Майкл Джудит. Наследство

   — Я вот думаю, — с сомнением в голосе сказал Бен, — может быть, не очень разумно избавляться от этих отелей и вкладывать все средства компании только в крупные. Как бы мы не прозевали новую тенденцию в стране.
   — Какая новая тенденция?! — презрительно воскликнул Феликс, повышая голос в переполненном ресторане, где все старались перекричать шум в зале, отчего он становился еще сильнее. — Вы работаете в компании всего четырнадцать месяцев, это слишком маленький срок, чтобы считать себя экспертом в тенденциях гостиничного дела в стране.
   — Вероятно, Бен с большим вниманием относится к делу, — вмешалась Ленни. — За четырнадцать месяцев можно многое узнать в любом деле, если захочешь этого.
   — О какой тенденции идет речь? — спросила Эллисон.
   — В моду входят небольшие и элегантные отели, — спокойно ответил Бен, игнорируя презрительный тон Феликса. — Похоже, людям снова стали нравиться именно такие отели. Им надоели громоздкие вещи. Кажется, их больше устраивают небольшие приемы, небольшие кинотеатры, небольшие отели, наконец. Им там уютнее, веселее, они чувствуют себя более уверенными в них.
   — Очень захватывающая картина, — сказал Феликс. Он вытер салфеткой усы, которые отрастил после смерти Оуэна. — Немноголюдные приемы и маленькие кинотеатры, может быть, и выживут, но отели — нет. С такими ценами на строения…
   — Но реконструкция обойдется дешевле. Вот почему я считаю, что мы не должны торопиться от них избавляться…
   — С такими ценами на строения, — повторил Феликс, не желая, чтобы его снова перебили, — мы должны использовать с наибольшей выгодой каждый квадратный метр. Но дело не только в стоимости, и вы знаете это; я сам так говорил. Публика не хочет ничего маленького и элегантного; большинство людей толком и не знает, что такое элегантность. Они хотят большие, просторные здания, яркое освещение, шум, бассейны, видеоигры, теплые гаражи и большое количество проживающих в отеле, чтобы можно было незаметно снять номер и провести там несколько часов с секретаршей, не привлекая внимания.
   — Ой, папа, ради Бога! — воскликнула Эллисон. — Не так уж много существует таких мужчин, которые обманывают своих жен.
   — Конечно, ты все знаешь лучше всех. Отели просто кишат мужчинами и, осмелюсь сказать, женщинами, которые останавливаются там с единственной целью — провести несколько часов с любовником после обеда и к вечеру вернуться домой к семье.
   Ленни внимательно наблюдала за Феликсом.
   — Неужели это правда? — спросила она.
   — Я же сказал, что да.
   — Ты просто не любишь людей и не доверяешь им, — вставила Эллисон.
   — Зато я понимаю, что им надо. А надо им, чтобы все происходило быстро и просто, а до вашей элегантности им нет никакого дела.
   Бен пожал плечами:
   — В компании «Риджент интернейшнл», например, так не считают. Да и тот новый отель в Чикаго — «Бикон-Хилл», кстати, кажется, он принадлежал нам? А сейчас это самый прибыльный отель в городе, причем цены там очень высокие. Значит, кому-то это нравится.
   — А «Марриотт» не нравится? — с издевкой спросил Феликс. — Или «Хайят», или «Хилтон»?
   — Я не говорю, чтобы вы не строили большие отели. Я только сказал, что, может быть, мы можем совместить и то и другое.
   Феликс ничего не ответил, своим видом дав понять, что не одобряет предложения Бена. Им подали ужин, и Ленни сменила тему разговора.
   Бен наблюдал за ней, когда она рассказывала о квартире, которую они с Феликсом наконец смогли купить в Нью-Йорке, после двух лет поисков и бесконечных споров. Ее голос и лицо были спокойны, но ему казалось, что она испытывала какую-то неловкость. Вообще было трудно понять Ленни. Бен совсем не мог разобраться в ней. Если он начинал спрашивать ее о прошлом, она всегда старалась сменить тему разговора. Ему было интересно узнать почему. Почему она вышла замуж за Феликса и какова на деле была их семейная жизнь? Ему было интересно узнать и о том, что она думает о них с Эллисон и о нем лично. Относилась она к нему очень тепло, но часто он замечал, что смотрит на него каким-то изумленным взглядом, как будто хочет о чем-то спросить, и если бы он сделал что-то, она бы осмелилась на это. Но он не знал, что должен сделать. Он не знал, что должен сказать. Он с радостью сделал бы это, если бы смог понять, что именно она ждала от него. Ему хотелось, чтобы она была на его стороне. Но проходило время, а он так и не мог разобраться в ее отношении к нему: или она не доверяет ему в силу каких-то только ей одной известных причин и старается уличить его во лжи, или же она хочет узнать о нем больше, потому что мало о нем знает.
   С Феликсом было проще и сложнее. Его презрение уязвляло Бена, и ему хотелось дать отпор, но он заставлял себя сдерживаться. Он оставался неизменно вежливым, каждый день напоминая себе, что Феликс был его тестем, его начальником и что он не мог позволить ссориться с ним. Но ненависть, которую он испытывал к Феликсу, должно быть, совсем скрыть было трудно, иначе как еще можно объяснить, что Феликс возненавидел его с первого дня и почти не скрывал этого.
   «Может быть, я напоминаю ему моего отца», — часто думал Бен с тех пор, как приехал в Бостон. Но ему не очень в это верилось. Прошло уже более тридцати лет, как Феликс украл у Джада компанию, причем Феликс мало придавал значения людям, которых использовал или морально уничтожал. Бен полагал, что вряд ли он вспоминал друга, когда тот вернулся с войны и обнаружил, что его компания исчезла, а двери дома Феликса перед ним закрыты.
   Но самое главное — Бен не знал, был ли он похож на своего отца, поскольку уже не помнил, как тот выглядел, и у него не было его фотографий. Фотографии матери у него сохранились, он знал, что был немного на нее похож, но были ли в его внешности черты Джада? Этого он не знал. Но даже если он и напоминал Феликсу Джада, что из этого? Это уже не могло ему повредить. Он был женат на Эллисон, а сейчас, когда она была беременна, он чувствовал себя частью их семьи. На работе он добился больших успехов, и все это знали.
   С первого дня, когда он занял свой новый кабинет, он начал действовать, понимая, что ему необходимо утвердиться в компании, чтобы никто не мог выжить его, как это случилось с Лорой. За год со скоростью, которая удивила знатоков гостиничного дела, более половины отелей Сэлинджеров имели новые замки, сейфы в комнатах, компьютерные данные на горничных и весь персонал, телевизионные камеры в коридорах и достаточное количество служащих безопасности в штатском, Бен специально объездил все отели, где проводил инструктаж с новыми служащими безопасности, обедал вместе с ними, вносил предложения, на что нужно обратить особое внимание и как это сделать. Феликс слышал об этом, получая ежемесячные отчеты от управляющих, которые докладывали, что благодаря Бену Гарднеру служба безопасности работала отлично, а происшествий стало гораздо меньше.
   Нравился он Феликсу или нет, но тот уже два раза повышал Бену зарплату, доведя ее до шестидесяти тысяч долларов в год. Бен сдержанно кивнул головой, когда услышал о втором повышении зарплаты, и Феликс раздраженно сказал:
   — Вы должны ценить мое отношение к вам.
   — Я ценю. Надеюсь, что и вы тоже. Смею надеяться, я заслужил это.
   Феликс попытался справиться со своим нежеланием хвалить кого бы то ни было.
   — Вы правы. Я читал отчеты. Бен едва заметно улыбнулся, радуясь небольшой победе.
   — Я считаю, что сейчас самое время для меня уйти из службы безопасности. У нас нет вице-президента по развитию, и я хотел бы, чтобы такая должность была создана в нашей компании.
   — У нас ее нет, потому что этими вопросами занимаюсь я сам. Если у вас появились предложения по приобретению недвижимости, вы можете принести их мне. Вы остаетесь в службе безопасности. Как вы сами сказали, вы многого там добились.
   — Но я хочу, чтобы вы подумали все же над новой должностью. Очевидно, можно обсудить это с советом директоров.
   Феликс уловил скрытую угрозу в его словах, и его лицо посуровело.
   — Я уже подумал и отверг ваше предложение. Вы только недавно стали членом совета директоров, с вас и этого пока хватит. А сейчас, я думаю, вам пора вернуться к выполнению своих служебных обязанностей.
   Вернувшись к себе в кабинет, Бен стал обдумывать свой следующий шаг. Он хотел получить новую должность, потому что служба развития была сердцем большой корпорации и обеспечила бы ему хорошие перспективы. Но он хотел заниматься этим еще и потому, чтобы получать больше денег. Он не мог в открытую говорить с Феликсом о деньгах, но именно о них он постоянно думал. Он не мог чувствовать себя уверенным в своем будущем, и деньги были одной из причин этого, хотя существовали и другие, в частности, его тревога за Лору.
   Он чувствовал ее присутствие в доме и иногда заходил в комнаты, которые когда-то были ее, и сидел там, думая о ней. Эллисон рассказала ему все, что произошло, пока они были в Европе, а когда он попал в Бостон, прочел все отчеты суда. Ему хотелось позвонить Лоре. Но он не знал, как это сделать. У него хватало проблем с Эллисон и ее семьей, он не мог общаться с Лорой, не сейчас, во всяком случае. Время летело, а он все не решался позвонить ей, наконец в отчаянии написал ей длинное письмо. Было легче говорить с листком бумаги, чем с сестрой, и слышать гнев, который он помнил в ее голосе, когда пытался рассказать ей все и оправдаться: Поэтому он и написал письмо. Он послал его в чикагский «Бикон-Хилл», прочтя в журнале по гостиничному делу, что она была его управляющим, но ответа не получил. «Пусть тогда она катится к черту», — подумал он и больше писать ей не стал. Но она незримо продолжала присутствовать в их доме. Казалось, что ничего нельзя с этим поделать.
   Даже ее комнаты не были изменены. Как ни была Эллисон обижена и зла на Лору, она не стала переделывать ее комнаты, как сделала это со всем домом, потратив целое состояние на то, как считал Бен, что и так было прекрасным. Но комнаты Лоры она не тронула. И однажды она спросила Бена:
   — Как ты думаешь, не устроить ли здесь детскую?
   — И переделать ее?
   — Нет, здесь все хорошо. Если родится мальчик, мы можем потом перевести его в другую комнату, а эту отдать его сестричке. А если будет девочка, она здесь и останется. А няня сможет устроиться в гостиной, мы поставим там кушетку, и все будет нормально.
   — Я согласен, — осторожно сказал Бен.
   Он соглашался с Эллисон почти во всем, пока речь не заходила о деньгах. Когда она начинала обсуждать с ним то, что собиралась сделать, он становился скованным и нервным. Она хотела много детей; она хотела путешествовать — с детьми и няней; она планировала записать их еще не родившегося ребенка в частную школу, которая будет переполнена, если слишком долго ждать… и так далее и так далее, в то время как Бен пытался вычислить, сколько потребуется на все это денег, и понимал, что не сможет вытянуть это.
   Даже после второго повышения зарплаты доход Эллисон от основного капитала был в десять раз больше его зарплаты. Он не имел того, что заслуживал. Он постоянно внушал ей это, снова и снова. Она даже продала ему несколько акций компании, владеющей отелями Сэлинджеров, за чисто символическую сумму, поскольку Феликс так и не предложил ему ни одной акции, а Эллисон настояла, чтобы он имел хоть малую их часть. Он понимал их реальную стоимость и то, что заплатил за них. Это еще раз продемонстрировало, что он не мог чувствовать себя в равном финансовом положении со своей женой. Несмотря на то что для Эллисон его доход не имел никакого значения, его зависимое положение угнетало его: он знал, что дальше будет еще хуже; с годами их расходы возрастут, а его оклад будет все больше и больше отставать от необходимого уровня. И дело было не в детях или путешествиях, в одно из которых они собирались отправиться, как только Феликс даст ему нормальный отпуск. Они стали частью общества молодых людей, которые торопились жить, много путешествовали, были очень богаты, а это означало подобающую одежду, подарки, взносы в клубы и целый ряд расходов, которых он не мог и вообразить, когда они лежали в постели в Амстердаме и говорили о предстоящей свадьбе.
   Он, конечно, понимал и тогда, что деньги будут проблемой, но когда они устроились в Бостоне, он пытался что-то сделать, но проблемы появлялись быстрее, чем он мог придумать, как их решить. Все сводилось к одной простой вещи: он знал, что никогда не будет чувствовать себя спокойно ни в качестве мужа Эллисон, ни как член семьи Сэлинджеров, пока не найдет способ заработать много денег.
   Поэтому, хотя он часто не соглашался с тем, как Феликс управлял отелями, он редко спорил с ним, потому что не мог себе этого позволить. Даже когда Эллисон и Ленни были на его стороне, как тогда в «Лох оберз», отмечая продажу «Нью-Йорк Сэлинджер», он не стал настаивать на своем мнении. Ему очень хотелось сказать, что они должны серьезно подумать, прежде чем продавать отели в Филадельфии и Вашингтоне, но промолчал и почти не разговаривал в течение всего ужина.
 
   А в это же время Лора, тоже притихшая, сидела с Карриером за столиком в нью-йоркском ресторане, где они ужинали вместе.
   — Ты что-то сегодня очень тихая, — сказал Карриер, когда официант разливал в бокалы бургундское вино. Большой зал, полный воздуха, напоминал сад с решетками, колоннами и пальмами в медных кадках, создавая иллюзию лета, заставляя забыть о сырой февральской ночи снаружи. Посетители разговаривали полушепотом, официанты были расторопны и почти бормотали себе под нос, когда обсуждали с клиентами меню и вина, но, несмотря на общую тишину в зале, молчание Лоры привлекло внимание Карриера, внимательно глядевшего на нее. Когда официант, принесший вино, отошел от их столика, Уэс спросил ее:
   — Куда исчезло твое волнение, которое ты испытывала, когда мы купили отель в Чикаго?
   — Утонуло в море повседневной жизни, — улыбнувшись, ответила она. — На этот раз я представляю, что ожидает нас впереди, сколько предстоит работы.
   И сколько потребуется денег.
   — Я размышлял над этим, — сказал Карриер. — У меня сейчас очень напряженный график, и мне будет трудно приезжать сюда часто и заниматься всем так, как раньше. Я, конечно, постараюсь как можно чаще бывать здесь, но чем больше мы сможем сделать за этот месяц, тем лучше. Архитекторы, с которыми мы беседовали, например…
   Я должна три миллиона долларов трем инвесторам, которые приехали на этой неделе.
   — Симоне мне понравился больше, но я считаю, что мы должны его еще раз увидеть, и Бруера тоже. Посмотрим, как они прореагируют на твою идею сделать в отеле только одни номера, без апартаментов.
   И Уэсу я должна пять миллионов долларов.
   — Раньше в центре Манхэттена это не практиковалось, но очень подходит для этого города, тем более что в моду снова входят старые дома.
   А для того чтобы получить на этой неделе необходимые три миллиона, я должна была пожертвовать контролем над «Оул корпорейшн»; и теперь те три инвестора могут перевесить в голосах на совете директоров меня и Уэса. И я использовала свою долю в «Оул корпорейшн» как дополнительную гарантию выплаты долга. Если дела в отеле пойдут плохо, если просрочу выплату своих долгов, я потеряю все.
   — Если мы сможем выбрать архитектора в ближайшие две недели, то существует вероятность, что мы сможем открыться к Рождеству, как это было в Чикаго. Может быть, у нас сложится традиция — как часть твоей удачи
   Уэс предупреждал меня, он говорил мне не торопиться с другими отелями, не отдавать контроль над ними. Он ни за что бы не согласился, если бы я не настояла. Но сейчас уже поздно останавливаться. Я поставила на карту все, что имею, чему быть, того не миновать. Отступать нельзя, ничто не остановит меня от завершения того, что уже начато.
   — Однако тебе и так везет, что твой сосед по столику взял на себя всю беседу, произносит монолог за монологом, пока ты думаешь о чем-то своем и совершенно не слышишь, что он говорит.
   Лора попыталась сосредоточиться и взглянула на него, улыбнувшись.
   — Я все слышу. Ты хочешь поговорить с Симонсом и Бруером еще раз, а старые здания снова возвращаются в моду. И ты хочешь открыть новый отель к Рождеству.
   — Ничего не скажешь. А как насчет идеи открыть ресторан на верхнем этаже «Нью-Йорк Бикон-Хилла»? Она недоуменно нахмурила брови:
   — Я что-то не… ты говорил об этом? Извини, Уэс, я действительно не слышала этого. Он улыбнулся и покачал головой:
   — Я не говорил. Однако, к моему удивлению, ты слышала все, что я говорил. — Он взял ее за подбородок. — О чем ты тревожишься?
   — О деньгах.
   — Отлично. Умные бизнесмены всегда волнуются, когда вложено много, а шансов на успех значительно меньше. Но это их не останавливает, а заставляет трезво смотреть на вещи. Так что с тобой все нормально.
   Он поднял бокал с вином и ждал, когда она сделает то же самое.
   — За прошлое и будущее, — сказал он.
   Удивленная, она замотала головой:
   — Я никогда не пью за прошлое. Думала, что ты знаешь об этом.
   — Не за далекое прошлое, — объяснил он, — а за недавнее. За «Чикаго Бикон-Хилл», за наше партнерство, за нашу дружбу… — Он повел бровью. — Неужели за это не стоит выпить?
   — Конечно, давай выпьем, — ответила она и отпила немного вина. Но мысли все равно продолжали одолевать ее. Когда подошел официант и протянул им меню, она рассеянно заглянула в него, едва слыша, о чем Уэс говорил с официантом и какие блюда они обсуждали. Сейчас она думала о Бене.
   Бен был далеким прошлым, но и недавним тоже, потому что написал ей несколько месяцев назад письмо, уже после того, как приехал в Бостон и женился.
   Мне хотелось, чтобы и ты была здесь, писал он в своем письме. Я хотел бы пригласить тебя, но из того, что рассказала мне Эллисон, я понял, что ты вряд ли захочешь участвовать в небольшой церемонии семейства Сэлинджеров, и я боялся, что и они не очень тебе обрадуются. Им еще предстоит изменить свое мнение о тебе — я обязательно постараюсь, чтобы так случилось — но требуется время, а я должен быть очень осторожен, потому что они не подозревают, что у меня есть сестра, тем более, кто она. Я не могу позволить, чтобы они о чем-то догадались. Надеюсь, что ты понимаешь это: я не могу рисковать и давать повод для подозрений. Мне хотелось бы что-то сделать для тебя, Лора, но сейчас я бессилен. Пока они и ко мне относятся довольно прохладно, но ведут себя в рамках приличий, не считая Ленни, которая проявляет симпатию и дружелюбие. А с Феликсом, с этим холодным, с рыбьими глазами негодяем мне ни на секунду нельзя расслабиться. Он ведет себя так, что совершенно понятно, что и он не доверяет мне. Между нами напряженные отношения. Я являюсь вице-президентом службы безопасности отелей Сэлинджера. Неплохое начало, как ты считаешь? У меня отличный кабинет рядом с кабинетом Феликса. Работа хорошая, и мне она нравится. Компания такая большая, что всегда где-то что-то происходит, и без дела я не сижу. Единственная проблема — деньги, но я надеюсь, что придумаю, как с этим вопросом справиться. Нет, есть еще одно, что меня беспокоит, — это ты. Я хочу увидеть тебя, Лора. Я очень скучаю по тебе. Многое изменилось в нашей жизни, я думаю, что и мы сами изменились, но не знаю, намного ли. Когда я приехал сюда к Рождеству, мы пошли посмотреть на дом в Бикон-Хилле — ты, возможно, заметила на конверте, что теперь это мой адрес. Мы там живем. Феликс с Ленни сделали нам свадебный подарок. Когда я увидел комнаты, в которых жила ты, я не поверил своим глазам, насколько красивыми ты их сделала. Помнишь, ты говорила, что хотела иметь свой дом вдали от меня и Клэя? В ту пору он у тебя был, и я понял, почему ты не хотела приехать ко мне и поселиться со мной вместе. Мне захотелось плакать, потому что они больше не твои. Вот тогда-то я и подумал, что должен вернуть тебя сюда. Не для того, чтобы жить здесь, у тебя уже другая жизнь, ты живешь самостоятельно, так, как я жил несколько лет назад, и у тебя, вероятно, есть другой прекрасный дом. Но ты заслуживаешь права приходить в этот дом, когда захочешь, и не бояться того, что больше никогда сюда не придешь снова, памятуя о том, что случилось. Так вот, глядя на твои комнаты, я понял, как сильно ты изменилась. Как изменилась вся твоя жизнь, но я совершенно не представляю, какие чувства ты испытываешь ко мне сейчас. Может быть, ты изменилась настолько, что изменила и свое решение никогда больше меня не видеть? Я тоже изменился. Я бы хотел поговорить с тобой об этом. Может быть, и ты этого хочешь. Мне бы хотелось многое тебе объяснить. Знаешь, очень странно находиться здесь, и мне нужен кто-то со стороны, особенно если это близкий мне человек. Лора! Мы любили друг друга когда-то, такие чувства не исчезают в никуда. Не могли бы мы встретиться и разобраться в наших отношениях? Я не прошу тебя приехать в Бостон. Я бы смог приехать в Чикаго. (Я прочитал о тебе в журнале. Кажется, у тебя хорошая работа, и мне очень интересно услышать от тебя подробности.) Пожалуйста, ответь мне. Я действительно хочу повидаться с тобой. И с Клэем тоже, конечно, если он захочет.
   Дом в Бикон-Хилле. Лора вернулась к первой странице письма. В верхней части был напечатан адрес, который раньше был адресом Оуэна и ее тоже. Глядя на него, она начала дрожать.
   Все, что она любила, о чем мечтала и потеряла, теперь было у Бена. Он жил в доме в Бикон-Хилле. Он работал в отелях Сэлинджеров.
   Он сначала разрушил ее надежды на все это, а потом все присвоил себе.
   Встретиться с тобой? Чтобы ты пригласил меня в свой дом? Это мой дом! Оуэн оставил его мне! Если ты думаешь, что я переступлю порог этого дома и позволю, чтобы ты встречал меня, чувствуя себя хозяином.
   Она скомкала письмо и затолкала его в свой портфель, чтобы иметь его на случай, что однажды захочется на него ответить. Но каждый раз, думая о письме, она вспоминала слова: «Мне нужен кто-то со стороны…» Кем он себя воображает, что смеет напоминать мне, что я — человек со стороны?
   Как-то в ясный осенний день, когда она уехала на выходные за город, она села под дубом и решила прочесть письмо Бена еще раз.
   Мы любили друг друга когда-то, а такие чувства не исчезают в никуда.
   Она прижала голову к грубой коре дерева и мысленно ушла в прошлое, вспоминая, как она обожала Бена и рассчитывала на него, надеясь, что он будет заботиться о ней в этом пугающем мире. И поняла, что, как бы она ни злилась на него, она все равно будет любить его в глубине своей души, потому что он был родным человеком, частью ее жизни, несмотря на высокие стены, которые время и обстоятельства воздвигли между ними.
   А потом, совершенно незаметно для нее самой, она вспомнила Поля. Она почти слышала его голос, видела его улыбку и как темнели его глаза, когда он смотрел на нее. Она помнила чувство, которое всегда охватывало ее, когда они с Полем были вместе — то, что ее место было здесь, что она была сопричастна этой жизни.
   Нет, такое не уходит в никуда.
   Она разорвала письмо Бена на мелкие кусочки и, выкопав небольшую ямку в сырой земле, запрятала их туда как можно глубже. Черная земля попала ей под ногти, покрытые лаком. Она вспомнила, как Клэй работал в оранжерее на Кейп-Коде, и спросила себя, сможет ли она когда-нибудь избавиться от своих воспоминаний. Потом засыпала ямку землей, отряхнула руки и пошла домой.
   — Я выпью за будущее, — обратилась она к Карриеру. Стоял февраль, прошло чуть больше года после открытия «Чикаго Бикон-Хилла», больше года, как Бен женился на Эллисон. Пора было думать о будущем.
   Официант с заказом отошел от их столика; Карриер выбрал блюда сам, он любил так делать. Лора подняла бокал.
   — За наше прошлое и будущее.
   Карриер улыбнулся ее серьезному виду. То, что мучило ее, вдруг ушло, и она снова была с ним. «Так будет всегда», — подумал он, у нее на свете нет никого, кроме него. Джинни Старрет была только подругой, хотя и уделяла Лоре гораздо больше внимания, чем остальным своим друзьям; о Клэе и говорить нечего, Лора на него особенно и не рассчитывает: кажется, у него хватает забот в осуществлении желания наконец-то повзрослеть.
   — За наше прошлое и наше будущее, — повторил Карриер, вставив одно лишнее слово. Их бокалы встретились, издав приятный звон первоклассного хрусталя.
   И незаметно серьезность Лоры сменилась немного виноватой улыбкой, как будто она ругала себя в душе за то, что собиралась сейчас сказать. Ее не могли остановить даже беспокойные мысли о своих долгах.
   — Говоря о будущем, Уэс, что ты думаешь о двух оставшихся отелях Сэлинджера, в Вашингтоне и в Филадельфии?
 
   В тот день, когда Феликс узнал, что Лора Фэрчайлд была основным держателем акций в «Оул корпорейшн», за окнами его кабинета громыхала майская гроза. Эту информацию он получил от своего агента в Филадельфии, который позвонил, чтобы сообщить о предложении «Оул корпорейшн» купить «Филадельфию Сэлинджер».