Леринц Ласло Л.. Подземная пирамида

   – Меня больше смущает вот та красная звезда. Как вы думаете, они оттуда прилетели?
   – Совершенно точно. Боже мой! И с тех пор она без перерыва светит!
   – Чудо и только… А что может быть тем неиссякаемым источником, который выполняет свою функцию до скончания времени? – прошептал пораженный Хальворссон.
   – Ну а дверь? А скарабей?
   Ренни неверным шагом вышел на середину зала и в суеверном страхе уставился на раскинувшуюся у него над головой звездную карту, во много раз превышающую человеческий рост.
   – Боже мой! Значит, это правда! Все это правда! Спасибо тебе, отец!
   – Карабинас… Ты смог бы сказать, какая это звездная система?
   Грек еще раз оглядел стену, потом покачал головой.
   – Я не совсем уверен, действительно ли это Орион. Есть определенное сходство, но…
   – Но?
   – Если это и он, то всего лишь одна его часть, увеличенная до колоссальных размеров. Во всяком случае, это созвездие настолько далеко от нас, что до таких размеров его не может увеличить ни один телескоп.
   – А Красное Солнце?
   – Не могу опознать. Может быть, кто-то из радиоастрономов…
   – Дальше! Идем дальше! – подстегнул я их и первым проскочил через проем, чтобы попасть в следующее помещение. Но не успел я еще покинуть зал со звездной картой, как меня остановил возглас Ренни:
   – Посмотрите-ка сюда! Мистер Нельсон! Я обернулся, стоя уже у порога.
   – В чем дело?
   Он, вытянув руку, показывал что-то, но головы остальных мешали мне разглядеть как следует, что у него в руке.
   С первого взгляда я понял, что этот предмет был изготовлен тысячелетия тому назад. Он представлял собой указательный палец, самый обыкновенный человеческий палец, полый внутри, как палец перчатки. Его сделали из какого-то блестящего хрупкого материала, и Ренни, держа его в руке, указывал красным ногтем этого пальца как раз на проем двери, ведущей в другой зал.
   Я кончиком пальца дотронулся до этого предмета: он был прохладный и жесткий, как пластмасса.
   – Где вы его нашли?
   – Здесь, возле карты. Он лежал на полу.
   – Это, вероятно, принадлежность к карте, – сказал Хальворссон.
   – Вроде бы… пожалуй… его непременно нужно надеть на палец, – пробормотал Силади. – Может быть…
   – Надевайте, куда хотите! – крикнул я и повернулся к ним спиной. – Переходим в следующий зал!
   Подсознательно я ощущал, что и остальные, оцепенев, стояли позади меня, но был настолько переполнен величием момента, что забыл обо всем на свете. Я знал только, что я, Сэмюэль Нельсон, стою вот здесь, в чреве захороненной пирамиды, и вижу то, что несколько тысячелетий тому назад видели они, пришельцы с планеты Красного Солнца, или что увидел Субесипу.
   Когда охватившее меня легкое головокружение прошло и слезы высохли в уголках глаз, я был, наконец, в состоянии сориентироваться, куда же я попал.
   Место, где я стоял, было не помещением, а громадным балконом, который висел на стене зала чудовищных размеров. Под ним, в недосягаемой глубине, виднелся пол пирамиды, а над головой у меня, пожалуй, на высоте нескольких этажей раскинулся свод зала. И этот свод был точно таким, как у пирамид: четыре его стены сходились в геометрическом центре зала в вершину.
   И тут все позади меня разом заговорили.
   – Боже мой! – прошептал Силади. – Значит, дошли… Посмотри, Никое!
   – Ракета…
   – Ракета Иму!
   – В ней не меньше ста метров высоты…
   – Посмотрите на ее дверь… Дверь открыта!
   – Спустимся по лестнице…
   Кто-то оттолкнул меня и начал спускаться по узкой, обнесенный перилами винтовой лестнице, которая вела к ракете в глубину, казавшуюся отсюда сверху головокружительной. Потом я почувствовал, как Сети схватила меня за руку и словно сквозь сон услышал ее шепот.
   – О, Сэм!.. Она такая великолепная и… такая страшная! Я боюсь ее, Сэм!
   – А точно она полетит? – шепнул кто-то.
   – Иму мне все рассказал. Мне нужно только передвинуть рычаги. Но сначала все вы должны отойти от меня подальше!
   – За нас не бойся, мы уж…
   Где-то на чудовищной высоте чернела над нами дверь ракеты, и к ней вела лестница из того же самого неизвестного материала, из которого были сделаны плиты, прикрывающие подземные ходы. Прямо под дверью на боку серой сигары виднелись странные знаки, совсем не похожие на иероглифы. Неизвестный умелец нарисовал или вырезал последовательность групп знаков, казавшихся хаотичным переплетением точек и линий.
   – Вы сможете это расшифровать? – повернулся я к Карабинасу и почувствовал, как туман у меня перед глазами постепенно рассеивается.
   – Что именно?
   – Посмотрите! Под дверь… Это не надпись? Грек задрал вверх голову, напрягая зрение, потом скривил губы.
   – Не имею понятия. Это не по-египетски. Напоминает Морзе.
   – Наверно, название корабля, – пробормотал Йеттмар.
   – Солнечная ладья!
   Ренни сделал несколько шагов, потом обернулся к нам.
   – Что ж… Да хранит вас… – И, подняв руку к глазам, отвернулся.
   Доктор Хубер вырвалась из рук Силади и подбежала к сыну.
   – Постой! Нет! Не пущу тебя! Ты мой сын… Все это вздор! Ты мой сын, Ренни, и не имеешь права…
   Молодой человек вытер слезы и мягко, но решительно оттолкнул женщину от себя.
   – Я должен идти… мама! Они там ждут меня! Тысячи лет ждут, чтобы я вернулся. Мне нужно туда и…
   Неожиданно я услышал у себя над ухом шепот Осимы.
   – Вы думаете, полетит?
   – Ренни?
   – Да нет же. Космический корабль.
   – Несомненно. С их-то техникой? С тех пор как я увидел ту звезду на карте, я уже ни в чем больше не сомневаюсь.
   – А крыша пирамиды?… "_ – Как только космический корабль стартует, она раскроется или обрушится – откуда мне знать… Они наверняка что-то придумали.
   – Дай-то бог, чтобы так и вышло!
   – Да хранит вас бог) – воскликнул Ренни и сделал несколько шагов вверх по лестнице. – Да хранит вас бог! Я вернусь, клянусь… что вернусь и…
   В этот момент тишину разорвала автоматная очередь у нас над головой.
   Одновременно с первой очередью я инстинктивно бросился на пол и рывком повалил рядом с собой Сети. Треск автоматной очереди шел сверху, с балкона, как раз оттуда, откуда мы сошли вниз.
   Автомат умолк, и громкие крики испуга перекрыл резкий голос Джиральдини:
   – Руки вверх! Ваша игра окончена, Нельсон! Не делайте глупостей!
   Я медленно встал и поднял руки.
   – Только спокойствие! – прошептал я, пока те еще не приблизились к нам. – Чтоб никто не шевелился! Когда они будут внизу, я попытаюсь захватить Джиральдини и…
   – Стойте! – услышал я неожиданно крик человека в шляпе. – Остановитесь, Ренни! Если шевельнетесь, пристрелю, как воробья…
   – Остановитесь, Ренни! – закричал и я. – Остановитесь, он не шутит!
   – Ренни! – услышал я вопль доктора Хубер совсем рядом с собой.
   Ренни, однако, не обратил никакого внимания на предупредительные окрики и, сжав зубы, карабкался все выше.
   – Остановитесь, Ренни! – услышал я снова крик человека в шляпе. – Остановитесь, несчастный! Еще один шаг – и я стреляю!
   – Ренни! – завопил я в отчаянии, забыв даже о том, что стою с поднятыми руками.
   Потом увидел и то, как вслед за протрещавшей очередью он пошатнулся, вздернул плечи, судорожно взмахнул руками и, как птица с распростертыми крыльями, рухнул в пустоту.
   Громкие вопли и крики слились в единый мучительный хор, затем тело Ренни с шумом стукнулось об пол прямо рядом с нами.
   Когда я подбежал к нему, он был мертв. Изо рта сочилась тоненькая струйка крови, веки его еще подрагивали, но лицо уже выражало спокойствие, и складки на лбу расправились.
   Доктор Хубер с душераздирающим криком упала на тело сына, Сети вцепилась в мою руку и, кажется, тоже непрерывно кричала.
   – Нет! – услышал я вопль Силади и по звукам потасовки рядом со мной сделал вывод, что его пытаются удержать, чтобы он не кинулся на людей Джиральдини.
   Я выхватил свой револьвер и бросился на пол. Мне оставалось только надеяться, что в такой суматохе человек в шляпе не станет тратить на меня время.
   – Руки вверх) – снова услышал я крик. – Всем поднять руки – или дам очередь) Я лег на живот и приподнялся на локтях. Целился я какое-то мгновение, потом сразу нажал на курок. Коротышка в шляпе остолбенел, и его шляпа как будто сдвинулась немного дальше на затылок. Насколько я мог судить на таком расстоянии, он ухмыльнулся, почти с сожалением. Потом покачал головой и поднял автомат, чтобы прицелиться.
   В этот момент его настигла моя вторая пуля, попав точно посередине лба.
   – Побежали! За ракету) – закричал я, выпустив вслепую еще несколько выстрелов по остальным, застрявшим без защиты на лестнице. – Скорей же, ради бога!
   Я быстро осмотрелся, пытаясь определить, все ли здесь. Почти в обморочном состоянии я убедился, что Сети нигде нет.
   Как безумный, я подскочил к Силади, который стоял ближе всех ко мне, и потряс его за плечо.
   – Где Сети? Я же сказал, что…
   Но Силади не обратил на меня никакого внимания. Одной рукой он прижимал к себе рыдающую доктор Хубер, а другой утирал ей слезы.
   Было совершенно очевидно, что он не замечает моего присутствия.
   Не успев даже подумать, я огромными прыжками вылетел из-за солнечной ладьи и распростерся на полу. Над головой у меня жужжали пули и, как разъяренные осы, впивались в землю. Попадут ли они в меня, было лишь вопросом времени.
   На Сети я наткнулся возле Ренни. Она держала в объятиях тело брата и горько рыдала.
   Поскольку на разговоры времени не было, я просто схватил ее в охапку и помчался вместе с ней за ракету. Богу было угодно, чтобы мы остались целыми и невредимыми.
   Мы буквально ввалились в тень, отбрасываемую солнечной ладьей, и лишь тогда у меня появилось время, что бы осмотреть собравшихся. Доктор Хубер рыдала на плече у Силади, остальные же стояли, глядя перед собой тупым, апатичным взглядом. Четверть века надежд и чаяний, возможность великого контакта – все пошло прахом только потому, что какой-то мелкотравчатый подонок нажал на спусковой крючок автомата.
   В бессильной ярости я бросился на пол и снова схватился за револьвер, чтобы перестрелять стольких из них, скольких только удастся. Но тут кто-то мягко взял меня за руку.
   Это была Сети.
   – Оставь это сейчас, дорогой, – сказала она. На губах ее играла неземная улыбка, и в эту злосчастную минуту я не мог не подумать, что она, скорбя о смерти старшего брата, может быть, помешалась или что у нее нервный срыв.
   – Спрячь пистолет, дорогой, – сказала она на этот раз более решительным тоном. Удивление мое было таково, что я и в самом деле опустил оружие.
   – Что… что ты задумала?
   Она вытянула перед собой указательный палец, ноготь которого был окрашен в пронзительный красный цвет и поблескивал в сером полумраке, как бутон голландского тюльпана.
   – Теперь я знаю все…Они сообщили мне, дорогой…
   – Что это и… вообще… что такое… Она наклонилась ко мне и поцеловала прохладными губами.
   – До свиданья, дорогой! Мне нужно лететь! Я должна лететь… Они так хотят!
   Только теперь до меня стало доходить, что происходит. А то, что я вижу на пальце Сети, – это тот странный перчаточный палец, который Ренни нашел возле звездной карты.
   – Не бойся, Сэмми! Все будет в порядке! Я попытался удержать ее, но на лице ее тогда была уже какая-то нечеловеческая, неземная улыбка.
   – Эту миссию выполню я… и так будет лучше. Лететь должна я… потому что под сердцем я ношу то, что связывает нас. Да хранит вас бог!
   Выстрелы неожиданно смолкли, и в следующее же мгновение я выскочил из-за ракеты. Какое мне теперь было дело до остальных, которые тоже столпились позади меня, подставляя себе пулям противника!
   Но стрельба утихла. Стоявшие на лестнице заметил и, что кто-то торопливо взбирается вверх по ракете, поэтому и прекратили огонь.
   – Остановитесь, мисс! – услышал я голос, очевидно, Джиральдини. – Остановитесь! Сопротивляться бесполезно! Мы не хотим вас убивать, но то, что вы собираетесь сделать, не имеет смысла… Поверьте…
   Сети ничего не сказала, лишь вытянула руку. На какое-то мгновение я увидел, как красный лакированный ноготь вспыхнул молочно-белым светом, а потом уже не видел ничего или, вернее, увидел очень мало. Из указательного пальца ударил голубой луч света, точно такой, каким Рет убил Дему.
   Я схватился руками за глаза, чтобы защитить их от слепящей вспышки, а когда опустил руки, все уже было кончено.
   На лестнице, где только что стояли люди Джиральдини, бесформенной грудой лежали съежившиеся трупы.
   Молочно-белый свет как будто заколыхался, и жуткая тишина ударила по барабанным перепонкам.
   Вот тогда-то я понял все. Сердце раздирали боль и отчаяние, но сознание долга в конце концов взяло верх. Я подбежал к оставшимся и стал подталкивать их в сторону лестницы.
   – Бегите! Туда, откуда мы пришли! Только через другую дверь, через второй выход! Карабинас!
   – Я слушаю!
   – Вы поведете их. Сети не может долго ждать! Если вы не поспешите, мы все тут погибнем!
   – А вы?
   – Обо мне не беспокойтесь. Не бойтесь, я не собираюсь умирать! Поторопитесь!
   Им понадобилось минут десять-пятнадцать, чтобы исчезнуть из зала. Я остался наедине с Сети, не считая съежившихся трупов.
   Я и сам не мог бы сказать, как долго стоял возле ракеты – десять минут, полчаса… Наверно, ждал, что откроется окно и рука помашет мне на прощанье…
   Потом вдруг ракета задрожала. Она лениво шевельнулась, как будто отвыкла от движения. Ее бока содрогнулись, и она отклонилась на несколько сантиметров: сначала вправо, потом влево.
   Тогда я побежал к выходу. Что было потом, мне трудно рассказать. Вокруг меня громыхали многотонные блоки, и в этом чудовищном шуме я вдруг увидел над головой солнце. Затем откуда-то хлынула вода и потащила меня с собой. Вода, возможно, была из Нила, а может быть, из какого-то лопнувшего водопровода.
   Крыша пирамиды раскололась надвое, и ракета взлетела в небо. Когда вода швырнула меня на песчаный холм, я увидел в небе только узкую полоску огня.
   …Ну вот, пожалуй, все.
   Я задремал ненадолго, потом встал, побрился и побрел в ночной бар в надежде, что встречу там того несчастного летчика. Однако на дверях бара висел здоровенный замок: вокруг не было ни одной живой души.
   Тога я вернулся к мотелю и попытался завести свою колымагу, чтобы укатить куда-нибудь на юг.
   Я долго возился с мотором, который никак не хотел заводиться. При этом я изо всех сил старался не взглянуть случайно на синевшее надо мной небо.
   Такая странная привычка появилась у меня в последнее время.