Страница:
– Стойте! – крикнул он. – Господа! Я – Народный Председатель, Кислицын. Мы не причиним вам вреда!
Он распихал оторопевших от неожиданности охранников и вышел под свет фонаря.
– Я – Народный Председатель, – повторил он.
– Да, это он, – негромко сказал кто-то неподалеку.
– Он! Он! – подхватили голоса. – Кислицын здесь! Ура! Ура Народному Председателю!
Говоривший мужчина спрыгнул с тумбы и быстро подошел к Олегу. Два телохранителя сразу же угрожающе нависли над ним, но тот не обратил на них внимания.
– Господин Народный Председатель! – энергично произнес он. – Моя фамилия Клаус, я нечто вроде стихийно выбранного председателя митинга. Вас преследуют? Вам требуется помощь?
– Мы уходили туннелями, – пожал плечами Олег. – Наверное, не преследуют, там заблудиться – раз плюнуть. Где мы находимся?
– Проспект Джошича, – сообщил ему Клаус. – Площадь Восстания неподалеку, – он махнул рукой, указывая направление, – но там солдаты. Мы пытались подойти, а нас избили электродубинками.
Олег задумался. Площадь Восстания? Ах, да. Старое название площади перед телецентром, старожилы никак не забудут. Выходит, они совсем рядом с врагом?
Теперь он разглядел отблески яркого света в полукилометре дальше по проспекту.
Очевидно, осаждающие все еще не знали, что они покинули здание.
– Жоэль Павлович! – позвал он. – Что дальше?
Безобразов, засовывая в нагрудную петлю рацию, повернулся к нему.
– Я пытался связаться с резервной точкой, – сумрачно сказал он. – Туда ушел запасной транспорт. Они не отвечают. Слишком далеко, рация не берет.
– У нас есть машина, – быстро сказал Клаус. – Моя. Можете взять, если нужно.
– Нужно, – кивнул полковник. – Ключи?
Клаус сунул руку в карман и вытащил оттуда связку ключей. Быстро сняв оттуда тонкую пластинку, он протянул ее Безобразову.
– Вот. "Мила-комета", я ее в тот двор загнал. Только она не в лучшем состоянии.
Троих берет, а больше – генератор перегревается.
– Понял, – кивнул полковник. – Шустрый! – он кинул ключ парню рядом с Олегом. – Быстро за машиной. Ты за рулем. Щас узнаем, каким гонщиком ты был -совсем хреновым или просто дурным, – насмешливо добавил он в спину убегающего телохранителя. – Остальные, слушать мою команду! После нашего отбытия рассыпаться и дворами пробираться к Резиденции. Подходы к ней наверняка хорошо блокированы, так что будете действовать по обстановке. К скрытым ходам не суйтесь, иначе получите пулю от охраны. Нам не нужно, чтобы за вами пришлепала еще пара батальонов. Если получится – прорывайтесь в здание поверху. Не рискнете – валите куда-нибудь к знакомым и залягте на время. Дома не появляться. Сейчас – рассредоточиться, держать окружающую местность.
Полковник повернулся к Олегу.
– Давайте отойдем из-под фонаря, шеф, – попросил он извиняющимся тоном. – Неровен час, заметят издалека.
– Погодите, Жоэль Иванович, – остановил его Олег. – Я должен сказать несколько слов людям.
Он подошел к тумбе, с которой спрыгнул Клаус и, кряхтя, вскарабкался на нее.
– Граждане! – произнес он, повернувшись к толпе. – Я хочу сказать вам спасибо за то, что вы все-таки вышли на улицу. Я даже не могу объяснить, как много это для меня значит. Не надо подставляться под разряды. Ваша смерть ничем мне не поможет. Просто сделайте так, чтобы те, кто устроил переворот, поняли – они одиноки в этом мире. Что их никто не поддерживает…
Вдалеке зародилось и начало быстро приближаться тарахтение напополам с гулом и свистом.
– Вертолет! – крикнул Безобразов. – Это вертолет! Шеф, срочно уходим…
Из арки неподалеку выпрыгнула, сияя фарами, и торопливо юркнула к толпе старая колесная "мила-комета". Олег еще раз окинул взглядом толпу и, охнув от боли в коленке, разбитой, кажется, в кровь еще в подземельях, спрыгнул с тумбы. Он торопливо заковылял к распахнутой дверце автомобиля, поддерживаемый под локоть Безобразовым, и в этот момент вертолет, вынырнув из-за крыш домов, пригвоздил толпу светом прожектора.
Олег замер на месте как вкопанный, игнорируя потуги Безобразова сдвинуть его с места.
– Нет… – медленно произнес он.
– Шеф! – гаркнул начальник охраны ему в ухо. – Быстрее в машину! Мы успеем уйти через дворы!
– Нет! – Олег рывком высвободил локоть и повернулся к полковнику лицом. – Мы не уходим. Мне надоело убегать.
– Что… – изумленно начал произносить Безобразов, но Олег уже был в нескольких шагах от него. Достигнув края толпы, он остановился. Люди сгрудились позади него, настороженно перешептываясь.
– Шеф! – сквозь зубы процедил догнавший его Безобразов, едва слышимый за рокотом двигателя приземляющегося посреди проспекта вертолета. – Что вы собираетесь делать? Это же мятежники!
– Эти мятежники – граждане нашей страны, – качнул головой Народный Председатель.
– Страны, главой которой я пока что являюсь. Поймите, Жоэль Иванович, я не могу убегать всю жизнь. Куда я отсюда пойду? Обратно в осажденную резиденцию? Чтобы меня затравили там, как лису в норе? Нет, нахрен. Я призвал людей выйти на улицы, и они вышли. Сбежать сейчас означает их предать. Они вышли по моему зову, и теперь я должен их возглавить.
Безобразов только застонал.
– Да поймите же вы, шеф! – гаркнул он. – Там солдаты! У них боевые разрядники!
Вы видели, что они делают с человеком! Вас расстреляют вместе с вашими гражданами, и на том все кончится!..
– Господин полковник, – холодно сказал Олег. Краем глаза он наблюдал, как из севшего вертолета выпрыгивают спецназовцы в полной боевой выкладке – бронежилетах с тускло серебрящимися цепочками заземлителей, в респираторах, приборах ночного видения, с тяжелыми разрядниками наперевес. – Я остаюсь здесь.
Это не обсуждается. Я принял к сведению ваш совет. Теперь прикажите вашим людям расположиться так, чтобы они не смешивались с гражданскими. Я не хочу, чтобы они спровоцировали стрельбу по толпе. Выполнять! – неожиданно даже для себя гаркнул он.
Безобразов вздрогнул и несколько секунд безумным взглядом смотрел на Олега.
Потом пожал плечами, коротко кивнул и растворился среди людей.
Высадившийся спецназ почему-то не торопился нападать. Отряд из примерно пятнадцати человек рассредоточился по сторонам улицы, еще четверо охраняли вертолет, явно глушивший двигатель. Лопасти винта крутились все медленнее и медленнее. Двое в бронежилетах быстрым шагом двинулись в сторону Олега.
– Приказываю всем немедленно разойтись! – резко выкрикнул один из приближающихся. – Незаконные собрания подлежат роспуску. В случае, если вы не разойдетесь по домам добровольно, мы применим силу!
– Отставить! – громко сказал Олег, делая несколько шагов навстречу. – Кто вы такой? Фамилия, звание, часть?
– Ты что, самый ум… – ощерился было кричащий, но внезапно осекся и пристально вгляделся в Олега. – Виноват, господин Народный Председатель! Не узнал в темноте. Майор Глыбкин, отряд особого назначения при Мокольском управлении общественных дел. Имею приказ подавить беспорядки в районе телецентра и оказать всемерную помощь в уничтожении засевших в телецентре террористов.
– В телецентре нет террористов, – нетерпеливо проговорил Олег. – Террористы его осаждают. Вы что, телевизор не смотрите? Кто отдает вам приказы? Почему вы здесь?
– Я выполняю приказ оперативного дежурного по управлению генерала второй степени Шлицера, – отрапортовал спецназовец. – Полчаса назад он получил экстренное сообщение из канцелярии Народного Председателя… вашей канцелярии. Я не знаю содержания сообщения, но генерал приказал вылететь к телецентру, разогнать бунтующих гражданских и участвовать в уничтожении террористов.
– Майор, – устало произнес Олег. – Я не понимаю, вы что, на полном серьезе телевизор не смотрите? В стране военный переворот. Резиденция Народного Председателя вместе, разумеется, с канцелярией уже много часов не имеет связи с внешним миром. Я не знаю, кто отправил сообщение генералу Шлицеру и направлял ли вообще, но это в любом случае ложь. В телецентре находились не террористы, а я с моей охраной. Мы передавали экстренное сообщение и были блокированы мятежниками.
Это понятно?
– Так точно… – растерянно произнес майор. – И… что мне делать?
– Интересный вопрос, – хмыкнул Олег. – Найдите начальника моей охраны полковника Безобразова. Он где-то здесь, проверяет своих бойцов. Ваша задача – охрана гражданских и пресечение провокаций. Но всеми силами избегать вооруженного конфликта с мятежниками – у этих людей, в отличие от вас, заземленных бронежилетов нет. Ясно?
– Так точно! – майор вскинул руку к козырьку. – Как мне найти полковника Безобразова?
– Он вас сам найдет, – буркнул Олег. Он пожалел, что отослал полковника. Ничего, максимум через пару минут тот опять свалится на голову. Кстати, может, воспользоваться так кстати подвернувшейся вертушкой? Десять минут – и в резиденции… – Да, и прикажите вашему вертолету возвращаться на базу. Он вам пока не понадобится, а здесь его, глядишь, еще каким-нибудь танком переедут.
– Так точно! – снова козырнул майор и кивнул своему спутнику в сторону вертолета. Потом он склонил голову и начал что-то тихо говорить в прикрепленную поверх бронежилета рацию. Несколько секунд спустя лопасти вертолета начали раскручиваться вновь. Когда тарахтение достигло апогея, тяжелая машина медленно приподнялась над землей на гравиподушке. Потом, неожиданно резко набрав высоту, она косо метнулась вверх и скрылась за домами, в окнах которых один за другим зажигались удивленные огоньки.
Олег быстро представил себе схему городских проспектов. До резиденции километров семь или восемь, если главными улицами. Если срезать путь дворами, то можно сократить километр, а то и два. Нет, не стоит.
Он встал лицом к напряженно ожидающей его слов толпе.
– Граждане! – сказал он громко. – Мы идем к резиденции. Настало время показать, что народ – это реальная сила. Следуйте за мной!
Народный Председатель развернулся и широко зашагал по асфальту, стараясь не обращать внимания на боль в колене. А заодно и не думать, что случится, если подкрепление к осаждающим телецентр пойдет именно по этому проспекту. Одно дело – ничего не понимающие спецназовцы. И совсем другое – солдаты, управляемые офицерами-мятежниками. А тех вряд ли впечатлит его нынешняя группа поддержки.
Он шел, и позади него раздавался топот десятков людей. И с каждой сотней метров колонна медленно, но неотвратимо увеличивалась.
Звонок хлестнул по ушам, вдребезги разбив тишину кабинета.
– Слушаю! – гаркнул Бирон, сжав трубку телефона так, что побелели костяшки пальцев.
– Хатамото на связи. Безобразов пробился со своей рации. Они приближаются к резиденции.
– Что… что с Кислицыным? – горло начальника канцелярии внезапно перехватило, и слова с трудом пролезали в сдавленную спазмом глотку. – Жив?
– Народный Председатель цел и невредим. Он… секунду, Безобразов сообщает… он идет по проспекту Борцов Революции во главе колонны людей. Они примерно в получасе ходьбы отсюда.
– Мятежники?
– Похоже, пока не в курсе. О преследовании не сообщается.
Бирону показалось, что он вот-вот воспарит к потолку от облегчения. Он медленно выдохнул и бессильно откинулся на спинку кресла. Цел и невредим… М-мать! Он снова резко выпрямился.
– Что значит – идет во главе колонны? Откуда взялась колонна? Что за люди?
– Не могу знать точно, господин Бирон, – Павел словно воочию увидел, как начальник оперативного штаба пожал плечами. – Могу только предположить, что мокольцы откликнулись на призыв по телевидению.
– Кретин долбаный!.. – выдохнул начальник канцелярии, но тут же спохватился: – Это я не вам, господин майор. Так… Полчаса ходьбы? Два километра? Три? Еще немного, и они столкнутся с пикетами в зоне оцепления. Да их же расстреляют!
Ерский чум… так… так…
Он снова откинулся на спинку, лихорадочно размышляя. Может, сходить посоветоваться со Шварцманом?
– Господин майор, мы можем послать наших людей навстречу? У нас семьдесят человек, мы можем прорвать кольцо оцепления хотя бы в одном месте.
– Там несколько БМП при поддержке пулеметных точек, а у нас в наличии только легкое стрелковое вооружение. Половину бойцов положат при штурме, а оставшуюся половину – чуть позже, когда подтянут подкрепления. У них наверняка предусмотрен такой вариант развития событий.
– Но есть же еще тот дальний подземный выезд, через который ушли машины! Мы можем выбраться через него.
– Машины ушли через него благодаря эффекту внезапности. Полчаса назад с заставы передали, что выезд взорван. Вероятно, вы слышали грохот. Люди там проберутся, но одного пулемета достаточно, чтобы полностью блокировать проход.
Павел со свистом втянул воздух сквозь зубы, с трудом подавив желание вдребезги расколотить трубку о столешницу.
– Так что же, мы ничего не можем сделать? – безнадежно спросил он. В желудке снова образовался тяжелый свинцовый ком.
– Мы можем продолжать выполнять приказ Народного Председателя – удерживать резиденцию, – сухо откликнулся Хатамото. – Ни на что другое нас не хватит. Я, разумеется, прикажу своим людям приготовиться к штурму оцепления. В случае, если Народному Председателю потребуется помощь огнем, мы ее окажем. Но наши потери окажутся чудовищными – мы телохранители, а не мотопехота. Лучше бы этого не случилось.
Бирон застонал.
– Могу я высказать свои предположения, господин начальник канцелярии? – донесся из трубки далекий голос Хатамото.
– Я слушаю, – безнадежно откликнулся Павел. – Валяйте.
– Я склонен предположить, что огневая поддержка не понадобится. Солдаты не станут стрелять по безоружным людям.
И вот тут нервы начальника канцелярии сдали окончательно.
Промозглый утренний ветерок, несущий мелкие снежинки, пробиравшийся под плотную десантную куртку, усиливался тем больше, чем ярче светлело небо на востоке.
Семен зябко поежился. Молодому солдату не нравилось происходящее. Когда дивизию вечером подняли по тревоге и, выдав боевые разрядники, загнали в кузова грузовиков, он воспринял все как очередную учебную тревогу. Однако после того, как их в наступившей ночной темноте выбросили на брусчатку городских улиц и заставили спешно оборудовать огневые точки под прикрытием разрядников БТРов, мурашки по его телу побежали не только из-за промозглого воздуха. Когда лейтенант отвлекался, бойцы шепотом передавали друг другу самые невероятные слухи – вплоть до того, что Сахара таки нарушила все договоры, армады ее транспортных вертолетов приближаются к столице, и теперь с минуты на минуту следует ждать десанта.
Однако какой, нахрен, десант со стороны резиденции самого Народного Председателя? Семен никогда не был в Моколе, если не считать пары увольнительных, когда он с Витькой и еще двумя ребятами шлялся по каким-то унылым забегаловкам на окраинах, ничуть не лучших, чем окраины его родной Валтары. Но кто-то из более опытных даже в темноте, которую только сгущали окрестные фонари, опознал местность. А когда на подогнанном сзади грузовике затарахтел генератор и луч прожектора принялся шарить по простершейся впереди площади, то и дело отражаясь от темных зеркальных окон высокого здания, Семен понял, что Сахара точно ни при чем. Разве что ее десант уже успел захватить Резиденцию. Если бы им сказали хоть что-то! Но комвзвода сам находился не в своей тарелке. Изредка лейтенант прохаживался по блокпосту, ободряюще, как ему казалось, а на самом деле жалко и неуверенно похлопывая солдат по плечу и иногда выдавая ничего не значащие фразы о необходимости бдительности. Губы на его молодом лице подрагивали. Сейчас командир выглядел совсем мальчишкой чуть старше самого Семена, хотя при нечастых появлениях старших офицеров пытался изображать из себя крутого героя. Хе… Это называется – некомплект офицеров. Солдат-то можно призвать, а вот офицерская служба у нас добровольная.
Десантник, сжавшись в комок, притулился за вертикальной панелью возле выходящего на проспект подъезда, пытаясь укрыться от ветра. Пальцы на стволе разрядника успели закоченеть и почти не сгибались. Температура наверняка болталась на отметке градусов в десять ниже нуля. Что происходит? Почему в части уже неделю как изъяли и куда-то унесли все телевизоры? Что они делают тут, ночью и на ветру, без четких приказов, но с боевым оружием на руках? Зачем на городских улицах тяжелые пулеметы и техника? Три взвода, сорок человек, только в на этом проспекте – а на площадь их, он видел по телевизору, выходит пять.
Прожужжал мотор легковушки. Она подъехала с выключенными фарами и габаритными огнями. Водитель даже не стал садиться на опоры и гасить подушку, словно намереваясь в любой момент сорваться с места и исчезнуть в постепенно светлеющем полумраке раннего осеннего утра. Лязгнули дверцы – из машины выбрались двое.
– Господин полковник, за время моего дежурства никаких происшествий не случилось! – Комвзвода, запинаясь, бросился, к новоприбывшим. – Докладывает лейтенант Зубко!
– Тревога, лейтенант! – хрипло гавкнул второй прибывший. – Разверни своих бойцов, быстро! Сюда движется какая-то колонна гражданских. Остановить и рассеять! Разрешаю открывать огонь на поражение.
– Так точно, господин генерал! – растерянно откликнулся лейтенант. – А… э…
– Ты что-то хочешь спросить, лейтенант? – резко спросил полковник. Теперь Семен опознал его по голосу – это оказался сам комдив. Интересно, что за генерал с ним приперся?
– Д-да… н-нет, господин полковник, – окончательно растерялся лейтенант. – Раз… разрешите выполнять?
– Выполнять, мать твою, придурок! – гаркнул комдив. – Распустились, майский зюх, смотреть противно! Быстро!
– Так точно! – лейтенант козырнул, отступил на пару шагов и замахал руками. – Первый взвод! Второй взвод! Цепью поперек проспекта – стройся! Третий взвод, отделения первое и второе! Присоединиться к цепи! Остальным продолжать держать площадь. Перекрыть улицу, никого не пропускать. Оружие на изготовку! Открывать огонь на поражение по моей команде! – Он бросился к машине с прожектором и что-то неразборчиво закричал в кузов, заглушаемый стуком генератора.
Темные фигуры десантников неохотно отлеплялись от стен домов и брели по улице, выстраиваясь в подобие цепочки. Хотя проспект в этом месте и расширялся, шеренга из трех десятков человек получилась довольно плотной. Семен оглянулся влево на оказавшегося рядом Витьку. Тот лишь пожал плечами и поудобнее перехватил свисающий с плеча на ремне разрядник.
Луч прожектора развернулся. Теперь он метался в темноте проспекта, нащупывая приближавшихся. Однако проспект оставался пустым. В томительном ожидании проходили минуты.
И вот, наконец, луч выхватил какую-то темную массу метрах в двухстах. Она быстро приближалась, и через минуту стало видно, что во всю ширину проспекта идут люди.
Обычные люди в самой обычной одежде – теплых куртках и пальто, шапках, ботинках и сапогах… Они шли в грозном молчании, и внезапно Семен почувствовал, что мурашки у него на коже стали куда крупнее. Огонь? На поражение? По живым людям, у которых и оружия-то нет?
– Стоять! – заорал через мегафон откуда-то сзади хриплый голос комдива. – Приказываю остановиться! Это запретная зона, вы нарушаете комендантский час!
Всем разойтись, или мы открываем огонь! Да стоять же, б…дь, вы что, оглохли?
Толпа остановилась. Теперь ее и цепочку заграждения разделяло не более пятнадцати метров. Семен нервно сжал разрядник и оглянулся. Его соседи выглядели не более уверенно, чем он сам.
Время начинает ползти как улитка. Нащупать большим пальцем предохранитель разрядника… одно движение, и спуск свободен, красная точка прицела пляшет по толпе, искусственные молнии мечутся по ионизированному лазерным импульсом воздушному каналу, впиваются в живую плоть, в воздухе крики, вой, запах паленого мяса?..
На сетчатке глаз – отпечаток на мгновение выхваченного мечущимся прожектором лицо девчонки в первом ряду. Совсем молодая, лет шестнадцати, черные кудри выбиваются из-под вязаной шапочки, легкая, не по погоде, желтая курточка не спасает от пронизывающего ветра. Она совсем как Люська. Сестра сейчас, наверное, спит, досматривая сладкие сны воскресного утра. Или нет?
Рядом – мужчина лет тридцати пяти. Старое пальто с облезлым меховым воротником, короткий проблеск обручального кольца на сжатом кулаке, длинные ранние залысины на обнаженной голове. Ветер треплет жидкие темные волосы – совсем как у отца, когда тот провожал его от военкомата прошлой осенью.
Зачем они здесь?
Стрелять в них? В эту девчонку, в этого мужика? Нет. Он не сможет этого сделать.
Он не станет этого делать. Ни за что! Большой палец медленно скользит прочь с предохранителя, указательный перестает оглаживать спуск…
– Последнее предупреждение! Немедленно разойтись, или мы открываем огонь на поражение!
От толпы отделяется человек, уверенным шагом преодолевает половину пространства перед цепью. Прожектор фиксируется на нем, безжалостно уродуя лицо резкими пляшущими тенями. Среднего роста фигура, черное пальто, темно-серые волосы, портрет вместо лица… портрет? Народный Председатель? Здесь? Что происходит?
Взгляд влево, взгляд вправо – Витька стоит, приоткрыв рот, разрядник обвис на ремне, уставившись рылом в землю. Что?
– Я – Народный Председатель. Кто здесь командует? – негромко, но уверенно спрашивает Кислицын. – Выйти сюда, немедленно.
Тишина.
– Я сказал – командира сюда. Или он сбежал с перепугу?
Что-то толкает Семена в спину, и он делает пару шагов вперед, чтобы не потерять равновесия. И внезапно время начинает идти как обычно.
Комдив в сопровождении генерала – или наоборот? – распихав бойцов, быстрым шагом выходит вперед.
– А, господин Народный Председатель! – иронически просипел генерал. – А мы вас заждались. Вы арестованы за преступления против народа! Лейтенант, взять его!
Лейтенант протиснулся сквозь прореху в цепи и в растерянности остановился, не зная что делать. Он неуверенно повернулся к десантникам.
– Ты! – его дрожащий палец уперся Семену в грудь. – Ты, ты и ты! За мной!
Семен не пошевелился. Зато толпа угрожающе качнулась вперед.
– Оглохли? – вместо грозного рыка у лейтенанта прорывался жалобный писк. Его голос стал почти умоляющим. – Ну же!
– Не стоит, генерал, – иронически хмыкнув, произнес Народный Председатель. – Если вы попытаетесь арестовать меня, вам придется стрелять в тех, кто пришел со мной. Неужели вы думаете, что ваши солдаты – звери, у которых поднимется рука на безоружных? Народная армия Ростании призвана защищать своих граждан от внешнего врага, а не стрелять в них.
Генерал бросил быстрый взгляд назад. В свете прожектора Семен поймал выражение его лица. Уверенность победителя как-то сразу сменилась на нем растерянностью.
Неловко скособочившись, он потянул пистолет из висящей на боку кобуры.
– А вот это лишнее, – ледяной голос Народного Председателя обжег слух. – Генерал Штепа, как Верховный Главнокомандующий Вооруженными силами Ростании я смещаю вас со своего поста и увольняю из рядов армии. С этого момента вы – никто. Вы более не имеете права отдавать приказы своим бывшим подчиненным. Полковник! Я пока не знаю вашего имени, но это относится и к вам. Лейтенант! Арестуйте и разоружите этих двоих.
Генерал затравленно оглянулся.
– Лейтенант! – выплюнул он. – Вы слышали мой приказ! Арестуйте этого изменника… Солдаты! Приказываю открыть огонь! Огонь на поражение! Выполнять! – Он наконец-то вытащил пистолет и поднял его, неловко целясь в Народного Председателя.
Семену показалось, что его телом управляет кто-то другой. Вот оно делает шаг вперед, другой, третий… ремень разрядника соскальзывает с плеча, пластиковые накладки цевья привычно и удобно ложатся в ладонь…
Удар прикладом в затылок обрушил генерала на брусчатку. Отлетевший пистолет бессильно звякнул по камням. Разворачиваясь, Семен ударил рылом разрядника в живот недоуменно поворачивающегося комдива, и тот, с хрипом сложившись, осел на землю рядом с генералом.
Развернувшись лицом к цепи, Семен демонстративно-медленно закинул разрядник в спину, в походное положение. Теперь прожектор бил ему в лицо, заставляя щуриться.
– Я не буду стрелять! – громко сказал десантник. – Мы принесли присягу на верность своему народу! А те, кто приказывает стрелять в людей, пусть идут в жопу!
За спиной раздались шаги. Парень оглянулся и увидел подходящего к нему Кислицына. Народный Председатель положил руку ему на плечо и громко произнес:
– Солдаты! Я знаю, что вы всего лишь выполняли приказы своих офицеров. Эти приказы преступны, их отдавали изменники, но вашей вины в том нет. Вы выступали против законной власти, но я не намерен наказывать вас за это. Я приказываю снять оцепление, ликвидировать завалы на дороге и проследовать в резиденцию. Там вас накормят и организуют доставку в казармы. Пора бы уже и возвращаться к нормальной жизни. Лейтенант, распорядитесь.
Цепь зашевелилась и распалась, группируясь вокруг окончательно ошалевшего лейтенанта. А Народный Председатель, склонившись к уху Семена, негромко произнес:
Он распихал оторопевших от неожиданности охранников и вышел под свет фонаря.
– Я – Народный Председатель, – повторил он.
– Да, это он, – негромко сказал кто-то неподалеку.
– Он! Он! – подхватили голоса. – Кислицын здесь! Ура! Ура Народному Председателю!
Говоривший мужчина спрыгнул с тумбы и быстро подошел к Олегу. Два телохранителя сразу же угрожающе нависли над ним, но тот не обратил на них внимания.
– Господин Народный Председатель! – энергично произнес он. – Моя фамилия Клаус, я нечто вроде стихийно выбранного председателя митинга. Вас преследуют? Вам требуется помощь?
– Мы уходили туннелями, – пожал плечами Олег. – Наверное, не преследуют, там заблудиться – раз плюнуть. Где мы находимся?
– Проспект Джошича, – сообщил ему Клаус. – Площадь Восстания неподалеку, – он махнул рукой, указывая направление, – но там солдаты. Мы пытались подойти, а нас избили электродубинками.
Олег задумался. Площадь Восстания? Ах, да. Старое название площади перед телецентром, старожилы никак не забудут. Выходит, они совсем рядом с врагом?
Теперь он разглядел отблески яркого света в полукилометре дальше по проспекту.
Очевидно, осаждающие все еще не знали, что они покинули здание.
– Жоэль Павлович! – позвал он. – Что дальше?
Безобразов, засовывая в нагрудную петлю рацию, повернулся к нему.
– Я пытался связаться с резервной точкой, – сумрачно сказал он. – Туда ушел запасной транспорт. Они не отвечают. Слишком далеко, рация не берет.
– У нас есть машина, – быстро сказал Клаус. – Моя. Можете взять, если нужно.
– Нужно, – кивнул полковник. – Ключи?
Клаус сунул руку в карман и вытащил оттуда связку ключей. Быстро сняв оттуда тонкую пластинку, он протянул ее Безобразову.
– Вот. "Мила-комета", я ее в тот двор загнал. Только она не в лучшем состоянии.
Троих берет, а больше – генератор перегревается.
– Понял, – кивнул полковник. – Шустрый! – он кинул ключ парню рядом с Олегом. – Быстро за машиной. Ты за рулем. Щас узнаем, каким гонщиком ты был -совсем хреновым или просто дурным, – насмешливо добавил он в спину убегающего телохранителя. – Остальные, слушать мою команду! После нашего отбытия рассыпаться и дворами пробираться к Резиденции. Подходы к ней наверняка хорошо блокированы, так что будете действовать по обстановке. К скрытым ходам не суйтесь, иначе получите пулю от охраны. Нам не нужно, чтобы за вами пришлепала еще пара батальонов. Если получится – прорывайтесь в здание поверху. Не рискнете – валите куда-нибудь к знакомым и залягте на время. Дома не появляться. Сейчас – рассредоточиться, держать окружающую местность.
Полковник повернулся к Олегу.
– Давайте отойдем из-под фонаря, шеф, – попросил он извиняющимся тоном. – Неровен час, заметят издалека.
– Погодите, Жоэль Иванович, – остановил его Олег. – Я должен сказать несколько слов людям.
Он подошел к тумбе, с которой спрыгнул Клаус и, кряхтя, вскарабкался на нее.
– Граждане! – произнес он, повернувшись к толпе. – Я хочу сказать вам спасибо за то, что вы все-таки вышли на улицу. Я даже не могу объяснить, как много это для меня значит. Не надо подставляться под разряды. Ваша смерть ничем мне не поможет. Просто сделайте так, чтобы те, кто устроил переворот, поняли – они одиноки в этом мире. Что их никто не поддерживает…
Вдалеке зародилось и начало быстро приближаться тарахтение напополам с гулом и свистом.
– Вертолет! – крикнул Безобразов. – Это вертолет! Шеф, срочно уходим…
Из арки неподалеку выпрыгнула, сияя фарами, и торопливо юркнула к толпе старая колесная "мила-комета". Олег еще раз окинул взглядом толпу и, охнув от боли в коленке, разбитой, кажется, в кровь еще в подземельях, спрыгнул с тумбы. Он торопливо заковылял к распахнутой дверце автомобиля, поддерживаемый под локоть Безобразовым, и в этот момент вертолет, вынырнув из-за крыш домов, пригвоздил толпу светом прожектора.
Олег замер на месте как вкопанный, игнорируя потуги Безобразова сдвинуть его с места.
– Нет… – медленно произнес он.
– Шеф! – гаркнул начальник охраны ему в ухо. – Быстрее в машину! Мы успеем уйти через дворы!
– Нет! – Олег рывком высвободил локоть и повернулся к полковнику лицом. – Мы не уходим. Мне надоело убегать.
– Что… – изумленно начал произносить Безобразов, но Олег уже был в нескольких шагах от него. Достигнув края толпы, он остановился. Люди сгрудились позади него, настороженно перешептываясь.
– Шеф! – сквозь зубы процедил догнавший его Безобразов, едва слышимый за рокотом двигателя приземляющегося посреди проспекта вертолета. – Что вы собираетесь делать? Это же мятежники!
– Эти мятежники – граждане нашей страны, – качнул головой Народный Председатель.
– Страны, главой которой я пока что являюсь. Поймите, Жоэль Иванович, я не могу убегать всю жизнь. Куда я отсюда пойду? Обратно в осажденную резиденцию? Чтобы меня затравили там, как лису в норе? Нет, нахрен. Я призвал людей выйти на улицы, и они вышли. Сбежать сейчас означает их предать. Они вышли по моему зову, и теперь я должен их возглавить.
Безобразов только застонал.
– Да поймите же вы, шеф! – гаркнул он. – Там солдаты! У них боевые разрядники!
Вы видели, что они делают с человеком! Вас расстреляют вместе с вашими гражданами, и на том все кончится!..
– Господин полковник, – холодно сказал Олег. Краем глаза он наблюдал, как из севшего вертолета выпрыгивают спецназовцы в полной боевой выкладке – бронежилетах с тускло серебрящимися цепочками заземлителей, в респираторах, приборах ночного видения, с тяжелыми разрядниками наперевес. – Я остаюсь здесь.
Это не обсуждается. Я принял к сведению ваш совет. Теперь прикажите вашим людям расположиться так, чтобы они не смешивались с гражданскими. Я не хочу, чтобы они спровоцировали стрельбу по толпе. Выполнять! – неожиданно даже для себя гаркнул он.
Безобразов вздрогнул и несколько секунд безумным взглядом смотрел на Олега.
Потом пожал плечами, коротко кивнул и растворился среди людей.
Высадившийся спецназ почему-то не торопился нападать. Отряд из примерно пятнадцати человек рассредоточился по сторонам улицы, еще четверо охраняли вертолет, явно глушивший двигатель. Лопасти винта крутились все медленнее и медленнее. Двое в бронежилетах быстрым шагом двинулись в сторону Олега.
– Приказываю всем немедленно разойтись! – резко выкрикнул один из приближающихся. – Незаконные собрания подлежат роспуску. В случае, если вы не разойдетесь по домам добровольно, мы применим силу!
– Отставить! – громко сказал Олег, делая несколько шагов навстречу. – Кто вы такой? Фамилия, звание, часть?
– Ты что, самый ум… – ощерился было кричащий, но внезапно осекся и пристально вгляделся в Олега. – Виноват, господин Народный Председатель! Не узнал в темноте. Майор Глыбкин, отряд особого назначения при Мокольском управлении общественных дел. Имею приказ подавить беспорядки в районе телецентра и оказать всемерную помощь в уничтожении засевших в телецентре террористов.
– В телецентре нет террористов, – нетерпеливо проговорил Олег. – Террористы его осаждают. Вы что, телевизор не смотрите? Кто отдает вам приказы? Почему вы здесь?
– Я выполняю приказ оперативного дежурного по управлению генерала второй степени Шлицера, – отрапортовал спецназовец. – Полчаса назад он получил экстренное сообщение из канцелярии Народного Председателя… вашей канцелярии. Я не знаю содержания сообщения, но генерал приказал вылететь к телецентру, разогнать бунтующих гражданских и участвовать в уничтожении террористов.
– Майор, – устало произнес Олег. – Я не понимаю, вы что, на полном серьезе телевизор не смотрите? В стране военный переворот. Резиденция Народного Председателя вместе, разумеется, с канцелярией уже много часов не имеет связи с внешним миром. Я не знаю, кто отправил сообщение генералу Шлицеру и направлял ли вообще, но это в любом случае ложь. В телецентре находились не террористы, а я с моей охраной. Мы передавали экстренное сообщение и были блокированы мятежниками.
Это понятно?
– Так точно… – растерянно произнес майор. – И… что мне делать?
– Интересный вопрос, – хмыкнул Олег. – Найдите начальника моей охраны полковника Безобразова. Он где-то здесь, проверяет своих бойцов. Ваша задача – охрана гражданских и пресечение провокаций. Но всеми силами избегать вооруженного конфликта с мятежниками – у этих людей, в отличие от вас, заземленных бронежилетов нет. Ясно?
– Так точно! – майор вскинул руку к козырьку. – Как мне найти полковника Безобразова?
– Он вас сам найдет, – буркнул Олег. Он пожалел, что отослал полковника. Ничего, максимум через пару минут тот опять свалится на голову. Кстати, может, воспользоваться так кстати подвернувшейся вертушкой? Десять минут – и в резиденции… – Да, и прикажите вашему вертолету возвращаться на базу. Он вам пока не понадобится, а здесь его, глядишь, еще каким-нибудь танком переедут.
– Так точно! – снова козырнул майор и кивнул своему спутнику в сторону вертолета. Потом он склонил голову и начал что-то тихо говорить в прикрепленную поверх бронежилета рацию. Несколько секунд спустя лопасти вертолета начали раскручиваться вновь. Когда тарахтение достигло апогея, тяжелая машина медленно приподнялась над землей на гравиподушке. Потом, неожиданно резко набрав высоту, она косо метнулась вверх и скрылась за домами, в окнах которых один за другим зажигались удивленные огоньки.
Олег быстро представил себе схему городских проспектов. До резиденции километров семь или восемь, если главными улицами. Если срезать путь дворами, то можно сократить километр, а то и два. Нет, не стоит.
Он встал лицом к напряженно ожидающей его слов толпе.
– Граждане! – сказал он громко. – Мы идем к резиденции. Настало время показать, что народ – это реальная сила. Следуйте за мной!
Народный Председатель развернулся и широко зашагал по асфальту, стараясь не обращать внимания на боль в колене. А заодно и не думать, что случится, если подкрепление к осаждающим телецентр пойдет именно по этому проспекту. Одно дело – ничего не понимающие спецназовцы. И совсем другое – солдаты, управляемые офицерами-мятежниками. А тех вряд ли впечатлит его нынешняя группа поддержки.
Он шел, и позади него раздавался топот десятков людей. И с каждой сотней метров колонна медленно, но неотвратимо увеличивалась.
Звонок хлестнул по ушам, вдребезги разбив тишину кабинета.
– Слушаю! – гаркнул Бирон, сжав трубку телефона так, что побелели костяшки пальцев.
– Хатамото на связи. Безобразов пробился со своей рации. Они приближаются к резиденции.
– Что… что с Кислицыным? – горло начальника канцелярии внезапно перехватило, и слова с трудом пролезали в сдавленную спазмом глотку. – Жив?
– Народный Председатель цел и невредим. Он… секунду, Безобразов сообщает… он идет по проспекту Борцов Революции во главе колонны людей. Они примерно в получасе ходьбы отсюда.
– Мятежники?
– Похоже, пока не в курсе. О преследовании не сообщается.
Бирону показалось, что он вот-вот воспарит к потолку от облегчения. Он медленно выдохнул и бессильно откинулся на спинку кресла. Цел и невредим… М-мать! Он снова резко выпрямился.
– Что значит – идет во главе колонны? Откуда взялась колонна? Что за люди?
– Не могу знать точно, господин Бирон, – Павел словно воочию увидел, как начальник оперативного штаба пожал плечами. – Могу только предположить, что мокольцы откликнулись на призыв по телевидению.
– Кретин долбаный!.. – выдохнул начальник канцелярии, но тут же спохватился: – Это я не вам, господин майор. Так… Полчаса ходьбы? Два километра? Три? Еще немного, и они столкнутся с пикетами в зоне оцепления. Да их же расстреляют!
Ерский чум… так… так…
Он снова откинулся на спинку, лихорадочно размышляя. Может, сходить посоветоваться со Шварцманом?
– Господин майор, мы можем послать наших людей навстречу? У нас семьдесят человек, мы можем прорвать кольцо оцепления хотя бы в одном месте.
– Там несколько БМП при поддержке пулеметных точек, а у нас в наличии только легкое стрелковое вооружение. Половину бойцов положат при штурме, а оставшуюся половину – чуть позже, когда подтянут подкрепления. У них наверняка предусмотрен такой вариант развития событий.
– Но есть же еще тот дальний подземный выезд, через который ушли машины! Мы можем выбраться через него.
– Машины ушли через него благодаря эффекту внезапности. Полчаса назад с заставы передали, что выезд взорван. Вероятно, вы слышали грохот. Люди там проберутся, но одного пулемета достаточно, чтобы полностью блокировать проход.
Павел со свистом втянул воздух сквозь зубы, с трудом подавив желание вдребезги расколотить трубку о столешницу.
– Так что же, мы ничего не можем сделать? – безнадежно спросил он. В желудке снова образовался тяжелый свинцовый ком.
– Мы можем продолжать выполнять приказ Народного Председателя – удерживать резиденцию, – сухо откликнулся Хатамото. – Ни на что другое нас не хватит. Я, разумеется, прикажу своим людям приготовиться к штурму оцепления. В случае, если Народному Председателю потребуется помощь огнем, мы ее окажем. Но наши потери окажутся чудовищными – мы телохранители, а не мотопехота. Лучше бы этого не случилось.
Бирон застонал.
– Могу я высказать свои предположения, господин начальник канцелярии? – донесся из трубки далекий голос Хатамото.
– Я слушаю, – безнадежно откликнулся Павел. – Валяйте.
– Я склонен предположить, что огневая поддержка не понадобится. Солдаты не станут стрелять по безоружным людям.
И вот тут нервы начальника канцелярии сдали окончательно.
Промозглый утренний ветерок, несущий мелкие снежинки, пробиравшийся под плотную десантную куртку, усиливался тем больше, чем ярче светлело небо на востоке.
Семен зябко поежился. Молодому солдату не нравилось происходящее. Когда дивизию вечером подняли по тревоге и, выдав боевые разрядники, загнали в кузова грузовиков, он воспринял все как очередную учебную тревогу. Однако после того, как их в наступившей ночной темноте выбросили на брусчатку городских улиц и заставили спешно оборудовать огневые точки под прикрытием разрядников БТРов, мурашки по его телу побежали не только из-за промозглого воздуха. Когда лейтенант отвлекался, бойцы шепотом передавали друг другу самые невероятные слухи – вплоть до того, что Сахара таки нарушила все договоры, армады ее транспортных вертолетов приближаются к столице, и теперь с минуты на минуту следует ждать десанта.
Однако какой, нахрен, десант со стороны резиденции самого Народного Председателя? Семен никогда не был в Моколе, если не считать пары увольнительных, когда он с Витькой и еще двумя ребятами шлялся по каким-то унылым забегаловкам на окраинах, ничуть не лучших, чем окраины его родной Валтары. Но кто-то из более опытных даже в темноте, которую только сгущали окрестные фонари, опознал местность. А когда на подогнанном сзади грузовике затарахтел генератор и луч прожектора принялся шарить по простершейся впереди площади, то и дело отражаясь от темных зеркальных окон высокого здания, Семен понял, что Сахара точно ни при чем. Разве что ее десант уже успел захватить Резиденцию. Если бы им сказали хоть что-то! Но комвзвода сам находился не в своей тарелке. Изредка лейтенант прохаживался по блокпосту, ободряюще, как ему казалось, а на самом деле жалко и неуверенно похлопывая солдат по плечу и иногда выдавая ничего не значащие фразы о необходимости бдительности. Губы на его молодом лице подрагивали. Сейчас командир выглядел совсем мальчишкой чуть старше самого Семена, хотя при нечастых появлениях старших офицеров пытался изображать из себя крутого героя. Хе… Это называется – некомплект офицеров. Солдат-то можно призвать, а вот офицерская служба у нас добровольная.
Десантник, сжавшись в комок, притулился за вертикальной панелью возле выходящего на проспект подъезда, пытаясь укрыться от ветра. Пальцы на стволе разрядника успели закоченеть и почти не сгибались. Температура наверняка болталась на отметке градусов в десять ниже нуля. Что происходит? Почему в части уже неделю как изъяли и куда-то унесли все телевизоры? Что они делают тут, ночью и на ветру, без четких приказов, но с боевым оружием на руках? Зачем на городских улицах тяжелые пулеметы и техника? Три взвода, сорок человек, только в на этом проспекте – а на площадь их, он видел по телевизору, выходит пять.
Прожужжал мотор легковушки. Она подъехала с выключенными фарами и габаритными огнями. Водитель даже не стал садиться на опоры и гасить подушку, словно намереваясь в любой момент сорваться с места и исчезнуть в постепенно светлеющем полумраке раннего осеннего утра. Лязгнули дверцы – из машины выбрались двое.
– Господин полковник, за время моего дежурства никаких происшествий не случилось! – Комвзвода, запинаясь, бросился, к новоприбывшим. – Докладывает лейтенант Зубко!
– Тревога, лейтенант! – хрипло гавкнул второй прибывший. – Разверни своих бойцов, быстро! Сюда движется какая-то колонна гражданских. Остановить и рассеять! Разрешаю открывать огонь на поражение.
– Так точно, господин генерал! – растерянно откликнулся лейтенант. – А… э…
– Ты что-то хочешь спросить, лейтенант? – резко спросил полковник. Теперь Семен опознал его по голосу – это оказался сам комдив. Интересно, что за генерал с ним приперся?
– Д-да… н-нет, господин полковник, – окончательно растерялся лейтенант. – Раз… разрешите выполнять?
– Выполнять, мать твою, придурок! – гаркнул комдив. – Распустились, майский зюх, смотреть противно! Быстро!
– Так точно! – лейтенант козырнул, отступил на пару шагов и замахал руками. – Первый взвод! Второй взвод! Цепью поперек проспекта – стройся! Третий взвод, отделения первое и второе! Присоединиться к цепи! Остальным продолжать держать площадь. Перекрыть улицу, никого не пропускать. Оружие на изготовку! Открывать огонь на поражение по моей команде! – Он бросился к машине с прожектором и что-то неразборчиво закричал в кузов, заглушаемый стуком генератора.
Темные фигуры десантников неохотно отлеплялись от стен домов и брели по улице, выстраиваясь в подобие цепочки. Хотя проспект в этом месте и расширялся, шеренга из трех десятков человек получилась довольно плотной. Семен оглянулся влево на оказавшегося рядом Витьку. Тот лишь пожал плечами и поудобнее перехватил свисающий с плеча на ремне разрядник.
Луч прожектора развернулся. Теперь он метался в темноте проспекта, нащупывая приближавшихся. Однако проспект оставался пустым. В томительном ожидании проходили минуты.
И вот, наконец, луч выхватил какую-то темную массу метрах в двухстах. Она быстро приближалась, и через минуту стало видно, что во всю ширину проспекта идут люди.
Обычные люди в самой обычной одежде – теплых куртках и пальто, шапках, ботинках и сапогах… Они шли в грозном молчании, и внезапно Семен почувствовал, что мурашки у него на коже стали куда крупнее. Огонь? На поражение? По живым людям, у которых и оружия-то нет?
– Стоять! – заорал через мегафон откуда-то сзади хриплый голос комдива. – Приказываю остановиться! Это запретная зона, вы нарушаете комендантский час!
Всем разойтись, или мы открываем огонь! Да стоять же, б…дь, вы что, оглохли?
Толпа остановилась. Теперь ее и цепочку заграждения разделяло не более пятнадцати метров. Семен нервно сжал разрядник и оглянулся. Его соседи выглядели не более уверенно, чем он сам.
Время начинает ползти как улитка. Нащупать большим пальцем предохранитель разрядника… одно движение, и спуск свободен, красная точка прицела пляшет по толпе, искусственные молнии мечутся по ионизированному лазерным импульсом воздушному каналу, впиваются в живую плоть, в воздухе крики, вой, запах паленого мяса?..
На сетчатке глаз – отпечаток на мгновение выхваченного мечущимся прожектором лицо девчонки в первом ряду. Совсем молодая, лет шестнадцати, черные кудри выбиваются из-под вязаной шапочки, легкая, не по погоде, желтая курточка не спасает от пронизывающего ветра. Она совсем как Люська. Сестра сейчас, наверное, спит, досматривая сладкие сны воскресного утра. Или нет?
Рядом – мужчина лет тридцати пяти. Старое пальто с облезлым меховым воротником, короткий проблеск обручального кольца на сжатом кулаке, длинные ранние залысины на обнаженной голове. Ветер треплет жидкие темные волосы – совсем как у отца, когда тот провожал его от военкомата прошлой осенью.
Зачем они здесь?
Стрелять в них? В эту девчонку, в этого мужика? Нет. Он не сможет этого сделать.
Он не станет этого делать. Ни за что! Большой палец медленно скользит прочь с предохранителя, указательный перестает оглаживать спуск…
– Последнее предупреждение! Немедленно разойтись, или мы открываем огонь на поражение!
От толпы отделяется человек, уверенным шагом преодолевает половину пространства перед цепью. Прожектор фиксируется на нем, безжалостно уродуя лицо резкими пляшущими тенями. Среднего роста фигура, черное пальто, темно-серые волосы, портрет вместо лица… портрет? Народный Председатель? Здесь? Что происходит?
Взгляд влево, взгляд вправо – Витька стоит, приоткрыв рот, разрядник обвис на ремне, уставившись рылом в землю. Что?
– Я – Народный Председатель. Кто здесь командует? – негромко, но уверенно спрашивает Кислицын. – Выйти сюда, немедленно.
Тишина.
– Я сказал – командира сюда. Или он сбежал с перепугу?
Что-то толкает Семена в спину, и он делает пару шагов вперед, чтобы не потерять равновесия. И внезапно время начинает идти как обычно.
Комдив в сопровождении генерала – или наоборот? – распихав бойцов, быстрым шагом выходит вперед.
– А, господин Народный Председатель! – иронически просипел генерал. – А мы вас заждались. Вы арестованы за преступления против народа! Лейтенант, взять его!
Лейтенант протиснулся сквозь прореху в цепи и в растерянности остановился, не зная что делать. Он неуверенно повернулся к десантникам.
– Ты! – его дрожащий палец уперся Семену в грудь. – Ты, ты и ты! За мной!
Семен не пошевелился. Зато толпа угрожающе качнулась вперед.
– Оглохли? – вместо грозного рыка у лейтенанта прорывался жалобный писк. Его голос стал почти умоляющим. – Ну же!
– Не стоит, генерал, – иронически хмыкнув, произнес Народный Председатель. – Если вы попытаетесь арестовать меня, вам придется стрелять в тех, кто пришел со мной. Неужели вы думаете, что ваши солдаты – звери, у которых поднимется рука на безоружных? Народная армия Ростании призвана защищать своих граждан от внешнего врага, а не стрелять в них.
Генерал бросил быстрый взгляд назад. В свете прожектора Семен поймал выражение его лица. Уверенность победителя как-то сразу сменилась на нем растерянностью.
Неловко скособочившись, он потянул пистолет из висящей на боку кобуры.
– А вот это лишнее, – ледяной голос Народного Председателя обжег слух. – Генерал Штепа, как Верховный Главнокомандующий Вооруженными силами Ростании я смещаю вас со своего поста и увольняю из рядов армии. С этого момента вы – никто. Вы более не имеете права отдавать приказы своим бывшим подчиненным. Полковник! Я пока не знаю вашего имени, но это относится и к вам. Лейтенант! Арестуйте и разоружите этих двоих.
Генерал затравленно оглянулся.
– Лейтенант! – выплюнул он. – Вы слышали мой приказ! Арестуйте этого изменника… Солдаты! Приказываю открыть огонь! Огонь на поражение! Выполнять! – Он наконец-то вытащил пистолет и поднял его, неловко целясь в Народного Председателя.
Семену показалось, что его телом управляет кто-то другой. Вот оно делает шаг вперед, другой, третий… ремень разрядника соскальзывает с плеча, пластиковые накладки цевья привычно и удобно ложатся в ладонь…
Удар прикладом в затылок обрушил генерала на брусчатку. Отлетевший пистолет бессильно звякнул по камням. Разворачиваясь, Семен ударил рылом разрядника в живот недоуменно поворачивающегося комдива, и тот, с хрипом сложившись, осел на землю рядом с генералом.
Развернувшись лицом к цепи, Семен демонстративно-медленно закинул разрядник в спину, в походное положение. Теперь прожектор бил ему в лицо, заставляя щуриться.
– Я не буду стрелять! – громко сказал десантник. – Мы принесли присягу на верность своему народу! А те, кто приказывает стрелять в людей, пусть идут в жопу!
За спиной раздались шаги. Парень оглянулся и увидел подходящего к нему Кислицына. Народный Председатель положил руку ему на плечо и громко произнес:
– Солдаты! Я знаю, что вы всего лишь выполняли приказы своих офицеров. Эти приказы преступны, их отдавали изменники, но вашей вины в том нет. Вы выступали против законной власти, но я не намерен наказывать вас за это. Я приказываю снять оцепление, ликвидировать завалы на дороге и проследовать в резиденцию. Там вас накормят и организуют доставку в казармы. Пора бы уже и возвращаться к нормальной жизни. Лейтенант, распорядитесь.
Цепь зашевелилась и распалась, группируясь вокруг окончательно ошалевшего лейтенанта. А Народный Председатель, склонившись к уху Семена, негромко произнес: