Страница:
Джеки Коллинз
Рок-звезда
Лос-Анджелес, 1987 Суббота, 11 июля
В Лос-Анджелесе стоял прекрасный безоблачный день. Ветер под названием «Санта-Анна» отогнал туман, и суббота, одиннадцатое июля, выдалась светлой и обещала лениво-соблазнительную жару.
Вопреки привычке, Крис Феникс встал рано, так как вчера днем, прилетев из Лондона, сразу же рухнул в постель. Через четырнадцать часов он проснулся в королевской кровати калифорнийского производства в суперогромном особняке в районе Бель-Эр и обнаружил рядом подружку, Сибил Уайльд, которая ночью прилегла рядом. К счастью, она не посмела разбудить его. Секс – святое дело, но, Боже, храни того, кто попытается потревожить Криса, когда он наверстывает разницу во времени.
Сибил спала нагая, тело девятнадцатилетней девушки было атласно-гладким. Медового цвета волосы разметались по подушке, красиво обрамляя симпатичное личико.
Сибил работала высокооплачиваемой моделью для рекламы. Она еще не достигла высот Кристи Бринкли, но уже уверенно шла по дороге славы. Недавно журнал «Спортс Илластрейтэд» напечатал на обложке ее фотографию в очень откровенном купальнике. Теперь от предложений не было отбоя, но Сибил никогда не принимала решений, не посоветовавшись с Крисом. Он предпочитал, чтобы девушка побольше находилась дома – неважно, где находился он сам.
Он подумал, не разбудить ли ее, ведь они не виделись уже несколько недель. И тут же вспомнил о концерте. Значит, секс придется отложить. А кроме того, Астрид, лондонская женщина Криса, не давала мотору простаивать. Скрытая маньячка никогда не оставляла его в покое.
Ох уж эта модельерша Астрид! Они познакомились в Париже пять лет назад. Менеджер заказал у нее кожаные брюки для эстрады, а она не только сняла с Криса мерку, но и ощупала все его достоинства. Астрид на девять лет старше Сибил, ей двадцать восемь. Датчанка с густыми светлыми волосами и роскошным телом, Астрид всем своим обликом и поведением наилучшим образом подтверждала распространенное мнение о сексуальности скандинавских женщин. Крис любил длинноногих блондинок с большой грудью и добрым характером. Что еще нужно мужчине?
Крис потихоньку выбрался из кровати и направился в зеркальную ванную.
Слава Богу, он не напился в самолете. Приятно чувствовать себя человеком, хотя бы для разнообразия. Глядя на свое отражение, Крис от души порадовался.
Ему уже тридцать восемь. Длинные, светлые, слегка грязноватого цвета волосы побелели на солнце (когда солнца не было, английский парикмахер по имени Спад делал мелирование). Глаза остались небесно-голубыми, а лицо – дерзко-красивым. Крис не был ни высоким, ни низким, около ста семидесяти восьми сантиметров. Благодаря занятиям тяжелой атлетикой тело осталось упругим и мускулистым. Конечно, он – не Арнольд Шварценеггер, скорее Брюс Спрингстин с примесью Мика Джаггера.
Крис Феникс – рок-звезда. Популярный идол.
Кто-то однажды назвал его рок-легендой.
Но разговоры не беспокоили Криса. Он писал музыку, пел песни и играл на гитаре. Многие ребята делали то же самое. Просто Крис умел держаться за жизнь двумя руками. Ничто не изменило его: ни два фантастических дворца на разных континентах, ни миллионы долларов, ни семь автомобилей. В душе он всегда оставался простым Крисом Пиерсом из Мейда-Вейл, Лондон. Никуда не денешься: его мать мыла полы в богатых домах, а отчим водил автобус.
– О… Господи! Какой… ты… сексуальный! – Сибил босиком пришла в ванную, абсолютно нагая. – Я так скучала по тебе, Крис! – вздохнула она и бросилась обниматься.
Внезапно очарование Астрид стало исчезать.
– И я тоже, малышка, – ответил Крис, целуя теплые доступные губы.
Она потерлась грудью о его тело, зная, что вызывает волну желания.
Один раз… Но в день концерта секс воспрещается. А куда девать то, что сейчас так усиленно растет в пижамных брюках? Крис с сожалением отстранил девушку:
– Прекрати, Сибил. Ты знаешь мое правило. Сегодня у меня благотворительный концерт у проклятого Маркуса Ситроэна.
Сибил сплела руки у него за спиной и притянула Криса к себе.
– Ну хоть один разочек, – томно прошептала она. – Я ведь очень прошу тебя, – и сделала паузу. – Очень.
Но Крис не мог нарушить свое правило. Даже невероятная Сибил Уайльд не способна изменить его. Накануне концерта Крис напоминал борца перед выходом на ринг, ибо нуждался во всей своей энергии. Он не имеет права попусту тратить ее, пока не закроется занавес.
– Позднее, – пообещал Крис. Он отстранился от девушки и решительно направился в душ.
Сибил скорчила недовольную гримасу.
– Я сказал, позднее, милая, – повторил Крис с кривой усмешкой, хорошо знакомой его поклонникам.
Он встал под ледяной душ и потянулся за куском лимонного мыла.
Душ отлично действовал на него. Холодная замораживающая вода. Она избавляет от всяких сексуальных желаний. Помогает взбодриться, дает новую силу.
Если бы не этот концерт у сукиного сына Маркуса!
Крис всей душой ненавидел всесильного магната звукозаписи.
Но, к сожалению, ничего не сделаешь. Во всяком случае, пока…
Рафаэлла вышла из частного самолета Маркуса Ситроэна и пересела в его лимузин, ждавший ее на взлетной полосе. Она слегка кивнула шоферу. Как хорошо, что ее никто не встречает.
Значит, никто не будет беспокоить до приезда в отель.
Но Рафаэлла ошибалась. Стоило только устроиться на сиденье, как водитель попросил ее взять телефонную трубку.
– Вам звонит мистер Ситроэн, – доложил он.
– Спасибо, – в ее голосе прозвучало полное безразличие.
Маркус Ситроэн повсюду следил за ней. Даже ванну нельзя было принять в одиночестве.
– Привет, Маркус, – нетерпеливо сказала Рафаэлла.
– Мистер Ситроэн сейчас подойдет, – послышался елейный голос его неизменно услужливой секретарши Феб.
Рафаэлла ждала. Маркус обожал заставлять людей ждать, она уже миллион раз наблюдала это.
– Воспитывает характер, – сухо говаривал он с легким европейским акцентом, от которого так и не сумел избавиться.
Рафаэлла нервозно наклонилась вперед и попросила у шофера сигарету.
– Я бросил курить, – извиняясь, произнес он. – Может быть, остановимся и купим по дороге?
– Нет, – сказала Рафаэлла и покачала головой. Она тоже избавилась от дурной привычки, хотя сейчас была готова на убийство, только бы чем-нибудь затянуться.
– Рафаэлла? – послышался голос Маркуса. Тот же акцент. Тот же приторный тон.
– Да, Маркус.
– Значит, ты приехала.
«Конечно, ведь ты вызвал меня!» – Да.
– Долетела нормально?
– Отлично.
– Вот и хорошо, – он прочистил горло. – Я заказал тебе люкс в «Эрмитаже». Позвоню, когда устроишься.
«Это уж точно. Как только войду в дверь». – Хорошо, – холодно ответила она.
– Рафаэлла?
– Да.
– Ты не пожалеешь о своем решении.
«Конечно, пожалею, Маркус. В этом сомнения нет».
Он не позволил ей выбирать. Рафаэлла пригладила рукой длинные темные волосы и с глубоким вздохом откинулась на роскошные кожаные сиденья.
Рафаэлла. Она известна только под этим именем.
Рафаэлла.
Говорят, у нее магический голос. Она поет о грустных одиноких ночах и прокуренных ночных клубах, а не о девственницах и первой любви. Так же пел свои блюзы Билли Холлидей. В двадцать семь она прекрасно знает, как это делается. Даже лучше, чем следовало бы.
Рафаэлла поражала экзотической красотой. Зеленые глаза, выступающие скулы, широкий полный рот, оливковый цвет лица. Темные, прямые блестящие волосы по спине спускались до талии. Скорее худенькая, чем аппетитная, она прекрасно выглядела в мужском костюме большего размера и тонкой шелковой блузке.
Рафаэлла пришла к славе из бездны. Еще полтора года назад о ней никто не слыхал. А теперь она – звезда. Причем яркая. Подобно метеору, она летит к вершине музыкального Олимпа. Раньше Рафаэлла считала, что известность принесет ей свободу, а случилось совсем наоборот. В ее жизни появился Маркус Ситроэн, которого она возненавидела всеми фибрами души.
– Бобби Манделла, ты хоть понимаешь, как тебя любят? – хорошенькая негритянка по имени Сара улыбалась, сидя на краю стола.
Бобби, удобно развалившись в кожаном кресле, протянул к ней руку:
– Расскажи мне, как.
Бобби Манделла был по-своему красив. Высокий, тридцати лет, с темно-шоколадной кожей, иссиня-черными вьющимися волосами и потрясающей фигурой.
– Я могу не только рассказать, милый, – многозначительно произнесла Сара, хватая со стола кипу вырезок. – А и прочитать отзывы типа: «Манделла, жив». Ты – настоящая сен-са-ция!
Бобби снял, а потом опять надел темные очки, прикрывавшие его незрячие глаза. Этот жест он проделывал сотни раз в день. Он так и не привык к слепоте.
– Поверь на слово… Настоящая сенсация! – взволнованно повторила Сара.
– Я знаю об отзывах прессы, – сдержанно сказал Бобби. – Мой альбом держит первое место среди «соул»-музыки уже пять недель.
– Шесть, – как бы невзначай поправила Сара. – Целых шесть, и до сих пор не уступает никому, – она передохнула и продолжила.—
Конечно, мистер Манделла, вы слышали все и о восторженном отзыве в «Биллбоар», и в «Роллинг стоунз», не говоря уже о «Лос-Анджелес таймз», «Блюз энд Соул» и…
– Что происходит? – прервал Бобби. – Может, перестанешь ходить вокруг да около и перейдешь к сути?
– А дело в том, – многозначительно заявила Сара, – что по всей стране, которую мы называем Америкой…
– Короче, малышка.
Сара продолжила, даже не обратив внимания на его настойчивость.
– Тебя обожают в самых крошечных городках, по-настоящему любят, – она быстро перебрала вырезки. – Хочешь, кое-что прочитаю?
– Конечно, – обыденно произнес Бобби, стараясь не выдать интерес. Хотя от Сары вряд ли что-нибудь скроешь, она слишком хорошо знает его.
– «Риджуэй», – девушка назвала журнал. – «Бобби Манделла – король „соул“-музыки. Купите альбом „Манделла жив“, и вы поймете это. Только Бобби Манделла вкладывает в лирику столько души», – Сара сделала паузу, а потом спросила: – Ну, как?
– Неплохо.
– Вы только посмотрите на этого суперэгоиста!
– А ну, подставляй задницу. Я тебя шлепну.
– Может, прекратить? – недовольно отрезала она. – Вот еще одна статья. «Дулут геральд»: «Возвращение Бобби М. принесло нам самый прекрасный альбом десятилетия. После трагедии магия Манделлы еще более возросла».
Мягким голосом Сара продолжала читать похвалу за похвалой, все в превосходной степени.
Бобби все слушал и слушал и не мог нарадоваться этим блестящим отзывам. Как приятно опять оказаться первым! По-настоящему здорово. А ведь все сбрасывали его со счетов, говорили, что карьера Манделлы закончилась и возврата не будет.
Все так говорили.
Кроме Сары.
И Маркуса Ситроэна. Черт его подери!
Ненависть обволокла Бобби. Этот человек вызывал у него патологическое отвращение, причем справедливо. Но нельзя не признать, что Маркус Ситроэн – единственный, кто дал ему шанс вернуться в мир музыки. И не просто вернуться, а доказать, что Бобби – лучший из лучших.
– Достаточно, Сара, – тихо прервал он. – Нужно отдохнуть перед вечером.
– Не понимаю, почему ты согласился выступать на этом благотворительном сборище? – ворчала Сара. – Маркус Ситроэн и его богатенькие друзья не заслуживают, чтобы их развлекали такие звезды, как ты. Тем более, что это твое первое выступление перед публикой после несчастного случая.
Почему все, даже Сара, называют потерю зрения несчастным случаем? Ничего случайного нет, черт подери! Это преступление, и Бобби намеревался разыскать виновных рано или поздно.
– Концерт дается по важному случаю, – коротко ответил он.
– Прием-то устраивает она, – съехидничала Сара и повела Бобби в ванную.
Да, она. Нова. Бобби не видел эту женщину с тех пор, как произошла трагедия. Бездушная стерва даже не попыталась связаться с ним. Нова Ситроэн. Жена Маркуса Ситроэна. Она и возбуждала, и отталкивала Бобби. Интересно, как эта дамочка поведет себя…
«О Боже! Неужели я еще тащусь по ней, – думал он. – Этого не может быть. Я должен…»
Сара отстранилась, словно почувствовав, что он думает о другой женщине, и заговорила деловым тоном:
– Лимузин будет в три. Когда тебя разбудить?
– В половине второго, – рука Бобби потянулась к гладкой щеке девушки. – Приготовь бутерброд с беконом и специями. Хорошо?
– Я тебе не кухарка, – огрызнулась Сара.
– Знаю, малышка. Но никто не умеет так готовить бутерброд с беконом.
Сара недовольно вздохнула. Она, конечно, все сделает для Бобби Манделлы, и он это прекрасно знает. Хотя вряд ли ценит ее заботы.
Оставшись один, Бобби подошел к кровати, снял рубашку и брюки, а потом лег.
Нова Ситроэн. Он не мог не думать о ней.
Бобби снял темные очки и впервые четко осознал, что уже никогда не сможет увидеть эту женщину.
Нова Ситроэн никак не могла решить, какие надеть драгоценности. Изумруды, купленные у Гарри Уинстона, поражали сочным зеленым цветом и выглядели роскошно. Огромный камень в окружении бриллиантов украшал колье. Такие же серьги, невероятной красоты кольцо и браслет довершали комплект. Но она уже надевала эти игрушки в феврале на праздник Валентина, да еще к Ирвингу и Мэри, когда праздновалось награждение «Оскаром». Дважды в год – вполне достаточно. Нова отложила изумруды и достала рубины от Картье.
Приятные камушки, но чуть экстравагантны для сегодняшнего случая.
Отбросив сомнения, Нова взяла бриллиантовое колье, браслет и серьги. Им нет равных. Ничто лучше не оттенит ее светлые волосы и стильное платье из магазина «Каланос». Получится отличный наряд для летнего вечера на берегу моря.
Конечно, понятия остального мира и взгляды Новы Ситроэн по поводу того, что такое летний вечер на берегу моря, сильно разнились. Часть года Нова с мужем, Маркусом, проводила в их шикарном двадцатипятиакровом имении в Новароэне. Местечко находилось на вершине холма на берегу Тихого океана, неподалеку от Малибу. Там было два отдельных замка. Один – с бассейном олимпийского размера, тремя теннисными кортами, студией звукозаписи, спортивным залом, прекрасным кинотеатром, конюшней с арабскими скакунами и огромным гаражом, в котором находилась коллекция старинных автомобилей Маркуса, – предназначался для гостей.
Супруги называли эту роскошь скромно – хижиной для уик-эндов. В эти выходные соберется огромное количество гостей в честь губернатора Джека Хайленда. Это благотворительное мероприятие должно собрать приличную сумму. Пятьдесят пар, которые явятся в официальной одежде и при черных галстуках, внесли по сто тысяч долларов каждая за привилегию оказаться в имении. Так эти избранные люди обеспечивали себе будущее. Нова жестко подошла к отбору гостей. Как только о приеме заговорили, многие пожелали расстаться со своими денежками, ибо не сомневались, что губернатор Хайленд в будущем обязательно станет президентом Штатов.
В конце концов, Нова осталась довольна списком гостей. Только сливки. Самые богатые, самые сильные, самые талантливые и самые знаменитые. Ей не хотелось приглашать голливудскую публику – она мечтала привлечь тех, кто символизировал власть, и лишь разбавить их звездами. И это удалось. Они прилетят сегодня со всех концов света.
Нова спланировала потрясающий прием. Обед из пяти блюд привезут из ультрашикарного ресторана «Лиллиан». Публику будут развлекать звезды: рок-легенда Крис Феникс, воскресший из мертвых Бобби Манделла и начинающая певица Рафаэлла.
Всего один вечер, а в фонд предвыборной кампании губернатора Хайленда поступит пять миллионов долларов. Плюс лотерея. На билет стоимостью в тысячу долларов можно выиграть либо бокал шампанского, либо «мерседес».
Нова застегнула колье, но, подумав, сняла и решила надеть его позднее, а пока аккуратно положила в обитую бархатом коробочку. Приходится соответствовать имиджу. Все знают, что у Новы Ситроэн потрясающая коллекция драгоценностей.
Нова слыла весьма элегантной женщиной и недавно разменяла пятый десяток. Все в ней было прекрасно: и слегка загорелая оливковая кожа, и греческие черты лица, и, особенно, гипнотизирующие фиалковые глаза. Мужчины терялись, глядя в них. Нову нельзя было назвать классически красивой, скорее, она выглядела соблазнительной. Нова была очень стройной, и одежда всегда прекрасно смотрелась на ней.
– Извините, миссис Ситроэн, – ее личный секретарь Нортон Сент-Джон вежливо появился в комнате. – С вами хочет поговорить мистер Ситроэн. Подойдите к внутреннему телефону.
– Неужели?
На мгновение Нове захотелось приказать Нортону послать Маркуса к черту. Это было бы так приятно, но Нова решила не поступать опрометчиво. Маркус Ситроэн помог ей подняться наверх, и она не собиралась выпрыгивать из его автомобиля, хотя и ненавидела этого человека.
Спид очень любил деньги. Но, к несчастью, они не липли к его рукам. Стоило ему немного разжиться деньжатами, и что-нибудь обязательно случалось. Выиграет приз на гонках, а какая-нибудь грудастая девица все отнимет. Или повезет в Лас-Вегасе. Черт подери! Тут же объявится пара танцовщиц, и денег как ни бывало. Спид иногда официально устраивался на работу, но тогда адвокат бывшей жены разыскивал его еще до первой зарплаты.
Почему ему так не везет? Трудно объяснить.
Но однажды он познакомился с Джорджем Смитом и тут же сообразил, что зигзаг удачи должен сделать крутой поворот. Имелась работенка, и Джорджу Спид оказался нужен как воздух, потому что считался лучшим водителем во всей Южной Калифорнии.
Они несколько раз встречались, а сегодня наступил решающий день. Спид знал, что ему предстоит сделать.
Он аккуратно оделся в форму офицера, одолженную у голливудского костюмера, и полюбовался своим отражением в зеркале.
Пусть он не очень высок. Тоже мне важность. И не похож на Дастина Хоффмана.
Ну, появилась лысина. Ерунда. У мистера Бэрта Рейнхолдса та же проблема.
Да, лицо напоминает любопытного хорька. А разве Эль Пачино суперкрасавец?
Спид наслаждался собой. Женщины от него без ума. А когда есть деньги (они сильно помогают врожденному очарованию), и женщины сами падают под него. Все, кроме бывшей жены – платиновой блондинки, танцовщицы с такими сиськами, что разбивают сердце любого мужчины. Однако эта красотка способна запилить до смерти.
Спид считал, что форма отлично сидит на нем. Прежде чем заняться другими делами, он несколько минут разглядывал себя. Нужно кое-что сделать перед вечерним марш-броском.
Спид многозначительно кивнул своему отражению. Такого случая он ждал всю жизнь, и упустить его нельзя.
Вики Фокс хотелось дать ухмыляющемуся охраннику ниже пояса. Ох уж эти мужчины! Думают только о сексе. Во всяком случае, большинство из них. Была в ее жизни парочка исключений, но этих особей пришлось добиваться с большим трудом.
Вики позволила себе расслабиться и вспомнила Максвелла Сицили. Вот это кадр! Парень, наверное, обмочил бы штаны, узнав, что она разоблачила его таинственную персону. Видимо, посчитал, что имеет дело с дурочкой, тупой красоткой с большими сиськами. Ну нет! Когда Вики Фокс шла на дело, она отлично ориентировалась в ситуации.
«Тоже мне Джордж Смит», – подумала Вики, когда тот связался с ней, и вскоре выяснила его настоящее имя. Вики быстро доходила до сути.
– Ты что, не носишь лифчика, милашка? – скалился толстяк и не отрывал взгляда от ее самого большого достояния.
«Давай, давай, тупое рыло, – думала Вики. – Какой кретин!»
Увидя ее в нормальном виде, он тут же скончался бы от инфаркта, не успев написать завещания. Одетая как служанка, Вики выглядела не лучшим образом. Ярко-рыжие волосы собраны в пучок на затылке. На лице – почти никакой косметики. И ее прекрасное тело (39, чашка Д, крошечная талия и красивые бедра) скрывала унылая форма.
– Не будь таким любопытным, Том, – шутливо препиралась Вики, заигрывая глазами. Она забыла, что не надела любимых искусственных ресниц. – Не твое дело, большой мальчик.
Том возглавлял охрану огромного поместья Ситроэнов, в котором Вики проработала шесть недель. Этот парень был готов на любые подвиги, переспи она с ним хоть разок.
– Мне бы хотелось попробовать, – продолжал он приставать.
– Ну… – облизав губы, Вики слегка прикоснулась телом к охраннику. – Что делаешь вечерком?
И они оба от души рассмеялись, потому что вечером должен был состояться благотворительный прием. Том будет по уши занят, обеспечивая охрану гостей и хозяев.
– Если бы мы могли вместе послушать концерт, – вздохнула Вики, намеренно расстегивая пуговицу на форме, а потом вторую, и еще медленнее третью.
Том чуть не подавился кофе.
– У тебя такие потрясающие сись… – начал он. Кто-то вошел в кухню для прислуги, и он заткнулся.
Вики быстро отвернулась и застегнула пуговицы. Тяжелое дыхание Тома сопровождало ее до двери. Когда придет время позаботиться о нем, с этим парнем проблем не будет.
Причем никаких.
А в городе Максвелл Сицили явился на работу в фешенебельный ресторан «Лиллиан», расположенный на Беверли Хиллз. Уроженцу Сицилии исполнилось двадцать девять. Рост в пять футов и вес в сто сорок фунтов говорили за себя. Иссиня-черные волосы были набриолинены и зачесаны назад, близко посаженные глаза все время оставались начеку. Максвелла портили слишком длинный нос и слишком тонкий рот. Но в целом он производил впечатление холодного красавчика и походил на отпрыска главаря мафии.
Максвелл на самом деле был сыном печально известного Кармина Сицили – короля наркотиков из Майами.
Они с отцом не разговаривали. Максвелл приехал в Калифорнию в поисках личного успеха. Подготовку он получил отменную.
– Привет, Джордж, – поздоровалась Хлоэ, метрдотель, которая курировала официантов и отвечала на телефонные звонки.
Максвелл кивнул. На работе его знали как Джорджа Смита – весьма удачный псевдоним.
– Жарковато сегодня, правда? – сказала Хлоэ, кокетливо обмахивая обвисшие груди журналом «Пипл».
Максвелл хотел проигнорировать ее, но потом опомнился и кивнул в знак согласия.
– Я тебя никогда раньше не спрашивала, – быстро затараторила Хлоэ, радуясь возможности поболтать с симпатичным официантом, на которого давно положила глаз. – Ты ведь актер? – она с надеждой посмотрела на Максвелла. – Я не ошиблась? Они всегда заметны.
Сицили опять кивнул. Слава Богу, сегодня последний день этого унизительного маскарада. Завтра он будет лететь в Бразилию с королевским выкупом, который заплатят мистер и миссис Маркус Ситроэн.
Максвелл Сицили не мог дождаться этого.
Вопреки привычке, Крис Феникс встал рано, так как вчера днем, прилетев из Лондона, сразу же рухнул в постель. Через четырнадцать часов он проснулся в королевской кровати калифорнийского производства в суперогромном особняке в районе Бель-Эр и обнаружил рядом подружку, Сибил Уайльд, которая ночью прилегла рядом. К счастью, она не посмела разбудить его. Секс – святое дело, но, Боже, храни того, кто попытается потревожить Криса, когда он наверстывает разницу во времени.
Сибил спала нагая, тело девятнадцатилетней девушки было атласно-гладким. Медового цвета волосы разметались по подушке, красиво обрамляя симпатичное личико.
Сибил работала высокооплачиваемой моделью для рекламы. Она еще не достигла высот Кристи Бринкли, но уже уверенно шла по дороге славы. Недавно журнал «Спортс Илластрейтэд» напечатал на обложке ее фотографию в очень откровенном купальнике. Теперь от предложений не было отбоя, но Сибил никогда не принимала решений, не посоветовавшись с Крисом. Он предпочитал, чтобы девушка побольше находилась дома – неважно, где находился он сам.
Он подумал, не разбудить ли ее, ведь они не виделись уже несколько недель. И тут же вспомнил о концерте. Значит, секс придется отложить. А кроме того, Астрид, лондонская женщина Криса, не давала мотору простаивать. Скрытая маньячка никогда не оставляла его в покое.
Ох уж эта модельерша Астрид! Они познакомились в Париже пять лет назад. Менеджер заказал у нее кожаные брюки для эстрады, а она не только сняла с Криса мерку, но и ощупала все его достоинства. Астрид на девять лет старше Сибил, ей двадцать восемь. Датчанка с густыми светлыми волосами и роскошным телом, Астрид всем своим обликом и поведением наилучшим образом подтверждала распространенное мнение о сексуальности скандинавских женщин. Крис любил длинноногих блондинок с большой грудью и добрым характером. Что еще нужно мужчине?
Крис потихоньку выбрался из кровати и направился в зеркальную ванную.
Слава Богу, он не напился в самолете. Приятно чувствовать себя человеком, хотя бы для разнообразия. Глядя на свое отражение, Крис от души порадовался.
Ему уже тридцать восемь. Длинные, светлые, слегка грязноватого цвета волосы побелели на солнце (когда солнца не было, английский парикмахер по имени Спад делал мелирование). Глаза остались небесно-голубыми, а лицо – дерзко-красивым. Крис не был ни высоким, ни низким, около ста семидесяти восьми сантиметров. Благодаря занятиям тяжелой атлетикой тело осталось упругим и мускулистым. Конечно, он – не Арнольд Шварценеггер, скорее Брюс Спрингстин с примесью Мика Джаггера.
Крис Феникс – рок-звезда. Популярный идол.
Кто-то однажды назвал его рок-легендой.
Но разговоры не беспокоили Криса. Он писал музыку, пел песни и играл на гитаре. Многие ребята делали то же самое. Просто Крис умел держаться за жизнь двумя руками. Ничто не изменило его: ни два фантастических дворца на разных континентах, ни миллионы долларов, ни семь автомобилей. В душе он всегда оставался простым Крисом Пиерсом из Мейда-Вейл, Лондон. Никуда не денешься: его мать мыла полы в богатых домах, а отчим водил автобус.
– О… Господи! Какой… ты… сексуальный! – Сибил босиком пришла в ванную, абсолютно нагая. – Я так скучала по тебе, Крис! – вздохнула она и бросилась обниматься.
Внезапно очарование Астрид стало исчезать.
– И я тоже, малышка, – ответил Крис, целуя теплые доступные губы.
Она потерлась грудью о его тело, зная, что вызывает волну желания.
Один раз… Но в день концерта секс воспрещается. А куда девать то, что сейчас так усиленно растет в пижамных брюках? Крис с сожалением отстранил девушку:
– Прекрати, Сибил. Ты знаешь мое правило. Сегодня у меня благотворительный концерт у проклятого Маркуса Ситроэна.
Сибил сплела руки у него за спиной и притянула Криса к себе.
– Ну хоть один разочек, – томно прошептала она. – Я ведь очень прошу тебя, – и сделала паузу. – Очень.
Но Крис не мог нарушить свое правило. Даже невероятная Сибил Уайльд не способна изменить его. Накануне концерта Крис напоминал борца перед выходом на ринг, ибо нуждался во всей своей энергии. Он не имеет права попусту тратить ее, пока не закроется занавес.
– Позднее, – пообещал Крис. Он отстранился от девушки и решительно направился в душ.
Сибил скорчила недовольную гримасу.
– Я сказал, позднее, милая, – повторил Крис с кривой усмешкой, хорошо знакомой его поклонникам.
Он встал под ледяной душ и потянулся за куском лимонного мыла.
Душ отлично действовал на него. Холодная замораживающая вода. Она избавляет от всяких сексуальных желаний. Помогает взбодриться, дает новую силу.
Если бы не этот концерт у сукиного сына Маркуса!
Крис всей душой ненавидел всесильного магната звукозаписи.
Но, к сожалению, ничего не сделаешь. Во всяком случае, пока…
Рафаэлла вышла из частного самолета Маркуса Ситроэна и пересела в его лимузин, ждавший ее на взлетной полосе. Она слегка кивнула шоферу. Как хорошо, что ее никто не встречает.
Значит, никто не будет беспокоить до приезда в отель.
Но Рафаэлла ошибалась. Стоило только устроиться на сиденье, как водитель попросил ее взять телефонную трубку.
– Вам звонит мистер Ситроэн, – доложил он.
– Спасибо, – в ее голосе прозвучало полное безразличие.
Маркус Ситроэн повсюду следил за ней. Даже ванну нельзя было принять в одиночестве.
– Привет, Маркус, – нетерпеливо сказала Рафаэлла.
– Мистер Ситроэн сейчас подойдет, – послышался елейный голос его неизменно услужливой секретарши Феб.
Рафаэлла ждала. Маркус обожал заставлять людей ждать, она уже миллион раз наблюдала это.
– Воспитывает характер, – сухо говаривал он с легким европейским акцентом, от которого так и не сумел избавиться.
Рафаэлла нервозно наклонилась вперед и попросила у шофера сигарету.
– Я бросил курить, – извиняясь, произнес он. – Может быть, остановимся и купим по дороге?
– Нет, – сказала Рафаэлла и покачала головой. Она тоже избавилась от дурной привычки, хотя сейчас была готова на убийство, только бы чем-нибудь затянуться.
– Рафаэлла? – послышался голос Маркуса. Тот же акцент. Тот же приторный тон.
– Да, Маркус.
– Значит, ты приехала.
«Конечно, ведь ты вызвал меня!» – Да.
– Долетела нормально?
– Отлично.
– Вот и хорошо, – он прочистил горло. – Я заказал тебе люкс в «Эрмитаже». Позвоню, когда устроишься.
«Это уж точно. Как только войду в дверь». – Хорошо, – холодно ответила она.
– Рафаэлла?
– Да.
– Ты не пожалеешь о своем решении.
«Конечно, пожалею, Маркус. В этом сомнения нет».
Он не позволил ей выбирать. Рафаэлла пригладила рукой длинные темные волосы и с глубоким вздохом откинулась на роскошные кожаные сиденья.
Рафаэлла. Она известна только под этим именем.
Рафаэлла.
Говорят, у нее магический голос. Она поет о грустных одиноких ночах и прокуренных ночных клубах, а не о девственницах и первой любви. Так же пел свои блюзы Билли Холлидей. В двадцать семь она прекрасно знает, как это делается. Даже лучше, чем следовало бы.
Рафаэлла поражала экзотической красотой. Зеленые глаза, выступающие скулы, широкий полный рот, оливковый цвет лица. Темные, прямые блестящие волосы по спине спускались до талии. Скорее худенькая, чем аппетитная, она прекрасно выглядела в мужском костюме большего размера и тонкой шелковой блузке.
Рафаэлла пришла к славе из бездны. Еще полтора года назад о ней никто не слыхал. А теперь она – звезда. Причем яркая. Подобно метеору, она летит к вершине музыкального Олимпа. Раньше Рафаэлла считала, что известность принесет ей свободу, а случилось совсем наоборот. В ее жизни появился Маркус Ситроэн, которого она возненавидела всеми фибрами души.
– Бобби Манделла, ты хоть понимаешь, как тебя любят? – хорошенькая негритянка по имени Сара улыбалась, сидя на краю стола.
Бобби, удобно развалившись в кожаном кресле, протянул к ней руку:
– Расскажи мне, как.
Бобби Манделла был по-своему красив. Высокий, тридцати лет, с темно-шоколадной кожей, иссиня-черными вьющимися волосами и потрясающей фигурой.
– Я могу не только рассказать, милый, – многозначительно произнесла Сара, хватая со стола кипу вырезок. – А и прочитать отзывы типа: «Манделла, жив». Ты – настоящая сен-са-ция!
Бобби снял, а потом опять надел темные очки, прикрывавшие его незрячие глаза. Этот жест он проделывал сотни раз в день. Он так и не привык к слепоте.
– Поверь на слово… Настоящая сенсация! – взволнованно повторила Сара.
– Я знаю об отзывах прессы, – сдержанно сказал Бобби. – Мой альбом держит первое место среди «соул»-музыки уже пять недель.
– Шесть, – как бы невзначай поправила Сара. – Целых шесть, и до сих пор не уступает никому, – она передохнула и продолжила.—
Конечно, мистер Манделла, вы слышали все и о восторженном отзыве в «Биллбоар», и в «Роллинг стоунз», не говоря уже о «Лос-Анджелес таймз», «Блюз энд Соул» и…
– Что происходит? – прервал Бобби. – Может, перестанешь ходить вокруг да около и перейдешь к сути?
– А дело в том, – многозначительно заявила Сара, – что по всей стране, которую мы называем Америкой…
– Короче, малышка.
Сара продолжила, даже не обратив внимания на его настойчивость.
– Тебя обожают в самых крошечных городках, по-настоящему любят, – она быстро перебрала вырезки. – Хочешь, кое-что прочитаю?
– Конечно, – обыденно произнес Бобби, стараясь не выдать интерес. Хотя от Сары вряд ли что-нибудь скроешь, она слишком хорошо знает его.
– «Риджуэй», – девушка назвала журнал. – «Бобби Манделла – король „соул“-музыки. Купите альбом „Манделла жив“, и вы поймете это. Только Бобби Манделла вкладывает в лирику столько души», – Сара сделала паузу, а потом спросила: – Ну, как?
– Неплохо.
– Вы только посмотрите на этого суперэгоиста!
– А ну, подставляй задницу. Я тебя шлепну.
– Может, прекратить? – недовольно отрезала она. – Вот еще одна статья. «Дулут геральд»: «Возвращение Бобби М. принесло нам самый прекрасный альбом десятилетия. После трагедии магия Манделлы еще более возросла».
Мягким голосом Сара продолжала читать похвалу за похвалой, все в превосходной степени.
Бобби все слушал и слушал и не мог нарадоваться этим блестящим отзывам. Как приятно опять оказаться первым! По-настоящему здорово. А ведь все сбрасывали его со счетов, говорили, что карьера Манделлы закончилась и возврата не будет.
Все так говорили.
Кроме Сары.
И Маркуса Ситроэна. Черт его подери!
Ненависть обволокла Бобби. Этот человек вызывал у него патологическое отвращение, причем справедливо. Но нельзя не признать, что Маркус Ситроэн – единственный, кто дал ему шанс вернуться в мир музыки. И не просто вернуться, а доказать, что Бобби – лучший из лучших.
– Достаточно, Сара, – тихо прервал он. – Нужно отдохнуть перед вечером.
– Не понимаю, почему ты согласился выступать на этом благотворительном сборище? – ворчала Сара. – Маркус Ситроэн и его богатенькие друзья не заслуживают, чтобы их развлекали такие звезды, как ты. Тем более, что это твое первое выступление перед публикой после несчастного случая.
Почему все, даже Сара, называют потерю зрения несчастным случаем? Ничего случайного нет, черт подери! Это преступление, и Бобби намеревался разыскать виновных рано или поздно.
– Концерт дается по важному случаю, – коротко ответил он.
– Прием-то устраивает она, – съехидничала Сара и повела Бобби в ванную.
Да, она. Нова. Бобби не видел эту женщину с тех пор, как произошла трагедия. Бездушная стерва даже не попыталась связаться с ним. Нова Ситроэн. Жена Маркуса Ситроэна. Она и возбуждала, и отталкивала Бобби. Интересно, как эта дамочка поведет себя…
«О Боже! Неужели я еще тащусь по ней, – думал он. – Этого не может быть. Я должен…»
Сара отстранилась, словно почувствовав, что он думает о другой женщине, и заговорила деловым тоном:
– Лимузин будет в три. Когда тебя разбудить?
– В половине второго, – рука Бобби потянулась к гладкой щеке девушки. – Приготовь бутерброд с беконом и специями. Хорошо?
– Я тебе не кухарка, – огрызнулась Сара.
– Знаю, малышка. Но никто не умеет так готовить бутерброд с беконом.
Сара недовольно вздохнула. Она, конечно, все сделает для Бобби Манделлы, и он это прекрасно знает. Хотя вряд ли ценит ее заботы.
Оставшись один, Бобби подошел к кровати, снял рубашку и брюки, а потом лег.
Нова Ситроэн. Он не мог не думать о ней.
Бобби снял темные очки и впервые четко осознал, что уже никогда не сможет увидеть эту женщину.
Нова Ситроэн никак не могла решить, какие надеть драгоценности. Изумруды, купленные у Гарри Уинстона, поражали сочным зеленым цветом и выглядели роскошно. Огромный камень в окружении бриллиантов украшал колье. Такие же серьги, невероятной красоты кольцо и браслет довершали комплект. Но она уже надевала эти игрушки в феврале на праздник Валентина, да еще к Ирвингу и Мэри, когда праздновалось награждение «Оскаром». Дважды в год – вполне достаточно. Нова отложила изумруды и достала рубины от Картье.
Приятные камушки, но чуть экстравагантны для сегодняшнего случая.
Отбросив сомнения, Нова взяла бриллиантовое колье, браслет и серьги. Им нет равных. Ничто лучше не оттенит ее светлые волосы и стильное платье из магазина «Каланос». Получится отличный наряд для летнего вечера на берегу моря.
Конечно, понятия остального мира и взгляды Новы Ситроэн по поводу того, что такое летний вечер на берегу моря, сильно разнились. Часть года Нова с мужем, Маркусом, проводила в их шикарном двадцатипятиакровом имении в Новароэне. Местечко находилось на вершине холма на берегу Тихого океана, неподалеку от Малибу. Там было два отдельных замка. Один – с бассейном олимпийского размера, тремя теннисными кортами, студией звукозаписи, спортивным залом, прекрасным кинотеатром, конюшней с арабскими скакунами и огромным гаражом, в котором находилась коллекция старинных автомобилей Маркуса, – предназначался для гостей.
Супруги называли эту роскошь скромно – хижиной для уик-эндов. В эти выходные соберется огромное количество гостей в честь губернатора Джека Хайленда. Это благотворительное мероприятие должно собрать приличную сумму. Пятьдесят пар, которые явятся в официальной одежде и при черных галстуках, внесли по сто тысяч долларов каждая за привилегию оказаться в имении. Так эти избранные люди обеспечивали себе будущее. Нова жестко подошла к отбору гостей. Как только о приеме заговорили, многие пожелали расстаться со своими денежками, ибо не сомневались, что губернатор Хайленд в будущем обязательно станет президентом Штатов.
В конце концов, Нова осталась довольна списком гостей. Только сливки. Самые богатые, самые сильные, самые талантливые и самые знаменитые. Ей не хотелось приглашать голливудскую публику – она мечтала привлечь тех, кто символизировал власть, и лишь разбавить их звездами. И это удалось. Они прилетят сегодня со всех концов света.
Нова спланировала потрясающий прием. Обед из пяти блюд привезут из ультрашикарного ресторана «Лиллиан». Публику будут развлекать звезды: рок-легенда Крис Феникс, воскресший из мертвых Бобби Манделла и начинающая певица Рафаэлла.
Всего один вечер, а в фонд предвыборной кампании губернатора Хайленда поступит пять миллионов долларов. Плюс лотерея. На билет стоимостью в тысячу долларов можно выиграть либо бокал шампанского, либо «мерседес».
Нова застегнула колье, но, подумав, сняла и решила надеть его позднее, а пока аккуратно положила в обитую бархатом коробочку. Приходится соответствовать имиджу. Все знают, что у Новы Ситроэн потрясающая коллекция драгоценностей.
Нова слыла весьма элегантной женщиной и недавно разменяла пятый десяток. Все в ней было прекрасно: и слегка загорелая оливковая кожа, и греческие черты лица, и, особенно, гипнотизирующие фиалковые глаза. Мужчины терялись, глядя в них. Нову нельзя было назвать классически красивой, скорее, она выглядела соблазнительной. Нова была очень стройной, и одежда всегда прекрасно смотрелась на ней.
– Извините, миссис Ситроэн, – ее личный секретарь Нортон Сент-Джон вежливо появился в комнате. – С вами хочет поговорить мистер Ситроэн. Подойдите к внутреннему телефону.
– Неужели?
На мгновение Нове захотелось приказать Нортону послать Маркуса к черту. Это было бы так приятно, но Нова решила не поступать опрометчиво. Маркус Ситроэн помог ей подняться наверх, и она не собиралась выпрыгивать из его автомобиля, хотя и ненавидела этого человека.
Спид очень любил деньги. Но, к несчастью, они не липли к его рукам. Стоило ему немного разжиться деньжатами, и что-нибудь обязательно случалось. Выиграет приз на гонках, а какая-нибудь грудастая девица все отнимет. Или повезет в Лас-Вегасе. Черт подери! Тут же объявится пара танцовщиц, и денег как ни бывало. Спид иногда официально устраивался на работу, но тогда адвокат бывшей жены разыскивал его еще до первой зарплаты.
Почему ему так не везет? Трудно объяснить.
Но однажды он познакомился с Джорджем Смитом и тут же сообразил, что зигзаг удачи должен сделать крутой поворот. Имелась работенка, и Джорджу Спид оказался нужен как воздух, потому что считался лучшим водителем во всей Южной Калифорнии.
Они несколько раз встречались, а сегодня наступил решающий день. Спид знал, что ему предстоит сделать.
Он аккуратно оделся в форму офицера, одолженную у голливудского костюмера, и полюбовался своим отражением в зеркале.
Пусть он не очень высок. Тоже мне важность. И не похож на Дастина Хоффмана.
Ну, появилась лысина. Ерунда. У мистера Бэрта Рейнхолдса та же проблема.
Да, лицо напоминает любопытного хорька. А разве Эль Пачино суперкрасавец?
Спид наслаждался собой. Женщины от него без ума. А когда есть деньги (они сильно помогают врожденному очарованию), и женщины сами падают под него. Все, кроме бывшей жены – платиновой блондинки, танцовщицы с такими сиськами, что разбивают сердце любого мужчины. Однако эта красотка способна запилить до смерти.
Спид считал, что форма отлично сидит на нем. Прежде чем заняться другими делами, он несколько минут разглядывал себя. Нужно кое-что сделать перед вечерним марш-броском.
Спид многозначительно кивнул своему отражению. Такого случая он ждал всю жизнь, и упустить его нельзя.
Вики Фокс хотелось дать ухмыляющемуся охраннику ниже пояса. Ох уж эти мужчины! Думают только о сексе. Во всяком случае, большинство из них. Была в ее жизни парочка исключений, но этих особей пришлось добиваться с большим трудом.
Вики позволила себе расслабиться и вспомнила Максвелла Сицили. Вот это кадр! Парень, наверное, обмочил бы штаны, узнав, что она разоблачила его таинственную персону. Видимо, посчитал, что имеет дело с дурочкой, тупой красоткой с большими сиськами. Ну нет! Когда Вики Фокс шла на дело, она отлично ориентировалась в ситуации.
«Тоже мне Джордж Смит», – подумала Вики, когда тот связался с ней, и вскоре выяснила его настоящее имя. Вики быстро доходила до сути.
– Ты что, не носишь лифчика, милашка? – скалился толстяк и не отрывал взгляда от ее самого большого достояния.
«Давай, давай, тупое рыло, – думала Вики. – Какой кретин!»
Увидя ее в нормальном виде, он тут же скончался бы от инфаркта, не успев написать завещания. Одетая как служанка, Вики выглядела не лучшим образом. Ярко-рыжие волосы собраны в пучок на затылке. На лице – почти никакой косметики. И ее прекрасное тело (39, чашка Д, крошечная талия и красивые бедра) скрывала унылая форма.
– Не будь таким любопытным, Том, – шутливо препиралась Вики, заигрывая глазами. Она забыла, что не надела любимых искусственных ресниц. – Не твое дело, большой мальчик.
Том возглавлял охрану огромного поместья Ситроэнов, в котором Вики проработала шесть недель. Этот парень был готов на любые подвиги, переспи она с ним хоть разок.
– Мне бы хотелось попробовать, – продолжал он приставать.
– Ну… – облизав губы, Вики слегка прикоснулась телом к охраннику. – Что делаешь вечерком?
И они оба от души рассмеялись, потому что вечером должен был состояться благотворительный прием. Том будет по уши занят, обеспечивая охрану гостей и хозяев.
– Если бы мы могли вместе послушать концерт, – вздохнула Вики, намеренно расстегивая пуговицу на форме, а потом вторую, и еще медленнее третью.
Том чуть не подавился кофе.
– У тебя такие потрясающие сись… – начал он. Кто-то вошел в кухню для прислуги, и он заткнулся.
Вики быстро отвернулась и застегнула пуговицы. Тяжелое дыхание Тома сопровождало ее до двери. Когда придет время позаботиться о нем, с этим парнем проблем не будет.
Причем никаких.
А в городе Максвелл Сицили явился на работу в фешенебельный ресторан «Лиллиан», расположенный на Беверли Хиллз. Уроженцу Сицилии исполнилось двадцать девять. Рост в пять футов и вес в сто сорок фунтов говорили за себя. Иссиня-черные волосы были набриолинены и зачесаны назад, близко посаженные глаза все время оставались начеку. Максвелла портили слишком длинный нос и слишком тонкий рот. Но в целом он производил впечатление холодного красавчика и походил на отпрыска главаря мафии.
Максвелл на самом деле был сыном печально известного Кармина Сицили – короля наркотиков из Майами.
Они с отцом не разговаривали. Максвелл приехал в Калифорнию в поисках личного успеха. Подготовку он получил отменную.
– Привет, Джордж, – поздоровалась Хлоэ, метрдотель, которая курировала официантов и отвечала на телефонные звонки.
Максвелл кивнул. На работе его знали как Джорджа Смита – весьма удачный псевдоним.
– Жарковато сегодня, правда? – сказала Хлоэ, кокетливо обмахивая обвисшие груди журналом «Пипл».
Максвелл хотел проигнорировать ее, но потом опомнился и кивнул в знак согласия.
– Я тебя никогда раньше не спрашивала, – быстро затараторила Хлоэ, радуясь возможности поболтать с симпатичным официантом, на которого давно положила глаз. – Ты ведь актер? – она с надеждой посмотрела на Максвелла. – Я не ошиблась? Они всегда заметны.
Сицили опять кивнул. Слава Богу, сегодня последний день этого унизительного маскарада. Завтра он будет лететь в Бразилию с королевским выкупом, который заплатят мистер и миссис Маркус Ситроэн.
Максвелл Сицили не мог дождаться этого.
Крис Феникс, Лондон, 1965
Через три недели после исключения из школы Крис Пиерс отпраздновал свое шестнадцатилетие. Он связался со шпаной и поменял фамилию на Феникс, потому что мечтал стать рок-звездой.
Вся семья считала это глупостью. Изгнанный из школы и безработный, Крис не заслуживал уважения. Обе старшие сестры называли его ленивым бездельником. Отчим грозился отправить на работу и выбросить старую гитару, которую парень не выпускал из рук с тринадцати лет. А брат Брайан, любимчик семьи, получивший после окончания школы место клерка, сказал:
– Кончай хиповать! Ты ничего не добьешься сиплым голосом и дурацкой гитарой. Лучше спрячь ее. Доставь маме радость хотя бы разок.
Мама. Крис часто думал о ней. Дома понимали, что она командует благодаря громкому крику и язвительным придиркам, но Криса мать никогда не доставала, и это беспокоило родственников. Особенно Брайана.
А Эвис Пиерс просто радовалась, что младший сын решил сам выбрать дорогу в жизни. Она прибирала в богатых домах с четырнадцати лет. И гордилась тем, что подняла семью. Вскоре после рождения Криса его отец погиб во время несчастного случая на производстве, и шесть лет Эвис приходилось рассчитывать лишь на себя. Было тяжело прокормить четверых детей, но ей это удалось, а потом Эвис вышла замуж за Гораса Пиерса, водителя автобуса. Этот смельчак не побоялся жениться на женщине с четырьмя детьми.
Крис не помнил отца. Сохранился лишь выгоревший снимок: он, еще младенец, сидит у родителя на коленях. Отец показался Крису симпатичным парнем с волнистыми волосами и кривой усмешкой.
– Да, – часто говаривала Эвис с затаенным блеском в глазах. – За твоим стариком нужен был глаз да глаз. Но налей ему пивка и дай закурить, и он был счастлив до безумия. Знатный был попрошайка!
У Эвис всегда был острый язычок.
Крис сожалел, что не знал отца, на которого он так похож. Он с трудом общался с Горасом, тот вечно торчал перед телевизором.
В детстве Крис в основном находился рядом с матерью. Ребенком она брала его на работу. По понедельникам, средам и пятницам она убирала дом Эдвардсов на Хамильтон-Террас. А по вторникам и четвергам за углом Карлтон-Хилл работала у Терри Теренса, агента шоу-бизнеса.
Семья Эдвардсов жила в фешенебельном пятиэтажном доме, у них служили постоянная горничная и дворецкий. Эвис нанимали на тяжелую работу: натереть полы, вымыть окна и постирать.
Крису нравилось, когда накануне у Эдвардсов проходили приемы, ибо тогда его посылали в гостиную и библиотеку, чтобы почистить пепельницы. В восемь лет он собирал бычки, а потом приносил их в школу старшим ребятам, чем и обеспечивал себе всеобщее уважение.
У Эдвардсов были две дочери-задаваки. Крис влюбился сразу в обеих, но они не обращали на него никакого внимания.
Вся семья считала это глупостью. Изгнанный из школы и безработный, Крис не заслуживал уважения. Обе старшие сестры называли его ленивым бездельником. Отчим грозился отправить на работу и выбросить старую гитару, которую парень не выпускал из рук с тринадцати лет. А брат Брайан, любимчик семьи, получивший после окончания школы место клерка, сказал:
– Кончай хиповать! Ты ничего не добьешься сиплым голосом и дурацкой гитарой. Лучше спрячь ее. Доставь маме радость хотя бы разок.
Мама. Крис часто думал о ней. Дома понимали, что она командует благодаря громкому крику и язвительным придиркам, но Криса мать никогда не доставала, и это беспокоило родственников. Особенно Брайана.
А Эвис Пиерс просто радовалась, что младший сын решил сам выбрать дорогу в жизни. Она прибирала в богатых домах с четырнадцати лет. И гордилась тем, что подняла семью. Вскоре после рождения Криса его отец погиб во время несчастного случая на производстве, и шесть лет Эвис приходилось рассчитывать лишь на себя. Было тяжело прокормить четверых детей, но ей это удалось, а потом Эвис вышла замуж за Гораса Пиерса, водителя автобуса. Этот смельчак не побоялся жениться на женщине с четырьмя детьми.
Крис не помнил отца. Сохранился лишь выгоревший снимок: он, еще младенец, сидит у родителя на коленях. Отец показался Крису симпатичным парнем с волнистыми волосами и кривой усмешкой.
– Да, – часто говаривала Эвис с затаенным блеском в глазах. – За твоим стариком нужен был глаз да глаз. Но налей ему пивка и дай закурить, и он был счастлив до безумия. Знатный был попрошайка!
У Эвис всегда был острый язычок.
Крис сожалел, что не знал отца, на которого он так похож. Он с трудом общался с Горасом, тот вечно торчал перед телевизором.
В детстве Крис в основном находился рядом с матерью. Ребенком она брала его на работу. По понедельникам, средам и пятницам она убирала дом Эдвардсов на Хамильтон-Террас. А по вторникам и четвергам за углом Карлтон-Хилл работала у Терри Теренса, агента шоу-бизнеса.
Семья Эдвардсов жила в фешенебельном пятиэтажном доме, у них служили постоянная горничная и дворецкий. Эвис нанимали на тяжелую работу: натереть полы, вымыть окна и постирать.
Крису нравилось, когда накануне у Эдвардсов проходили приемы, ибо тогда его посылали в гостиную и библиотеку, чтобы почистить пепельницы. В восемь лет он собирал бычки, а потом приносил их в школу старшим ребятам, чем и обеспечивал себе всеобщее уважение.
У Эдвардсов были две дочери-задаваки. Крис влюбился сразу в обеих, но они не обращали на него никакого внимания.