Макмертри Ларри. Город страсти

   Дуэйн не нашелся, что ответить. Что он имел в виду, говоря это? Почему он вообще так сказал? Его жизнь и без того слишком запуталась. В действительности, он не хотел любить ее или чтобы она любила его. Но слово не воробей…
   – Все равно я люблю тебя, – повторила Джейси, размышляя над произнесенными словами. – Все равно я люблю тебя. Все равно я люблю тебя. Все равно я люблю тебя.
   Дуэйн ощутил глупый прилив гордости и уже был рад тому, что она не рассердилась.
   – У нас есть из чего выбрать, не так ли, мой сладкий? – спросила Джейси. – На досуге я подумаю об этом, а сейчас не могу – слишком устала.
   Она поднялась, зевнула и махнула Дуэйну рукой, чтобы он уходил. Он вышел, и она закрыла за ним дверь.

ГЛАВА 88

   Дуэйн ожидал найти жену в мрачном расположении духа, но она, напротив, была весела. Карла сидела за туалетным столиком и что-то строчила в блокноте.
   Он плюхнулся на кровать, недовольный собой. Кто его тянет за язык говорить женщинам, что он их любит, хотя они ему только нравятся? Нет ли здесь разницы?
   – Ну а теперь что с тобой? – спросила Карла. Дуэйн не ответил, покачиваясь на водяном матрасе.
   Больше всего на свете ему сейчас хотелось отправиться на буровую и не возвращаться, но проклятая усталость мешала желаемое превратить в действительное.
   Карла продолжала писать, изредка поглядывая на мужа.
   – Дуэйн, невозможно сосредоточиться, когда ты куксишься, – не выдержала она.
   – Чего это ты решила, что я куксюсь?
   Карла отложила ручку, подошла и села рядом. В ее глазах появился азартный огонек, не сулящий ничего хорошего. Мрачные сомнения охватили его. Почему у нее всегда наблюдается прилив энергии в те моменты, когда ему невозможно поднять руку для самозащиты?
   – Давай займемся любовью, – предложила Карла, принимаясь расстегивать его брюки. – Я хочу знать, способны ли мы на три тысячи первый раз.
   – Исключено, – сказал Дуэйн. – Мы окажемся способны на три тысячи раз с половиной.
   – Прекрасно, если эта половина окажется полновесной, – проговорила Карла, стаскивая с себя тенниску.
   Дуэйн закрыл лицо подушкой.
   – Я прочла статью, где говорится, что некоторые мужчины боятся сисек, – продолжала Карла. – Может, ты тоже мучаешься этой проблемой?
   – Эта проблема ко мне не имеет никакого отношения, – заверил жену Дуэйн.
   – Ты можешь бояться сисек, но не хочешь признаваться в этом, – не унималась Карла, возобновляя работу по расстегиванию пуговиц на джинсах Дуэйна. – Ну вот, что ты натворил! – воскликнула в следующую секунду она, с сожалением глядя на погнутый ноготь. – Я тысячу раз тебя просила покупать «левисы» на молнии.
   – Все время забываю.
   Карла слезла с кровати, и Дуэйн, слегка приподняв подушку, решил, что жена займется обработкой ногтя.
   Не тут-то было. Она закончила раздеваться и остановилась у края постели, держа в руке трусики, как бы решая для себя какую-то очень важную проблему Затем, выхватив у мужа подушку, швырнула трусы ему в лицо. Дуэйн немедленно скинул их на пол.
   – Ты мог бы пару раз их понюхать, – сказала Карла. – В той статье утверждается, что запах женского нижнего белья очень возбуждает мужчин.
   – Ты слишком много читаешь, – заметил Дуэйн, немного приходя в себя. Интересно, до чего дойдет Карла в своем стремлении добиться желаемого. В ее решительности было даже что-то возбуждающее. Совсем недавно он тоже был настроен решительно, а она водила его за нос.
   Дуэйн взял подушку и подложил под голову, заметив странное изменение в Карле: волос на лобке у нее сильно поубавилось с того времени, когда он в последний раз глядел на обнаженное тело жены.
   – Что случилось с тобой? – спросил Дуэйн.
   – Я побрилась, – ответила Карла, наклоняясь над ним и довершая процесс расстегивания брюк. Затем она неожиданно вскочила и заспешила к туалетному столику, записала два-три предложения и вернулась. Дуэйн не мог оторваться от пикантного места Карлы, на котором почти не осталось волос.
   – Зачем ты сделала это?
   – От скуки. Сидела как-то в ванной и вот решила сделать.
   – О!
   Карла взяла другую подушку и подложила под ноги мужа, после чего легла на него валетом. Устроилась поудобнее и затихла.
   – Карла, ты вычитала это в «Плейгерл»! Неужели там думают, что мужья балдеют, когда жены на них ложатся?
   – А разве ты не балдеешь, Дуэйн?
   – Я полностью раздавлен.
   – Я сбрила их частично от скуки и частично оттого, что купила купальник, как у Нелли. Эти купальники прикрывают самую малость.
   – Только слепой этого не заметит.
   – С Нелли я последнее время не очень лажу. Наверное, я ревную к ней, потому что она молода и красива и за ней увивается толпа ухажеров, а я старая, и за мной даже ты не увиваешься.
   – Я бы увился, но раздавлен.
   – Хотела бы я знать, каковы в постели другие женщины, – проговорила Карла, поднимая ногу и почесывая рану на икре, оставленную клещом. – Раньше я была уверена в том, что ничем не уступлю многим женщинам, но теперь потеряла весь свой кураж. Возможно, есть женщины раза в два поинтересней меня. Эта мысль никак не дает мне покоя.
   – Я не хочу, чтобы ты носила купальник, как у Нелли.
   – Почему?
   – Он ничего не прикрывает.
   – Ты спишь с другими женщинами и мог бы сказать, интересна ли я, но ты и словом не обмолвишься, чтобы успокоить жену на этот счет.
   – Ты не слушаешь, – раздраженно заметил Дуэйн. – Я сказал, бикини вроде тех, что у Нелли, ничего не прикрывают.
   – Все дело в точке зрения.
   – Я сейчас как раз и обозреваю то, что следует прикрывать. Так вот, этот купальник не для женщины твоего возраста.
   Дуэйн поверх грудей жены посмотрел ей прямо в глаза. Карла вопросительно глядела на него, так же, как Джейси, когда он сказал, что все равно любит ее.
   – О! – проговорила Карла. – После того, как ты три тысячи раз проникал туда, откуда появились четверо милых детей, ты хочешь, чтобы я прикрывалась. Правильно, Дуэйн? Нелли – твоя родная дочь, а поскольку она молода, ты против, чтобы она немножко повоображала.
   – Я никогда не был в восторге от ее воображения, – проговорил он, выкатываясь из-под жены.
   – Нет, но тебя это не оскорбляло. Тебя оскорбляет вид моей старой…
   Она хотела было скатиться с кровати, но Дуэйн удержал жену.
   – Меня это ничуть не оскорбляет, – сказал он, хватая ее на самом краю кровати и пытаясь снова втащить на центр постели, что было не так-то легко. Матрас продавился под ними, втянув их тела в образовавшееся углубление.
   – Дуэйн, не лги, ты стараешься угодить мне, понимая, что я расстроена.
   – Я не пытаюсь угодить тебе. Я пытаюсь тебя трахнуть, но мешает этот глупый матрас.
   – Это некрасивая сексуальная этика – притворяться, что ты хочешь трахнуть собственную жену, потому что своей грубостью и бесчувственностью огорчил ее, – сказала Карла, снова пытаясь уползти с кровати.
   – Сексуальная… что?
   – Сексуальная этика. Ты разве не видел книгу с таким названием? Я оставила ее в ванной, и она исчезла. Я подумала, что она заинтересует тебя.
   Дуэйну, наконец, удалось поцеловать жену. Он уже забыл, когда в последний раз целовал ее. Это было новое и приятное ощущение, частично полученное благодаря тому, что Карла открыла рот, собираясь продолжить дискуссию по сексуальной этике. Поцелуй застал ее врасплох, и она заколебалась, готовая, впрочем, продолжить разговор в любую секунду.
   – Только не делай мне одолжение, – быстро проговорила Карла в перерыве между поцелуями.
   – Карла, это не одолжение, – заметил Дуэйн, недовольный кроватью и нежеланием Карлы поверить в искренность его порыва. Затем разозлился на себя за то, что не послушался жену и не купил джинсы с «молнией». Кровать так сильно засасывала в себя, что почти невозможно было раздеться. Чтобы избавиться от брюк, ему пришлось сползать с нее. Он вспомнил, что говорила Джейси о бурлении в груди, горячем и холодном, и, ощутив необыкновенное жжение внутри, испугался, что оно прекратится слишком быстро. К воспоминаниям о веселой юности, проведенной вместе с Карлой, примешалось беспокойство.
   – Как хорошо, Дуэйн! Какой был оргазм! – позднее сказала Карла. Ее сомнения в отношении его искренности рассеялись, и она принялась втирать крем ему в низ живота, на котором остались потертости от соприкосновения с жесткой областью ее недавно выбритого лобка.
   – Это не было одолжением, и ты обязана благодарить меня. Ты почерпнула что-то в этой книге?
   – Какой книге? – спросила она небрежно.
   – По сексуальной этике.
   – О, я не читала ее. Зачем она мне?
   – Чтобы узнать о сексуальной этике, так думаю. Карла приподняла груди и втерла в складки под ними дезодорант.
   – У меня правильная сексуальная этика. Она инстинктивная. Занимайся чем хочешь и с кем хочешь, если сможешь. Я купила эту книгу для тебя, но даю голову на отсечение, ее украли близнецы.
   Дуэйн пришел к убеждению, что одна из причин их долгой совместной жизни заключается в том, что после занятий сексом с женой его не охватывает депрессия. Удовлетворенная, она пребывала в самом отличном настроении. Невозможно было угадать, что она скажет или сделает после соития (впрочем, как и в любое другое время). Он обругал себя за то, что так редко занимался любовью с женой.
   Дуэйн, расслабленный и умиротворенный, подумал, что скоро и близнецы начнут вести половую жизнь, и его чувство умиротворенности поубавилось.
   – Пока что я не готов обсуждать их половую жизнь, – сказал он жене.
   – Что тебе больше не хочется делать: обсуждать половую жизнь своих детей или думать о тех деньгах, которые ты должен? – спросила Карла.
   За окном Дуэйн заметил близнецов, плавающих в бассейне. Они почему-то не старались утопить друг друга и даже по очереди ныряли с трамплина. Ему они показались еще очень юными, хотя Джек уже начал таскать кремы и мази с туалетного столика Карлы, предназначавшиеся для использования в интимных местах.
   – Когда они вступят в половую жизнь, то перестанут быть подростками, – заметил Дуэйн.
   – Правильно, – согласилась Карла, глядя в окно. По выражению ее лица он не мог определить, радуется ли она этому событию или печалится. Выдавив немного крема на ладонь, она снова принялась втирать его в живот мужа.
   – А что мы будем делать после этого? – спросила она.
   – Начнем бриться в ванной, вот что.
   Карла безмятежно улыбнулась и тихо спросила:
   – Ты считаешь, что и тогда мы будем вместе?
   – Разве только что мы не начали наше возвращение?
   Карла повернула голову, стараясь рассмотреть родинку на своем плече.
   – Да, Дуэйн, возвращение получилось на славу, – улыбнулась она.
   – В таком случае почему бы нам не быть вместе? – спросил Дуэйн.
   Карла подошла к своему столику и, взяв зеркало, высоко подняла его, чтобы получше рассмотреть родинку.
   – Это возвращение еще ничего не значит, – продолжала она. – Ты успокоил мое тело, но не произнес ни единого слова, чтобы успокоить мою душу.
   Дуэйн попытался придумать какую-нибудь ложь о сексуальных вариациях, которые успокоили бы ее окончательно, но ничего не шло на ум. Карла всегда оставалась сексуально привлекательной женщиной. Опытности и щедрости ей было не занимать. В принципе, он поставил бы жену выше всех женщин, которых знал близко, если бы не очутился в постели с Сюзи Нолан, достоинства которой вообще не поддавались никакому сравнению. С другой стороны, на Сюзи работала новизна. Он спал с ней всего лишь несколько раз, не тысячи, как с Карлой. Их сравнивать некорректно. Может, если бы он прозанимался с ней любовью двадцать лет, ее методы и не показались бы ему такими неожиданными.
   – О чем ты задумался, Дуэйн? – спросила Карла, возвращаясь к кровати.
   Дуэйн решил воздержаться от какой бы то ни было лжи. Это означало бы уничтожение того, что у него осталось от чувства добродетели. Он оторвался от водяного матраса и взял свои джинсы.
   – Ты бы избавилась от этой родинки, – сказал он. – Это определенно успокоило бы мою душу.

ГЛАВА 89

   Джейси в полной мере использовала роль соблазнительницы в последнем выступлении Адама и Евы. Вместо того, чтобы с томным видом есть яблоко, она робко приблизилась к нему и поцеловала. Дуэйн был крайне смущен, зато толпа пришла в бурный восторг.
   – Боже мой, какой ты скучный, – проговорила она, когда все было кончено. – Я попыталась представить себя в роли королевы, возвращающейся домой. Мне придется целовать тебя на стадионе, по крайней мере, каждые тридцать лет.
   Зрители продолжали шумно приветствовать их, когда они шли к выходу, но Дуэйну было все равно; Он устал от праздника, столетнего юбилея, сборищ. "Выслушав «Боевой гимн республики», исполненный женщинами в стиле рок, он сел в машину и поехал к озеру. Шорти, который дремал в пикапе, проснулся и страшно обрадовался этому событию.
   Когда до заката солнца оставалось несколько минут, он был уже у причала и обнаружил, что лодки нет на месте. Рядом с причалом стоял красный «порше».
   Дуэйн всегда был недоволен, когда Дики без разрешения брал моторку. Ему нравилось сидеть у озера после захода солнца и не нравилось слоняться по берегу. Он залез в машину и несколько раз посигналил, надеясь, что Дики поймет. Потом вынул рыболовные принадлежности и закинул леску с крючками и наживкой в воду.
   Западная сторона озера погрузилась в тень, и лодку трудно было разглядеть. Он принялся ходить вдоль берега, периодически меняя приманку. В быстро опускающихся сумерках поверхность озера приобрела серебристый цвет, и ему в такие минуты нравилось выбирать из воды леску. Дуэйн особо ни на что не рассчитывал, и был удивлен, когда клюнуло. Судя по тому, как натянулась леска, попался крупный окунь. Он уже собрался осторожно подтянуть его, как вдруг раздался смех Дики. Через секунду послышался громкий всплеск, слишком сильный для рыбы. Дуэйн поднял голову и увидел лодку. Она выплывала из тени ярдах в сорока от него, и шум плеснувшей воды произвел нырнувший в озеро Дики, который быстро поплыл к берегу. Склонившись над мотором, в одной рубашке стояла женщина, и Дуэйн вскоре разглядел ее. Это была Сюзи. Спустя секунду, взревел мотор, и она медленно развернула лодку в сторону причала, делая широкий поворот, чтобы обогнуть Дики.
   Рыба мигом вылетела у Дуэйна из головы, а потом было уже поздно – она сорвалась. Он стоял в темноте, и Сюзи не могла его видеть. Моторка прошла совсем рядом от Дуэйна в тот момент, когда Дики вылез из воды. Сюзи улыбнулась, когда увидела Дики. У нее была такая счастливая улыбка, что Дуэйн пожалел, что не находится на противоположной стороне озера или даже на другой планете.
   Хотя это была только мимолетная улыбка, увиденная в неясном вечернем свете, Дуэйн понял, что она отныне будет преследовать его месяцы и годы. Сюзи, улыбающаяся в моторной лодке, раз за разом возникала в его воображении, и теперь ему суждено будет видеть ее во сне и наяву. Эта улыбка была совершенно неотразима, ничего подобного он не видел ни у одной женщины; она выражала острое и ненасытное счастье, испытанное от необыкновенной и нежной любви и полного удовлетворения. Ей суждено отныне стать для него воплощением любви, и другие образы, которые были ему ведомы из собственного опыта, быстро потускнели на фоне этого. Шорти, нервно носившийся по берегу, подбежал и остановился, не обращая внимания на лягушек.
   Дики, которому предназначалась эта улыбка, либо не заметил ее, либо она его не поразила. Он стоял нетерпеливо на берегу и ждал, когда Сюзи причалит.
   Дуэйн увидел, как Сюзи передала ему одежду и ящик со льдом. Пока они разгружали лодку, он на цыпочках отошел в густую тень, второй раз за вечер почувствовав смущение, сам не понимая почему. В век горячих ванн на открытом воздухе купание нагишом не такое уж страшное дело. Впрочем, купание нагишом никогда не было страшным делом.
   Не их нагота поразила его в самое сердце; нет, здесь было нечто другое. Он присел на корточки на берегу, прислушиваясь к тому, как лягушки прыгают в воду, и вспоминая, как Сюзи Нолан улыбалась его сыну. Улыбалась ли так ему когда-нибудь хоть одна женщина в мире? Возможно, Карла в свое время. Но он, как и Дики, не уловил эту улыбку.
   Сюзи и Дики, одеваясь, задержались на причале. Дуэйн слышал их голоса, но не мог понять, о чем они говорят. Раз Сюзи остановила Дики и поцеловала.
   Затем Дики перенес ящик в «порше», а Сюзи подняла полотенца и положила их в барабан для грязного белья.
   Его пикап стоял совсем рядом с «порше», и они, конечно, сообразили, что Дуэйн находится где-то поблизости, но Сюзи и Дики продолжали весело болтать, укладывая вещи в машину.
   Дуэйн понимал, что поступает глупо, сидя в укрытии. Ему давно было известно, что Сюзи любит Дики Он сам узнал ее лишь благодаря тому, что в их отношениях наметились трения. У него не было никаких причин прятаться в темноте, слушая, как лягушки шлепаются в воду. Постояв еще немного, он заставил себя выйти к ним.
   Сюзи с Дики стояли у «порше», взявшись за руки, когда Дуэйн приблизился.
   – Привет, отец, – сказал Дики. – Где рыба?
   – Сорвалась. Привет, Сюзи.
   – Дуэйн, ты меня подвезешь? – спросила она. – Дики собирается в Уичита.
   – Разумеется, я захвачу тебя.
   Дики, переминаясь с ноги на ногу, заметно нервничал.
   – Ты не собираешься на танцы? – спросил его отец. – Сегодня последний день праздника.
   – О, я приеду, – ответил Дики. – Джейси устроит мне разнос, если я не покажусь на танцах и не потанцую с ней. Но сначала надо выполнить одно поручение.
   Бросив на отца нервный взгляд, он снова поцеловал Сюзи.
   – Ты скажи, – быстро проговорил он Сюзи, садясь в «порше». Шорти принялся прыгать и радостно лаять.
   – Прихвати его, – попросил Дуэйн. – Мне кажется, он хочет прокатиться в «порше».
   Дики не стал возражать. Он щелкнул пальцами, и Шорти прыгнул в машину, которая вскоре скрылась вдали, оставляя за собой пыльный шлейф.
   – Чего ты должна сказать? – спросил Дуэйн.
   – Мы собираемся пожениться, – ответила Сюзи. – Я буду твоей невесткой, Дуэйн.
   – Брось, Сюзи!
   – Это правда. Он отправился в Уичита за обручальными кольцами. Там магазины в торговом центре открыты до девяти вечера.
   – Мне хочется утопиться… или утопить тебя. Сюзи рассмеялась. Ни одна из угроз не произвела на нее никакого впечатления.
   – Дуэйн, со мной ему будет хорошо. Он уже перестал продавать наркотики.
   – Не может быть! – искренне удивился Дуэйн. Дики любил реализовывать марихуану.
   – Я откупилась. На это ушли последние деньги бедного Джуниора. Я сказала Дики, что слишком люблю его и не хочу, чтобы с ним случилось что-то ужасное.
   – Это, конечно, хорошо, но необязательно выходить за него замуж, разве не так?
   – О нас он ничего не знает, если тебя беспокоит это.
   – Меня не это беспокоит. Меня беспокоит то, что происходит вокруг. Между прочим, Дженни считает, что забеременела от него.
   – Я знаю. Ну и что? Из Дики выйдет отличный отец.
   – Возможно… А Джанни забеременела от Лестера. Они скрываются в здании суда. Бобби Ли кажется, что он влюблен в Нелли. Джуниор имеет виды на Билли Энн, которая все еще замужем за Дики. Вот и ты собираешься замуж за него, даже не разведясь с Джуниором. Это уж слишком. У меня голова идет кругом. Необходимо что-то делать, и как можно скорее.
   – Ты, Дуэйн, ничего не говоришь о себе, – заметила Сюзи. – Ты только разглагольствуешь о других.
   – Да, потому что поведение других меня сводит с ума. Передо мной маячит банкротство, а тут еще по два раза на неделю женятся и разводятся.
   – А тебе что до этого? Ты в браке счастлив.
   – Я никак не пойму себя. Моя семья переехала от меня к Джейси.
   – Они вернулись, не так ли?
   – Да, но кто знает, что они снова не съедут?.. Они собираются в Италию. Мне кажется, что они вернутся, но – как знать. А может, и нет.
   Чем больше он говорил, тем сильнее возмущался. Взрослые разумные люди потеряли все нравственные ориентиры. Людей больше ничего не сдерживает. Они делают все, что взбредет им в голову, как малые дети.
   – Вы только послушайте, кто это говорит! – рассмеялась Сюзи, толкая его в бок локтем. – А мне помнится одна парочка, занимавшаяся любовью прямо под светофором. Если ты большой моралист, то как допустил такое?
   – Так случилось, потому что ты не дала мне свернуть за почту, – ответил он, прекрасно понимая, что его попытка оправдаться выглядит довольно жалкой.
   – Но ты не отказался бы снова заняться этим, если бы я предложила, а?
   – Ни за что!
   – Я думаю, что не отказался бы, – заявила Сюзи. – Я уверена на сто процентов, что не отказался, последуй от меня такое предложение.
   – Ты собираешься стать моей невесткой. Если я и решусь на такое дело, то будь уверена, никогда не признаюсь.
   Сюзи улыбнулась, но это не была та пламенная улыбка, которой она одарила Дики, нет; на ее лице он прочел удовлетворение женщины, уверенной в своих силах.
   – Я не лишусь сна даже на две минуты от того, признаешься ты в этом самому себе, Дуэйн, или нет. Я просто хочу, чтобы ты признался, что сделаешь это, если я попрошу.
   – А как Джуниор? – спросил Дуэйн, переводя разговор в другое русло. – Как он воспримет эту новость?
   – Он уже воспринял ее спокойно. Я все рассказала ему сегодня утром. Он сказал, что не собирается мешать моему счастью. Он признался, что устал от меня, мешающей его несчастью.
   Порыв ветра ворвался в кабину, разметав длинные волосы Сюзи.
   – Я старалась сделать его счастливым, но есть такой сорт людей, которые не хотят быть счастливыми. Будь спокоен, Джуниор не умрет. Он из тех, кто, на первый взгляд, не живет по-настоящему, но я уверена, что он живет – по-своему. Ни шатко ни валко он будет жить, и в один прекрасный день снова разбогатеет, когда общая ситуация улучшится.
   Они въехали в город как раз перед тем, как поток машин вот-вот должен был тронуться с площадок родео. Представление закончилось.
   – Ты останешься на танцы? – спросил он.
   Сюзи покачала головой и проговорила: «Отвези меня домой».
   До ее дома было несколько минут езды Дуэйн остановился у подъездной аллеи и выключил мотор. До них долетали слабые звуки начавшегося карнавала. Он не спешил уезжать, Сюзи тоже не выходила из машины. Она, в отличие от Дуэйна, была спокойна. К нему опять вернулось ощущение того, что все вокруг посходили с ума.
   – Дики молод, и у него в голове ветер, – наконец проговорил он. – Ты моего возраста. Ты когда-нибудь задумывалась о последствиях?
   – Ага, – ответила она. – Я задумывалась о последствиях моего возраста.
   – Он хороший парень, – продолжал Дуэйн, – но склонен разбивать сердца.
   – Замолчи, Дуэйн! Ты не обязан жалеть меня.
   – Мне будет жаль вас обоих, если с вами что-то случится.
   – Подумай лучше о себе. Ты в конце концов свихнешься, если не перестанешь заботиться обо всех вокруг. Ты не можешь заставить людей образумиться и поступать осмотрительно. Они поступают так, как им заблагорассудится. С какой стати ты должен их останавливать?
   – Я пытаюсь остановить вас с Дики, потому что считаю, что вы совершаете большую ошибку.
   – Ты поступаешь Так, потому что сам хочешь меня?
   – Не совсем так, – неуверенно ответил Дуэйн. Сюзи открыла дверь.
   – Если не совсем так, то это не твое дело, – проговорила она. – В таком случае встретимся на свадьбе после того, как каждый получит свой развод.
   – Ты никогда вся не принадлежала мне, – сказал он, чувствуя себя неуютно от ее враждебного тона. – Ты слишком любишь Дики.
   – Я влюблена в него по уши, – улыбнулась Сюзи. – Я просто старалась заставить тебя быть честным в отношении того, чего ты хочешь, но все напрасно, потому что ты не знаешь, как оставаться честным, да и, по сути, не знаешь, чего хочешь.
   Она вышла и пошла к дому, затем остановилась и вернулась к пикапу Наклонившись, коснулась губами его щеки.
   – Порядок, милый, – проговорила она. – Мне безразлично, если ты сам не знаешь, чего хочешь Я рада, что ты будешь моим свекром. Как-нибудь встретимся всеми нашими семействами Это было бы интересно.
   – Хочу надеяться, что он пробудет с тобой достаточно долго для того, чтобы такая встреча состоялась, – сказал он.
   – Дуэйн, ты зацикливаешься не на тех вещах. Необязательно, чтобы что-то красивое продолжалось сто лет.
   – Я никак не пойму, почему ты все-таки выходишь замуж. В этом нет никакой надобности. Почему бы тебе не продолжать делать то, что ты делала?
   Этот вопрос покоробил Сюзи. Она сделала шаг назад и посмотрела на него с негодованием.
   – Я жду не дождусь, когда смогу назвать тебя папой, Дуэйн, – сердито бросила она. – Ты не можешь не вести себя как отец.
   – Сюзи, я не хотел задевать твои чувства.
   – Ты не задел моих чувств. Это очень здоровые чувства. Будь у тебя такие, тебе гораздо веселее было бы на танцах.
   Она повернулась и вошла в дом.

ГЛАВА 90

   Дуэйн прибыл в здание суда, полный тревоги. Это состояние стало для него почти обычным и перманентным. За время короткой поездки от дома Сюзи он дал себе слово никогда больше не разговаривать с женщинами. Только так можно избежать пребывания в состоянии тревоги, которое почти всегда являлось результатом того, что они говорили. Случайные замечания, которые они разбрасывали направо и налево совершенно бездумно, терзали его душу часами или даже днями. Правда, и его речь могла сплошь состоять из глупых утверждений, похожих на слабые удары теннисной ракеткой справа, что никоим образом не характеризовало его как сильного игрока при словесной игре в теннис с женщинами. Те же отвечали резкими короткими ударами снизу и сверху и разящими ударами с лета – в зависимости от своего настроения.