Марко Джон. Очи бога

   Наблюдая за клонящимся к закату солнцем, он потянулся за мехом с водой, достал его и сделал большой глоток благословенной влаги. Грак предупредил его, чтобы он не пил вина, когда поедет через пустыню, а то может стать плохо. У Акилы был большой соблазн пренебречь советом, но он все же послушался. И теперь он впервые за многие годы оставался трезвым больше нескольких часов — и ощущение показалось ему весьма необычным. Ни приятным, ни неприятным, просто необычным. И еще — жаркая пустыня как будто успокоила его воспаленный мозг. Здесь ничто не могло взволновать его, и он никак будто не ощущал тягот своего правления. Несмотря на палящее солнце, тишина и покой в дневное время напоминали ему о ночи. Акила наслаждался одиночеством.
   Когда опустилась ночь, разбили лагерь. Две тысячи солдат начали разгружать палатки, разожгли костры. Установили шатер Акилы — он был больше всех прочих. Рядом поставили палатку для Трагера и остального командующего состава. Грак и его брат тоже ночевали рядом, так как Акила желал иметь их поблизости. Скорее всего, он делает ошибку, до такой степени доверяя их вожаку, но ему полюбилась компания южанина. Они часто делили трапезу. Нынче Акила так устал за день, что предпочел после ужина отправиться на задворки лагеря, дабы отдохнуть от суеты и дыма. Там он обнаружил Грака, в одиночестве любующегося звездами. Ночь была ясной, как и все ночи в пустыне. Акила и не подозревал никогда, что на небе может быть столько звезд. Он тихонько приблизился, хотя и знал, что Грак все равно его услышит.
   — Прекрасная ночь, — промолвил он, глядя на небо.
   Грак кивнул, не оборачиваясь.
   — Точно, — голос южанина выдавал глубокую задумчивость. Акила с любопытством оглядел его.
   — У тебя неприятности? Мы сбились с пути?
   — Нет, милорд. Мы хорошо продвинулись. Не беспокойтесь.
   — Но ты чем-то озабочен, я бы сказал, — Акила решил добиться ответа. — Скажи, чем.
   — Есть вещи, что волнуют меня, — отвечал Грак, все еще не сводя глаз с небосвода.
   — Связанные с этим походом?
   Грак кивнул.
   — Так в чем же дело?
   — Хотел бы я знать, что вы будете делать с таким количеством людей, когда прибудете в Джадор. Вы сказали, что ищете человека по имени Лукьен, но ведь, для поимки одного человека, не нужна целая армия.
   Смелость высказывания удивила Акилу. По правде говоря, он не должен был бы терпеть подобную дерзость от наемного работника.
   — Это уж мое дело, — просто ответил король. — Тебе заплатили за то, чтобы доставить нас в Джадор, а не за беспокойство об их благополучии.
   — Но я все равно беспокоюсь, милорд. Они ведут торговлю со мной, дают мне доход. И еще — они добрые люди. Я не хотел бы, чтобы им причинили вред, — он, наконец, взглянул на Акилу. — И не хотел бы участвовать в этом.
   — Об этом нужно было позаботиться до того, как ты согласился вести нас, — сердито отрезал Акила. — Я ведь не прятал от тебя свою армию. Ты мог отказаться.
   — Я боялся, — признался Грак. И, к удивлению Акилы, он вдруг улыбнулся. — Хотя, может быть, мне и не следовало.
   — О чем это ты?
   — Я же наблюдаю за вами, милорд. Вы не тот, кем я вас считал. В Ганджоре вас называют «Джахазавар». Знаете, что это означает?
   — Нет, скажи мне.
   — Это значит «безумный». Вас кличут безумным королем, и не только в Ганджоре. Все, кто вас знает, считают вас душевнобольным. Но я вижу, как вы заботитесь о моей семье и как по-доброму обращаетесь со своими людьми. А теперь вы пришли полюбоваться звездами, — Грак усмехнулся. — Я думаю, вы не тот, кем вас считают, милорд.
   — Правда? А кто же я в таком случае?
   — Думаю, вы тот человек, которым вас называли прежде. Акила Добрый.
   Это слово вызвало у короля душевный трепет. Он смущенно отвел взгляд.
   — Это было целую вечность назад, когда я был глупым и наивным юнцом. До того, как у меня появились враги.
   — Пустыня — магическое место, милорд. Она по-разному влияет на людей. Для вас она явилась очищением. Разве вы не чувствуете?
   — Чувствую, — неохотно согласился Акила. — И что с того?
   Грак пожал плечами.
   — Да ничего. Разве что вы могли бы прислушаться к голосу доброго человека внутри вас.
   — Я и есть добрый человек, — прошипел Акила. — Всегда был им и буду!
   — Добрый человек пощадил бы джадори, милорд.
   — Ты позволяешь себе дерзость, — предостерег король.
   — Истребить их всех, чтобы схватить того, кто навредил вам…
   — Да что ты вообще о нем знаешь? — закричал Акила. — Ничего! — его голос зазвенел на весь лагерь. — Ты и понятия не имеешь, какой вред мне причинил Лукьен. Он должен заплатить, и он заплатит!
   — Конечно, милорд, — спокойно ответил Грак. Голос его звучал умиротворяюще. — Хорошо, — он улыбнулся. — Давайте смотреть на небо и забудем наши проблемы, идет?
   Акила глубоко вздохнул, пытаясь унять сердцебиение. Гнев обуял его, но Граку удалось его утихомирить.
   — Хорошо, — вздохнул он.
   Словно ребенок, он устремил взор в небо. И почти целый час они с Граком молча стояли под звездами, пока не подошло время сна.
 
   Акила один занимал свой шатер. Он спал в одиночестве, потому что нуждался в тишине и не боялся пустыни, хотя два рыцаря-телохранителя и сторожили у входа в шатер. Сегодня сон Акилы был тяжелым. Его мучили кошмары, видение истекающих кровью джадори. Ему снилось, будто он во главе огромной армии гонит целые толпы джадорийских женщин, нагих и оплакивающих убитых им мужей. Жуткая картина заставила его вскочить, и теперь он лежал, тяжело дыша, на шелковых простынях. Кругом не было ни звука, лишь гулкая тишина да звук его дыхания. Он гляделся во тьме, увидел одинокую свечу во мраке и уставился на огонь, пытаясь убедить себя, что поступает правильно.
   — Да поможет мне Небо, — простонал он. — Во что я превратился?
   Никто не отвечал. Спустя несколько секунд Акила успокоился. Его веки отяжелели, голова упала на подушки. Но проспал он всего миг, а потом — услышал нечеловеческий крик. И снова вскочил. Снаружи раздавался шум — видно, множество солдат пробудились ото сна. Крик раздался снова — жуткий утробный вой. Акила откинул простыни и вскочил. Лунный свет заливал шатер. Сквозь натянутую ткань он увидел в небе парящую тень. Потеряв дар речи, он глядел на нее через стену шатра.
   — Что за…
   В ночном балахоне Акила побежал к выходу. Его рыцари-телохранители покинули пост — и он понял, почему. Соседняя палатка оказалась изорванной и смятой: то была палатка Грака. А рядом с ней… Акила заметил такое, чего никогда не видел прежде. Чудовищных размеров змей с длинным, мощным телом, покрытый чешуей. Пара кроваво-красных глаз сверкали на морде, за которой раздувался огромный капюшон. Змей шипел, из открытой пасти торчали страшные острые клыки, подобные кинжалам. Акила съежился от ужаса. Чудовище свило хвост в кольца, захватив Грака. Оно подняло человека высоко над землей, и он вопил от ужаса. Телохранители выхватили мечи… и замерли с ними в бездействии. Все люди в лагере пробудились от криков Грака и шипения гигантского гада.
   — О Небо, но что это?
   Акила повернулся и увидел Трагера, выскочившего из палатки, полуголого, с мечом наперевес. Генерал схватил Акилу за шиворот и отшвырнул его назад.
   — Стойте там! — рявкнул он.
   — Оно схватило Грака! — кричал Акила.
   Трагер снова оттолкнул его.
   — Убирайтесь!
   Рыцари-телохранители присоединились к остальным, образовав изломанный круг вокруг змея. Он склонился над ними, угрожая смертоносными челюстями, и сжимая в кольце Грака: тот уже стал багрово-пурпурным. Брат Грака Дорешен выполз из смятой палатки с окровавленным лицом, бессильно загребая песок руками.
   — Грак!
   Змея резко повернулась на звук, сделав бросок вперед, и цепочка людей с криками разбежалась. Трагер с ревом бросился вперед, взмахнув мечом перед пастью чудовища.
   — А ну, ты, поганая сука! — заорал он.
   — Уилл, вернись! — приказал Акила.
   Увидев, что король беззащитен, телохранители сгрудились вокруг Акилы, образовав щит и оттеснив его подальше. Он видел, как Трагер сражается со змеем, обрушивая удары на его брюхо. Но чудовищу удалось скрыться с добычей. Вместе с Граком оно умчалось во мрак, и крики несчастного долго были слышны вдали.
   Акила высвободился от заботливых стражей.
   — Но послушайте! Мы должны догнать его!
   Трагер упал к его ногам, отчаянно мотая головой.
   — Нет. Слишком поздно.
   — Но оно схватило Грака!
   — Я знаю!
   Подошли еще солдаты, они помогли Дорешену подняться на ноги. В глазах человека стоял ужас: он видел, как ночная тварь утащила его брата. Акила немедленно подошел к нему.
   — Что это было, Дорешен?
   — Расс, — прошептал тот. Он вырвался из рук солдат и закричал: — Грак!
   — С ним покончено, — бросил Трагер. — Громы и молнии, я потерял его! — Он поднялся на ноги, и меч бессильно выпал из его рук.
   Дорешен рухнул на песок и зашелся в рыданиях. Акила стоял над ним, не зная, что сказать. Люди с потерянным видом теснились вокруг. Эхо от воплей Грака все еще гуляло по пустыне.
   — Расс, — пробормотал Акила.
   Он никогда прежде не слышал этого слова, но знал, что пустыня ввела его в заблуждение. Грак был неправ. Пустыня — вовсе не мирное место, полное магии покоя. Как и повсюду, здесь царит зло. Пустыне нельзя доверять.

50

   Для барона Торина Гласса не было худшего унижения, чем ехать с кем-то на одной лошади. В дни своей молодости, до изгнания, он считался непревзойденным наездником. Но ни одна из лошадей не сравнится по быстроте и мощи с крилом. Мало того, сейчас у него только одна рука, поэтому он не в состоянии править по-настоящему. Эта роскошь больше не для него. Это и причиняло барону боль.
   Вот и сегодня вечером он выехал в пустыню с двумя подчиненными Кадара, сидя на спине крила вместе с одним из лучших друзей Кадара по имени Ралави. Ралави лишь немного говорил на их языке. Другой же разведчик хорошо знал язык северян, и это было удачей для барона, ибо он не успел еще научиться джадори. Когда они покинули дворец, светила луна, и песок отливал серебром. Джадор стоял вдалеке, готовый к битве. Торин был у Кадара, когда один из разведчиков впервые принес дурные вести.
   Армия Акилы показалась на горизонте.
   Барон Гласс решил выйти на разведку. Только он мог правильно оценить мощь врага. Раз ему не удастся полноценно участвовать в бою, он отчаянно желал выполнить задание как можно лучше. Только услышав новости, он немедленно помчался из дворца. И спустя всего час они ехали на крилах вместе с Ралави и парнем по имени Беник. Огромная дюна скрывала их и их крилов от армии на горизонте. Торин Гласс выглянул из-за холма и испустил зловещий стон. Он просто не ожидал, что Акила наберет такую громадную армию.
   — О, Небо, — прошептал он, качая головой.
   Ралави кивнул. Первый разведчик сообщал о крупных силах неприятеля, но он был слишком далеко, чтобы оценить весь масштаб операции. Сейчас же, при свете луны, правда стала для них очевидной. Торин прикинул число воинов: получалось около двух тысяч. Кроме людей на лошадях, там еще множество дровасов с запасами провизии. Возможная стоимость снаряжения такого похода должна быть баснословной: скорее всего, Акила бросил на него все богатство, которым обладал, а может быть, и сверх того. На сердце у барона стало черным-черно. Ведь именно его деньги пошли на поддержание империи Акилы, его и других дворян. Теперь он просто-напросто нищий, ведь Акила спустил все золото на армию. Более, чем когда-либо Торин возжаждал битвы. Годы преступлений безумного короля требуют отмщения.
   — Великое множество, — прошептал он. — Я и не думал.
   — И я не думал, — согласился Ралави.
   Беник держался дерзко и уверенно.
   — К утру мы будем готовы, — заявил он.
   — И они тоже, — отозвался Торин. — Они будут ждать нас.
   По виду лагеря он мог утверждать: Акила не намерен задержаться надолго. Лишь несколько палаток поставлены, люди расхаживают вокруг с копьями и пиками. Они чистят лошадей и точат мечи. Идет подготовка к битве. Акила и Трагер в курсе, что их заметили. Они даже знают, что разведчики джадори притаились за дюнами и наблюдают. И всем своим видом демонстрируют вызов и отсутствие страха.
   Ралави задал вопрос на джадори, а Беник перевел:
   — Он хочет знать, куда будет направлена атака. На город?
   — Да, — ответил Торин. — Пока мы не примем бой.
   Ралави понял его хорошо. На его лице появилась гримаса.
   — Это плохо, — заявил он. Они знали, что Кадар предпочел бы сражение в песках, лишь бы не подвергать риску горожан. Более того, здесь им может улыбнуться удача. Почва пустыни благоприятна для быстроногих крилов. Этим они надеялись противостоять размерам армии Акилы. Но теперь, увидев, сколько воинов привел его бывший король, Торин Гласс потерял надежду. Теперь их может спасти лишь чудо. Все это время он тренировал воинов Кадара, объясняя им, откуда ждать подвоха и в чем состоит тактика Трагера. Его впечатляли навыки джадори и их способность управлять крилами. Они проявляли себя энергичными, опытными бойцами, способными, при благоприятном стечении обстоятельств, даже противостоять лиирийцам. Но удача отвернулась от них. Акила привел всех королевских гвардейцев и других прославленных воинов. Число же наездников на крилах у Кадара не превысит трех сотен.
   — Мы победим, — заявил Ралави упрямо, и выражение его лица стало твердым. Он выучил это слово и теперь повторял его, словно заклинание. Он повернулся к барону за подтверждением. — Победим?
   Торин прикусил губу.
   — Я не знаю, — при помощи единственной руки он откинулся назад, на теплый песок и стал смотреть на звезды. Мысли вихрем проносились в его голове. Там, во дворце, Кадар лихорадочно готовится к битве, надеясь на рассвете выехать из города и встретить захватчиков. Он отважный человек и беззаветно любит свой народ, и Торину ненавистна сама идея, что такой правитель может погибнуть. Вот бы Лукьен был рядом! Интересно, как Бронзовому Рыцарю живется в Гримхольде? Глядя в небо, он вдруг понял: их задача — унести жизни как можно большего количества лиирийцев, дав Нечеловекам шанс на победу.
   — Пора возвращаться, — сказал он.
   Ралави и Беник переглянулись.
   — Что мы скажем Кадару? — спросил Беник.
   Барон Гласс с усилием поднялся на ноги, стряхивая песок.
   — Скажем, что пришло время битвы, — ответил он. Потом повернулся и направился к поджидающему крилу.
 
   Солнце еще не встало, а армия кагана Кадара уже была наготове.
   По совету барона Гласса они выстроились на гребне длинной дюны, и лучи восходящего солнца сверкали на доспехах и остриях копий. Кадар собрал три сотни наездников на крилах и еще сотню с небольшим воинов, охранявших городские ворота. Если лиирийцы прорвутся сквозь строй, у воинов останется немного шансов. А потом жителям Джадора придется самим защищать себя. Гласс надеялся, что Акила проявит к ним милосердие.
   Он сидел на спине крила вместе с Беником, которому Кадар приказал не оставлять Торина одного. Ни одному из них нельзя было вступать в битву. Им не по вкусу пришлось подобное распоряжение, но они понимали: от Торина в бою толку немного, как откровенно сказал Кадар. Лучше будет, если он сможет предупредить Гримхольд в случае чего. Сам Кадар с мрачным лицом восседал на Истиках, своей испытанной в боях самке крила. Оба закованы в тяжелые зелено-коричневые доспехи, покрытые пластинами — весьма удобные. В них и наездник, и крил казались единым существом. На кагане не было шлема. Седеющие волосы блестели на солнце, гордо развеваясь по плечам. Сбоку у седла висел хлыст. В левой руке он держал копье, украшенное белыми перьями. Он, как и его крил, хранил молчание. Истиках языком непрерывно пробовала воздух. Блестящие глаза огромной ящерицы так и сверлили врагов в отдалении с почти человеческой ненавистью. Время от времени она стучала острыми когтями как будто проверяя свою готовность к бою. Она была прекрасна, и Торин буквально любовался ею. Будь у них побольше времени, они могли бы создать более сильную армию, способную уничтожить его прежних соотечествеников.
   В трехстах ярдах от них выстроилась наизготовку армия Акилы. Ряды всадников в тяжелых доспехах ждали на пердней линии, выставив копья и мечи, и их серебряные латы сверкали на солнце. Как и предупреждал Торин, они выстроились линиями, и впереди стояли копьеносцы. Линии одна за другой будут выходить на битву. На этот раз для лучников не было нужного расстояния. Побоище состоится в песках: рукопашный бой, где копыта коней будут противостоять когтям. За строем бойцов на своем черном коне восседал Трагер. Генерал выглядел великолепно. Он держал в руке шлем, оглядывая врагов-джадори. Знаменосец был рядом с ним с флагом Лиирии в руках. Воздух был тих, и знамя не развевалось. Интересно, думал Торин, узнает ли его Трагер.
   Но вот из лагеря выехал Акила на белом скакуне, резво гарцующем по песку, и присоединился к Трагеру. На нем не было доспехов, лишь королевская туника и плащ. Голову украшала золотая корона. Он выглядел старше Торина, даже с расстояния; на лице короля было серьезное выражение, вопреки недоброй репутации безумца. Кадар сердито ощетинился, увидев Акилу, и испустил глухое ворчание.
   — Лиирийский змееныш, — громко воскликнул он. Его люди подхватили возглас ненависти. Каган повернулся к Торину. — Он станет предлагать нам условия? — спросил он.
   — Не знаю, — признался Торин. Он чувствовал себя неловко, сидя вместе с Беником на спине крила, поэтому соскользнул на землю. Кадар нахмурился.
   — Мне ничего отсюда не видно, — разочарованно бросил Торин. На поясе у него висел меч — на случай, если придется сражаться. Он чувствовал себя трусом, прячущимся за спины других. Ему хотелось просить Кадара разрешить участвовать в битве. Но все уже решено. Он испустил разочарованный вздох, увидев лиирийцев вдали.
   — Акила хочет получить Лукьена, — наконец, сообщил он. — В обмен на него он может что-нибудь пообещать.
   — Ваш король просто дурак, если думает, что я так легко выдам ему товарища. Он что, считает меня ублюдком, вроде него? — сердито спросил Кадар.
   — Я уже сказал, что не знаю.
   — Вернитесь на спину крила!
   — Я лучше смогу управлять битвой, если буду все видеть, разве нет?
   — Битвой управляю я, — отрезал Кадар. — А вам будет безопаснее оставаться верхом. Полезайте.
   Но барон Гласс не послушался приказа.
 
   — Я вижу Гласса, — нахмурившись, проговорил Акила. — Но где же Лукьен?
   Трагер фыркнул:
   — Прячется, ясное дело.
   Ответ вызвал у Акилы раздражение.
   — Я проделал весь этот путь ради Лукьена, а он даже не побеспокоился выйти ко мне? — он завертел шеей, чтобы увидеть что-либо за спинами кавалеристов. На дюне впереди выстроились ряды наездников на крилах. В центре находился мужчина, который, как решил Акила, и был Кадаром. Выглядел он впечатляюще, высокий, спартанского вида, темнокожий, с суровым взглядом. Рядом с ним стоял однорукий человек, в котором Акила немедленно узнал своего старого советника, барона Гласса.
   — Ему не только удалось улизнуть: он еще и помогает моим недругам, — процедил король сквозь зубы. — Ну что же, придется расквитаться с ним за все.
   — Точно, — подтвердил Трагер. Его помощник полковник Тарк проехал перед флангами, выкрикивая приказы. Копьеносцы двинутся первыми, за ними — лавина всадников с мечами. Хороший план, решил Акила, но, не будучи человеком военным, он не мог подтвердить этого наверняка. Трагер восседал на коне с видом, исполненным достоинства. Когда он заметил, насколько их силы превосходят джадорийские, на губах его заиграла прямо-таки проказливая усмешка. Но Акила все равно сомневался. Перед смертью Грак предупреждал его о воинском искусстве джадори и свирепости их крилов. — Они могут мгновенно разорвать горло человеку, — предостерег он, и его брат, Дорешен подтвердил эти слова. Дорешен вел их остаток пути после гибели Грака и теперь находился на безопасном расстоянии в тылу, вместе с дровасами, но зловещее пророчество звенело в ушах у короля.
   — Чего они ждут? — спросил Акила. — Наших условий?
   — Похоже на то, — согласился Трагер. — И хотят оставаться на высоте. Хорошая тактика. Нам придется не так уж легко.
   — Но мы же разобьем их, правда?
   — Конечно. А потом нужно будет прочесать город.
   Глаза генерала блеснули зловещим огнем. Акила предупредил:
   — Мне не нужна резня, Уилл.
   — Милорд, если они встанут против нас, у нас не останется выбора. А сейчас — довольно нас мариновать.
   — Тогда — вперед. Пусть герольд двинется им навстречу. Пусть объявит мои условия.
   Трагер ушам своим не поверил.
   — Условия? Какие еще условия?
   — Не вижу смысла истреблять всех, если нам выдадут Лукьена и Гласса, — он минутку подумал: не стоит ли потребовать еще и Гилвина Томза. — Да нет, мальчишка мне не нужен. Только эти предатели. И амулеты.
   — Акила, мы проделали весь этот путь, чтобы наказать врагов. Не только Лукьена, но и чужаков, — Трагер указал на дюны, где ждал Кадар. — Вы что, оставите этим варварам жизнь?
   При этих словах Акила умолк. Во время всего путешествия гнев переполнял его, но сейчас он устал и жаждал отдыха. А еще — признался себе, что боится предстоящей битвы. В мозгу его запылала страшная картина той, далекой битвы в Норворе.
   — Все, чего я хочу — и всегда хотел — увидеть Лукьена, — сказал он. — Если они выдадут мне его и Гласса, я пощажу их город, — он улыбнулся, ощущая удовольствие от собственных слов. — Вот условия сделки. Как только Кадар услышит, он немедленно согласится. Ни один король не станет рисковать своим городом.
   — Но вы же стали, — пробормотал Трагер.
   Акила метнул в него сердитый взгляд.
   — О чем это ты?
   Трагер сделал глубокий вдох.
   — Это ошибка. Если позволите джадори уйти, они нападут на нас, когда мы повернем назад. Мы должны уничтожить их. — Он наклонился поближе и прошептал: — Они — наши враги, Акила.
   Акила облизнул губы.
   — Да…
   Но в его мозгу жило еще что-то, воспоминание о Граке и их последний разговор, когда тот назвал его Добрым — как много лет назад. Король начал тереть виски.
   — Нет, — он покачал головой. — Нет. Пусть доставят мои условия.
   — Акила…
   — Сделай это!
   Генерал посмотрел на своих помощников, молодых лейтенантов, повсюду сопровождавших его. Их лица ничего не выражали. Наконец, он произнес:
   — Очень хорошо. Я сам доставлю условия.
   — Ты? — изумился Акила. — Не будь смешным!
   Трагер устремил свой взор на Кадара.
   — Хочу поближе взглянуть на этого задиру.
   Надменный тон Трагера не удивил Акилу, он даже не стал спорить.
   — Отлично. Так поспеши.
 
   Барон Гласс терпеливо ждал рядом с Кадаром и его воинами, отказывавшимися взять преимущество, атакуя первыми. Он не знал, достанет ли Акиле и его людям человечности предложить им приемлемые условия. Прошли долгие минуты ожидания, и маленькая группка людей отделилась от лиирийских рядов и направилась к ним. К великому изумлению Торина, среди них был и Трагер.
   — Не могу поверить, — с усмешкой проронил он. — Слуга дьявола собственной персоной.
   Кадар смешался.
   — Это и есть генерал?
   — Да, Трагер. Едет сюда доставить депешу короля.
   — А почему это делает сам генерал?
   — Точно не знаю, — Гласс подозрительно сощурил глаза. — Наверное, чтобы увидеться с нами лично. Надменный ублюдок.
   Кадар выпрямился в седле.
   — Мы встретим его лицом к лицу. Забирайтесь на крила, барон. Я хочу видеть этого поганого пса.
   С помощью Беника Торин залез на ящера, вцепившись в поводья. Кадар подозвал еще двоих наездников, и они вместе выехали их рядов, чтобы встретить Трагера. Их разделяло еще много ярдов, но двое предводителей войска сверлили друг друга глазами, пока не оказались близко. Больше всего на свете Торин желал сейчас оказаться в одиночку на спине крила; ему было невыносимо, что Трагер видит его увечье. Прежде его не волновало мнение этого наглого выскочки, но сейчас Трагер больше не юный офицерик. Когда они подъехали ближе, Торин заметил приметы возраста на его лице, седину в бороде, морщины на лице. Шестнадцать лет назад он был хорош собой. Сейчас не осталось ничего, кроме жестокости. Генерал резко остановил лошадь и поднял руку. Кадар тоже приблизился и остановил Истиках. Беник и остальные окружили его. Взгляд Трагера немедленно обратился к Торину.
   — Ну, старина, не ожидал увидеть вас снова, — сказал он.
   Барон усмехнулся.
   — Меня не так-то легко убить, Трагер.
   — Да уж, я вижу, — парировал Трагер. — Но вы еще и трус к тому же, Гласс. Прячетесь за чужие спины.
   Оскорбление заставило Торина спешиться. Он нащупал рукой меч.
   — Ты привел эту ядовитую гадюку Акилу в Джадор. Он об этом пожалеет.
   — Еще увидим, кто пожалеет, — засмеялся Трагер.
   — Достаточно, — рявкнул Кадар. — Что у вас за послание, убийца?
   Трагер злобно усмехнулся. Он глянул поверх плеча Кадара.
   — Где этот трус, Лукьен? Я надеялся увидеть его и вырезать его сердце.
   — Где твое послание, собака? — бросил Торин. — Акила предлагает нам условия?
   — Так Лукьен спрятался? — не отставал Трагер. Ему, казалось, нравилась эта перепалка. — Он, небось, где-то в городе?
   — Послание! — взревел Кадар. — Где оно?
   — Вот наше послание, варвар — Акила из Лиирии заявляет, что вы глупец, и он проклинает вас. Он обещает к концу дня сравнять стены вашего города с землей, а вас самих отправить на корм шакалам и грифам, — зловещая усмешка на лице Трагера стала еще шире. — Это вам за то, что вы укрываете Лукьена.