Лустбадер Э в. Зеро

Дзедзи исподтишка поглядел на охранников, которые стояли чересчур
близко и наблюдали за ним и Митико. И сказал:
- Нет. Я должен поговорить с тобой наедине.
Он произнес это, повернув голову так, чтобы охранники не смогли ничего
прочитать по его губам.
- Если это связано с Масаси, то мой ответ будет таким же, что и раньше.
- Митико! Прошу тебя! Я знаю, кто эти охранники. Я должен встретиться с
тобой наедине.
Митико уловила ноту отчаяния в его голосе и согласилась.
- Ладно. - Митико прикинула свои возможности. - Давай встретимся в тот
час, когда я принимаю ванну. Ты помнишь, где у нас сломан забор?
- Ты про дыру, в которую обычно пролезают лисицы?
- Да, - подтвердила Митико. - Я не стала чинить забор, а посадила на
месте пролома вьюнки. Очень важно, чтобы лисицы могли проникать сюда. Тут
для них священное место. - Митико улыбнулась: она не хотела показывать
охранникам, что речь идет о чем-то серьезном. - Дыра довольно большая, ты в
нее пролезешь. Войди около шести вечера через кухню. Я договорюсь с
кухаркой, она тебя впустит.
Без четверти шесть Дзедзи проскользнул в лаз, который лисицы прогрызли
в бамбуковой изгороди, и пробрался к дому сводной сестры.
Как и было договорено, кухарка, пожилая женщина, много лет служившая у
Ямамото, открыла дверь и, впустив Дзедзи, молча провела его по дому. Наконец
кухарка остановилось перед раздвижной дверью и тихонько постучала. Изнутри,
очевидно, пригласили войти, и она взмахом руки подозвала Дзедзи.
Он вошел на коленях. Помещение было отделано камнем. Клубы белого пара
поднимались к потолку, и Дзедзи сразу вспотел. Он видел голую спину Митико,
которая сидела в ванне.
- Я отослала девушек, - сказала Митико. - Если ты хочешь мне что-нибудь
сообщить, поторопись. У нас мало времени.
- Я знаю, где Масаси держит Тори. На мгновение Дзедзи показалось, что
Митико его не услышала. Но потом с ее губ сорвался сдавленный крик.
- Где? - прошептала она. - Где моя внучка?
- В публичном доме в Такасибе. Ты знаешь, где это?
Митико кивнула:
- Конечно, знаю. Это заведение принадлежит компании Нобуо, "Ямамото
Хэви Индастриз", - Митико повернулась лицом, и Дзедзи увидел, что она
страшно бледна. - Но как ты это выяснил, Дзедзи-сан?
Дзедзи рассказал ей, как пытался заручиться поддержкой Кай Тедзы, как в
конце концов отправился к Кодзо Сийне, поведал о том, чтО Сийна велел ему
сделать и что произошло в публичном доме в Такасибе, когда он, Дзедзи,
явился туда вместе с Кодзо.
Митико уныло опустила голову.
- Ах, ты, глупый, глупый мальчик, - со вздохом произнесла она.
- Ничего этого не случилось бы, - напомнил он ей, - согласись ты помочь
мне справиться с Масаси. Но когда я увидел Тори, я понял все. Я понял,
почему ты отказалась мне помогать.
- О Дзедзи! - грустно прошептала Митико. - Ты ничего не понимаешь. Я
надеялась, что хотя бы тебя все это минует. Что хотя бы ты, один из всей
нашей семьи, не ввяжешься и не будешь рисковать.
Дзедзи непонимающе воззрился на нее.
- Что ты хочешь сказать?
- Несколько месяцев назад твой брат Масаси вступил в союз с Сийной.
- Что?!
- Говори тише, Дзедзи-сан. Послушай меня. Если Сийна уверяет тебя, что
он твой союзник в борьбе с Масаси, а Масаси лжет, говоря, будто Сийна - его
союзник, то, наверное, он делает это неспроста, правда? Но что же он
затевает? - Митико на секунду задумалась. - Великий Будда! - внезапно
воскликнула она. - Это ведь Сийна посоветовал тебе проникнуть в публичный
дом в Такасибе, да?
Дзедзи кивнул.
- Масаси, конечно, об этом узнает. Может быть, уже знает. И,
разумеется, обозлится. Именно этого Сийне и надо! Если Масаси убьет тебя, то
на свете останется только один из братьев Таки. Насколько я знаю Сийну, он
уже придумал, как ему расправиться с Масаси. И тогда он получит то, о чем
так долго мечтал: Таки-гуми будет уничтожена!
- О нет!
- Быстрее, - сказала, поднимаясь, Митико. - Дай-ка мне полотенце. Ты
сейчас же отвезешь меня в публичный дом. Мы должны вызволить Тори. Когда я
буду уверена, что она в безопасности, мы попытаемся справиться с Кодзо
Сийной. Такими же подлыми средствами, какими обычно пользуется он.
Митико улыбнулась Дзедзи, который вытирал ее полотенцем.
- Да, - сказала она. - У Кодзо Сийны много грехов, и пора ему за них
расплатиться.


- Мое пребывание здесь кончилось, - сказал Майкл. Они молча прошли всю
дорогу до дома Элиан. Войдя в дом, разошлись по разным комнатам: надо было
принять душ и переодеться. Потом встретились в кухне. Было уже почти восемь
утра.
- Через два часа я улетаю в Токио. Элиан размешивала только что выжатый
сок.
- У тебя будут неприятности в аэропорту, - заметила она, демонстрируя
ему утренний выпуск "Гонулулу Эдвартайзер". Там крупными буквами было
написано: "Кровавая бойня в горах на западе Мауи" - так газетчики называли
битву, разыгравшуюся в поместье толстяка Итимады.
- Местная полиция обшарит весь остров, я уж не говорю про агентов
американской службы иммиграции и натурализации. Это агентство приложило руку
к тому, чтобы пресечь деятельность якудзы на островах. Тебе не пройти их
контроль.
- Ну, с этим проблем не будет, - успокоил ее Майкл. - Утром я говорил
со своим вашингтонским связным. Он все уладил с федеральной полицией, это я
могу гарантировать. И могу пустить в ход свои связи, чтобы найти Удэ. Он
наверняка уже далеко.
- Может быть, - откликнулась Элиан.
Она разрезала плод папайи и вычистила темные, горькие семечки, похожие
на икринки. Потом протянула Майклу половинку плода и ложку.
- Благодарю.
- А может быть, и нет, - продолжила она свою мысль. - Не исключена
возможность, что он до сих пор на острове. Если это так, то, думаю, мне
известно, где его искать.
- Я на это особенно не надеюсь, - сказал Майкл, отодвигая в сторону
фрукт. - Но если существует хоть какая-то вероятность, значит, мы должны
проверить.
Уже в "джипе" он спросил:
- А почему ты раньше мне об этом не говорила? Элиан быстро вела машину
по узкой дороге. Она поглядела на автобус, битком набитый японскими
туристами.
- Честно говоря, мне это только что пришло в голову. Я вдруг
догадалась, когда ты сказал, что твои люди договорились с федеральной
полицией и нас не будут привлекать в связи с расследованием убийства
Итимады. Удэ не мог уехать с Мауи в ту ночь, когда напали на толстяка. Было
уже слишком поздно. А вчера аэропорт наверняка кишел агентами иммиграционной
службы, которые опознали бы его. У якудзы хорошие связи в местной полиции,
но они как огня боятся ФБР.
- Но если даже и так, - сказал Майкл, - откуда ты знаешь, где может
прятаться Удэ?
- Ну, это несложно вычислить. Теперь, после смерти Итимады, вся
мафиозная семья в растерянности. Толстяк не пожелал назначить себе
преемника. Он верил в катамити - метод, который когда-то в старину
использовали главы семейства якудзы, отсеивая слабаков. Он позволял своим
подчиненным бороться за положение. "Пусть победит самый достойный", - любил
говорить толстяк. А затем - в переносном смысле, конечно, - выбивал почву
из-под ног тех, кто оставался в живых.
Они уже выехали из долины Яо и мчались на восток, в сторону Вайлулы.
- Но есть один человек по имени Омэ, - продолжала Элиан. - Он
заправляет в центральной части острова. Я имею в виду аэропорт и его
окрестности. Его люди контролировали эту территорию - весь импорт и экспорт.
Они работали на Итимаду. Логично предположить, что Удэ поехал к Омэ.
Особенно если он был в контакте с подчиненными Толстяка. Омэ работает на
Масаси.
Они миновали убогие кварталы и выехали на дорогу, по которой мчались в
самый первый день своего знакомства. Элиан затормозила: она что-то искала.
Потом, очевидно, нашла, потому что зарулила на обочину и остановилась.
- Вон там, - указала она рукой. - Посмотри в бинокль. Майкл увидел
асфальтированную дорогу, серпантином спускавшуюся по горам. Если ехать по
ней на север, доберешься до Кахакулоа. Он увидел здания, ослепительно
белевшие в холодном голубоватом воздухе, и древнее кладбище, мимо которого
они с Элиан проезжали, когда, впервые встретившись, возвращались из
Кахакулоа.
Майкл увидел деревья, потом, наведя бинокль выше, разглядел дом,
построенный на склоне горы. Бинокль был очень мощный, и казалось, что дом
всего в дюжине ярдов от Майкла. Возле дома остановилась машина. Вокруг было
пусто, а что происходило внутри - неизвестно.
Майкл только собрался было вылезти из машины, чтобы получше рассмотреть
дом, как вдруг парадная дверь распахнулась. Из дома вышли двое боевиков
якудзы. Они подошли к машине и начали возиться, осматривая ее и снаружи и
внутри. Майкл постоянно держал их в поле зрения.
Через несколько минут один из боевиков вернулся в дом. А потом появился
в сопровождении незнакомца. Боевик тащил какое-то барахло, которое запихнул
в багажник автомобиля. Майкл увидел, что его спутник - японец и что на
правой щеке у него длинный шрам. Он описал его внешность Лилиан. Она
сказала:
- Это Омэ. А Удэ не видно?
- Нет, - покачал головой Майкл. Но потом воскликнул: - Погоди-ка! На
пороге кто-то стоит.
Мгновение спустя из дома вышел еще один человек. Он тащил за собой
какую-то женщину, связанную по рукам и ногам. Человек наклонился, чтобы
развязать женщине ноги, и, делая это, повернулся к Майклу. Тот увидел его
лицо.
- Это Удэ? - спросила Элиан.
- Да, - кивнул Майкл. Его пальцы судорожно стиснули бинокль. - Он
кого-то тащит. Похоже, женщину.
- Женщину? - переспросила Элиан. - Но этого не может быть. Он приехал
сюда один.
- Ну, а теперь он не один, - ответил Майкл. - Что ж, нам будет даже
легче. Ему придется думать не только о себе, когда мы...
Майкл приглушенно вскрикнул, увидев, как Удэ откидывает со лба женщины
волосы. Лицо его исказилось.
- Это Одри, - хрипло прошептал Майкл. - Мерзавец похитил мою сестру!
Элиан, не произнося ни слова, отобрала у него бинокль и поднесла к
глазам. Одри тем временем присела на корточки и помочилась на обочину.
Голова ее безвольно моталась. Как только она закончила свои дела, Удэ опять
связал ей ноги. Затем перекинул через плечо и запихнул в багажник
автомобиля. А сам сел в салон.
- Боже мой! - ахнула Элиан.
- В чем дело? - спросил Майкл. - Ради всего святого, Элиан, объясни
мне, что происходит.
Элиан ничего не ответила. Она смотрела на Одри. Лицо ее побелело. Майкл
стащил Элиан с водительского сиденья и уселся за руль вместо нее. Не успела
она как следует расположиться на пассажирском месте, как он нажал на педаль.
Машина стремительно понеслась вперед.
- Я хочу знать, что случилось, - сказал на ходу Майкл. - Элиан, в чем
дело?
- Я ничего не понимаю, - откликнулась она. Это восклицание у нее
вырвалось непроизвольно. Затем лицо ее омрачилось. - Все вдруг распалось на
куски.
- О чем ты?
- Майкл, это ведь я похитила твою сестру.
- Что?
- Я сделала это, чтобы защитить ее. Масаси уже пытался до нее
добраться. Я не хотела, чтобы он предпринял еще одну попытку.
- Но зачем? Мой отец умер, Одри больше не может служить рычагом
воздействия.
- Но ведь Филипп что-то прислал ей, да?
Значит, я был прав! - подумал Майкл. Папа послал Одри что-то очень
важное.
- Стало быть, в отцовском кабинете я сражался с тобой? - спросил он.
- Мне очень жаль, что так получилось, - ответила Элиан. - Ты появился
так неожиданно. У меня не было другого выхода.
- Могла бы рассказать мне, зачем явилась к нам. Мы бы что-нибудь
придумали. Инсценировали бы похищение.
Элиан покачала головой.
- Неужели ты бы мне поверил? Сомневаюсь. Короче, я не могла рисковать.
И потом, все должно было быть по-настоящему. Чтобы сбить с толку Масаси, я
не могла прибегать к инсценировкам. Да и не хотела я тебя вмешивать.
- Но ты забрала катану, которую дал мне отец. Где она?
- У меня ее нет, - ответила Элиан. - Твой отец много лет назад украл ее
у человека по имени Кодзо Сийна. Он глава Дзибана. Меч, несколько сот лет
назад выкованный для благородного Яма-то Такеру - один из священных символов
Дзибана. Так же, как и документ Катей. Считается, что, когда Сийна пустит
этот меч в ход, Дзибан достигнет цели. Я думаю, меч уже у Сийны.
- Ты отдала ему? - недоверчиво спросил Майкл.
- Нет, - печально призналась Элиан. - У меня его отняли.
Ладно, подумал Майкл. Катана - катаной, но сейчас главное Одри. Одри не
шла у него из головы...
- Но если ты похитила ее, чтобы спасти, - сказал Майкл, - то почему до
нее добрался Удэ?
- Не знаю, - промолвила Элиан. - Я привезла ее на Мауи и спрятала в
Хане у толстяка Итимады. Я знала, что он не бывает в этом доме и никто не
будет ее там искать. Особенно Масаси. Так мне, по крайней мере, казалось.
Майклу предстояло задать ей самый трудный вопрос.
- Масаси знает об открытке, которую отец послал Одри?
- Очевидно, да, - сказала Элиан. - Он перехватил письмо, которое твой
отец написал тебе.
- Но я же его получил! - воскликнул Майкл.
- Ну, это меня не удивляет, - Элиан пожала плечами. - Значит, Масаси
понятно, зачем ты явился сюда. Он использует тебя в качестве своего орудия.
Ты найдешь документ Катей, а в итоге окажется, что ты сделаешь это для него.
Держу пари, что он держит нас под наблюдением и в конце концов явится сюда и
заберет бумагу, когда тебе удастся выяснить, где ее спрятал твой отец.
А может быть, ты и есть агент Масаси? - подумал Майкл. Это же идеальный
способ следить за мной! Как еще узнать, когда следует явиться за документом?
Но как, как мне дознаться, где ложь и где истина? Ты лгала мне, лгала
столько, что я никогда не смогу отделить вранье от правды.
- Теперь это и моя битва, - сказала Элиан. - Майкл, я отвечаю за
безопасность твоей сестры. Из-за меня она теперь оказалась в беде. Удэ едет
в аэропорт. Наверняка там уже все условлено, и он попытается увезти Одри с
Гавайских островов. Масаси хочет выяснить, что послал Одри ваш отец. Когда
она ему скажет - а она непременно скажет, - у него отпадет в ней нужда. Если
мы сейчас не остановим Удэ, то больше не увидим Одри живой.
Майкл слушал ее вполуха. Он ломал голову, размышляя, можно ли доверять
Элиан, и если можно, то насколько. Майкл вспомнил, как отец говорил, что с
годами человеку становится все труднее докапываться до истины. Наверное, он
был прав. Однако Майкл владел Тендо, что значит "Путь Неба".
"А Путь Неба, - учил Цуйо, - и есть истина".
- Не волнуйся, - сказал Майкл. - Мы остановим Удэ здесь.
Майкл знал, что, согласившись выполнить поручение Джоунаса и узнать,
кто и почему убил Филиппа Досса, он до конца своих дней обречен идти по
этому пути. И сейчас он не собирался сворачивать в сторону.
Есть только один способ выяснить, за кого на самом деле Элиан, подумал
он, нажимая на педаль акселератора. Для этого мне придется играть в эту
игру, пока она не закончится.


Удэ припарковал машину за несколько минут до того, как Майкл и Элиан
въехали на территорию аэропорта Кухулаи. Его и боевика якудзы, которого
вместе с Удэ послал Омэ, встретили служащие аэропорта, все уселись в машину.
Удэ снова завел мотор и проехал в ворота для служебного транспорта. Через
десять минут Удэ вместе с боевиком, работавшим на Омэ, появились на
гудронированном шоссе; они уже были в комбинезонах обслуживающего персонала
и ехали на мототележке, на которой в аэропорту перевозили багаж. На тележке
стоял большой деревянный ящик с надписью "Ямамото Хэви Индастриз.
Автозапчасти. Не кантовать".
Неподалеку заходил на посадку частный грузовой самолет. На эту полосу
обычно садились "ДС-10", прилетавшие прямо из Сан-Франциско, и "Боинги-707",
которые чаще всего выполнявшие рейсы на внутренних гавайских авиалиниях.
Самолет Масаси, небольшой "ДС-9", приземлился. Два служащих в униформе
подогнали к нему трап, а Удэ с боевиком проехали через служебные ворота на
гудронированное шоссе.
Вдалеке виднелся гораздо более массивный "ДС-10", из которого выходили
последние пассажиры. Не удивительно, что на летном поле было так многолюдно.
Тем временем один из служащих отошел от трапа и открыл грузовой отсек
"ДС-9". В воротах ограды, затянутых колючей проволокой, и ведших к шоссе,
сидел охранник в форме. Удэ внимательно оглядел толпу, подкатив к служебному
въезду для грузового транспорта.
Первый служащий закрепил передвижной трап и пошел помочь своему
товарищу, который отдраивал люк багажного отделения и вспомогательных служб.
Почему они занимаются этим, а не помогают команде, поднявшись по трапу? Удэ
машинально подался вперед, пытаясь разглядеть лицо одного из служащих. И
увидел у него на носу повязку!
- Всемогущий Будда! Это же Майкл Досс!
- Загрузи этот ящик в самолет во что бы то ни стало! - приказал он
боевику, а сам спрыгнул с тележки.
- Эй! - крикнул Удэ охраннику, во весь дух несясь к "ДС-9". - Эти люди
не из наземной обслуги!
Охранник оставил свой пост и бросился к самолету Масаси, на бегу
нащупывая висевшую на боку кобуру пистолета.
Майкл ринулся вперед по летному полю, не обращая внимания на
протестующие крики Элиан. От выхлопных газов самолета воздух сделался
грязно-синим, дышать стало невозможно. Майкл задыхался, чувствуя себя словно
на чужой планете. Глаза его слезились, все вокруг утратило четкость
очертаний... Струя горячего воздуха отбрасывала его назад, в ушах звучали
крики охранников. Он нырнул под крыло "ДС-9", ступил в лужу сверкавшего
всеми цветами радуги бензина и, поскользнувшись, упал возле нижней ступеньки
трапа.
Удэ вихрем налетел на него. Майкл отпрянул и поднял руки, пытаясь
защититься от танто - японского кинжала, который мог бы исполосовать все
тело.
Увидев направленное ему в живот стальное лезвие, Майкл попробовал
нанести ответный удар. Но Удэ отбил его рукояткой кинжала и перекатился
слева направо, увлекая за собой Майкла.
Майкл вдруг осознал, насколько ему страшно. Он боялся за Одри. Мысль о
том, что она улетит с этим чудовищем, была для него невыносимой. Майкл
закусил губу, сдерживая переполнявшую его ярость.
"Пока жив страх, - учил Цуйо, - победы не жди. Ненависть, гнев,
смятение, страх... Все это - проявление одного чувства. Чувства боязни. Чем
больше чувств проявляет воин, тем больше он расслаблен. Ученику трудно это
понять, ибо здесь он лишь поглощает знания. Но если ты будешь думать только
о мести, эти мысли ослабят твое тело. Ты не сможешь воспользоваться
открывшимися возможностями и в итоге не сумеешь применить нужную стратегию.
Тебя полностью захлестнет жажда мести".
Но желание отомстить Удэ за то, что он сделал с Одри, помимо воли
переполняло Майкла. Недолго думая, он схватил левой рукой правое запястье
Удэ и крутанул, норовя ударить его свободной рукой.
Однако Удэ был к этому готов и, сделав шаг в сторону, сумел отразить
удар. Но наткнулся на трап.
Майкл подскочил к нему и, словно тисками, зажал ногами голени Удэ.
Тот рухнул на землю. Послышался вой сирен, Майкл обернулся и увидел,
что боевик, сопровождавший Удэ, целится в него с колена. Майкл успел
пригнуться, спрятавшись за трапом, и пуля, пролетев прямо у него "над ухом,
вонзилась в обшивку самолета.
Майкл не мог пошевелиться, поскольку боевик якудзы держал его на мушке,
а Удэ тем временем готовился метнуть ему в грудь танто.
Но тут с другого борта "ДС-9" появилась Элиан. Она швырнула в боевика
какой-то предмет. Тот угодил ему прямо в висок, и боевик упал. Оружие
загремело по бетону.
Майкл повернулся и бросился бежать. В его сознании осталось слово муто.
"Муто, - учил Цуйо, - означает "без меча". Если ты умеешь драться
только с оружием в руках, то очень часто будешь попадать в невыгодное
положение. Современный воин должен применять все виды оружия, но уметь
сражаться и без него, если он хочет одержать победу в бою".
Вот что означало муто.
Элиан применила этот принцип на практике. И благодаря ей Майкл остался
в живых.
"Одри! - подумал он на бегу. - Где ты?"
За его спиной Удэ, пошатываясь, поднялся на ноги и кинулся в погоню.
Элиан вынырнула из-под крыла "ДС-9" и помчалась наперерез. Сейчас она была
сбоку от японца.
У них был всего один путь к спасению - только что прилетевший "ДС-10",
который стоял по другую сторону взлетно-посадочной полосы. Они взбежали по
трапу. Майкл втолкнул в самолет стоявшую наверху стюардессу.
- Закройте дверь! - закричал он другой стюардессе, смотревшей на него
выпучив глаза. При этом Майкл держал в поле зрения командира корабля и
второго пилота, которые привстали со своих мест.
Майкл увидел, как Удэ взбирается по трапу, прижимая к груди маленького
мальчика, которого использовал в качестве живого щита. За ним бежала молодая
мать и, рыдая, умоляла отдать ей ребенка.
Майкл закричал членам экипажа:
- Ради Бога, делайте, как я говорю! Но их сковал ужас. Майкла спасла
только Элиан. Она влетела в самолет и захлопнула за собой дверь.
Послышался лязг тяжелого засова, щелкнул замок.
- Уф-ф! Спасены!


Джоунас сидел в доме и проглядывал сводки МЭТБ. Сперва он отделил те,
что включали в себя сведения за последние шесть лет - именно тогда, по
данным генерала Хэдли, началась утечка информации из МЭТБ. Но потом в памяти
Сэммартина всплыла еще более ранняя сводка, она поступила на год раньше
срока, указанного генералом. И он начал разматывать клубок.
Теперь, когда перед ним открылась весьма плачевная картина, Джоунасу
стало понятно, что он уже по крайней мере пятнадцать лет подряд проигрывает
Советам. Конечно, не сплошь и рядом, но сегодня - здесь, завтра - там...
Правда, и ему удавалось кое в чем ущемить русских. Это было нормально,
обычная цепочка взаимных уступок... Однако, внимательно изучив лежавшие
перед ним сводки, Джоунас убедился, что их можно назвать чем угодно, но
только не нормой.
За кипой бумаг стояли в ряд бумажные стаканчики с остывшим кофе.
Джоунас так долго сидел за столом, что уже позабыл, когда последний раз ел.
Не говоря уже о сне. Он потер глаза и, порывшись в ящике, выудил пузырек с
таблетками гелусила. Проглотил несколько таблеток.
Затем снова подытожил свои открытия. Судя по тому, что он тут раскопал,
Хэдли располагал неверными сведениями. Утечка информации к Советам
продолжалась не шесть лет, а гораздо дольше. И дело не только в этом. За
последний год ее темпы стремительно возросли. Примерно в той же пропорции, в
какой усилилось внедрение японцев в чужую экономику.
- Странно, но, похоже, эти два явления взаимосвязаны, - устало подумал
Джоунас.
Красный телефон на столе зазвонил, и Джоунас тотчас схватил трубку.
Было ровно два часа ночи - в такое время сообщают только плохие новости.
- Срочно приезжайте, - сказал дежурный офицер из МЭТБ. - Я уже связался
с генералом Хэдли. Поступил сигнал "синяя метка".
Это означало "чрезвычайно важно".
Джоунас побил свой же рекорд, добравшись до конторы за четырнадцать
минут. По пути стрелка спидометра на несколько секунд перевалила за сто миль
в час.
Из машины Сэммартин позвонил своим помощникам, и они тоже выехали.
Джоунас прошел через пропускной пункт на территорию МЭТБ. На первый взгляд в
здании было спокойно, но работа кипела. Дежурный ждал Джоунаса в вестибюле.
Повсюду прохаживались сотрудники службы безопасности. Джоунас сообщил
дежурному офицеру имена своих помощников, чтобы тех пропустили в здание,
когда они приедут.
- Большк никого не впускайте и не выпускайте, - приказал он, - пока все
не выяснится.
Поднявшись на восьмой этаж, Джоунас услышал негромкие голоса: это
действовали круглосуточные радиостанции, работавшие на Азию и Восточную
Европу. МЭТБ никогда не закрывалось. Ведь в какой-нибудь стране сейчас
обязательно день.
Дежурный офицер провел Джоунаса в холл. Когда они вошли в кабинет
Джоунаса, дежурный включил компьютер и затребовал главный файл. Немедленно
появилась надпись в оранжевой рамочке: "Данные стерты". Экран замигал.
Джоунас уселся за свой стол и начал нажимать на кнопки, все глубже
проникая в память компьютера.
- О Господи! - воскликнул он и провел рукой по лицу. У него заболела
голова и стало трудно дышать. Затем он снова вернулся к клавиатуре, еще раз
проделал те же самые операции. Результат был тот же.
Приехали помощники. Сэммартин поднял глаза.
- Здесь были данные о русских агентах. Кто-то запросил всю информацию о
них: имена, основные сведения, фамилии связных, явки - все. А потом убрал
это из главной памяти.
- У нас нет копий твердых дисков, - сказал один из его помощников. - И
вообще ни одной запасной копии. Если эти данные пропали даже из оперативной
памяти, значит, мы потеряли всю информацию о советской агентурной сети.
Зазвонил внутренний телефон, стоявший на столе Джоунаса.
- Да? - Джоунас нажал на кнопку переговорного устройства.
- Тут к вам пришли. - Джоунас узнал голос одного из сотрудников службы
безопасности, дежурившего в вестибюле.
- Кто?
- Генерал Хэдли, сэр.
Джоунас, у которого душа ушла в пятки, сказал:
- Пропустите его, пусть поднимется ко мне.
Он послал дежурного офицера к лифту встречать Хэдли и попросил всех
остальных покинуть комнату.
Боже мой! - подумал Джоунас. Он ведь должен был вернуться только через
два дня!
Дежурный впустил Хэдли в кабинет и вышел, закрыв за собой дверь.
- Ну, как дела, Джоунас? - поинтересовался Хэдли. - Давненько мы не
виделись.
Хотя Сэму Хэдли было уже за восемьдесят, он по-прежнему оставался
красавцем-мужчиной. Волосы его побелели, глубокие морщины избороздили лицо,
а на руках выступили пигментные пятна. Однако энергия по-прежнему била из
генерала ключом, а в глазах светился острый ум.