Страница:
Непременно вспомню.
«Блуждающий айсберг». Хм! Надо же такое название придумать. Айсберг?..
Ну‑ка, ну‑ка.
Натали мигом протрезвела.
В широкоплечей фигуре, затянутой в форменную куртку стюарда, она узнала того самого чернявого красавчика, с которым девушка познакомилась на Элмсовом семинаре, ставшем для нее последним.
И который так нагло слинял, оставив ее одну с мерзкими гоблинами!
Откуда он тут? И зачем весь этот маскарад?
Нет, дорогуша! На этот раз так просто не отделаешься.
Корабль, даже такой огромный, – это тебе не многомиллионный город. Тут от опытной ищейки‑детектива не улизнешь. Разве что бросишься в открытый океан.
Куркова решительно встала с шезлонга и, не обращая внимания на масляные взгляды сексуально озабоченных мужчин, облепивших бассейн с тайной мыслью завязать любовную интрижку с какой‑нибудь длинноногой красоткой, подалась вслед за вихрастым нахалом.
Отвлеклась всего на минутку, чтоб вскочить в платье и туфли.
Но и этого мгновения оказалось достаточно, что‑бы молодой человек исчез из поля зрения.
Вот же любитель поиграть в кошки‑мышки.
Ничего, Натали всегда выигрывала в этой детской забаве.
Сами подумайте, где в первую очередь следует искать стюарда (раз уж парню заблагорассудилось надеть именно эту личину)? Правильно, в баре или ресторане. Сколько их тут? Двадцать или около того. Немало. Но и не так много, если задалась целью кого‑то непременно найти. Часа за полтора можно управиться.
Ближайшей увеселительной точкой оказался эйринский паб.
Пивнушка как пивнушка. Ничего примечательного.
Дубовые массивные стойка и столы. Вместо стульев – из того же дерева пенечки. Прекрасная стилизация под старину.
За стойкой, подперев рукой жирную щеку, скучал бармен, то и дело позыркивающий в правый дальний угол.
Глянула и Натали.
Хм, старые знакомцы.
Понятно, отчего зал пустует.
Кто ж захочет наслаждаться пивом (пусть даже и отменным, шоколадно‑горьким портером, которым так славен Эйрин) в компании таких страхолюдин?
Раз, два, три, четыре, пять. Да, вся гоблинская гвардия Элмса налицо. Или «на морду»? И верховодит, как всегда, «смекалистый» Кузема.
– Слышь, друг! Притарань‑кось еще вот этакого, темненького. Уж больно оно забористое!
– И рыбицы, друг, рыбицы поболе! – заревел его дружок‑приятель Афоня и вдруг заметил девушку.
Та попятилась, не желая быть узнанной. Разборок с пьяными гоблинами ей только не хватало. Оно, конечно, обслуживающий персонал вряд ли позволит приключиться настоящей заварушке, однако береженого и Бог бережет.
– О! – обалдел слоноухий и ощерил гнилые зубы. – Девка! Девка, друг, иди к нам! Этим, как его, темненьким угостим! Давай, друг, не чинись…
Остальная братва согласно загалдела.
Блондинка затравленно посмотрела на бармена. Тот понимающе кивнул и протянул руку к звонку, готовясь вызвать секьюрити.
В это время официант приволок к столу бузотеров огромный поднос, заставленный тяжелыми деревянными кружками. «Темненькое» оказалось для теплой компашки более привлекательным объектом, чем зеленоглазая красотка. Гоблины загалдели еще громче, расхватали кружки и принялись с грохотом чокаться. Густая пена летела в стороны, забрызгивая носы, глаза, уши выпивох, что доставляло им неописуемое удовольствие.
– Кузема, друг!
– Афоня! Ну‑ка еще разок, друг!
– И со мной, друг! Со мной!
Под шумок Натали убралась.
Облегченно перевела дух. Вроде бы не признали. Не зря же говорится, что гоблинская память еще короче, чем девичья.
Следующие две палубы были заняты заведениями ориентального толка.
Арабский ресторан. Тайский. Корейский. Хинский.
Пахучие специи, ароматы экзотических кушаний.
Куркова почувствовала, как призывно забурлил желудок. А ведь и в самом деле пора обедать. Но где уж тут, когда занята сверхважными поисками.
Едва войдя в ниппонский суши‑бар, блондинка тут же развернулась на сто восемьдесят градусов. Но где ей с шефом в быстроте реакции тягаться. Заметил, конечно. И тут же начал качать права:
– Натали! Ты как здесь? Разве я не говорил тебе, чтобы не покидала наблюдательный пост без веской причины?
Везет же ей сегодня на неожиданные встречи.
Нацепив самую, что ни на есть подобострастную улыбку, девушка, эротично виляя бедрами, прошествовала к столику, где Крис о чем‑то совещался с Саем Тоямой. Перед ними стояли крохотные тарелочки с разнообразными сортами суши, а также маленький фарфоровый кувшинчик с подогретым саке и две такие же крохотные, на один глоток чашечки. Та, что перед Лайером, пустовала, а в свою ниппонец как раз наливал рисовую водку.
«Вот невезуха так невезуха. Другие, знай себе, пьют‑гуляют, а я, понимаешь, должна за всех отдуваться».
Вот так, с надутыми губами, и плюхнулась на пуфик, галантно подставленный любимым начальником.
– Итак?.. – нахмурил брови сыщик.
Натали, не говоря ни слова, подцепила кувшинчик, налила в Крисову чашку и угостилась.
А ничего. Терпимо. Вот только слабовато немного на ее вкус.
Закусила рисовым кругляшом, прикрытым кусочком лососины.
– Что случилось? – смягчился детектив, поняв, что напарница вышла на тропу войны.
Наверное, как обычно запала на двуногую дичь в брюках. В таком состоянии ее лучше не трогать.
– Обрыдло все! – заявила блондинка, поглощая одну порцию суши за другой.
– Нигири, – комментировал Сай, умильно наблюдая за действиями зеленоглазой сыщицы, которая как раз отправила в рот кругляш с креветкой.
– Норимаки. – Это о рисовом рулетике, заверну, том в сушеные водоросли.
– Гункан, – проводил маг взглядом чашечку из тех же водорослей, наполненную красной икрой. – Еще саке?
Куркова кивнула.
– Между прочим, я вышла на конкурентов, – многозначительно уставилась на опорожненную чашечку.
– Да ну?! – не поверил Крис.
Что ей в охотничьем азарте не привидится!
– Ага! – И еще кусочек – желтый и сморщенный.
– Инари! – не забыл о своей просветительской роли ниппонец.
– Расскажешь?
– Не сейчас! – затрясла головой девушка и встала. Парни галантно последовали ее примеру.
– Аригато! – поклонилась Натали Саю.
Это было одно из трех или четырех ниппонских слов, которыми и исчерпывались познания блондинки в языке Страны солнечного корня, но и этой малостью Тояма остался доволен. Его смешной клобук задергался вверх‑вниз.
– От‑дыхайт‑те, мальч‑чики! – помахала им ручкой домина Куркова и была такова.
Крис неодобрительно крякнул и поглядел на сотрапезника. Тот с пониманием прищурил свои и без того узкие глаза и жестом пригласил сыщика присаживаться.
– Продоржим…
Призрачного стюарда не оказалось и на следующих трех палубах.
Натали уже начала закипать. Выпитые коктейли и саке все‑таки не прошли для нее даром.
«Ха! – хищно оскалилась она, забредая то ли в аллеманскую, то ли еще какую‑то, связанную с Альпами харчевню. – То, что надо!»
За столиком, расположенным прямо в центре небольшого, но уютного заведения, стены которого были украшены фотообоями с видами заснеженных горных пиков, восседала северная звезда Герта Грендаль собственной персоной. Перед ней стояло металлическое сооружение, представлявшее собой треногу с небольшим котелком, под которым весело помигивала синим язычком пламени спиртовка. Рядом переминался с ноги на ногу стройный белокурый юноша в форме стюарда.
«Федот, да не тот», – разочарованно признала Натали в мальчишке того, еще первого подавальщика коктейлей, к которому она хотела набиться в учительницы.
Юноша сосредоточенно объяснял кинодиве, как ей следует правильно вкушать фондю. Герта, то ли и впрямь такая непонятливая, то ли попросту прикидывающаяся дурой, никак не могла взять в толк, что нужно взять длинную вилку с деревянной ручкой, наколоть на нее кусочек подрумяненного батона или еще чего‑нибудь съестного (огурца, помидора, сосиски), обмакнуть это в котелок с расплавленным сыром, а затем отправить остро пахнущий колобок себе в рот.
Удивленно изогнув брови домиком, свейка просила стюарда повторить.
Судя по всему, эта пытка длилась уже достаточно долго, потому как паренек запарился и от натуги (или с досады, что более вероятно) покраснел. Голубоглазая богиня делала вид, что не замечает его страданий и продолжала пытку.
– Вот это – сюда? – склонялась она над фондюшницей, при этом демонстрируя блондину содержимое своего лифа.
– Так точно! – по‑военному рапортовал молодой человек.
А Герта в это время тихонечко положила руку ему на бедро и этак пальчиком, пальчиком.
– А потом – сюда? – указала большим пальцем другой руки себе на алые, полураскрытые губы и слегка прикусила жемчужными зубами ноготок.
(Та, левая рука уже добралась до плоских мальчишеских ягодиц.)
«Вот стерва!» – возмутилась Натали.
Мало того что пару дней назад она пыталась обольстить ее шефа, а за полчаса до этого увела прямо из‑под самого носа Курковой уже облюбованную тою шляпку, предложив продавцу на два ауро сверх запрашиваемой цены!.. Но претендовать на парнишку, которого девушка уже на все сто считала собственным пажом, с минуты на минуту рекрутируемым под знамена частного сыска… Извинить такое было просто невозможно!
По‑молодецки хакнув и выставив грудь вперед (благо, есть чего показать), армейским шагом промаршировала на средину зала, где творилось все это непотребство.
Решительно отстранила в сторону насмерть перепугавшегося стюарда.
Узнал? По расширившимся глазам юноши увидела, что узнал.
Подмигнула и покровительственно похлопала его по плечу:
– Иди, иди, дорогой. Я сама растолкую своей подружке, что к чему!
Парень вопрошающе заморгал на Герту, которая ничего не ответила, так как от неожиданности потеряла дар речи.
– Давай, давай, давай, – нетерпеливо шлепнула Куркова мальчика пониже спины, машинально отметив, что попка у того и впрямь ничего.
– Ты чего это, кошелка старая, к малолеткам пристаешь? – прошипела прямо в синие глаза‑блюдца, когда пацан наконец скрылся.
– Эт‑то кто старая?! – возмущенно завопила Грендаль. – Кто кошелка?!
– Ты, ты! – ткнула указательным пальцем Натали прямо в припудренный курносый носик. – Не стыдно? За это, между прочим, статья полагается! Не знаешь, что ли?
– А ты из полиции нравов, можно подумать? – с вызовом ответила Герта. – Дешевка! Убирайся к себе, в район красных фонарей!
– Яхуу! – взвыла от обиды сыщица и выхватила жетон.
Ей хватило ума не показывать его слишком близко. Так, потрясла в воздухе и быстренько спрятала.
– Руки на стол! – рявкнула грозно, однако не на ту напала.
Диве было не привыкать общаться с правоохранителями. Ее творческая биография буквально пестрела случаями, когда актриса вступала в открытую схватку с вигилами. А тут перед ней стояла наполовину трезвая блондинистая красотка, которую Грендаль ну никак не могла признать достойной соперницей.
– Чего орешь, сука? – прошипела Герта совсем в духе своей героини Арабеллы, дочери пирата. – Или сама на желторотика запала? Что, мало тебе твоего мохнатого?
Ох, таки засекла их с Крисом. Глазастая. Ну, зенки‑то можно и выцарапать.
Недолго думая, заехала диве кулаком в глаз, однако не попала. Бывалая Грендаль успела увернуться и, вооружившись вилкой из фондюшницы, принялась размахивать ею перед собой, словно шпагой.
– Тоже мне, гладиатриса какая! – фыркнула Натали, беря и себе точно такое же оружие.
Клац, клац – зазвенели, скрещиваясь, вилки.
На шум в двери заведения просунулись две усатые хари. Оценив расстановку сил, они перемигнулись и тут же убрались.
– Хм, а ты ничего, молодец, – признала сыщица после парочки искусно отбитых актрисой выпадов. – Где училась?
– В Лютеции, – прерывистым голосом ответила запыхавшаяся Герта. – Школа имени Спартака.
– О! – уважительно поцокала языком Куркова и сделала знаменитый «финт ушами».
Вилка выпала из рук кинодивы. Не дав ей опомниться, блондинка подскочила сбоку, схватила за длинный густой хвост и изо всех сил дернула на себя.
Хрясь!
– Так и знала, что у тебя прича фальшивая! – презрительно отбросила пук накладных волос Натали. – Кошка драная!
Герта, взвизгнув от унижения, бросилась в атаку. Гнев притупил ее бдительность, и она не заметила выставленную сыщицей ногу. Пытаясь сохранить равновесие, актриса уцепилась за скатерть, покрывавшую ее столик, потянула на себя… и оказалась на полу. Сверху прямо на голову звезде, как шляпка, примостился котелок, откуда потекли желтые ручейки расплавленного сыра.
– Знай наших! – победно потрясла блондинка в воздухе кулаком.
– Прибери там за тетенькой! – величественно кинула она, проходя мимо скукожившегося у двери паренька, и сунула ему в потную ладонь пол‑ауро.
Пар был выпущен.
Можно продолжать погоню за своим стюардом‑призраком.
В русском ресторане Натали быстренько огляделась и уже собиралась выметаться, но внезапно изменила решение и просеменила к одному из столиков, разделенных для удобства посетителей невысокими ширмами. Уселась лицом к выходу и принялась сосредоточенно изучать меню, услужливо поданное ей официантом.
Нет, разумеется, не запахи родной кухни пробудили в ней ностальгические чувства. (В своем Отечестве она так ни разу и не побывала. Хоть дед Василий был полностью амнистирован за грехи молодости, но после достопамятного бегства со святой Руси ни он сам, ни кто‑либо из его отпрысков на Родину не возвращались.) Как ни странно, малокалорийные ниппонские закуски неплохо утолили аппетит блондинки, и есть ей не хотелось. Да и пить тоже.
Для приличия заказала чаю, и набриолиненный половой притащил пышущий жаром ведерный самовар, а вслед за ним поднос, уставленный блюдечками и вазочками с вареньями, сушками‑ватрушками, колотым кусковым сахаром и прочими неотъемлемыми аксессуарами настоящего русского чаепития.
Неподалеку от ее стола пристроились двое усатых парней, вошедших в ресторан вслед за девушкой, и тоже последовали ее примеру. И правильно. После обеда, в самое пекло, чай – это как раз то, что надо.
Девушка перемигнулась с молодыми людьми и отсалютовала им стаканом в серебряном подстаканнике. Усачи отчего‑то стушевались и замешкались с ответным салютом. Ладно, не будем мешать ребятам расслабляться. Судя по всему, телохранители какого‑нибудь финансового воротилы (наметанный взгляд Натали профессионально обнаружил спрятанные под пиджаками пистолеты). Отдыхают, наверное, сменившись…
Со стороны могло показаться, что роскошная зеленоглазая блондинка, забредшая сюда попить чайку, пытается со скуки флиртовать с парнями. На самом же деле Куркова внимательно прислушивалась к разговору двух людей, занимавших столик прямо у нее за спиной.
– Все ли готово к твоей эвакуации? – спросил тот, кто сидел сразу за перегородкой спина к спине с Курковой.
Его лица Натали рассмотреть не удалось, не было времени и возможности. Однако голос отчего‑то казался ей знакомым. Вроде бы она уже слышала эти мягкие, вкрадчивые интонации.
– Да, шлюпка спрятана по правому борту на второй палубе, – ответил Элмс.
Именно его и заприметила девушка, когда решила «почаевничать». Теперь лишь бы экстрасенс ее не увидел.
– А катер?
– Он следует за кораблем по пятам.
– Смотри, чтоб не заметили, – недовольно пробурчал первый.
– Я принял меры, – успокоил его целитель. – Наложил заклятие невидимости.
– Это правильно. Значит, когда все начнется, не мешкай…
– Да не беспокойтесь вы так, – в голосе Элмса послышались досадливые нотки. – Все уже тысячу раз говорено‑переговорено.
– В таком деле нужно учесть каждую мелочь. Малейшая ошибка может иметь роковые последствия. Добро. Выпьем же за успех нашего великого предприятия.
– С удовольствием!
Послышался звон бокалов. За ним последовал стук вилок и ножей. А потом пошел уже малоинтересный застольный мужской треп, состоящий из сальных анекдотов, двусмысленных шуток и пикантных воспоминаний.
Натали стала откровенно скучать и вновь обратила взор на столик с усатыми парнями. Те уже успели опорожнить один самовар и заказали второй. Ну и сильны. Прямо как ее соотечественники, которые, если верить байкам деда Василия, были способны за вечер вдвоем‑втроем оприходовать не одного такого меднобокого пузана. Традиции, однако.
Официант как раз водрузил на самовар фарфоровый чайник с заваркой и, поклонившись, убрался восвояси (отчего‑то не на кухню, а к выходу). И тут блондинка опознала этот вихрастый затылок и гордый, совсем не лакейский разворот плеч.
Попался, голубчик!
Нагнув пониже голову, чтоб не попасть в поле зрения своего несостоявшегося учителя, она ринулась вдогонку за неуловимым стюардом.
В пылу погони девушка не заметила, как вслед за нею из ресторана выскочили двое телохранителей‑чаехлебов…
Лайер стряхнул дрему.
Надо же, разморило ни с того ни с сего. Даже успело привидеться что‑то.
Покосился на сотрапезника. Сай с невозмутимым видом наливал себе саке. Наверное, «сон» сыщика длился всего несколько мгновений.
– Вы еще здесь, обжоры?
Узрев Натали, понуро входящую в суши‑бар, Крис мигом отправил в рот последние порции ниппонского лакомства, которое ему пришлось по вкусу. Тояма с удивлением проводил взглядом ролы и рисовые шарики, но вид плюхнувшейся на пуфик блондинки прояснил ему несообразности в поведении сыщика.
– Есть новости! – резко бросила Куркова, никак не реагируя на любезно налитую Саем чашечку саке. – По‑моему, наш приятель затеял какую‑то пакость…
– Да, – согласился с нею Лайер, выслушав доклад о подслушанном разговоре. – Похоже, что ты права. Но вот что именно он задумал?
– Может, решир сбежать от позора, инсценировав собственное исчезновение? – предположил ниппонец. – Ведь скоро доржен состояться разрекрамированный сеанс оживрения.
– Я с самого начала говорила, что он шарлатан! Детектив отрицательно покачал головой:
– А заклятие невидимости, наложенное на некий катер? Обычному шарлатану это не по силам. Тут нужен не ниже чем четвертый уровень. Да и тот фокус с оживлением гуся… Нет, я полагаю, что готовится грандиозное зрелище. В любом случае за Элмсом следует присмотреть. Нужно попросить доминуса Трималхиона выделить нам пару ребят потолковее. Понадобятся зоркие глаза и чуткие уши…
Глава тринадцатая
«Блуждающий айсберг». Хм! Надо же такое название придумать. Айсберг?..
Ну‑ка, ну‑ка.
Натали мигом протрезвела.
В широкоплечей фигуре, затянутой в форменную куртку стюарда, она узнала того самого чернявого красавчика, с которым девушка познакомилась на Элмсовом семинаре, ставшем для нее последним.
И который так нагло слинял, оставив ее одну с мерзкими гоблинами!
Откуда он тут? И зачем весь этот маскарад?
Нет, дорогуша! На этот раз так просто не отделаешься.
Корабль, даже такой огромный, – это тебе не многомиллионный город. Тут от опытной ищейки‑детектива не улизнешь. Разве что бросишься в открытый океан.
Куркова решительно встала с шезлонга и, не обращая внимания на масляные взгляды сексуально озабоченных мужчин, облепивших бассейн с тайной мыслью завязать любовную интрижку с какой‑нибудь длинноногой красоткой, подалась вслед за вихрастым нахалом.
Отвлеклась всего на минутку, чтоб вскочить в платье и туфли.
Но и этого мгновения оказалось достаточно, что‑бы молодой человек исчез из поля зрения.
Вот же любитель поиграть в кошки‑мышки.
Ничего, Натали всегда выигрывала в этой детской забаве.
Сами подумайте, где в первую очередь следует искать стюарда (раз уж парню заблагорассудилось надеть именно эту личину)? Правильно, в баре или ресторане. Сколько их тут? Двадцать или около того. Немало. Но и не так много, если задалась целью кого‑то непременно найти. Часа за полтора можно управиться.
Ближайшей увеселительной точкой оказался эйринский паб.
Пивнушка как пивнушка. Ничего примечательного.
Дубовые массивные стойка и столы. Вместо стульев – из того же дерева пенечки. Прекрасная стилизация под старину.
За стойкой, подперев рукой жирную щеку, скучал бармен, то и дело позыркивающий в правый дальний угол.
Глянула и Натали.
Хм, старые знакомцы.
Понятно, отчего зал пустует.
Кто ж захочет наслаждаться пивом (пусть даже и отменным, шоколадно‑горьким портером, которым так славен Эйрин) в компании таких страхолюдин?
Раз, два, три, четыре, пять. Да, вся гоблинская гвардия Элмса налицо. Или «на морду»? И верховодит, как всегда, «смекалистый» Кузема.
– Слышь, друг! Притарань‑кось еще вот этакого, темненького. Уж больно оно забористое!
– И рыбицы, друг, рыбицы поболе! – заревел его дружок‑приятель Афоня и вдруг заметил девушку.
Та попятилась, не желая быть узнанной. Разборок с пьяными гоблинами ей только не хватало. Оно, конечно, обслуживающий персонал вряд ли позволит приключиться настоящей заварушке, однако береженого и Бог бережет.
– О! – обалдел слоноухий и ощерил гнилые зубы. – Девка! Девка, друг, иди к нам! Этим, как его, темненьким угостим! Давай, друг, не чинись…
Остальная братва согласно загалдела.
Блондинка затравленно посмотрела на бармена. Тот понимающе кивнул и протянул руку к звонку, готовясь вызвать секьюрити.
В это время официант приволок к столу бузотеров огромный поднос, заставленный тяжелыми деревянными кружками. «Темненькое» оказалось для теплой компашки более привлекательным объектом, чем зеленоглазая красотка. Гоблины загалдели еще громче, расхватали кружки и принялись с грохотом чокаться. Густая пена летела в стороны, забрызгивая носы, глаза, уши выпивох, что доставляло им неописуемое удовольствие.
– Кузема, друг!
– Афоня! Ну‑ка еще разок, друг!
– И со мной, друг! Со мной!
Под шумок Натали убралась.
Облегченно перевела дух. Вроде бы не признали. Не зря же говорится, что гоблинская память еще короче, чем девичья.
Следующие две палубы были заняты заведениями ориентального толка.
Арабский ресторан. Тайский. Корейский. Хинский.
Пахучие специи, ароматы экзотических кушаний.
Куркова почувствовала, как призывно забурлил желудок. А ведь и в самом деле пора обедать. Но где уж тут, когда занята сверхважными поисками.
Едва войдя в ниппонский суши‑бар, блондинка тут же развернулась на сто восемьдесят градусов. Но где ей с шефом в быстроте реакции тягаться. Заметил, конечно. И тут же начал качать права:
– Натали! Ты как здесь? Разве я не говорил тебе, чтобы не покидала наблюдательный пост без веской причины?
Везет же ей сегодня на неожиданные встречи.
Нацепив самую, что ни на есть подобострастную улыбку, девушка, эротично виляя бедрами, прошествовала к столику, где Крис о чем‑то совещался с Саем Тоямой. Перед ними стояли крохотные тарелочки с разнообразными сортами суши, а также маленький фарфоровый кувшинчик с подогретым саке и две такие же крохотные, на один глоток чашечки. Та, что перед Лайером, пустовала, а в свою ниппонец как раз наливал рисовую водку.
«Вот невезуха так невезуха. Другие, знай себе, пьют‑гуляют, а я, понимаешь, должна за всех отдуваться».
Вот так, с надутыми губами, и плюхнулась на пуфик, галантно подставленный любимым начальником.
– Итак?.. – нахмурил брови сыщик.
Натали, не говоря ни слова, подцепила кувшинчик, налила в Крисову чашку и угостилась.
А ничего. Терпимо. Вот только слабовато немного на ее вкус.
Закусила рисовым кругляшом, прикрытым кусочком лососины.
– Что случилось? – смягчился детектив, поняв, что напарница вышла на тропу войны.
Наверное, как обычно запала на двуногую дичь в брюках. В таком состоянии ее лучше не трогать.
– Обрыдло все! – заявила блондинка, поглощая одну порцию суши за другой.
– Нигири, – комментировал Сай, умильно наблюдая за действиями зеленоглазой сыщицы, которая как раз отправила в рот кругляш с креветкой.
– Норимаки. – Это о рисовом рулетике, заверну, том в сушеные водоросли.
– Гункан, – проводил маг взглядом чашечку из тех же водорослей, наполненную красной икрой. – Еще саке?
Куркова кивнула.
– Между прочим, я вышла на конкурентов, – многозначительно уставилась на опорожненную чашечку.
– Да ну?! – не поверил Крис.
Что ей в охотничьем азарте не привидится!
– Ага! – И еще кусочек – желтый и сморщенный.
– Инари! – не забыл о своей просветительской роли ниппонец.
– Расскажешь?
– Не сейчас! – затрясла головой девушка и встала. Парни галантно последовали ее примеру.
– Аригато! – поклонилась Натали Саю.
Это было одно из трех или четырех ниппонских слов, которыми и исчерпывались познания блондинки в языке Страны солнечного корня, но и этой малостью Тояма остался доволен. Его смешной клобук задергался вверх‑вниз.
– От‑дыхайт‑те, мальч‑чики! – помахала им ручкой домина Куркова и была такова.
Крис неодобрительно крякнул и поглядел на сотрапезника. Тот с пониманием прищурил свои и без того узкие глаза и жестом пригласил сыщика присаживаться.
– Продоржим…
Призрачного стюарда не оказалось и на следующих трех палубах.
Натали уже начала закипать. Выпитые коктейли и саке все‑таки не прошли для нее даром.
«Ха! – хищно оскалилась она, забредая то ли в аллеманскую, то ли еще какую‑то, связанную с Альпами харчевню. – То, что надо!»
За столиком, расположенным прямо в центре небольшого, но уютного заведения, стены которого были украшены фотообоями с видами заснеженных горных пиков, восседала северная звезда Герта Грендаль собственной персоной. Перед ней стояло металлическое сооружение, представлявшее собой треногу с небольшим котелком, под которым весело помигивала синим язычком пламени спиртовка. Рядом переминался с ноги на ногу стройный белокурый юноша в форме стюарда.
«Федот, да не тот», – разочарованно признала Натали в мальчишке того, еще первого подавальщика коктейлей, к которому она хотела набиться в учительницы.
Юноша сосредоточенно объяснял кинодиве, как ей следует правильно вкушать фондю. Герта, то ли и впрямь такая непонятливая, то ли попросту прикидывающаяся дурой, никак не могла взять в толк, что нужно взять длинную вилку с деревянной ручкой, наколоть на нее кусочек подрумяненного батона или еще чего‑нибудь съестного (огурца, помидора, сосиски), обмакнуть это в котелок с расплавленным сыром, а затем отправить остро пахнущий колобок себе в рот.
Удивленно изогнув брови домиком, свейка просила стюарда повторить.
Судя по всему, эта пытка длилась уже достаточно долго, потому как паренек запарился и от натуги (или с досады, что более вероятно) покраснел. Голубоглазая богиня делала вид, что не замечает его страданий и продолжала пытку.
– Вот это – сюда? – склонялась она над фондюшницей, при этом демонстрируя блондину содержимое своего лифа.
– Так точно! – по‑военному рапортовал молодой человек.
А Герта в это время тихонечко положила руку ему на бедро и этак пальчиком, пальчиком.
– А потом – сюда? – указала большим пальцем другой руки себе на алые, полураскрытые губы и слегка прикусила жемчужными зубами ноготок.
(Та, левая рука уже добралась до плоских мальчишеских ягодиц.)
«Вот стерва!» – возмутилась Натали.
Мало того что пару дней назад она пыталась обольстить ее шефа, а за полчаса до этого увела прямо из‑под самого носа Курковой уже облюбованную тою шляпку, предложив продавцу на два ауро сверх запрашиваемой цены!.. Но претендовать на парнишку, которого девушка уже на все сто считала собственным пажом, с минуты на минуту рекрутируемым под знамена частного сыска… Извинить такое было просто невозможно!
По‑молодецки хакнув и выставив грудь вперед (благо, есть чего показать), армейским шагом промаршировала на средину зала, где творилось все это непотребство.
Решительно отстранила в сторону насмерть перепугавшегося стюарда.
Узнал? По расширившимся глазам юноши увидела, что узнал.
Подмигнула и покровительственно похлопала его по плечу:
– Иди, иди, дорогой. Я сама растолкую своей подружке, что к чему!
Парень вопрошающе заморгал на Герту, которая ничего не ответила, так как от неожиданности потеряла дар речи.
– Давай, давай, давай, – нетерпеливо шлепнула Куркова мальчика пониже спины, машинально отметив, что попка у того и впрямь ничего.
– Ты чего это, кошелка старая, к малолеткам пристаешь? – прошипела прямо в синие глаза‑блюдца, когда пацан наконец скрылся.
– Эт‑то кто старая?! – возмущенно завопила Грендаль. – Кто кошелка?!
– Ты, ты! – ткнула указательным пальцем Натали прямо в припудренный курносый носик. – Не стыдно? За это, между прочим, статья полагается! Не знаешь, что ли?
– А ты из полиции нравов, можно подумать? – с вызовом ответила Герта. – Дешевка! Убирайся к себе, в район красных фонарей!
– Яхуу! – взвыла от обиды сыщица и выхватила жетон.
Ей хватило ума не показывать его слишком близко. Так, потрясла в воздухе и быстренько спрятала.
– Руки на стол! – рявкнула грозно, однако не на ту напала.
Диве было не привыкать общаться с правоохранителями. Ее творческая биография буквально пестрела случаями, когда актриса вступала в открытую схватку с вигилами. А тут перед ней стояла наполовину трезвая блондинистая красотка, которую Грендаль ну никак не могла признать достойной соперницей.
– Чего орешь, сука? – прошипела Герта совсем в духе своей героини Арабеллы, дочери пирата. – Или сама на желторотика запала? Что, мало тебе твоего мохнатого?
Ох, таки засекла их с Крисом. Глазастая. Ну, зенки‑то можно и выцарапать.
Недолго думая, заехала диве кулаком в глаз, однако не попала. Бывалая Грендаль успела увернуться и, вооружившись вилкой из фондюшницы, принялась размахивать ею перед собой, словно шпагой.
– Тоже мне, гладиатриса какая! – фыркнула Натали, беря и себе точно такое же оружие.
Клац, клац – зазвенели, скрещиваясь, вилки.
На шум в двери заведения просунулись две усатые хари. Оценив расстановку сил, они перемигнулись и тут же убрались.
– Хм, а ты ничего, молодец, – признала сыщица после парочки искусно отбитых актрисой выпадов. – Где училась?
– В Лютеции, – прерывистым голосом ответила запыхавшаяся Герта. – Школа имени Спартака.
– О! – уважительно поцокала языком Куркова и сделала знаменитый «финт ушами».
Вилка выпала из рук кинодивы. Не дав ей опомниться, блондинка подскочила сбоку, схватила за длинный густой хвост и изо всех сил дернула на себя.
Хрясь!
– Так и знала, что у тебя прича фальшивая! – презрительно отбросила пук накладных волос Натали. – Кошка драная!
Герта, взвизгнув от унижения, бросилась в атаку. Гнев притупил ее бдительность, и она не заметила выставленную сыщицей ногу. Пытаясь сохранить равновесие, актриса уцепилась за скатерть, покрывавшую ее столик, потянула на себя… и оказалась на полу. Сверху прямо на голову звезде, как шляпка, примостился котелок, откуда потекли желтые ручейки расплавленного сыра.
– Знай наших! – победно потрясла блондинка в воздухе кулаком.
– Прибери там за тетенькой! – величественно кинула она, проходя мимо скукожившегося у двери паренька, и сунула ему в потную ладонь пол‑ауро.
Пар был выпущен.
Можно продолжать погоню за своим стюардом‑призраком.
В русском ресторане Натали быстренько огляделась и уже собиралась выметаться, но внезапно изменила решение и просеменила к одному из столиков, разделенных для удобства посетителей невысокими ширмами. Уселась лицом к выходу и принялась сосредоточенно изучать меню, услужливо поданное ей официантом.
Нет, разумеется, не запахи родной кухни пробудили в ней ностальгические чувства. (В своем Отечестве она так ни разу и не побывала. Хоть дед Василий был полностью амнистирован за грехи молодости, но после достопамятного бегства со святой Руси ни он сам, ни кто‑либо из его отпрысков на Родину не возвращались.) Как ни странно, малокалорийные ниппонские закуски неплохо утолили аппетит блондинки, и есть ей не хотелось. Да и пить тоже.
Для приличия заказала чаю, и набриолиненный половой притащил пышущий жаром ведерный самовар, а вслед за ним поднос, уставленный блюдечками и вазочками с вареньями, сушками‑ватрушками, колотым кусковым сахаром и прочими неотъемлемыми аксессуарами настоящего русского чаепития.
Неподалеку от ее стола пристроились двое усатых парней, вошедших в ресторан вслед за девушкой, и тоже последовали ее примеру. И правильно. После обеда, в самое пекло, чай – это как раз то, что надо.
Девушка перемигнулась с молодыми людьми и отсалютовала им стаканом в серебряном подстаканнике. Усачи отчего‑то стушевались и замешкались с ответным салютом. Ладно, не будем мешать ребятам расслабляться. Судя по всему, телохранители какого‑нибудь финансового воротилы (наметанный взгляд Натали профессионально обнаружил спрятанные под пиджаками пистолеты). Отдыхают, наверное, сменившись…
Со стороны могло показаться, что роскошная зеленоглазая блондинка, забредшая сюда попить чайку, пытается со скуки флиртовать с парнями. На самом же деле Куркова внимательно прислушивалась к разговору двух людей, занимавших столик прямо у нее за спиной.
– Все ли готово к твоей эвакуации? – спросил тот, кто сидел сразу за перегородкой спина к спине с Курковой.
Его лица Натали рассмотреть не удалось, не было времени и возможности. Однако голос отчего‑то казался ей знакомым. Вроде бы она уже слышала эти мягкие, вкрадчивые интонации.
– Да, шлюпка спрятана по правому борту на второй палубе, – ответил Элмс.
Именно его и заприметила девушка, когда решила «почаевничать». Теперь лишь бы экстрасенс ее не увидел.
– А катер?
– Он следует за кораблем по пятам.
– Смотри, чтоб не заметили, – недовольно пробурчал первый.
– Я принял меры, – успокоил его целитель. – Наложил заклятие невидимости.
– Это правильно. Значит, когда все начнется, не мешкай…
– Да не беспокойтесь вы так, – в голосе Элмса послышались досадливые нотки. – Все уже тысячу раз говорено‑переговорено.
– В таком деле нужно учесть каждую мелочь. Малейшая ошибка может иметь роковые последствия. Добро. Выпьем же за успех нашего великого предприятия.
– С удовольствием!
Послышался звон бокалов. За ним последовал стук вилок и ножей. А потом пошел уже малоинтересный застольный мужской треп, состоящий из сальных анекдотов, двусмысленных шуток и пикантных воспоминаний.
Натали стала откровенно скучать и вновь обратила взор на столик с усатыми парнями. Те уже успели опорожнить один самовар и заказали второй. Ну и сильны. Прямо как ее соотечественники, которые, если верить байкам деда Василия, были способны за вечер вдвоем‑втроем оприходовать не одного такого меднобокого пузана. Традиции, однако.
Официант как раз водрузил на самовар фарфоровый чайник с заваркой и, поклонившись, убрался восвояси (отчего‑то не на кухню, а к выходу). И тут блондинка опознала этот вихрастый затылок и гордый, совсем не лакейский разворот плеч.
Попался, голубчик!
Нагнув пониже голову, чтоб не попасть в поле зрения своего несостоявшегося учителя, она ринулась вдогонку за неуловимым стюардом.
В пылу погони девушка не заметила, как вслед за нею из ресторана выскочили двое телохранителей‑чаехлебов…
Лайер стряхнул дрему.
Надо же, разморило ни с того ни с сего. Даже успело привидеться что‑то.
Покосился на сотрапезника. Сай с невозмутимым видом наливал себе саке. Наверное, «сон» сыщика длился всего несколько мгновений.
– Вы еще здесь, обжоры?
Узрев Натали, понуро входящую в суши‑бар, Крис мигом отправил в рот последние порции ниппонского лакомства, которое ему пришлось по вкусу. Тояма с удивлением проводил взглядом ролы и рисовые шарики, но вид плюхнувшейся на пуфик блондинки прояснил ему несообразности в поведении сыщика.
– Есть новости! – резко бросила Куркова, никак не реагируя на любезно налитую Саем чашечку саке. – По‑моему, наш приятель затеял какую‑то пакость…
– Да, – согласился с нею Лайер, выслушав доклад о подслушанном разговоре. – Похоже, что ты права. Но вот что именно он задумал?
– Может, решир сбежать от позора, инсценировав собственное исчезновение? – предположил ниппонец. – Ведь скоро доржен состояться разрекрамированный сеанс оживрения.
– Я с самого начала говорила, что он шарлатан! Детектив отрицательно покачал головой:
– А заклятие невидимости, наложенное на некий катер? Обычному шарлатану это не по силам. Тут нужен не ниже чем четвертый уровень. Да и тот фокус с оживлением гуся… Нет, я полагаю, что готовится грандиозное зрелище. В любом случае за Элмсом следует присмотреть. Нужно попросить доминуса Трималхиона выделить нам пару ребят потолковее. Понадобятся зоркие глаза и чуткие уши…
Глава тринадцатая
МЕЛОЧИ КОРАБЕЛЬНОЙ ЖИЗНИ
Время было далеко за полдень.
Корабль, как прикинул Крис, находился милях в двухстах от Сардинии, и, как и раньше, бодро шел к африканскому берегу.
Палубы и переходы «Титаника» были малолюдны.
Пассажиры в подавляющем большинстве разошлись по каютам только под утро, и ныне, надо полагать, крепко спали, не собираясь покидать койки до обеда.
Лайер тоже лег спать поздно, но его природа позволяла обходиться тремя часами сна.
Он позавтракал на второй палубе в ресторанчике, съев два больших бутерброда с грудинкой и запив их чашкой кофе. Напиток, как ни странно, был отменного качества. Прямо домашний. Поэтому Кристофер, не раздумывая, попросил себе еще одну и принялся пить, на сей раз уже медленно, маленькими глоточками, смакуя и наслаждаясь вкусовой гаммой.
– Хорошее корыто! – отвлек его голос соседа по столику – седоватого мужчины средних лет и выше средней упитанности, как тут же выяснилось, только что удалившегося на покой бизнесмена. – Первый класс! Вот только за приборами плохо следят, лодыри. Барометры по всей третьей палубе барахлят, а им хоть бы хны!..
У сыщика не было желания поддерживать застольную беседу, да еще о каких‑то испорченных барометрах. Зато оно имелось у соседа.
И он, оказавшийся бриттом саксонского происхождения Урквартом Клавдием Севером принялся в сжатом виде излагать кинокефалу историю своей жизни.
Когда ему исполнилось пятнадцать лет, отец пытался отдать его в учение к одному дельцу из Дублина, но Север, что называется, уперся, заявив, что «не будет ни на кого работать». Он сбежал из дому, ушел в море юнгой: плавал на парусниках, потом пять лет провел на пароходах, ходивших в Африку.
– И нигде, слышишь, нигде не видел такого непотребства, чтоб на борту неисправные барометры имелись! Это ж прибор самый нужный на корабле! Ну, да боги им судьи!..
Прикопив денег – не только жалования, но, как понял Лайер, и доходов от контрабанды, – вернулся домой и все же стал коммерсантом: как видно, от судьбы не уйдешь.
И вот на склоне лет решил тряхнуть стариной и отправился в круиз.
Не стесняясь, он поведал, что почти весь свой досуг и излишки денег посвящает женщинам, задавшись целью перепробовать их как можно больше – всех наций и цветов кожи.
– Перепробовал я, брат кинокефал, – бурчал пьянчужка, – их немало – от знатных до бедных. Помню, в Вейях на курорте лет двадцать назад познакомился я с женой патриция Марка… тсс…
Он приложил палец к губам.
– Ну, стало быть, под утро… только я собираюсь уходить из номера, как возвращается ее муж – ясное дело, из борделя, и пьяный. Он меня как увидел, так сразу за револьвер, только я ему так тростью по руке приложил, что револьвер тот в окно улетел. И понеслось!.. Ты только представь, какая картинка – два мужика, оба буйные и пьяные, тузят друг друга подушками и матерятся. А голая патрицианка орет, что твоя сирена, разнимает нас, и все трое вопят и ругаются, а снизу сбегается прислуга – повара, лакеи, гости, постояльцы – и хо‑хо‑ха‑ха! А мы знай, лупим друг другу морды. Вот картина!
Уркварт опрокинул фужер.
– А вот еще случай! Было мне лет семнадцать – как раз из второго рейса в Чжунго вернулся – вокруг Африки перлись, да с остановками, да со всем прочим… Ну ладно, вернулся, расчет получил, в ночлежке нашей моряцкой остановился в Лондинии… – Привздохнул, вспоминая молодость. – Я в комнате жил, с тремя ребятами… Монета быстро ушла. Сам понимаешь, в непотребных домах оставил: в Лондинии эти дома самые богатые – там на любой вкус девки найдутся: может, и для вашего брата‑кинокефала…
Уловив недовольную реакцию Криса, тут же оставил эту тему.
– Так вот, сидим мы все трое, почитай, без денег, а тут как раз день рождения сразу у двух – у меня да у Секстия. А отпраздновать‑то и нечем. Скинулись по ауро, всю мелочь по карманам пособирали… Одним словом, нашлось у нас на фрукты да вино, да еще на полфунта с малым крокодильего хвоста… Зажарили мы его прямо на газовом рожке, поставили все на стол – вдруг раз: стучат. Мы думали, может, кто‑то из девчонок нас навестил, а оказалось вигил наш квартальный, Боруссий Прукс приперся. Стал на нас амфору катить – мол, шум от вас, драки, беспорядки тут нарушаете, виски пьянствуете… И ясно – на лапу хочет получить, а у нас же ни асса ломанного, что завтра кушать будем – не знаем, хоть штаны закладывай. Ну, он пыхтел‑пыхтел, видит, не обломится ничего, налил себе вина лучшего стакан, тяпнул, дескать, за наше здоровье да той крокодилятиной и закусил. Да так закусил, что почитай и не осталось ничего… Эх, молодость‑молодость… Моя старшенькая вот в Александрии учится, не знает, небось, каково ее папане пришлось богатство горбом наживать… Ну, во славу Нептуна‑Моревладетеля! – громко рявкнул он, так что клевавший носом за стойкой стюард встрепенулся, и опрокинул второй фужер виски.
– Ну зачем же так громко, доминус? – улыбнулся Крис.
– Не понимаешь? – отставил толстяк‑пьяница опустошенную бутылку «Хелависы».
– Не понимаю, – честно признался сыщик.
– Во‑от! – важно поднял палец Север. – Ты думаешь, все просто так? А я скажу – там за бортом сидит сейчас этот, как его, царь морской… А, Посейдон! И слушает нас. А я ему – благословен ты, владыка морей!!!
И, ткнувшись лицом в тарелку с жареными креветками, приправленными майонезом, Уркварт захрапел.
Крис встал – надо сказать, беседа с веселым пьяницей его несколько развлекла. Хотя во время нее у сыщика появилась какая‑то тревожная мысль. Но промелькнула так быстро, что он даже не успел как следует на ней сосредоточиться.
Он шел по главной лестнице «Титаника», поднимаясь на верхнюю палубу. Лифты были далеко, да и хотелось размять ноги.
Пышная роскошь окружала его. Ковровые дорожки, бронзовые балюстрады, лестничные площадки, декорированные мраморными статуями. Светильники в виде бронзовых атлантов и кариатид, огромные овальные окна, к которым никак не подходило строгое слово – иллюминаторы.
Над головой – хрустальный световой купол.
По дороге ему попадались изящные дамы в дорогих туалетах и важные мужчины, побрякивающие цепочками часов.
Сыщик видел их довольные благостные лица и даже сам поддался на несколько минут этому беспечному ощущению.
Но тревога не оставляла его.
Что же все‑таки планирует Элмс?
Что он затеял?
О чем думает за золочеными дверьми своих роскошных апартаментов «Рамсес II», прячась за спинами телохранителей? Не удовольствия же ради отправился в этот круиз и не для полезных знакомств – этого у него и так хватает!
Но что он может сделать?
Вызвать шторм исполинской силы и унять на глазах изумленной команды и пассажиров? Чепуха – даже тех магов, которые могут вызвать дождик средней силы над не очень большим полем, весьма немного.
Корабль, как прикинул Крис, находился милях в двухстах от Сардинии, и, как и раньше, бодро шел к африканскому берегу.
Палубы и переходы «Титаника» были малолюдны.
Пассажиры в подавляющем большинстве разошлись по каютам только под утро, и ныне, надо полагать, крепко спали, не собираясь покидать койки до обеда.
Лайер тоже лег спать поздно, но его природа позволяла обходиться тремя часами сна.
Он позавтракал на второй палубе в ресторанчике, съев два больших бутерброда с грудинкой и запив их чашкой кофе. Напиток, как ни странно, был отменного качества. Прямо домашний. Поэтому Кристофер, не раздумывая, попросил себе еще одну и принялся пить, на сей раз уже медленно, маленькими глоточками, смакуя и наслаждаясь вкусовой гаммой.
– Хорошее корыто! – отвлек его голос соседа по столику – седоватого мужчины средних лет и выше средней упитанности, как тут же выяснилось, только что удалившегося на покой бизнесмена. – Первый класс! Вот только за приборами плохо следят, лодыри. Барометры по всей третьей палубе барахлят, а им хоть бы хны!..
У сыщика не было желания поддерживать застольную беседу, да еще о каких‑то испорченных барометрах. Зато оно имелось у соседа.
И он, оказавшийся бриттом саксонского происхождения Урквартом Клавдием Севером принялся в сжатом виде излагать кинокефалу историю своей жизни.
Когда ему исполнилось пятнадцать лет, отец пытался отдать его в учение к одному дельцу из Дублина, но Север, что называется, уперся, заявив, что «не будет ни на кого работать». Он сбежал из дому, ушел в море юнгой: плавал на парусниках, потом пять лет провел на пароходах, ходивших в Африку.
– И нигде, слышишь, нигде не видел такого непотребства, чтоб на борту неисправные барометры имелись! Это ж прибор самый нужный на корабле! Ну, да боги им судьи!..
Прикопив денег – не только жалования, но, как понял Лайер, и доходов от контрабанды, – вернулся домой и все же стал коммерсантом: как видно, от судьбы не уйдешь.
И вот на склоне лет решил тряхнуть стариной и отправился в круиз.
Не стесняясь, он поведал, что почти весь свой досуг и излишки денег посвящает женщинам, задавшись целью перепробовать их как можно больше – всех наций и цветов кожи.
– Перепробовал я, брат кинокефал, – бурчал пьянчужка, – их немало – от знатных до бедных. Помню, в Вейях на курорте лет двадцать назад познакомился я с женой патриция Марка… тсс…
Он приложил палец к губам.
– Ну, стало быть, под утро… только я собираюсь уходить из номера, как возвращается ее муж – ясное дело, из борделя, и пьяный. Он меня как увидел, так сразу за револьвер, только я ему так тростью по руке приложил, что револьвер тот в окно улетел. И понеслось!.. Ты только представь, какая картинка – два мужика, оба буйные и пьяные, тузят друг друга подушками и матерятся. А голая патрицианка орет, что твоя сирена, разнимает нас, и все трое вопят и ругаются, а снизу сбегается прислуга – повара, лакеи, гости, постояльцы – и хо‑хо‑ха‑ха! А мы знай, лупим друг другу морды. Вот картина!
Уркварт опрокинул фужер.
– А вот еще случай! Было мне лет семнадцать – как раз из второго рейса в Чжунго вернулся – вокруг Африки перлись, да с остановками, да со всем прочим… Ну ладно, вернулся, расчет получил, в ночлежке нашей моряцкой остановился в Лондинии… – Привздохнул, вспоминая молодость. – Я в комнате жил, с тремя ребятами… Монета быстро ушла. Сам понимаешь, в непотребных домах оставил: в Лондинии эти дома самые богатые – там на любой вкус девки найдутся: может, и для вашего брата‑кинокефала…
Уловив недовольную реакцию Криса, тут же оставил эту тему.
– Так вот, сидим мы все трое, почитай, без денег, а тут как раз день рождения сразу у двух – у меня да у Секстия. А отпраздновать‑то и нечем. Скинулись по ауро, всю мелочь по карманам пособирали… Одним словом, нашлось у нас на фрукты да вино, да еще на полфунта с малым крокодильего хвоста… Зажарили мы его прямо на газовом рожке, поставили все на стол – вдруг раз: стучат. Мы думали, может, кто‑то из девчонок нас навестил, а оказалось вигил наш квартальный, Боруссий Прукс приперся. Стал на нас амфору катить – мол, шум от вас, драки, беспорядки тут нарушаете, виски пьянствуете… И ясно – на лапу хочет получить, а у нас же ни асса ломанного, что завтра кушать будем – не знаем, хоть штаны закладывай. Ну, он пыхтел‑пыхтел, видит, не обломится ничего, налил себе вина лучшего стакан, тяпнул, дескать, за наше здоровье да той крокодилятиной и закусил. Да так закусил, что почитай и не осталось ничего… Эх, молодость‑молодость… Моя старшенькая вот в Александрии учится, не знает, небось, каково ее папане пришлось богатство горбом наживать… Ну, во славу Нептуна‑Моревладетеля! – громко рявкнул он, так что клевавший носом за стойкой стюард встрепенулся, и опрокинул второй фужер виски.
– Ну зачем же так громко, доминус? – улыбнулся Крис.
– Не понимаешь? – отставил толстяк‑пьяница опустошенную бутылку «Хелависы».
– Не понимаю, – честно признался сыщик.
– Во‑от! – важно поднял палец Север. – Ты думаешь, все просто так? А я скажу – там за бортом сидит сейчас этот, как его, царь морской… А, Посейдон! И слушает нас. А я ему – благословен ты, владыка морей!!!
И, ткнувшись лицом в тарелку с жареными креветками, приправленными майонезом, Уркварт захрапел.
Крис встал – надо сказать, беседа с веселым пьяницей его несколько развлекла. Хотя во время нее у сыщика появилась какая‑то тревожная мысль. Но промелькнула так быстро, что он даже не успел как следует на ней сосредоточиться.
Он шел по главной лестнице «Титаника», поднимаясь на верхнюю палубу. Лифты были далеко, да и хотелось размять ноги.
Пышная роскошь окружала его. Ковровые дорожки, бронзовые балюстрады, лестничные площадки, декорированные мраморными статуями. Светильники в виде бронзовых атлантов и кариатид, огромные овальные окна, к которым никак не подходило строгое слово – иллюминаторы.
Над головой – хрустальный световой купол.
По дороге ему попадались изящные дамы в дорогих туалетах и важные мужчины, побрякивающие цепочками часов.
Сыщик видел их довольные благостные лица и даже сам поддался на несколько минут этому беспечному ощущению.
Но тревога не оставляла его.
Что же все‑таки планирует Элмс?
Что он затеял?
О чем думает за золочеными дверьми своих роскошных апартаментов «Рамсес II», прячась за спинами телохранителей? Не удовольствия же ради отправился в этот круиз и не для полезных знакомств – этого у него и так хватает!
Но что он может сделать?
Вызвать шторм исполинской силы и унять на глазах изумленной команды и пассажиров? Чепуха – даже тех магов, которые могут вызвать дождик средней силы над не очень большим полем, весьма немного.