Лаймон Ричард. Во тьме

   Получила? Не надо было подсматривать! Так тебе и надо!
   Грязный паршивый ублюдок!
   Хотелось убежать.
   Но она осталась.
   Надо хоть посмотреть, как эта сучка выглядит. «Ну же, обернись. Дай на себя взглянуть. Может, кто-то из моих знакомых».
   Весьма маловероятно. Кроме читателей библиотеки, Джейн мало кого знала в городе. Она рассталась со всеми своими друзьями, когда переехала сюда на новое место работы.
   – Не следовало сюда приезжать, – досадовала она.
   Кто она? Кто эта жалкая чертова потаскуха?
   Вероятно, одна из студенток Брейса. Готова поручиться. Грязное занятие трахать своих студенток. Хотя это встречается на каждом шагу. Впрочем, что здесь такого особенного, он ведь мужчина. Это у них в крови. Все они такие похотливые, что готовы трахать все, что шевелится.
   Почему Брейс должен быть другим?
   "Но я думала, что он не такой.
   Да? Тогда полюбуйся на него в действии – дает одной из своих отличниц частный урок.
   Ну же, сучка, обернись. Покажи, что там у тебя, а?
   Ты смазливее? У тебя больше сиськи?"
   На вид она была действительно стройнее. Это было очевидно, и для этого даже не надо было поворачиваться. Джейн была видна сужавшаяся до тонкой талии спина, переходившая затем в широкие бедра.
   – Не настолько уж она и стройнее меня, – успокаивала себя Джейн. – А я, несомненно, сильнее.
   Ага. Кожа да кости. Вот-вот развалится.
   Член вышел из нее полностью, и никто не потянулся к нему, чтобы что-нибудь с ним сделать. Девчонка все еще держала Брейса за плечи, его же рук не было видно – наверное, массировал ее груди. Ткнувшись несколько раз, налитая кровью головка члена наконец приняла нужное положение и девушка опустилась, принимая в себя всю его длину и толщину.
   Джейн застонала.
   Перестань смотреть! Остановись!
   «Нет. Я должна посмотреть, как она выглядит спереди. Что в ней такого особенного».
   «Попробуй постучать в окно, – подсказывал Джейн внутренний голос. – Она наверняка обернется, если несколько раз хорошенько стукнуть».
   "А почему бы и нет? Какого черта? Они заметят меня и узнают, что я подглядывала, и...
   Ну и что? Что Брейс может сделать, бросить меня?
   Давай же, сделай так.
   Нет. Это будет безумием".
   Внезапно Джейн услышала голоса в другом конце двора. Она отскочила от окна и посмотрела в сторону калитки. Там никого не было. Пока что. Но голоса все еще были слышны.
   Мужской и женский.
   Наверное, еще один профессор ведет к себе домой студентку потрахаться.
   О Боже мои! Нельзя, чтобы меня здесь застали!
   Она суетливо завертелась на месте, высматривая место, где бы можно было спрятаться. И увидела шезлонг, за который можно было бы присесть. Но он стоял у противоположного конца бассейна, и туда бы она наверняка не успела.
   Больше спрятаться было некуда.
   Кроме бассейна, который был всего в нескольких шагах.
   Джейн подбежала к нему, быстро села и опустила ноги в холодную воду. Затем подвинулась вперед, так что край борта стал давить в задницу, и, перенеся руки на самый край, стала медленно спускаться. Поднимаясь по телу, вода окутывала его холодом.
   Когда вода достигла талии, она развернулась к стенке бассейна лицом и, погрузившись до подбородка, глубоко вдохнула и разжала руки. И пошла на дно. Не двигаясь и полностью расслабившись, она ждала. Через несколько секунд вода начала выталкивать ее. Тогда она выдохнула немного воздуха, и подъем прекратился.
   В легких появилась боль.
   «Может, уже можно всплыть? – подумала она. – Они уже наверняка вошли в квартиру, – убеждала она себя. – Но даже если еще и не вошли, вряд ли они заметят меня здесь, в углу. Наверное, здесь так темно, что им не удастся меня увидеть, даже если они сюда посмотрят».
   Но Джейн решила подождать еще немного.
   «Как насчет тридцати секунд? Смогу еще продержаться полминуты?»
   Мысленно она начала медленно считать до тридцати. На счет «десять» легкие уже словно сжимали в тисках, и каждый мешочек в них пылал пламенем.
   На счет «тринадцать» она всплыла глотнуть воздуха и сделала большой шумный вдох.
   Хоть бы никто этого не услышал!
   Смахнув рукой воду с глаз, она окинула взглядом двор, пытаясь дышать ровнее.
   Полуночников нигде не было видно.
   Вцепившись пальцами за край бассейна, Джейн подтянулась, чтобы посмотреть на окно Брейса.
   "Оно и к лучшему, что пришлось прятаться, – подумала она. – Иначе я бы до сих пор там стояла.
   Назад дороги нет, – сказала она себе. – Но без луж и мокрых следов на бетоне не обойтись. Не захочешь же ты оставлять такие бросающиеся в глаза улики под окном.
   А сделать надо вот как: вылезти на другой стороне бассейна и увести следы подальше от квартиры Брейса".
   Ах, мать его.
   И Джейн пробкой выскочила из бассейна. Хлынувшая с нее вода подняла брызги и затем забарабанила по бетону. Под тяжестью воды шорты спустились наполовину, и ей пришлось их подтянуть.
   Когда она шла к окну, кроссовки шумно хлюпали.
   «Кому какое дело?» – приговаривала она про себя.
   Зачем я это делаю? Я ведь не настолько глупа!
   Она остановилась прямо перед окном и прильнула к нему настолько близко, что мокрым лбом коснулась стекла.
   «Ага, теперь мне, надеюсь, стучать не придется», – обрадовалась она, потому что девушка теперь повернулась лицом к ней – встала с дивана и шла прямо на нее. Высокая и худощавая, с мокрыми локонами, прилипшими ко лбу и вискам, с покрывшимся испариной лицом, с раскрасневшимися от слишком страстных поцелуев губами, пятнами от засосов на шее, плечах и грудях – поставленных Брейсом.
   "Не лицом она привлекла его, – злилась Джейн. – Я намного красивее.
   Должно быть, сиськами.
   Вдвое больше моих.
   Они подпрыгивали и раскачивались при ходьбе.
   Ну, хватит.
   Подняв вверх руки, девушка схватила края штор и начала было сдвигать их, но в этот момент ее взгляд случайно упал в окно – прямо на Джейн, которая приплюснула лицо к стеклу и оскалилась.
   Глаза девушки полезли на лоб, а челюсть отвисла.
   Пронзительный крик Джейн услышала, уже когда неслась сломя голову вдоль бассейна.
   Хотя она ежесекундно оборачивалась, но никто так и не выглянул ни из одного окна, не распахнулась ни одна дверь.
   Если я буду достаточно быстрой...
   Затем вбежала под арку.
   Получилось!
   Отворив калитку, она ступила на тротуар, осторожно прикрыла ее, затем быстро перебежала улицу и присела за припаркованной машиной. Оттуда она наблюдала за фасадом «Королевского сада». Из дома никто не выбежал.
   Она выпрямилась и пошла, убыстряя шаг и поглядывая на калитку. Пока все шло нормально.
   На первом же перекрестке Джейн свернула направо.
   Унесла ноги!
   И она расхохоталась.
   «Слышала, как завопила ч-ч сучка? – спросила она себя. – Сделала ее! Ох, как я ее сделала!» – И она снова рассмеялась.
   «Брейс, возможно, догадается, что это была я, – подумала она. – Ну и что? Ничего он мне не сделает. А мне плевать, что он обо мне подумает, грязный сукин сын. Надеюсь, что заставила его малолетнюю шлюшку описаться от страха».
   Затем Джейн заплакала. Она шла и рыдала белугой.
   – Не дури, – приказывала она себе.
   Она со злостью пнула пустую пивную банку. Та подскочила и с грохотом поскакала по тротуару.
   – Чтоб его гребаный хрен отвалился, – буркнула она. Шмыгнув носом, добавила: – Так оно, вероятно, и будет. Чертов хрен, наверное, никогда не слышал о резинках.

Глава 27

   Проснувшись, Джейн обнаружила, что она в своей спальне, а за окном чудесное солнечное утро. «Прекрасный день», – подумала она. Но какое-то смутное чувство холодной внутренней пустоты предвещало неладное. Что-то гадкое произошло в ее жизни, и как только она начала вспоминать...
   О!
   Брейс.
   Внезапно нахлынувшее воспоминание об увиденном в окне его квартиры заставило ее со стоном повернуться на бок. Она ухватилась за живот и подтянула колени.
   Что-то не в порядке было с одеждой.
   Взглянув вниз, Джейн увидела на себе топик и спортивные шорты.
   И нахмурилась.
   Как это я? Неужели просто плюхнулась в кровать вчера, даже не...
   Так оно и было.
   И все вмиг припомнилось: как притащилась домой, запыхавшись и рыдая, ослепши от слез; как доковыляла до кровати и рухнула на нее навзничь, зарывшись лицом в подушку.
   Ах да.
   Даже на душ не хватило сил.
   – Надо было хотя бы почистить зубы, – скривилась она.
   Она провела языком по зубам – какой мерзкий шершавый налет.
   – Здорово, – пробормотала она и со стоном поползла с кровати.
   Когда же попыталась встать, взбунтовались все мышцы, и Джейн снова застонала. И каждый шаг давался со стоном, когда, согнувшись и прихрамывая, она поплелась в ванную комнату.
   "Первое, что сделаю, если доберусь, – почищу зубы. Следующим делом пописаю. Или это раньше? Нет, надо сначала заняться зубами – они омерзительны и все-таки во рту.
   Итак: зубы, на горшок, затем под душ, потом доползти до кухни и поставить вариться кофе.
   Или начать с кофе, чтобы он как раз успел свариться...
   Нет, нет, нет. Подождет".
   В ванной Джейн сразу направилась к аптечке. Через силу выпрямившись, она принялась чистить зубы перед зеркалом.
   Всклокоченные волосы, синяки под глазами, впалые щеки, желтоватое пятно от еще не сошедшего синяка на щеке – там, где на лицо наступил пес.
   Зрелище – ну просто ласкает взор.
   И сплюнула в раковину вспенившуюся воду.
   Затем продолжила процедуру, пристально всматриваясь в свое отражение. Даже в самые худшие дни (а этот вполне можно было бы к ним причислить) я выгляжу краше, чем та девка Брейса с лошадиной мордой".
   Закончив чистку, она отложила щетку в сторону и склонилась над раковиной, чтобы пополоскать рот. Набирая воду в сложенные лодочкой ладони, она засмотрелась на отражение ложбинки между грудями.
   «Допустим, что сиськи у нее больше моих, но это еще не значит, что лучше».
   Джейн передернула плечами, завороженно глядя, как упруго всколыхнулись груди внутри отвисшей рубашки.
   – Ух! – воскликнула она.
   Хихикнув, она отвернулась от зеркала и шагнула к унитазу, на ходу стаскивая с себя топик, который затем полетел в угол.
   Встав спиной к унитазу, Джейн сунула большие пальцы под резинку шортов и уже было начала их стягивать, как взгляд ее случайно упал вниз.
   – Что? – пробормотала она, ничего не понимая и скорее озадаченно и растерянно, чем испуганно.
   Что бы это ни было, может, она просто как-то не так посмотрела и в этом нет ничего особенного?
   На вид какие-то ряды черных значков на коже между грудями и шортами.
   Маленькие черные загогулины, образующие корявые вертикальные и горизонтальные линии.
   Джейн наклонилась ниже, и, приподняв руками груди, посмотрела поверх кистей.
   – О Боже! – вырвалось у нее.
   Надписи.
   Кто-то что-то написал на теле, и, судя по всему, сделано это было фломастером.
   Но прочитать текст не получалось.
   И проблема была не в том, чтобы прочесть вверх тормашками – иногда Джейн специально переворачивала книги и тренировалась в таком чтении.
   Этот текст все равно казался какой-то белибердой.
   – Иностранный язык? – недоумевала она. – Нет, это не...
   Написано в обратную сторону!
   Это как надписи впереди на карете «скорой помощи», когда смотришь на них не в зеркало заднего обзора.
   Джейн поковыляла к аптечке. В ее зеркале бессмысленный набор черных значков превратился в буквы, слова...
   Моя дорогая! На полотне твоего тела и души мы пишем книгу о...
   О чем?
   Она спустила вниз шорты.
   Джейн.

Глава 28

   Вначале осознание того, что МИР побывал в спальне ночью, пока она крепко спала, вызвало у нее дурноту. Хотя такого рода визиты, разумеется, он наносил не впервые.
   Тогда он оставил стишок о поцелуях. Почти повсюду.
   На сей раз целый опус (если это заслуживает такого названия) на ней самой.
   – Как ему это удалось, не разбудив меня? – изумлялась она.
   Может быть, легкими касаниями. И что же еще он сделал?
   –Все, что желал, – пробормотала она.
   Вперившись в послание, Джейн представляла себе, как МИР приседает рядом на матраце, задирает топик и начинает со слов «Моя дорогая» прямо под грудями, спускаясь все ниже и ниже, строчка за строчкой, скользя кончиком фломастера по коже. Предлог "о" занимает огромное пространство между пупком и пояском шортов.
   – Нарочно не оставил места для последнего слова, – предположила она.
   Потому что он именно так и хотел закончить свою странную записку: нацарапав ее имя там, где она могла прочесть его сквозь тонюсенькие колечки лобковых волос.
   Своеобразный юмор, надо полагать.
   Или, быть может, с целью придать всему этому некий глубокий смысл.
   Это – Джейн, ее суть и ее средоточие.
   "О,так вот кто я для МИРа, – возмутилась она. – Может, таким образом он хотел назвать меня девицей легкого поведения. Или даже хуже. Возможна масса вариантов, – предположила она. – Возможно, всего лишь способ заявить о своем посещении.
   Ох уж этот МИР со своими маленькими причудами.
   Вроде письма задом наперед. Как, черт побери, ему это удалось? С помощью зеркала? Еще интереснее, зачем? Чтобы поразить меня необычайностью, и только? Попытка запугивания?
   А что, если лишь затем, чтобы я смогла прочитать это в зеркале? Пожелал упростить для меня задачу.
   Может быть.
   Возможно, возможно, возможно.
   А зачем он вообще все это делает?
   Извращенцу в кайф заигрывать со мной, вот почему".
   Запрокинув голову, Джейн выкрикнула:
   – Эй, МИР. Если уж ты забираешься ко мне, лезешь, куда не следует, оставляешь на мне свои автографы и все такое, так почему бы тебе не подкинуть мне немного деньжат? Доказал бы, что не изменяешь правилам, и я бы это по достоинству оценила.
   Затем она ухмыльнулась своему изображению и встряхнула головой.
   – Ты находишь меня забавной, МИР?
   "По крайней мере, хоть он меня не покинул, – утешала она себя. – Уже это заслуживает благодарности. Не бросил.
   Верный и богатый, чего еще надо девушке от парня?"
   Возможно, нормальной психики?
   Посмеиваясь, Джейн вышла из ванной комнаты, пошла в кухню и включила кофеварку. На обратном пути остановилась у телефона, прихватила блокнот и ручку и в ванной комнате перед зеркалом скопировала надпись.
   Затем снова ее прочла, уже из блокнота.
   «Моя дорогая! На полотне твоего тела и души мы пишем книгу о Джейн».
   – Правильно, – пробормотала она. Затем вновь принялась изучать ее в поисках намека на то, где и когда искать следующий конверт. Но ничего подобного отыскать не удалось. Что, впрочем, было неудивительно. На послание такого рода записка мало походила.
   Это не инструкция. Скорее комментарий. Чем и объяснялось то, что она не сопровождалась денежным вкладом.
   А кто утверждает, что денег не было?
   –Надо поискать, – решила она. – Что я себя убеждаю, что он не оставил деньги.
   Поисками, однако, можно заняться и после душа.
   Но перед тем как туда отправиться, Джейн еще раз сличила переписанное с отражением в зеркале и, не обнаружив расхождений, отложила блокнот в сторону.
   И уже стала поворачиваться.
   А что, если он написал у меня на спине?
   Джейн развернулась и заглянула через плечо.
   Спина была чуть розовой от вчерашних солнечных ванн. Тесемки бикини оставили бледные полоски, а на ягодицах – бледный треугольник с двумя лучами, поднимающимися к пояснице.
   Спина в качестве канцелярской принадлежности не использовалась.
   «Ну что ж. Надо радоваться», – убеждала она себя, но чувствовала лишь легкое раздражение и разочарование.
   Под горячим душем Джейн стояла долго.
   Надписи сходили нехотя. После первой атаки мыльной мочалкой и водой на коже еще оставались едва проступающие письмена, и лишь после третьего приступа окончательно исчезли последние следы чернил.
   После душа Джейн побродила по дому в поисках денежного приза, но искала небрежно, поскольку вовсе не верила в его существование.
   Ничего она и не нашла.
   Тогда Джейн позавтракала, оделась и поехала в библиотеку. Приехав еще до открытия, она тут же с головой ушла в работу.
   И занятие рутинными обязанностями очень помогало.
   Однако, как только внимание рассеивалось, в голову вновь лезли мысли о Брейсе и его девчонке, и хотелось рвать и метать. Или рыдать.
   Впрочем, какое отлетное было выражение лица у той подруги, когда она увидела меня в окне. Представление почти оправдало цену входного билета.
   Какую цену? Разбитое сердце?
   Иногда Джейн улыбалась или тихо хихикала, вспоминая о том, как шокировала девицу. Но уж больно скоротечным было подобное веселье, и оно неизменно оборачивалось кислой миной на лице и улетучивалось, оставляя в душе горький осадок.
   И только мысли о МИРе были совершенно безболезненны, хотя и вызывали замешательство и беспокойство, заливая лицо стыдливым румянцем и переполняя голову бесконечными вопросами, которые ее одновременно и пугали и волновали.
   «Словно в тебя влюбился призрак», – подумала она.
   Вечером Джейн подумала было о разминке или упражнениях с гантелями.
   Но усталость была неимоверная, и невыносимо болели мышцы.
   А что, если просто прогуляться?
   "Ну да, – подумала она, – как же. Во-первых – я переутомлена. Во-вторых – что, если наткнусь на того вчерашнего выродка, Скотта? В-третьих – если выйду на улицу, то, вероятно, снова потянет к дому Брейса, где ждут лишь новые неприятности.
   В-четвертых – все вышесказанное".
   Да и хотелось лишь одного – поскорее лечь спать.
   Джейн надела новую пижамную пару. Она была ярко-синего цвета, гладкая, как атлас, и скользила по коже. Перед зеркалом в спальне Джейн расстегнула верхнюю пуговицу. Затем причесалась.
   Не забудь о губной помаде, дорогая.
   «Да, разбежалась, – подзуживала она себя. – Это не имеет никакого отношения к МИРу. Если бы для него, то я надела бы прозрачную ночнушку или вообще ничего не надевала бы. А я всегда расчесываюсь на ночь, чтобы к утру волосы не спутались».
   Как же, расчесываешься. Черта с два.
   «Расчесываюсь, когда не забываю!»
   Оставив окно в спальне открытым, Джейн легла в кровать, но укрываться не стала, а, положив руки под голову, закрыла глаза.
   Интересно, в какое время заявится МИР?
   Поздно. Вероятно, очень поздно.
   «Может, попробовать не заснуть», – подумала она.
   Не удастся. Слишком устала.
   А что, если завести на полночь будильник?
   Мысль заслуживала внимания. Вздремнуть бы пару часиков, а тогда можно было бы и пролежать всю ночь не смыкая глаз. Еще лучше притвориться спящей, чтобы к моменту его появления бодрствовать.
   Мысль показалась привлекательной.
   Но на то, чтобы повернуться на бок и завести будильник, сил уже не было.

* * *

   Утром Джейн проснулась в отличном настроении. Она лежала раскрывшись, раскинув в стороны руки и ноги, словно пробудилась от сна, в котором дрейфовала по теплому озеру.
   На улице чирикали птицы, где-то чихала газонокосилка, издали доносилась песня Гарта Брукса «Оставшиеся без ответа молитвы». Воздух был напоен ароматами, ветерок от окна нежно щекотал.
   Прекрасное утро.
   Но тень беспокойства вновь наползла на нее.
   Брейс.
   «Перестань о нем думать, – приказывала она себе. – Он – это уже история. Самый настоящий грязный...»
   Почувствовав легкий сквозняк, она внезапно поняла, что кофта пижамы расстегнута.
   МИР приходил!
   Упершись локтями в матрац, она приподняла голову и посмотрела на свое тело.
   За исключением рук и плеч, она была обнажена до пояса.
   Кожа все еще была розоватой от солнца. Синяки почти сошли, оставив лишь едва заметные желтовато-зеленые пятна. От царапин тоже почти не осталось следа.
   Ни на груди, ни на животе не было никаких посланий.
   Быстро приподнявшись, она развязала завязку штанов.
   Но и там не обнаружила никаких надписей.
   Скинув с себя кофту, Джейн встала. Штаны сползли до щиколоток. Выступив из них, она поспешила к большому зеркалу.
   Осмотр начала спереди. Затем повернулась и, заглядывая через плечо, стала изучать в зеркале спину. Не остались без внимания и босые ступни.
   Но нигде на теле надписей не обнаружилось.
   Ни малейших признаков ночного визита МИРа найти не удалось.
   «Ничего, – успокаивала она себя, – наверное, у него были другие дела».
   Но все равно Джейн чувствовала себя покинутой.

* * *

   После завтрака до работы еще оставалась пара часов, и, надев бикини, Джейн с книгой вышла во двор. Расстелив одеяло, она прилегла немного почитать на солнце. Затем до изнеможения делала гимнастические упражнения и поднимала тяжести, после чего приняла душ, оделась и поехала на работу.
   Как она ни старалась не думать ни о Брейсе, ни о МИРе, все же мысли то и дело возвращались к ним.
   В конце концов она пришла к выводу, что отчасти сама виновата в разладе с Брейсом. Он хотел, чтобы она вышла из Игры, а она солгала ему, затем устроила бурную сцену, когда тот появился в том мерзком доме.
   Негодяи, как же быстро он подыскал замену.
   "А мы могли бы все поправить...
   И еще можем.
   Да, как же. Забудь об этом. Только не после того, что он делал с этой сучкой.
   С ним покончено, капут. Навсегда.
   Скатертью дорожка.
   "Но что же случилось с МИРом? – недоумевала она. – Тоже меня бросил? Может, последовал примеру Брейса и нашел себе новую девчонку для Игр?
   Тогда с кем же останусь я?
   Одна.
   Велика беда. Мне и раньше доводилось быть одной. До сих пор справлялась. И вообще мне очень-таки неплохо одной. Спасибо.
   Вечером после работы Джейн переоделась и вышла побегать. На этот раз в стороне от центра города и студенческого городка. Мышцы немного побаливали, зато появилось ощущение небывалой силы. Выжимая из себя всю скорость, она наслаждалась теплым дыханием лета, овевающим голую кожу, жадно впитывая ночные ароматы и упиваясь свободой движения.
   Бежала, пока хватило сил.
   Домой возвращалась шагом.
   После продолжительного прохладного душа надела пижаму, налила стакан ледяной воды и перешла в гостиную. Плюхнувшись на диван, она вытянула ноги и положила их на журнальный столик. Затем навела пульт дистанционного управления в зазор между босыми пятками и включила телевизор.
   Часы на видеомагнитофоне показывали 11.12.
   Она решила пробежаться по каналам. Наверняка попадется что-нибудь, что она уже видела, – какой-нибудь хороший старый фильм, который можно было бы посмотреть перед сном.
   Переключая каналы, Джейн останавливалась на каждой станции, чтобы мельком взглянуть, что там шло.
   Когда на экране показалась витрина книжного магазина «Бальтон», отпустила кнопку.
   Он был похож на магазин в торговом центре «Доннервилль-Фэшн-Молл».
   «Впрочем, они все очень похожи, – подумала она. – Хотя, быть может...»
   – ... видели в понедельник поздно вечером, когда она уходила из магазина, где работает продавцом. Домой юная Гала Максуэлл так и не попала. – Вместо магазина на экране появилась фотография пропавшей женщины. Брюнетка, вероятно – не старше Джейн. Фото осталось в кадре, а женщина-комментатор продолжала: – Ее машина, белая «Тойота», была обнаружена вчера рано утром всего в двух милях от торгового комплекса, где она работает.
   – Пиши пропало, – буркнула Джейн и быстро переключила на другой канал.
   А я была в том книжном магазинчике в понедельник. Если это тот самый, в торговом комплексе «Фэшн-Молл».
   Может, и нет.
   Но... Нет, лицо на фотографии не показалось ей знакомым.
   Хоть бы не в Доннервилле. Как раз то, чего нам больше всего сейчас не хватает – какого-нибудь маньяка на улице.
   Джейн переключилась вновь на тот канал, по которому передавали репортаж о девушке, но сейчас там шло освещение какого-то марша протеста. В первом ряду, взявшись за руки с активистами какого-то движения, шел преподобный Джесси Джексон.
   И она выключила телевизор, жалея о том, что вообще его включала.
   Переключая каналы, днем или ночью, почти наверняка наткнешься на выпуск новостей, и проклятые репортеры не удержатся, чтобы не сообщить что-то такое, о чем лучше не знать.
   "Может, лучше прекратить ночные пробежки, – подумала она. – К хренам собачьим. Просто буду брать с собой пистолет, и если кто-то попытается ко мне приставать, вышибу мозги.
   Ага, конечно".
   Погасив в спальне свет, Джейн зашла в ванную комнату почистить зубы. Затем прошла в кухню и выдвинула свой «ящик для хлама», где хранилась всякая всячина: резиновые ленты, веревки, клей, скрепки, мелкий инструмент, тесемки и письменные принадлежности. Немного порывшись, отыскала синий фломастер и взяла его с собой в спальню.
   Скинув пижамную кофту, она швырнула ее на кровать и подошла к зеркалу.
   Поглядывая то на себя, то в зеркало, Джейн аккуратно вывела огромную букву М под правой грудью.
   В зеркале она появилась под левой.
   Это привело ее в замешательство.
   Обдумывая чуть раньше свой план, она долго не могла решить, писать ли свое сообщение задом наперед или нет. Может, МИР мог читать только в такой последовательности? Какое-нибудь расстройство зрения, как знать?
   Но МИР почти наверняка обладал нормальными способностями к чтению.
   Так что Джейн решила писать справа налево, не меняя порядка букв, чтобы послание мог прочесть любой, кто бы посмотрел прямо на нее; пока она спала.