Страница:
— У тебя даже нет времени задуматься, — сказала Джинни, когда они вместе сидели у Лоры на заросшем балконе. Был субботний вечер, приходящийся на середину октября, даривший им созерцание чудесных садовых растений. — Мне всегда казалось, что это я веду бездумную жизнь, но ты меня превзошла.
— Я думаю на работе, — ответила Лора.
— Но это мысли о работе.
— Это все, о чем мне хочется думать.
— Ну, все через это проходят, — с расстановкой произнесла Джинни.
— Я и сама так думала, — сказала с улыбкой Лора.
— Однако каждая настоящая леди обязательно нуждается в каникулах, — сказала Джинни. — Как насчет следующего марта? — быстро продолжила она. — Я собираюсь провести пару недель в Париже, и мне хочется, чтобы ты тоже поехала. Ты слишком много работаешь сейчас, и поэтому к марту ты обносишься и тебе понадобится полностью менять свой гардероб, я уже не говорю о том, что мы просто хорошо проведем время.
— Спасибо, Джинни, я подумаю об этом.
— Ни в коем случае. Ты обязательно забудешь об этом, потому что с головой ушла в свои отели и даже представить себе не можешь, каким может быть Париж. В марте там иногда холодно и идет дождь, но все равно Париж наполнен тишиной. Нет туристов, в магазинах всего полно, музеи пусты. И все относятся к тебе как к француженке. Замечательное место, чтобы расслабиться. Мне хотелось бы услышать твой ответ сейчас. Хочу услышать «да».
— Да, — вдруг ответила Лора, — это замечательно. Пораженная таким ответом, Джинни произнесла:
— Хорошо, но тем не менее могу ли я получить письменное подтверждение?
Смеясь, Лора потянулась за пачкой бумаги, написала записку и протянула ее подруге.
Джинни быстро пробежала ее глазами:
— Почему вдруг ты в ней написала не более, чем на две недели?
— Потому что отель в Филадельфии открывается в марте, и как только он потихонечку начнет действовать, мне хотелось бы поразмыслить над тем, как получить немного от семьи Сэлинджеров.
— Ты об этом не забываешь.
— Я немного могу забыть о Сэлинджерах, — с видимой легкостью произнесла Лора, но Джинни прекрасно знала, сколько сил стоит эта легкость. — В любом случае я не могу это так оставить, хотя и не смогу, почти не смогу ничего сделать.
— Но я также убеждена, что ты даже не хочешь выкроить чуть-чуть времени подумать. Конечно, тот светлый лучик, блеснувший… — Однако, взглянув на замолчавшую Лору, Джинни запнулась. — Дерьмо, прости меня, дорогая, это так грубо. Я знаю, у тебя слишком трудное время, я совсем не собираюсь стать твоей единственной отрадой. Послушай, а что это за дерево, которое он сейчас сажает?
— Цветущая слива. А другие это цветущий граб, черешневое и апельсиновое деревья. Мне они очень нравятся, ведь в следующем апреле все кустарники и деревья покроются белыми, розовыми и лиловыми цветами. Весна будет везде.
— Жаль, что они не будут цвести во время твоего новоселья.
— Может быть, следовало бы отменить его? Джинни усмехнулась:
— Тебе не удастся от этого отделаться. Известно, что тебе совсем не хочется устраивать вечеринку. Я вполне тебя понимаю, но прошу, поверь мне — это очень неплохая идея устроить такую вечеринку. Новый дом станет твоим только тогда, когда ты встретишь гостей у порога, пригласишь посидеть на твоей мебели и угостишь. В любом случае все уже спланировано, и остается только провести ее. А твой дом уже готов.
— И прекрасен. Благодаря тебе это самый прекрасный дом в Нью-Йорке.
— Ты выбирала все, я просто добилась подходящей цены. Осмелюсь сказать, что мы хорошо сработали.
Лора положила руку Джинни на плечо, и некоторое время они просто молча сидели, наблюдая за тем, как один из садовников держал дерево, а другой раскидывал вокруг него темную, свежую землю. Крыша теперь имела совсем другой вид. Она уже не походила на то голое пыльное пространство, первый раз увиденное Лорой, а представляло собой настил из кедра, на котором стояли белые стулья с металлическими ножками, подходящий им круглый стол с зонтиком и старомодные деревянные кресла-качалки. Напротив кирпичной стены росли деревья с зелеными и красными листьями и расположились клумбы, засаженные георгинами, астрами и хризантемами с пустыми местами, оставленными для розовых кустов и весенних однолеток.
Это был крошечный оазис, зеленый и благоухающий. Создавая его, Лора влилась в число нескольких сотен жителей Нью-Йорка, вполне счастливых оттого, что они имеют достаточно денег и места создать себе кусочек живой природы. В городе бетонных оврагов, с неистовым движением, грохотом отбойных молотков, среди горных хребтов и вершин упакованного в полиэтилен мусора, тянувшихся вдоль элегантных зданий, приятно вдруг увидеть ростки цветущих деревьев, и каждый сад напоминал приют, находящийся где-то высоко над миром.
«Или это станет приютом, — подумалось Лоре, — когда я буду проводить у себя больше часа в неделю».
Даже сейчас весь ее дом был убежищем, хотя она и использовала его только для того, чтобы выспаться и сменить одежду. «Когда-нибудь, — подумалось ей, — когда у меня появятся опять тихие, спокойные часы, я буду использовать этот дом именно для того, для чего он предназначен». Комнаты были скромно меблированы, но их цвета были довольно яркие, теплые от налета старины, и это все как бы принимало в объятия. Не было ничего нового и блестящего, все было так, как будто стояло здесь долгие годы, на самом подходящем месте. Мебель была французская. Но в субботу вечером кухня была переполнена. Ее оккупировали работники ресторана, готовившие блюда для новоселья Лоры. Она была еще на работе, когда они приехали в дом и сразу присвоили его себе. Они оборудовали бар в большой комнате, другой расположили в саду на крыше, обеденные столы на четыре-шесть человек были расставлены по всему дому. Они нашли, сервировочные столики и расположили на них закуски.
— Ты превосходно выглядишь, — сказала Лоре Флавия Гварнери, критически оглядывая ее в маленьком фойе. — И ты, Уэс, тоже, — быстро добавила она стоящему с ее стороны Карриеру и потом снова повернулась к Лоре. — С каждым разом ты одеваешься все лучше и лучше. Уж не знаю, то ли ты быстро учишься, то ли твои отели удачны.
— И то и другое, — с легкостью ответила Лора, улыбаясь отсутствию такта у Флавии, которая была одета в шелк голубого цвета — такого же, как и ее глаза. Ткань не стягивали никакие пояса, только на плечи была наброшена крошечная накидка такого же голубого цвета. Платье подчеркивало ее изящную фигуру и оттеняло ее белую кожу и каштановые волосы. Она стояла, выпрямившись, с высоко поднятой, гордо посаженной головой.
Что при этом она чувствовала — догадаться было нельзя, так как она скрывала эмоции под маской спокойствия и холодной улыбкой.
Карриер остановился перекинуться с кем-то парой слов, а она поднялась наверх в гостиную пообщаться с гостями. Лора уже решила, что ему не следует быть с ней. Джинни оказалась права: эта вечеринка сделала дом ее собственностью, и ее очень беспокоило, что Карриер был гостем только в ту минуту, когда входил в ее дом, хотя перед этим они не виделись почти месяц. «Он продолжает менять направленность нашей дружбы, — подумала Лора, удивляясь его настойчивости. — Мне нужно поговорить с ним об этом».
— Могу ли я услужить тебе, Роза? — спросила она, обходя кресло подруги. — Что-нибудь поесть или выпить? С кем-нибудь поговорить?
— Я так счастлива, — произнесла Роза, легонько прикасаясь губами к щеке Лоры. — Я рада, что оказалась здесь. Я чувствую себя намного лучше, когда знаю, что те, о которых я заботилась, не забыли меня, несмотря на мою старость и на мою слабость для серьезной работы.
Лора широко улыбнулась Розе:
— Ну конечно, правда, я не чувствую себя настолько уж старой, но эти дни я больше думаю о прошлом, нежели о будущем. Это и есть знак более зрелых лет, если, конечно, они вообще есть. А вот сейчас я вспоминаю о твоей вечеринке в другом доме, доме мистера Оуэна — отмечали помолвку Эллисон с тем мускулистым красавчиком. Ну конечно, большую часть времени я провела на кухне, но помню, какую странную толпу ты собрала вместе в этот вечер: друзья Эллисон из колледжа, и эти работники-плотники, и эти, ну, конечно, мистер Оуэн заглянул туда. И Ленни тоже, и Поль.
Лора кивнула.
— И в эту ночь уже другая, не менее странная толпа, не так ли? — проницательно спросила Роза. — Вот эта молодая пара владеет ресторанчиком в начале улицы, и садовники, обустраивавшие тебе сад на крыше, и графиня, и Флавия Гварнери, обмотавшая добрую половину всех бриллиантов мира вокруг своей шеи, и этот красавчик Карлос. Если он говорит с дамой, то выглядит так, будто совершает с ней вращательные движения в постели…
— Роза!
— Знаю, знаю, я не совсем нормальна, когда начинаю вести такие разговоры, но это еще один признак возраста: чем старше я становлюсь, тем больше говорю. А почему бы нет? Я говорила с твоей Джинни. Она настолько добра, что помнит, какой обед мы с Келли приготовили в Чикаго. Ты после этого говорила с Келли?
— Нет. К сожалению, я очень занята, а она в последние несколько месяцев не звонила мне. Но она должна быть где-то здесь, я приглашала ее.
— Вон она, — произнесла Роза и сделала выразительный жест. — Она спускается к нам через всю эту толпу.
К ним приближалась Келли, а через минуту она и Лора заключили друг друга в объятия.
— Дом как в сказке, никогда не думала, что нью-йоркский дом может быть подобным
— А где же Джон? — поинтересовалась Лора, оглядываясь по сторонам.
— Его здесь нет. Я расскажу тебе об этом в другой раз, когда ты не будешь обременена обязанностями хозяйки.
В ее голосе Лора услышала совсем другие нотки. Она приподняла левую руку Келли и увидела пальцы без колец.
— Когда это произошло?
— Сегодня исполнился месяц. Я расскажу тебе обо всем, может быть, завтра мы пообедаем вместе или куда-нибудь сходим?
— Конечно. Но кто управляет «Дарнтоном»?
— Мы его продали. Ты правда хочешь услышать об этом?
— Конечно.
— Тогда вкратце. Нам сделали предложение, от которого мы не смогли отказаться — ты знаешь, сколько времени Джон хотел продать отель — итак, мы получили кучу денег, объехали вокруг света и потом расстались. Просто все это не сработало. Всю оставшуюся жизнь Джон хочет играть, а мне необходимо делать что-нибудь. Я подумала, что в понедельник зайду в твой офис и спрошу, может быть, у тебя найдется какая-нибудь работа для меня.
Они обменялись взглядами, каждая вспоминая тот день, шесть лет назад, когда Лора в поисках работы пришла в «Дарнтон».
— Ну конечно. Я даже уверена, что найду для тебя что-нибудь подходящее.
Но, почувствовав, что кто-то взял ее за локоть, она повернула голову и встретилась с внимательными, успокаивающими черными глазами Карлоса Серрано.
— Красавица, ты пообедаешь со мной, когда я буду в городе? Я позвоню и организую это, но у меня только две недели. Должен тебе сказать, что этим утром я приехал из твоего чикагского отеля. Это замечательно. Салют!
Лора улыбнулась. Противостоять обаянию Карлоса было просто невозможно. Он делал это автоматически, словно дышал.
— Мне приятно, что тебе понравилось. Нам посчастливилось найти замечательного менеджера, — она запнулась и вздрогнула, услышав свои собственные слова. — Прости меня… — она повернулась, пытаясь найти Келли, разговаривавшую с Розой.
— Как бы тебе понравилось жить в Вашингтоне? — поинтересовалась она у Келли.
— Я не думала. Но почему ты об этом спрашиваешь?
— У меня там есть отель, и ему требуется все: менеджер, помощник менеджера, даже шеф для ресторана.
— Менеджер и шеф, — повторила Келли. Ее лицо просветлело. — У меня есть шеф. Или он будет. Это тот, что был у нас в «Дарнтоне», ему не нравятся новые владельцы. Он сказал, что, если я снова вернусь в отель, он с удовольствием будет работать со мной. А Вашингтон звучит заманчиво.
Они улыбнулись друг другу и ощутили то волнение, которое бывает при начале чего-то нового, когда все вдруг находит свое место.
— Завтра за ленчем, — сказала Лора, — мы все обсудим, ты мне нужна сразу.
— Прямо сразу я и готова. Лора поцеловала ее в щеку:
— Мы будем видеть друг друга чаще. Ведь мы почти соседи.
— И снова будем работать вместе. Как мне нравится это!
К ним подошел Клэй и крепко обнял Келли.
— Здорово, что я тебя увидел, а где Джон?
— Он не смог. Ты выглядишь преуспевающим: высокий, светловолосый и красивый. Красотка держит тебя за локоть. У тебя выдающиеся усы. Классический костюм. Неужели это тот мальчишка с широко раскрытыми глазами, желающий провести свою жизнь, гоняя машины по нашему острову? Клэй подмигнул:
— Такой же ребенок. Просто подрос и научился использовать свою собственную машину вместо чужих. Келли, ты не будешь возражать, если я на минуту украду Лору?
— Будь добр. Но ты не будешь обсуждать рабочие дела на вечеринке, обещаешь?
— Никогда, — он поцеловал ее и взял Лору за локоть. — Прости, но мне показалось, что тебе следует сказать… — Они поднялись на несколько ступенек вверх, пытаясь найти свободное место в уголке.
— Этим вечером я обнаружил, что парень из службы безопасности, которого я нанял пару месяцев назад, работает на Сэлинджеров.
— Ну и…
— Это не очень хорошо, не так ли? Я имею в виду, что он знает все о замках на наших дверях, мониторах в коридорах и сейфах в комнатах.
— Я не понимаю. Ты думаешь, он может проникнуть в наши отели?
— Кто знает? Он очень много знает о нас.
— Клэй, но ведь это не война. У нас нет армий и шпионов. У нас совсем нет цели уничтожить друг друга.
— Но Феликс может. Или Бен. Что ты знаешь о Бене?
— Бен? У него своя жизнь и своя семья. Я уверена, он очень счастлив. Мне не верится, что он будет заниматься чем-нибудь, что повредит мне. В любом случае я убеждена, что он больше не занимается грабежами. Он из благополучной семьи, зачем ему так рисковать?
— Может, он нуждается в деньгах?..
— Наверняка у него есть столько денег, сколько ему нужно. В любом случае, если он все еще занимается воровством, то из всего света он не выберет нас.
— Он выберет, если у него будет информация, облегчающая дело.
— Достаточно! Я не хочу говорить об этом. Бен не ворует. Я просто знаю, что он не ворует. И у нас никто ни разу не заявил о краже, этого достаточно. Это просто твоя дурацкая затея. Не стоит так беспокоиться. Кто эта девушка с тобой?
— Это Розмари. Она считает, что меня следует держать под присмотром.
— Возможно, так и есть.
— Мирна всегда это говорила. Сначала это нравится, но потом становится чем-то очень привычным, как человек. Без риска, без свободы, без возбуждения…
Он сурово посмотрел на Лору:
— Если ты считаешь все это таким важным, как могло случиться, что ты не вышла замуж за Уэса?
— Просто я не люблю Уэса. Если бы любила, то вышла. Я просто уверена, что семья очень много значит. Это могло бы помочь тебе… — она замолчала.
— Повзрослеть? Ты все считаешь, мне нужно повзрослеть?
— Временами.
Карриер стоял прямо за ее спиной. Взяв ее за локоть, он сказал:
— Ты игнорируешь своих гостей.
На мгновение она почувствовала обиду, но быстро успокоилась:
— Ты прав. Клэй, мы увидимся позднее, а пока отдыхай.
— Непременно, — он широко улыбнулся ей. — Ты устроила замечательную вечеринку, я люблю тебя. А если ты считаешь, что мне необходимо позвонить Мирне, я позвоню.
Лора поцеловала его в щеку:
— Я тебя тоже люблю. Мне кажется, тебе следует делать то, что приносит тебе счастье. На лестнице в сад Карриер произнес:
— Ты избалуешь его.
Она пожала плечами в ответ:
— Как?
— Ты не говоришь ему, что нужно делать. Тебе следует заставить его больше работать, придерживаться одной линии и наконец остановиться.
— Ты имеешь в виду, мне нужно опекать его больше, чем ребенка?
Они стояли на верхних ступеньках лестницы.
— Ты просто не понимаешь Клэя. Со времени смерти родителей он все время ищет, кто же будет о нем заботиться. Он привязался к Бену, но Бен потянул его вниз, и теперь он пришел ко мне. Конечно, я могу сказать ему, что нужно делать. Он вполне может сделать это. Но это никак не поможет ему вырасти и взять на себя ответственность за свою собственную жизнь. И кроме того, я совсем не хочу управлять его жизнью. Мои руки полностью заняты моей собственной.
— В этом я предлагаю тебе свою помощь.
Оставив предложение без ответа, она толкнула дверь в сад и тут же оказалась в окружении гостей. Только через пять часов гости разошлись, и они снова остались вдвоем. Организатор вечера и его помощники были еще на кухне, занятые мытьем стаканов и десертных тарелок, извлекаемых из самых неожиданных мест по всему дому. Лора и Карриер сидели в креслах около окна в гостиной. Все лампы были потушены, кроме одной.
— Чудесный вечер, — начал Карриер. — Ты можешь заставить всех чувствовать себя как-то особенно.
— Спасибо. — Ее голос был почти неслышным. Спустя мгновение он произнес:
— С сегодняшнего вечера тебя что-то беспокоит. Ты собираешься поделиться со мной?
Лора выпрямилась, и на ее лице появились тени.
— Нам больше не стоит быть вместе, я этого не хочу. Он спокойно посмотрел на нее:
— Я думал, мы договорились быть друзьями, пока живем раздельно.
Лора разочарованно махнула рукой:
— Друзья. Похоже на пароль. Это значит, что мы временами вместе ходим в гости, временами вместе спим, а сейчас вдруг выясняется, что на моей вечеринке ты играешь роль хозяина. Это значит, я вовсе не ожидаю, что ты на мне женишься, но во всех других случаях ты был бы моим мужем. Мы делим с тобой все, кроме адреса, — усмехнулась она. — Я теперь понимаю, Уэс, почему ты так удачлив в бизнесе. Ты не бросаешь. Ты продолжаешь давить на всех до тех пор, пока они не станут такими, как тебе нужно.
Он улыбнулся:
— Ты знаешь об этом уже давно и все это время с удовольствием делила свою жизнь со мной. Если ты встретила кого-то, я могу понять твой поступок, но это все равно не означает, что между нами все полностью будет порвано.
— Я не встретила никого. Никого нового, — она поколебалась. — Несколько недель назад я видела Поля, тебя в это время не было.
От этих слов лицо Карриера сильно изменилось. Он был полностью уверен, что может совладать с теми оппонентами, которых можно рассмотреть и оценить. Но все его навыки казались очень слабыми, возможно, просто бесполезными, когда подобно тени из прошлого Лоры появлялась неизвестная ему фигура.
— Ты собираешься вернуться к нему?
— Конечно, нет, только из-за одной вещи. Он женат…
— Женат? Ты никогда не говорила мне об этом.
Лора загадочно улыбнулась:
— Есть еще множество вещей, о которых я никогда не говорила тебе, Уэс.
Некоторое время они молчали. Только из кухни доносилось приглушенное позвякивание тарелок и разговоры.
— Но самое важное, что я люблю его. Это просто несправедливо по отношению к тебе. Это нечестно ни по отношению ко мне, ни к тебе, что я могу продолжать жить, будто в один день я полюблю тебя. Ведь я не полюблю, Уэс. Если еще я не полюбила тебя, то не полюблю и потом. Не верю, что ты будешь всегда с этим мириться. Все это до тех пор, пока ты чувствуешь себя со мной спокойно. Ты просто не придаешь значение тому, что знаешь. Ты нравишься мне, мне нравится проводить с тобой время, мне нравится работать с тобой. Но это, пожалуй, все. И ты вовсе не будешь проводить со мной время, если вдруг появится кто-то, кто даст тебе все, что ты хочешь.
— Это больше, чем просто чувствовать себя спокойно, — сказал он, и голос его вздрогнул. — К черту это! Я всегда буду желать тебя. В своей жизни я достаточно набегался. В доме мне нравится нежность и спокойствие. Ты даришь мне все это, даже и не любя меня. Это иррационально? Тогда я иррационален. И сейчас, когда у тебя появился свой дом…
— Ты платишь часть арендной платы за этот дом? — резко оборвала его Лора.
— Нет. — Одной из самых замечательных способностей Уэса Карриера было без усилия перескакивать с одной мысли на другую. — Конечно, нет. Для начала мне следовало бы поинтересоваться у тебя.
Лора слегка покачала головой:
— Спасибо. Тогда какую часть ты возьмешь на себя в моей ренте?
Он издал коротенький смешок:
— Я надеялся ты просто отнесешь это к удаче. Я убедил владельца снизить цену. Конечно, это очень маленькая услуга. Это, пожалуй, все. Но я не давал никаких обещаний. Хотя, пожалуй, я дал одно. Я пообещал ему, что ты не будешь слишком переживать и не порушишь здесь все в ту ночь, когда решишь бросить любовника.
В его голосе она услышала боль.
— Это было больше маленькой услуги Я очень благодарна тебе, Уэс. Тебе не кажется забавным, что спустя все эти годы я благодарю тебя? Мне кажется, пришло время стать на ноги и начать жить самостоятельно. Ты так не считаешь?
— Ты управляешь корпорацией, владеющей четырьмя отелями. Моя дорогая, ты стоишь на ногах очень крепко.
Лора вздрогнула от желания полюбить его. Ведь это смогло бы так все упростить.
— То, что я здесь, я сделала для тебя. А ты все еще продолжаешь поддерживать меня? Так не может продолжаться вечно.
— Почему не может? — Он наклонился вперед. — Лора, я ведь люблю тебя. Я любил тебя все эти годы, и я привык к этому. — На какое-то мгновение он остановился. Лора знала, что принять все это было слишком тяжело для него. — Возвращаясь из поездок, я хочу знать, что снова возвращаюсь к тебе. Я рассчитываю на твое присутствие здесь, на твое ожидание, ведь так было долго… хотя к черту все это. Я боюсь потерять тебя. Ты можешь это понять?
— Уэс, пожалуйста, не надо. Прошу тебя. Ты ведь совсем не это имеешь в виду.
— К черту! Я имею в виду именно это. Как ты думаешь, скольким людям на этом свете я говорил такие слова? Тебе следует понять: я привык полагаться на тебя.
— Нет, — тихо возразила Лора, — ты привык полагаться на то, что я есть у тебя.
— Это то же самое. Не качай головой. Говорю тебе, это одно и то же: пять лет мы были вместе. Я приходил сюда, когда ты была нужна мне, и ты давала мне то, в чем я так нуждался. По своему желанию ты получала от меня все, что я мог тебе дать. Я рассчитывал на тебя, а ты могла рассчитывать па меня. Ты можешь рассчитывать и до сих пор.
Он пододвинулся и взял ее руку в свою. Хотя это не вызвало никаких чувств, он продолжал держать ее руку.
— Послушай. То, что ты испытываешь ко мне — это своего рода любовь. Ты не могла быть со мной такой, какой была, если бы не чувствовала ничего. Ты не можешь отрицать это.
Наступила тишина.
— Ты ведь не отрицаешь? Ты же чувствовала что-то!
— Конечно, — ответила Лора очень тихо, но это нельзя назвать…
— Не говори мне, как мы могли бы назвать это. Если я хочу назвать это любовью, я назову. Но что бы это ни было, ты все еще это чувствуешь. Чувства не умирают за одну минуту, — он заметил, как меняется ее лицо, — тебе это слишком хорошо известно. А если ты все еще продолжаешь чувствовать это, а я все еще хочу заботиться о тебе, мы вполне можем оставить все как есть. Мы могли…
— Не надо говорить так, — она освободила свою руку. — Ты просто… Зачем тебе привыкать… Ты заслуживаешь большего. Ты заслужил любящую женщину и желающую принять твою заботу, даже если это будет означать, что ты будешь принимать за нее решения. Кто-то будет одаривать тебя вниманием, когда этого захочется тебе. Зачем тебе оставаться со мной? Из-за того, что я для тебя неоконченная история? Женщина, не желающая соответствовать твоему сценарию?
— Потому что я люблю тебя, — торопливо произнес он. — И потому, что даже если ты не любишь меня или, как ты это называешь, не всегда подходишь под мой сценарий, ты даешь мне больше, чем любая из любимых мной когда-то женщин.
— Уэс, что я могу дать тебе? Что в этом такого особенного?
— Господи! Даже сейчас ты не знаешь этого. Я от тебя получаю компанию независимой женщины с собственными победами, с мыслями о своей жизни, но все-таки позволяющей мужчине помочь тебе. Ты даже просила меня о помощи. Ты не была слишком принципиальной. Ты чудесно действовала независимо от того, что чувствовала. Мы были партнерами в полном смысле этого слова. Я все еще хочу этого. И мне кажется, ты тоже. Ты не хочешь принимать серьезные решения одна.
— Почему не хочу? У меня есть партнер.
Он засмеялся:
— Я заслужил эго. Конечно, мы все еще партнеры
— Надеюсь, мы ими и останемся, — сказала она, — Для меня это единственный способ быть честной.
Она встала и подошла к двери:
— Уезжай, Уэс. Я хочу этого, прошу тебя.
Он застыл на месте:
— Ты живешь воспоминаниями о тени из прошлого. И это можно назвать честным?
— Я живу сама с собой и не хочу притворяться. Для меня это достаточно честно. Я не притворяюсь, когда вижу тебя в офисе, когда мы работаем вместе, мы нравимся и уважаем друг друга. Я предлагаю тебе нежную дружбу. Надеюсь, тебе будет этого достаточно, мне бы этого хотелось. Уэс, это больше, чем имеет большинство людей.
— Я думаю на работе, — ответила Лора.
— Но это мысли о работе.
— Это все, о чем мне хочется думать.
— Ну, все через это проходят, — с расстановкой произнесла Джинни.
— Я и сама так думала, — сказала с улыбкой Лора.
— Однако каждая настоящая леди обязательно нуждается в каникулах, — сказала Джинни. — Как насчет следующего марта? — быстро продолжила она. — Я собираюсь провести пару недель в Париже, и мне хочется, чтобы ты тоже поехала. Ты слишком много работаешь сейчас, и поэтому к марту ты обносишься и тебе понадобится полностью менять свой гардероб, я уже не говорю о том, что мы просто хорошо проведем время.
— Спасибо, Джинни, я подумаю об этом.
— Ни в коем случае. Ты обязательно забудешь об этом, потому что с головой ушла в свои отели и даже представить себе не можешь, каким может быть Париж. В марте там иногда холодно и идет дождь, но все равно Париж наполнен тишиной. Нет туристов, в магазинах всего полно, музеи пусты. И все относятся к тебе как к француженке. Замечательное место, чтобы расслабиться. Мне хотелось бы услышать твой ответ сейчас. Хочу услышать «да».
— Да, — вдруг ответила Лора, — это замечательно. Пораженная таким ответом, Джинни произнесла:
— Хорошо, но тем не менее могу ли я получить письменное подтверждение?
Смеясь, Лора потянулась за пачкой бумаги, написала записку и протянула ее подруге.
Джинни быстро пробежала ее глазами:
— Почему вдруг ты в ней написала не более, чем на две недели?
— Потому что отель в Филадельфии открывается в марте, и как только он потихонечку начнет действовать, мне хотелось бы поразмыслить над тем, как получить немного от семьи Сэлинджеров.
— Ты об этом не забываешь.
— Я немного могу забыть о Сэлинджерах, — с видимой легкостью произнесла Лора, но Джинни прекрасно знала, сколько сил стоит эта легкость. — В любом случае я не могу это так оставить, хотя и не смогу, почти не смогу ничего сделать.
— Но я также убеждена, что ты даже не хочешь выкроить чуть-чуть времени подумать. Конечно, тот светлый лучик, блеснувший… — Однако, взглянув на замолчавшую Лору, Джинни запнулась. — Дерьмо, прости меня, дорогая, это так грубо. Я знаю, у тебя слишком трудное время, я совсем не собираюсь стать твоей единственной отрадой. Послушай, а что это за дерево, которое он сейчас сажает?
— Цветущая слива. А другие это цветущий граб, черешневое и апельсиновое деревья. Мне они очень нравятся, ведь в следующем апреле все кустарники и деревья покроются белыми, розовыми и лиловыми цветами. Весна будет везде.
— Жаль, что они не будут цвести во время твоего новоселья.
— Может быть, следовало бы отменить его? Джинни усмехнулась:
— Тебе не удастся от этого отделаться. Известно, что тебе совсем не хочется устраивать вечеринку. Я вполне тебя понимаю, но прошу, поверь мне — это очень неплохая идея устроить такую вечеринку. Новый дом станет твоим только тогда, когда ты встретишь гостей у порога, пригласишь посидеть на твоей мебели и угостишь. В любом случае все уже спланировано, и остается только провести ее. А твой дом уже готов.
— И прекрасен. Благодаря тебе это самый прекрасный дом в Нью-Йорке.
— Ты выбирала все, я просто добилась подходящей цены. Осмелюсь сказать, что мы хорошо сработали.
Лора положила руку Джинни на плечо, и некоторое время они просто молча сидели, наблюдая за тем, как один из садовников держал дерево, а другой раскидывал вокруг него темную, свежую землю. Крыша теперь имела совсем другой вид. Она уже не походила на то голое пыльное пространство, первый раз увиденное Лорой, а представляло собой настил из кедра, на котором стояли белые стулья с металлическими ножками, подходящий им круглый стол с зонтиком и старомодные деревянные кресла-качалки. Напротив кирпичной стены росли деревья с зелеными и красными листьями и расположились клумбы, засаженные георгинами, астрами и хризантемами с пустыми местами, оставленными для розовых кустов и весенних однолеток.
Это был крошечный оазис, зеленый и благоухающий. Создавая его, Лора влилась в число нескольких сотен жителей Нью-Йорка, вполне счастливых оттого, что они имеют достаточно денег и места создать себе кусочек живой природы. В городе бетонных оврагов, с неистовым движением, грохотом отбойных молотков, среди горных хребтов и вершин упакованного в полиэтилен мусора, тянувшихся вдоль элегантных зданий, приятно вдруг увидеть ростки цветущих деревьев, и каждый сад напоминал приют, находящийся где-то высоко над миром.
«Или это станет приютом, — подумалось Лоре, — когда я буду проводить у себя больше часа в неделю».
Даже сейчас весь ее дом был убежищем, хотя она и использовала его только для того, чтобы выспаться и сменить одежду. «Когда-нибудь, — подумалось ей, — когда у меня появятся опять тихие, спокойные часы, я буду использовать этот дом именно для того, для чего он предназначен». Комнаты были скромно меблированы, но их цвета были довольно яркие, теплые от налета старины, и это все как бы принимало в объятия. Не было ничего нового и блестящего, все было так, как будто стояло здесь долгие годы, на самом подходящем месте. Мебель была французская. Но в субботу вечером кухня была переполнена. Ее оккупировали работники ресторана, готовившие блюда для новоселья Лоры. Она была еще на работе, когда они приехали в дом и сразу присвоили его себе. Они оборудовали бар в большой комнате, другой расположили в саду на крыше, обеденные столы на четыре-шесть человек были расставлены по всему дому. Они нашли, сервировочные столики и расположили на них закуски.
— Ты превосходно выглядишь, — сказала Лоре Флавия Гварнери, критически оглядывая ее в маленьком фойе. — И ты, Уэс, тоже, — быстро добавила она стоящему с ее стороны Карриеру и потом снова повернулась к Лоре. — С каждым разом ты одеваешься все лучше и лучше. Уж не знаю, то ли ты быстро учишься, то ли твои отели удачны.
— И то и другое, — с легкостью ответила Лора, улыбаясь отсутствию такта у Флавии, которая была одета в шелк голубого цвета — такого же, как и ее глаза. Ткань не стягивали никакие пояса, только на плечи была наброшена крошечная накидка такого же голубого цвета. Платье подчеркивало ее изящную фигуру и оттеняло ее белую кожу и каштановые волосы. Она стояла, выпрямившись, с высоко поднятой, гордо посаженной головой.
Что при этом она чувствовала — догадаться было нельзя, так как она скрывала эмоции под маской спокойствия и холодной улыбкой.
Карриер остановился перекинуться с кем-то парой слов, а она поднялась наверх в гостиную пообщаться с гостями. Лора уже решила, что ему не следует быть с ней. Джинни оказалась права: эта вечеринка сделала дом ее собственностью, и ее очень беспокоило, что Карриер был гостем только в ту минуту, когда входил в ее дом, хотя перед этим они не виделись почти месяц. «Он продолжает менять направленность нашей дружбы, — подумала Лора, удивляясь его настойчивости. — Мне нужно поговорить с ним об этом».
— Могу ли я услужить тебе, Роза? — спросила она, обходя кресло подруги. — Что-нибудь поесть или выпить? С кем-нибудь поговорить?
— Я так счастлива, — произнесла Роза, легонько прикасаясь губами к щеке Лоры. — Я рада, что оказалась здесь. Я чувствую себя намного лучше, когда знаю, что те, о которых я заботилась, не забыли меня, несмотря на мою старость и на мою слабость для серьезной работы.
Лора широко улыбнулась Розе:
— Ну конечно, правда, я не чувствую себя настолько уж старой, но эти дни я больше думаю о прошлом, нежели о будущем. Это и есть знак более зрелых лет, если, конечно, они вообще есть. А вот сейчас я вспоминаю о твоей вечеринке в другом доме, доме мистера Оуэна — отмечали помолвку Эллисон с тем мускулистым красавчиком. Ну конечно, большую часть времени я провела на кухне, но помню, какую странную толпу ты собрала вместе в этот вечер: друзья Эллисон из колледжа, и эти работники-плотники, и эти, ну, конечно, мистер Оуэн заглянул туда. И Ленни тоже, и Поль.
Лора кивнула.
— И в эту ночь уже другая, не менее странная толпа, не так ли? — проницательно спросила Роза. — Вот эта молодая пара владеет ресторанчиком в начале улицы, и садовники, обустраивавшие тебе сад на крыше, и графиня, и Флавия Гварнери, обмотавшая добрую половину всех бриллиантов мира вокруг своей шеи, и этот красавчик Карлос. Если он говорит с дамой, то выглядит так, будто совершает с ней вращательные движения в постели…
— Роза!
— Знаю, знаю, я не совсем нормальна, когда начинаю вести такие разговоры, но это еще один признак возраста: чем старше я становлюсь, тем больше говорю. А почему бы нет? Я говорила с твоей Джинни. Она настолько добра, что помнит, какой обед мы с Келли приготовили в Чикаго. Ты после этого говорила с Келли?
— Нет. К сожалению, я очень занята, а она в последние несколько месяцев не звонила мне. Но она должна быть где-то здесь, я приглашала ее.
— Вон она, — произнесла Роза и сделала выразительный жест. — Она спускается к нам через всю эту толпу.
К ним приближалась Келли, а через минуту она и Лора заключили друг друга в объятия.
— Дом как в сказке, никогда не думала, что нью-йоркский дом может быть подобным
— А где же Джон? — поинтересовалась Лора, оглядываясь по сторонам.
— Его здесь нет. Я расскажу тебе об этом в другой раз, когда ты не будешь обременена обязанностями хозяйки.
В ее голосе Лора услышала совсем другие нотки. Она приподняла левую руку Келли и увидела пальцы без колец.
— Когда это произошло?
— Сегодня исполнился месяц. Я расскажу тебе обо всем, может быть, завтра мы пообедаем вместе или куда-нибудь сходим?
— Конечно. Но кто управляет «Дарнтоном»?
— Мы его продали. Ты правда хочешь услышать об этом?
— Конечно.
— Тогда вкратце. Нам сделали предложение, от которого мы не смогли отказаться — ты знаешь, сколько времени Джон хотел продать отель — итак, мы получили кучу денег, объехали вокруг света и потом расстались. Просто все это не сработало. Всю оставшуюся жизнь Джон хочет играть, а мне необходимо делать что-нибудь. Я подумала, что в понедельник зайду в твой офис и спрошу, может быть, у тебя найдется какая-нибудь работа для меня.
Они обменялись взглядами, каждая вспоминая тот день, шесть лет назад, когда Лора в поисках работы пришла в «Дарнтон».
— Ну конечно. Я даже уверена, что найду для тебя что-нибудь подходящее.
Но, почувствовав, что кто-то взял ее за локоть, она повернула голову и встретилась с внимательными, успокаивающими черными глазами Карлоса Серрано.
— Красавица, ты пообедаешь со мной, когда я буду в городе? Я позвоню и организую это, но у меня только две недели. Должен тебе сказать, что этим утром я приехал из твоего чикагского отеля. Это замечательно. Салют!
Лора улыбнулась. Противостоять обаянию Карлоса было просто невозможно. Он делал это автоматически, словно дышал.
— Мне приятно, что тебе понравилось. Нам посчастливилось найти замечательного менеджера, — она запнулась и вздрогнула, услышав свои собственные слова. — Прости меня… — она повернулась, пытаясь найти Келли, разговаривавшую с Розой.
— Как бы тебе понравилось жить в Вашингтоне? — поинтересовалась она у Келли.
— Я не думала. Но почему ты об этом спрашиваешь?
— У меня там есть отель, и ему требуется все: менеджер, помощник менеджера, даже шеф для ресторана.
— Менеджер и шеф, — повторила Келли. Ее лицо просветлело. — У меня есть шеф. Или он будет. Это тот, что был у нас в «Дарнтоне», ему не нравятся новые владельцы. Он сказал, что, если я снова вернусь в отель, он с удовольствием будет работать со мной. А Вашингтон звучит заманчиво.
Они улыбнулись друг другу и ощутили то волнение, которое бывает при начале чего-то нового, когда все вдруг находит свое место.
— Завтра за ленчем, — сказала Лора, — мы все обсудим, ты мне нужна сразу.
— Прямо сразу я и готова. Лора поцеловала ее в щеку:
— Мы будем видеть друг друга чаще. Ведь мы почти соседи.
— И снова будем работать вместе. Как мне нравится это!
К ним подошел Клэй и крепко обнял Келли.
— Здорово, что я тебя увидел, а где Джон?
— Он не смог. Ты выглядишь преуспевающим: высокий, светловолосый и красивый. Красотка держит тебя за локоть. У тебя выдающиеся усы. Классический костюм. Неужели это тот мальчишка с широко раскрытыми глазами, желающий провести свою жизнь, гоняя машины по нашему острову? Клэй подмигнул:
— Такой же ребенок. Просто подрос и научился использовать свою собственную машину вместо чужих. Келли, ты не будешь возражать, если я на минуту украду Лору?
— Будь добр. Но ты не будешь обсуждать рабочие дела на вечеринке, обещаешь?
— Никогда, — он поцеловал ее и взял Лору за локоть. — Прости, но мне показалось, что тебе следует сказать… — Они поднялись на несколько ступенек вверх, пытаясь найти свободное место в уголке.
— Этим вечером я обнаружил, что парень из службы безопасности, которого я нанял пару месяцев назад, работает на Сэлинджеров.
— Ну и…
— Это не очень хорошо, не так ли? Я имею в виду, что он знает все о замках на наших дверях, мониторах в коридорах и сейфах в комнатах.
— Я не понимаю. Ты думаешь, он может проникнуть в наши отели?
— Кто знает? Он очень много знает о нас.
— Клэй, но ведь это не война. У нас нет армий и шпионов. У нас совсем нет цели уничтожить друг друга.
— Но Феликс может. Или Бен. Что ты знаешь о Бене?
— Бен? У него своя жизнь и своя семья. Я уверена, он очень счастлив. Мне не верится, что он будет заниматься чем-нибудь, что повредит мне. В любом случае я убеждена, что он больше не занимается грабежами. Он из благополучной семьи, зачем ему так рисковать?
— Может, он нуждается в деньгах?..
— Наверняка у него есть столько денег, сколько ему нужно. В любом случае, если он все еще занимается воровством, то из всего света он не выберет нас.
— Он выберет, если у него будет информация, облегчающая дело.
— Достаточно! Я не хочу говорить об этом. Бен не ворует. Я просто знаю, что он не ворует. И у нас никто ни разу не заявил о краже, этого достаточно. Это просто твоя дурацкая затея. Не стоит так беспокоиться. Кто эта девушка с тобой?
— Это Розмари. Она считает, что меня следует держать под присмотром.
— Возможно, так и есть.
— Мирна всегда это говорила. Сначала это нравится, но потом становится чем-то очень привычным, как человек. Без риска, без свободы, без возбуждения…
Он сурово посмотрел на Лору:
— Если ты считаешь все это таким важным, как могло случиться, что ты не вышла замуж за Уэса?
— Просто я не люблю Уэса. Если бы любила, то вышла. Я просто уверена, что семья очень много значит. Это могло бы помочь тебе… — она замолчала.
— Повзрослеть? Ты все считаешь, мне нужно повзрослеть?
— Временами.
Карриер стоял прямо за ее спиной. Взяв ее за локоть, он сказал:
— Ты игнорируешь своих гостей.
На мгновение она почувствовала обиду, но быстро успокоилась:
— Ты прав. Клэй, мы увидимся позднее, а пока отдыхай.
— Непременно, — он широко улыбнулся ей. — Ты устроила замечательную вечеринку, я люблю тебя. А если ты считаешь, что мне необходимо позвонить Мирне, я позвоню.
Лора поцеловала его в щеку:
— Я тебя тоже люблю. Мне кажется, тебе следует делать то, что приносит тебе счастье. На лестнице в сад Карриер произнес:
— Ты избалуешь его.
Она пожала плечами в ответ:
— Как?
— Ты не говоришь ему, что нужно делать. Тебе следует заставить его больше работать, придерживаться одной линии и наконец остановиться.
— Ты имеешь в виду, мне нужно опекать его больше, чем ребенка?
Они стояли на верхних ступеньках лестницы.
— Ты просто не понимаешь Клэя. Со времени смерти родителей он все время ищет, кто же будет о нем заботиться. Он привязался к Бену, но Бен потянул его вниз, и теперь он пришел ко мне. Конечно, я могу сказать ему, что нужно делать. Он вполне может сделать это. Но это никак не поможет ему вырасти и взять на себя ответственность за свою собственную жизнь. И кроме того, я совсем не хочу управлять его жизнью. Мои руки полностью заняты моей собственной.
— В этом я предлагаю тебе свою помощь.
Оставив предложение без ответа, она толкнула дверь в сад и тут же оказалась в окружении гостей. Только через пять часов гости разошлись, и они снова остались вдвоем. Организатор вечера и его помощники были еще на кухне, занятые мытьем стаканов и десертных тарелок, извлекаемых из самых неожиданных мест по всему дому. Лора и Карриер сидели в креслах около окна в гостиной. Все лампы были потушены, кроме одной.
— Чудесный вечер, — начал Карриер. — Ты можешь заставить всех чувствовать себя как-то особенно.
— Спасибо. — Ее голос был почти неслышным. Спустя мгновение он произнес:
— С сегодняшнего вечера тебя что-то беспокоит. Ты собираешься поделиться со мной?
Лора выпрямилась, и на ее лице появились тени.
— Нам больше не стоит быть вместе, я этого не хочу. Он спокойно посмотрел на нее:
— Я думал, мы договорились быть друзьями, пока живем раздельно.
Лора разочарованно махнула рукой:
— Друзья. Похоже на пароль. Это значит, что мы временами вместе ходим в гости, временами вместе спим, а сейчас вдруг выясняется, что на моей вечеринке ты играешь роль хозяина. Это значит, я вовсе не ожидаю, что ты на мне женишься, но во всех других случаях ты был бы моим мужем. Мы делим с тобой все, кроме адреса, — усмехнулась она. — Я теперь понимаю, Уэс, почему ты так удачлив в бизнесе. Ты не бросаешь. Ты продолжаешь давить на всех до тех пор, пока они не станут такими, как тебе нужно.
Он улыбнулся:
— Ты знаешь об этом уже давно и все это время с удовольствием делила свою жизнь со мной. Если ты встретила кого-то, я могу понять твой поступок, но это все равно не означает, что между нами все полностью будет порвано.
— Я не встретила никого. Никого нового, — она поколебалась. — Несколько недель назад я видела Поля, тебя в это время не было.
От этих слов лицо Карриера сильно изменилось. Он был полностью уверен, что может совладать с теми оппонентами, которых можно рассмотреть и оценить. Но все его навыки казались очень слабыми, возможно, просто бесполезными, когда подобно тени из прошлого Лоры появлялась неизвестная ему фигура.
— Ты собираешься вернуться к нему?
— Конечно, нет, только из-за одной вещи. Он женат…
— Женат? Ты никогда не говорила мне об этом.
Лора загадочно улыбнулась:
— Есть еще множество вещей, о которых я никогда не говорила тебе, Уэс.
Некоторое время они молчали. Только из кухни доносилось приглушенное позвякивание тарелок и разговоры.
— Но самое важное, что я люблю его. Это просто несправедливо по отношению к тебе. Это нечестно ни по отношению ко мне, ни к тебе, что я могу продолжать жить, будто в один день я полюблю тебя. Ведь я не полюблю, Уэс. Если еще я не полюбила тебя, то не полюблю и потом. Не верю, что ты будешь всегда с этим мириться. Все это до тех пор, пока ты чувствуешь себя со мной спокойно. Ты просто не придаешь значение тому, что знаешь. Ты нравишься мне, мне нравится проводить с тобой время, мне нравится работать с тобой. Но это, пожалуй, все. И ты вовсе не будешь проводить со мной время, если вдруг появится кто-то, кто даст тебе все, что ты хочешь.
— Это больше, чем просто чувствовать себя спокойно, — сказал он, и голос его вздрогнул. — К черту это! Я всегда буду желать тебя. В своей жизни я достаточно набегался. В доме мне нравится нежность и спокойствие. Ты даришь мне все это, даже и не любя меня. Это иррационально? Тогда я иррационален. И сейчас, когда у тебя появился свой дом…
— Ты платишь часть арендной платы за этот дом? — резко оборвала его Лора.
— Нет. — Одной из самых замечательных способностей Уэса Карриера было без усилия перескакивать с одной мысли на другую. — Конечно, нет. Для начала мне следовало бы поинтересоваться у тебя.
Лора слегка покачала головой:
— Спасибо. Тогда какую часть ты возьмешь на себя в моей ренте?
Он издал коротенький смешок:
— Я надеялся ты просто отнесешь это к удаче. Я убедил владельца снизить цену. Конечно, это очень маленькая услуга. Это, пожалуй, все. Но я не давал никаких обещаний. Хотя, пожалуй, я дал одно. Я пообещал ему, что ты не будешь слишком переживать и не порушишь здесь все в ту ночь, когда решишь бросить любовника.
В его голосе она услышала боль.
— Это было больше маленькой услуги Я очень благодарна тебе, Уэс. Тебе не кажется забавным, что спустя все эти годы я благодарю тебя? Мне кажется, пришло время стать на ноги и начать жить самостоятельно. Ты так не считаешь?
— Ты управляешь корпорацией, владеющей четырьмя отелями. Моя дорогая, ты стоишь на ногах очень крепко.
Лора вздрогнула от желания полюбить его. Ведь это смогло бы так все упростить.
— То, что я здесь, я сделала для тебя. А ты все еще продолжаешь поддерживать меня? Так не может продолжаться вечно.
— Почему не может? — Он наклонился вперед. — Лора, я ведь люблю тебя. Я любил тебя все эти годы, и я привык к этому. — На какое-то мгновение он остановился. Лора знала, что принять все это было слишком тяжело для него. — Возвращаясь из поездок, я хочу знать, что снова возвращаюсь к тебе. Я рассчитываю на твое присутствие здесь, на твое ожидание, ведь так было долго… хотя к черту все это. Я боюсь потерять тебя. Ты можешь это понять?
— Уэс, пожалуйста, не надо. Прошу тебя. Ты ведь совсем не это имеешь в виду.
— К черту! Я имею в виду именно это. Как ты думаешь, скольким людям на этом свете я говорил такие слова? Тебе следует понять: я привык полагаться на тебя.
— Нет, — тихо возразила Лора, — ты привык полагаться на то, что я есть у тебя.
— Это то же самое. Не качай головой. Говорю тебе, это одно и то же: пять лет мы были вместе. Я приходил сюда, когда ты была нужна мне, и ты давала мне то, в чем я так нуждался. По своему желанию ты получала от меня все, что я мог тебе дать. Я рассчитывал на тебя, а ты могла рассчитывать па меня. Ты можешь рассчитывать и до сих пор.
Он пододвинулся и взял ее руку в свою. Хотя это не вызвало никаких чувств, он продолжал держать ее руку.
— Послушай. То, что ты испытываешь ко мне — это своего рода любовь. Ты не могла быть со мной такой, какой была, если бы не чувствовала ничего. Ты не можешь отрицать это.
Наступила тишина.
— Ты ведь не отрицаешь? Ты же чувствовала что-то!
— Конечно, — ответила Лора очень тихо, но это нельзя назвать…
— Не говори мне, как мы могли бы назвать это. Если я хочу назвать это любовью, я назову. Но что бы это ни было, ты все еще это чувствуешь. Чувства не умирают за одну минуту, — он заметил, как меняется ее лицо, — тебе это слишком хорошо известно. А если ты все еще продолжаешь чувствовать это, а я все еще хочу заботиться о тебе, мы вполне можем оставить все как есть. Мы могли…
— Не надо говорить так, — она освободила свою руку. — Ты просто… Зачем тебе привыкать… Ты заслуживаешь большего. Ты заслужил любящую женщину и желающую принять твою заботу, даже если это будет означать, что ты будешь принимать за нее решения. Кто-то будет одаривать тебя вниманием, когда этого захочется тебе. Зачем тебе оставаться со мной? Из-за того, что я для тебя неоконченная история? Женщина, не желающая соответствовать твоему сценарию?
— Потому что я люблю тебя, — торопливо произнес он. — И потому, что даже если ты не любишь меня или, как ты это называешь, не всегда подходишь под мой сценарий, ты даешь мне больше, чем любая из любимых мной когда-то женщин.
— Уэс, что я могу дать тебе? Что в этом такого особенного?
— Господи! Даже сейчас ты не знаешь этого. Я от тебя получаю компанию независимой женщины с собственными победами, с мыслями о своей жизни, но все-таки позволяющей мужчине помочь тебе. Ты даже просила меня о помощи. Ты не была слишком принципиальной. Ты чудесно действовала независимо от того, что чувствовала. Мы были партнерами в полном смысле этого слова. Я все еще хочу этого. И мне кажется, ты тоже. Ты не хочешь принимать серьезные решения одна.
— Почему не хочу? У меня есть партнер.
Он засмеялся:
— Я заслужил эго. Конечно, мы все еще партнеры
— Надеюсь, мы ими и останемся, — сказала она, — Для меня это единственный способ быть честной.
Она встала и подошла к двери:
— Уезжай, Уэс. Я хочу этого, прошу тебя.
Он застыл на месте:
— Ты живешь воспоминаниями о тени из прошлого. И это можно назвать честным?
— Я живу сама с собой и не хочу притворяться. Для меня это достаточно честно. Я не притворяюсь, когда вижу тебя в офисе, когда мы работаем вместе, мы нравимся и уважаем друг друга. Я предлагаю тебе нежную дружбу. Надеюсь, тебе будет этого достаточно, мне бы этого хотелось. Уэс, это больше, чем имеет большинство людей.