четырнадцати лет совместной работы, а ты даже не удосужился предупредить меня. Очень мило!
– «Дикарям» не обязательно разбегаться, Базз может параллельно работать в других местах, – сказал Доктор Хед, стараясь сохранить мир.
– Прекрати, – с отвращением произнес Крис. – Все кончено. Мы с Баззом организовали эту группу. И если он хочет уходить – пожалуйста! – Крис покачал головой и добавил: – Мне надоело быть у него нянькой. Микки, теперь он твой.
– Подождите, – быстро сказал Доктор Хед. – Новый альбом выходит через несколько недель. У нас контракт на четыре концерта в Австралии в следующем месяце. Нужно закончить видеофильм, а, кроме того, мы должны «Хит Сити» еще один альбом. Базз не может сбежать просто так.
– Он может делать то, что захочет, – царственно заявила Микки. – Дел Делгардо поступил именно так, когда ушел из «Найтмеаз».
– Да мне плевать на Дела Делгардо, – настаивал Доктор Хед. – У Базза есть обязательства. В противном случае мы подадим на него в суд. Этого он хочет?
– Я закончу съемки в проклятом видео, – пробормотал Базз, – и выступлю в Австралии. А потом – баста. После Австралии вы меня не увидите. Найдите другого музыканта для записи альбома. Мне на все плевать.
– Обговорите все со мной, – сказала Микки, бросая на Криса презрительный взгляд. – Я его новый менеджер.
После этого Крис с Баззом старались держаться друг от друга подальше. Многие годы Крис пытался спасти друга от самого себя. Но напрасно. Базз катился к разрушению и теперь у него появился отличный партнер.
Однажды вечером Доктор Хед привез в отель хорошенькую датчанку Астрид.
– Она делает лучшие кожаные брюки в мире, – сказал менеджер. – Тебе ее работа понравится, Крис, ты ведь вечно прыгаешь по сцене. Я вернусь через минуту.
Крис привык к модельерам-мужчинам, а Астрид выглядела слишком молодо, чтобы что-нибудь понимать в этом деле. Удобно расположившись на кушетке, он сказал:
– Мне ничего не нужно, милая, оставайся, поужинаем вместе.
– Нет, спасибо, – ответила она с легким акцентом. – У меня свидание.
Криса это удивило. Ему никогда не отказывали.
– Так откажись от него, – сказал он, проверяя ее. Девушка улыбнулась:
– Не могу. Я встречаюсь с женихом, ему все это не понравится.
Его пробросили! По-настоящему! Это становилось интересным.
– Может, мне действительно сделать несколько брюк? – лениво произнес Крис. – Что ты предложишь?
Во внешности Астрид было все лучшее от скандинавок. Гладкая, чистая, слегка веснушчатая кожа, большие серые глаза, вздернутый носик и длинные прямые волосы. Под светло-голубым костюмом Крис заметил красивую грудь, тонкую талию и очень длинные ноги. Недурна. Совсем недурна.
Она подошла к дивану сзади и спросила:
– Вам нравится кожа?
Крис посмотрел на нее чистыми голубыми глазами и нагло сказал:
– Только очень мягкая. Знаешь, что я имею в виду? Девушка отлично поняла его, но предпочла никак не отреагировать на скрытый смысл этих слов. Она открыла довольно большую сумку и достала образцы кожи разных цветов:
– Светло-бежевая – очень хорошая. Она удобна в носке. Крис пощупал материал и подумал, согласится ли она сбегать на проверку к врачу.
– Может, оранжевая, – настаивала Астрид. – Или это слишком яркий цвет для вас?
Наверное, она с ним по-своему заигрывает.
– Для меня ничего не бывает слишком ярко, дорогая, – сказал Крис, схватил ее и опрокинул на диван. Скандинавки здорово целуются, все это знали. Крис схватил ее за грудь и попытался присосаться к губам.
– Что вы делаете? – возмущенно заорала она, оттолкнула Криса и встала. – Как вы посмели, я не шлюха!
Астрид схватила образцы, ее щеки покраснели от искреннего гнева. Девушка выскочила из номера, с грохотом хлопнув дверью.
Крис чувствовал себя дураком. Когда появился Доктор Хед, он спросил:
– Зачем ты ее привел?
– Кого?
– Датчанку.
– Астрид? Она отличная модельерша. Ты останешься доволен.
– Чем?
– Брюками, которые она сошьет тебе. Когда Майкл Голливуд был жив, она следила за его гардеробом. Он на нее молился.
– Ты хочешь сказать, что она действительно дизайнер?
– Да, – расхохотался Доктор Хед. – Неужели ты к ней приставал?
– А что оставалось делать? – хмыкнул Крис – Ты являешься сюда вместе с этой блондинкой, а потом смываешься. Что я должен был делать? Играть с ней в шахматы?
– Черт, ты должен был заказать брюки.
Крис так и поступил. Он заказал брюки всех цветов из мягкой кожи, а кроме того, послал ей дюжину желтых роз вместе с парой брюк для того, чтобы она скопировала их.
Ее помощник принес готовые изделия через три дня и предъявил фантастический счет. За двенадцать пар прекрасных кожаных брюк.
Прежде чем Крис решил, что делать с Астрид, его вызвали в Лондон. Сын попал в автомобильную аварию и находился в больнице. Надежды на то, что он выживет, не было.
Рафаэлла, 1983
Бобби Манделла, 1983
Крис наконец-то уговорил ее оставить работу и ежемесячно брать у него деньги. Он, конечно, подозревал, что большая часть попадает в руки Брайана.
Ну и что? Он мог себе это позволить. Брайан так и остался неудачником. Занудливый, завистливый человек, не сказавший в своей жизни ни одного доброго слова. Вместо того, чтобы гордиться младшим братом, он патологически ревновал и всячески поносил Криса и его карьеру. Не желая этого терпеть, Крис попросил Эвис держать брата на расстоянии. Матери это не нравилось, но она подчинилась. Крис уже полтора года не видел его. Какое счастье!
Кроме квартиры на площади Гросвенор, он купил маленькую ферму на юге Франции, рядом с Сент-Тропезом. Там было приятно спрятаться и в спокойной атмосфере писать песни. Чем популярнее становился Крис, тем сложнее было удирать от поклонников.
Раз в неделю он забирал сына, который теперь жил с Уиллоу и ее новым мужем, безбородым брокером. Они обитали в большом доме в пригороде Лондона. Крис проводил в Англии мало времени и редко встречался с Бо, а Уиллоу вела себя как настоящая стерва, обвиняя его в отсутствии отцовской заботы. Она прекрасно знала, что Крис не может жить дома из-за налогов. Эта дамочка была бы прекрасной женой Брайану, сквалыги отлично поладили бы друг с другом.
Но от всего этого страдал Бо. Он рос настоящим трусом. В восемь лет парень боялся всего, страшно ныл и слишком много ел. А какой он стал доставала! Когда Крис попытался поговорить с Уиллоу, она рассмеялась ему в лицо:
– Ха-ха! Заботливый папочка, где ты был, когда он рос? Спал со шлюхами и зарабатывал деньги?
Крис написал песню под названием «Делай деньги» и еще одну «Мама знает, что ты беременна?». Они вошли в новый альбом. В душе Крис посвятил эти песни Уиллоу. Она даже не разрешала увезти ребенка на несколько недель во Францию. Адвокат Криса уже занялся этим, но появились откровения Флауа в газетах, и шансов не было никаких.
«Дикари» снимались в видеофильме в Париже. Они заняли целый этаж в отеле, где Доктор Хед напрасно старался наладить нормальные отношения.
Базз дал пресс-конференцию, вместе с ним была Микки. Они появились перед журналистами в запыленной черной одежде и заявили о своих планах:
– Я не останусь больше с группой, – сказал Базз. Он тщетно старался не чихать и прикрывался ладонью.
Эта новость вызвала фурор, особенно когда другие музыканты узнали о ней. Крис с Баззом, конечно, сцепились, Микки молча стояла рядом, а Доктор Хед тщетно старался разнять их.
– Если ты хотел уйти, то почему не сказал мне прежде, чем этим стервятникам? – добивался Крис.
– Ну вот он и говорит тебе сейчас, – злобно пялясь, заявила Микки.
– Вот именно, – согласился Базз, из-за наркотиков он находился в сомнамбулическом состоянии. Глаза его налились кровью, грязные черные волосы были связаны в хвостик. – Я сообщаю тебе сейчас.
– Большое спасибо, – с сарказмом парировал Крис. – «Дикари» разбегаются после четырнадцати лет совместной работы, а ты даже не удосужился предупредить меня. Очень мило!
– «Дикарям» не обязательно разбегаться, Базз может параллельно работать в других местах, – сказал Доктор Хед, стараясь сохранить мир.
– Прекрати, – с отвращением произнес Крис. – Все кончено. Мы с Баззом организовали эту группу. И если он хочет уходить – пожалуйста! – Крис покачал головой и добавил: – Мне надоело быть у него нянькой. Микки, теперь он твой.
– Подождите, – быстро сказал Доктор Хед. – Новый альбом выходит через несколько недель. У нас контракт на четыре концерта в Австралии в следующем месяце. Нужно закончить видеофильм, а, кроме того, мы должны «Хит Сити» еще один альбом. Базз не может сбежать просто так.
– Он может делать то, что захочет, – царственно заявила Микки. – Дел Делгардо поступил именно так, когда ушел из «Найтмеаз».
– Да мне плевать на Дела Делгардо, – настаивал Доктор Хед. – У Базза есть обязательства. В противном случае мы подадим на него в суд. Этого он хочет?
– Я закончу съемки в проклятом видео, – пробормотал Базз, – и выступлю в Австралии. А потом – баста. После Австралии вы меня не увидите. Найдите другого музыканта для записи альбома. Мне на все плевать.
– Обговорите все со мной, – сказала Микки, бросая на Криса презрительный взгляд. – Я его новый менеджер.
После этого Крис с Баззом старались держаться друг от друга подальше. Многие годы Крис пытался спасти друга от самого себя. Но напрасно. Базз катился к разрушению и теперь у него появился отличный партнер.
Однажды вечером Доктор Хед привез в отель хорошенькую датчанку Астрид.
– Она делает лучшие кожаные брюки в мире, – сказал менеджер. – Тебе ее работа понравится, Крис, ты ведь вечно прыгаешь по сцене. Я вернусь через минуту.
Крис привык к модельерам-мужчинам, а Астрид выглядела слишком молодо, чтобы что-нибудь понимать в этом деле. Удобно расположившись на кушетке, он сказал:
– Мне ничего не нужно, милая, оставайся, поужинаем вместе.
– Нет, спасибо, – ответила она с легким акцентом. – У меня свидание.
Криса это удивило. Ему никогда не отказывали.
– Так откажись от него, – сказал он, проверяя ее. Девушка улыбнулась:
– Не могу. Я встречаюсь с женихом, ему все это не понравится.
Его пробросили! По-настоящему! Это становилось интересным.
– Может, мне действительно сделать несколько брюк? – лениво произнес Крис. – Что ты предложишь?
Во внешности Астрид было все лучшее от скандинавок. Гладкая, чистая, слегка веснушчатая кожа, большие серые глаза, вздернутый носик и длинные прямые волосы. Под светло-голубым костюмом Крис заметил красивую грудь, тонкую талию и очень длинные ноги. Недурна. Совсем недурна.
Она подошла к дивану сзади и спросила:
– Вам нравится кожа?
Крис посмотрел на нее чистыми голубыми глазами и нагло сказал:
– Только очень мягкая. Знаешь, что я имею в виду? Девушка отлично поняла его, но предпочла никак не отреагировать на скрытый смысл этих слов. Она открыла довольно большую сумку и достала образцы кожи разных цветов:
– Светло-бежевая – очень хорошая. Она удобна в носке. Крис пощупал материал и подумал, согласится ли она сбегать на проверку к врачу.
– Может, оранжевая, – настаивала Астрид. – Или это слишком яркий цвет для вас?
Наверное, она с ним по-своему заигрывает.
– Для меня ничего не бывает слишком ярко, дорогая, – сказал Крис, схватил ее и опрокинул на диван. Скандинавки здорово целуются, все это знали. Крис схватил ее за грудь и попытался присосаться к губам.
– Что вы делаете? – возмущенно заорала она, оттолкнула Криса и встала. – Как вы посмели, я не шлюха!
Астрид схватила образцы, ее щеки покраснели от искреннего гнева. Девушка выскочила из номера, с грохотом хлопнув дверью.
Крис чувствовал себя дураком. Когда появился Доктор Хед, он спросил:
– Зачем ты ее привел?
– Кого?
– Датчанку.
– Астрид? Она отличная модельерша. Ты останешься доволен.
– Чем?
– Брюками, которые она сошьет тебе. Когда Майкл Голливуд был жив, она следила за его гардеробом. Он на нее молился.
– Ты хочешь сказать, что она действительно дизайнер?
– Да, – расхохотался Доктор Хед. – Неужели ты к ней приставал?
– А что оставалось делать? – хмыкнул Крис – Ты являешься сюда вместе с этой блондинкой, а потом смываешься. Что я должен был делать? Играть с ней в шахматы?
– Черт, ты должен был заказать брюки.
Крис так и поступил. Он заказал брюки всех цветов из мягкой кожи, а кроме того, послал ей дюжину желтых роз вместе с парой брюк для того, чтобы она скопировала их.
Ее помощник принес готовые изделия через три дня и предъявил фантастический счет. За двенадцать пар прекрасных кожаных брюк.
Прежде чем Крис решил, что делать с Астрид, его вызвали в Лондон. Сын попал в автомобильную аварию и находился в больнице. Надежды на то, что он выживет, не было.
Рафаэлла, 1983
После оформления развода с Эдди Мейфэа Рафаэлла все же отказалась выйти замуж за Джорджа Марако, но переехала к нему. Молодой, красивой женщине с маленьким ребенком было трудно в большом городе. Ей нужны были не деньги Джорджа, а его защита. Рафаэлла жила счастливо. После Луиза она решила, что будущего нет. Она не слышала о нем с той ночи. Два года молчания. Почему ей так не везет с мужчинами? Неужели она отталкивала их настолько, что после постели они не хотят больше встречаться с ней?
Джордж думал по-другому. Он не мог насытиться ею.
Одиль не одобряла ее поступка.
– Если ты с ним спишь, то почему бы не выйти замуж?
– Я не хочу связываться ни с одним мужчиной, – объясняла Рафаэлла. – Мне нужна свобода.
– Зачем?
Рафаэлла передернула плечами и сказала:
– Не знаю. Просто, чтобы никто не останавливал, если я захочу покататься на радуге.
– Ты рехнулась, – покачала головой Одиль.
– Может быть, – ответила счастливая Рафаэлла.
Она опять начала брать уроки пения, и ей это очень нравилось. Дважды в неделю итальянка из Венеции приезжала в особняк Джорджа Марако, чтобы учить Рафаэллу. Девушке нравилась строгая дисциплина и напряженность занятий. Для нее пение означало удовольствие. Она оставила работу в галерее, ходила по магазинам, на пляжи, обедала с Одиль и играла с Джон-Джоном, упрямым шестилетним крепышом. По вечерам они ходили с Джорджем на приемы. Он сам любил приглашать гостей и был отличным хозяином.
– Тебе только двадцать три, – сказала Одиль после одного из ужинов в особняке Марако. – Почему ты общаешься со стариками? Имей в виду, ты скоро станешь похожей на них.
– Мне приятна такая компания. Ничего плохого в старости нет, я многому научилась.
– Например, чему? Рафаэлла грустно вздохнула:
– Одиль, занимайся своими делами и оставь меня в покое.
– Я скоро уезжаю в Англию, – ответила Одиль, намереваясь довести свои взгляды до подруги, – и беспокоюсь о тебе. Ты просто плывешь по течению. Вы с Джон-Джоном должны поехать с нами. Здесь приятно пожить несколько лет, но неужели ты не скучаешь по Европе?
Да. Рафаэлла скучала по Лондону, Парижу, югу Франции, матери, отчиму, огромному замку в провинции и лошадям, на которых так любила кататься. Но разве может она уехать из Рио? Тогда она никогда не увидит Луиза. А если останется здесь, то все же есть шанс…
В феврале обычно проходили карнавалы. Весь город сходил с ума на несколько дней и превращался в вертеп. Этому предшествовали месяцы подготовки. Для парада создавали невероятные лодки, выложенные цветами, и потрясающие костюмы. Веселились все. В это время бедные чувствовали себя богатыми, а богатые – еще богаче. На улицах появлялись полуобнаженные девушки, молодые красавцы, толстые матушки семейств, переодетые гомосексуалисты, проститутки, сутенеры, мафиози, туристы, просто невероятный сброд. Улицы оживали под звуки самбы, наполнялись сладким запахом цветов и танцующими, поющими, празднующими толпами людей.
Каждый день проходили приемы. Они продолжались и целую ночь. Вечером перед большим парадом Одиль с Рупертом давали прощальный маскарад. Через две недели они переезжали в Англию. Рафаэллу это не радовало: сводный брат и Одиль стали для нее семьей, и она будет скучать о них очень сильно. Но ничего не поделаешь, придется научиться жить без них.
На вечеринку Рафаэлла нарядилась в костюм Нефертити, египетской королевы, а Джордж, после долгих уговоров, оделся, как греческий генерал. Они взяли с собой малыша Джон-Джона в костюме американского бейсболиста. Он отчаянно веселился и не хотел возвращаться домой. Когда его наконец-то уговорили сесть в «мерседес», парень тут же заснул на коленях у матери.
«Это моя семья, – внезапно поняла Рафаэлла. – Зачем же ждать? Нужно выходить замуж за Джорджа, и у Джон-Джона будет отец».
– Поздравляю, дорогая!
– Какие прекрасные новости!
– Как мудро, что ты выждала, теперь ты в себе уверена.
– Когда свадьба?
Джордж не терял времени и немедленно подарил ей кольцо с огромным бриллиантом. Стоило Рафаэлле согласиться, как он достал его из сейфа, с гордостью заявив, что приобрел кольцо, когда она переехала в особняк Марако. Теперь Рафаэлла надела его на большой парад. С дюжиной друзей Джорджа они сидели в специальной ложе и смотрели на дорогу. Некоторые бизнесмены специально прилетели на праздник. Ложи были воздвигнуты перед парадом, позволяя богачам рассмотреть все происходящее и показать себя, не опасаясь за последствия.
Рафаэлла удивилась, когда увидела миллионера Маркуса Ситроэна и его жену Нову, элегантную холодную женщину. Они не встречались после той ночи в Лондоне в «Аннабель». Скорее всего, этот человек не помнит ее. Когда их представил один из друзей Джорджа, Маркус Ситроэн посмотрел на Рафаэллу как на незнакомку. Но ведь он дважды вспомнил ее?
Мысли Рафаэллы вернулись в особняк отчима Одиль на юг Франции, где Маркус напугал ее в бассейне. Грязный старик, такие не меняются.
Когда они здоровались, глаза Ситроэна с приспущенными веками раздели Рафаэллу донага. На ней был костюм цыганки.
Появилась Одиль и здесь представления не потребовалось.
– Мистер Ситроэн! – воскликнула она, заговорщицки подмигивая Рафаэлле. – Могу поспорить, вы не помните меня.
Он повернулся, увидел перед собой красивую блондинку и церемонно кивнул:
– Помогите вспомнить, дорогая.
– Дочь Изабеллы и Клаудио Франконини, Одиль. Вы приезжали к нам в замок во Францию, как-то летом. Не беспокойтесь, это было давно.
– Да, помню. Как приятно встретиться с вами опять. Кстати, как ваши родители?
– Все хорошо, – Одиль не могла сдержаться и добавила: – Вы должно быть, помните мою лучшую подругу, Рафаэллу. Она тогда жила у нас.
Рафаэлле хотелось стукнуть свою ухмыляющуюся невестку. К счастью, в этот момент появился Джордж и по-хозяйски положил ей руку на плечи:
– Маркус, ты познакомился с моей невестой, самой красивой женщиной Рио?
– Женщина-дитя, – пробормотал Маркус и посмотрел на нее так, словно пытался припомнить, не встречались ли они.
Рафаэлла неловко заерзала. В Маркусе Ситроэне было что-то пугающее.
Веселое безумство охватило всех. Избежать этого было невозможно. Людей поразили карнавальная лихорадка, шум, запахи и непрекращающаяся музыка. Извивающиеся тела, порочные лица, сексуальные чувств? захлестнули Рио, жители которого забыли обо всем и подчинились карнавалу.
Одиль хотелось приключений. После нескольких бокалов шампанского она всегда сходила с ума, а учитывая легкомысленную атмосферу этого вечера, ссору с Рупертом и то, что они вот-вот уезжали в Европу, подруга была готова вкусить запретный плод.
А значит, нужно покинуть ложу, где богачи находились в относительной безопасности, и смешаться с толпой.
– Давай удерем отсюда, – прошептала она. – Не могу сидеть взаперти.
– Нельзя, – прошептала Рафаэлла. – Джордж сказал, что это опасно.
– Ну, пожалуйста, ты даже говоришь, как он. Куда подевалась девушка, которая хотела быть свободной? Сейчас фестиваль, давай развлечемся хоть минут десять. Никто не заметит, все подумают, что мы пошли в туалет.
Потанцевать на улицах так заманчиво. Зритель ведь не участник действа. Почему бы не попробовать?
Как две непослушные школьницы, подруги потихоньку выбрались из ложи и очутились на улице. Тут они присоединились к танцующей группе полуголых людей, которая хохоча сопровождала парад.
– Пройдем пару кварталов и вернемся назад, – пообещала Одиль.
– Конечно, – засмеялась Рафаэлла, когда незнакомец в маске потащил ее танцевать.
Толпа была огромной и неуправляемой. Подруги мгновенно потеряли друг друга, но обеим было плевать. Веселье захватило их. Музыка играла громко и очень чувственно. Предрассудки остались в ложе, и молодые женщины влились в этот смеющийся, раскачивающийся поток.
Но вскоре Рафаэлла запыхалась и поняла, что пора возвращаться. Она поискала глазами Одиль, но не нашла ее.
– Черт подери, – пробормотала она, зная, что без подруги не может вернуться назад. Руперт придет в ярость.
Рафаэлла старалась не слушать музыку самбы и не замечать движущиеся рядом тела. Она тщетно искала Одиль. Эта задача оказалась непосильной.
«Может, вернуться? Или идти вперед? О, Боже, что делать?»
К Рафаэлле подскочило странное существо с чудовищно раскрашенным лицом в оранжевом бикини, которое прикрывала юбка с оборками.
– Дорогуша, – закричало оно явно мужским голосом, хотя Рафаэлла видела женскую грудь. – Дорогуша! Дорогуша!
Она отшатнулась и чуть не упала. Существо бежало за ней.
– Убирайся! – вопила Рафаэлла.
– Красотка! Такая красотка!
Рафаэлла не чувствовала себя красивой, она страшно нервничала. Внезапно вспомнились предупреждения Джорджа. «Карнавал опасен…» «Убийства…»
«Попытки изнасилования…» «Везде карманники…»
«Воры только и дожидаются этих трех дней…» И самое страшное:
«По улицам города во время карнавала бродят прокаженные».
Рафаэлла вздрогнула от страха и перевернула кольцо с огромным бриллиантом так, чтобы камень не был виден.
Странное существо весело помахало ей и, танцуя, растворилось в толпе.
«Неужели у меня паранойя? – думала Рафаэлла. – Что может случиться, когда вокруг столько людей?»
Она решительно пошла вперед, злясь на Одиль и на саму себя, ибо поступила неосторожно.
Через час Рафаэлла уже не знала, где находится. Она брела по улицам, как зомби. Потная, уставшая, отчаявшаяся. Если бы можно было взять такси, она бы тут же уехала домой. Одиль уже, наверное, давно добралась до ложи, а Джордж послал своих охранников на ее розыски. Рафаэлла чувствовала себя дурой, а вокруг продолжался праздник, который становился все более шумным, безумным и неконтролируемым.
Везде приставали мужчины. Слышались пошлые ругательства и откровенные комплименты.
Руки щупали ее.
«Спокойствие, – говорила себе Рафаэлла. – Не паникуй». Она столкнулась с двумя мужчинами, которые прижали ее к стене и начали грубо ощупывать тело.
– Оставьте меня в покое! – кричала Рафаэлла и отчаянно отбивалась коленом.
Удар достиг цели. Один из мужчин скорчился от боли, а другой стащил золотые бусы с шеи и тянул за золотые серьги.
Человек, которого Рафаэлла ударила, словно обезумел. Отвратительное лицо перекосилось от злости.
– Американская дрянь! – заорал он и ударил ее кулаком в лицо. Потеряв сознание, Рафаэлла упала на тротуар.
Джордж думал по-другому. Он не мог насытиться ею.
Одиль не одобряла ее поступка.
– Если ты с ним спишь, то почему бы не выйти замуж?
– Я не хочу связываться ни с одним мужчиной, – объясняла Рафаэлла. – Мне нужна свобода.
– Зачем?
Рафаэлла передернула плечами и сказала:
– Не знаю. Просто, чтобы никто не останавливал, если я захочу покататься на радуге.
– Ты рехнулась, – покачала головой Одиль.
– Может быть, – ответила счастливая Рафаэлла.
Она опять начала брать уроки пения, и ей это очень нравилось. Дважды в неделю итальянка из Венеции приезжала в особняк Джорджа Марако, чтобы учить Рафаэллу. Девушке нравилась строгая дисциплина и напряженность занятий. Для нее пение означало удовольствие. Она оставила работу в галерее, ходила по магазинам, на пляжи, обедала с Одиль и играла с Джон-Джоном, упрямым шестилетним крепышом. По вечерам они ходили с Джорджем на приемы. Он сам любил приглашать гостей и был отличным хозяином.
– Тебе только двадцать три, – сказала Одиль после одного из ужинов в особняке Марако. – Почему ты общаешься со стариками? Имей в виду, ты скоро станешь похожей на них.
– Мне приятна такая компания. Ничего плохого в старости нет, я многому научилась.
– Например, чему? Рафаэлла грустно вздохнула:
– Одиль, занимайся своими делами и оставь меня в покое.
– Я скоро уезжаю в Англию, – ответила Одиль, намереваясь довести свои взгляды до подруги, – и беспокоюсь о тебе. Ты просто плывешь по течению. Вы с Джон-Джоном должны поехать с нами. Здесь приятно пожить несколько лет, но неужели ты не скучаешь по Европе?
Да. Рафаэлла скучала по Лондону, Парижу, югу Франции, матери, отчиму, огромному замку в провинции и лошадям, на которых так любила кататься. Но разве может она уехать из Рио? Тогда она никогда не увидит Луиза. А если останется здесь, то все же есть шанс…
В феврале обычно проходили карнавалы. Весь город сходил с ума на несколько дней и превращался в вертеп. Этому предшествовали месяцы подготовки. Для парада создавали невероятные лодки, выложенные цветами, и потрясающие костюмы. Веселились все. В это время бедные чувствовали себя богатыми, а богатые – еще богаче. На улицах появлялись полуобнаженные девушки, молодые красавцы, толстые матушки семейств, переодетые гомосексуалисты, проститутки, сутенеры, мафиози, туристы, просто невероятный сброд. Улицы оживали под звуки самбы, наполнялись сладким запахом цветов и танцующими, поющими, празднующими толпами людей.
Каждый день проходили приемы. Они продолжались и целую ночь. Вечером перед большим парадом Одиль с Рупертом давали прощальный маскарад. Через две недели они переезжали в Англию. Рафаэллу это не радовало: сводный брат и Одиль стали для нее семьей, и она будет скучать о них очень сильно. Но ничего не поделаешь, придется научиться жить без них.
На вечеринку Рафаэлла нарядилась в костюм Нефертити, египетской королевы, а Джордж, после долгих уговоров, оделся, как греческий генерал. Они взяли с собой малыша Джон-Джона в костюме американского бейсболиста. Он отчаянно веселился и не хотел возвращаться домой. Когда его наконец-то уговорили сесть в «мерседес», парень тут же заснул на коленях у матери.
«Это моя семья, – внезапно поняла Рафаэлла. – Зачем же ждать? Нужно выходить замуж за Джорджа, и у Джон-Джона будет отец».
– Поздравляю, дорогая!
– Какие прекрасные новости!
– Как мудро, что ты выждала, теперь ты в себе уверена.
– Когда свадьба?
Джордж не терял времени и немедленно подарил ей кольцо с огромным бриллиантом. Стоило Рафаэлле согласиться, как он достал его из сейфа, с гордостью заявив, что приобрел кольцо, когда она переехала в особняк Марако. Теперь Рафаэлла надела его на большой парад. С дюжиной друзей Джорджа они сидели в специальной ложе и смотрели на дорогу. Некоторые бизнесмены специально прилетели на праздник. Ложи были воздвигнуты перед парадом, позволяя богачам рассмотреть все происходящее и показать себя, не опасаясь за последствия.
Рафаэлла удивилась, когда увидела миллионера Маркуса Ситроэна и его жену Нову, элегантную холодную женщину. Они не встречались после той ночи в Лондоне в «Аннабель». Скорее всего, этот человек не помнит ее. Когда их представил один из друзей Джорджа, Маркус Ситроэн посмотрел на Рафаэллу как на незнакомку. Но ведь он дважды вспомнил ее?
Мысли Рафаэллы вернулись в особняк отчима Одиль на юг Франции, где Маркус напугал ее в бассейне. Грязный старик, такие не меняются.
Когда они здоровались, глаза Ситроэна с приспущенными веками раздели Рафаэллу донага. На ней был костюм цыганки.
Появилась Одиль и здесь представления не потребовалось.
– Мистер Ситроэн! – воскликнула она, заговорщицки подмигивая Рафаэлле. – Могу поспорить, вы не помните меня.
Он повернулся, увидел перед собой красивую блондинку и церемонно кивнул:
– Помогите вспомнить, дорогая.
– Дочь Изабеллы и Клаудио Франконини, Одиль. Вы приезжали к нам в замок во Францию, как-то летом. Не беспокойтесь, это было давно.
– Да, помню. Как приятно встретиться с вами опять. Кстати, как ваши родители?
– Все хорошо, – Одиль не могла сдержаться и добавила: – Вы должно быть, помните мою лучшую подругу, Рафаэллу. Она тогда жила у нас.
Рафаэлле хотелось стукнуть свою ухмыляющуюся невестку. К счастью, в этот момент появился Джордж и по-хозяйски положил ей руку на плечи:
– Маркус, ты познакомился с моей невестой, самой красивой женщиной Рио?
– Женщина-дитя, – пробормотал Маркус и посмотрел на нее так, словно пытался припомнить, не встречались ли они.
Рафаэлла неловко заерзала. В Маркусе Ситроэне было что-то пугающее.
Веселое безумство охватило всех. Избежать этого было невозможно. Людей поразили карнавальная лихорадка, шум, запахи и непрекращающаяся музыка. Извивающиеся тела, порочные лица, сексуальные чувств? захлестнули Рио, жители которого забыли обо всем и подчинились карнавалу.
Одиль хотелось приключений. После нескольких бокалов шампанского она всегда сходила с ума, а учитывая легкомысленную атмосферу этого вечера, ссору с Рупертом и то, что они вот-вот уезжали в Европу, подруга была готова вкусить запретный плод.
А значит, нужно покинуть ложу, где богачи находились в относительной безопасности, и смешаться с толпой.
– Давай удерем отсюда, – прошептала она. – Не могу сидеть взаперти.
– Нельзя, – прошептала Рафаэлла. – Джордж сказал, что это опасно.
– Ну, пожалуйста, ты даже говоришь, как он. Куда подевалась девушка, которая хотела быть свободной? Сейчас фестиваль, давай развлечемся хоть минут десять. Никто не заметит, все подумают, что мы пошли в туалет.
Потанцевать на улицах так заманчиво. Зритель ведь не участник действа. Почему бы не попробовать?
Как две непослушные школьницы, подруги потихоньку выбрались из ложи и очутились на улице. Тут они присоединились к танцующей группе полуголых людей, которая хохоча сопровождала парад.
– Пройдем пару кварталов и вернемся назад, – пообещала Одиль.
– Конечно, – засмеялась Рафаэлла, когда незнакомец в маске потащил ее танцевать.
Толпа была огромной и неуправляемой. Подруги мгновенно потеряли друг друга, но обеим было плевать. Веселье захватило их. Музыка играла громко и очень чувственно. Предрассудки остались в ложе, и молодые женщины влились в этот смеющийся, раскачивающийся поток.
Но вскоре Рафаэлла запыхалась и поняла, что пора возвращаться. Она поискала глазами Одиль, но не нашла ее.
– Черт подери, – пробормотала она, зная, что без подруги не может вернуться назад. Руперт придет в ярость.
Рафаэлла старалась не слушать музыку самбы и не замечать движущиеся рядом тела. Она тщетно искала Одиль. Эта задача оказалась непосильной.
«Может, вернуться? Или идти вперед? О, Боже, что делать?»
К Рафаэлле подскочило странное существо с чудовищно раскрашенным лицом в оранжевом бикини, которое прикрывала юбка с оборками.
– Дорогуша, – закричало оно явно мужским голосом, хотя Рафаэлла видела женскую грудь. – Дорогуша! Дорогуша!
Она отшатнулась и чуть не упала. Существо бежало за ней.
– Убирайся! – вопила Рафаэлла.
– Красотка! Такая красотка!
Рафаэлла не чувствовала себя красивой, она страшно нервничала. Внезапно вспомнились предупреждения Джорджа. «Карнавал опасен…» «Убийства…»
«Попытки изнасилования…» «Везде карманники…»
«Воры только и дожидаются этих трех дней…» И самое страшное:
«По улицам города во время карнавала бродят прокаженные».
Рафаэлла вздрогнула от страха и перевернула кольцо с огромным бриллиантом так, чтобы камень не был виден.
Странное существо весело помахало ей и, танцуя, растворилось в толпе.
«Неужели у меня паранойя? – думала Рафаэлла. – Что может случиться, когда вокруг столько людей?»
Она решительно пошла вперед, злясь на Одиль и на саму себя, ибо поступила неосторожно.
Через час Рафаэлла уже не знала, где находится. Она брела по улицам, как зомби. Потная, уставшая, отчаявшаяся. Если бы можно было взять такси, она бы тут же уехала домой. Одиль уже, наверное, давно добралась до ложи, а Джордж послал своих охранников на ее розыски. Рафаэлла чувствовала себя дурой, а вокруг продолжался праздник, который становился все более шумным, безумным и неконтролируемым.
Везде приставали мужчины. Слышались пошлые ругательства и откровенные комплименты.
Руки щупали ее.
«Спокойствие, – говорила себе Рафаэлла. – Не паникуй». Она столкнулась с двумя мужчинами, которые прижали ее к стене и начали грубо ощупывать тело.
– Оставьте меня в покое! – кричала Рафаэлла и отчаянно отбивалась коленом.
Удар достиг цели. Один из мужчин скорчился от боли, а другой стащил золотые бусы с шеи и тянул за золотые серьги.
Человек, которого Рафаэлла ударила, словно обезумел. Отвратительное лицо перекосилось от злости.
– Американская дрянь! – заорал он и ударил ее кулаком в лицо. Потеряв сознание, Рафаэлла упала на тротуар.
Бобби Манделла, 1983
– Привет, Бобби.
– Здравствуй, Шарлин. Ты прекрасно выглядишь!
Он произнес это автоматически. Его бывшая подруга выглядела ужасно: она расплылась, черты лица исказились. Шарлин дотронулась до волос и рассмеялась:
– Не мели чушь. Я знаю себе цену. Я уже давно не похожа на Дайану Росс. Нужно сбросить пару фунтов.
– Нет ничего хуже худобы, – пошутил Бобби, стараясь подбодрить Шарлин. – Хорошего человека должно быть много.
– Ходят слухи, что ты очень любишь женщин.
– Такова жизнь, милая.
– Я также слышала, что ты отдаешь предпочтение одной. И пришла специально, чтобы предупредить тебя: это опасно для твоего здоровья.
Они сидели в люксе отеля «Хелмсли-Пелаз» в Нью-Йорке. Шарлин позвонила и договорилась о встрече. Бобби не видел ее уже два года, но во имя старой дружбы сказал «да». Обычным людям было трудно добиться аудиенции у Бобби Манделлы.
– Как насчет шампанского? – спросил он, любовно поглаживая стакан с виски. Теперь Бобби никогда не расставался с этим верным другом.
– Почему бы и нет? – ответила она и сбросила шубу.
Бобби жестом позвал охранника, сидевшего в углу большой гостиной.
– Шампанского Шарлин. Последовал вежливый кивок.
– А мне еще виски.
– Бобби, Бобби, Бобби, – пропела Шарлин. – Ты действительно всего добился и далеко ушел от голодной молодости.
– Это давно забытая история, – заметил он.
Бобби ненавидел, когда ему напоминали, что он выбрался из нищеты. Николз постоянно копался в прошлом, но однажды Бобби не выдержал и заявил, что вернется в «Блю кадиллак», если Николз еще раз вспомнит о «Чейнсо» и о том, что он когда-то работал уборщиком в туалете.
– Ты не хочешь говорить о старых временах, – спросила Шарлин, разглаживая платье на располневшей фигуре.
– Зачем? А тебе нравится возвращаться?
– Когда дела идут плохо, я думаю о прошлом, о том, что можно было кое-что изменить, и все вышло бы по-другому.
Телохранитель протянул Шарлин бокал шампанского, и она глотками пила холодный пенистый напиток. Бобби заметил, что рука у нее дрожит, хотя и не очень сильно. Он слышал, что Шарлин развелась и все еще употребляет наркотики.
Смешно складывается жизнь. Когда-то Шарлин играла самую важную роль в жизни Бобби. Он был готов на все для нее. Теперь она принадлежит прошлому. Зачем вспоминать о нем?
– Итак… – начал он, надеясь, что надолго она не останется. – Чем могу быть полезен, милая?
Шарлин посмотрела на двух телохранителей в глубине комнаты и сказала:
– Мы можем поговорить… наедине?
– Выйдите на десять минут, – приказал Бобби. Мужчины удалились.
– Ой! – саркастически воскликнула она. – Целых десять минут. Я чувствую себя польщенной.
Бобби предпочел проигнорировать ее ехидное замечание и произнес:
– Нужно очень многое сделать, прежде чем уехать в Лос-Анджелес.
Шарлин обвела глазами роскошный люкс:
– Ты прекрасно путешествуешь.
– Значительно лучше, чем во времена работы в «Блю кадиллак».
– Эта компания сделала тебя звездой.
– Я обошелся бы и без нее, – спокойно ответил Бобби.
– Ты действительно так думаешь? Ты, должно быть, забыл, как провел в «Соул он соул» долгие годы и был обыкновенным негритянским певцом. Тебя сделал Маркус Ситроэн. Он во всем помог. Неужели ты не признаешь этого?
– Чего ты добиваешься? – обеспокоенно спросил Бобби. – Хочешь заставить меня вернуться в «Блю кадиллак»?
– Нет, милый. Хочу, чтобы ты перестал волочиться за женой Маркуса. Ему это не нравится, Бобби. Лучше послушайся, иначе попадешь в беду.
«Неужели она говорит серьезно? Как эта женщина посмела явиться сюда?»
– До сих пор греешь старика ночью? – безжалостно хохотнул он. – Мы не виделись с тобой два года. Я думал, он тебя давным-давно бросил, но, видимо, ошибался. Маркус до сих пор заставляет тебя выполнять грязную работу. Так ведь?
Шарлин осторожно поставила бокал с шампанским на стол и потянулась за шубой.
– Я знала, что ты упрямец и не захочешь выслушать меня.
– Можешь сказать своему другу Маркусу, – злобно произнес Бобби, – пусть убирается к чертовой матери со своими угрозами. Дождемся, когда он будет танцевать на собственных похоронах. Мне плевать. Когда-нибудь Нова уйдет от него. Я буду ждать этого дня. И никакие угрозы в мире ничего не изменят. А поэтому, женщина, убирайся отсюда вместе с посланием своего дружка. Мне не нравится, когда меня запугивают. И особенно, когда это делаешь ты.
В карих глазах Шарлин вспыхнула злость:
– Спасибо, Бобби. Ну, ты и принц! Запомни одно: Маркус не посылал меня. Я пришла сама, потому что когда-то, очень давно, мы были друзьями, и я чувствовала, что задолжала тебе. Но ты, милый, сильно изменился, и теперь не нравишься мне.
– Понюхай кокаина и скажи, что тебе нравится, – огрызнулся Бобби.
– Послушай, вчера вечером его насыпали на лобок твоей подружки, а Маркус с удовольствием наблюдал, как я слизывала. Как тебе это нравится?
– Лживая сука!
– Ну уж нет! Я, может быть, наркоманка, но никогда ничего не придумываю. Нова любит играть с людьми. Она от этого заводится. И запомни, ты для нее – игрушка. Огромный черный кобель, которым она может забавляться. Только не думай, что она любит тебя, это не так. Могу поклясться, она никогда не оставит Маркуса. Я пришла сказать, что ты его подставляешь. Я предупредила и больше ничего сделать не могу.
Шарлин выбежала из комнаты, громко хлопнув дверью.
«Черт подери эту женщину, зачем она явилась сюда со своей ложью? Может, ее заставил Маркус? Да. Вот именно. Маркусу нужно опорочить жену. А что убедит лучше, чем рассказ Шарлин о том, как она валялась в постели и занималась любовью с Новой».
Бобби разозлился, подошел к телефону и набрал личный номер миссис Ситроэн.
– Слушаю, – она была начеку.
– Это я, – сказал он.
Нова заговорила голосом, не терпящим возражений.
– Я не могу разговаривать, у меня портной.
– Один вопрос.
– Да?
– Что ты делала вчера?
– Я уже говорила, у нас был деловой ужин в «Цирке».
– С кем?
– С несколькими людьми.
– Шарлин была там? Пауза.
– По-моему.
– Что значит, по-моему? Она либо была, либо ее там не было.
– Да, была. А в чем дело? – с любопытством спросила Нова. «Она лизала тебе лобок в присутствии Маркуса?»
Бобби этому не верил. Ни на одно мгновенье.
– Ни в чем. Встретимся в обычном месте.
– В пять?
– Так точно.
Бобби повесил трубку, раздумывая, как он мог сомневаться в Нове. Конечно, Шарлин была там. Почему бы и нет? Она еще звезда в «Блю кадиллак», хотя несколько померкшая.
– Здравствуй, Шарлин. Ты прекрасно выглядишь!
Он произнес это автоматически. Его бывшая подруга выглядела ужасно: она расплылась, черты лица исказились. Шарлин дотронулась до волос и рассмеялась:
– Не мели чушь. Я знаю себе цену. Я уже давно не похожа на Дайану Росс. Нужно сбросить пару фунтов.
– Нет ничего хуже худобы, – пошутил Бобби, стараясь подбодрить Шарлин. – Хорошего человека должно быть много.
– Ходят слухи, что ты очень любишь женщин.
– Такова жизнь, милая.
– Я также слышала, что ты отдаешь предпочтение одной. И пришла специально, чтобы предупредить тебя: это опасно для твоего здоровья.
Они сидели в люксе отеля «Хелмсли-Пелаз» в Нью-Йорке. Шарлин позвонила и договорилась о встрече. Бобби не видел ее уже два года, но во имя старой дружбы сказал «да». Обычным людям было трудно добиться аудиенции у Бобби Манделлы.
– Как насчет шампанского? – спросил он, любовно поглаживая стакан с виски. Теперь Бобби никогда не расставался с этим верным другом.
– Почему бы и нет? – ответила она и сбросила шубу.
Бобби жестом позвал охранника, сидевшего в углу большой гостиной.
– Шампанского Шарлин. Последовал вежливый кивок.
– А мне еще виски.
– Бобби, Бобби, Бобби, – пропела Шарлин. – Ты действительно всего добился и далеко ушел от голодной молодости.
– Это давно забытая история, – заметил он.
Бобби ненавидел, когда ему напоминали, что он выбрался из нищеты. Николз постоянно копался в прошлом, но однажды Бобби не выдержал и заявил, что вернется в «Блю кадиллак», если Николз еще раз вспомнит о «Чейнсо» и о том, что он когда-то работал уборщиком в туалете.
– Ты не хочешь говорить о старых временах, – спросила Шарлин, разглаживая платье на располневшей фигуре.
– Зачем? А тебе нравится возвращаться?
– Когда дела идут плохо, я думаю о прошлом, о том, что можно было кое-что изменить, и все вышло бы по-другому.
Телохранитель протянул Шарлин бокал шампанского, и она глотками пила холодный пенистый напиток. Бобби заметил, что рука у нее дрожит, хотя и не очень сильно. Он слышал, что Шарлин развелась и все еще употребляет наркотики.
Смешно складывается жизнь. Когда-то Шарлин играла самую важную роль в жизни Бобби. Он был готов на все для нее. Теперь она принадлежит прошлому. Зачем вспоминать о нем?
– Итак… – начал он, надеясь, что надолго она не останется. – Чем могу быть полезен, милая?
Шарлин посмотрела на двух телохранителей в глубине комнаты и сказала:
– Мы можем поговорить… наедине?
– Выйдите на десять минут, – приказал Бобби. Мужчины удалились.
– Ой! – саркастически воскликнула она. – Целых десять минут. Я чувствую себя польщенной.
Бобби предпочел проигнорировать ее ехидное замечание и произнес:
– Нужно очень многое сделать, прежде чем уехать в Лос-Анджелес.
Шарлин обвела глазами роскошный люкс:
– Ты прекрасно путешествуешь.
– Значительно лучше, чем во времена работы в «Блю кадиллак».
– Эта компания сделала тебя звездой.
– Я обошелся бы и без нее, – спокойно ответил Бобби.
– Ты действительно так думаешь? Ты, должно быть, забыл, как провел в «Соул он соул» долгие годы и был обыкновенным негритянским певцом. Тебя сделал Маркус Ситроэн. Он во всем помог. Неужели ты не признаешь этого?
– Чего ты добиваешься? – обеспокоенно спросил Бобби. – Хочешь заставить меня вернуться в «Блю кадиллак»?
– Нет, милый. Хочу, чтобы ты перестал волочиться за женой Маркуса. Ему это не нравится, Бобби. Лучше послушайся, иначе попадешь в беду.
«Неужели она говорит серьезно? Как эта женщина посмела явиться сюда?»
– До сих пор греешь старика ночью? – безжалостно хохотнул он. – Мы не виделись с тобой два года. Я думал, он тебя давным-давно бросил, но, видимо, ошибался. Маркус до сих пор заставляет тебя выполнять грязную работу. Так ведь?
Шарлин осторожно поставила бокал с шампанским на стол и потянулась за шубой.
– Я знала, что ты упрямец и не захочешь выслушать меня.
– Можешь сказать своему другу Маркусу, – злобно произнес Бобби, – пусть убирается к чертовой матери со своими угрозами. Дождемся, когда он будет танцевать на собственных похоронах. Мне плевать. Когда-нибудь Нова уйдет от него. Я буду ждать этого дня. И никакие угрозы в мире ничего не изменят. А поэтому, женщина, убирайся отсюда вместе с посланием своего дружка. Мне не нравится, когда меня запугивают. И особенно, когда это делаешь ты.
В карих глазах Шарлин вспыхнула злость:
– Спасибо, Бобби. Ну, ты и принц! Запомни одно: Маркус не посылал меня. Я пришла сама, потому что когда-то, очень давно, мы были друзьями, и я чувствовала, что задолжала тебе. Но ты, милый, сильно изменился, и теперь не нравишься мне.
– Понюхай кокаина и скажи, что тебе нравится, – огрызнулся Бобби.
– Послушай, вчера вечером его насыпали на лобок твоей подружки, а Маркус с удовольствием наблюдал, как я слизывала. Как тебе это нравится?
– Лживая сука!
– Ну уж нет! Я, может быть, наркоманка, но никогда ничего не придумываю. Нова любит играть с людьми. Она от этого заводится. И запомни, ты для нее – игрушка. Огромный черный кобель, которым она может забавляться. Только не думай, что она любит тебя, это не так. Могу поклясться, она никогда не оставит Маркуса. Я пришла сказать, что ты его подставляешь. Я предупредила и больше ничего сделать не могу.
Шарлин выбежала из комнаты, громко хлопнув дверью.
«Черт подери эту женщину, зачем она явилась сюда со своей ложью? Может, ее заставил Маркус? Да. Вот именно. Маркусу нужно опорочить жену. А что убедит лучше, чем рассказ Шарлин о том, как она валялась в постели и занималась любовью с Новой».
Бобби разозлился, подошел к телефону и набрал личный номер миссис Ситроэн.
– Слушаю, – она была начеку.
– Это я, – сказал он.
Нова заговорила голосом, не терпящим возражений.
– Я не могу разговаривать, у меня портной.
– Один вопрос.
– Да?
– Что ты делала вчера?
– Я уже говорила, у нас был деловой ужин в «Цирке».
– С кем?
– С несколькими людьми.
– Шарлин была там? Пауза.
– По-моему.
– Что значит, по-моему? Она либо была, либо ее там не было.
– Да, была. А в чем дело? – с любопытством спросила Нова. «Она лизала тебе лобок в присутствии Маркуса?»
Бобби этому не верил. Ни на одно мгновенье.
– Ни в чем. Встретимся в обычном месте.
– В пять?
– Так точно.
Бобби повесил трубку, раздумывая, как он мог сомневаться в Нове. Конечно, Шарлин была там. Почему бы и нет? Она еще звезда в «Блю кадиллак», хотя несколько померкшая.