Коллинз Джеки. Рок-звезда

   – Конечно, сэр, – ответил Бобби, весь во внимании. Туалеты на втором этаже. Вот это да! Интересно, что произошло с Сеймуром? Он никогда не пропускал работу.
   – Не вмешивайся, пусть делают, что хотят, – сказал Николз, пожирая глазами официантку.
   «О Боже! Он положил глаз на Шарлин», – подумал Бобби. Она прошла, бросив:
   – Добрый вечер, мистер Клайн, – и даже не заметила Бобби.
   – Будет много знаменитостей: певцов, кинозвезд, людей из общества, ну ты понимаешь, – продолжал объяснять Николз. – Не лезь к ним. Только выполняй все просьбы, – он почесал грудь, на которой висело несколько золотых цепочек. – Никогда не пялься. Им это не нравится. И никаких автографов, даже для умирающей мамы из Небраски. Понял?
   – Да, мистер Клайн.
   – И если заметишь наркотики, не обращай внимания, – словно невзначай добавил менеджер. – Конечно, если будет шум, посылай за мной. И ничего не смей продавать сам. Одна жалоба, парень, и ты без работы, несмотря на весь трудовой стаж.
   – Слушаюсь, сэр!
   На секунду Бобби подумал, не сказать ли Николзу, что он тоже был когда-то известен, хотя и не настолько, как эти люди. Однако разум подсказал ему не делать этого. Во-первых, Николз никогда не поверит, а во-вторых, чего он добьется, если все узнают, чем закончилась его карьера?
   Нет. Это секрет. После отъезда из Нашвилля он не пел и ничего не писал. Музыка осталась в прошлом.
   Туалет, или дворец Сеймура, как это место называли в клубе, был великолепным сооружением с черным гранитным полом, мраморными умывальниками, блестящими писуарами и серебристыми стенами, на которых были расклеены фотографии Мерилин Монро в разных позах.
   Николз протянул Бобби ключ от шкафа Сеймура. Там он нашел дорогие одеколоны, великолепные расчески, полбутылки курвуазье и пластиковый конверт с белым порошком, скорее всего, с кокаином, а также огромное количество разнообразных таблеток.
   Бобби затолкал кокаин и таблетки в укромное место, взял то, что было нужно, и закрыл шкаф. Он мало общался с Сеймуром, пятидесятилетним негром небольшого роста, обожавшим поболтать со знаменитыми клиентами.
   Приведя все в порядок, Бобби отправился на кухню, где служащие ужинали перед открытием клуба.
   Рокет помахал ему, Бобби взял тарелку со спагетти у помощника повара и устроился рядом с официантом.
   Рокет учился в актерской школе. Двадцатилетний итальянец с длинными сальными волосами обладал удивительно проникновенными глазами.
   – Тебе сегодня повезло, – произнес он в нос – Будешь работать наверху?
   – Да.
   – Жаль, что ты не знал об этом раньше. А то бы приготовился, – он заговорил шепотом. – Мы оба могли бы неплохо заработать.
   – Я готов, – сказал Бобби.
   – Да нет, – возразил Рокет. – Ты меня не понял. В этих туалетах можно хорошо заработать. У всех полно денег. И они хотят потранжирить. Как ты думаешь, почему Сеймур никогда ни с кем не разговаривает? Он чувствует себя королем и зарабатывает состояние, – он обернулся, прежде чем продолжить. – Дай мне час. Если кто-нибудь меня прикроет, я все достану. А потом мы поделим доходы поровну.
   Бобби не хотел продавать наркотики. Он отлично понимал, что до добра это не доведет. Кроме того, Николз Клайн уже предупредил его.
   – Нет, – сказал он и покачал головой. – Это слишком опасно. Я не хочу рисковать работой.
   – Ты вылетишь вон, если не дашь им то, что они просят, – многозначительно заявил Рокет. – Старик Сеймур долго там продержался, потому что отлично обслуживал клиентов. Если ты не справишься, то сразу вылетишь. Богачи такие противные.
   Бобби вспомнил закрытый шкаф Сеймура. Наверное, в словах Рокета было разумное зерно.
   – Давай, Бобби, нужно попытаться, – умолял Рокет, почувствовав слабинку. – Может, в нашем распоряжении только один день. Нужно попробовать.
   Туалеты на втором этаже оказались иным миром. Бобби привык к переполненным общественным уборным с шумными посетителями, которые, в лучшем случае, оставляли ему чаевые от десяти центов до доллара. Сюда же приходили великолепно одетые кинозвезды, рок-певцы, спортивные знаменитости, продюсеры, модельеры, банкиры, иногда политики, режиссеры и другие люди, добившиеся славы.
   Вспоминая слова Николза Клайна, Бобби старался не пялиться на них, но это давалось с трудом, здесь было слишком много известных лиц. Большинство из них входили и выходили, некоторые даже не оставляли чаевых. Другие же бросали десятку или двадцатку, словно мелочь. Джефферсон Лионакр, известный певец-негр, сунул ему в руку стодолларовую бумажку, а потом подмигнул и сказал:
   – Сегодня говновоз, а завтра – знаменитость.
   Бобби хотелось пожать ему руку. Какое название для песни! Но он больше ничего не писал.
   «А почему бы и нет?» – спросил он себя. Бобби потерял детский голос, но все же умел сочинять. Почему бы не стать композитором, хотя бы для себя. Конечно, не в стиле «кантри», как заставлял его мистер Леон Ру, а в стиле блюзов. Эта музыка Бобби нравилась.
   В последнее время он много слушал Джеймса Брауна и Арету Франклин. Эти двое знают, как петь.
   Если решиться, то можно написать блюз. В голове Бобби все время крутились мелодии. Может быть, пора записать их?
   Хорошо, но сначала нужно переехать, а потом уже сочинять песни. Просто для себя.
   – Эй ты, толстяк!
   Мысли Бобби прервал худой человек, похожий на рок-звезду. На нем были прилегающий пиджак из кожи ящерицы, оранжевые брюки и ботинки на высоких каблуках.
   – Где Сеймур?
   – Его нет, – ответил Бобби, страдая, что его назвали толстяком, хотя это и было сущей правдой.
   – Черт, это я вижу, – сказал мужчина, стоявший перед огромным зеркалом. – Где старик?
   – Он болен, – объяснил Бобби, наконец-то узнав в мужчине Дела Делгардо, ведущего вокалиста группы «Найтмеаз».
   Музыкант облизал толстые губы и поправил молнию на ширинке.
   – Он оставил что-нибудь для меня?
   – Что?
   Делгардо сузил глаза и произнес:
   – Нечего лапшу вешать, ты прекрасно знаешь, сколько будет дважды два, – в голосе появилась ненависть. – Мне нужно то, что я заказывал. Я все оплатил, и побыстрее.
   На какое-то мгновение Бобби захотелось влепить пощечину противной худобе. Но этим ничего не добьешься, только останешься безработным.
   Глубоко вздохнув, он подумал о конверте в закрытом шкафу Сеймура. Что делать? Достать его или ждать, пока этот маньяк поднимет шум?
   Бобби открыл шкаф, порылся внутри, взял конверт и протянул его клиенту.
   – Это?
   Идол рок-н-ролла издал одобрительный возглас.
   – Странно, что ты не заставил меня ползать на коленях и умолять, – заявил он, насыпая порошок на мрамор и занюхивая его.
   Бобби отвернулся. Он только однажды пробовал наркотики. Два года он наблюдал, что они делают с людьми. Этого оказалось достаточно, чтобы навсегда отвадить Бобби.
   – Пробуй! – скомандовал Дел, внезапно ставший дружелюбным.
   – Нет, спасибо. Это не для меня.
   – А ну, пробуй! – настаивал мужчина.
   – Не могу, меня выгонят с работы.
   Дел Делгардо опять превратился в самого себя.
   – Ты останешься без нее, если не попробуешь, толстяк! Бобби молился, чтобы кто-нибудь вошел прежде, чем он ударит этого негодяя. Но туалеты оставались пустыми.
   – Я тебе приказываю! – угрожающе повторил Дел. Интересно, как бы в этой ситуации повел себя великий Сеймур? Но в этот момент пришло спасение. Вошел мужчина средних лет в смокинге и это отвлекло внимание рок-звезды.
   – Привет, Маркус! – поздоровался Дел. – Ты как раз вовремя. Присоединяйся к празднику!
   К удивлению Бобби, элегантный мужчина подошел к накачавшемуся наркотиками певцу, словно лучший друг тепло потрепал его по плечу, достал из кармана золотую соломинку и вдохнул носом белый порошок.
   Бобби облегченно вздохнул. Нужды в нем больше не было. Кризис миновал. Он удалился и принялся тереть мраморные умывальники.
   – Мой альбом отлично продается, просто отлично. Правда, Маркус? – допытывался Дел.
   – Да, – ответил мужчина, говорил он с легким европейским акцентом.
   – Я точно обскакал Мика. Так?
   – Мы зарабатываем неплохие деньги. Ведь только это важно?
   – Да, – неуверенно ответил Дел. Ему-то было важнее обскакать Мика Джаггера и «Роллинг стоунз». И плевать на деньги.
   – Может, вернемся к дамам? – спокойно предложил Маркус. Дел Делгардо жадно занюхал последнюю порцию кокаина.
   – Давай. А почему бы и нет?
   Он в последний раз посмотрел на себя в зеркало и, довольный увиденным, спотыкающейся походкой последовал за своим другом. Как только они ушли, в дверь ворвался Рокет.
   – Ты знаешь, кто это был? – взволнованно спросил он.
   – Дел Делгардо. Какая дрянь!
   – Да не он, а другой?
   – Кто он?
   – Маркус Ситроэн. Владелец компании «Блю кадиллак рекордз». В его руках власть с большой буквы. Вот, – Рокет вывернул карманы. – Здесь самокрутки, таблетки, снотворные. Все, что смог достать. Будем надеяться, что Сеймур подольше поболеет.
   – Сколько брать? – спросил Бобби, на самом деле не желая влезать в торговлю.
   – Боже! – закатил глаза Рокет. – Иногда я тебя не понимаю, Бобби. Где ты прожил жизнь?
   – Говорят, ты сегодня видел Маркуса Ситроэна?
   С ним заговорила Шарлин. Наконец-то она заметила существование Бобби!
   – Да, – пробормотал он, не зная, как повести себя. Они стояли рядом. Бобби никогда не приближался к этой девушке, а посему удивленно обнаружил, что она крошечного роста. Но какая хорошенькая!
   – Послушай, – Шарлин склонилась к нему и принялась нашептывать. – Я не могу подойти ни к одной знаменитости, потому что обслуживаю на нижнем этаже. Сделай одолжение. Если он появится сегодня, передай ему это. Пожалуйста, – она умоляюще смотрела на Бобби, отдавая кассету.
   Такая золотая возможность. Можно было просто сказать: «Конечно. Приходи ко мне на свидание, а я передам ему запись». Это было бы так легко, Рокет не задумываясь поступил бы именно так. А Бобби еле выдавил из себя:
   – Ладно.
   – Спасибо, милый, – Шарлин встала на цыпочки и поцеловала его в щеку. – Ты такой хороший.
   И тут же сбежала. Так Бобби упустил свой случай. Черт подери! Появился Рокет, он весь горел от нетерпения.
   – Ну и предстоит же нам работка сегодня! Все высшего качества. Сеймур случайно не вернулся?
   Бобби в душе надеялся на это. Заботиться о богачах было трудно, он предпочитал шум и потасовки на нижнем этаже. Кроме того, не хотелось торговать «травкой», хотя деньги были нужны. В конце концов, он же не толкает наркотики младенцам на улице? Рокет правильно говорил, что у этих людей полно денег и никто не заставляет их покупать.
   – Опять будешь работать на втором этаже, – объявил Николз Клайн, внезапно появившийся сзади. Рокет виновато отскочил. – Пока все нормально. Жалоб на тебя не поступало.
   – А что с Сеймуром? – поинтересовался Бобби.
   – О нем не беспокойся, – с легкостью ответил Николз. – Просто работай и никому не мешай.
   – Здорово, – после ухода Клайна опять появился Рокет. – Просто работай и ловко опустошай их карманы! – и истерично хмыкнул.
   Ночка опять выдалась бешеная. Но когда люди просили что-нибудь, Бобби был наготове и вскоре понял, что богатые и знаменитые с удовольствием сорят деньгами.
   В час закрытия он поискал Рокета, чтобы отдать долю, но нигде не обнаружил. Бобби торопился. Маркус Ситроэн не показывался, и пленка с записью Шарлин так и осталась у него. Бобби не мог дождаться, чтобы прослушать ее.
   Дома он поставил кассету в переносной магнитофон, сувенир из Нашвилля. И с ужасом обнаружил, что пела Шарлин отвратительно. Она все время старалась перекричать группу, которая играла слишком громко, а голосок у нее слабый и непоставленный.
   Значит… Шарлин мечтает стать певицей. Во всяком случае, у них общий интерес – музыка. Бобби точно знал, что может заставить этот голос звучать значительно лучше.
   Успокоив себя этой мыслью, он заснул и проснулся несколькими часами позже с ужасными болями в желудке.
   – О Боже! – корчась от боли, Бобби с трудом поднялся с постели и дополз до ванной, где его вырвало.
   Бобби охватила паника. У него что-то страшное, а что делать – неизвестно. Собрав все силы, Бобби дотащился до комнаты Эрнеста и Фанни, включил свет, чем и разбудил обоих.
   – Что ты здесь делаешь, парень? – завопила Фанни. Она села на кровати, огромная грудь вывалилась из ночной сорочки.
   – Мне плохо, – выдохнул Бобби. – Страшная боль.
   – Какая боль? – подозрительно спросила Фанни.
   – Он просто пьян, – пробормотал Эрнест и натянул простыню на голову.
   – Мальчик никогда не пьет, – огрызнулась Фанни, готовая к бою.
   – Это ты так думаешь, женщина, – многозначительно ответил Эрнест.
   Бобби схватился за живот. Это наказание за торговлю наркотиками. Он знал, что продавать их нельзя. Зачем только Рокет уговорил его?
   Его прошибло потом, а потом, как спазма, схватила боль. И он, как мертвец, рухнул на пол.
   Бобби услышал лишь последние слова Эрнеста:
   – Черт! Мне нужно отдыхать, женщина. Зачем будить меня посреди ночи? Сделай что-нибудь, ведьма. Выброси его отсюда! Я не выношу этого толстого лентяя, паршивого неудачника!

1987 Суббота, 11 июля

   Выйдя из душа, Крис обнаружил неподражаемую Сибил лежащей поперек кровати, абсолютно нагой, если не считать красной розы, стратегически положенной на лобок.
   – Хочешь пособирать цветочки, счастливчик? – заговорила она тоном уличной проститутки. – Двадцать баксов за парад роз, и ты попадешь в рай!
   Какого черта она провоцирует? Почувствовав желание, Крис даже разозлился. И тут же ретировался в ванную, а по дороге произнес: – Сделай одолжение, милая, надень трусики и перестань мешать.
   – Ладно, парень, но завтра ты мне за все заплатишь, – шутливо припугнула она.
   Он закрыл дверь.
   – Я не выйду, пока ты не оденешься.
   – Ты сильно пожалеешь об этом дне, – произнесла Сибил с сильным иностранным акцентом. – Я тебе отомщу.
   Одно было здорово в этой девушке – она всегда готова рассмешить. Добрая и веселая, Сибил обладала чувством юмора. О ней мечтали все мужчины Америки, а постель она делила только с Крисом. Он получил эксклюзивные права на роскошное тело этой блондинки, на ее лицо Мисс Америки и на копну блестящих волос.
   Тогда зачем ему нужна Астрид, хозяйка особняка в Англии?
   Для страховки. Пока существует Астрид, он не сможет по-настоящему привязаться к Сибил. И наоборот. Крис не хотел даже думать о браке, от этого слова у него мурашки бежали по спине. Семья означала ловушку. Однажды Крис попробовал жениться и не собирался попадаться на этот крючок еще раз.
   В джинсах и простой рубашке, он заглянул в спальню. Сибил исчезла, остался лишь запах духов. «Вода для сексуальной блондинки», – подумал Крис и довольно хмыкнул.
   На первом этаже супруги-шотландцы, постоянно жившие в особняке, были заняты какими-то домашними делами, но мгновенно всполошились, как только появился хозяин.
   – Добро пожаловать домой, мистер Феникс, – сказала полненькая клуша Мейбл. – Хотите чашечку чая?
   Крис кивнул и пошел дальше осматривать свои владения. Два золотистых Лабрадора тут же подбежали к нему. Он наклонился, погладил собак и минут десять играл с ними.
   Его особняк стоял на двух акрах идеально ухоженной земли. Ярко-зеленые газоны, роскошные клумбы, лимонные и апельсиновые деревья и обязательные в Голливуде бассейн и теннисные корты. Неплохо для английского парнишки, которого в пятнадцать выгнали из школы без гроша в кармане.
   Несколько садовников-мексиканцев прилежно трудились. Крис помахал им. Как хорошо вернуться в Лос-Анджелес. Здесь чудная погода. Крис вырос в Англии, где постоянно шел дождь, стоял туман, и поэтому ценил тепло и солнце. Кроме того, он очень любил загорать.
   Сибил выбежала из дома в мини-бикини. Садовники оставили работу и пялились на нее. Собаки залаяли. Подарив Крису улыбку победительницы, она грациозно нырнула в бассейн.
   Когда эта девушка перестанет заводить его? Завтра она заплатит за все, и как!
   – Может, присоединишься? – невинно позвала Сибил, появляясь из-под воды.
   – Нет, мне нужно потренироваться.
   Крис пошел дальше к шикарному дому у бассейна, где располагался гимнастический зал. Уже два года он занимался с тренером тяжелой атлетикой. Его мускулы от этого стали еще рельефнее. Крис от природы был гибким, атлетически сложенным парнем. Но теперь он действительно находился в потрясающей форме. Многие рок-звезды к тридцати восьми думают об уходе со сцены. Но не Крис. В нем заложен избыток энергии и сил. За что бы он не брался, все получалось. Его выступления имели грандиозный успех.
   Двадцать минут самоистязаний, и пора поплавать. Басейн оказался пуст, видимо, Сибил занялась чем-то другим.
   Проплыв тридцать раз туда и обратно, Крис почувствовал себя свежим и готовым к бою.
   А у бортика уже ждал менеджер, Хокинз Лямонт – американец, известный под кличкой Сокол.
   Он был весьма модно одет: в белые брюки, рубашку с короткими рукавами, светлые мокасины и бежевый крокодиловый пояс от Гуччи. Этот высокий сорокалетний мужчина с прекрасным загаром словно излучал уверенность в себе. И недаром. Потому что Сокол давно стал одним из самых известных менеджеров в шоу-бизнесе и занимался делами только первоклассных клиентов. Крис работал с ним уже три года после того, как бросил своего бывшего агента, невыносимого Доктора Хеда.
   – Похоже, ты в прекрасной форме, – заявил Сокол, усаживаясь под зонтик с желтыми полосками.
   Крис кивнул.
   – Я отлично чувствую себя, без балды.
   Он действительно так думал и вспомнил, что еще несколько лет назад не мог бы похвастаться подобным.
   Как и положено в Голливуде, Сокол широко улыбнулся, обнажив великолепные вставные зубы.
   – Я пришел к тебе с приветом от Маркуса Ситроэна. Он очень рад, что ты согласился выступить сегодня на приеме, организованном его женой.
   Крис обмотался полотенцем и присел.
   – А разве у меня был выбор? – сухо произнес он.
   – Ты сделал правильный выбор, – намеренно подчеркнул Сокол. – Сегодня будет удивительный вечер. Маркус хотел пригласить трех самых лучших певцов, и ему это удалось. Тебе бы не хотелось, чтобы твое место занял Спрингстин, так ведь?
   Крис смотрел, как Мейбл шла по газону с подносом. Чай и тост для него и хрустальный стакан с минеральной водой с лимоном – для гостя.
   – Надо побыстрее освободиться, – натянуто сказал Крис.
   – В этом нет проблемы. Ты выступаешь последним после Бобби Манделлы и Рафаэллы. Я поставил Маркусу это условие. Ты должен и здесь быть звездой.
   – Конечно, – заерзал Крис. Эта затея ему почему-то ужасно не нравилась.
   – Сибил пойдет с тобой? – словно ни в чем не бывало, спросил Сокол.
   – Не знаю, я ее не приглашал.
   – Это будет потрясающи прием.
   – Я не собираюсь оставаться на ночь.
   – Tы можешь передумать.
   – Нет.
   Сокол отхлебнул минеральной воды и поднялся.
   – Позвоню позднее. Лимузин будет в три тридцать. Нужно выехать не позже четырех.
   Как только менеджер удалился, появилась Сибил. К счастью, она оделась, но все же слишком откровенно. Хлопчатобумажная майка еле прикрывала грудь. На ней явно не было лифчика, коротенькие шорты, белые гольфы и кроссовки «Рибокс» завершали наряд. Ей бы впору приветствовать футболистов на стадионе.
   – Куда собралась? – спросил Крис.
   – А разве я не говорила? – широко раскрыла глаза Сибил. – Иду сниматься к очень сексуальному фотографу. Думаю, он захочет надругаться над моим девичьим телом. Как мне поступить?
   – Пусть наденет презерватив! Сибил нахмурилась:
   – Крис! Это не смешно. Тебе ведь не хочется, чтобы я переспала с ним.
   – Послушай, милая, если такое произойдет, то у тебя не будет времени рассказать мне о случившемся.
   – Неужели? – с вызовом спросила она.
   – Точно. Я тебя выгоню, девочка. Запакую вещи и выставлю их за порог.
   Сибил это не порадовало, и она внезапно повзрослела:
   – Ты настоящий шовинист! И наверно думаешь, что я не знаю о той шлюхе-датчанке, которую ты содержишь в Лондоне.
   Значит, все открылось. Впервые за то время, что они жили вместе, Сибил посмела упомянуть об Астрид.
   – Послушай внимательно, – спокойно ответил Крис. – Я никогда не притворялся идеальным, но требую этого от тебя.
   – Черт побери! – огрызнулась она. – Мои друзья постоянно говорят, что ты – двуликая крыса. Почему я должна мириться с этим?
   – Никто тебя к кровати не привязывает.
   – Я тебя ненавижу, Крис Феникс. Однажды ты вернешься и не найдешь меня дома. Вот тогда-то ты пожалеешь.
   И Сибил гордо удалилась.
   Крис глубоко вздохнул. Вряд ли день будет хорошим.
   Джордж Смит, он же Максвелл Сицили, сел в первый автобус, на котором официанты из «Лиллиана» отправлялись в имение Ситроэна, чтобы подготовить все необходимое к самому выдающемуся приему года. Повара, официанты и шоферы оживленно болтали между собой. Никому из них не хотелось пропустить такое событие. Пресса писала о нем уже несколько недель, и шумиха не умолкала. Там соберутся избранные пятьдесят пар, заплатившие за право участия в приеме по сто тысяч долларов.
   Максвелл устроился у окошка и наблюдал за целой колонной автобусов с обслугой. По извилистой дороге их доставят на побережье Тихого океана, а оттуда останется проехать двадцать пять минут по живописному пляжу.
   Напевая под нос, он старался не вслушиваться в разговоры соседей, но обрывки все же долетали до ушей Максвелла. В основном говорили о деньгах. Интересно посмотреть на людей, которые смогли заплатить невероятную цену за один вечер.
   – Так хочу послушать Рафаэллу, – сказал молодой водитель, не обращаясь ни к кому. – Она лучшая из лучших.
   – Ну нет уж, я бы предпочел Уитни Хьюстон, – заспорил помощник повара. – Такая сексуальная штучка!
   – Ну и что? Они все трахаются, – хмыкнул худой официант в очках, он почему-то постоянно скалился.
   «Да, – подумал Максвелл, – это правда. Они все трахаются, и все лгут. Выуживают у мужчин деньги, а потом сбегают».
   Он-то знает. Отец научил Максвелла этим премудростям еще в детстве. Именно поэтому он и предпочитает проституток.
   Заплати, и получишь все.
   Заплати, и ты – босс. Без всяких споров.
   Женщины – низменные создания. Они должны всегда стоять на коленях. Чтобы поняли, кто хозяин. Им никогда нельзя поддаваться. Ни за что.
   На мгновение Максвелл подумал о Вики Фокс. Многое зависело от нее. Если эта дамочка испортит дело…
   Так думать нельзя! Никаких отрицательных мыслей. Пусть Вики – женщина, но ее отлично рекомендовали. Не будь Максвелл уверен, что она успешно сыграет свою роль, он никогда бы не нанял ее. То же самое касается Спида.
   Обычно Максвелл предпочитал работать в одиночку. Зачем зависеть от других? Но это дело слишком серьезное. Ему нужна помощь. Поэтому появились Спид и Вики. Информация этой женщины оказалась бесценной. Она отлично сработала. Максвелл в этом не сомневался. Вики платили за услуги, поэтому она знала, как поступать.
   Максвелл был меньше уверен в Спиде. Никчемный негодяй, да еще жадный. Но шофер отменный. Ничего другого от этого парня и не требуется. Просто оказаться в нужном месте в нужное время. А потом вести машину. Максвелл не сомневался, что справится.
   Он получит состояние, и никто не посмеет остановить его.
   Как только Рафаэлла вошла в свой номер в «Эрмитаже», тут же позвонил Маркус Ситроэн.
   – Все в порядке? – спросил он.
   – Да, спасибо.
   – Ничего не нужно?
   – Нет, Маркус.
   – Я хочу приехать.
   – Не стоит, – быстро сказала Рафаэлла. – Не сегодня. Я устала, а вечером концерт. Увидимся там.
   Маркус был явно недоволен отказом:
   – Ладно. Я позвоню через час.
   Она получила час отсрочки, чтобы распаковать вещи, принять горячую ванну, прилечь на кровать, покурить и попереключать каналы американского телевидения.
   Рафаэлла увидела себя в программе МТВ. В лучшем виде. Задумчивую и страстную, с длинными черными волосами, обрамлявшими идеально красивое лицо. Ее хрипловатый голос будил эротические мысли у всех, кто слушал песню.
   Рафаэлла.
   Мудрая.
   Знающая, что почем. Повидавшая жизнь. Чувственная.
   «Какая фальшивка! Она не спала с мужчиной уже год».
   Сначала карьера.
   Потом жизнь.
   Она выбирала сама.
   «Дорогой Маркус Ситроэн, сделай меня суперзвездой, и я буду принадлежать тебе».
   Он сдержал слово, и настал день расплаты.
   Рафаэлла и так удивлялась, что сумела заставить его ждать слишком долго.
   Девушка из компании, сдававшей автомобили внаем, просмотрела документы Спида, не переставая жевать резинку.
   – Серый «кадиллак», – спокойно повторил Спид. – Я брал его в прошлую субботу и две недели назад.
   Не говоря ни слова, она взяла ручку, написала разрешение на аренду машины, сняла телефонную трубку и пробормотала в нее:
   – Дэн, серый «кадиллак», – она жестом показала на соседнюю дверь. – Получите его на дороге. Как будете платить?
   Спид достал наличные. Девушка пересчитала деньги, протянула ему квитанцию и автоматически сказала:
   – Желаю хорошо провести день.
   – Непременно, – ответил он и подмигнул. Спид не сомневался, что произвел неизгладимое впечатление в серой шоферской форме и фуражке с кокардой.