Макмертри Ларри. Город страсти

   Преодолев ломоту в пояснице, он высвободил голову и плечи и на секунду перевел дыхание. Но его палец остался у Сюзи, которая еще два раза вскрикнула от экстаза. Дуэйн, испытывая сильное разочарование, был страшно рад, что выбрался из окна.
   Сюзи, с сияющими глазами, села прямо, и в этот момент, визжа тормозами, машина остановилась рядом с ними.
   Это была Бьюла Болт, которая едва не сшибла Дуэйна, не отскочи он в сторону.
   – Папа умер! – закричала она. – Он выпал из машины и скатился в канаву.
   – О Боже! – прошептала Сюзи, вылезая из машины, чтобы утешить ее. – Он должен был украсить наш праздник.
   Дуэйн, не мешкая, бросился в больницу за Бадди, водителем «скорой». Мей, дежурная сестра, женщина тихая и незаметная, как мышь, сидела около шкафа, подсчитывая упаковки с наконечниками для шприца.
   – Бадди отправился на рыбалку, но «скорая» стоит на месте. Если она нужна, забирайте, – сказала Мей, когда подбежал Дуэйн.
   – Надо вызвать доктора, – проговорил Дуэйн.
   – Вызову, только не мешайте мне считать. У меня инвентаризация, – заявила она.
   Лестер вышел из палаты узнать, что за шум в коридоре, успев надеть ботинки.
   Они усадили женщин в карету «скорой помощи» и на предельной скорости выскочили на шоссе. Старый Болт с дочерью жили в десяти милях от больницы.
   – Это моя вина, – плача, призналась Бьюла. – Я стала ему выговаривать, чтобы он плевал не на пол, а в банку. В темноте и на ходу ему трудно было попасть в банку. Тогда он открыл дверь и попытался плевать на дорогу, а потом я обнаружила, что он исчез.
   – Должно быть, ничего серьезного, – успокоила ее Сюзи. – Он может отделаться парой сломанных ребер.
   – Меня доставили сюда в этой машине, – заметил Лестер, нервничая оттого, что рядом с ним сидит Сюзи Нолан.
   Бьюла имела весьма приблизительное представление, где вывалился ее отец.
   – У меня работало радио, и я не заметила, где он упал, – пояснила она. – Никогда не прощу себе это. Проживи отец еще три месяца, то получил бы письмо от президента США. Президент поздравляет всех, кому исполняется сто лет.
   Драгоценные минуты были потрачены на то, чтобы обнаружить место, где выпал мистер Болт. Бьюла считала, что это произошло между Луковым ручьем и каким-то ручьем без названия. Дуэйн не выдержал и отправился на поиски к песчаным балкам. Лестер занервничал, и Сюзи повела «скорую», включив фары на полную мощность. Не пройдя и ста ярдов, Дуэйн наткнулся на старого Болта, лежащего на спине на дне канавы. Казалось, что он мертв, но на самом деле старик крепко спал.
   Первым делом, когда Дуэйн растолкал его, Болт спросил: «Что там по ТВ?» Но когда он понял, что его хотят отвезти в город на обследование, то взбунтовался и принялся брыкаться что было сил. Дуэйн схватил его в охапку, усадил в машину и крепко держал по дороге в город.
   – Мистер Болт, будь вы помоложе, мы бы отпустили вас, – сказал старику Дуэйн.
   – Кому какое дело, что мне захотелось соснуть в канаве? – набросился тот на Дуэйна. – До Рузвельта это была свободная страна!
   – Успокойся, папа, – сказала Бьюла. – У тебя может быть внутреннее кровотечение.
   – У вас у всех будет внутреннее кровотечение, если Сюзи так будет править, – заметил Лестер. – А также внешнее.
   Сюзи вспыхнула, ничего не ответила и, не сбавляя скорости, продолжала уверенно и быстро вести машину.
   – Она требует, чтобы я завязал с табаком, – бросил старик, сердито глядя на дочь.
   – Папа, мы договорились, что ты будешь пользоваться большой банкой.
   В больнице выяснилось, что мистер Болт отделался царапинами на руке. За время их отсутствия в приемную привезли трех рабочих с промысла, машина которых перевернулась. Они все были в крови, но без серьезных травм. Тутс Бернс, шериф, привел убежавшую из дома девчонку, выглядевшую очень растерянной.
   – Ей кажется, что она в Джорджии, – сочувственно произнес Тутс. Вид у него был не самый боевой, но гораздо лучше, чем у несчастной девочки, которая сидела на койке рядом с пострадавшими рабочими и беззвучно плакала.
   К большому облегчению Дуэйна, Сюзи скоро уехала за детьми. Ярко освещенная приемная вскоре стала наполняться пострадавшими, травмы которых не шли ни в какое сравнение с теми, кто перевернулся в грузовике. Хотя Сюзи ничего особенного не делала, а только пыталась утешить бедную Бьюлу Болт, ее поведение показалось Дуэйну неприлично веселым. Уходя, она даже не взглянула на него, что сильно задело Дуэйна. С другой стороны, какой смысл обижаться, если ждешь не дождешься ее ухода?
   Целый час он просидел с убежавшей девочкой, пока не выпустили мистера Болта. Дуэйн вызвался отвезти Болтов домой, но те отказались от помощи. Посадив их в машину, он махнул рукой на прощание.
   Все это время Дуэйну не давала покоя мысль об одинокой Джанин в лавандовом неглиже. Проводив Болтов, он направился к телефону-автомату.
   – Знаешь, старик Болт чуть не отдал концы, – проговорил он в трубку. – Вот почему я не мог к тебе заскочить.
   – Я уже в постели, – ответила Джанин смертельно уставшим голосом, совершенно не похожим на тот, которым она говорила этим утром в «Молочной королеве».
   – Он выпал из машины. Самое удивительное, что ничего себе не сломал. Раньше я никак не мог позвонить.
   – Не нужно извиняться. Всякое случается, – заметила Джанин безнадежным тоном.
   – Я мог бы заскочить на минутку.
   – Исключено. Я уже намазала лицо, да и ты не очень хочешь, – прибавила она.
   У нее был такой голос, что Дуэйн подумал: Джанин вот-вот расплачется. Он хотел произнести утешающие слова, но ничего не приходило на ум.
   – Возможно, на этот уик-энд мы куда-нибудь выберемся, – сказал он.
   – Тебе этого не очень-то и хочется, – тем же голосом, полным отчаяния, заявила она, бросая трубку.

ГЛАВА 23

   Дуэйн замер с трубкой в руке, соображая, почему он пытался убедить Джанин в том, что она неправа, хотя правда, конечно, была на ее стороне. Она виртуозно могла обрывать разговор, взваливая всю вину на него, но к таким стычкам он давно привык и не чувствовал за собой большой вины, зная, что утром Джанин справится с отчаянием и будет безумно радоваться жизни.
   Ехать к «Крикунам» было уже поздно, но и домой не хотелось возвращаться. Он достал еще одну монету и позвонил домой.
   – Кто это? – рявкнула Минерва.
   – Всего лишь я, – ответил Дуэйн.
   – Знаешь, я смотрю «ящик»… чего тебе нужно? – едва сдерживаясь, проговорила Минерва, не любившая, когда ее отрывают от телевизора, будь то знакомые или незнакомые люди.
   – Карла дома? – спросил Дуэйн.
   – Нет, не видела, – опять рявкнула Минерва.
   – Кино, наверное, ничего? – спросил Дуэйн.
   – С Вуди Алленом. Я всегда смеюсь, когда вижу его, – немного оттаяв, проговорила Минерва. – Ему достаточно пройтись, а я уже катаюсь по полу.
   – Если появится Карла, передай, что я поехал на рыбалку, – попросил Дуэйн.
   – Передам. Пока, – сказала Минерва, бросая трубку.
   – Забавно, – усмехнулся Дуэйн. – Кому бы я ни позвонил, ни у кого нет желания говорить со мной.
   Он направил машину в сторону озера, потом спохватился – у него нет приманки. Повернув машину, Дуэйн поехал к магазину Сонни, который сидел за кассовым аппаратом и по четырехдюймовому «Сони» смотрел интервью со знаменитостями. Заметив Дуэйна, он грустно улыбнулся.
   Дуэйн подошел и взял упаковку болонской копченой колбасы, немного сыра, банку с маринадом и батон хлеба. На ужин вполне хватит сандвича с колбасой, маринадов и сыра, а остатки колбасы пойдут на наживку. Приманка, правда, не бог весть какая, но и рыбак из него не очень-то солидный, хотя достаточно солидный, чтобы не удить без приманки.
   – Мы чуть было не потеряли сегодня нашего пионера, – сказал он Сонни.
   – Что так?
   – Старик выпал из машины и скатился в песчаный овраг, – пояснил Дуэйн. – Впрочем, ничуть не пострадал.
   – Ты знаешь, я, кажется, схожу с ума, – проговорил Сонни.
   – Брось! Ты не занят в нефтяном бизнесе, – отшутился Дуэйн. Но Сонни было не до смеха.
   – У меня участились провалы памяти. Последний был час назад. Я стал пробивать чек и забыл, что делаю. Тутс хотел купить несколько сандвичей для девушки, которую он задержал, а у меня совершенно вылетело из головы, как работать с кассой. Тутсу самому пришлось сесть за кассу.
   – Ты просто такой же странный, как Минерва. Вы оба не любите, когда вас отвлекают от телевизора.
   – Я ничего не имею против того, чтобы меня отвлекали. Меня больше беспокоит моя башка. Порой с ней творится что-то непонятное.
   По его лицу Дуэйн понял, что тот взволнован не на шутку, но промолчал; как-никак, а беспокойный взгляд лучше, чем вежливое безразличие, которое было написано на лице Сонни большую часть его жизни.
   – Попытайся подсчитать, сколько с меня, – предложил Дуэйн.
   Сонни секунд десять смотрел на кассовый аппарат, затем с точностью до цента все подсчитал.
   – В один вечер у меня обычно не случается двух провалов. Но за неделю было два. На прошлой неделе три или четыре. Может, это опухоль мозга.
   – Вот тут ты ничем не отличаешься от Минервы. У тебя нет никакой опухоли мозга, и я надеюсь, что ты не сойдешь с ума к празднованию столетия. У нас еще куча всяких организационных вопросов.
   – В последнее время я много думаю о Сэме и Билли, – задумчиво проговорил Сонни.
   Сэм был человеком, который много помогал Сонни, когда тот был молод, а Билли, у которого было не все в порядке с головой, работал на Сэма. Сонни преклонялся перед Сэмом, а Билли – перед Сонни. И тот и другой скончались тридцать лет назад.
   – Хорошо бы их как-то включить в программу, – заметил Сонни. – Сэм немало сделал в свое время для города. Было бы неплохо его помянуть.
   – Этих ребят мало кто помнит в городе, – возразил Дуэйн, думая о том, что включение Сэма-Льва, как все его звали в городе, только обременит программу, и без того перегруженную малопонятными для широкой публики историческими персонажами. Все, разумеется, слышали об Адаме и Еве, но имели смутное представление о том, кто такой был Бен Франклин, а уж местные личности, к тому же давно умершие, стерлись из памяти людей вместе с Техасвиллем. Дуэйн тоже имел весьма смутное представление о том, кто такие Сэм с Билли.
   – Я просто не хочу, чтобы их имена были забыты, – решительно произнес Сонни.
   – Почти все забываются, – заметил Дуэйн, поразившись пришедшей в голову мысли: ведь всю свою жизнь Сонни думал о других и только теперь, когда у него появились странные провалы памяти, вспомнил о себе.
   – Сэм и Билли жили тут, – продолжал Сонни. – Они – частица этого места. Адам с Евой тут не жили. Бен Франклин здесь не жил. По-моему, в празднике надо отмечать тех, кто что-то сделал для округа.
   На утрясение программы торжественной встречи столетия округа ушло несколько месяцев, и Дуэйну меньше всего хотелось ее пересматривать накануне репетиции.
   – Я хочу одного, – заявил он Сонни, – чтобы праздник понравился людям. Ну, всего хорошего. Я отправляюсь на рыбалку.
   Сонни дал Дуэйну сдачу и, не говоря ни слова, повернулся к телевизору.

ГЛАВА 24

   Шорти ненавидел поездки к озеру. Ему не нравилось оставаться в пикапе и переживать от страха, что Дуэйн никогда не вернется; он также не любил кататься в лодках, когда вокруг была сплошная вода. Однажды он выскочил из лодки в погоне за черепахой и быстро исчез. Черепаха тоже исчезла. Вскоре появилась вторая черепаха, и он устремился за ней, но та, как и первая, скрылась. Черепахи появлялись и исчезали постоянно. В результате он потерял из виду лодку, и ему пришлось вплавь проделывать весь путь до берега – усилие, настолько измотавшее его, что он потом минут двадцать не мог отдышаться.
   Когда Шорти заметил, что они приближаются к озеру, то начал жалобно скулить, а Дуэйн терпеть не мог повизгивания собаки.
   – Только этого мне не хватало после сумасшедшего дня, Шорти, – заявил он своему псу.
   В принципе, этот день мало чем отличался от предыдущих. Много раз он говорил себе, что наконец испытал все мыслимые и немыслимые вариации на тему стресса, но вот наступал новый день с его новыми заботами, превращая таким образом ночь в лодке на темной поверхности озера Кикапу в желанный и несущий успокоение отдых. В такие счастливые минуты он ел бутерброды с колбасой и сыром, любовался луной да время от времени насаживал на крючок болонскую копченую колбасу, которую склевывали морские черепахи.
   Перспектива отдохнуть у озера заметно улучшила настроение Дуэйна, и он летел к нему на всех парах, с аппетитом уминая бутерброд, который соорудил одной рукой перед самым носом Шорти. В качестве утешительного приза он отдал собаке кусок огурца, и та живо проглотила его.
   Уровень воды в озере упал благодаря сухой весне, и она попахивала тиной. Подъехав поближе, Дуэйн на причале заметил енота, расправляющегося с двустворчатой раковиной. Шорти спал и не заметил животное, которое благополучно унесло ноги.
   Дуэйн вынул рыболовные принадлежности и вместе с продуктами перенес их в лодку, запустил двигатель и вскоре уже был на середине озера. Сквозь легкий туман виднелись горящие окна домов, подступавших к самому краю воды. Свет в домах, расположенных на дальнем конце озера, казался светом далеких звезд.
   Дуэйн решил, что даже видимость рыбной ловли – слишком тяжелый труд, поэтому он выключил двигатель, съел второй бутерброд с колбасой и поудобней улегся на дне лодки. Продремал он примерно час, и ему приснился тяжелый сон, в котором они с Джанин пытались устроиться в мотель, но их не пускали. От такого сна он даже очнулся. Как хорошо было просто лежать в лодке и любоваться звездами!
   Всю ночь он кружил, дрейфовал по озеру, то впадая в сон, то просыпаясь. Незадолго до рассвета до него долетел шум машины, ползущей по северной стороне озера, фары которой скользили по глади воды. Машина подъехала к причалу, и фары погасли. Дуэйн подумал, что, должно быть, молодые люди подыскивают место, где можно заняться тем, чем они с Сюзи Нолан собирались заняться. Если бы это были грабители, отправившиеся на свой промысел, они вряд ли стали бы дожидаться рассвета.
   Он снова растянулся на дне лодки, разглядывая воду, на которую наползала полумгла. Небо оставалось абсолютно чистым, и вскоре горизонт окрасился ослепительно-золотистым светом, словно кто-то за холмами раздул громадный кузнечный горн.
   Дуэйн собрался перекусить, как вдруг неподалеку услыхал тихие всплески воды. Он оглянулся, надеясь увидеть резвящуюся рыбу, но вместо рыбы увидел женщину, плывущую прямо на него. Марсианин меньше испугал бы Дуэйна. Женщина умела прекрасно плавать. На ней были очки и купальная шапочка, и, очевидно, она не замечала его лодку. Она плыла прямо, в том месте, где озеро в ширину не превышало полумили.
   Дуэйн решил, что это, должно быть, какая-то девушка из Уичиты готовится к соревнованиям. Заметив, что она может столкнуться с лодкой, он хотел было ее окрикнуть, но, поняв, что девушка проплывет стороной, промолчал.
   Когда пловчиха поравнялась с катером, она заметила или ощутила его присутствие и остановилась, перепугавшись не меньше самого Дуэйна.
   – Привет, – поздоровался Дуэйн. – Я не хотел вас пугать.
   – Я не испугалась, – ответила женщина. – Просто я сейчас решила, что все озеро – мое.
   Она подняла очки, и Дуэйн понял, что перед ним Джейси. На севере черный «мерседес», тот, что обогнал его на красном сигнале светофора, стоял у причала, примыкавшего к старому дому Фэрроу, где, насколько знал Дуэйн, никто не жил со дня смерти родителей Джейси, Луиз и Джина.
   Лодка подплыла к ней, и, сделав последний гребок, Джейси ухватилась за борт.
   – Я не встречала вас где-нибудь? – спросила она, приглядываясь к нему.
   – Джейси, я Дуэйн Мур, – сказал он. – В школе мы одно время встречались.
   – Дуэйн? – удивилась она. – О Господи! Вот где пришлось свидеться с парнем, с которым я гуляла в школе. Ты, часом, не живешь в этой лодке?
   – Нет, я здесь скрываюсь, когда впадаю в депрессию, – ответил Дуэйн.
   – Я слышала, ты разбогател… Так отчего у тебя депрессия?
   – Да так, ничего серьезного, – сказал он, вспомнив, что пришлось ей пережить.
   – Так ты богат?
   – Да, даже очень.
   Дуэйн часто размышлял над тем, какой окажется Джейси по прошествии стольких лет. Он смотрел на очки и шапочку и видел только ее глаза, которые по-прежнему завораживали его. В нахлынувших воспоминаниях он видел озорную девчонку своей юности, а не женщину, смотрящую на него из темной воды. Очки на ее лице оставили следы, и он припомнил, с какой тщательностью она следила за своим лицом и телом, замечая малейший недостаток. У нее была нежная кожа, и хотя она любила повозиться, потом всегда отчитывала его за приобретенный синяк.
   Разглядывая ее, он чувствовал себя немного неудобно. В течение всех этих лет в его воображении она продолжала оставаться самой красивой женщиной на свете, и он забыл о том, что прошедшие годы могут обойтись с ней жестче и круче, чем с ним. Сохранив прежнюю красоту, она уже не была воплощением его мечты, и он понял, что был глуп, слишком долго храня в душе ее милый образ.
   – Ты хотела переплыть озеро туда и обратно? – спросил он.
   – Да, – ответила Джейси. – Я долго жила на Средиземноморье и привыкла плавать в открытом море. Это самое лучшее место, где можно отвести душу.
   – Я временами проезжаю мимо Лос Долорес, – сказал он. – Мне часто хотелось навестить тебя с тех пор, как ты приехала к нам.
   – Ну и почему не зашел?
   – Чтобы уединиться, я сижу в этой лодке всю ночь напролет, – сказал он. – Поэтому не люблю нарушать покой других.
   – Очень благоразумно с твоей стороны, – заметила Джейси. – Если бы ты позвонил, я могла бы нагрубить.
   Она хотела было поплыть обратно, но заметила открытую банку с маринадами и, протянув руку, взяла один и съела.
   – Привилегия давней подружки, – проговорила она, улыбаясь и опуская очки.
   – Средиземное море, наверное, пахнет не так противно, как этот пруд, полный лягушек, – сказал Дуэйн. Легкий утренний ветер принес с собой запах стоячей воды.
   – О, там море отвратительное, – сказала Джейси. – Зато оно открытое. Плавай – не хочу. У тебя большая семья? – спросила она, надев очки.
   – Да, – ответил он. – Вот почему я коротаю ночи в моторной лодке.
   Джейси перевернулась на спину и сделала два медленных гребка.
   – Не с тобой мы купались нагишом? – спросила она.
   – Нет, это был Лестер.
   – Но я все равно оставалась твоей Эстер Уильямс, признайся? – снова спросила она. Потом вытянулась, подняла руки над головой и, как Эстер Уильямс, перевернулась в воде, показав свои длинные белые ноги, и вынырнула у борта лодки.
   – Позвони мне как-нибудь, Дуэйн. Я хотела бы побольше узнать о твоей семье.
   Затем она повернулась и медленно стала удаляться.

ГЛАВА 25

   Когда Дуэйн вернулся в шесть утра домой, не поймав ни одной рыбы, никто не спал и все были взвинчены. Карла ходила по кухне из угла в угол, держа в каждой руке по телефону, и пыталась уследить за ходом стремительно развивающихся событий.
   Минерва расположилась за кухонным столом и скрупулезно изучала раздел газеты с объявлениями «Требуются». Напротив нее сидела плачущая Нелли и держала на коленях орущую Барбет. Из кладовки доносились крики и грохот. Это мог быть только маленький Майк. Дуэйн подхватил Барбет, которая немедленно успокоилась, и направился освобождать маленького Майка, колотившего кастрюлей по запертой двери. Вырвавшись на свободу, он бросился в траву, уселся голой попкой на репейник и опять заголосил.
   – Дики не поехал в Руидосо, – проговорила Карла, прикрывая ладонью одну из трубок.
   Дуэйн уже догадался. Машина, которую он одолжил сыну, стояла недалеко от дома и имела такой вид, будто только что пересекла Монголию. Единственным человеком, способным за несколько часов вдрызг разбить совершенно новый пикап, был, конечно, Дики.
   – Он в тюрьме, жив, или с ним еще что-то приключилось? – спросил Дуэйн, покачивая Барбет.
   – Нет, он женился, – ответила Карла. – Они с Билли Энн тайно поженились три недели назад и даже словом не обмолвились. У матери Билли Энн случился сердечный припадок, когда она услыхала эту новость.
   – Не она последняя, – сказал Дуэйн, имея в виду Сюзи и Дженни. – Психиатры не останутся без работы.
   – Тебе придется забрать близнецов, – заметила Карла. – Я только что разговаривала с начальником лагеря. Их вышибли, как ты и предсказывал.
   – А о чем ты плачешь? – спросил Дуэйн у Нелли. При известии, что Дики женился, у него отлегло от сердца, пусть даже этот брак продлится недолго; что же касается близнецов, то он и не думал, что они выдержат в церковном лагере все лето.
   – Она разочаровалась в своем женихе, – ответила Минерва. – А я подыскиваю новое место. Этот дом не для пожилой леди с раком желудка.
   – Я считал, что у тебя рак мозга, – возразил Дуэйн. – Рак желудка у тебя был в прошлом году.
   – Не важно. Это не место для больной женщины, вроде меня, – едко сказала Минерва. Она относилась очень серьезно к своим болезням и не любила, когда ее упрекали в том, что она еще жива.
   Карла положила обе трубки и немедленно отключила телефоны.
   – Может, прекратишь плакать? – спросила она Нелли. – Джо Кумс никогда не собирался изменять тебе. Просто после двадцатой банки пива для него все женщины на одно лицо.
   – Что он натворил? – поинтересовался Дуэйн.
   – Пытался поцеловать Билли Энн, мою невестку, – жалобно протянула Нелли.
   – Повторяю тебе в сотый раз, что он обознался, – проговорила Карла. – Он искренне раскаивается, но если ты хочешь расстроить помолвку, тебе виднее.
   Подошел, переваливаясь на коротких ножках, маленький Майк, весь усыпанный колючками. Он попытался забраться к матери на руки, но та оттолкнула его, и малыш упал бы, если бы его не успела подхватить Минерва, принявшаяся извлекать из пухлого тельца малыша занозы, одновременно пробегая глазами колонки с объявлениями.
   – А что набедокурили близнецы? – спросил Дуэйн.
   – Джулия позировала обнаженной, а Джек забрался на стропила сортира и бросил кирпич в туалет, – доложила Карла. – Я подозреваю, что туалет разбился и содержимое расплылось по земле. В дирекции сказали, что тебе будут крайне признательны, если ты приедешь и заберешь их.
   – А кто снимал Джулию?
   – Один шестиклассник из Нокона. А где ты был всю ночь, когда я тут сходила с ума?
   – Я просил Минерву передать, что отправляюсь поудить рыбу, – оправдался Дуэйн.
   Карла строго взглянула на Минерву, но та и бровью не повела.
   – Когда люди отвлекают меня от кинофильмов, я обычно забываю объявить об их алиби, – заметила она.
   – Джо мог бы понять, что Билли Энн намного выше меня, – продолжала всхлипывать Нелли.
   – А что с Джуниором? – спросил Дуэйн. – Он успокоился или нет?
   – Спит в одной из гостиных, – ответила Карла. – Он настолько успокоился, что перестал передвигать ногами, и нам пришлось перетащить его в дом.
   – Когда он окосел, то был не очень-то спокойным, – не сдержалась Минерва.
   – Мне кажется, что он хочет побыть здесь, пока ситуация в его доме не прояснится, – заметила Карла.
   – А где новобрачные? – продолжал задавать вопросы Дуэйн.
   – На медовый месяц отправились в Боуи, – угрюмо проговорила Нелли. – А у меня не было никаких путешествий в медовый месяц.
   – Боуи? – удивился Дуэйн. Этот ничем не примечательный город находился от них милях в пятидесяти и меньше всего подходил для проведения медового месяца.
   – Но у тебя для этого было много возможностей, – напомнила ей мать. – Всякий раз, когда ты встречаешь парня, у тебя медовый месяц.
   – В свой медовый месяц я дни напролет смотрела телевизор, – призналась, к удивлению всех, Минерва. Впервые стало известно, что она была замужем.
   Обнародовав этот факт, она замолчала, не желая больше ничего сообщать о столь важном для любой женщины событии.
   – Хотя бы скажи, какого цвета у него были волосы? – спросила Карла, когда Дуэйн покинул комнату.
   Он уложил Барбет в кроватку и заглянул к Джуниору Нолану, который лежал на кровати, свесив голову, в одной из многочисленных комнат для гостей. На случай, если он проснется и почувствует, что его выворачивает, Карла у изголовья предусмотрительно подставила таз.
   Дуэйн побрился и направился в сад, чтобы перекинуться парой слов с женой, которая в поте лица своего трудилась над любимыми томатами. Едва Дуэйн вышел на порог, как подъехал Бобби Ли, вызванный, несомненно, Нелли. Она всегда плакалась ему в жилетку, когда в этом возникала необходимость.
   – Бедная маленькая Нелли, как она переживает, – сочувственно произнес Бобби Ли, подходя к Дуэйну и Карле, которые оставались совершенно равнодушными.
   – Ты вытащил долото из скважины? – спросил Дуэйн.
   Бобби Ли недоуменно уставился на него, словно в первый раз услыхал такие слова, как «долото» и «скважина».
   – А… это… – протянул он, входя в дом и больше ничего не объясняя.
   – Томаты в некоторых странах считают деликатесом, – сказала Карла таким тоном, каким обычно привыкла говорить, когда находилась не в духе.
   – Что мне теперь делать? – спросил Дуэйн.
   – Узнаешь, когда получишь бумаги о разводе, – отреагировала Карла своей обычной шуткой, бросая в него помидором. Плод пролетел мимо и покатился к Шорти, завладев его вниманием на долгое время.