Лаймон Ричард. Во тьме

   – Что еще?
   – Мне бы не хотелось вдаваться в подробности, ладно? Мы едва знакомы. Дело в том – насколько это имеет отношение к вам, – что я действительно ума не приложу, почему он избрал для этого задания именно вас. Может, на то была какая-то причина, а может, он выбрал вас случайно. А может, вы – это он.
   Клэй усмехнулся.
   – МИР? Вы считаете, что я мог бы быть МИРом?
   – А разве нет?
   – Нет.
   – Можете доказать? – настаивала Джейн.
   – А вы можете доказать, что я – это он?
   – Если вы – МИР, мне определенно хотелось бы знать.
   – Я уже сказал, что это не я.
   – Почему я должна вам верить?
   – А почему нет?
   – Ладно.
   – Так или иначе, – заметил Клэй, – мне кажется, что он – человек с большими странностями.
   – Он дает мне много денег.
   – Только негодяй мог бы послать молодую девушку в дом холостяка с подобной запиской. Либо его совсем не волнует, что с тобой случится, либо он умышленно пытается вовлечь тебя в неприятную историю. Так или иначе, но он подонок.
   – А я дрянь, – добавила Джейн, – потому что подыгрываю ему, так?
   – Нет, тебя это не касается.
   – Вы уверены?
   – Ты не можешь быть скверным человеком уже потому, что ты мне нравишься, а я не люблю ничтожеств.
   – Спасибо.
   Клэй посмотрел на часы.
   – Пять минут первого. Думаю, теперь тебе можно безбоязненно идти. Ты была прекрасной служанкой.
   – Спасибо. А вы были прекрасным хозяином. И воздушную кукурузу вы тоже превосходно готовите.
   Она последовала за Клэем до двери. Когда он открыл ее, Джейн повернулась к нему лицом.
   – Я ужасно боялась идти сюда, – призналась она.
   – На то были все основания.
   – Шансы были один против миллиона на то, что я попаду на мужчину, который не захочет... воспользоваться мной – или даже хуже. Особенно если учесть, что выбирал МИР.
   – Он мог послать тебя сюда, совершенно не имея понятия, кто здесь живет.
   – Возможно.
   – И я не думаю, что шансы настолько малы, как ты сказала: один к миллиону.
   – А я уверена. Во всяком случае я очень рада, что он послал меня именно к вам.
   – Я тоже.
   – А может, он отдавал себе полный отчет в том, что делал.
   – Послал тебя сюда, зная, что со мной ты будешь в безопасности?
   – Да.
   – Вряд ли. Так хорошо он не мог меня знать. Я и сам так хорошо себя не знаю. Может, мне и не следовало тебе об этом говорить, но стопроцентной гарантии не было. Когда ты вот так подняла руки, чтобы я тебя обыскал... – Он покачал головой. – Да и много раз еще... Я был близок. Все могло пойти по-другому.
   – Но ведь не пошло.
   – Считай, что у меня редкое самообладание, – сказал он и, улыбнувшись, добавил: – Тебе бы следовало взглянуть на себя, когда ты краснеешь.
   – Приятно знать... что передо мной нелегко устоять.
   – Невероятно сложно.
   – Хорошо. – Глядя ему в глаза, Джейн шагнула к нему.
   Взяв за плечо, он остановил ее.
   – Тебе лучше уйти, – тихо произнес он.
   – Что-то не так?
   – Нет, все нормально. Просто... Приходи когда-нибудь, когда закончишь свою игру с МИРом. Если захочешь.
   – После того, как это закончится?
   – Ну да.
   – Но это может продолжаться еще... ну, не знаю, недели, месяцы. Кто знает?
   – Но не дольше, чем ты сама пожелаешь участвовать в игре.
   «Боже мой, – подумала она, – он в точности повторяет Брейса».
   – Эта игра – сумасбродство, – продолжал Клэй. – Но, как мне кажется, ты и сама это уже поняла.
   – Может быть. Может, это и безумие, но дело выгодное. И вносит в мою жизнь какое-то разнообразие.
   – Что ж, но лично я не желаю иметь с ней ничего общего.
   – Включая меня?
   – Боюсь, что да. Как мне это представляется, ты играешь в русскую рулетку, а этот МИР – что-то вроде револьвера. И мне не хотелось бы привязываться к тебе сильнее, чем я это уже сделал, чтобы затем на моих глазах ты разнесла себе череп.
   – Это совсем не так, – возразила Джейн.
   – Ну, по крайней мере, так это выглядит со стороны. Но, как бы там ни было, где меня найти, ты знаешь.
   – О'кей.
   – Будь поосторожней, хорошо?
   – Ладно. – И она протянула ему руку. – Пожать руку хотя бы можно?
   – Конечно.
   Он бережно взял протянутую руку и нежно пожал ее.
   – Пока, – буркнула Джейн и поспешила прочь.
   – Неплохо все закончилось, – подумала она про себя. – Лучше и представить нельзя было. О чем, черт побери, думал МИР, посылая меня к такому парню, как Клэй? Вероятно, ошибка. Наверное, спутал адрес, или еще что-нибудь в этом роде".
   Не плачь.
   Джейн почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы.
   Не смей!
   "Может, в этом смысл его Игры – заставлять меня плакать. Что ж, а я не буду. Только не на этот раз. Он послал меня к Клэю, просто чтобы показать, чего мне недостает. Но я не клюну на его удочку.
   Во всяком случае, Клэй, вероятно, внутри ублюдок. Не может он быть таким же хорошим, каким хочет казаться. Нет таких.
   И Брейс как нельзя лучшее тому подтверждение".
   – Кому они нужны, что тот, что другой, – пробормотала она.
   Когда Джейн открыла дверцу машины, на водительском сиденье лежал конверт.
   – Спасибо, спасибо, – произнесла она, поднимая его.
   Сев в машину, она заперла дверь, включила внутренний свет и разорвала конверт. Пачка купюр показалась ей вдвое толще той, которую она получила утром.
   Двести пятьдесят шесть, если не изменяет память.
   Неплохая плата за двух с половиной часовое развлечение парня, которому от тебя ничего такого и не надо было, ну разве что немного общения. Больше, чем десять тысяч баксов в час.
   "Если МИР так и будет повышать ставки, – подумала она, – то я смогу провести старость в объятиях роскоши.
   Как бы эти объятия не оказались для меня единственными".
   –Ха-ха, – кисло хихикнула она и тронулась с места, не читая записки.

Глава 30

   "Моя красавица!
   Завтра вечером, Мэйр-Хэйтс, 901, гала-представление.
   Тем временем не чувствуй себя одиноко. У тебя есть я. Сегодня я тебя навещу.
   Но не дожидайся.
   С любовью к моей прелестной, кипятком писающей шлюшке, МИР".
   Кипятком писающей шлюшке.
   Зачем надо было так грубо?
   – Он не был бы МИРом, – сказала она себе, – если бы не был таким грубым и гадким негодяем.
   Часть его шарма.
   Вот именно.
   Первый раз она прочла записку сразу по возвращении домой, как раз перед тем, как спрятать деньги. Теперь, сидя в пижаме на краю кровати, она перечитывала ее вновь.
   – Не только грубый, – подумала она, – но и самодовольный. Словно под впечатлением, что я жду не дождусь его появления.
   – У меня для тебя секрет, МИР, – произнесла вслух она. – Мне наплевать, появишься ты или нет. Знаешь, что я имею в виду? Все равно я никогда не смогу тебя увидеть, так что какая разница?
   «Может, на этот раз, – подумала она, – мне действительно следует попытаться не заснуть до его прихода?»
   Не получится. Он как Санта-Клаус – не придет, пока ты не уснешь.
   Почему бы не попробовать еще раз оставить ему послание?
   Сердце стало биться чаще.
   «Не следует делать из этого привычку», – подумала она.
   Скинув кофту, Джейн подошла к туалетному столику, где оставила фломастер, и приблизилась к зеркалу. На участке слегка загоревшей кожи между грудями и поясом пижамных штанов она написала:
   Разбуди меня. Покажись. Пожалуйста.
   Утром на спине Джейн обнаружила:
   Прекрасно развлекся. Как плохо, Что ты проспала все это.
   – Вот как, – пробормотала она. – И что же ты понимаешь под этим прекрасным развлечением, МИР? Упражнения в чистописании? Если бы было что-нибудь посерьезнее, – успокаивала она себя, – я бы не проспала.
   Не будь так уверена. Могло быть намного больше этого.
   "Ну что в этом необычайного? – подумала она. – Он может делать все, что вздумается, – и, вероятно, именно это и делал. Остановить его невозможно.
   Да я и не пыталась.
   Даже наоборот, если на то пошло".
   Задрав вверх голову, она сказала в потолок:
   – Лучшее, что бы ты мог сделать, МИР, это разбудить меня в следующий раз.
   МИР, разумеется, ничего не ответил.
   Спустив штаны, Джейн стала себя внимательно оглядывать. Письмена на спине, похоже, были единственными свидетельствами визита МИРа.
   Поставив вариться кофе, Джейн отправилась в душ смывать надписи. Как обычно, они оттирались с трудом. Покончив с этим, она надела купальник и с чашечкой кофе и книгой вышла во двор, чтобы понежиться в лучах утреннего солнца.
   Выпив кофе, Джейн вынесла из дому гантели и начала делать с ними упражнения на одеяле до полного изнеможения, вспотев и запыхавшись в конце концов.
   Вернувшись в дом, она еще раз приняла душ. Под конец полностью закрутила горячую воду и стояла под ледяными струями, сжавшись и сцепив зубы. Но задерживаться в душе не стала – времени оставалось мало и не хотелось опаздывать на работу.
   Схватив полотенце, она мокрой выбежала из ванной комнаты, вытираясь на ходу. В спальню она вошла почти сухой.
   Натягивая трусики, Джейн решила надеть джинсовые кюлоты и блузон с короткими рукавами – костюм, который она обычно носила на работе, –и после библиотеки пойти сразу же по адресу на Мэйр-Хэйтс.
   – Наверное, это дом, – решила она.
   МИР написал о «гала-представлении». Это может означать, что там будет вечеринка.
   Ага, вечеринка на двоих, как прошлой ночью.
   С другой стороны, можно допустить, что на этот раз он действительно имел в виду именно вечеринку.
   Слово «Хэйтс» в названии улицы придавало словосочетанию налет какой-то элегантности. Что, если это где-то в фешенебельном районе города и ей доведется присутствовать на настоящем светском рауте?
   Крайне маловероятно.
   С такой же легкостью там может оказаться грязная старая развалина вроде того мерзкого дома у кладбища.
   Да и вообще там может быть все, что угодно.
   – Так что надо быть готовой ко всему, – напомнила она себе.
   За десять минут Джейн оделась, причесалась и собралась. Из дома она вышла, держа по бумажному пакету в каждой руке. В одном были сложены синие джинсы, замшевая рубашка и пара кроссовок. В другом пара голубых туфелек и аккуратно свернутое вечернее платье, которое этот сукин сын Кен купил ей, чтобы она надела на бал в загородном доме его родителей.
   Две недели назад она бы в него просто не влезла.
   Но прежде чем положить его в пакет, Джейн быстро его накинула и убедилась, что оно прекрасно на ней сидит.
   В зеркале у нее был потрясающий вид.
   Теперь просто не верилось, что когда-то она действительно наряжалась в такой туалет – элегантный, но ужасно обтягивающий и откровенный. Разумеется, по настоянию Кена.
   Он вечно на чем-нибудь настаивал.
   Джейн помнила, какие тогда приводила доводы против:
   – Я не могу это надеть. Боже, как ты не понимаешь, все будут на меня пялиться.
   На что Кен ответил:
   – А я и хочу, чтобы они пялились. Хочу, чтобы они слюной истекли. Что мне от тебя проку, если тебя даже нельзя показать?
   "И я собираюсь взять это с собой сегодня? – колебалась она. – А почему бы и нет, черт возьми? Мне оно очень к лицу. К тому же это мое единственное вечернее платье. И, судя по всему, другого шанса его надеть может и не представиться.
   Поскольку руки у нее были заняты, висевшая на плече сумочка била ее по бедру, когда она шла к машине. От фонаря, ножа, пистолета и пачки патронов она значительно потяжелела.
   Положив оба пакета в багажник, Джейн поехала на работу.

* * *

   – Чудно, – пробормотала Джейн, притормаживая возле указателя.
   Тупик?
   Последний адрес, который ей удалось разглядеть и который остался где-то позади, был на седьмой сотне. А теперь ни с того ни с сего Мэйр-Хэйтс решила поиграть с ней в прятки?
   Что, черт возьми, случилось с номером 901?
   Впрочем, дорога вроде еще продолжалась, и, может, все же удастся отыскать № 901 прежде, чем она исчезнет.
   Нет, не везет так не везет.
   После поворота налево фары высветили завал. Джейн подъехала ближе, все еще надеясь на то, что это была лишь преграда, которую можно объехать.
   Но за завалом, похоже, был обрыв.
   Потянувшись было к лежавшей на пассажирском сиденье карте, Джейн передумала. Потому что не было никакой необходимости туда смотреть. Какое это имело значение, если дорога и продолжалась где-нибудь? Номер 901 должен был находиться в этом секторе.
   Должно быть, она просто проехала мимо.
   На Мэйр-Хэйтс не было видно никаких домов. По всей вероятности, они прятались на поросших лесом склонах холма и обнаружить их можно было, лишь свернув на те ужасные едва приметные аллеи. Подобных боковых ответвлений было немало – если это они. Узкие, мощеные, но темные, вдоль которых росли густые кусты и деревья. Часто, похоже, даже не обозначенные. Ни почтовых ящиков, ни адреса. Ни малейшего намека на то, куда они могут завести.
   – Одно из них, – предположила она, – должно вести к дому 901. Вероятно, я проехала мимо. Замечательно.
   Развернувшись перед завалом, Джейн медленно поехала в обратном направлении.
   По тем малочисленным адресам, которые удалось найти по пути назад, удалось, по крайней мере, определить, что нечетные номера были справа. Дом, который был нужен, похоже, находился на самой вершине холма – в самом конце одной из этих мерзких подъездных аллей.
   Но которой?
   Проверить все. Вылезай из машины и смотри.
   На третий раз в кустах обнаружился деревянный почтовый ящик. На боковой поверхности был вырезан номер – 901 – и имя – С. Эзверг.
   – Есть! – воскликнула она и осветила фонариком аллею.
   Бетонное полотно потрескалось и в некоторых местах разрушилось, а из трещин пробивалась трава. Кусты обступали дорогу с обеих сторон настолько плотно, что она напоминала очень узкий туннель – причем круто поднимавшийся вверх. Где-то там вдали, где луч фонаря тонул во мраке ночи, аллея изгибалась и терялась из виду.
   – Какой ужас, – пробормотала Джейн.
   Никуда не денешься, придется въезжать по ней. После этого можно будет смело ходить с завязанными глазами по рельсам американских горок.
   Возвращаясь к машине, Джейн почувствовала, что немного перетрусила.
   «Ехать туда глупо, – внушал внутренний голос. – Даже если не обращать внимания на всю эту жуть, дорога-то однополосная. Что, если по пути столкнешься с другой машиной?»
   «Не собираюсь сама лезть в ловушку. Ни за что».
   С. Эзверг мог оказаться исключительно порядочным человеком – как Клэй. Но могло быть и иначе. Судя по особому пристрастию МИРа к игре слов, сама фамилия хозяина могла иметь существенное значение.
   Вернувшись к машине, Джейн села за руль и, отъехав на приличное расстояние от въезда на аллею, съехала подальше на обочину.
   Теперь, когда предстояло карабкаться по крутой дороге, она поняла, что надевать вечернее платье не придется. Подумала было надеть джинсы и замшевую рубашку. Надежная одежда, но плотная и тяжелая. К тому же в ней будет жарко. Намного удобнее будет остаться в кюлотах и легком блузоне.
   Но кто знает, что там наверху? – подумала она. Поэтому, лучше запариться в джинсах и рубашке, чем оказаться в скверном месте с голыми руками и ногами.
   Джейн подбежала к багажнику. Дорога была пустынна, и вокруг ни одного дома. Насколько она могла доверять своим органам чувств, поблизости никого не было. Так что Джейн разделась там же возле багажника и быстро влезла в джинсы, кроссовки и замшевую рубашку.
   Затем захлопнула крышку багажника.
   Остановившись у водительской дверцы, она достала из сумочки все, что могло понадобиться. Ключи и нож сунула в передний левый карман джинсов. Пистолет отправился в правый. Распечатав пачку патронов, Джейн высыпала их на ладонь, затем вывалила в правый передний карман рубашки, а пачку убрала в сумочку. Фонарь засунула под левую руку.
   После этого задвинула сумочку под водительское сиденье, опустила кнопку замка и захлопнула дверь.
   И направилась к подъездной аллее.
   С первых же шагов Джейн почувствовала, как оттянувшийся под весом патронов карман болтался из стороны в сторону под грудью.
   Желание взять запасные патроны удивило ее саму, потому что она вовсе не собиралась этого делать. Еще днем у нее возникла такая мысль, но что-то отвлекло, и она не пришла ни к какому решению.
   А заставил ее подумать об этом в первую очередь намек МИРа на «гала-представление».
   Ни на какую вечеринку он меня не посылает.
   Днем в библиотеке ей вспомнилась строчка из стихотворения: «Подумать только, это гала-представление». И потом фраза весь день крутилась в голове. Невозможно было от нее избавиться.
   Первая строка стихотворения «Червь-победитель» Эдгара По.
   Оно было ей хорошо знакомо. Еще в выпускном классе школы она заучила его наизусть на самодеятельный концерт по случаю кануна Дня всех святых. Даже сейчас она могла прочитать его на память – что частенько и делала: обычно поздно ночью, как правило, подвыпивши, и всегда к возмущению своих друзей. О Боже, как слова сползали и скатывались с ее языка! «Он извиииваееется! Извииивааается в предсмертной агонии! Лицедеи становятся его пищей!»
   Какой таинственный мрачно-натуралистический стих.
   Но это было совсем не то, о чем хотелось думать, когда собираешься посетить поздно ночью незнакомый дом.
   Хищные зубы впились в холодную плоть.
   Прелестная вещица.
   Все это пришло в голову и прочно засело там благодаря упоминанию о «гала-представлении». И, как следствие, мысли о дополнительных мерах предосторожности.
   Может, прихватить еще несколько пуль?
   К тому же, если учесть, что обитатель дома 901 по Мэйр-Хэйтс был некто по имени Эзверг.
   Изменить одну букву, и получится Изверг. «Наверное, к старости стану настоящей шизофреничкой», – подумала она.
   Береженого Бог бережет.
   "Если я действительно убеждена, что там понадобится пистолет – да еще и полный карман запасных патронов, – туда вообще не следует ходить.
   Старая песня, – подумала она. – Которая, впрочем, малоубедительна, тем более что на кону пятьдесят тысяч баксов. Точнее, около пятидесяти одной", – поправилась она.
   И Джейн медленно поплелась вверх по аллее. Дороги почти не было видно: серая полоска в редких пятнах лунного света, со всех сторон окруженная непроглядной тьмой. И хотя в руке был фонарь, Джейн его не зажигала. Лучше споткнуться в темноте, чем выдать свое присутствие светом.
   Поначалу идти было тяжело: болели все еще плохо гнущиеся и перенапряженные мышцы ног. Но постепенно боль утихла.
   Несмотря на то, что дорога тянулась серпантином, подъем был крутой и изнурительный.
   Запыхавшись и вспотев, Джейн сделала остановку.
   А дороге, казалось, не было ни конца ни краю.
   А что, если она тянется на многие мили?
   Не может быть, успокаивала она себя.
   Она оттянула рубашку на груди и потрясла, пытаясь остудить пылающую кожу. Сзади рубашка прилипла к телу.
   Хоть бы в доме были кондиционеры, подумала она. А еще лучше было бы сейчас прыгнуть в прохладный бассейн!
   Джейн глубоко вздохнула и возобновила подъем.
   И сама не заметила, как неожиданно оказалась почти в самом конце аллеи.
   Бледная полоска залитой лунным светом мостовой тянулась через открытое поле к гаражу дома 901 на Мэйр-Хэйтс. На этом участке были установлены фонарные столбы, напоминавшие старинные газовые светильники. Впрочем, ни один из них не горел.
   Крыльцо старинного двухэтажного дома тоже было погружено во мрак.
   Такими же темными были и окна.
   Что ж, подумала Джейн, вечеринкой здесь явно не пахнет.
   Какое облегчение. Не придется бежать вниз за вечерним платьем. Никому не доведется увидеть ее в нем. Не придется ни вести глупые светские беседы, ни терпеть общество незнакомцев, ни парировать приставания наглых и несносных ловеласов.
   «Странно, однако. Нигде не горит свет. Неужели МИР прислал меня в еще один заброшенный дом?»

Глава 31

   Вместо того чтобы пойти прямо по аллее на виду у тех, кто мог наблюдать из одного из темных окон, Джейн стала пробираться в обход через кусты.
   Всего несколько ярдов открытого пространства отделяли ее от гаража.
   Это расстояние Джейн преодолела одним махом.
   Приставив руки козырьком, она прильнула к окну. Тьма кромешная. И тогда Джейн рискнула воспользоваться фонариком. Его луч ударил в грязное стекло, прошел насквозь и образовал яркий диск не крупнее крышки банки из-под горчицы.
   Джейн помрачнела.
   После краткого изучения этого странного явления Джейн поняла, что путь лучу преграждала плотная черная ткань.
   Задрапировано все окно.
   Хороший признак, подумала она. Кому-то понадобилось сделать так, чтобы никто не мог заглянуть внутрь.
   Или, быть может, это просто против солнечного света.
   Потрясающе. В гараже живет вампир.
   Джейн залилась тихим нервным смешком.
   «К хренам собачьим вампиров, мне надо знать, есть ли там машина. Разбить окно? Глупо. Особенно если в доме (или гараже) кто-то есть. Тем более, – напомнила она себе, – по наличию или отсутствию в гараже автомобиля нельзя абсолютно точно определить, дома ли хозяева».
   Оставив в покое окно, Джейн скользнула вдоль боковой стенки гаража и выглянула из-за угла. Задний двор был темен, как и следовало ожидать. Лишь после нескольких размашистых шагов в направлении дома удалось разглядеть его тыльную сторону.
   Темно. Везде темно.
   Она чуть было не поддалась искушению исследовать парк за домом: уж больно роскошно и экстравагантно тот выглядел: деревья, скамейки, дорожки, статуи, бельведер вдалеке. Ее ничуть не удивило бы, если бы там обнаружились декоративные мостики и водопады и, быть может, даже сказочный бассейн.
   "Если все будет нормально, – пообещала она себе, – сделаю себе экскурсию. Потом. Сейчас же лучше сосредоточиться на том, как проникнуть в дом и добраться до конверта.
   Где бы, черт возьми, он ни оказался".
   И она поспешила к фасаду дома, перелезла через ограду террасы, и стала как можно тише подкрадываться к входной двери. Огромное окно сбоку было чернее ночи. Джейн так и подмывало посветить в него фонариком, но это было крайне рискованно, и она не отважилась.
   Из дома не доносилось ни единого звука.
   Пробираясь по террасе, она сама старалась ступать как можно тише, но старые половицы иногда предательски скрипели под ее весом, и вдруг она случайно наткнулась на что-то сначала животом, а через мгновение коленом. И хотя удалось сдержать возглас испуга, это гадкое что-то – чем бы оно ни было – с шумом отскочило в сторону и грохнуло на пол.
   Через несколько секунд Джейн нащупала этот предмет рукой.
   Стул – она чувствовала его плетеную спинку пальцами.
   После этого случая Джейн стала идти еще осторожнее и больше на мебель не натыкалась.
   Повернувшись, она увидела перед собой входные двери.
   Сделав несколько глубоких вдохов, Джейн подняла подол рубашки и вытерла им пот с лица. Затем открыла решетчатую дверь и попробовала повернуть ручку основной двери.
   Массивная дубовая дверь не поддавалась.
   То, чего она больше всего боялась.
   Ну и что теперь? – мелькнуло у нее в голове.
   Не оставив себе времени на размышления, она ткнула пальцем в кнопку звонка и стала прислушиваться, в надежде услышать, как он зазвонит в доме. Но ничего не услышала.
   «Здорово, – подумала она, – и как мне узнать, работает эта чертова штуковина или нет?»
   И стала ждать, чутко прислушиваясь. Но не услышала, чтобы кто-нибудь приближался.
   Тогда Джейн нажала на кнопку еще несколько раз.
   Безрезультатно.
   «Первое, – подумала она, – никого нет дома. Второе – звонок неисправен. Третье – если кто и есть в доме, он, она или они спят или не слышат звонка по какой-то иной причине. Или четвертое – кто-нибудь все нормально слышит, но не желает подходить к двери по каким-либо соображениям».
   – Чудесно, – прошептала она.
   Давай, по крайней мере, устраним второй фактор.
   И принялась колотить в дверь кулаком до боли в костяшках. Затем немного подождала.
   Ладно, подумала она, пятясь от двери, и что теперь?
   Два варианта: либо проникнуть в дом со взломом, либо отправляться домой несолоно хлебавши.
   Где-то на полпути между входной дверью и дальним концом террасы Джейн нашла окно, которое, как ей показалось, само просилось, чтобы его разбили: двустворчатое с сеткой на нижней половине и достаточно низкое, чтобы в него можно было влезть.
   Джейн остановилась перед ним в нерешительности.
   В животе неприятно ныло.
   «Не следует этого делать, – твердил внутренний голос. – Ступай домой. Потому что после этого будешь ничем не лучше уголовницы».
   Внутри моя пятьдесят одна тысяча долларов!
   –Будет моя, – поправила она себя, – если хватит храбрости войти и отыскать.
   Но это не покинутые старые руины рядом с кладбищем – это дом, в котором живут люди. Хотя сейчас они временно и отсутствуют, но это их собственность их семейный очаг.
   "Если я войду, то превращусь во взломщицу. Посягательство на частную собственность. У них даже будет право меня застрелить на месте.
   Никто не будет в меня стрелять. Никого там нет.
   А что, если дом на сигнализации, а? Что, если заявятся копы? Они-то уж могут меня застрелить. Или в лучшем случае я могу попасть за решетку.
   Если поймают".
   Зажмурившись, Джейн забормотала:
   – О Боже мой, МИР, что ты со мной делаешь?
   И ударила торцом фонаря по верхнему окну. Звон разбивающегося стекла заставил ее вздрогнуть и сцепить зубы. Осколки перестали сыпаться, а она все ждала – готовая в любую минуту пуститься наутек.