Лустбадер Э в. Зеро

оттого, что Сийна разгадал часть его плана. Но еще больше он злился на
Элиан. Какого черта она вмешивается?! Если сведения Сийны верны, то почему
она убила Удэ?
Он кивнул и нехотя ответил:
- Хорошо. Я свяжусь с ней.
Люди внизу заканчивали распаковывать ящик.
- Взгляни. - Сийна указал вниз. - Это здесь. Наша мечта о
могущественной Японии становится явью.
Они наблюдали, как заканчивается разгрузка ядерного устройства.
- Как вам удалось заполучить его? - спросил Масаси. Ему вдруг стало
страшно.
- У Дзибана огромные связи. У нас немало друзей по всему миру,
сочувствующих нашему делу.
- Оно такое маленькое.
Люди внизу вкатили устройство в подземную лабораторию.
- В этом и состоит его ценность, - сказал Сийна. - Нам необходимо
именно небольшое устройство. Маленький котелок закипает быстрее. Это
устройство способно уничтожить треть населения Пекина. Остальные жители
погибнут в течение трех дней, а обитатели пригородов - через неделю.
- Но задолго до этого, - самодовольно продолжил Масаси, - остатки
китайского правительства подчинятся нашим требованиям. Япония обретет
пространство, которого достойна.
Масаси подумал о Хиросиме и Нагасаки. Он представил себе, как вздрогнет
планета через несколько минут после того, как он, Масаси, запустит
смертоносные ракеты. С этой минуты его имя навсегда останется в истории -
его, а не Ватаро Таки!


Мальчишки закончили свою игру. Зеваки, собравшиеся поглазеть на них,
постепенно разошлись. Лишь один из зрителей неспешно приблизился к скамейке,
на которой расположилась Лилиан, и присел на противоположный край. Лилиан
отметила, что он довольно симпатичен. Не взглянув на нее, он развернул
свежую "Геральд Трибьюн".
Лилиан смотрела, как мальчишки с веселым смехом собирают свои вещи. От
игры они раскраснелись, лица их блестели от пота. Они с криками гонялись
друг за дружкой. Лилиан снова поразило, насколько родным ей кажется все
вокруг. Вашингтон, аэропорт Даллас остались где-то в другой жизни. Она
улыбнулась.
День мало-помалу клонился к вечеру. Воздух словно уплотнился, краски
стали гуще и ярче. В эту минуту все вокруг казалось частью полотна
пуантилиста. Задул свежий ветер. Лилиан поежилась. Вдали раздался последний
взрыв детского смеха. Сумерки быстро надвигались.
Человек рядом с Лилиан зашелестел газетой, свернул ее и положил на
скамейку. Докурив сигарету, он поднялся и не спеша двинулся в сторону улицы
Риволи. Через несколько секунд Лилиан тоже встала и, прихватив оставленную
"Геральд Трибьюн", возобновила свою прогулку по Парижу. Она решила еще раз
пройтись по Елисейским Полям. Уличные торговцы сворачивали свои лотки.
Многочисленные влюбленные парочки заполнили бульвар, наступал их час. В
вечернем воздухе была разлита грусть. Сидя на тротуаре, длинноволосый юноша
наигрывал на испанской гитаре. Сладкая музыка щемила сердце. Лилиан опустила
в шляпу музыканта пять франков, получив в ответ ослепительную юную улыбку.
Вернувшись в свой отель, она решила, прежде чем подняться в свой номер,
заглянуть в бар. Она заказала "лиллет со льдом" и расположилась на табурете
у стойки бара. Лилиан вытянула свои стройные и все еще очень красивые ноги,
чувствуя на себе оценивающие мужские взгляды. Не заботясь о том, что о ней
подумают, она скинула туфли, наслаждаясь легкостью в босых ступнях. Бармен
поставил перед ней коктейль, Лилиан медленно втянула через трубочку холодную
бодрящую смесь. Ей вдруг пришло в голову, что можно было бы заказать столик
в одном из лучших ресторанов, неспешно поужинать, а затем ночным рейсом
вернуться в Вашингтон, домой, в Беллэйвен. Если только она могла сейчас
называть это место своим домом. Да и было ли оно когда-нибудь своим домом?
Лилиан пожала плечами - все зависит от того, что считать домом. Всего лишь
мгновение она тешилась этой фантазией, которая исчезла так же быстро, как и
появилась. На Лилиан опять нахлынуло чувство опустошения. Вернуться в
чистилище? Нет. Она решительно отогнала от себя нелепые мысли.
Лилиан развернула прихваченную "Геральд Трибьюн". Ее не покидало
чувство, что все вокруг охвачено каким-то нетерпением, словно весь мир
чего-то напряженно ждет. Ощущение, сходное с ездой на лошади, когда та
переходит на быстрый галоп. Лилиан не хотела бы вылететь из седла. Потягивая
коктейль, она пробегала глазами газетные заголовки, пока не наткнулась на
сообщение, предназначенное только ей.


- Здравствуйте, - произнес Стик Харума, открыв дверь. Он поклонился,
потом протянул руку. Элиан удивленно пожала ее. - Входите же, на улице льет
как из ведра.
Стик был в голубых джинсах, белых теннисных туфлях на босу ногу и
широком свитере с надписью во всю грудь "Конские каштаны штата Огайо".
Внешность Стика можно было бы назвать невыразительной, не исходи от него
огромной внутренней энергии. Его жизнерадостность заражала Элиан.
- Эй, Майк! - крикнул Стик, отступая с широкой улыбкой, которая
исчезла, как только он увидел бинты и ссадины. - Кто это так постарался?
- Долгая история, - ответил Майкл. - Господи, Стик, - он хлопнул Харуму
по плечу, - мы не виделись больше пяти лет. - Майкл представил худого и
высокого японца Элиан. - Мы познакомились со Стиком много лет назад, еще
студентами, когда вместе изучали боевое искусство додзе.
- Да, в те дни нам изрядно доставалось, - сказал с улыбкой Стик. -
Проходите, прошу. Mi casa es su casa, как говорят в Америке.
Планировка квартиры Стика напоминала букву "Г". В квартире имелся
чердак, служивший хозяину спальней. Помимо жилой комнаты здесь были кухня,
ванная и фотостудия. Все помещения - крошечные по американским меркам, но по
японским - весьма просторные.
- Когда ты позвонил мне из аэропорта, я был очень рад услышать твой
голос, Майк. Но, честно говоря, ты мог бы объявляться и чаще. - Стик ничего
не сказал по поводу вида гостей и отсутствия багажа. Он никогда и ничему не
удивлялся. - Что я могу для вас сделать? Вы голодны? Может, выпьете
чего-нибудь?
Майкл рассмеялся, увидев выражение лица Элиан.
- Привыкай. Стик большую часть времени проводит с американцами в
Синдзуку.
- Я люблю все американское, - простодушно откликнулся Стик. - Моя мечта
- приобрести "корвет" 1961 года. Белый, с красными кожаными сиденьями. Я бы
проехался по Гинзе, уплетая "биг мак" и запивая кока-колой.
Элиан недоверчиво улыбнулась и взглянула на Майкла.
- Он работает переводчиком в американском посольстве, - сказал тот.
- Грязная работа, - заметил Стик, - но кто-то ведь должен ее выполнять.
К тому же, им нравится, что у меня всегда наготове свежие идиомы.
Он провел их в комнату.
- Так что будем пить? Пиво, кока-колу? Майк, ты ужасно выглядишь.
Должно быть, болит нещадно? Тебе просто необходимо выпить виски, станет
легче.
- Отличная мысль, - откликнулся Майкл. - Не возражаешь, если я позвоню
по межгороду?
- Телефон наверху. - Стик кивнул в сторону чердака. Майкл поднялся по
деревянной лестнице, уселся на край футона Стика, набрал номер Джоунаса. Он
осторожно потрогал скулу и сморщился от боли.
- Алло?
- Джоунас дома?
- Кто говорит?
- Майкл Досс. Я могу поговорить со своим дядей? Я звоню из Токио.
- Майкл, это твой дедушка Сэм. - Генерал Хэдли сидел за столом в
кабинете Джоунаса. Он приехал сюда, когда в конторе МЭТБ появились
следственные бригады. К тому времени "скорая помощь" уже сделала все
возможное, чтобы вернуть Джоунаса к жизни, но безрезультатно. - Извини за
дурные вести, Майкл. Джоунас умер. Час назад у него случился сердечный
приступ. Я пытаюсь разобраться в его бумагах.
Майкл закрыл глаза и стиснул зубы. Что же я буду делать без дяди
Сэмми?! Слезы закапали из-под смеженных век, потекли по разбитому лицу.
- Майк? Ты слушаешь?
- Да.
- С тобой все в порядке? - осторожно спросил генерал. - Ты так долго
молчишь. Удар оказался слишком сильным?
- Я думаю. Просто думаю.
- О Джоунасе. Я понимаю. - Генерал откашлялся. - Майк, здесь слишком
много работы. Все, что ты хотел сказать Джоунасу, можешь сказать мне.
Майкл вспомнил, что Джоунас говорил ему о закрытии МЭТБ. Но какое это
имеет значение теперь, когда он мертв?
- Майк, если ты хочешь сообщить что-то особенное, то самое время это
сделать.
Майкл взял себя в руки и рассказал деду обо всем случившемся, упомянув
и о документе Катей. Когда он закончил, наступило долгое молчание. Наконец
Хэдли заговорил, голос его звучал встревоженно.
- Что с Одри? Ты уже нашел ее?
- Нет, - ответил Майкл. - Но я последовал за ней в Японию. Я не
успокоюсь, пока не найду ее. Я верну Одри, дед, не тревожься.
- Я уверен, ты сделаешь все, что в твоих силах, - сказал Хэдли. - Я уже
просмотрел заметки Джоунаса о твоем поручении. - Он снова откашлялся. - Я
хочу знать, будешь ли ты продолжать? Я понимаю, что ты не профессиональный
разведчик, и, будучи твоим дедом, не могу просить тебя продолжать подвергать
себя смертельной опасности. Но твоего отца нет в живых, а теперь нет и
Джоунаса. Ты наша единственная надежда, только ты можешь найти документ
Катей. Это жизненно необходимо. Если все обстоит так, как ты говоришь, то,
получив документ Катей, мы сможем остановить их.
- Остановить? Кого ты имеешь в виду?
- Японцев. Наконец-то у нас будет документ, который нанесет удар по их
авторитету. Он даст нам крупные козыри в игре с ними. Заставит их сесть за
стол переговоров и прийти к соглашению с нами в этой крайне опасной торговой
войне. К этому стремился Джоунас, к этому стремлюсь и я. Майк, у нас очень
мало времени. Я просматриваю отчеты МЭТБ. Имела место систематическая утечка
к Советам важных разведданных. Все указывает на то, что внутри МЭТБ
действует хорошо законспирированный русский агент. Это одна из причин, по
которой я решил прикрыть лавочку.
Сейчас, разбирая бумаги Джоунаса, я ясно вижу, что он продвинулся
дальше нас. Доклад, подготовленный по моему поручению, указывает на то, что
утечка инфомации началась около шести лет назад. Но из того, что выяснил
Джоунас незадолго до смерти, следует, что утечка пошла гораздо раньше.
Думаю, что Джоунас вышел на ее источник, но Джоунаса больше нет. Жаль.
- Если Джоунас напал на след, то, может быть, вам тоже удастся. Ты же
не собираешься бросить это дело?
- Я не уверен, что дальнейшее расследование имеет смысл, - сказал
Хэдли. - По крайней мере, в том виде, в каком оно велось. Видишь ли, этому
человеку удалось раздобыть важнейшие секретные данные - всю информацию о
нашей агентурной сети в Советском Союзе, включая сведения о ныне действующих
агентах, осведомителях, "подснежниках". Необходимо создавать новую сеть -
это важнейшая задача. Кроме того, боюсь, что советский агент уже выполнил
свою задачу и исчез.
- Ты считаешь, что на этом можно успокоиться? - недоверчиво спросил
Майкл.
- А что мне еще остается делать, сынок? - устало спросил Хэдли. -
Вызывать войска? Иногда необходимо сжать зубы и извлечь уроки из ошибок,
занявшись чем-то другим. По-видимому, сейчас наступил именно такой момент.
Поэтому я и говорю тебе, что наша единственная надежда - документ Катей. Ты
добудешь его для нас. Я не могу тебе рассказать, как много он значит. Скажу
лишь, что документ Катей может спасти нас всех.


Причал Такасиба. Яркие снопы света, в котором мельтешили пепельные
мотыльки, освещали бухту. Свет отражался от воды, и она казалась совсем
черной, твердой и неподвижной, как вулканическое стекло.
Белые клочья тумана стелились по земле, скрывая цементные плиты,
испещренные черными масляными пятнами. Вблизи пирса, как и во всех остальных
частях города, улицы были запружены грузовиками и трейлерами. Могло
сложиться впечатление, что город срочно эвакуируется. Но все объяснялось
очень просто: доставка товаров и перевозка грузов в Токио осуществляется
только по ночам. Все суда - видавшие виды танкеры, грузовые барки, небольшие
лодки в бухте были ярко освещены. Матросы на них занимались разгрузкой.
Утром с первыми лучами солнца товары с судов будут доставлены на оптовые
рынки Токио.
Одурачить охранников Масаси оказалось совсем несложно. Митико вызвала в
ванную горничных, нарядила одну их них в свое платье и отослала ее в
сопровождении другой служанки.
- Иди в мои комнаты, - наказала она девушке. Охранники Масаси никогда
не входили в комнаты, они вели наблюдение снаружи. - Ложись в постель и
оставайся там до моего возвращения.
Девушка послушно закивала в ответ. "Они ничего не поймут до завтрака,
когда пошлют одну из девушек разбудить меня", - объяснила Митико Дзедзи.
Когда они вышли из машины, начался дождь. Дзедзи поднял воротник плаща
и, крепко взяв Митико за локоть, повел ее по мостовой. Перед этим они минут
пятнадцать просидели в машине, Дзедзи внимательно оглядывал все вокруг. Но
Митико очень нервничала, и он решил, что пора идти.
На улице не было ни души, лишь громыхали грузовики. Ни одна из машин не
остановилась, даже не притормозила, поэтому Дзедзи немного успокоился и
сосредоточил внимание на здании, где они с Кодзо встретили Дэйдзо. Все
выглядело так же, как и в тот раз.
Они подошли к дверям. Дзедзи осторожно открыл их и вошел первым, с
оружием в руках. Следом скользнула Митико. Некоторое время они стояли
неподвижно, прислушиваясь и стараясь привыкнуть к темноте. Дзедзи чувствовал
знакомые запахи, воняло рыбой и маслом.
- Вы что-нибудь слышите? - прошептал он.
Он знал, что у слепой Митико слух и осязание гораздо лучше, чем у него.
Она отрицательно покачала головой. Крошечный вестибюль, почти вертикальная
лестница, облупленные стены и потолок медленно выступали из темноты.
Снаружи, будто пьяный бродяга, барабанил дождь.
Они вошли почти бесшумно, лишь тихо скрипнула дверь. Дзедзи слышал
только шорох дождя и тихое гудение, похожее на шум двигателя. Пол под ногами
чуть-чуть дрожал.
Держась как можно ближе к внутренней стороне лестницы, они начали
медленно подниматься, останавливаясь на каждой третьей ступеньке, чтобы
прислушаться. Гудение стало почти неслышным, теперь Дзедзи едва его
различал. Когда они одолели половину лестницы, он сосредоточил все внимание
на коридоре, ведущем от верхней лестничной площадки. Там был виден круг
света от уличного фонаря. Справа, как было известно Дзедзи, находилась
дверь, ведущая в большую пустую комнату, в которой тогда, отстреливаясь из
своего обреза, скрылся Кодзо. Дзедзи улыбнулся. Верный Кодзо.
Он обернулся к Митико.
- Будет лучше, если ты останешься здесь, - прошептал он ей на ухо.
Не дожидаясь ответа, Дзедзи крадучись пошел вверх, замирая на каждой
ступеньке. Шум барабанящего по плоской крыше дождя быстро нарастал, заглушая
едва слышные шаги Дзедзи. Последние пять ступенек он преодолел очень быстро.
Теперь он находился в длинном коридоре. Влево уходил черный проем,
правая часть коридора была тускло освещена. Дзедзи повернул направо,
переступил порог просторной комнаты. Здесь шум дождя усилился. В дальнем
конце комнаты было распахнуто окно. Дождь заливал пол, в лужах легкими
бликами играл свет уличных фонарей. Дзедзи осторожно двинулся к закрытой
двери в дальней стене, за которой видел Тори. Стараясь держаться в тени, он
приблизился к двери.
Остановившись в трех шагах от нее, Дзедзи громко произнес:
- Откройте! Масаси-сан желает говорить с девочкой.
В ответ - молчание. Он стукнул дулом пистолета по двери, которая при
этом чуть приоткрылась. У Дзедзи замерло сердце: не заперта. Он резко
распахнул дверь. В комнате было пусто.


- Эй, приятель, что случилось? - спросил Майкла Стик Харума, когда тот
спустился вниз. Он протянул другу стакан виски со льдом. - У тебя такой вид,
словно ты только что увидел привидение.
- Майкл. - Элиан коснулась его руки. - Что с тобой? Что-нибудь
случилось?
Майкл, стоя у лестницы, залпом проглотил виски.
- Умер мой дядя, - бесцветным голосом произнес он.
- Дядя Сэмми? - Стик горестно покачал головой. - Жаль. Я его хорошо
помню. Он мне очень нравился.
Элиан переводила взгляд с одного на другого. Она старалась не выдать
своих чувств.
- Да, - протянул Стик. - Старик Джоунас Сэммартин был последним в роду.
- Как это случилось, Майкл? - спросила Элиан.
- Сердечный приступ. Он умер в своем кабинете, в одночасье.
- Вот как? - Стик налил в стакан Майкла еще виски. - Выпей, Майк. Жизнь
скоротечна. Никогда не знаешь, когда придется отправиться в путь на звездном
самолете. - Он поднял свой стакан, кивнул сначала Майклу, затем Элиан. - За
дядю Сэмми. Он был отличным парнем.
Майкл машинально выпил, не почувствовав вкуса.
- Я хочу прогуляться, - сказал он, ни к кому не обращаясь.
Элиан шагнула к нему, но Стик жестом остановил ее.
- Что ни говори, приятель, а иногда лучше побыть одному, - бодро сказал
он Майклу.
Но как только Майкл вышел за дверь, он повернулся к Элиан и
скороговоркой произнес по-японски:
- Пойду присмотрю за ним. Оставайтесь здесь до нашего возвращения. Я
знаю, что дело серьезное, иначе Майк привез бы подарок. Я прав?
Элиан кивнула. Японский обычай обязывал делать подарки по самым
разнообразным поводам, а приход в гости к другу был отличным поводом. Не
сделать подарка означало серьезно нарушить этикет.
- Очень серьезное, - сказала она. Стик рассеянно кивнул, еще раз
попросил ее оставаться в квартире и вышел.
Можно ли отыскать человека в городе с десятимиллионным населением?
Тротуары Токио забиты людьми, а мостовые - машинами. И те и другие из-за
чрезвычайной тесноты движутся очень медленно. Зимой процветают лавки,
торгующие подержанными пуговицами, которые непрерывно отлетают от одежды в
чудовищной толчее. Летом бесполезно пытаться донести корзину с продуктами до
места пикника: она непременно будет раздавлена в лепешку в самом начале
пути.
И, словно этого мало, все усугубляется бестолковой городской
планировкой. Токио представляет собой хитросплетение широких проспектов и
кривых боковых улочек. Номеров на домах нет, полицейские участки забиты
людьми, заблудившимися средь бела дня в перенаселенном городе. Пробираясь
сквозь плотную толпу, Майкл чувствовал растерянность и страх. Стик прав, он
давно не был в Токио и забыл, что творится здесь на улицах. Конечно же, он
помнил, что людей здесь немало, но увиденное попросту ошеломило его. Так
мало места и так много народу! Майкл вспомнил капсульные отели, о которых он
много слышал, но никогда не видел. Эти отели, столь любимые прижимистыми
японскими дельцами, свели бы с ума любого американца. Вместо комнат эти
отели состоят из отсеков размером шесть на четыре фута, в каждом из них
лежит футон для сна, есть лампа и радио с часами. Но японцы привыкли к
такому жилью; перенаселенность - это действительность, окружавшая их с
рождения. Майкл остановился перед витриной универсама. За стеклами
переливались разноцветные огни. Он скосил глаза и неожиданно увидел
отражение Стика, стоявшего за спиной.
- Ты забыл зонт, - как ни в чем не бывало сказал Стик, поднимая
раскрытый зонт над головой. - Как ты? В порядке?
- Не знаю.
- Пойдем перекусим, - предложил Стик.
Они вошли в огромный магазин - целый город, живущий по своим законам.
Здесь было шесть ресторанов. Стик и Майкл поднялись на лифте под самую
крышу. Вскоре они уже сидели за столиком; из окна открывался вид на ночной
Токио. Море огней внизу ошеломляло. Над районом Синдзуку с каким-то слепым
высокомерием торчали шпили высотных зданий, надменно возносившиеся к
небесам.
- Я думаю, будет лучше, если ты мне все расскажешь, - сказал Стик,
когда официант принял заказ.
Мне необходимо кому-то все рассказать, подумал Майкл. Он взглянул на
своего друга и вдруг почувствовал себя в полной безопасности, спокойно и
уверенно, впервые с тех пор, как дядя Сэмми сообщил, что отец убит.
- Вот как это началось... - приступил он к рассказу.
Майкл поведал обо всем, не упомянув только о своих подозрениях в
отношении Элиан. Ему не хотелось, чтобы у Стика возникло предубеждение. Его
интересовало беспристрастное и непредвзятое мнение друга о девушке.
Он закончил свой рассказ и сразу же спросил:
- Что ты думаешь об Элиан?
Принесли заказ, и Стик приступил к еде. Взяв палочки, он произнес:
- Сначала ты мне расскажи, что связывает тебя с Элиан Ямамото.
Майкл вздрогнул.
- Что ты имеешь в виду? Ее ведь зовут Элиан Синдзе.
- Это она так тебе сказала?
Майкл молча кивнул.
- Она солгала. - Он нахмурился и отодвинул тарелку. - Майк, эта женщина
- дочь Нобуо Ямамото, владельца компании "Ямамото Хэви Индастриз".
Майклу показалось, будто у него в голове раздался выстрел. Там, где
прежде была лишь загадочная тьма, вспыхнул яркий свет. Майкл вспомнил свой
разговор с дядей Сэмми. Он чувствовал, что должна быть какая-то причина
странного поведения Нобуо на встрече в клубе "Эллипс". Майкла тогда
поразило, что Нобуо намеренно стремится сорвать торговые переговоры. Зачем
ему это понадобилось? Майкл пришел с этим вопросом к дяде Сэмми. Но Джоунас
отмахнулся и велел заниматься более неотложным делом - выяснить, кто из
якудзы и почему убил отца Майкла, Филиппа Досса.
А потом, подумал Майкл, я на Мауи всиретил дочь Нобуо Ямамото,
утверждающую, что она из якудзы и хочет мне помочь. Почему? В чем ее
настоящая цель? Что вообще происходит? Он растерянно смотрел на Стика.
- Если она дочь Ямамото, - медленно и все еще немного недоверчиво
сказал он, - откуда ей известно о том, что происходит внутри клана
Таки-гуми?
- Хороший вопрос, - ответил Харума, - и большинство людей не сумело бы
на него ответить. Но я - винтик бюрократической машины, движущей силы этой
страны. Ты когда-нибудь слышал о Ватаро Таки?
- Крестный отец якудзы? - спросил Майкл. - О нем все слышали.
- Так вот, мать Элиан, Митико - приемная дочь Ватаро Таки. После смерти
старого Ватаро клан Таки-гуми раздирает внутренняя борьба. Младший сын
Ватаро, Масаси, - новый оябун клана Таки-гуми. Поговаривают, что он убил
своего старшего брата Хироси, чтобы достичь этой цели - стать главой клана.
Среднего брата Дзедзи, не слишком стремившегося к власти, он попросту
оттеснил в сторону. Так что Масаси после смерти Хироси стал преемником
Ватаро. Но на чьей стороне его сводная сестра Митико, я сказать не могу,
этого не знает никто. Она всегда была предана Ватаро. - Стик пожал плечами.
- Но теперь, когда он мертв, кого поддерживает Митико?
Майкл все еще не мог прийти в себя. Боже мой, и Элиан в самом центре
этого клубка. Она вполне может работать на любую из сторон.
- Стик, - наконец сказал он, - у меня большие проблемы. Мне необходима
твоя помощь.
- Всегда рад. - Харума улыбнулся и поднял палочку. - Ты собираешься
доедать сасими? Будет просто кощунством, если это прекрасное блюдо пропадет.
- Не могу есть. Если хочешь, давай.
Харума не заставил просить себя дважды и проворно придвинул к себе
тарелку Майкла.
- Я всегда придерживался мнения, что стратегию лучше всего вырабатывать
на сытый желудок. - Он окунул кусочек сырой рыбы в смесь соевого соуса и
васаби. - Голод никогда и ни в чем не был хорошим подспорьем.
Майкл рассмеялся. На душе у него немного полегчало.
- Ты совершенно не изменился, Стик, - он покачал головой. - И слава
богу, что не изменился.
- Бог здесь совершенно ни при чем, - Стик готовился обмакнуть в соус
очередной кусок рыбы. - Бог - это всего лишь идея, которую лично я нахожу
слишком жалкой, чтобы можно было ее принять.
Майкл улыбнулся.
- Мне тебя недоставало, старина. Очень недоставало.
- Отличная еда, - удовлетворенно ответил Стик, сделав вид, будто не
слышал последних слов. - Так что ты собираешься предпринять?
Майкл порылся в кармане и вытащил кусок темно-красного шнура. Он
положил его на середину стола.
- Узнаешь?
Стик взял шнур и внимательно рассмотрел.
- Шнур из храма?
Майкл кивнул. Оба ученики одного сенсея, они понимали, о каком храме
идет речь.
- Да. Отец оставил мне его на Мауи. Всю дорогу сюда я думал об этом. Я
совершенно уверен, что это - путеводная нить к тайнику, в котором отец
спрятал документ Катей.
- В храме?
- Именно.
Стик откинулся на спинку стула.
- Положим, ты прав, - начал он задумчиво. - Но что делать с Элиан
Ямамото? Ты же так и не знаешь, на чьей она стороне. Как ты собираешься это
выяснить?
- Вот тут-то мне и понадобится твоя помощь.


- Что случилось? Говори! В чем дело?
Ее мертвенно бледное лицо ярко выделялось в призрачном полумраке.
Дзедзи подумал, что ему еще никогда не доводилось видеть такого ужаса.
- Тори там нет, - тихо сказал он. - Они, должно быть, перевезли ее.
- Зачем? Какая в этом необходимость?
- Дэйдзо мертв, и Масаси понимает, что я преследую его.
- Дзедзи-тян, мы должны найти мою внучку.
- Она может быть где угодно. Она...
- Нет. Нет. - Митико впилась в его руку и начала трясти ее. - Нет, не
говори так. Ночь еще не кончилась. У нас есть несколько часов, чтобы найти
Тори. Пойдем. И спрячь пистолет. Нам нельзя шуметь. - Ее рука нырнула в
складки одежды. - Возьми.
Дзедзи взял танто, длинный узкий кинжал. Митико повернулась и
решительно повела его к двери. Слепота не была для нее препятствием. Скорее
уж Дзедзи в темноте чувствовал себя неуверенно. Он наткнулся на Митико,
когда та внезапно остановилась. Он хотел спросить, в чем дело, но она жестом
остановила его и едва слышно прошептала:
- Тес. Кто-то идет.
Дзедзи прислушался. Он не смог уловить ничего, кроме ровного гудения