Марко Джон. Очи бога

   Перед ними внезапно открылись огромные апартаменты с высоким сводчатым потолком и серебристо-белыми стенами. Мебель здесь была исключительной красоты и богатства, из полированного дерева, пол выложен мозаичной плиткой в виде огненных сполохов, распространяющихся от центра к углам. Повсюду лежали роскошные джадорийские подушки, приглашая к отдыху.
   Через окна в зал вливался лунный свет, отражаясь в многочисленных зеркалах. Поистине королевское место, но Акила уже успел осквернить его. Зеркала были испачканы. Всюду стояли полупустые графины с вином. Собственный плащ Акилы был бесцеремонно сброшен на пол при входе. Следы от ботинок сделали его похожим на половую тряпку. Акила доплелся до высокого кресла у окна и неловко плюхнулся туда. Рядом с креслом находилось возвышение с графином красного вина и грязным, захватанным стаканом. Король взял стакан и наполнил его утешающей влагой. Он сделал большой глоток и замахал руками, изгоняя солдат из помещения.
   — Оставьте меня с парнем, — приказал он.
   Один из солдат вежливо улыбнулся:
   — Стоит ли, милорд? Мы бы остались и защитили вас.
   — Защитили от чего? — спросил Акила, указывая пальцем на Гилвина. — От него, что ли? Он же калека!
   — Да, милорд, но…
   — Ох, заткнитесь и ступайте прочь, — заплетающимся языком выкрикнул Акила. — Томз, сядь рядом со мной.
   Солдаты вышли, и Гилвин робко вошел в зал. Красные глаза Акилы изучали его, ничем не выдавая намерений обладателя. Гилвину было интересно, отчего король так охотно остался с ним наедине. Ясное дело, он совершенно безумен. Даже слепой догадался бы, только увидев эту комнату. Напротив кресла Акилы стояла длинная кушетка. Он указал на нее юноше, попивая, меж тем, вино.
   — Сядь туда, парень, — скомандовал король.
   Гилвин подчинился, опускаясь на мягкие зеленые шелка. Прежде, когда он еще беседовал с Призраком, у него вырисовалась некая схема. Теперь же настал момент проверить это на практике. Он с ужасом думал, не исчез ли Призрак, но сейчас, из-за беспокойства, не мог разглядеть искорки.
   — Ты привез какое-то послание, — начал король. — Говори же.
   Гилвин замешкался.
   — Милорд почтил меня своей аудиенцией. Я недостоин этой чести.
   Король зевнул. Он выглядел жутко усталым.
   «Нет, не то, — подумал Гилвин. — Слишком патетично. Нужно говорить, как с маленьким мальчиком».
   — Милорд, моя весть из Гримхольда такова, — продолжал он. — Они вам не враги. Они просто люди, вроде меня, те, кому вы когда-то хотели помочь, — он протянул королю свою увечную руку. — Вы правы, милорд, я не могу причинить вам вреда. И никто из народа Гримхольда тоже не может. И не хотят. Они просто хотят жить в мире, чтобы их никто не трогал.
   Ну вот, он и сказал это. Он наблюдал за реакцией Акилы. К его удивлению, король издал сдавленный смешок.
   — Ты привел те же аргументы, что и Лукьен, юный Томз. Это меня не впечатляет. И если это все, что ты хочешь сказать, можешь присоединиться к своему дружку-предателю в подвале.
   Гилвин почувствовал панику.
   — Нет, милорд, послушайте меня…
   — Ты ничего нового мне не сказал, — перебил Акила. — Просто пришел просить за Лукьена, — он поставил стакан с тяжелым вздохом. — О Небо, всегда все за него просят! У него есть способ завоевывать сердца… — король закрыл глаза. — Не говори мне, какой он хороший человек, Гилвин Томз. Не говори, что у него доброе сердце и что он сожалеет. Он убил мою жену.
   — Я знаю, — ответил Гилвин. — Я вовсе и не утверждаю, что он невиновен. Он причинил вам вред, милорд. Но ведь вы способны на прощение, — Гилвин улыбнулся. — Я знаю это. Что бы еще заставило вас беседовать со мной?
   — Это меня забавляет, — сказал король.
   — Нет. Вы хотите со мной беседовать. Я рисковал, придя сюда, ради вашей веры в Лукьена. И потому, что Фиггис говорил мне, какой вы особенный человек. И — пожалуйста — вы разговариваете со мной, вместо того, чтобы послать меня в темницу, — Гилвин наклонился вперед, дабы усилить впечатление. — Вы все еще Акила Добрый.
   Акила горько рассмеялся.
   — Акила-Пьяница, ты хотел сказать. Акила-Убийца. Вот как меня называют, и ты это знаешь. Даже мои люди. Они не подозревают, что я это слышу.
   — Значит, они ошибаются насчет вас, милорд. Они не знают, каким вы были.
   — А ты знаешь? — спросил Акила. — Хм. Юношеская вера. Прекрасно, но бесполезно.
   — Я знаю, каким вы были, милорд, — воскликнул Гилвин. Он усиливал впечатление, стараясь не переборщить, дабы не вспугнуть безумца. — Знаю, что вы любили книги, любили знания, любили Кассандру больше всего на свете.
   Лицо Акилы стало печальным.
   — Да. Любил.
   — И еще вы любили Лукьена.
   И снова Гилвин наблюдал за реакцией. Время словно остановилось. По печальному лицу Акилы прошла судорога. Он не мог говорить. Слезы подступили к глазам. Гилвин ухватился за этот шанс. Он поднялся с кушетки и упал на одно колено перед королем.
   — Милорд, — мягко сказал он. — У меня действительно есть для вас послание.
   Акила с надеждой смотрел на него налитыми кровью глазами.
   — Правда? Так скажи же мне.
   — Вот оно, — Гилвин снова протянул руку королю. Король смотрел, не понимая.
   — Твоя рука? И что это такое?
   — Рука и нога, которые выглядят так с моего рождения, — сказал Гилвин. — В другом месте я был бы отщепенцем. Когда умерла моя мать, некому было позаботиться обо мне. Я был бы нищим.
   Акила медленно начал понимать. С пьяной улыбкой он произнес:
   — Но ты не нищий.
   — Нет. Потому что мне было куда пойти. Это место построили вы, милорд. Мать рассказывала мне, как вы увидели меня в первый раз. Помните, милорд?
   — Да, — мягко произнес Акила. Его разум словно совершил путешествие на много лет назад. — Помню…
   — Вы сказали моей матери…
   — Я сказал ей, что для тебя всегда будет место в Лайонкипе, — говоря это, Акила не смотрел на Гилвина. Его взгляд был устремлен в пространство. — Сказал, что я строю новую Лиирию.
   — Верно, — произнес Гилвин. — И вам это удалось, милорд. Вы создали место для меня, когда строили библиотеку. Вы принесли в Лиирию знания, — его голос немного дрожал, но необходимо было сказать еще одну вещь. — Вы спасли мою жизнь, король Акила. И я никогда прежде не имел возможности поблагодарить вас, — он слегка пожал плечами. — Вот мое послание.
   Из глаза Акилы выкатилась одна-единственная слеза. Он смахнул ее рукавом несвежей рубахи.
   — Я так старался, — прошептал он. — Знать, что сумел помочь тебе… это великий дар, мой мальчик.
   Он потрясающе изменился. Сердитое, искаженное лицо смягчилось, словно залитое солнцем. Гилвин знал, что сумел добраться до сердца Акилы. Его простые добрые слова растопили лед.
   — Милорд, — продолжал он. — Я знаю, вы добрый человек.
   — Я злодей, Томз, — прохрипел Акила. Он опустил глаза, и на лице его читалось отвращение к самому себе. — Посмотри, каким меня сделал мир. Я горький пьяница. И потерял все. Все…
   Он заплакал, сотрясаясь в рыданиях, захлебываясь пьяными слезами. В сердцах он сбросил графин с возвышения и закрыл лицо грязными руками.
   — Для меня невыносимо слышать то, что говорят о вас другие, милорд, — сказал Гилвин. — Для меня вы всегда Акила Добрый. Человек, который спас меня.
   Акила поднял руку.
   — Пожалуйста… Я не могу этого слышать.
   Гилвин встал на колени.
   — Милорд! Лукьен любит вас.
   — Перестань!
   — Это правда, и неважно, нужна ли вам его любовь. Вот почему он пришел к вам. Не просто спасти Гримхольд, но увидеть вас снова. Я знаю, — Гилвин подождал, пока его слова дойдут до короля, а затем произнес: — Пожалуйста, милорд, простите его.
 
   В глухих камерах под зданием дворца время тянулось бесконечно. Стояла невыносимая жара. Пол и стены покрывал густой слой пыли, накопившейся за десятилетия, ворота, ведущие в темницу, проржавели и издавали громкое скрипение. Света было немного — лишь от единственного факела. Он освещал бесстрастное лицо Трагера, откинувшегося назад в кресле, балансируя на двух ножках. Он, кажется, не замечал ни жары, ни пыли, ибо весь находился во власти злорадного удовольствия. Лукьен сидел на полу камеры, прижавшись к стене спиной. Стена была прохладной, и это хоть немного спасало. Руки рыцаря связаны за спиной и прикованы к железной стенке — совершенно излишняя мера, но Трагер настоял на ней. Генерал держал в руках кинжал, которым время от времени поигрывал, да еще и посвистывал при этом, бросая взгляды на пленника. Он обещал Лукьену, что пробудет с ним всю ночь. Это ему награда за годы терпения, пояснил Трагер. Лукьен изо всех сил старался защитить свое сознание от генерала. Вокруг сгустилась темнота. В иных обстоятельствах он бы чувствовал страх. Но сейчас — нет. Он сделал выбор и был удовлетворен этим. И, если Акила сдержит обещание, он умрет на рассвете.
   — Вы знаете, — внезапно заговорил Трагер. — Я много думал, капитан. Все это не должно было произойти так, — он радостно вертел кинжал в руках. — Представьте, какой могла быть ваша жизнь, если бы вы не трахнули Кассандру. Так и ходили бы в любимчиках у Акилы, и тогда я не был бы сейчас здесь и не получал бы такого удовольствия.
   Лукьен не обратил на его слова никакого внимания.
   — Так что я не виню вас за то, что вы переспали с королевой, капитан. Ох, и хороша была телка. Волосы как смоль, темные глаза. А эти сиськи! — Трагер плотоядно облизнул губы. — Должно быть, лакомый кусочек, а? — он ловко подбросил кинжал в воздух и поймал за рукоятку у самой земли. — И вам пришлось столько времени потерять зря. Все эти годы в бегах, продавая свое ремесло этой суке из Норвора за несколько монет, унижаясь. Кто знает, чего бы вы достигли в Лиирии? Могли бы сейчас уже стать бароном или герцогом!
   — Как бы это могло произойти, когда Акила объявил всю знать вне закона? Ты что, забыл? — прохрипел Лукьен.
   — Ммм, да, вот жалость-то! — с ухмылкой отреагировал Трагер. — Нехорошо получилось с богатством барона Гласса. Я сам посочувствую ему, когда мы увидимся, — он явно издевался над Лукьеном. — Когда это случится, капитан, как вы считаете, скоро?
   Но Лукьен снова замолчал. Неважно, что будет с ним, он все равно не выдаст местоположения Гримхольда.
   — Мы найдем его, вы же знаете, — сказал Трагер. — Вам не понадобится что-либо нам говорить. Я буду наслаждаться охотой. А когда окажемся в горах, я раздавлю всех этих насекомых, которых вы зовете друзьями, включая барона Гласса.
   Лукьен вздохнул.
   — О боги, заткнешься ты когда-нибудь?
   Трагер вскочил с кресла и просунул лицо между прутьями камеры.
   — У меня есть что сказать вам, капитан. И всего одна ночь осталась.
   — Так скажи, — бросил Лукьен. — И избавь меня от своего мерзкого бормотанья!
   — Хорошо, — оживился Трагер. — Так вот — я лучше вас!
   Лукьен, наконец, поднял глаза. Трагер ухмылялся.
   — Да, это правда, — скрипучим голосом прокаркал он. — Я лучше вас, и всегда был лучше. И сегодня мы имеем доказательство, потому что вы гниете в клетке, а я — снаружи, свободный, как птица. Я более уважаемый, более почитаемый. Я превратил королевских гвардейцев в лучшую кавалерию мира. Вам бы это никогда не удалось. И знаете, почему?
   — Я уверен, ты скажешь мне, — простонал Лукьен.
   — Потому что вы были слишком заняты своей ролью! Бронзовый Рыцарь, любимое детище короля. Вы не пропускали ни одной женской юбки, включая королевскую жену! — Трагер с вызовом скрестил руки на груди и откинулся на решетку. — Вот так, капитан. В этом и есть причина вашего падения. Вы просто слишком любили пялиться в зеркало.
   Лукьен прежде не думал об этих обвинениях, но они больно ударили по его самолюбию. Ему было нечего возразить.
   — Вы знаете, что я прав, не так ли? Вот почему я генерал, а вы так и остались ничтожным капитанишкой!
   Внезапный звук шагов заставил генерала замолчать. Двое его солдат подошли, салютуя.
   — Что еще такое? — раздраженно спросил Трагер.
   — Король просит привести пленника к нему, — ответил один из них.
   Лицо Трагера просияло.
   — Ага! Слышите, Лукьен? Акила решил не дожидаться утра и расправиться с вами сейчас!
   — Нет, сэр. Я так не думаю. Там пришел парнишка Гилвин Томз. Он сейчас с королем.
   — Что? — Трагер так и подскочил. — Мальчишка из библиотеки?
   Лукьен тоже вскочил.
   — Где он? С ним все в порядке?
   Солдат взглянул на него, не отвечая. Трагер взревел:
   — Смотри на меня, ты, идиот! Что там делает парень?
   — Простите, сэр. Мальчик сказал, что у него послание из Гримхольда. И он сейчас с Акилой.
   — Какое послание? — вмешался Лукьен.
   Солдат не ответил, и тогда вступил Трагер:
   — Ну?! Что за послание?
   — Не знаю, сэр. Король встретился с ним наедине. Его величество послали нас за пленником.
   Лицо Трагера побагровело. Он обернулся к Лукьену и прошипел:
   — Это что еще за трюки?
   — Никаких трюков, Трагер. Я не знаю, что здесь делает мальчик.
   — А должны знать, — настаивал Трагер. — Не стоит мне лгать. Я могу сделать ваши последние часы не самыми приятными.
   — Клянусь, я не в курсе. А теперь открывай проклятые ворота и веди меня к Акиле.
   Понимая, что выбора не остается, Трагер неохотно согласился. Бормоча угрозы, он достал ключ из углубления в стене и отпер замок. Один из солдат растворил ржавые ворота, которые жалобно заскрипели. Другой вывел Лукьена.
   — Держите его покрепче, вы оба, — велел Трагер. — Идите за мной.
   Он пошел прочь из темницы, ругаясь. Лукьен шел следом. Солдаты крепко держали его, пытаясь тащить, в то время как он старался идти сам. Передвигаться быстро при этом оказалось нелегко. Солдаты втащили Лукьена по ступенькам и втолкнули в освещенный зал. Лунный свет чуть не ослепил рыцаря.
   — Скорее, ты, чертов осел, — Трагер быстро шел вперед. — Где король? — спросил он у солдат.
   — В своих покоях, сир.
   — В своих покоях? Он встречается с мальчишкой в своих покоях? — Трагер рассмеялся и покачал головой. — Да он совсем свихнулся. Пошли скорее.
   Эта новость потрясла Лукьена. Зачем Гилвин явился в покои короля? Он не знал, добрый ли это знак, но решил, что мальчик в безопасности, по крайней мере, до этого момента. Он ускорил шаг, следуя за Трагером вверх по мраморной лестнице. Отсюда, насколько ему было известно, начинался путь в апартаменты Кадара. На верхней ступеньке Трагер дожидался Лукьена. Он схватил его.
   — Стойте здесь, — велел он солдатам. — Я сам отведу пленника.
   Солдаты не стали спорить, отпустив Лукьена и передав его генералу, который грубо вцепился и потащил рыцаря вперед. Двери были широко открыты, демонстрируя прекрасный интерьер. Лукьен мог поклясться, что Трагер нервничает. Еще до того, как они подошли, он позвал Акилу:
   — Милорд, я привел его. Что у вас там такое…
   Его голос пресекся, когда он заглянул в комнату. Акила стоял на коленях прямо на полу перед Гилвином. Парень беспомощно взглянул на Лукьена.
   — О, Великая Матерь Небес, — прошептал Трагер. Он, ругаясь, втолкнул Лукьена в зал, затем поспешно захлопнул двери. Он повернулся к Акиле с быстротой змеи: — Акила, что с вами такое? Что вы здесь делаете? Встаньте!
   Акила поднял голову, но не стал смотреть на взбешенного генерала. Вместо этого он поглядел на Лукьена. Его щеки покраснели и распухли от слез. Лукьен быстро подошел к нему.
   — Акила, что с тобой? — он обернулся к Гилвину. — Что с ним произошло?
   — Я говорил с ним, Лукьен, — ответил юноша. — И он сломался.
   Трагер кинулся вперед.
   — Что ты сказал ему, гаденыш? — он схватил Гилвина за рубашку и тряхнул. — Отвечай!
   — Отпусти его! — крикнул Лукьен.
   — Или что? — Трагер оттолкнул Гилвина и повернулся к Лукьену. — Что вы сделаете, капитан?
   — Лукьен… — Акила покачнулся. Лукьен понял, что он пьян и не может держаться на ногах.
   — Акила, поговори со мной, — попросил он. — Пожалуйста…
   Акила всхлипнул, потом рассмеялся. Потом опять зарыдал, и плечи его тряслись от нахлынувших эмоций. Рука потянулась к поясу, где висел кинжал. Трагер радостно захихикал.
   — Да, Акила, давай! Убей его!
   Акила медленно шагнул вперед, и его лицо маньяка исказилось. Лукьен стоял прямо, отказываясь поверить, что сейчас все закончится. Но Акила был непредсказуем.
   Единственное, что можно было точно сказать о нем — он безумен. Жуткая улыбка исказила черты короля, когда он поднял кинжал…
   — Лукьен…
   — Король Акила, нет! — закричал Гилвин.
   — Давай! — хохотал Трагер.
   Лукьен не двигался. Даже не отворачивался. Нос Акилы практически уткнулся ему в грудь. Горячее дыхание и запах алкоголя были невыносимыми.
   — Повернись, — шепнул Акила.
   — Что? — озадаченно спросил Лукьен.
   Акила пытался развернуть его.
   — Повернись. Я освобожу тебя.
   — Нет! — взорвался Трагер. — Вы этого не сделаете!
   Лукьен не верил своим ушам. Как и Гилвин, который смотрел на него с сияющим видом. Лукьен повернулся, чтобы Акила перерезал его путы.
   — Акила, мой друг, — его голос дрожал.
   — Нет! — ревел Трагер. — Я не позволю!
   Он прыгнул вперед и потащил за собой Лукьена, отчего тот упал и ударился головой. На мгновение он потерял сознание, но, открыв глаза, заметил, что Трагер стоит перед Акилой, отнимая у него кинжал.
   — После всего, что я сделал для вас? — шипел он. — Хотите освободить этого ублюдка?!
   Гилвин бросился между ними с криком. Трагер схватил его за шею и швырнул прочь.
   Парень ударился о стену, упав на колени. Лукьен пытался встать.
   — Оставь его! — кричал он.
   Акила все еще беспомощно стоял, как бы не понимая, что происходит.
   — Уилл?
   — Призрак, сделай что-нибудь! — закричал Гилвин.
   Лукьен двинулся вперед, на Трагера. Генерал отскочил назад и ударил его сбоку. И снова Лукьен рухнул на пол, а Гилвин стал призывать неизвестно кого. Но было уже поздно. Акила стоял с кинжалом в руке. Трагер налетел на него, выхватил оружие, один взмах… и король упал, получив смертельную рану от собственного кинжала. Кровь текла из горла. Лукьен лежал на полу, застыв от ужаса.
   Акила застыл, как изваяние, зажимая руками рану. Потом рухнул вниз, словно подкошенный, не сводя глаз с Трагера.
   — Умри, ты, неблагодарный ублюдок! — кричал Трагер.
   — О, боги, нет… — Лукьен вскочил, пытаясь броситься вперед, но невидимая рука оттолкнула его.
   — Не надо! — прошептал голос.
   — Что за…
   Кровь струилась на рубаху Акиле. Он упал вперед, разбив лицо об пол. Трагер стоял над ним, и лицо его кривилось. Кинжал выпал из его руки.
   — Черт побери! Ты заставил меня сделать это! — заорал он.
   Гилвин бросился к Лукьену, помогая ему встать на ноги.
   — Призрак, где ты? — прошептал он.
   — Здесь, — ответил голос. Лукьен инстинктивно догадался, что это кто-то из Нечеловеков. Он с изумлением почувствовал, как веревки падают с его рук. — Пошли, — велел он. — Займемся Трагером.
   — Нет! — воскликнул Гилвин.
   — Иди! — велел Призрак.
   Трагер стоял на коленях возле задыхающегося Акилы. Услышав странный голос, он обернулся. Рука нашарила кинжал, который он выронил.
   — Быстрее, — произнес голос. — У вас только один шанс!
   — Кто это? — удивился Трагер. Он поднялся на ноги с кинжалом, оглядывая комнату. Лукьен тоже озирался вокруг, пытаясь рассмотреть неожиданного спасителя. Теперь он мог приблизиться к Акиле. Если он подойдет и уберет от него Трагера…
   — Призрак, или как там тебя, хватай Трагера! — крикнул он. Генерал пытался остановить его, но его самого отбросила неведомая сила. Удар ошеломил Трагера, он с ужасом оглядывался в поисках противника. Невидимый воин преградил доступ к Акиле и Лукьену. Лукьен слышал, как его клинок свистит в воздухе. Трагер так и вертелся по сторонам, уклоняясь от ударов и падая на пол, дабы уберечься от натиска врага.
   — Акила, это я, — в отчаянии промолвил Лукьен, подходя к лежащему королю. Кровь струилась из раны на шее. Он был все еще жив, хотя и находился на грани смерти. Лукьен быстро осмотрел рану. Она была не так уж глубока, но все же очень плоха. Акила посмотрел на него и попытался улыбнуться.
   — Я умираю, Лукьен…
   — Нет, — возразил Лукьен. — Я тебе не позволю. Не здесь. Не сейчас. Гилвин, помоги мне. Мы должны вынести его отсюда.
   — Лукьен, с ним все кончено, — крикнул Гилвин. Призрак и Трагер за их спинами продолжали сражаться.
   — Уходите прочь, — крикнул Нечеловек. — Идите, пока он меня не увидел!
   Лукьен не обращал внимания, занимаясь Акилой. Мысль о том, чтобы убить Трагера, вспыхнула в сознании, но у него был единственный шанс спасти Акилу, и его нельзя было упустить. Он поднял раненого и понес странно легкое тело.
   — Пошли, Гилвин, — крикнул он. — Юноша побежал за ним, бросая последний взгляд на Трагера. Призрака все еще было не видно. Плохо, что Трагер остается жить, но хуже будет, если Акила умрет. Он знал, что шансов у короля мало, но если они успеют попасть в Гримхольд, может быть, Миникин спасет его.
   — Убей этого сукина сына, Призрак! — крикнул Лукьен, в то время как Гилвин распахивал тяжелую дверь.
   — Нет! — вопил Трагер.
   Он пытался добраться до них, но Призрак был тут как тут. Лукьен вдруг увидел его, буквально на секунду — ослепительно белая кожа — значит, магия, делающая его невидимым, начала исчезать. Но он не мог остановиться и помочь альбиносу — ведь снаружи ждали двое солдат.
   Лукьен лихорадочно искал ответ, пока солдаты глазели на истекающего кровью короля у него на руках.
   — Король упал, — быстро нашелся Гилвин. — Он серьезно ранен!
   Из-за двери послышался жуткий вопль Трагера.
   — Остановите их!
   Громкий треск оборвал его слова. Лукьен услышал злобный крик Трагера. Солдаты схватились за мечи. Лукьен знал, что с Акилой на руках ему не спастись, но секундой позже из зала вылетел наводящий ужас альбинос с бешеным воплем. Призрак промчался мимо Лукьена и Гилвина, вонзив меч в одного из солдат. Другой от ужаса пошатнулся, но быстро нашелся, схватившись за оружие.
   — Бегите! — приказал Призрак, отражая атаку. — Вон отсюда, вы оба!
   Лукьен оглянулся. Внутри оставался Трагер, живой или мертвый. Акила тяжело дышал у него на руках. Жуткий звук его дыхания заставлял Лукьена поторопиться. Оставались секунды на то, чтобы сделать выбор. Они должны выбраться отсюда. Сейчас же. Лукьен дико озирался, ища возможность спасти Акилу. Но выхода не было.
   — У тебя с собой лошадь? — спросил он.
   — Лучше. Крил. Он бежит быстрее.
   — А как мы выберемся?
   Перед тем, как Лукьен ответил, соперник Призрака издал жуткий крик. Лукьен повернулся и увидел, что он сползает по стенке, пронзенный прямо в сердце, а Призрак убирает окровавленный клинок.
   — Призрак! — крикнул Гилвин. — Ты в порядке?
   Альбинос кивнул, еле дыша.
   — Все хорошо. Нам надо бежать.
   Лукьен бросил взгляд на покои.
   — Что с Трагером?
   — Не знаю. Может быть, мертв, а может, без сознания. Я ударил его довольно сильно.
   — Тогда лучше поспешим, — выпалил Гилвин.
   — Нет! — закричал Лукьен. — Нельзя оставлять Трагера в живых!
   — И нельзя позволить умереть Акиле, — возразил Гилвин. — Пора бежать!
   — Как? Нам не выйти. Нас увидят!
   Призрак ухмыльнулся.
   — Просто следуйте за мной, — и повел их вниз по лестнице.
 
   Трагер очнулся, глядя на лица встревоженных людей. Голова его гудела от полученного удара — удара, который он прозевал. Едва открыв глаза, сквозь заливавшую их кровь, он понял, что противника так и не увидел. Значит, один из этих проклятых уродцев из Гримхольда. Он попытался сесть, но почувствовал сильнейшую боль.
   — Ах!
   — Лучше не двигайтесь, — предупредил его один из людей. Трагер понял, что это Тарк. Старый полковник выглядел озабоченным. — Вас здорово стукнули по голове. И ребра — опять же.
   Трагер чувствовал головокружение, все было как в тумане. Он пытался заговорить.
   — Где они?
   Тарк отвел взгляд, изучая рану Трагера.
   — Вы истекаете кровью. Вас пронзили мечом.
   — Тарк, где они?
   — Не знаю. Они ушли, — неловко произнес полковник.
   Трагер уронил голову, не в силах удержать ее. Он глядел на потолок, ругаясь. Остальные в комнате бормотали что-то, будучи в ужасе от его состояния.
   — Генерал, я не знаю, как вам сказать, — начал Тарк. — Король Акила исчез. Следы крови ведут наружу, прочь из дворца. Думаю, они унесли его.
   — Они убили его, Тарк, — заявил Трагер. — Перерезали горло. Я не знаю, зачем им его тело, но это так, — он закрыл глаза, ощущая тошноту. — Наверняка, для своих проклятых церемоний. Человеческие жертвы, что-то в этом роде.
   Тарк побелел, как мел.
   — О, Небо…
   — Это все Лукьен. Я пытался помешать ему, но…
   — Тише, не нужно говорить. Вы должны отдохнуть. Когда станет лучше, мы найдем этого негодяя, убийцу короля, и заставим его заплатить.
   — Да, — сказал Трагер. — Найдем его, заставим страдать.
   Тарк наложил повязку. Трагер сидел на полу, не двигаясь. Его мучила вина, блокировала мысли. Но Акила заслужил это. После всего, что он сделал для короля, как он мог снова повернуться к Лукьену?!
   — Тарк, расскажи людям, что произошло. Скажи, что я взял на себя власть.
   — Скажу, сир, — Тарк наложил шину на рану, чтобы остановить кровь.