Страница:
— Тише! Не так громко. — Кассандра огляделась по сторонам.
— Прости, но это так забавно!
— Я не лгу, — Кассандра дотронулась до лица парнишки и развернула его к себе. — Я и в самом деле королева Кассандра. Я была заперта в этом проклятом замке целых шестнадцать лет и осталась такой же юной, как прежде, благодаря вот этому! — Она вытащила из-под плаща Око Господа. Оно сердито сверкнуло алым огнем, осветив изумленное лицо Гилвина.
— Что?… — Гилвин потянулся за Оком, но не стал до него дотрагиваться. — Оно мне знакомо. Я его уже видел…
Кассандра замерла.
— Видел? Где?
Гилвин покачал головой.
— Нет, такого не может быть, — его пальцы осторожно пробежали по амулету.
— Ты сказал, что видел его раньше? Другой амулет, похожий на этот?
— Нет, — отрезал Гилвин, убирая руку.
— Гилвин, пожалуйста, скажи мне правду. Ты видел похожий амулет…
— Правду? — он хихикнул, и это не вязалось с окружающим местом. — Почему я должен что-то говорить тебе? Кто ты такая, если по правде?
Огорченная, Кассандра поднялась на ноги.
— Я королева Кассандра, черт побери!
— Королева Кассандра — старуха. Она старая карга, это знает каждый горожанин, — нахмурившись, Гилвин рассматривал собеседницу. — Как же ты можешь быть ею?
— Благодаря этому амулету, — Кассандра снова уселась на скамью, помахав амулетом у его носа. — Это Око Господа. Оно хранит мою молодость, делает так, чтобы болезнь не убила меня.
— О чем ты толкуешь?
— Гилвин, мне тридцать два года. Шестнадцать лет назад, примерно тогда, когда ты родился, я вышла за Акилу. Мы были женаты всего несколько месяцев, когда я тяжело заболела. Болезнь прогрессировала, и это оказался рак.
— Быть такого не может, — проронил Гилвин. — Как же так?
Амулет висел на золотой цепочке. Кассандра поднесла его к лицу юноши.
— Посмотри на него, Гилвин. Это магия. Она спасает меня. Я не верила, что магия существует, пока Акила не принес мне этот амулет. Но она еще как существует. Я не лгу тебе, я королева Кассандра.
Слишком потрясенный, чтобы говорить, Гилвин переводил взгляд с амулета на ее прекрасное гладкое лицо. Казалось, язык его прилип к гортани. Когда же он заговорил, то даже заикался:
— Вот почему с тобой была слепая служанка, — протянул он, начиная понимать. — Она еще называла тебя «госпожой».
— Верно. И поэтому я должна была встретиться с тобой тайно и наедине. Я не могла рисковать, чтобы Акила или еще кто-нибудь увидел меня.
— Ничего не понимаю, — сказал Гилвин. — Если ты королева, значит, можешь ходить, куда хочешь.
— Хотела бы я, чтобы так оно и было, — вздохнула Кассандра. — Но я несвободна. Амулет держит меня в плену. — Она бросила взгляд на башню, ставшую ее тюрьмой. Пожалуй, Гилвин должен знать всю правду. — Ты готов выслушать долгую историю?
Тот кивнул.
— Хорошо. Тогда слушай и не перебивай.
И Гилвин стал слушать, а лунный свет падал на его широко раскрытые глаза, когда Кассандра начала свою удивительную повесть. Она рассказала ему о коротком знакомстве с Акилой, о том, как она желала выйти за него и покинуть дом, где властвовали сестры. Сказала, что была больна еще до встречи с Акилой и скрывала это от него. Но потом болезнь усилилась, она жестоко страдала и была при смерти. Надежды не оставалось, пока Фиггис не пришел к Акиле с необыкновенными известиями.
— Фиггис? — поразился Гилвин. — И что же он рассказал?
— Он нашел амулет, — ответила Кассандра, покачав амулет на цепочке. — Он узнал о нем из одной книги, рассказал Акиле об этом, и мой муж согласился отпустить старика на поиски. Амулет назывался Око Господа. Именно он хранит мою молодость и жизнь. В Джадоре должно было быть два амулета, но Фиггис нашел лишь один. Акила ищет второй все эти годы. А теперь думает, что нашел его.
Гилвин состроил гримасу.
— Так вот почему Фиггис так занят. Он пытается найти второй амулет.
Кассандра кивнула.
— Несколько дней назад Фиггис пришел в Лайонкип и сказал Акиле, будто обнаружил второе Око. Он считает, что оно в Гримхольде.
— В Гримхольде, — эхом отозвался Гилвин. — Наконец-то до меня дошло!
— Что ты имеешь в виду?
— Мегал… Я хотел сказать, Кассандра… — он покраснел. — Миледи…
Кассандра улыбнулась.
— Ничего, Гилвин, называй меня как удобно.
— Миледи, генерал Трагер явился в библиотеку пару дней назад. Он хотел поговорить с Фиггисом. Я подслушал их беседу о Гримхольде и некоем вторжении. Фиггис был расстроен, но ничего не стал рассказывать мне.
— Я уверена, он и не станет, — подхватила Кассандра. — Его задание слишком важно для Акилы. Он не стал бы рисковать. Он занят поисками второго Ока.
— Но зачем? — он указал на амулет. — Он такой же, как этот? Он тоже сохранит ему молодость?
— Да, но это еще не все, — в голосе Кассандры зазвучала печаль. — Акила безумен. Ты не знал этого, Гилвин?
Гилвин пожал плечами.
— Я слышал об этом. Но Фиггис считает его добрым человеком.
— Что ж, пожалуй, можно и так сказать. Давным-давно он действительно был таковым. Но годы сильно изменили его. Власть сделала его безумным. Он хочет отыскать второе Око, чтобы мы с ним жили вечно, только мы двое.
— Я все еще не могу понять. Он же и так с тобой, разве нет? Ведь он твой муж.
Кассандра улыбнулась. Она почти забыла о проклятье.
— Ты прав лишь отчасти, Гилвин. Я жена Акилы. Но он не может смотреть на меня, ибо думает, что амулет содержит проклятье.
Глаза парня расширились от изумления.
— Проклятье?
— Да, — рассмеялась Кассандра. — Это великое и страшное проклятье Ока. Самый большой фарс, какой я знаю!
Гилвин занервничал.
— Да нет, не бойся меня. Я не обижу и мухи, как и этот чертов амулет. Но я не такова, какой меня описывают слухи, ты же видишь. Считается, что на меня нельзя смотреть ни одному человеку. Это разрушит чары амулета. Вот в чем состоит проклятье!
— Нельзя смотреть? Но я же смотрел на тебя! В ту первую ночь, когда увидел.
— Да! Разве ты не помнишь, как я была счастлива, когда поняла, что проклятье не действует? Но я не могла никому сказать об этом. Акила жаждет быть со мной, а я не готова этого вынести. Ты единственный, кто смотрел на меня за шестнадцать лет, милый Гилвин.
— О Небо, — прошептал юноша. — Не знаю, что и подумать. Все считают тебя просто старой каргой!
Кассандра гордо усмехнулась.
— Ошибочные слухи, скажем так.
Гилвин рассмеялся. Кассандре очень нравился этот молодой человек. И ей нужна была его помощь. Но он явно что-то не договаривает.
— Гилвин, когда ты увидел мой амулет, ты сказал, что видел его раньше, — Кассандра нежно улыбнулась, пытаясь сыграть на возникшем между ними доверии. — Я все рассказала тебе. А теперь ты должен сделать то же самое. Где ты видел такой амулет?
Парень отвернулся, осматривая темный сад.
— Мне нельзя говорить об этом. Я обещал, что буду молчать. Но несколько дней назад я встретил женщину, на которой был такой же амулет. Это было в Коте, поздно ночью. Я шел домой и какие-то мужчины напали на меня. Они хотели отобрать кольцо, которое я купил тебе.
Сердце Кассандры растаяло.
— О, Гилвин, мне так жаль.
— Не стоит. Женщина с амулетом спасла меня. С ней был мужчина, гигантский — настоящий монстр. Амулет светился, когда она колдовала.
— Колдовала? Ты сам это видел?
— Так она и спасла меня. Сейчас мне трудно об этом вспоминать. Но она помогла мне. Я знаю, это так, — его глаза сузились. — Она использовала амулет.
— Гилвин, пожалуйста. Ты должен вспомнить.
— Но я не могу. Я пытался, но это все, что вспомнилось.
Кассандра откинулась назад.
— Ну, хорошо, — сказала она, не уверенная, можно ли верить парню. Он не был похож на лжеца, но Фиггис-то считает, что второе Око — в Гримхольде. Почему же женщина из Кота носит его?
— Жаль, что я плохо знаю этот миф, — вздохнула она. — Что это за женщина, хотела бы я знать!
— Ведьма из Гримхольда, — улыбнулся Гилвин.
Они переглянулись, не в силах поверить в такое.
— Но этого просто не может быть, — заявила Кассандра. — Все это лишь легенда.
— Разве? — Гилвин не сводил глаз с амулета. — Кое-кто до сих пор жив вот уже шестнадцать лет, и все благодаря волшебству, разве не так?
— Да, — ответила Кассандра. — Пожалуй, что так. Но если ведьма здесь, в Коте, то вторжение армии Акилы лишено смысла. Мы должны остановить его, Гилвин. Должны предупредить джадори об опасности.
— Мы? — Гилвин даже попятился назад. — Так вот почему ты позвала меня сюда?
— Ты нужен мне, Гилвин. Я не справлюсь одна. Мне нужно вырваться отсюда и рассказать джадори о надвигающейся беде. Ты должен помочь мне.
— Но я всего лишь мальчишка, — запротестовал Гилвин. Он поднял руку со сросшимися пальцами. — И со мной не все в порядке. Как я могу помочь?
Кассандра взяла его за искалеченную руку и подержала: от этого жеста сердце Гилвина растаяло.
— Ты можешь делать все то же, что и остальные ребята, Гилвин. И ты единственный, кому я могу доверять. Ты нужен мне, чтобы кое-кого найти.
— Кого? — с подозрением спросил Гилвин.
— Ты слышал о Бронзовом Рыцаре?
— Да. Это капитан Лукьен.
Звук его имени вызвал у Кассандры улыбку.
— Верно. Лукьен. До того, как меня заперли здесь, он был очень близок мне. Если ты отыщешь его, он нам поможет. Ты приведешь его сюда, а потом мы с ним поедем в Джадор.
— Но как мне его найти? Его здесь не было долгие годы, со дня изгнания. Никто не знает, где он сейчас.
Любопытство Кассандры возросло.
— А откуда ты так много о нем знаешь?
— Я читал, миледи. Много читал. Когда я был младше, то хотел быть королевским гвардейцем, как Лукьен. Но — взгляни на меня.
Кассандра кивнула.
— Понимаю.
— Не уверен в этом, миледи. Лукьен исчез уже давно. Он может быть мертв.
— Твоя правда. Но я так не думаю. Лукьен — находчивый человек. Я точно знаю: он жив, — Кассандра склонилась ближе к юноше. — И уверена, Фиггис знает о его местонахождении.
— Фиггис? Почему бы ему это знать?
— Потому что Лукьен ездил в Джадор за первым амулетом, — сказала Кассандра. — Они были там вместе с Трагером шестнадцать лет назад, перед тем, как Лукьена изгнали.
— Ты шутишь! Фиггис ездил в Джадор?
— Ездил. Он был тогда весьма шустрым, твой наставник. А еще он был экспертом по Джадору. И остался им, я уверена. Он никогда не делился с тобой ничем подобным, ибо это великая тайна. Только горстка людей знает про мой амулет и так называемое проклятье. Фиггис — один из них.
— Не могу поверить. Он ни словом не обмолвился со мной насчет всего этого, — Гилвин выглядел разочарованным.
— Не стоит обвинять Фиггиса, мой друг. Акила заставил его поклясться, что он никому не скажет про амулеты. Но Акила говорит, что Фиггис все еще в форме. Если кто и может отыскать Лукьена, так только он.
— Не знаю, — протянул Гилвин. Он закусил губу, словно ребенок — так часто делал Акила. — Если я попрошу Фиггиса, он узнает, что я сбежал из библиотеки. И может вообще все отрицать.
— Попроси его. И, если ты заговоришь с ним, то узнаешь: я не солгала тебе.
Гилвин ничего не сказал. Он даже не смотрел ей в глаза. Кассандра понимала: парень напуган, и не только тем, что придется исповедоваться Фиггису. Она придвинулась к нему, и их тела соприкоснулись. От ее близости у Гилвина закружилась голова.
— Гилвин, ты моя единственная надежда, — мягко проговорила Кассандра. — Я не могу сама отправиться в библиотеку, не могу также послать Джансиз или других слуг за Лукьеном. Это должен быть ты. — Она улыбнулась, надеясь повлиять на парнишку. — Пожалуйста, Гилвин. Разве ты не поможешь мне?
Гилвин медленно встал и посмотрел на небо.
— Уже поздно. Я должен идти.
Но он не уходил. Вместо этого рассматривал звезды, а в голове вертелись слова Кассандры.
— Гилвин? Ты поможешь мне?
Он не отвечал.
— Попроси Фиггиса, — настаивала Кассандра. — Он скажет тебе правду. Он поможет тебе найти Лукьена. А я заплачу за все расходы, каковы бы они ни были. Тебе не нужно будет беспокоиться о деньгах. — Она в отчаянии поднялась и подошла к нему. — Пожалуйста, Гилвин. Это не ради меня, это ради джадори. Они мирный народ. А ты знаешь: Трагер не пощадит их. Ты единственный можешь им помочь.
Гилвин посмотрел вниз, на свою руку. С его губ сорвался тяжелый вздох.
— Не знаю, что за защитник из меня выйдет, миледи, но помогу, чем могу.
31
— Прости, но это так забавно!
— Я не лгу, — Кассандра дотронулась до лица парнишки и развернула его к себе. — Я и в самом деле королева Кассандра. Я была заперта в этом проклятом замке целых шестнадцать лет и осталась такой же юной, как прежде, благодаря вот этому! — Она вытащила из-под плаща Око Господа. Оно сердито сверкнуло алым огнем, осветив изумленное лицо Гилвина.
— Что?… — Гилвин потянулся за Оком, но не стал до него дотрагиваться. — Оно мне знакомо. Я его уже видел…
Кассандра замерла.
— Видел? Где?
Гилвин покачал головой.
— Нет, такого не может быть, — его пальцы осторожно пробежали по амулету.
— Ты сказал, что видел его раньше? Другой амулет, похожий на этот?
— Нет, — отрезал Гилвин, убирая руку.
— Гилвин, пожалуйста, скажи мне правду. Ты видел похожий амулет…
— Правду? — он хихикнул, и это не вязалось с окружающим местом. — Почему я должен что-то говорить тебе? Кто ты такая, если по правде?
Огорченная, Кассандра поднялась на ноги.
— Я королева Кассандра, черт побери!
— Королева Кассандра — старуха. Она старая карга, это знает каждый горожанин, — нахмурившись, Гилвин рассматривал собеседницу. — Как же ты можешь быть ею?
— Благодаря этому амулету, — Кассандра снова уселась на скамью, помахав амулетом у его носа. — Это Око Господа. Оно хранит мою молодость, делает так, чтобы болезнь не убила меня.
— О чем ты толкуешь?
— Гилвин, мне тридцать два года. Шестнадцать лет назад, примерно тогда, когда ты родился, я вышла за Акилу. Мы были женаты всего несколько месяцев, когда я тяжело заболела. Болезнь прогрессировала, и это оказался рак.
— Быть такого не может, — проронил Гилвин. — Как же так?
Амулет висел на золотой цепочке. Кассандра поднесла его к лицу юноши.
— Посмотри на него, Гилвин. Это магия. Она спасает меня. Я не верила, что магия существует, пока Акила не принес мне этот амулет. Но она еще как существует. Я не лгу тебе, я королева Кассандра.
Слишком потрясенный, чтобы говорить, Гилвин переводил взгляд с амулета на ее прекрасное гладкое лицо. Казалось, язык его прилип к гортани. Когда же он заговорил, то даже заикался:
— Вот почему с тобой была слепая служанка, — протянул он, начиная понимать. — Она еще называла тебя «госпожой».
— Верно. И поэтому я должна была встретиться с тобой тайно и наедине. Я не могла рисковать, чтобы Акила или еще кто-нибудь увидел меня.
— Ничего не понимаю, — сказал Гилвин. — Если ты королева, значит, можешь ходить, куда хочешь.
— Хотела бы я, чтобы так оно и было, — вздохнула Кассандра. — Но я несвободна. Амулет держит меня в плену. — Она бросила взгляд на башню, ставшую ее тюрьмой. Пожалуй, Гилвин должен знать всю правду. — Ты готов выслушать долгую историю?
Тот кивнул.
— Хорошо. Тогда слушай и не перебивай.
И Гилвин стал слушать, а лунный свет падал на его широко раскрытые глаза, когда Кассандра начала свою удивительную повесть. Она рассказала ему о коротком знакомстве с Акилой, о том, как она желала выйти за него и покинуть дом, где властвовали сестры. Сказала, что была больна еще до встречи с Акилой и скрывала это от него. Но потом болезнь усилилась, она жестоко страдала и была при смерти. Надежды не оставалось, пока Фиггис не пришел к Акиле с необыкновенными известиями.
— Фиггис? — поразился Гилвин. — И что же он рассказал?
— Он нашел амулет, — ответила Кассандра, покачав амулет на цепочке. — Он узнал о нем из одной книги, рассказал Акиле об этом, и мой муж согласился отпустить старика на поиски. Амулет назывался Око Господа. Именно он хранит мою молодость и жизнь. В Джадоре должно было быть два амулета, но Фиггис нашел лишь один. Акила ищет второй все эти годы. А теперь думает, что нашел его.
Гилвин состроил гримасу.
— Так вот почему Фиггис так занят. Он пытается найти второй амулет.
Кассандра кивнула.
— Несколько дней назад Фиггис пришел в Лайонкип и сказал Акиле, будто обнаружил второе Око. Он считает, что оно в Гримхольде.
— В Гримхольде, — эхом отозвался Гилвин. — Наконец-то до меня дошло!
— Что ты имеешь в виду?
— Мегал… Я хотел сказать, Кассандра… — он покраснел. — Миледи…
Кассандра улыбнулась.
— Ничего, Гилвин, называй меня как удобно.
— Миледи, генерал Трагер явился в библиотеку пару дней назад. Он хотел поговорить с Фиггисом. Я подслушал их беседу о Гримхольде и некоем вторжении. Фиггис был расстроен, но ничего не стал рассказывать мне.
— Я уверена, он и не станет, — подхватила Кассандра. — Его задание слишком важно для Акилы. Он не стал бы рисковать. Он занят поисками второго Ока.
— Но зачем? — он указал на амулет. — Он такой же, как этот? Он тоже сохранит ему молодость?
— Да, но это еще не все, — в голосе Кассандры зазвучала печаль. — Акила безумен. Ты не знал этого, Гилвин?
Гилвин пожал плечами.
— Я слышал об этом. Но Фиггис считает его добрым человеком.
— Что ж, пожалуй, можно и так сказать. Давным-давно он действительно был таковым. Но годы сильно изменили его. Власть сделала его безумным. Он хочет отыскать второе Око, чтобы мы с ним жили вечно, только мы двое.
— Я все еще не могу понять. Он же и так с тобой, разве нет? Ведь он твой муж.
Кассандра улыбнулась. Она почти забыла о проклятье.
— Ты прав лишь отчасти, Гилвин. Я жена Акилы. Но он не может смотреть на меня, ибо думает, что амулет содержит проклятье.
Глаза парня расширились от изумления.
— Проклятье?
— Да, — рассмеялась Кассандра. — Это великое и страшное проклятье Ока. Самый большой фарс, какой я знаю!
Гилвин занервничал.
— Да нет, не бойся меня. Я не обижу и мухи, как и этот чертов амулет. Но я не такова, какой меня описывают слухи, ты же видишь. Считается, что на меня нельзя смотреть ни одному человеку. Это разрушит чары амулета. Вот в чем состоит проклятье!
— Нельзя смотреть? Но я же смотрел на тебя! В ту первую ночь, когда увидел.
— Да! Разве ты не помнишь, как я была счастлива, когда поняла, что проклятье не действует? Но я не могла никому сказать об этом. Акила жаждет быть со мной, а я не готова этого вынести. Ты единственный, кто смотрел на меня за шестнадцать лет, милый Гилвин.
— О Небо, — прошептал юноша. — Не знаю, что и подумать. Все считают тебя просто старой каргой!
Кассандра гордо усмехнулась.
— Ошибочные слухи, скажем так.
Гилвин рассмеялся. Кассандре очень нравился этот молодой человек. И ей нужна была его помощь. Но он явно что-то не договаривает.
— Гилвин, когда ты увидел мой амулет, ты сказал, что видел его раньше, — Кассандра нежно улыбнулась, пытаясь сыграть на возникшем между ними доверии. — Я все рассказала тебе. А теперь ты должен сделать то же самое. Где ты видел такой амулет?
Парень отвернулся, осматривая темный сад.
— Мне нельзя говорить об этом. Я обещал, что буду молчать. Но несколько дней назад я встретил женщину, на которой был такой же амулет. Это было в Коте, поздно ночью. Я шел домой и какие-то мужчины напали на меня. Они хотели отобрать кольцо, которое я купил тебе.
Сердце Кассандры растаяло.
— О, Гилвин, мне так жаль.
— Не стоит. Женщина с амулетом спасла меня. С ней был мужчина, гигантский — настоящий монстр. Амулет светился, когда она колдовала.
— Колдовала? Ты сам это видел?
— Так она и спасла меня. Сейчас мне трудно об этом вспоминать. Но она помогла мне. Я знаю, это так, — его глаза сузились. — Она использовала амулет.
— Гилвин, пожалуйста. Ты должен вспомнить.
— Но я не могу. Я пытался, но это все, что вспомнилось.
Кассандра откинулась назад.
— Ну, хорошо, — сказала она, не уверенная, можно ли верить парню. Он не был похож на лжеца, но Фиггис-то считает, что второе Око — в Гримхольде. Почему же женщина из Кота носит его?
— Жаль, что я плохо знаю этот миф, — вздохнула она. — Что это за женщина, хотела бы я знать!
— Ведьма из Гримхольда, — улыбнулся Гилвин.
Они переглянулись, не в силах поверить в такое.
— Но этого просто не может быть, — заявила Кассандра. — Все это лишь легенда.
— Разве? — Гилвин не сводил глаз с амулета. — Кое-кто до сих пор жив вот уже шестнадцать лет, и все благодаря волшебству, разве не так?
— Да, — ответила Кассандра. — Пожалуй, что так. Но если ведьма здесь, в Коте, то вторжение армии Акилы лишено смысла. Мы должны остановить его, Гилвин. Должны предупредить джадори об опасности.
— Мы? — Гилвин даже попятился назад. — Так вот почему ты позвала меня сюда?
— Ты нужен мне, Гилвин. Я не справлюсь одна. Мне нужно вырваться отсюда и рассказать джадори о надвигающейся беде. Ты должен помочь мне.
— Но я всего лишь мальчишка, — запротестовал Гилвин. Он поднял руку со сросшимися пальцами. — И со мной не все в порядке. Как я могу помочь?
Кассандра взяла его за искалеченную руку и подержала: от этого жеста сердце Гилвина растаяло.
— Ты можешь делать все то же, что и остальные ребята, Гилвин. И ты единственный, кому я могу доверять. Ты нужен мне, чтобы кое-кого найти.
— Кого? — с подозрением спросил Гилвин.
— Ты слышал о Бронзовом Рыцаре?
— Да. Это капитан Лукьен.
Звук его имени вызвал у Кассандры улыбку.
— Верно. Лукьен. До того, как меня заперли здесь, он был очень близок мне. Если ты отыщешь его, он нам поможет. Ты приведешь его сюда, а потом мы с ним поедем в Джадор.
— Но как мне его найти? Его здесь не было долгие годы, со дня изгнания. Никто не знает, где он сейчас.
Любопытство Кассандры возросло.
— А откуда ты так много о нем знаешь?
— Я читал, миледи. Много читал. Когда я был младше, то хотел быть королевским гвардейцем, как Лукьен. Но — взгляни на меня.
Кассандра кивнула.
— Понимаю.
— Не уверен в этом, миледи. Лукьен исчез уже давно. Он может быть мертв.
— Твоя правда. Но я так не думаю. Лукьен — находчивый человек. Я точно знаю: он жив, — Кассандра склонилась ближе к юноше. — И уверена, Фиггис знает о его местонахождении.
— Фиггис? Почему бы ему это знать?
— Потому что Лукьен ездил в Джадор за первым амулетом, — сказала Кассандра. — Они были там вместе с Трагером шестнадцать лет назад, перед тем, как Лукьена изгнали.
— Ты шутишь! Фиггис ездил в Джадор?
— Ездил. Он был тогда весьма шустрым, твой наставник. А еще он был экспертом по Джадору. И остался им, я уверена. Он никогда не делился с тобой ничем подобным, ибо это великая тайна. Только горстка людей знает про мой амулет и так называемое проклятье. Фиггис — один из них.
— Не могу поверить. Он ни словом не обмолвился со мной насчет всего этого, — Гилвин выглядел разочарованным.
— Не стоит обвинять Фиггиса, мой друг. Акила заставил его поклясться, что он никому не скажет про амулеты. Но Акила говорит, что Фиггис все еще в форме. Если кто и может отыскать Лукьена, так только он.
— Не знаю, — протянул Гилвин. Он закусил губу, словно ребенок — так часто делал Акила. — Если я попрошу Фиггиса, он узнает, что я сбежал из библиотеки. И может вообще все отрицать.
— Попроси его. И, если ты заговоришь с ним, то узнаешь: я не солгала тебе.
Гилвин ничего не сказал. Он даже не смотрел ей в глаза. Кассандра понимала: парень напуган, и не только тем, что придется исповедоваться Фиггису. Она придвинулась к нему, и их тела соприкоснулись. От ее близости у Гилвина закружилась голова.
— Гилвин, ты моя единственная надежда, — мягко проговорила Кассандра. — Я не могу сама отправиться в библиотеку, не могу также послать Джансиз или других слуг за Лукьеном. Это должен быть ты. — Она улыбнулась, надеясь повлиять на парнишку. — Пожалуйста, Гилвин. Разве ты не поможешь мне?
Гилвин медленно встал и посмотрел на небо.
— Уже поздно. Я должен идти.
Но он не уходил. Вместо этого рассматривал звезды, а в голове вертелись слова Кассандры.
— Гилвин? Ты поможешь мне?
Он не отвечал.
— Попроси Фиггиса, — настаивала Кассандра. — Он скажет тебе правду. Он поможет тебе найти Лукьена. А я заплачу за все расходы, каковы бы они ни были. Тебе не нужно будет беспокоиться о деньгах. — Она в отчаянии поднялась и подошла к нему. — Пожалуйста, Гилвин. Это не ради меня, это ради джадори. Они мирный народ. А ты знаешь: Трагер не пощадит их. Ты единственный можешь им помочь.
Гилвин посмотрел вниз, на свою руку. С его губ сорвался тяжелый вздох.
— Не знаю, что за защитник из меня выйдет, миледи, но помогу, чем могу.
31
Знакомое жужжание машины наполнило помещение, когда Гилвин подошел к залу каталога. Как всегда в последнее время, библиотека была закрыта, а масляные светильники притушены. Хозяйка Делла уже покончила с делами и отдыхала. Гилвин прошел мимо ее комнаты и заметил, что женщина блаженствует с чашкой чая, поместив натруженные ноги на кресло; на лице ее застыла усталая улыбка. Вначале Гилвин поискал Фиггиса в его кабинете, но там никого не оказалось. Парень подумал минуту и сообразил, где может находиться наставник. И теперь он стоял возле зала каталога, прислушиваясь к шуму машины. Дверь была приоткрыта; Фиггис склонился над столом, с безумным видом расшифровывая какие-то знаки при тусклом свете свечи. Он выглядел чудовищно усталым. И не слышал, как подошел Гилвин. Погружаясь в работу, Фиггис выглядел так же, как любой одержимый наукой. Гилвин почувствовал боль, понимая, чем занят его учитель.
— Фиггис, мне нужно поговорить с тобой, — сказал он.
Это озадачило старика. Он оторвался от работы, вперил в юношу взгляд налитых кровью глаз и прохрипел:
— Я занят.
— Прости, но это очень важно.
— Не сейчас, — сердито отвечал Фиггис, отвернувшись к своим книгам. Каталог продолжал жужжать. Фиггис увлеченно писал, не обращая внимания на Гилвина, появившегося за его спиной.
— Ступай в свою комнату. Сегодня ты мне не понадобишься.
Перед тем, как Гилвин покинул королеву Кассандру, она дала ему записку, адресованную Лукьену, бережно сложенную и скрепленную восковой печатью. Гилвин достал записку из кармана штанов и бросил ее на стол.
— Что это? — спросил Фиггис.
Но спустя пару секунд рассмотрел печать. Увидев знак Лиирии, на печати, он сжал губы.
Глаза старика переходили с записки на Гилвина и обратно. На его лице отразилась тень раскаяния.
— Отгадай, от кого это, — молвил Гилвин.
Фиггис, казалось, потерял дар речи. Лишь два человека могли использовать семейную королевскую печать Лиирии, и кто-то из них в беде. Фиггис взял в руки записку, не вскрывая ее.
— Скажи, тебе дал ее король Акила? — мягко спросил он.
— Нет. Попробуй еще раз.
Фиггис немедленно встал и закрыл дверь. Теперь комнату освещало лишь слабое пламя свечи.
— Скажи, откуда ты ее взял?
— Ты же знаешь, откуда, Фиггис. Я был в Лайонкипе.
— Так это не Акила?
— Нет, не Акила.
Но Фиггис все еще отказывался поверить в собственные предположения.
— Тогда кто же? Один из людей короля? Может быть, Трагер?
— Фиггис, это была женщина, — обрушил на него правду Гилвин. — Королева Кассандра.
Фиггис выглядел так, словно его ударило молнией.
— Великое Небо… — Он прислонился к двери, глядя на Гилвина сквозь туман в глазах. — Но каким образом?
— Я встречался с ней. Видел ее в ночь лунного затмения и потом разговаривал с ней. Она все мне рассказала, Фиггис.
Фиггис не мог поверить ушам.
— Ты смотрел на нее?
Гилвин кивнул.
— Нет никакого проклятия, — просто сказал он. Потом вздохнул, и этот вздох выдал всю его боль и смятение. — Ох, Фиггис. Почему же ты ничего не рассказал мне?
Старик не отвечал. Он не спускал глаз с записки.
— Не могу поверить, — шептал он. — Никакого проклятия.
Гилвин почувствовал укол жалости к наставнику. Ошеломляющая новость заставила Фиггиса побледнеть. Гилвин подошел и взял старика за руку, бережно усадив его в кресло. Они вместе положили послание Кассандры на стол.
— Оно адресовано не тебе, — объяснил Гилвин. — Кассандра написала его кое-кому другому.
Фиггис удивленно посмотрел на него.
— Кому же?
— Я скажу, но не сейчас. Вначале, я хочу знать, правду ли она рассказала мне. Королева утверждает, что ты все знаешь, Фиггис. Говорит, ты все объяснишь мне и сможешь доказать правдивость ее рассказа. — Гилвин присел на краешек стола. — Но мне уже не нужны доказательства. Я вижу, что все это правда, судя по одному лишь твоему виду.
— Это было тайной, Гилвин. Я поклялся Акиле, что никогда никому не расскажу об этом, — голос старика звучал тише, чем потрескивание свечи, как будто он совершал самое важное в своей жизни признание. — Если бы я рассказал тебе — или кому другому — Кассандра оказалась бы в беде.
— Поэтому ты допустил такой ход событий? — спросил Гилвин. — Позволил королю держать ее взаперти, точно узницу? Позволил жителям Кота считать ее старой каргой?
— Не тебе меня обвинять, — резко бросил Фиггис. — Иного пути не было. Никто из нас не думал, что это затянется так надолго. Мы считали…
Фиггис замолчал на полуслове, но Гилвин понял, о чем он умолчал.
— Я знаю про амулеты, Фиггис. Королева Кассандра показала мне тот, который она носит. И сказала, что ты искал другой амулет шестнадцать лет.
Старик захихикал.
— Ее история завораживает, не так ли? Что ж, должен признаться, все это правда до последнего слова. Она не лжет, Гилвин. Она королева. И теперь, вероятно, она уже все сказала остальным.
— Нет. Я единственный, с кем она видится. Она общается со мной, потому что ей нужна моя помощь.
— Я уверен, ей нужна твоя помощь для побега, верно? Эта записка — кому-то ее нужно передать?
Гилвин улыбнулся.
— Фиггис, это не то, что ты думаешь.
— О, я уверен в этом. Понимаешь ли, мне все известно о Кассандре. Я ждал этого дня шестнадцать лет. Мне даже не нужно читать эту записку, чтобы узнать, что в ней. Она для Лукьена, не так ли?
Гилвин был потрясен способностью старика к ясновидению.
— Откуда ты знаешь?
— Хм, интересно, насколько королева доверяет тебе, Гилвин? Она рассказала тебе о Лукьене?
— Да. Сказала, что его изгнали из города, но я это уже знал. И сказала, будто вы с ним ездили в Джадор за амулетом. Она называла этот амулет Оком Господа. Это правда, Фиггис? Вы с Лукьеном действительно были в Джадоре?
— Да, хочешь верь, хочешь, нет, — усмехнулся наставник. — Я был тогда много моложе и в гораздо лучшей форме. А что еще она рассказывала тебе? Говорила, что они с Лукьеном были любовниками?
Брови Гилвина взлетели вверх.
— Любовниками? Она сказала, что они были друзьями.
— Именно из-за этого Лукьена изгнали из города, — объяснил Фиггис. — Он влюбился в Кассандру, а она — в него. Когда Акила обнаружил правду, она разбила его сердце. И навсегда изменила его. Некоторые люди считают, будто тяжесть правления свела его с ума. Но это не так. Он мог вынести все, если бы Лукьен и Кассандра вели себя иначе. Он любил их обоих, а они предали его. Вот почему он стал таким, какой есть.
В голосе Фиггиса звучала неподдельная грусть. Гилвин придвинулся ближе.
— Почему же ты мне этого не рассказывал? — спросил он. — Тебе следовало доверять мне. Все это время я спрашивал тебя о короле, а ты не говорил мне правду. Ты лгал мне.
— Мне приходилось это делать. Я должен был защитить тебя. Ты и не представляешь, каков Акила. Он давно уже не Акила Добрый. Узнай ты правду, ты бы попал в беду. Я в безопасности лишь потому, что Акила нуждается во мне. Но насчет тебя — я не стал бы рисковать. Ты не знаешь, на что способен Акила, — он с сожалением покачал головой, но вдруг вспомнил: — Так ты сказал, проклятия не существует?
Гилвин пожал плечами.
— Так говорит королева. Я увидел ее в первый раз несколько дней назад, и с тех пор с ней все в порядке. Амулет по-прежнему хранит ее. Она утверждает, что болезнь не тронула ее.
— Потрясающе. И она все так же молода?
— О, да! Достаточно молода, чтобы одурачить меня. Я ведь принял ее за горничную.
— Она была прекрасна, — заметил Фиггис. — И осталась такой, я уверен. — Тут его глаза подозрительно сузились. — Так не в нее ли ты влюбился намедни?
Лицо Гилвина стало пунцовым.
— Да, — признался он.
Это признание вызвало у Фиггиса истерический хохот.
— Ничего смешного нет! — заорал Гилвин. — Она выглядела как моя ровесница! Откуда же мне было знать, что она королева?
Фиггис отер слезы с глаз.
— Извини, — проговорил он между приступами хохота. — Ты прав. Ничего смешного.
Но не мог прекратить смеяться.
— Ах, прости меня, мальчик, — наконец, выдавил он. — Но я смеялся впервые за много дней. Ты прав, это не шутка. Правда в том, что ты до сих пор не знаешь всего.
— Да нет же, знаю. Ты едешь в Джадор искать второй амулет. Ты думаешь, что он в Гримхольде.
Фиггис нахмурился.
— Боже, ты знаешь слишком много. Кассандра рассказала тебе?
— Да, но могла бы и не рассказывать. Я многое понял, когда подслушал твой разговор с генералом Трагером. Вот почему Кассандра хочет найти Лукьена. Хочет вернуть его, чтобы он увез ее из Лайонкипа. И вместе с ним планирует отправиться в Джадор до того, как выйдут армии Акилы.
— О Небо, — простонал Фиггис. — Все хуже и хуже.
— Но ведь нужно что-то делать, — сказал Гилвин. — Иначе джадори сметут с лица земли.
— Думаешь, я этого не знаю? В чем, по-твоему, я пытаюсь убедить Акилу? — расстроенный, Фиггис сгреб книги в кучу и отодвинул их в сторону. — Джадори — мирные люди. Акиле это известно, но он не обращает внимания. Ему нужен амулет, и он ни перед чем не остановится, лишь бы найти его.
— Так, может быть, он ищет не там, — нервно произнес Гилвин. — Я имею в виду, ты уверен, что он в Гримхольде?
Фиггис внимательно посмотрел на ученика.
— О чем ты говоришь?
— Фиггис, мне нужно кое-что сказать тебе. Обещай, что ты не сойдешь с ума, когда услышишь.
— Я и так безумен, Гилвин. Так скажи мне.
— Думаю, я знаю, где второй амулет. Похоже, я видел его.
— Что?! — кровь прилила к лицу Фиггиса. — Ты видел второе Око Господа? Где?
— Фиггис, успокойся, — Гилвин поднял руку. — Я не уверен, что это тот же самый.
— Где? — не отставал Фиггис.
— В Коте, с неделю назад. Когда я потерялся, помнишь?
— Помню. Продолжай.
— Ну вот, я затрудняюсь точно сказать. Всего и не упомнишь. Но знаю точно: там была женщина. И мужчина, гигант. И много света.
— О, помедленней, прошу тебя. Ты говоришь неразборчиво. Сядь-ка и поведай мне все по порядку. Ничего не упусти.
Гилвин сел, пытаясь собраться с мыслями. Но всякий раз, когда он пробовал освежить в памяти события в аллее, его мозг словно тучами заволакивало.
— Очень трудно, — покачал он головой. — Оно будто ускользает от меня. Не дается.
— Что не дается? — не понял Фиггис.
— Моя память. Иногда я вижу все отчетливо, но, когда пытаюсь рассказать… Что-то мне мешает. Я не знаю.
— Гилвин, расслабься и расскажи мне все, что вспомнишь, хорошо? Где ты видел амулет?
— В Коте, — повторил Гилвин.
— У мужчины и женщины?
Гилвин кивнул.
— А кто они, ты не знаешь?
— Не знаю, — подтвердил Гилвин. Он закрыл глаза, пытаясь восстановить внешность незнакомцев. Но все, что сумел вспомнить — это то, что они выглядели очень необычно. — Фиггис, я думаю, они заколдовали меня. Я не могу вспомнить!
— Спокойно. Попытайся еще раз.
— Не могу. С каждым разом удается все хуже, — Гилвин сжал здоровую руку в кулак, силясь восстановить картину, но, чем больше старался, тем расплывчатее делались воспоминания. Он знал, что женщина колдовала, и что она помогла ему. Но все остальное выветрилось из памяти. Он напоминал самому себе дряхлого старикашку, выжившего из ума, пытающегося вспомнить дорогу домой.
— Она что-то сделала с моими мозгами, — сердито выпалил он. — Вот я и позабыл все.
— Ты уверен, что это была женщина?
— Да, — Гилвин умоляюще посмотрел на Фиггиса. — Думаю, она ведьма. Ведьма Гримхольда. Ведь на ней был амулет. Но это все, что я помню.
Фиггис улыбнулся.
— Ведьма Гримхольда. Разве это не легенда?
— Я видел ее, Фиггис. Видел. Но ничего не могу вспомнить, — Гилвин выругался и закрыл лицо руками. — Она околдовала меня.
— Она не хочет, чтобы ты вспоминал ее, — решил Фиггис. — Хочет, чтобы ты никому не говорил о ней.
— Да, — кивнул Гилвин. — Наверное, я обещал ей это. Не уверен, но, стоит мне заговорить о ней…
— Гилвин, посмотри на меня.
Гилвин опустил руки. Фиггис не сводил с него глаз.
— Смотри мне в глаза и не отводи взгляда. Даже не моргай.
— Что такое? — спросил Гилвин.
— Ш-ш-ш, тише, не говори. Просто смотри на меня, — голос Фиггиса звучал убаюкивающе-монотонно, словно часы. Он был мягким, твердым и чистым, словно морской бриз. — А теперь — расслабься. Расслабься и не думай ни о чем, кроме моего голоса.
— Хорошо… Да…
— Да, — повторил Фиггис. — Хорошо. А теперь закрой глаза.
Веки юноши опустились, словно он потерял над ними контроль. Он увидел яркий свет, как будто очнулся ото сна. Жужжание каталога заполнило его мозг, но не тревожило. Все действовало успокаивающе. Мягкий голос Фиггиса достиг его сознания сквозь темноту.
— Спокойно, Гилвин. Дыши глубоко, хорошо и ровно. Пусть исчезнет все, кроме моего голоса. Ты в другом месте. Ничто не тревожит тебя.
— Ничто не тревожит меня, — повторил Гилвин. Звук собственного голоса показался странным. Он так устал от всех этих неурядиц, а темнота убаюкивала. Тепло дыхания Фиггиса согревало лицо. На Гилвина навалилось сонное блаженство: спать, спать.
— Фиггис, мне нужно поговорить с тобой, — сказал он.
Это озадачило старика. Он оторвался от работы, вперил в юношу взгляд налитых кровью глаз и прохрипел:
— Я занят.
— Прости, но это очень важно.
— Не сейчас, — сердито отвечал Фиггис, отвернувшись к своим книгам. Каталог продолжал жужжать. Фиггис увлеченно писал, не обращая внимания на Гилвина, появившегося за его спиной.
— Ступай в свою комнату. Сегодня ты мне не понадобишься.
Перед тем, как Гилвин покинул королеву Кассандру, она дала ему записку, адресованную Лукьену, бережно сложенную и скрепленную восковой печатью. Гилвин достал записку из кармана штанов и бросил ее на стол.
— Что это? — спросил Фиггис.
Но спустя пару секунд рассмотрел печать. Увидев знак Лиирии, на печати, он сжал губы.
Глаза старика переходили с записки на Гилвина и обратно. На его лице отразилась тень раскаяния.
— Отгадай, от кого это, — молвил Гилвин.
Фиггис, казалось, потерял дар речи. Лишь два человека могли использовать семейную королевскую печать Лиирии, и кто-то из них в беде. Фиггис взял в руки записку, не вскрывая ее.
— Скажи, тебе дал ее король Акила? — мягко спросил он.
— Нет. Попробуй еще раз.
Фиггис немедленно встал и закрыл дверь. Теперь комнату освещало лишь слабое пламя свечи.
— Скажи, откуда ты ее взял?
— Ты же знаешь, откуда, Фиггис. Я был в Лайонкипе.
— Так это не Акила?
— Нет, не Акила.
Но Фиггис все еще отказывался поверить в собственные предположения.
— Тогда кто же? Один из людей короля? Может быть, Трагер?
— Фиггис, это была женщина, — обрушил на него правду Гилвин. — Королева Кассандра.
Фиггис выглядел так, словно его ударило молнией.
— Великое Небо… — Он прислонился к двери, глядя на Гилвина сквозь туман в глазах. — Но каким образом?
— Я встречался с ней. Видел ее в ночь лунного затмения и потом разговаривал с ней. Она все мне рассказала, Фиггис.
Фиггис не мог поверить ушам.
— Ты смотрел на нее?
Гилвин кивнул.
— Нет никакого проклятия, — просто сказал он. Потом вздохнул, и этот вздох выдал всю его боль и смятение. — Ох, Фиггис. Почему же ты ничего не рассказал мне?
Старик не отвечал. Он не спускал глаз с записки.
— Не могу поверить, — шептал он. — Никакого проклятия.
Гилвин почувствовал укол жалости к наставнику. Ошеломляющая новость заставила Фиггиса побледнеть. Гилвин подошел и взял старика за руку, бережно усадив его в кресло. Они вместе положили послание Кассандры на стол.
— Оно адресовано не тебе, — объяснил Гилвин. — Кассандра написала его кое-кому другому.
Фиггис удивленно посмотрел на него.
— Кому же?
— Я скажу, но не сейчас. Вначале, я хочу знать, правду ли она рассказала мне. Королева утверждает, что ты все знаешь, Фиггис. Говорит, ты все объяснишь мне и сможешь доказать правдивость ее рассказа. — Гилвин присел на краешек стола. — Но мне уже не нужны доказательства. Я вижу, что все это правда, судя по одному лишь твоему виду.
— Это было тайной, Гилвин. Я поклялся Акиле, что никогда никому не расскажу об этом, — голос старика звучал тише, чем потрескивание свечи, как будто он совершал самое важное в своей жизни признание. — Если бы я рассказал тебе — или кому другому — Кассандра оказалась бы в беде.
— Поэтому ты допустил такой ход событий? — спросил Гилвин. — Позволил королю держать ее взаперти, точно узницу? Позволил жителям Кота считать ее старой каргой?
— Не тебе меня обвинять, — резко бросил Фиггис. — Иного пути не было. Никто из нас не думал, что это затянется так надолго. Мы считали…
Фиггис замолчал на полуслове, но Гилвин понял, о чем он умолчал.
— Я знаю про амулеты, Фиггис. Королева Кассандра показала мне тот, который она носит. И сказала, что ты искал другой амулет шестнадцать лет.
Старик захихикал.
— Ее история завораживает, не так ли? Что ж, должен признаться, все это правда до последнего слова. Она не лжет, Гилвин. Она королева. И теперь, вероятно, она уже все сказала остальным.
— Нет. Я единственный, с кем она видится. Она общается со мной, потому что ей нужна моя помощь.
— Я уверен, ей нужна твоя помощь для побега, верно? Эта записка — кому-то ее нужно передать?
Гилвин улыбнулся.
— Фиггис, это не то, что ты думаешь.
— О, я уверен в этом. Понимаешь ли, мне все известно о Кассандре. Я ждал этого дня шестнадцать лет. Мне даже не нужно читать эту записку, чтобы узнать, что в ней. Она для Лукьена, не так ли?
Гилвин был потрясен способностью старика к ясновидению.
— Откуда ты знаешь?
— Хм, интересно, насколько королева доверяет тебе, Гилвин? Она рассказала тебе о Лукьене?
— Да. Сказала, что его изгнали из города, но я это уже знал. И сказала, будто вы с ним ездили в Джадор за амулетом. Она называла этот амулет Оком Господа. Это правда, Фиггис? Вы с Лукьеном действительно были в Джадоре?
— Да, хочешь верь, хочешь, нет, — усмехнулся наставник. — Я был тогда много моложе и в гораздо лучшей форме. А что еще она рассказывала тебе? Говорила, что они с Лукьеном были любовниками?
Брови Гилвина взлетели вверх.
— Любовниками? Она сказала, что они были друзьями.
— Именно из-за этого Лукьена изгнали из города, — объяснил Фиггис. — Он влюбился в Кассандру, а она — в него. Когда Акила обнаружил правду, она разбила его сердце. И навсегда изменила его. Некоторые люди считают, будто тяжесть правления свела его с ума. Но это не так. Он мог вынести все, если бы Лукьен и Кассандра вели себя иначе. Он любил их обоих, а они предали его. Вот почему он стал таким, какой есть.
В голосе Фиггиса звучала неподдельная грусть. Гилвин придвинулся ближе.
— Почему же ты мне этого не рассказывал? — спросил он. — Тебе следовало доверять мне. Все это время я спрашивал тебя о короле, а ты не говорил мне правду. Ты лгал мне.
— Мне приходилось это делать. Я должен был защитить тебя. Ты и не представляешь, каков Акила. Он давно уже не Акила Добрый. Узнай ты правду, ты бы попал в беду. Я в безопасности лишь потому, что Акила нуждается во мне. Но насчет тебя — я не стал бы рисковать. Ты не знаешь, на что способен Акила, — он с сожалением покачал головой, но вдруг вспомнил: — Так ты сказал, проклятия не существует?
Гилвин пожал плечами.
— Так говорит королева. Я увидел ее в первый раз несколько дней назад, и с тех пор с ней все в порядке. Амулет по-прежнему хранит ее. Она утверждает, что болезнь не тронула ее.
— Потрясающе. И она все так же молода?
— О, да! Достаточно молода, чтобы одурачить меня. Я ведь принял ее за горничную.
— Она была прекрасна, — заметил Фиггис. — И осталась такой, я уверен. — Тут его глаза подозрительно сузились. — Так не в нее ли ты влюбился намедни?
Лицо Гилвина стало пунцовым.
— Да, — признался он.
Это признание вызвало у Фиггиса истерический хохот.
— Ничего смешного нет! — заорал Гилвин. — Она выглядела как моя ровесница! Откуда же мне было знать, что она королева?
Фиггис отер слезы с глаз.
— Извини, — проговорил он между приступами хохота. — Ты прав. Ничего смешного.
Но не мог прекратить смеяться.
— Ах, прости меня, мальчик, — наконец, выдавил он. — Но я смеялся впервые за много дней. Ты прав, это не шутка. Правда в том, что ты до сих пор не знаешь всего.
— Да нет же, знаю. Ты едешь в Джадор искать второй амулет. Ты думаешь, что он в Гримхольде.
Фиггис нахмурился.
— Боже, ты знаешь слишком много. Кассандра рассказала тебе?
— Да, но могла бы и не рассказывать. Я многое понял, когда подслушал твой разговор с генералом Трагером. Вот почему Кассандра хочет найти Лукьена. Хочет вернуть его, чтобы он увез ее из Лайонкипа. И вместе с ним планирует отправиться в Джадор до того, как выйдут армии Акилы.
— О Небо, — простонал Фиггис. — Все хуже и хуже.
— Но ведь нужно что-то делать, — сказал Гилвин. — Иначе джадори сметут с лица земли.
— Думаешь, я этого не знаю? В чем, по-твоему, я пытаюсь убедить Акилу? — расстроенный, Фиггис сгреб книги в кучу и отодвинул их в сторону. — Джадори — мирные люди. Акиле это известно, но он не обращает внимания. Ему нужен амулет, и он ни перед чем не остановится, лишь бы найти его.
— Так, может быть, он ищет не там, — нервно произнес Гилвин. — Я имею в виду, ты уверен, что он в Гримхольде?
Фиггис внимательно посмотрел на ученика.
— О чем ты говоришь?
— Фиггис, мне нужно кое-что сказать тебе. Обещай, что ты не сойдешь с ума, когда услышишь.
— Я и так безумен, Гилвин. Так скажи мне.
— Думаю, я знаю, где второй амулет. Похоже, я видел его.
— Что?! — кровь прилила к лицу Фиггиса. — Ты видел второе Око Господа? Где?
— Фиггис, успокойся, — Гилвин поднял руку. — Я не уверен, что это тот же самый.
— Где? — не отставал Фиггис.
— В Коте, с неделю назад. Когда я потерялся, помнишь?
— Помню. Продолжай.
— Ну вот, я затрудняюсь точно сказать. Всего и не упомнишь. Но знаю точно: там была женщина. И мужчина, гигант. И много света.
— О, помедленней, прошу тебя. Ты говоришь неразборчиво. Сядь-ка и поведай мне все по порядку. Ничего не упусти.
Гилвин сел, пытаясь собраться с мыслями. Но всякий раз, когда он пробовал освежить в памяти события в аллее, его мозг словно тучами заволакивало.
— Очень трудно, — покачал он головой. — Оно будто ускользает от меня. Не дается.
— Что не дается? — не понял Фиггис.
— Моя память. Иногда я вижу все отчетливо, но, когда пытаюсь рассказать… Что-то мне мешает. Я не знаю.
— Гилвин, расслабься и расскажи мне все, что вспомнишь, хорошо? Где ты видел амулет?
— В Коте, — повторил Гилвин.
— У мужчины и женщины?
Гилвин кивнул.
— А кто они, ты не знаешь?
— Не знаю, — подтвердил Гилвин. Он закрыл глаза, пытаясь восстановить внешность незнакомцев. Но все, что сумел вспомнить — это то, что они выглядели очень необычно. — Фиггис, я думаю, они заколдовали меня. Я не могу вспомнить!
— Спокойно. Попытайся еще раз.
— Не могу. С каждым разом удается все хуже, — Гилвин сжал здоровую руку в кулак, силясь восстановить картину, но, чем больше старался, тем расплывчатее делались воспоминания. Он знал, что женщина колдовала, и что она помогла ему. Но все остальное выветрилось из памяти. Он напоминал самому себе дряхлого старикашку, выжившего из ума, пытающегося вспомнить дорогу домой.
— Она что-то сделала с моими мозгами, — сердито выпалил он. — Вот я и позабыл все.
— Ты уверен, что это была женщина?
— Да, — Гилвин умоляюще посмотрел на Фиггиса. — Думаю, она ведьма. Ведьма Гримхольда. Ведь на ней был амулет. Но это все, что я помню.
Фиггис улыбнулся.
— Ведьма Гримхольда. Разве это не легенда?
— Я видел ее, Фиггис. Видел. Но ничего не могу вспомнить, — Гилвин выругался и закрыл лицо руками. — Она околдовала меня.
— Она не хочет, чтобы ты вспоминал ее, — решил Фиггис. — Хочет, чтобы ты никому не говорил о ней.
— Да, — кивнул Гилвин. — Наверное, я обещал ей это. Не уверен, но, стоит мне заговорить о ней…
— Гилвин, посмотри на меня.
Гилвин опустил руки. Фиггис не сводил с него глаз.
— Смотри мне в глаза и не отводи взгляда. Даже не моргай.
— Что такое? — спросил Гилвин.
— Ш-ш-ш, тише, не говори. Просто смотри на меня, — голос Фиггиса звучал убаюкивающе-монотонно, словно часы. Он был мягким, твердым и чистым, словно морской бриз. — А теперь — расслабься. Расслабься и не думай ни о чем, кроме моего голоса.
— Хорошо… Да…
— Да, — повторил Фиггис. — Хорошо. А теперь закрой глаза.
Веки юноши опустились, словно он потерял над ними контроль. Он увидел яркий свет, как будто очнулся ото сна. Жужжание каталога заполнило его мозг, но не тревожило. Все действовало успокаивающе. Мягкий голос Фиггиса достиг его сознания сквозь темноту.
— Спокойно, Гилвин. Дыши глубоко, хорошо и ровно. Пусть исчезнет все, кроме моего голоса. Ты в другом месте. Ничто не тревожит тебя.
— Ничто не тревожит меня, — повторил Гилвин. Звук собственного голоса показался странным. Он так устал от всех этих неурядиц, а темнота убаюкивала. Тепло дыхания Фиггиса согревало лицо. На Гилвина навалилось сонное блаженство: спать, спать.