Страница:
Полагая, что МИР мог предусмотрительно оставить ворота незапертыми, она подергала за створки. Те слегка загромыхали. Чувствовалось, что они тяжелые и очень прочно закрыты. Похоже, заперты, но не с помощью цепи с навесным замком подобно калитке ограды вокруг Безумного Коня. Беглый осмотр показал, что, вероятнее всего, их можно было отпереть либо ключом, либо они и вовсе были автоматическими и отмыкались пультом дистанционного управления.
– Значит, через ворота не судьба, – пожалела она.
Может, мне и вовсе не нужно туда заходить.
За несколько минут она тщательно осмотрела весь участок вокруг входа, но конверта не обнаружила.
«Что и следовало ожидать, – подумала она. – Это было бы слишком просто».
Хочет, чтобы я перелезла через ограду.
Ворота, увенчанные решеткой из букв, представляли собой непреодолимую преграду, поэтому придется перелезать через ограду, что сделать крайне нелегко, к тому же и небезопасно. Каждый вертикальный прут был похож на направленное в небо копье.
Если подойти вплотную к ограде, можно дотянуться до верхней поперечины, но острые концы торчали гораздо выше, и, если удастся взобраться на перекладину и там не дай Бог оступиться, восьмидюймовые железные прутья проткнут насквозь, и, возможно, сразу в нескольких местах.
Один из них мог бы войти мне прямо в задницу. А то и хуже.
А что могло быть хуже? – изумилась она своей мысли.
От подобных раздумий стали подкашиваться ноги.
«Не буду испытывать судьбу, чтобы проверить свои догадки, – решила она. – И уж не за восемьсот баксов».
И она побрела через заросли вдоль забора, высматривая менее опасный способ проникновения.
За оградой серела довольно просторная автостоянка. Она не освещалась, и на ней не стояло ни одной машины, даже катафалка. Что, по идее, означало, что кладбище было безлюдно: ни посетителей, ни агентов похоронного бюро, ни могильщиков, ни охраны. Никого.
Замечательно, если мне только удастся забраться туда.
Вскоре нашлось и решение проблемы.
Это было дерево с низко растущими ветвями, одна из которых – крупная и толстая – росла над забором.
Присев под деревом, Джейн просунула руку между прутьями и положила на траву фонарь. Затем влезла на дерево, которое, благодаря почти горизонтально растущим ветвям, шершавой коре и наличию множества удобных мест, куда можно было поставить ногу или положить руку, оказалось для нее менее суровым испытанием, чем Безумный Конь. С деревом вовсе не было никаких проблем.
Сжимая ветку бедрами, Джейн медленно по-пластунски проползла над пиками ограды. Когда те остались далеко позади, она перевернулась на нижнюю сторону ветки, разжала ноги и, опустившись на руках, спрыгнула вниз.
При приземлении ее слегка тряхнуло. Она перекувыркнулась и встала на ноги. Правда, спина рубашки намокла и прилипла к телу, но роса не прошла сквозь джинсы.
Оглянувшись на ограду, она улыбнулась.
Препятствие преодолено без единой царапины. У меня начинает получаться.
Подбежав к ограде, она подобрала фонарь и, не включая его, повернулась лицом к кладбищу.
Теперь искать конверт.
– Малыш, – прошептала она. – Надо найти Малыша.
Может, под Малышом имеется в виду памятник – например, статуя, изображающая ребенка.
Может, купидон, подумала она.
Купидон? На кладбище?
Как знать? Очень даже может быть.
Но все же она решила сконцентрироваться на проверке надписей на надгробиях и лишь попутно посматривать на статуи детей.
С тем она и поспешила к ближайшей могиле. Бегло оглянувшись по сторонам, чтобы еще раз удостовериться в отсутствии посторонних, она зажгла фонарь и направила луч на мраморную плиту.
Под ней Малыш не покоился.
Как, впрочем, и под следующей, и следующей за ней.
«Здесь что-то не так, – заволновалась она, освещая очередное надгробие. – Должна быть какая-то дополнительная подсказка, иначе это не тот рай и вообще. МИР не мог послать меня рыскать по всему кладбищу и проверять все могилы. Это абсурд. На это уйдет вся ночь».
Но продолжала искать.
Это просто должен быть именно тот рай.
«Это не на всю ночь, – успокаивала она себя. – Просто надо идти ряд за рядом, методично. Тогда можно будет прочесать все кладбище за пару часов».
И она стала быстро переходить от одной могилы к другой – останавливалась, направляла фонарь на каждый надгробный камень, нажимала на кнопку, посылая луч света в темноту, читала имя усопшего, тушила свет и спешно двигалась дальше.
Трава была высокая и влажная.
«Прекрасные, неостриженные волосы могил». Уитмен? Именно. «Листья травы».
От росы насквозь промокли туфли и носки.
Влажные волосы могил.
И она подумала о зарытых под землей покойниках. Телах в гробах – некоторые, наверное, от времени рассыпались в труху, от других остались одни кости, третьи – на разных стадиях разложения, четвертые – почти свежие – и все это вокруг нее. И между ними и ей – ничего, разве что немного земли.
Я иду по ним.
Наступаю на их лица, или, быть может, топчусь на их телах, или...
– Прекрати, – приказала она себе.
Интересно, знают ли они о ее присутствии?
Не могут знать.
А чувствуют ли ее шаги?
Не будь смешной.
Но тут же представила себе, как они лежат там: не двигаясь и прислушиваясь к ее шагам, чувствуют ее вес, когда она на них наступает, ворчат в тишине своих могил, ненавидят ее за то, что она ходит по ним, и, возможно, даже за то, что она жива, а может быть, им снятся сны – как они затягивают ее к себе в могилу.
Какие там, к черту, сны. Они же мертвые.
Может быть, это и бесспорно, и она безусловно и полностью была бы уверена в этом в солнечный полдень, особенно в кругу хороших друзей.
Но в полночь, разгуливая в одиночестве по кладбищу, она их чувствовала.
Чувствовала их ненависть к ней и их желание завладеть ею.
Она понимала, что это смешно. И тела под ней совершенно не знали о ее присутствии. К тому же, вероятно, большинство из них принадлежали при жизни хорошим и порядочным людям. Дружелюбным и общительным, оставившим о себе добрую память.
Не каким-нибудь упырям.
"Тогда почему я ощущаю их как упырей?
Как упырей и троллей, которые ждут не дождутся, чтобы схватить меня?"
«Если я сейчас же не прекращу, – подумала она, – то заору и убегу, и это будет конец моей игры с МИРом».
Она остановилась перед могилой и, дрожа, оттянула от спины влажную рубашку. Затем посветила фонарем на каменное надгробие. Тонкая плита стояла накренившись в высокой траве и была настолько старой и тронутой временем, что надписи практически стерлись. От когда-то глубоких букв и дат остались лишь едва различимые бороздки.
Если такое надгробие, подумала она, то от тела должно уже ничего не остаться.
Вероятность того, что это Малыш...
«Вероятность будет стопроцентной, если это останется единственным надгробием, которое мне не удастся прочесть. И если я его сейчас пропущу, то оно наверняка окажется именно тем, которое я искала. Обычно так и бывает».
И она опустилась на корточки перед перекошенной плитой.
Держа фонарь в правой руке, левую она протянула к памятнику и провела пальцем по первой букве.
Может быть, М. Но скорее Н.
«Я присела прямо на его лицо, – мелькнуло у нее в голове. – А что, если он на самом деле не на глубине шести футов? Что, если он всего на пару дюймов под землей и...»
Надгробие неожиданно рухнуло, оттолкнув ее руку и ударив по левому колену. Она вскрикнула от неожиданности и боли и повалилась назад. Плита с глухим стуком грохнулась на землю.
Чуть-чуть бы, и переломала бы ноги.
Джейн упала на спину.
Прямо сверху на него!
Лежа на спине с раскинутыми в стороны руками и раздвинутыми ногами, она хотела растереть больное колено, но испугалась, что в этот самый момент он ее и схватит. Протянет к ней руки прямо из земли, вцепится и... начнет кусать...
Она перевернулась, откатилась в сторону и вскочила на ноги. Хромая, попятилась на несколько шагов назад и развернулась посмотреть, не приближался ли кто-нибудь. Это спасло ее от столкновения с углом склепа. Остановившись, она обернулась и стала приглядываться к упавшему памятнику.
Его едва было видно в высокой траве.
Но покойника перед ним не было.
А ты что ожидала?
Наклонившись, Джейн потерла колено. Теперь оно уже почти не болело. К утру, надо полагать, станет иссиня-черным.
Не следовало прикасаться к тому надгробию, подумала она. Тем более что оно уже так перекосилось.
Может, следует установить его на место.
«Я обязана это сделать, – подумала она. – Ведь это я его завалила».
Оно бы и так упало.
«Конечно, но сегодня оно свалилось из-за меня».
– Блин, – пробормотала она.
Джейн поспешила к плите, зашла сзади, присела и, наклонившись, ухватилась обеими руками за его верхушку. Она была прохладной и влажной – и чуть-чуть скользкой. Откинувшись назад, она стала поднимать. Плита была тяжелой, но в пределах. Джейн поставила ее основание в образовавшуюся в рыхлой земле выемку, откуда она вывалилась. Установив надгробие в вертикальное положение, она стала проверять его устойчивость, убирая руки. Но всякий раз, когда она отпускала плиту, та начинала крениться.
– Замечательно, – пробормотала она. – И что теперь мне делать, остаться здесь навсегда?
Навсегда или до утра – в зависимости от того, что наступит раньше.
Не давая плите завалиться, она повернулась к ней спиной и со всей силы села на нее сверху. Земля под плитой тихо вздохнула. Джейн привстала и села вновь. Еще пять раз она вставала и садилась, пытаясь вогнать плиту поглубже в землю.
Этого оказалось достаточно.
Когда она обходила надгробие, притаптывая вокруг землю, оно держалось в вертикальном положении.
Затем она отступила в сторону.
– Хорошо сработано, – похвалила она себя.
И потерла зад.
В этот момент она представила себе, что, вероятно, стоит сейчас прямо над зарытым трупом, но это уже не волновало ее. По крайней мере в этой могиле лежал не злобный упырь. Здесь покоилось тело кого-то, кому нужно было помочь с памятником. Он, она или что бы там ни было – почти превратился теперь в ее друга.
Появилась небольшая одышка, но она перестала трястись от страха.
Глубоко вздохнув, Джейн медленно повернулась, обозревая залитое лунным светом кладбище. Ее неприятно удивило то, что ни стоянки, ни ограды уже не было видно. Должно быть, она отошла на приличное расстояние, увлекшись чтением имен на надгробиях.
Слева за деревьями виднелся кусочек крыши того старого покинутого дома, стоявшего у самого кладбища.
А это означало, что парковочная площадка и входные ворота должны были находиться у нее за спиной. Она обернулась и увидела перед собой склон небольшого холма.
– Что делать? – спросила она себя. – Продолжать поиски? Или вернуться?
Судя по сладковато-влажному воздуху, ночь уже перевалила за половину.
Джейн посветила на часы.
Десять минут третьего.
– Елки-палки, – пробормотала она.
Впрочем, в библиотеку нужно было только после обеда. И можно было бы поспать до одиннадцати, если в том будет необходимость.
– Продолжай, – сказала она себе. – Малыш должен быть где-то рядом. Надо лишь проявить настойчивость.
Она подошла к следующему надгробию и посветила на него фонарем.
Где-то невдалеке послышался автомобильный гудок.
Глава 15
– Значит, через ворота не судьба, – пожалела она.
Может, мне и вовсе не нужно туда заходить.
За несколько минут она тщательно осмотрела весь участок вокруг входа, но конверта не обнаружила.
«Что и следовало ожидать, – подумала она. – Это было бы слишком просто».
Хочет, чтобы я перелезла через ограду.
Ворота, увенчанные решеткой из букв, представляли собой непреодолимую преграду, поэтому придется перелезать через ограду, что сделать крайне нелегко, к тому же и небезопасно. Каждый вертикальный прут был похож на направленное в небо копье.
Если подойти вплотную к ограде, можно дотянуться до верхней поперечины, но острые концы торчали гораздо выше, и, если удастся взобраться на перекладину и там не дай Бог оступиться, восьмидюймовые железные прутья проткнут насквозь, и, возможно, сразу в нескольких местах.
Один из них мог бы войти мне прямо в задницу. А то и хуже.
А что могло быть хуже? – изумилась она своей мысли.
От подобных раздумий стали подкашиваться ноги.
«Не буду испытывать судьбу, чтобы проверить свои догадки, – решила она. – И уж не за восемьсот баксов».
И она побрела через заросли вдоль забора, высматривая менее опасный способ проникновения.
За оградой серела довольно просторная автостоянка. Она не освещалась, и на ней не стояло ни одной машины, даже катафалка. Что, по идее, означало, что кладбище было безлюдно: ни посетителей, ни агентов похоронного бюро, ни могильщиков, ни охраны. Никого.
Замечательно, если мне только удастся забраться туда.
Вскоре нашлось и решение проблемы.
Это было дерево с низко растущими ветвями, одна из которых – крупная и толстая – росла над забором.
Присев под деревом, Джейн просунула руку между прутьями и положила на траву фонарь. Затем влезла на дерево, которое, благодаря почти горизонтально растущим ветвям, шершавой коре и наличию множества удобных мест, куда можно было поставить ногу или положить руку, оказалось для нее менее суровым испытанием, чем Безумный Конь. С деревом вовсе не было никаких проблем.
Сжимая ветку бедрами, Джейн медленно по-пластунски проползла над пиками ограды. Когда те остались далеко позади, она перевернулась на нижнюю сторону ветки, разжала ноги и, опустившись на руках, спрыгнула вниз.
При приземлении ее слегка тряхнуло. Она перекувыркнулась и встала на ноги. Правда, спина рубашки намокла и прилипла к телу, но роса не прошла сквозь джинсы.
Оглянувшись на ограду, она улыбнулась.
Препятствие преодолено без единой царапины. У меня начинает получаться.
Подбежав к ограде, она подобрала фонарь и, не включая его, повернулась лицом к кладбищу.
Теперь искать конверт.
– Малыш, – прошептала она. – Надо найти Малыша.
Может, под Малышом имеется в виду памятник – например, статуя, изображающая ребенка.
Может, купидон, подумала она.
Купидон? На кладбище?
Как знать? Очень даже может быть.
Но все же она решила сконцентрироваться на проверке надписей на надгробиях и лишь попутно посматривать на статуи детей.
С тем она и поспешила к ближайшей могиле. Бегло оглянувшись по сторонам, чтобы еще раз удостовериться в отсутствии посторонних, она зажгла фонарь и направила луч на мраморную плиту.
Под ней Малыш не покоился.
Как, впрочем, и под следующей, и следующей за ней.
«Здесь что-то не так, – заволновалась она, освещая очередное надгробие. – Должна быть какая-то дополнительная подсказка, иначе это не тот рай и вообще. МИР не мог послать меня рыскать по всему кладбищу и проверять все могилы. Это абсурд. На это уйдет вся ночь».
Но продолжала искать.
Это просто должен быть именно тот рай.
«Это не на всю ночь, – успокаивала она себя. – Просто надо идти ряд за рядом, методично. Тогда можно будет прочесать все кладбище за пару часов».
И она стала быстро переходить от одной могилы к другой – останавливалась, направляла фонарь на каждый надгробный камень, нажимала на кнопку, посылая луч света в темноту, читала имя усопшего, тушила свет и спешно двигалась дальше.
Трава была высокая и влажная.
«Прекрасные, неостриженные волосы могил». Уитмен? Именно. «Листья травы».
От росы насквозь промокли туфли и носки.
Влажные волосы могил.
И она подумала о зарытых под землей покойниках. Телах в гробах – некоторые, наверное, от времени рассыпались в труху, от других остались одни кости, третьи – на разных стадиях разложения, четвертые – почти свежие – и все это вокруг нее. И между ними и ей – ничего, разве что немного земли.
Я иду по ним.
Наступаю на их лица, или, быть может, топчусь на их телах, или...
– Прекрати, – приказала она себе.
Интересно, знают ли они о ее присутствии?
Не могут знать.
А чувствуют ли ее шаги?
Не будь смешной.
Но тут же представила себе, как они лежат там: не двигаясь и прислушиваясь к ее шагам, чувствуют ее вес, когда она на них наступает, ворчат в тишине своих могил, ненавидят ее за то, что она ходит по ним, и, возможно, даже за то, что она жива, а может быть, им снятся сны – как они затягивают ее к себе в могилу.
Какие там, к черту, сны. Они же мертвые.
Может быть, это и бесспорно, и она безусловно и полностью была бы уверена в этом в солнечный полдень, особенно в кругу хороших друзей.
Но в полночь, разгуливая в одиночестве по кладбищу, она их чувствовала.
Чувствовала их ненависть к ней и их желание завладеть ею.
Она понимала, что это смешно. И тела под ней совершенно не знали о ее присутствии. К тому же, вероятно, большинство из них принадлежали при жизни хорошим и порядочным людям. Дружелюбным и общительным, оставившим о себе добрую память.
Не каким-нибудь упырям.
"Тогда почему я ощущаю их как упырей?
Как упырей и троллей, которые ждут не дождутся, чтобы схватить меня?"
«Если я сейчас же не прекращу, – подумала она, – то заору и убегу, и это будет конец моей игры с МИРом».
Она остановилась перед могилой и, дрожа, оттянула от спины влажную рубашку. Затем посветила фонарем на каменное надгробие. Тонкая плита стояла накренившись в высокой траве и была настолько старой и тронутой временем, что надписи практически стерлись. От когда-то глубоких букв и дат остались лишь едва различимые бороздки.
Если такое надгробие, подумала она, то от тела должно уже ничего не остаться.
Вероятность того, что это Малыш...
«Вероятность будет стопроцентной, если это останется единственным надгробием, которое мне не удастся прочесть. И если я его сейчас пропущу, то оно наверняка окажется именно тем, которое я искала. Обычно так и бывает».
И она опустилась на корточки перед перекошенной плитой.
Держа фонарь в правой руке, левую она протянула к памятнику и провела пальцем по первой букве.
Может быть, М. Но скорее Н.
«Я присела прямо на его лицо, – мелькнуло у нее в голове. – А что, если он на самом деле не на глубине шести футов? Что, если он всего на пару дюймов под землей и...»
Надгробие неожиданно рухнуло, оттолкнув ее руку и ударив по левому колену. Она вскрикнула от неожиданности и боли и повалилась назад. Плита с глухим стуком грохнулась на землю.
Чуть-чуть бы, и переломала бы ноги.
Джейн упала на спину.
Прямо сверху на него!
Лежа на спине с раскинутыми в стороны руками и раздвинутыми ногами, она хотела растереть больное колено, но испугалась, что в этот самый момент он ее и схватит. Протянет к ней руки прямо из земли, вцепится и... начнет кусать...
Она перевернулась, откатилась в сторону и вскочила на ноги. Хромая, попятилась на несколько шагов назад и развернулась посмотреть, не приближался ли кто-нибудь. Это спасло ее от столкновения с углом склепа. Остановившись, она обернулась и стала приглядываться к упавшему памятнику.
Его едва было видно в высокой траве.
Но покойника перед ним не было.
А ты что ожидала?
Наклонившись, Джейн потерла колено. Теперь оно уже почти не болело. К утру, надо полагать, станет иссиня-черным.
Не следовало прикасаться к тому надгробию, подумала она. Тем более что оно уже так перекосилось.
Может, следует установить его на место.
«Я обязана это сделать, – подумала она. – Ведь это я его завалила».
Оно бы и так упало.
«Конечно, но сегодня оно свалилось из-за меня».
– Блин, – пробормотала она.
Джейн поспешила к плите, зашла сзади, присела и, наклонившись, ухватилась обеими руками за его верхушку. Она была прохладной и влажной – и чуть-чуть скользкой. Откинувшись назад, она стала поднимать. Плита была тяжелой, но в пределах. Джейн поставила ее основание в образовавшуюся в рыхлой земле выемку, откуда она вывалилась. Установив надгробие в вертикальное положение, она стала проверять его устойчивость, убирая руки. Но всякий раз, когда она отпускала плиту, та начинала крениться.
– Замечательно, – пробормотала она. – И что теперь мне делать, остаться здесь навсегда?
Навсегда или до утра – в зависимости от того, что наступит раньше.
Не давая плите завалиться, она повернулась к ней спиной и со всей силы села на нее сверху. Земля под плитой тихо вздохнула. Джейн привстала и села вновь. Еще пять раз она вставала и садилась, пытаясь вогнать плиту поглубже в землю.
Этого оказалось достаточно.
Когда она обходила надгробие, притаптывая вокруг землю, оно держалось в вертикальном положении.
Затем она отступила в сторону.
– Хорошо сработано, – похвалила она себя.
И потерла зад.
В этот момент она представила себе, что, вероятно, стоит сейчас прямо над зарытым трупом, но это уже не волновало ее. По крайней мере в этой могиле лежал не злобный упырь. Здесь покоилось тело кого-то, кому нужно было помочь с памятником. Он, она или что бы там ни было – почти превратился теперь в ее друга.
Появилась небольшая одышка, но она перестала трястись от страха.
Глубоко вздохнув, Джейн медленно повернулась, обозревая залитое лунным светом кладбище. Ее неприятно удивило то, что ни стоянки, ни ограды уже не было видно. Должно быть, она отошла на приличное расстояние, увлекшись чтением имен на надгробиях.
Слева за деревьями виднелся кусочек крыши того старого покинутого дома, стоявшего у самого кладбища.
А это означало, что парковочная площадка и входные ворота должны были находиться у нее за спиной. Она обернулась и увидела перед собой склон небольшого холма.
– Что делать? – спросила она себя. – Продолжать поиски? Или вернуться?
Судя по сладковато-влажному воздуху, ночь уже перевалила за половину.
Джейн посветила на часы.
Десять минут третьего.
– Елки-палки, – пробормотала она.
Впрочем, в библиотеку нужно было только после обеда. И можно было бы поспать до одиннадцати, если в том будет необходимость.
– Продолжай, – сказала она себе. – Малыш должен быть где-то рядом. Надо лишь проявить настойчивость.
Она подошла к следующему надгробию и посветила на него фонарем.
Где-то невдалеке послышался автомобильный гудок.
Глава 15
С вершины холма Джейн увидела в дальнем конце кладбищенской стоянки пикап. Темный и неподвижный, он был едва заметен в лунном свете.
Раньше его там не было.
Джейн перенесла взгляд на главные ворота. Но они были настолько далеко и такие темные, что невозможно было разобрать, открыты они или закрыты.
И она пошла, пригибаясь и прячась в тень, укрываясь за деревьями и надгробиями, медленно, но уверенно приближаясь к пикапу. Время от времени она останавливалась и присматривалась к нему.
Был ли он там раньше? Она была уверена, что не видела его. Но он стоял в таком укромном уголке, что она просто могла не заметить.
На вид это был один из тех небольших японских грузовичков, какие покупают горожане, которым нравится чувствовать себя за рулем этакими деревенскими крепышами от сохи, но которым в действительности такие машины вовсе ни к чему.
И это было единственное транспортное средство поблизости.
Это оно, должно быть, просигналило.
Гудок сам собой не включается, убеждала себя она. Обычно не включается. Значит, кто-то должен был его нажать.
Но зачем? Просто так? Посигналить на кладбище, чтобы посмотреть, разбудишь ли мертвых?
Или это был сигнал?
Сигнал кому?
Может, все это время здесь находился еще кто-то?
"А может, он предназначался для меня?
Может, МИР устал от моих глупых рысканий и поисков конверта не там, где надо, и посигналил, чтобы подозвать меня?"
Скоро узнаю. Быть может.
Остановившись за деревом, Джейн выглянула из-за ствола. Ветровое стекло отблескивало лунным светом, и в кабине ничего не было видно.
Кто-то должен находиться внутри. Или поблизости. Грузовик, не мог попасть сюда сам по себе. И сам он не сигналил.
Но ей так и не удалось ничего разглядеть внутри даже после того, как она прокралась почти до самого края стоянки и попробовала взглянуть в лобовое стекло из-за куста, растущего не далее пятнадцати футов от машины. Лунный свет все еще покрывал стекло автомобиля серебряной пленкой.
Яне могу видеть его, зато он может видеть меня.
Восхитительно.
По крайней мере там не могла вместиться целая банда. В кабине могло находиться не более двух человек.
Ее так и подмывало выйти из укрытия, подойти прямо к пикапу, и будь что будет.
Гениально.
«Но что, если попробовать с земли? – мелькнуло в голове. – Если ползти по-пластунски, то водитель не сможет меня увидеть из-за капота».
Но это только потом.
Первые несколько футов она будет на виду, и если водитель случайно посмотрит в нужном направлении, то, вероятно, заметит ее.
Но, если все же удастся приблизиться к пикапу, то ее не будет видно.
– Стоит рискнуть, – решила она.
И легла на траву за кустом. Роса сразу же промочила рубашку. Приподняв голову, она выкарабкалась из-за куста и, извиваясь, как змея, поползла к машине. Роса уже просочилась сквозь джинсы, а стебельки травы щекотали подбородок и шею. Сердце бешено колотилось.
Она все ожидала услышать звук открывающейся дверцы.
Если откроется дверь или заведется двигатель...Затем она оказалась на асфальте. Маленькие камешки царапали сквозь рубашку грудь, живот и руки. Немного спасал бюстгальтер, и хорошо защищали джинсы.
Она вспомнила джинсовую куртку, которая была на Малыше. Если бы у нее сейчас была такая куртка... МАЛЫШ!
На переднем номерном знаке пикапа, как раз на уровне ее глаз, красовалась надпись «МАЛЫШ-13».
Завтра, когда начнут зиять гробы, повстречай Малыша.ДА!
Она прекратила ползти и стала внимательно исследовать переднюю часть пикапа: колеса, бампер, решетку радиатора, фары. Конверта нигде не было.
Но он должен был быть где-то рядом.
Где-то на пикапе или внутри его.
Может, под ним.
Под пикапом было очень грязно.
– Туда не полезу, – сказала она себе. – Ну, разве что в крайнем случае.
Она доползла до номерного знака, остановилась прямо перед бампером и приподнялась. Но, стоя на четвереньках, невозможно было заглянуть поверх капота. Тогда она поползла влево. За угол бампера, за колесо. У пассажирской двери она повернулась к пикапу и, стоя на коленях, потянулась к двери. Упершись в нее рукой, она стала подниматься.
Джейн двигалась очень медленно, поднимая голову все выше и выше.
«Что бы ты там ни увидела, – предостерегла она себя, – рот не открывай».
Просто будь готова рвать когти.
Хотя глаза все еще находились ниже уровня, она понимала, что макушка головы уже высунулась, и любой, кто посмотрел бы в окно, увидел бы ее. Поэтому она поднялась еще выше, чтобы заглянуть внутрь.
И увидела всю кабину.
Никого.
Теперь, если никто не прячется сзади...
Она выпрямилась в полный рост и посмотрела в кузов. Там вполне могли лечь рядом два человека, хотя и невысоких. И там, в густой тени, действительно мог кто-то лежать.
Джейн поднесла фонарь и посветила. Но никого не было.
В кузове, кроме одной доски – два на четыре и длиной примерно футов пять, – ничего не было. Как так можно, удивилась она, ездить совсем без ничего, с одной доской. Ни тебе ящика с инструментами, ни...
«Какое тебе дело, – оборвала она свои размышления. – Главное – там никто не прячется». Путь свободен.
Джейн глубоко вздохнула. Затем почесала затылок, отряхнула с повлажневших рубашки и джинсов камешки и отправилась вокруг пикапа, скользя по нему лучом фонаря и высматривая конверт.
Грузовик был ярко-красный и на вид совершенно новенький. Его марка была указана выпуклыми, окрашенными белой краской буквами на заднем борту:
«Тойота». На заднем номерном знаке было написано то же, что и на переднем: «МАЛЫШ-13».
В водительской двери Джейн обнаружила связку ключей. Один висел на кольце, другой торчал в замке.
«Прекрасно, – подумала она. – Я смогу попасть внутрь. Но где же конверт?»
Внутри. Вот почему он оставил ключи.
Джейн взяла торчавший ключ большим и указательным пальцами и повернула его. Кнопка замка выскочила вверх, но тут Джейн вскрикнула и отскочила назад, так как в лицо, дико оскалившись, бросилась собака.
Ее морда ударилась о стекло водительской дверцы. Удар был такой силы, что пикап колыхнулся. – Боже! – охнула она.
Отскочив от окна, собака вновь набросилась на него и стала яростно тыкать в него мордой, рыча и пытаясь его укусить.
Стоя в шести футах от машины, Джейн навела фонарь на пса.
Он был похож на немецкую овчарку, только морда выглядела слишком широкой и короткой. Ротвейлер? Да, именно он.
Черная шерсть, огромные белые клыки и розовый язык. Один глаз, по-видимому слепой, был мутным.
Он все бросался на окно, истекая слюной, словно для него было важно лишь одно – вцепиться в нее.
Наверное, лежал на переднем сиденье и, быть может, спал, пока она не стала поворачивать ключ. Звук отпирающейся двери, вероятно, и разбудил его.
Если бы собака на полсекунды задержала свой бросок, Джейн успела бы распахнуть дверцу настежь.
Что это он надумал, пытается меня убить?
Заминировал машину гребаным барбосом!
«Такая у меня удача, – решила, – конверт наверняка внутри, вместе с этим чудовищем».
Едва она успела подумать об этом, как заметила белый прямоугольник над рулевым колесом. На ветровом стекле?
Пожалуйста, хоть бы он был снаружи! Пожалуйста!
Она подскочила к крылу пикапа, перегнулась через капот, посветила фонарем и стала всматриваться в прямоугольник.
Похоже, он находился на одном уровне с лобовым стеклом.
Через стекло было видно ее имя. Это он!
Подвинувшись ближе, она увидела, что конверт приклеен с внутренней стороны ветрового стекла. Чтобы убедиться в том, что зрение ее не подводит, она провела кончиками пальцев вниз по стеклу. Оно было прохладным и скользким.
– Потрясающе, – пробормотала она.
И сердце чуть не выскочило из груди, когда собака сделала очередной бросок. Мешал руль, но она просунула в него голову, лаяла и клацала зубами.
Конверт сейчас был прямо за ее пастью.
Джейн стала пятиться, не желая находиться так близко от пса. Затем остановилась, посмотрела на конверт и стала размышлять, как до него добраться.
«Разбить лобовое стекло в том месте, где был прилеплен конверт, – подумала она, – и тогда, быть может, удастся схватить его и не быть разорванной на куски».
Однако ей никогда не приходилось бить автомобильные окна, и она не знала, как поведет себя стекло.
Наверное, разобьется вовнутрь.
Таким образом, конверт, по всей видимости, подвинется ближе к собаке. Не годится. Еще хуже, если осколком свалит конверт на пол. Но хуже всего, если стекло рассыплется. Тогда, вместо того чтобы получить дырку размером в руку, она полностью уничтожит его.
И даст собаке возможность выскочить и кинуться на нее.
– Нет, – пробормотала она. – Премного благодарны.
"Впрочем, – сказала она себе, – машина не моя. Наверное, угнанная. И одному Богу известно, сколько будет стоить владельцу заменить лобовое стекло.
Не буду я портить чужую машину из-за каких-то восьмисот баксов".
«Ну и, – издевался внутренний голос, – как же тогда достать конверт»?
Если бы не эта собака, не было бы никаких проблем.
Обычно собаки относились к Джейн дружелюбно. Даже если поначалу, случалось, они нервно лаяли, достаточно было нескольких слов, чтобы их успокоить. Прежде чем кто-либо успевал опомниться, Джейн уже сидела над ними на корточках, а они виляли хвостами, лизали ей руку и извивались, когда она чесала им животы.
Однако у нее было предчувствие, что этот пес может повести себя совсем по-иному.
Я его выпущу, а он разорвет меня в клочья.
«А может, и нет, – уговаривала она себя. – Может, он ведет себя так только потому, что заперт внутри».
Да, конечно.
Но сомнения не покидали.
Она подошла ближе к водительской двери. Собака тут же бросилась на нее, стукнувшись о стекло так, что пикап вздрогнул. Пес разрывался от лая и щелкал зубами. Он положил лапы на стекло и стал быстро перебирать ими, словно пытался прорыть в нем туннель. Когти щелкали, цокали и скрежетали.
– Эй, приятель, – обратилась к нему Джейн.
Пес прекратил царапаться в стекло, посмотрел на нее и склонил голову набок.
– Ну вот! Ты же хороший псина? А? Ты мне очень нравишься. Как тебя зовут.
Пес оскалил зубы и зарычал.
– О, разве себя так ведут? Так нельзя, если ты хочешь, чтобы я тебя выпустила. А ты ведь хочешь на волю? А, песик?
Собака перестала урчать.
– Как тебя зовут. Буян?
Он бросился вперед и лязгнул челюстями, передними зубами ударившись о стекло.
– Наверное, нет. А как насчет Звоночка? Знаешь, вид у тебя, как у выбракованного Гудка. Боже, как ты смахиваешь на привидение. Один глаз чего стоит. Такое впечатление, словно тебе самое место на кладбище. Дух – страж могил. Тебя так зовут, Дух?
Пес как осатаневший бросился на окно.
Эх, была бы для него какая-нибудь еда.
Но с собой не было ничего такого, чем можно прельстить собаку.
А если вернуться к машине?
Но там тоже нет ничего съедобного, кроме разве что жвачки в «бардачке». Резинка для этого случая не годилась. Нужен был кусок «Болонской» колбасы, или бифштекс, или гамбургер, которые можно было бы швырнуть с полной уверенностью, что пес помчится за приманкой, стоит ей только распахнуть дверь.
Может, удастся добыть где-нибудь поблизости труп и отрезать дружку Духу руку или еще чего.
Разумеется, понадобится лопата.
Она криво ухмыльнулась этой мысли и покачала головой.
– Что можно сделать, – подумала она, – так это вернуться к машине, съездить в город и купить еду.
Там можно найти несколько круглосуточных забегаловок и продовольственных магазинчиков. И можно купить для собаки такое, против чего та не сможет устоять.
Единственная проблема заключалась в том, что Джейн не хотелось этого делать. Проникновение на кладбище далось ей с большим трудом, как физически, так и эмоционально. Вновь преодолевать ограду, ехать в город, покупать еду, возвращаться назад, снова лезть через ограду, возвращаться к пикапу, бросать еду собаке, хватать конверт и опять через забор...
Это было слишком. Очень даже слишком.
К тому же, где уверенность, что пикап будет еще здесь, когда она вернется?
Должен быть другой способ. Быстрый и простой.
Она стояла и наблюдала за псом, прыгавшим на окно, щелкавшим пастью и слюнявившим стекло. Стояла и размышляла, стараясь избавиться от посторонних мыслей и предоставить мозгу полную свободу.
И ей пришла в голову оригинальная мысль.
Она задумалась.
Должно сработать.
Она повернула ключ в замке водительской дверцы. Кнопка замка опустилась вниз. Когда она повернула ключ в другую сторону, кнопка снова выскочила вверх.
Отомкнуто.
Вынув ключ из замка, она обежала вокруг капота пикапа к пассажирской дверце, но не успела протянуть к ней руку, как злобно рычащая собака ударилась пастью об окно.
– О, прекрати, – пробормотала Джейн.
Кнопка замка двери была опущена. Всунув ключ, она повернула его, наблюдая, как выскакивает кнопка. Затем опустила ключи в карман джинсов.
Плохо, что на дверце нет настоящей ручки. Тогда можно было бы просто накинуть петлю на одну из них...
Но должно получиться.
Она зашла за пикап сзади, направила фонарь на доску в кузове, увидела, что до нее можно дотянуться, перегнулась через борт и подтянула ее ближе. Поднять доску можно было только двумя руками, поэтому она погасила фонарь и положила его на пол возле кабины.
Затем достала доску. Приставив ее к пикапу, она вытащила из джинсов ремень. Просунув один конец в пряжку, накинула кожаную петлю на "верхнюю часть доски. Затем натянула ремень, так чтобы он свободно висел вокруг доски в паре дюймов от ее верхнего края. После этого подперла дверь, подставив доску под углом к асфальту под самой ручкой.
Собака рвалась и билась об окно все время, пока она занималась с ручкой и отмыкала дверь.
Раньше его там не было.
Джейн перенесла взгляд на главные ворота. Но они были настолько далеко и такие темные, что невозможно было разобрать, открыты они или закрыты.
И она пошла, пригибаясь и прячась в тень, укрываясь за деревьями и надгробиями, медленно, но уверенно приближаясь к пикапу. Время от времени она останавливалась и присматривалась к нему.
Был ли он там раньше? Она была уверена, что не видела его. Но он стоял в таком укромном уголке, что она просто могла не заметить.
На вид это был один из тех небольших японских грузовичков, какие покупают горожане, которым нравится чувствовать себя за рулем этакими деревенскими крепышами от сохи, но которым в действительности такие машины вовсе ни к чему.
И это было единственное транспортное средство поблизости.
Это оно, должно быть, просигналило.
Гудок сам собой не включается, убеждала себя она. Обычно не включается. Значит, кто-то должен был его нажать.
Но зачем? Просто так? Посигналить на кладбище, чтобы посмотреть, разбудишь ли мертвых?
Или это был сигнал?
Сигнал кому?
Может, все это время здесь находился еще кто-то?
"А может, он предназначался для меня?
Может, МИР устал от моих глупых рысканий и поисков конверта не там, где надо, и посигналил, чтобы подозвать меня?"
Скоро узнаю. Быть может.
Остановившись за деревом, Джейн выглянула из-за ствола. Ветровое стекло отблескивало лунным светом, и в кабине ничего не было видно.
Кто-то должен находиться внутри. Или поблизости. Грузовик, не мог попасть сюда сам по себе. И сам он не сигналил.
Но ей так и не удалось ничего разглядеть внутри даже после того, как она прокралась почти до самого края стоянки и попробовала взглянуть в лобовое стекло из-за куста, растущего не далее пятнадцати футов от машины. Лунный свет все еще покрывал стекло автомобиля серебряной пленкой.
Яне могу видеть его, зато он может видеть меня.
Восхитительно.
По крайней мере там не могла вместиться целая банда. В кабине могло находиться не более двух человек.
Ее так и подмывало выйти из укрытия, подойти прямо к пикапу, и будь что будет.
Гениально.
«Но что, если попробовать с земли? – мелькнуло в голове. – Если ползти по-пластунски, то водитель не сможет меня увидеть из-за капота».
Но это только потом.
Первые несколько футов она будет на виду, и если водитель случайно посмотрит в нужном направлении, то, вероятно, заметит ее.
Но, если все же удастся приблизиться к пикапу, то ее не будет видно.
– Стоит рискнуть, – решила она.
И легла на траву за кустом. Роса сразу же промочила рубашку. Приподняв голову, она выкарабкалась из-за куста и, извиваясь, как змея, поползла к машине. Роса уже просочилась сквозь джинсы, а стебельки травы щекотали подбородок и шею. Сердце бешено колотилось.
Она все ожидала услышать звук открывающейся дверцы.
Если откроется дверь или заведется двигатель...Затем она оказалась на асфальте. Маленькие камешки царапали сквозь рубашку грудь, живот и руки. Немного спасал бюстгальтер, и хорошо защищали джинсы.
Она вспомнила джинсовую куртку, которая была на Малыше. Если бы у нее сейчас была такая куртка... МАЛЫШ!
На переднем номерном знаке пикапа, как раз на уровне ее глаз, красовалась надпись «МАЛЫШ-13».
Завтра, когда начнут зиять гробы, повстречай Малыша.ДА!
Она прекратила ползти и стала внимательно исследовать переднюю часть пикапа: колеса, бампер, решетку радиатора, фары. Конверта нигде не было.
Но он должен был быть где-то рядом.
Где-то на пикапе или внутри его.
Может, под ним.
Под пикапом было очень грязно.
– Туда не полезу, – сказала она себе. – Ну, разве что в крайнем случае.
Она доползла до номерного знака, остановилась прямо перед бампером и приподнялась. Но, стоя на четвереньках, невозможно было заглянуть поверх капота. Тогда она поползла влево. За угол бампера, за колесо. У пассажирской двери она повернулась к пикапу и, стоя на коленях, потянулась к двери. Упершись в нее рукой, она стала подниматься.
Джейн двигалась очень медленно, поднимая голову все выше и выше.
«Что бы ты там ни увидела, – предостерегла она себя, – рот не открывай».
Просто будь готова рвать когти.
Хотя глаза все еще находились ниже уровня, она понимала, что макушка головы уже высунулась, и любой, кто посмотрел бы в окно, увидел бы ее. Поэтому она поднялась еще выше, чтобы заглянуть внутрь.
И увидела всю кабину.
Никого.
Теперь, если никто не прячется сзади...
Она выпрямилась в полный рост и посмотрела в кузов. Там вполне могли лечь рядом два человека, хотя и невысоких. И там, в густой тени, действительно мог кто-то лежать.
Джейн поднесла фонарь и посветила. Но никого не было.
В кузове, кроме одной доски – два на четыре и длиной примерно футов пять, – ничего не было. Как так можно, удивилась она, ездить совсем без ничего, с одной доской. Ни тебе ящика с инструментами, ни...
«Какое тебе дело, – оборвала она свои размышления. – Главное – там никто не прячется». Путь свободен.
Джейн глубоко вздохнула. Затем почесала затылок, отряхнула с повлажневших рубашки и джинсов камешки и отправилась вокруг пикапа, скользя по нему лучом фонаря и высматривая конверт.
Грузовик был ярко-красный и на вид совершенно новенький. Его марка была указана выпуклыми, окрашенными белой краской буквами на заднем борту:
«Тойота». На заднем номерном знаке было написано то же, что и на переднем: «МАЛЫШ-13».
В водительской двери Джейн обнаружила связку ключей. Один висел на кольце, другой торчал в замке.
«Прекрасно, – подумала она. – Я смогу попасть внутрь. Но где же конверт?»
Внутри. Вот почему он оставил ключи.
Джейн взяла торчавший ключ большим и указательным пальцами и повернула его. Кнопка замка выскочила вверх, но тут Джейн вскрикнула и отскочила назад, так как в лицо, дико оскалившись, бросилась собака.
Ее морда ударилась о стекло водительской дверцы. Удар был такой силы, что пикап колыхнулся. – Боже! – охнула она.
Отскочив от окна, собака вновь набросилась на него и стала яростно тыкать в него мордой, рыча и пытаясь его укусить.
Стоя в шести футах от машины, Джейн навела фонарь на пса.
Он был похож на немецкую овчарку, только морда выглядела слишком широкой и короткой. Ротвейлер? Да, именно он.
Черная шерсть, огромные белые клыки и розовый язык. Один глаз, по-видимому слепой, был мутным.
Он все бросался на окно, истекая слюной, словно для него было важно лишь одно – вцепиться в нее.
Наверное, лежал на переднем сиденье и, быть может, спал, пока она не стала поворачивать ключ. Звук отпирающейся двери, вероятно, и разбудил его.
Если бы собака на полсекунды задержала свой бросок, Джейн успела бы распахнуть дверцу настежь.
Что это он надумал, пытается меня убить?
Заминировал машину гребаным барбосом!
«Такая у меня удача, – решила, – конверт наверняка внутри, вместе с этим чудовищем».
Едва она успела подумать об этом, как заметила белый прямоугольник над рулевым колесом. На ветровом стекле?
Пожалуйста, хоть бы он был снаружи! Пожалуйста!
Она подскочила к крылу пикапа, перегнулась через капот, посветила фонарем и стала всматриваться в прямоугольник.
Похоже, он находился на одном уровне с лобовым стеклом.
Через стекло было видно ее имя. Это он!
Подвинувшись ближе, она увидела, что конверт приклеен с внутренней стороны ветрового стекла. Чтобы убедиться в том, что зрение ее не подводит, она провела кончиками пальцев вниз по стеклу. Оно было прохладным и скользким.
– Потрясающе, – пробормотала она.
И сердце чуть не выскочило из груди, когда собака сделала очередной бросок. Мешал руль, но она просунула в него голову, лаяла и клацала зубами.
Конверт сейчас был прямо за ее пастью.
Джейн стала пятиться, не желая находиться так близко от пса. Затем остановилась, посмотрела на конверт и стала размышлять, как до него добраться.
«Разбить лобовое стекло в том месте, где был прилеплен конверт, – подумала она, – и тогда, быть может, удастся схватить его и не быть разорванной на куски».
Однако ей никогда не приходилось бить автомобильные окна, и она не знала, как поведет себя стекло.
Наверное, разобьется вовнутрь.
Таким образом, конверт, по всей видимости, подвинется ближе к собаке. Не годится. Еще хуже, если осколком свалит конверт на пол. Но хуже всего, если стекло рассыплется. Тогда, вместо того чтобы получить дырку размером в руку, она полностью уничтожит его.
И даст собаке возможность выскочить и кинуться на нее.
– Нет, – пробормотала она. – Премного благодарны.
"Впрочем, – сказала она себе, – машина не моя. Наверное, угнанная. И одному Богу известно, сколько будет стоить владельцу заменить лобовое стекло.
Не буду я портить чужую машину из-за каких-то восьмисот баксов".
«Ну и, – издевался внутренний голос, – как же тогда достать конверт»?
Если бы не эта собака, не было бы никаких проблем.
Обычно собаки относились к Джейн дружелюбно. Даже если поначалу, случалось, они нервно лаяли, достаточно было нескольких слов, чтобы их успокоить. Прежде чем кто-либо успевал опомниться, Джейн уже сидела над ними на корточках, а они виляли хвостами, лизали ей руку и извивались, когда она чесала им животы.
Однако у нее было предчувствие, что этот пес может повести себя совсем по-иному.
Я его выпущу, а он разорвет меня в клочья.
«А может, и нет, – уговаривала она себя. – Может, он ведет себя так только потому, что заперт внутри».
Да, конечно.
Но сомнения не покидали.
Она подошла ближе к водительской двери. Собака тут же бросилась на нее, стукнувшись о стекло так, что пикап вздрогнул. Пес разрывался от лая и щелкал зубами. Он положил лапы на стекло и стал быстро перебирать ими, словно пытался прорыть в нем туннель. Когти щелкали, цокали и скрежетали.
– Эй, приятель, – обратилась к нему Джейн.
Пес прекратил царапаться в стекло, посмотрел на нее и склонил голову набок.
– Ну вот! Ты же хороший псина? А? Ты мне очень нравишься. Как тебя зовут.
Пес оскалил зубы и зарычал.
– О, разве себя так ведут? Так нельзя, если ты хочешь, чтобы я тебя выпустила. А ты ведь хочешь на волю? А, песик?
Собака перестала урчать.
– Как тебя зовут. Буян?
Он бросился вперед и лязгнул челюстями, передними зубами ударившись о стекло.
– Наверное, нет. А как насчет Звоночка? Знаешь, вид у тебя, как у выбракованного Гудка. Боже, как ты смахиваешь на привидение. Один глаз чего стоит. Такое впечатление, словно тебе самое место на кладбище. Дух – страж могил. Тебя так зовут, Дух?
Пес как осатаневший бросился на окно.
Эх, была бы для него какая-нибудь еда.
Но с собой не было ничего такого, чем можно прельстить собаку.
А если вернуться к машине?
Но там тоже нет ничего съедобного, кроме разве что жвачки в «бардачке». Резинка для этого случая не годилась. Нужен был кусок «Болонской» колбасы, или бифштекс, или гамбургер, которые можно было бы швырнуть с полной уверенностью, что пес помчится за приманкой, стоит ей только распахнуть дверь.
Может, удастся добыть где-нибудь поблизости труп и отрезать дружку Духу руку или еще чего.
Разумеется, понадобится лопата.
Она криво ухмыльнулась этой мысли и покачала головой.
– Что можно сделать, – подумала она, – так это вернуться к машине, съездить в город и купить еду.
Там можно найти несколько круглосуточных забегаловок и продовольственных магазинчиков. И можно купить для собаки такое, против чего та не сможет устоять.
Единственная проблема заключалась в том, что Джейн не хотелось этого делать. Проникновение на кладбище далось ей с большим трудом, как физически, так и эмоционально. Вновь преодолевать ограду, ехать в город, покупать еду, возвращаться назад, снова лезть через ограду, возвращаться к пикапу, бросать еду собаке, хватать конверт и опять через забор...
Это было слишком. Очень даже слишком.
К тому же, где уверенность, что пикап будет еще здесь, когда она вернется?
Должен быть другой способ. Быстрый и простой.
Она стояла и наблюдала за псом, прыгавшим на окно, щелкавшим пастью и слюнявившим стекло. Стояла и размышляла, стараясь избавиться от посторонних мыслей и предоставить мозгу полную свободу.
И ей пришла в голову оригинальная мысль.
Она задумалась.
Должно сработать.
Она повернула ключ в замке водительской дверцы. Кнопка замка опустилась вниз. Когда она повернула ключ в другую сторону, кнопка снова выскочила вверх.
Отомкнуто.
Вынув ключ из замка, она обежала вокруг капота пикапа к пассажирской дверце, но не успела протянуть к ней руку, как злобно рычащая собака ударилась пастью об окно.
– О, прекрати, – пробормотала Джейн.
Кнопка замка двери была опущена. Всунув ключ, она повернула его, наблюдая, как выскакивает кнопка. Затем опустила ключи в карман джинсов.
Плохо, что на дверце нет настоящей ручки. Тогда можно было бы просто накинуть петлю на одну из них...
Но должно получиться.
Она зашла за пикап сзади, направила фонарь на доску в кузове, увидела, что до нее можно дотянуться, перегнулась через борт и подтянула ее ближе. Поднять доску можно было только двумя руками, поэтому она погасила фонарь и положила его на пол возле кабины.
Затем достала доску. Приставив ее к пикапу, она вытащила из джинсов ремень. Просунув один конец в пряжку, накинула кожаную петлю на "верхнюю часть доски. Затем натянула ремень, так чтобы он свободно висел вокруг доски в паре дюймов от ее верхнего края. После этого подперла дверь, подставив доску под углом к асфальту под самой ручкой.
Собака рвалась и билась об окно все время, пока она занималась с ручкой и отмыкала дверь.