Макмертри Ларри. Город страсти

   – Этот фильм надо было назвать «Хьюстон, Техас», – заметила она.
   Дуэйн зевнул. Он так сильно устал, что готов был в одних носках ехать домой. Сил, чтобы добраться до пикапа, у него могло бы хватить, а оказавшись в машине, уже можно было бы добраться до дома. Но сил, чтобы надеть новые ботинки, не оставалось. Надевать их было сплошным мучением.
   – Ты очень устал? – спросила Джейси, и на этот раз в ее голосе не слышалось недовольства.
   – Да.
   – Прямо через холл есть свободная спальня, – предложила Джейси. – Ты доберешься до нее?
   – Если не надевать ботинки, доберусь. Спальня была огромная, хотя и не больше, чем в его новом доме.
   – Глупо строить такие большие спальные комнаты, – пожаловался он, вставая. – Когда намотаешься за день, трудно идти по дому десять минут, чтобы добраться до кровати.
   – Сказано верно. Лично мне такая просторная комната ни к чему.
   Дуэйн нагнулся и взял свои ботинки. Джейси принялась перебирать видеокассеты.
   – Ты хочешь еще что-нибудь посмотреть? – спросил он, чувствуя себя настолько усталым, что даже не понимал, как в мире может отыскаться человек, который не чувствовал бы усталости.
   – Конечно.
   Дуэйн заковылял к двери. Утром он ударился бедром о поворотную трубу. Тогда он не обратил внимания, но сейчас нога разболелась.
   – Пожалуй, я смогу добраться до дома, – неуверенно проговорил он. – У меня может открыться второе дыхание.
   – Дуэйн, не валяй дурака. Марш по коридору в спальню! – приказала Джейси. – Забудь про второе дыхание. Я тебя не согнала бы со своей постели, сам понимаешь, но необходимо думать о ребятах.
   – О ребятах?
   – Твоих детях. Дики, Нелли и близнецах.
   – О тех, кто крадет вазелин и пишет песни о том, как поймать кайф?
   – С ними все нормально, – успокоила его Джейси. – Ничего страшного. Но они могут подумать, что это ненормально, когда их отец проводит ночь в кровати с тетей Джейси по той простой причине, что он валится с ног.
   – Непонятно, каким образом они определяют, что нормально, а что ненормально. Мне это не дано.
   – Тебе не дано, а им дано. Они молоды. Для них нормальное – значит, простое.
   Он кивнул головой и открыл дверь. Джейси встала, прошла мимо него и открыла дверь в конце холла.
   – Сюда, – сказала она. – Иди же. Всего несколько шагов.
   Он прошел по холлу, держа ботинки в руке, и вошел в пустую спальню.
   – Спокойной ночи, мой сладкий, – проговорила Джейси, закрывая за ним дверь.

ГЛАВА 54

   Дуэйн проснулся рано утром и сначала никак не мог сообразить, где он находится. Спальня, как и любая другая комната в Лос Долорес, была забита книгами. За окном он разглядел патио с бассейном. На трамплине спал Шорти. Солнце взошло и, вероятно, поднялось уже высоко. У Дуэйна было такое ощущение, словно он несколько часов переспал.
   Однако, когда он показался на кухне, там встретила его только Минерва.
   – Кто выиграл матч?
   – Какая тебе разница, если ты не следишь за бейсболом? – резко ответила Минерва.
   – Я просто проверял, как работают мои голосовые связки, Минерва, – оправдался он. – Я не пытался вложить в свои слова какой-то определенный смысл. Я вообще перестал понимать, что к чему.
   – Нет, ты не перестал и понимаешь порой очень даже хорошо, – сказала она, стыдясь, что резко, даже грубо, ответила ему. В практике Минервы такие моменты отмечались крайне редко. – Ты не хочешь выпить кофе? – продолжала она. – На тебе нет лица.
   Дуэйн и вправду чувствовал себя отвратительно. Ночью ему снилось кошмары, в которых он наталкивается на Карлу в самых невероятных местах. Одним из таких мест был аэропорт в Оклахома-сити, где он оказался только однажды.
   – Джейси встала и уехала, – доложила Минерва. – Почему люди отправляются плавать на озеро ночью – выше моего разумения. Меня и днем в него не затащить. Как Джуниор?
   – Собирается поститься.
   – По-моему, он подхватил анорексию.
   – Анорексию нельзя подхватить.
   – Вечно ты любишь спорить, – рассердилась Минерва. – Еще как можно подхватить анорексию. От лошадей и крупного рогатого скота. Если бы Джуниор оставался нефтяником, с ним бы ничего не стряслось.
   Дуэйн хотел было объяснить ей различие между анорексией и антраксом, ^[9]но потом решил, что не стоит. Минерва впервые за много лет была настроена доброжелательно, а если он примется объяснять ей, что к чему, ничего хорошего не жди.
   Часы, как ни странно, показывали только половину седьмого. Он натянул ботинки и поехал в город.
   Джейси, как и следовало ожидать, завтракала в «Молочной королеве».
   – Значит, с утра пораньше выпрыгнул из кровати, не так ли? – спросила она.
   – Конечно. Я не хочу, чтобы у детей сложилось неправильное представление об их отце.
   Джейси внимательно посмотрела на него, и по ее глазам он понял, что она несчастна.
   – Я не хотела шутить о любви, Дуэйн, – тихо проговорила она. – Сегодня я не в настроении.
   – Извини, – быстро сказал он.
   – Я понимаю, что немного пофлиртовала, но такой уж у меня характер, – пожав плечами, призналась она. Джейси на миг задумалась, дуя на свой кофе, потом добавила: – По правде говоря, это все, что осталось от моего характера… так… один лишь призрак.
   В который раз он видел перед собой разочарованную женщину, хотя совсем недавно, во время репетиции и за ужином, она была полна радости и веселья. Даже лежа на кровати, она представлялась ему женщиной, в которой жизнь била ключом, что так резко контрастировала с его апатией.
   Теперь же Джейси сама впала в апатию. Она прижала длинные пальцы к вискам, как бы пытаясь снять головную боль.
   – Болит?
   – Когда Карла вернется? – вопросом на вопрос ответила Джейси.
   – Не знаю. Возможно, сегодня. Обычно у матери она долго не задерживается.
   – Хорошо. Хочется надеяться, что сегодня.
   Ее глаза внезапно покраснели. Она резко встала и схватила свою сумочку и расческу.
   – Она мне нужна, – проговорила Джейси. Сдерживая слезы, она бросилась из кафе. Дуэйн быстро последовал за ней. Джейси остановилась у своего «мерседеса» и, продолжая плакать, принялась рыться в изящной сумочке.
   – И сумка вроде невелика, – проговорила она, – а вечно не могу найти в ней ключи, когда спешу.
   Наконец ключи отыскались, и она вскочила в машину.
   – Тебе чем-нибудь помочь? – спросил Дуэйн.
   – Нет! – отрезала Джейси. – Ты мне не нужен. Мне нужна Карла.
   Не зная, что делать, Дуэйн отступил от машины. Джейси отъехала немного от кафе и остановилась. Потом, высунувшись из окна, она сказала:
   – Я не заплатила за завтрак. Можешь заплатить, если хочешь помочь.
   – С удовольствием, – сказал Дуэйн.

ГЛАВА 55

   Уплатив за завтрак, Дуэйн отправился к себе в офис, но остановил машину в ста ярдах от теннисного корта. Люди, ехавшие по дороге, махали ему рукой. После того, как ему махнули рукой пять или шесть раз, Дуэйн осознал, что никак не реагирует на приветствие. Смутившись, он помчался на озеро и влез в свою лодку. Ему хотелось очутиться, там, где никто не махал бы ему руками.
   Медленно дрейфуя в лодке, он никак не мог отделаться от чувства тревоги. Жизнь стала совершенно ненормальной. Его семья начала распухать и расползаться в разные стороны. Благодаря нежданному вмешательству Джейси она начала формироваться в другом месте… и получалось, что им он больше не нужен. Каким-то образом недели за две Джейси удалось подружиться с Карлой и остальными членами его семьи, которые один за другим покинули его.
   Было от чего загрустить. Жена и его давняя подруга нуждались друг в друге, но ни та, ни другая как будто не нуждались в нем.
   В отдельные яркие моменты Джейси затмевала женщину его мечты. Он не раз ловил себя на том, что готов опять в нее влюбиться. Когда она снова вкусила весь ужас одиночества, он бросился к ней, желая чем-то помочь и как-то утешить.
   Однако ему дали ясно понять, что утешений ждут не от него, а от Карлы.
   Пребывая в неопределенности, Дуэйн был полон дурных предчувствий. Медленно перемещаясь по темной поверхности озера, он попытался представить, как ведут себя Карла и Джейси наедине. У Карлы было много подруг. Дуэйн подумал о том, что он особо никогда не задумывался над тем, о чем они говорят или что делают, когда оказываются вместе. Скорее всего, бегают по магазинам и покупают себе шмотки, пьют пиво или флиртуют с теми, кто рядом, решил он. Ну, еще говорят о детях или жалуются на мужчин.
   Не исключено, что между Карлой и Джейси установилась физическая связь. Неизвестно почему, но такая мысль пришла ему в голову.
   Гладь озера была усеяна иловыми черепахами, но попадались и каймановые. Мысль, что Джейси и Карла стали влюбленной парочкой, возникла и не покидала его – как и все эти черепахи, плавающие вокруг лодки.
   А если у них это серьезно?
   Он сказал себе, что думать такое про двух респектабельных женщин – верх глупости. Возможно, ничего подобного не происходит между Джейси и Карлой. Не далее как три недели назад, когда они принимали ванну, Карла особо предупредила его, чтобы он не строил какие бы то ни было догадки на ее счет.
   – А что такого? – спросил он.
   – А то, что ты ровным счетом ничего не смыслишь в женщинах, – заявила Карла. – Если ты начнешь воображать невесть что, то всем придется несладко.
   – Я всегда думал, что знал тебя, – неуверенно проговорил Дуэйн. – Как-никак, а мы женаты двадцать два года.
   – Да, кое-что ты знаешь, – согласилась Карла. – Вещей пять-шесть. Десять – в лучшем случае.
   – А сколько вещей надо знать о человеке? – спросил он и тут же пожалел о вырвавшихся словах.
   – О тебе достаточно знать три… ну четыре вещи, – со смехом ответила Карла. – Что касается меня, то миллион. Каждый день обо мне можно узнавать множество новых вещей.
   – Перечисли хотя бы некоторые, – с вызовом попросил он.
   – Они не имеют названия, Дуэйн. Это просто чувства. Они подобны тем маленьким цветам, о которых я читала в одном журнале, что распускаются на час всего лишь раз в двадцать лет. Мое маленькое чувство может распуститься однажды за всю нашу долгую супружескую жизнь, а ты будешь сидеть в двух шагах и ничего не заметишь.
   Свою тираду она произнесла довольно безрадостным голосом. В то время Дуэйн не воспринял ее серьезно. Чувство – не растение. Нет никаких оснований считать, что расцвести можно только однажды, находясь в законном браке.
   Но теперь, ощутив на собственной шкуре, как чувство неудовлетворенности жизнью, неведомое прежде, пышным цветом распускается в его душе, он понял, что Карла ничуть не преувеличивала. Он не был дураком, чтобы утверждать, что все знает о Карле. В последнее время, когда их сексуальные отношения пошли на убыль, лежа в кровати после не слишком волнующих моментов физической близости, Дуэйн смотрел на Карлу и говорил себе, что рядом с ним лежит какая-то странная женщина, которую он совсем не знает.
   Слова, высказанные Карлой в ванне, как нельзя более точно описывали сложившуюся ситуацию. Ему и вправду известны лишь отдельные, самые простые вещи в отношении жены. Тысячи сложностей ускользнули от его внимания.
   Дуэйну начало казаться, что в прошедшие недели или даже месяцы он потерял способность здраво рассуждать. Чем бы там ни занимались Карла и Джейси, он не имел права их критиковать, поскольку сам часто оказывался в кровати с женщиной, которая любила его сына.
   Он никогда не считал, что люди действительно живут так, как им следовало бы жить, хотя большую часть своей жизни он прожил, веря, что должен существовать какой-то порядок, которого бы все придерживались. И Талиа, скромному городишке, в первую очередь надлежало быть тем местом, где люди должны жить так, как им надлежит, делая обычные поправки на человеческие слабости и ошибки. Разумеется, в Талиа, стоящем вдали от искушений больших городов, надо жить, руководствуясь традиционными ценностями, во главу угла ставя свою семью и соседей, ведя более или менее упорядоченную, достойную жизнь.
   В Талиа он знал почти каждого. Он знал о них гораздо больше, чем ему того хотелось, и из узнанного становилось ясно, что старая модель жизни разбита вдребезги. От наступления денег мораль дала трещину, от их оттока она была окончательно добита. Иррациональность сейчас бурно расцветала, как бурьян после обильных дождей.
   Самое печальное заключалось в том, что никто ни от кого даже не ожидал разумного поведения. Людям было все равно, хотя отдельные личности, которые вели себя чуть лучше буйнопомешанных, почему-то ожидали от него рассудительности и даже были готовы обратиться к нему за советом в житейских делах.
   Если он и пытался намекнуть, что больше не может полагаться на собственный опыт, люди отказывались ему верить, они просто не хотели его слушать.
   Дуэйн пробыл на озере два часа, размышляя о том, что творится вокруг, беспокоясь о судьбе Карлы и Джейси, но так и не смог понять причину своего беспокойства. Он припомнил, как неуютно чувствовал себя у Джейси, не зная, как вести себя с ней. Возможно, скоро Карла станет такой же, как Джейси, и он уже не будет знать, как вести себя с ней… Вопросы… вопросы..
   Наконец Дуэйн включил мотор и направился к берегу. Становилось очень жарко. За последние три недели на небе не было ни облачка.
   Причалив к берегу, он заметил Дженевив Морган, удившую неподалеку от пристани. Сегодня у нее был выходной. Она поставила свой старый «плимут» к самому краю воды и, опустив задний борт, ловила рыбу прямо из машины. Как и Карла, Дженевив обожала водку с тоником. Ей нравилось целый день проводить на рыбалке и медленно напиваться. Чтобы солнце не било в глаза, она надела старую ковбойскую шляпу.
   – Я не вижу никакой рыбы, – сказала она, когда Дуэйн начал привязывать свою лодку.
   – Я не удил, а просто катался.
   Как ему показалось, Дженевив чуть укоризненно посмотрела на него. Он не то что не любил ее, но друзьями они не были никогда. Когда-то она встречалась с Сонни, и, наверное, никак не может простить ему драку, в которой Сонни лишился глаза. Словами Дженевив своего недовольства не выражала, но Дуэйну всегда казалось, что она желала, чтобы Сонни в жизни достиг большего, и в душе обвиняла его, Дуэйна, что у Сонни не сложилась жизнь.
   – Жаль, что у меня никогда не было лодки, – вздохнула она. – Не могла себе позволить. Мы с Дэном копили на нее, но его убили. Все деньги пошли на похороны.
   Дуэйну стало немного стыдно. В округе у многих были моторные лодки, и у него совершенно выскочило из головы, что есть те, кто хотел бы иметь моторки, но не может себе позволить такую роскошь.
   – Ты можешь в любое время брать мою, – предложил он Дженевив, – Я редко езжу на рыбалку. Только не забудь потом положить ключ под сиденье.
   – О! Мне с ней не справиться. Все эти годы я привыкла удить с берега.
   Она задумчиво взглянула на широкое темное озеро и мечтательно промолвила:
   – Всегда хочется чего-то еще. Я глядела на это озеро миллион раз и все думала, что, будь у меня моторка, то поплыла бы к центру или на другой берег и там непременно поймала бы большую рыбу…
   – Еще попадется, – заверил ее Дуэйн. – Говорят, что на западной стороне ловится лучше.
   Дженевив отпила водки с грейпфрутовым соком.
   – Если бы я поймала крупную рыбу, то от восторга непременно свалилась бы в воду и утонула. Так что лучше довольствоваться мелкой рыбешкой.
   – Лодка остается в твоем распоряжении.
   – Очень мило с твоей стороны, Дуэйн.
   – Хочешь, я покажу, как управлять ею?
   – Нет, спасибо, дорогой. Я лучше останусь со своими мечтами.
   – Как Сонни? Как по-твоему, новое лекарство помогает ему?
   Дженевив покачала головой. Видя, что она молчит, Дуэйн направился к пикапу.
   – Дуэйн, – остановила его Дженевив, – сделай так, чтобы его оставили в покое. Мне кажется, что мы с Руфью сможем ему помочь, если, конечно, ему не станет уж очень плохо. Просто у него бывают провалы памяти. Он никому не причиняет зла. Ужасно, если кто-то решит отправить его в психушку.
   Дуэйну такая мысль никогда не приходила в голову. Он даже испугался: неужели, по мнению Дженевив, дела Сонни совсем плохи? Правда, никто в Талиа не рассматривал такую возможность. Сонни оставался мэром города, справляясь со своими обязанностями.
   – Если он забывает, как обращаться с кассовым аппаратом, это еще ничего не значит, – продолжала она. – Надо сделать так, чтобы он оставался в городе. В больнице он умрет.
   – Я думаю, что до этого дело не дойдет.
   Он постоял немного на случай, если она захочет что-то еще рассказать о Сонни. Как-никак, эта женщина лучше всех знала Сонни.
   Но Дженевив ничего больше не сказала, а только молча смотрела на Дуэйна.
   – Какие мечты ты хотела бы сохранить, Дженевив? – спросил он, испытывая неловкость. Так доверительно он никогда не разговаривал с этой женщиной.
   – Одну-единственную: где-то в глубине озера плавает моя крупная рыба, которую мне не терпится поймать. Я вытащу ее на берег, положу в машину и доставлю в город. Все мужчины будут останавливаться у заправки, подходить и глазеть на нее.
   Дуэйн улыбнулся, сел в машину и уехал. По дороге в Талиа его обогнали пять пикапов. Все машины двигались с такой скоростью, что ему показалось, что он ползет еле-еле, но он успел на бамперах разглядеть наклейки: СТОЛЕТИЕ ОКРУГА ХАРДТОП.
   Он подумал, что округу потребовалось каких-то сто лет, чтобы его жители окончательно сошли с ума и впали в крайнее уныние.

ГЛАВА 56

   Дома Дуэйна ожидал крайне неприятный сюрприз: Дженет Берр, его теща. Она сидела за кухонным столом и смотрела волком на Кейси, своего старого любовника. Дженет, которой стукнуло семьдесят пять, была моложе давнего спутника жизни на каких-то полгода, но упрямо продолжала обращаться к тому, как к старику, хотя о себе говорила, что она женщина средних лет.
   Кейси, отставной начальник почтового отделения, по свирепости взгляда не уступал партнерше. Между ними на столе лежал пистолет 22-го калибра и колода карт.
   – Всем привет! – воскликнул Дуэйн, стараясь придать своему голосу нотку веселости.
   – Не делай вид, что ты рад нас видеть, – не поворачивая головы, бросила Дженет.
   – Дело в том, что вы вооружены, а я нет, – сказал Дуэйн. – Даже не знаю, рад я или не рад вас видеть.
   – Ты отлыниваешь от работы, – с ходу упрекнула она зятя. – Если я неправа, то почему моя дочь и все мои внуки перебрались неизвестно куда?
   – Им не сидится на месте.
   Джуниор Нолан, оседлавший стул, с озадаченным выражением лица следил за тем, как будут развиваться события.
   – А зачем вам оружие? – резко спросил Дуэйн.
   – Сейчас мы будем тянуть карты, – объяснила Дженет. – Тот, кто вытянет старшую, имеет право стрелять первым.
   – С какой целью?
   – Потому что мы ненавидим друг друга.
   – Я не ненавижу ее, – вступил в разговор Кейси. – Я просто ее презираю.
   Дуэйн взял пистолет, вышел из дома и с такой силой швырнул оружие, что оно исчезло в обрыве.
   – Если тебе хочется застрелить Кейси, могла бы сделать это в своем доме, – вернувшись, сказал он Дженет. – В моем доме я не потерплю сведения личных счетов.
   – Ты оставил меня без средств самообороны, – произнесла Дженет, шокированная поступком Дуэйна. – Теперь любой может войти в мой дом и изнасиловать меня.
   – Если они сделают это, то потом будут очень жалеть, – вставил шпильку Кейси.
   – Закрой свой поганый рот, – осадила его Дженет. Дуэйн почувствовал, что у него начинает болеть голова. Он услыхал шум подъезжающей машины и обрадовался, надеясь, что Бобби Ли вернулся. Дженет питала необъяснимую слабость к Бобби Ли.
   Вместо него за рулем он увидал Билли Энн. Появление молодой женщины привело его в бешенство, и еще сильнее заболела голова. Он направился к машине Билли Энн и, не говоря ни слова, вытащил ее из кабины.
   – Я приехала извиниться за свое вранье, – испуганно проговорила женщина.
   – Хорошо. Порой нам всем следует поступать правильно, – сказал Дуэйн. Он взял три пистолета с сиденья, четвертый вынул из бардачка, подошел к обрыву и кинул вниз весь арсенал, после чего возвратился к Билли Энн, которая со слезами на глазах принялась упрекать Дуэйна.
   – Это коллекционное оружие стоит больше тысячи долларов… Я же приехала извиняться.
   – Ты могла бы передумать, – возразил Дуэйн. – Сначала выстрелить, а потом принести извинения. Я уже предотвратил одну кровавую разборку, и больше испытывать судьбу у меня нет желания.
   Он вынул обойму из винтовки, лежавшей в пикапе, и ее постигла та же участь, что и пистолеты. С сознанием исполненного долга Дуэйн вернулся в дом, побрился и целый час лежал в горячей ванне, приложив пакет со льдом к вискам. У него было такое ощущение, словно его голову так плотно утрамбовали песком, что сердце еле справляется, перекачивая кровь. Когда вода в ванне остыла, он добавил горячей, ожидая, что вот-вот раздадутся выстрелы. У Билли Энн могла оказаться запасная обойма, или Дженет уговорила Джуниора дать ей винчестер, который хранился где-то в доме.
   Мало-помалу боль в голове стихла, он переоделся и пошел на кухню, чтобы съесть тарелку каши. Дженет, Кейси, Джуниор и Билли Энн играли в покер на зубочистки. Они смеялись и шутили, радуясь, как дети. Дуэйн снова разозлился, как в первый раз, когда они собирались перестрелять друг друга. Неужели не могли побезумствовать еще с часок? Он хотел было пойти пострелять по собачьей будке, но потом понял, что лишен и этого удовольствия, поскольку выбросил пять стволов и не может допустить, чтобы его самого застукали с поличным.
   Дженет, мастерски игравшая в покер, выиграла все зубочистки, однако Джуниор, Кейси и Билли Энн, по-видимому, это не огорчило.
   – Кто эта девушка, к которой перебралась на житье моя дочь со всем семейством? – спросила Дженет. – Она, случайно, не твоя бывшая подружка?
   – Не лезь не в свое дело, – огрызнулся Дуэйн, страшно недовольный тем, что Карла сбагрила на его шею тещу.
   – Не смей срывать на мне зло! – возмутилась Дженет. – Неудивительно, что с тобой никто не хочет жить под одной крышей.
   – Да помолчи ты, – нервно произнес Кейси. – Веди себя вежливо с Дуэйном.
   – Сам помолчи! Не тебя оскорбляют.
   – Не меня, но это его дом, – заметил Кейси. – Нас выкинут отсюда, если мы не будем вести себя хорошо.
   – Я не привыкла выслушивать приказания от пожилых джентльменов, – заявила ему Дженет. – Тебе сколько карт?
   – Четыре, – сказал Кейси с видом побежденного. Дуэйн, чавкая, принялся за свою кашу, не сводя глаз с Билли Энн, которая вела себя очень осмотрительно. Она совсем не походила на ту представительницу слабого пола, которая готова была открыть стрельбу, и вместе с тем она оставалась единственной представительницей прекрасного пола, перед которой его сын, Дики, испытывал страх. В это утро она была тиха, как овечка, и чем-то очень озабочена. Дуэйн подумал, что перестарался, забросив подальше оружие; с другой стороны, наличие четырех стволов и автоматической винтовки в одной машине явно указывало на то, что их обладатель склонен к насилию.
   – Передай Дики, что я по-настоящему жалею, что наговорила кучу глупостей, – сказала Билли Энн, подходя к плите за новой порцией кофе. – Я жду не дождусь, когда он вернется ко мне обратно.
   Зазвонил телефон. Дуэйн хотел, чтобы это была Карла, для которой он припас несколько задушевных слов, но оказалось, что звонит Бобби Ли.
   – Дуэйн? – раздался в трубке его осторожный голос.
   – Да, это я. А с кем я говорю?
   Дуэйн сразу пожалел о том, что попытался жалко пошутить, так как Бобби Ли воспринял это как оскорбление и замолчал. Бобби Ли был склонен к резким переменам настроения, и временами требовал осторожного обращения с собой.
   – Прости меня, пожалуйста, – быстро проговорил Дуэйн. – Я знаю, кто ты. Что там у тебя?
   – Мне кажется, что мы напали на Миссисипи.
   – Правда? – не поверил Дуэйн.
   – Я почти уверен, что мы попали в самую точку, – оживляясь, проговорил Бобби Ли.
   Новость оказалась сенсационной. Было от чего прийти в возбуждение. Самое замечательное заключалось в том, что скважина, пробуренная Бобби Ли, находилась на территории, которая по аренде принадлежала Дуэйну. В том районе это уже была пятая пробуренная скважина. Четыре предыдущие оказались безрезультатными. Если их ожидания сбудутся и они напали на Миссисипи, это будет началом возрождения. Хорошая скважина в таких песках может дать сто баррелей в день… или даже больше.
   – Надеюсь, что это не очередная твоя фантазия, – проговорил Дуэйн. – Сегодня с фантазиями ко мне лучше не приставать.
   – Да повторяю тебе – мы попали в самую точку, – ответил Бобби Ли ровным уверенным голосом, тем, который был у него тогда, когда он объявил о прибытии ливийских террористов в Талиа.
   – Сейчас буду! – бросил на ходу Дуэйн.

ГЛАВА 57

   Бобби Ли не лгал. Через два часа Дуэйн убедился, что он наткнулся на самую богатую в своей жизни скважину. Ему не терпелось поскорее опустить трубы и подключить насос. Если Бобби Ли по обыкновению пребывал в тоске, то у Дуэйна от возбуждения кружилась голова.
   У него появились фантазии, фантазии избежать банкротства, рассчитаться с долгами, даже снова разбогатеть. Что если скважина начнет давать двести баррелей в день? Что если в Миссисипи пробурить еще две-три скважины, уже точно зная, где это надо делать? Весь день его мозг работал, как кассовый аппарат, умножая текущую цену барреля нефти на двести, четыреста и шестьсот, а потом перемножая полученные цифры на триста шестьдесят пять (по числу дней в году) и убеждаясь, что только при таком раскладе он оказывается в выигрыше.