Лаймон Ричард. Во тьме

   Но ничего не случилось.
   Просунув руку в зияющее отверстие, Джейн открыла шпингалеты, после чего ножом вырезала сетку и подняла раму вверх.
   Взгляд ее уткнулся в кромешную темноту.
   Что за чертовщина...
   Джейн включила фонарь, и его луч уперся в плотный черный полог.
   О Боже!
   Она потушила свет и протянула вперед правую руку, в которой держала нож. Костяшки пальцев мягко ткнулись в материю, на ощупь напоминавшую колючее шерстяное одеяло. Попытка сдвинуть его ни к чему не привела. Похоже, оно не свисало подобно шторе, а было туго натянуто на окно.
   Кто-то очень любит уединение. Или темноту. Или что-то другое.
   В любом случае довольно странно.
   Проткнув материю кончиком ножа, Джейн просунула лезвие чуть глубже и повела его вниз. В образовавшийся четырехдюймовый разрез стал сочиться мягкий свет.
   Погасив фонарь и сунув его в левый передний карман джинсов, Джейн развела руками щель и заглянула внутрь.
   На вид помещение напоминало не то комнату отдыха, не то рабочий кабинет: из-за плохого освещения – свет проникал только в открытую дверь из коридора – невозможно было ничего разобрать.
   Расширив отверстие, Джейн просунула в него голову и огляделась. Никого. Прислушалась. Ни голосов, ни музыки, ни каких-либо иных звуков, выдававших чье-либо присутствие.
   Замечательно, подумала она. И что теперь?
   "Дави кишку или слезай с горшка, вот что.
   Но я же не хочу вламываться в чужой дом! Это противозаконно! Это нехорошо! И совсем другая статья, чем то, что было раньше. Если я пойду на это, то действительно перейду все границы.
   Но я иду туда за своими деньгами и ничего чужого воровать не собираюсь.
   Да и окно уже высажено, черт побери. Половина дела сделана: взлом уже совершен, дело теперь за проникновением.
   Когда найду деньги от МИРа, оставлю им пару сотен на покрытие ущерба".
   Мысль очень понравилась. Компенсировать ущерб. Можно было даже оставить им более приличную сумму. Если деньги будут довольно крупные, они, возможно, даже обрадуются ее визиту.
   Что, если дать им тысячу баксов?
   Однако, прежде чем это можно будет сделать, необходимо найти конверт МИРа.
   Приглушив таким образом угрызения совести и почти не чувствуя себя больше преступницей, Джейн распорола материю до подоконника и влезла в комнату.
   И замерла, едва дыша. Непривычно было находиться в чужом доме без разрешения. Она чувствовала себя могущественной и вместе с тем как бы у всех на виду и беззащитной.
   "Как было бы здорово, – подумала она, – делать это, не испытывая страха быть пойманным. Интересно, а что ощущает при этом МИР? – мелькнуло у нее в голове. – Ведь каким-то образом ему удается приходить и уходить куда и когда вздумается, оставаясь при этом незамеченным...
   Хватит рассусоливать, – решила она. – В доме – никого. Но они могут в любую секунду показаться на подъездной аллее, так что лучше поторапливаться. Делай свои дела и сматывайся к чертовой матери".
   Подскочив к лампе, Джейн включила свет.
   – Следовало прихватить перчатки, – пожалела она.
   Боже! Кто мог подумать, что придется волноваться об отпечатках пальцев.
   «Тогда следи за тем, за что берешься».
   Джейн пробежала взглядом по комнате: книжные полки, лампы, письменный стол, пара столиков, кресло, знакомая картина на стене – офорт Гойи, на котором великан собирается откусить кому-то голову.
   И-зверг оправдывает свою фамилию.
   Но она искала конверт, а не разгадку характера С. Эзверга.
   Но конверта здесь не было.
   На это может уйти вечность, подумала она.
   Сунув нож в зубы, она вытащила записку МИРа из кармана, развернула ее и стала медленно читать, решив, что, возможно, читая ранее, пропустила какую-то подсказку.
   "Моя красавица!
   Завтра вечером, Мэйр-Хэйтс, 901, гала-представление.
   Тем временем не чувствуй себя одиноко. У тебя есть я. Сегодня я тебя навещу.
   Но не дожидайся".
   Похоже, только первая часть имела отношение к сегодняшнему вечеру. «Завтра вечером, Мэйр-Хэйтс, 901» – это чтобы указать место и время. Может, разгадка в словах «моя красавица»?
   Это навело на воспоминания о «Красавице и Чудовище». Может, МИР намекает, что он – чудовище. Но какое это может иметь отношение к местонахождению конверта?
   – Возможно, самое непосредственное, – решила она. – Надо будет хорошенько подумать.
   Еще обращение «моя красавица» заставило ее подумать о «Спящей красавице».
   Интересно. Две сказки. Обе братьев Гримм? Но она не была уверена. Хотя известно, что за все это время было опубликовано множество различный версий этих старых сказок, к тому же Дисней сделал полнометражные мультфильмы на оба сюжета.
   Может, конверт в книжке сказок. Или в альбоме Диснея. Или спрятан среди кассет с мультфильмами Диснея в видеотеке Эзверга, если она существует.
   Не проглядеть бы, решила она.
   Теперь, как насчет «гала-представления»? Может, у хозяев есть книга По? Эй, а может, в этом огромном старинном доме есть танцевальный зал?
   Еще что-нибудь такое в записке?
   Вроде больше ничего относящегося к сегодняшнему вечеру.
   Сунув записку назад в карман, Джейн вынула нож изо рта, поспешила к книжным полкам и начала быстро читать названия.
   Ни одной сказки. Ничего о Диснее. Ничего из книг По, даже ни одной книги, в которой могли быть какие-либо стихи. Большинство были узко специализированными, и, похоже, посвящены только двум темам: юриспруденции и хронике преступлений.
   – Очень хороший признак, – пробормотала Джейн. – Просто великолепно.
   Затем она выключила лампу и, подойдя к двери, высунулась в коридор и посмотрела по сторонам. Там никого не было, и Джейн шагнула вперед. Слева было несколько дверей, но, увидев справа прихожую и начало лестницы, она выбрала это направление.
   Куда МИР положил бы конверт?
   Поскольку ему надо, чтобы я нашла его конверт, то, вероятно, спрятал его в довольно очевидном месте. Но так, чтобы мне пришлось и потрудиться.
   Наверху.
   Наверху в спальне. Именно туда он заставил меня пойти в том мерзком доме. И это созвучно «Спящей красавице». Он опять хочет меня заманить наверх, откуда нелегко будет выбраться, если С. Эзверг вернется домой.
   Может, там для меня приготовлен гроб, черт возьми.
   Прихожая освещалась люстрой в деревенском стиле, в виде колеса телеги. Свечеобразные лампочки мерцали настолько слабым желтовато-мутным светом, что казалось, будто входная дверь находится на дне бассейна с сидром. Она даже сразу не увидела окон, хотя знала о их существовании: длинные и узкие, по обе стороны от дверей. Она видела их снаружи, но...
   О!
   Окна были прикрыты с этой стороны черными прямоугольными полотнами в рамках, издали похожими на картины, и приколочены гвоздями.
   – Кто-то не пожалел труда, – подумала Джейн. Ей это все больше и больше не нравилось.
   Но она заметила и хороший признак – дверная цепочка свисала вниз на своем креплении. Обычно, если хозяева дома, подобную цепочку вешали на дверь.
   – Так что, вероятнее всего, их нет дома, – успокаивала себя Джейн.
   Наверное, С. Эзверг повез жену в кино. Если миссис Эзверг вообще существует. В чем Джейн начинала сомневаться. Подобно квартире Скотта, в доме С. Эзверга не наблюдалось (пока) никаких признаков женского присутствия.
   Так что, быть может, он поехал поразвлечься один. Или с милым другом мужского пола.
   А может, в деловой командировке. Об этом можно было бы только мечтать. Уехал и не вернется в течение нескольких дней.
   Если только он уже не вернулся и сейчас не подъезжает к дому.
   Джейн открыла дверь – главным образом для того, чтобы убедиться в том, что та открывается.
   Она выглянула во двор и посмотрела в направлении обрывавшейся вниз дороги.
   Надо уходить отсюда сейчас же, подумала она. В любую минуту могут показаться зажженные фары, и тогда будет поздно.
   Ага, конечно, слинять и распрощаться с пятьдесят одной тысячей баксов? Лучше сделать вот что – найти заднюю дверь. Тогда, если придется быстро сматываться...
   А еще лучше пойти наверх, найти свой конверт и побыстрее уносить отсюда ноги!
   Прикрыв дверь, Джейн обернулась и стала вглядываться в лестницу. Вверху было темно. Она поморщилась.
   Может, лучше посмотреть пока что здесь...
   Да полно тебе. Сделай что надо!
   Всунув правую руку в передний карман джинсов, Джейн обхватила пальцами рукоятку пистолета и начала вытаскивать оружие.
   Ну и в кого же я собираюсь стрелять? В хозяев?
   Замечательно.
   И она оставила пистолет в кармане. Ступив на лестницу, Джейн подумала о том, что надо бы и нож спрятать. Если хозяин неожиданно появится на лестнице, плохо, если он увидит ее вооруженной.
   Но мысль о том, что она останется совсем безоружной, показалась нестерпимой.
   Заведя обе руки за спину, она приподняла край рубашки и засунула лезвие между ремнем и поясом джинсов.
   К тому времени, когда нож был пристроен, Джейн почти достигла верха лестницы. Она подумала о том, чтобы достать фонарь.
   Нет, лучше пробираться в темноте.
   Когда ей оставалось преодолеть последнюю ступеньку, раздался женский крик.

Глава 32

   Тихий приглушенный крик, донесшийся откуда-то совсем рядом, пронзил Джейн тысячей ледяных осколков.
   О Иисусе! О Боже, мамочка! Что ЭТО?
   Когда крик замер, оцепенение вмиг прошло. В доме кто-то был. Джейн боялась выдать свое присутствие, но надо было торопиться. Поэтому, вскочив на последнюю ступеньку, она побежала, громко топая кроссовками, по коридору второго этажа.
   Боже! От меня такой шум, словно от бегущего стада.
   Она распахнула первую попавшуюся дверь.
   Сидевшая посреди кровати худая молодая женщина подняла голову и тупо ухмыльнулась. Губы и подбородок были перепачканы кровью. Торчавший в зубах палец указывал прямо на Джейн. Остальная часть кисти лежала на тарелке, покоившейся у нее на коленях.
   Правая рука.
   На месте правого запястья перебинтованная культя.
   Правого бедра также не было.
   На ней была тенниска без рукавов, с нарисованной стрелой и надписью «Я с придурками», забрызганная высохшей коричневой и свежей красной кровью. Ниже тенниски ничего не было. Тарелка с отрезанной кистью прикрывала пах.
   В шоке Джейн смотрела на нее, не в силах вымолвить ни слова.
   Невредимой рукой женщина вынула палец изо рта и откусила от него кусочек кожи.
   Джейн закашлялась в приступе рвоты и отвернулась.
   – Привет, – обратилась к ней женщина. – Я – Линда, а ты кто?
   Голос у нее был веселый.
   – Джейн.
   – Не видела тебя здесь раньше. – Она уронила палец на тарелку. Тот мерзко плюхнулся. – Покажи свою руку.
   – Для чего?
   – Просто так.
   Джейн расстегнула манжету и закатила вверх правый рукав замшевой рубашки. Коснувшиеся ее руки пальцы были холодны как лед.
   – Мммм, – промычала Линда. – Сколько мяса.
   Отпрянув назад, Джейн сглотнула застрявший в горле комок и с трудом произнесла:
   – Что здесь происходит?
   Линда оскалила в ухмылке окровавленные зубы.
   – Я себя пожираю. А что, это похоже на что-то другое?
   – Почему?
   Она пожала плечами и глупо улыбнулась.
   – Мне позволили.
   – Тебе позволили?
   – Ну да. Меня морили голодом, понимаешь? Просто держали здесь и по очереди трахали. А есть ничего не давали. И я проголодалась. Очень проголодалась. И все умоляла их дать мне поесть. Наконец Стив говорит: «О'кей, я принесу тебе еду. И что же ты хочешь?» – спрашивает он. Я и говорю: «Хоть что-нибудь». Тогда он отрезает мне ступню и позволяет ее съесть. Не ахти какая еда, но все же лучше, чем ничего.
   Джейн глубоко вдохнула, но вдох показался ей недостаточно глубоким. Казалось, само вырывавшееся из груди сердце препятствовало нормальному дыханию.
   – Жалею только, что в прошлом году села на диету.
   Держись подальше от всяких там диет, Джейни. Подумать только, сбросила тогда тридцать фунтов, и мне еще показалось мало! Самая крупная ошибка в моей жизни. Прикинь, сюда я попала как скелет, и с тех пор все хуже и хуже. Тебе повезло, что у тебя еще осталось немного мяса. Сними для меня рубашку, пожалуйста. Джейн покачала головой.
   – Нет, спасибо.
   – Да перестань, – ухмыльнулась она.
   – Послушай, я помогу тебе выбраться отсюда.
   – Да неужто? Ты это серьезно? Вах! Подумай еще раз, Джейни. Отсюда никто не выходит.
   – Здесь есть и другие?
   – Ну да, конечно. Я, Марджори и Сью... хотя фи, Сью больше нет. Бедняжка исхудала настолько, что стала прозрачной. – Линда засмеялась. – Есть еще новенькая. Она уже тонкая как палец, хотя пробыла здесь всего несколько дней. Вчера вечером я с ней танцевала, так у нее ребра как терка.
   – Танцевала? – Джейн услышала свой шепот как бы со стороны.
   – Да, а что? Парни все время устраивают нам танцульки. Стив сам прекрасно играет на скрипке, и...
   – А как же твоя нога?
   Она рассмеялась.
   – Я очень хорошо двигаюсь для калеки. Просто подними рубашку, ладно? Только хочу взглянуть, много ли на тебе мяса.
   – Забудь об этом. Кто здесь еще? Ты, Марджори и новая?
   – Гала.
   – И гала что?
   – Не гала что. А Гала – это новая девушка.
   Имя неожиданно ударило ее по ушам.
   Гала-представление.
   –Где Гала? – спросила Джейн.
   – А ты думаешь где?
   – Ну перестань.
   Линда захлопала ресницами.
   – Сначала выполни мою просьбу.
   – О'кей, о'кей. – Джейн задрала рубашку, обнажая живот.
   – Прекрасно. Какой у тебя спортивный и подтянутый вид. Занимаешься гимнастикой?
   – Давай говори, где Гала?
   – Подними выше.
   – Эй.
   – Ты хочешь знать, где она?
   Джейн сделала, как та хотела.
   – У, какие, – восторженно произнесла Линда. – Подойди сюда, чтобы я могла потрогать. – И протянула руку.
   Джейн не шелохнулась.
   – Ладно, сделаем так. Хочешь посмотреть на мои? Я правда уже съела одну, но... – И она задрала свою тенниску, чтобы показать.
   Джейн быстро отвернулась и с силой одернула вниз свою рубашку.
   – Вкуснятина, но у Сью были лучше. Хотя мне и не довелось хорошенько распробовать. А все из-за этих грязных свиней, да и у бедняжки Сью с самого начала особо нечем было похвастаться, если ты понимаешь, о чем я.
   Резко развернувшись, Джейн бросилась к двери.
   – Ты что, не хочешь знать, где Гала? – крикнула ей вдогонку Линда.
   Но та уже выскочила в коридор.
   Посмотрев по сторонам, Джейн убедилась в том, что там никого не было.
   Подбегая к следующей двери, она сунула руку в карман, вытащила пистолет и пальцем сдвинула предохранитель. Левой рукой она распахнула дверь.
   Лежавшая на кровати женщина, должно быть, была Марджори.
   По всей видимости, Марджори находилась здесь дольше Линды, потому что у нее большего не хватало. Она вся была перевита кожаными ремнями и только за их счет и держалась.
   – Прииивееет, – протянула Марджори. – Входи, входи.
   Джейн покачала головой. Ее вырвало.
   – Ну-ну, – произнесла Марджори, когда Джейн блевала. – Это твое «здрасьте»? Очень мило. И весь этот удивительный хавчик ты вылила на пол? И как я должна до него добираться? Ты мне не скажешь?
   Такого не может быть. Это просто немыслимо.Когда спазмы желудка прекратились, она отвернулась от двери и, спотыкаясь, побрела по коридору.
   – Наскреби мне хоть чашечку! – крикнула ей вдогонку Марджори и захохотала.
   Остановившись возле следующей двери, Джейн ухватилась за ручку, но что-то ее задержало.
   – Здесь не может быть так плохо, – успокаивала она себя. – Гала – новенькая.
   И она открыла дверь.
   У лежавшей на спине женщины был огромный живот. Обе ноги были целы – широко раздвинуты и привязаны за щиколотки к углам кровати. Обе руки тоже были на месте.
   Похоже, все было при ней, но она была нагой и вид у нее был такой, словно над ней хорошенько поработали.
   – Ты должна увести меня отсюда! – выпалила она. – Они хотят забрать моего ребенка! Отнять мою малютку!
   – Это вы кричали?
   Она кивнула головой.
   – У вас... родовые схватки?
   – А? Что? Нет.
   – Это не поэтому ли вы...
   – Они хотят съесть моего ребенка.
   – Никто не съест вашего ребенка.
   – Обещаешь?
   – Да. Вы Гала?
   – Я Сандра.
   – А где Гала?
   – Ты должна мне помочь.
   – Тес. Я ищу Галу.
   – Пожалуйста.
   – Не волнуйтесь. Я вас отсюда выведу. Где Гала?
   Сандра кивком показала влево.
   Джейн бросилась по коридору к соседней двери и распахнула ее. Стоявшая у стены возле кровати женщина выпучила на Джейн глаза. Рот ее был заклеен широкой клейкой лентой. Хотя волосы были спутаны и она выглядела изможденной и насмерть испуганной, серьезных повреждений, похоже, не было. Несколько синяков, множество мелких кровоточащих ран – но все части тела были на месте. Руки и ноги были разведены в стороны – своеобразный человеческий крест, прикрепленный к стене туго затянутыми кусками колючей проволоки. В тех местах, где шипы впивались в кожу, сочилась кровь.
   Проволока опоясывала лодыжки, бедра, поясницу, грудную клетку, груди, шею и лоб, обвивала поднятые руки и, похоже, была туго натянута на запястьях. Тонкие кровавые струйки стекали от запястий по рукам в подмышки и оттуда по ребрам вниз.
   Джейн посмотрела по сторонам, чтобы убедиться, что в комнате никого не было. Затем более тщательно огляделась в поисках конверта.
   Это комната Голы. Место для «гола-представления». МИР вполне мог оставить конверт здесь.
   "Как вообще можно думать о конверте в таком месте? – изумилась самой себе Джейн. – Но ведь пятьдесят одна тысяча баксов, шутка ли.
   Верно, а как насчет инстинкта самосохранения? Надо сматываться отсюда! Я должна увести отсюда этих несчастных искалеченных женщин, пока эти гребаные психи не вернулись и не поймали меня. Иначе...
   Скорее застрелюсь, – подумала она, – чем позволю сделать с собой такое".
   Застрели их, а не себя.
   –Все будет нормально, – произнесла она вслух. – Я выберусь отсюда.
   Подойдя ближе, она увидела, что женщина стояла, стараясь не двигаться, но было заметно, что дышать ей было крайне мучительно. При каждом вздохе грудная клетка и живот распирали проволоку, и полдюжины шипов впивались в кровоточащие язвы.
   Приблизившись к ней, Джейн остановилась и оглянулась через плечо.
   Пока все шло хорошо.
   Переложив пистолет в левую руку, она сорвала правой ленту. Рот девушки сразу же широко раскрылся, и она судорожно глотнула воздух, тут же всхлипнув от боли, потому что колючки с новой силой вонзились в кожу.
   – Тише, – шепнула Джейн. – Тише. Ты делаешь себе больно.
   Та прикрыла глаза, и по щекам покатились слезы.
   – Потерпи немного, и я тебя распутаю.
   Джейн стала изучать крепления проволоки. Каждый отрезок был прикручен к латунной скобе, привинченной к стене. Не похоже на временное приспособление, сооруженное на скорую руку. Для каждой скобы потребовалось четыре шурупа.
   – Это уже было здесь? – поинтересовалась Джейн.
   – А? Эти штуки в стене? – высоким и дрожащим голосом ответила та. – Да.
   Джейн начала раскручивать конец проволоки, стягивавшей грудь женщины.
   – Ты Гала?
   – Да.
   – Ты выглядишь гораздо лучше, чем другие.
   – Они... похитили меня только в... понедельник.
   Понедельник. Гала.
   Джейн взглянула ей в лицо, и оно показалось ей знакомым. Не его ли показывали в выпуске новостей по телевизору?
   – Ты та, из торгового центра?
   – Они захватили меня... по дороге домой.
   Наконец Джейн раскрутила скрутку, и проволока ослабла. Вытащив из скобы, она откинула ее в сторону. Затем перешла к проволоке, обвивавшей ребра Галы.
   – Кто они?
   – Я не знаю... кто.
   – Сколько их?
   – Трое? Может, больше, но... я видела только троих вместе. Когда меня похищали. И на танцах. Их может быть больше. Я не знаю. Они носят маски.
   – Где они сейчас?
   – Не знаю.
   Раскрутив вторую проволоку, она выдернула ее из скобы и бросила, затем приступила к той, что была прикручена на уровне пояса. – Они ушли из дома?
   – Не знаю.
   – Они не уезжали? Ты не слышала звука машины?
   – Нет. Не знаю, где они. Они мне не говорят о своих намерениях. Они вообще со мной не разговаривают. Просто приходят, делают свое дело и уходят.
   – Что делают?
   – Многое чего.
   – Они приходят часто?
   – Мне кажется... что они никогда и не уходят.
   Джейн покончила с проволокой вокруг пояса и начала было уже раскручивать ту, которая фиксировала левое бедро девушки, но решила, что лучше будет освободить ей руки, а потом уже разбираться с ногами. Тогда, быть может, сама девушка сможет ей помочь. И пожалела, что не додумалась до этого раньше.
   Выпрямившись, Джейн начала распутывать проволоку под предплечьем Галы.
   – А что сегодня вечером? – спросила она. – Видела кого-нибудь из них?
   – Один заглядывал не так давно.
   – Как давно?
   – Не знаю. Может, час тому назад. Это был тот... который прикрутил меня проволокой к стене. Он изнасиловал меня на кровати, затем заставил встать к стене, привязал проволокой и снова изнасиловал. Он специально делал это очень грубо, чтобы проволока меня поранила. Было очень больно, и тогда я его укусила. А он заклеил мне рот.
   – Ты его укусила, да? Молодец.
   – Но потом я почти не могла дышать. Думала, задохнусь.
   – Все будет хорошо. – Джейн подняла руки и начала распутывать проволоку под кистью Галы. – Через минуту я уведу тебя отсюда.
   – Ты кто?
   – Джейн.
   – Из полиции?
   – Нет.
   – Я не... как ты здесь оказалась?
   – Длинная история.
   – Ты ведь видела остальных?
   – Сколько вас здесь? Всего?
   – Со мной четверо. Насколько мне известно, во всяком случае.
   – Я видела троих других, – сказала Джейн.
   – До чего их довели.
   – Да, я заметила. За исключением Сандры. Она еще более менее, и у нее еще не поехала крыша, как у тех. Может, потому, что они не стали еще ее резать. Что здесь за дурдом, ты мне можешь сказать?
   Она освободила запястье, и Гала опустила руку.
   – Я займусь ногами, – сказала, приседая, Джейн. – А ты раскручивай проволоку здесь вверху. И поглядывай на дверь. Если кто появится, кричи.
   – Они... может быть, в зрительном зале?
   – Что? – Джейн подняла на нее глаза. Гала распутывала конец проволоки, перехвативший ей горло.
   – У них внизу специальный зал. Как кинотеатр. Там что-то вроде телевизора с огромным экраном. Вчера они нас туда водили, и перед танцами мы смотрели фильм «Лихорадка субботнего вечера».
   – На первом этаже?
   Джейн вспомнила о том шуме, который она произвела у входа в дом: звонила и стучала в дверь, разбила окно.
   А что, если бы они услышали, подошли к двери и впустили ее, притворившись дружелюбными хозяевами, а затем, застав врасплох, завели в одну из этих комнат и?
   Но ведь этого не произошло. Так что не думай об этом.
   «И для меня все могло бы кончиться так, как и...»
   Перестань!
   Закончив с проволокой вокруг бедра, Джейн опустила руки ниже к лодыжке.
   – Там есть звукоизоляция? – спросила она.
   – Что?
   – Я имею в виду комнату для просмотра на первом этаже. Она звукоизолирована?
   – Не знаю. Может быть.
   – Должна быть. Если они там.
   – Возможно, что они там, – уточнила Гала.
   – Это объяснило бы, почему до сих пор никто не появился, – пояснила Джейн. – Разве что они куда-нибудь ушли. Боже, хоть бы они действительно ушли. Если бы удалось выбраться отсюда до их возвращения...
   – Только я и ты? – поинтересовалась Гала.
   – Нет, возьмем с собой Сандру. – Закончив с лодыжкой, Джейн сдвинулась в сторону и начала распутывать проволоку, перетягивавшую правое бедро Галы.
   – Она вот-вот должна рожать.
   – Тем более мы должны взять ее с собой.
   – Она будет для нас большой обузой.
   – Я не собираюсь ее оставлять. – Подняв голову, она увидела, что Гала открутила проволоку на лбу и возилась с той, которая притягивала к стене ее правую кисть. – Тебе не обязательно мне помогать.
   – Нет, это я так. Я с тобой. Как ты скажешь.
   – Спасибо. – Джейн начала снимать проволоку с щиколотки. – Двух других придется оставить. Не вижу никакой возможности взять их с собой.
   – К тому же они ненормальные.
   – Да, – согласилась Джейн. – Поневоле сойдешь с ума, когда начнешь себя пожирать. Мы поступим так: попытаемся добраться до моей машины, доберемся до ближайшего телефона и вызовем полицию.
   – Давай позвоним отсюда.
   – Если ничего другого не останется. Но все же лучше сначала отсюда выбраться. – Она вытащила стягивавшую щиколотку проволоку и подняла голову как раз в тот момент, когда Гала отшвырнула в сторону проволоку, которой была привязана ее рука.
   – Все? – спросила, поднимаясь, Джейн.
   – Все. – Гала шагнула от стены и внезапно обвила руки вокруг Джейн, крепко стиснула ее в объятиях и разрыдалась. Рука с пистолетом осталась зажатой внизу. Другую руку Джейн положила ей на спину и стала нежно гладить.
   – Все хорошо, – шептала она, – все хорошо.
   – Ты... ты спасла меня. Я этого никогда не забуду... О Боже!.. Ты никогда не узнаешь...
   – Мы еще не выбрались отсюда, Гала. Пойдем. – И она бережно отстранилась от нее. – Нам еще предстоит зайти за Сандрой.
   – Но я же не могу пойти вот так. – Шмыгнув носом, она вытерла глаза.