Страница:
– Он убил их мечом. Маг (наш маг, ну Бортрен), он метнул в Буреносца огонь, но пламя того даже не коснулось.
Худощавый маг хмурится:
– Настоящий огонь?
– Я чувствовал жар.
– А почему ты... ускакал?
– Потому, достойнейший маг, что я испугался. Если кто-то убивает за раз пятерых бойцов и мага, я... я вряд ли могу его остановить.
– Ладно, а что было потом?
– Вся долина наполнилась туманом. А после пошел ледяной дождь. Говорят, это продолжалось не один день, но меня там уже не было.
– Ну что ж, ты честен. И, по крайней мере, видел этого... Буреносца. Скажи Хартору, что ты поплывешь на корабле.
– Хартору, господин?
– Высшему Магу, который прислал тебя сюда. Ты будешь на борту корабля, который потопит герцогскую шхуну. Отплывешь из Лидьяра. Таким образом мы решим сразу две проблемы.
– Да, господин, – невыразительно, даже отрешенно отзывается страж.
Но худощавый мужчина в белом не обращает па его тон никакого внимания.
LX
LXI
LXII
Худощавый маг хмурится:
– Настоящий огонь?
– Я чувствовал жар.
– А почему ты... ускакал?
– Потому, достойнейший маг, что я испугался. Если кто-то убивает за раз пятерых бойцов и мага, я... я вряд ли могу его остановить.
– Ладно, а что было потом?
– Вся долина наполнилась туманом. А после пошел ледяной дождь. Говорят, это продолжалось не один день, но меня там уже не было.
– Ну что ж, ты честен. И, по крайней мере, видел этого... Буреносца. Скажи Хартору, что ты поплывешь на корабле.
– Хартору, господин?
– Высшему Магу, который прислал тебя сюда. Ты будешь на борту корабля, который потопит герцогскую шхуну. Отплывешь из Лидьяра. Таким образом мы решим сразу две проблемы.
– Да, господин, – невыразительно, даже отрешенно отзывается страж.
Но худощавый мужчина в белом не обращает па его тон никакого внимания.
LX
Трое спидларских наемников осаживают коней у набережной. Креслин с Мегерой следуют их примеру. Вверху, на размытой глинистой дороге, тянущейся к пологим холмам и тому месту, где им удалось разминуться с кертанской легкой кавалерией, никаких всадников не видно. Но они еще появятся.
Идет холодный дождь, однако никого из кавалькады он не задевает. Спидларцы хоть и ворчат, но против защиты от непогоды, которую обеспечивает им Креслин, не возражают. Юноша тянется к холодному морскому бризу, летящему с белых бурунов за коротким волнорезом. Это почти зимний ветер, наполненный влагой, которая, стоит охладить ее еще чуть-чуть, прольется уже не дождем, а градом или снегом.
Мегера прослеживает направленный к пирсу взгляд Креслина. Лицо ее бледно, она кутается в плащ и дрожит.
Тирхэвен считается портом, хотя это, наверное, слишком громкое название для гавани, способной принять разом лишь несколько каботажных суденышек да завернувший туда по случаю хаморианский торговый корабль. Зимой эта гавань почти бесполезна. Когда спидларские порты сковываются льдом, Тирхэвен оказывается близ южной границы ледового поля. Достаточно далеко, чтобы избежать встречи с дрейфующими льдинами и айсбергами. Это, впрочем, не означает, что здесь нет сильных опасных ветров и коварных приливов.
Но как бы ни была плоха эта гавань, для Монтгрена она представляет собой единственный выход к морю, да и то полученный в силу договора, заключенного при поддержке тирана Сарроннина.
У пирса пришвартованы два судна. Одно – шлюп под флагом Монтгрена, со свернутыми парусами – уступает размерами любому каботажному суденышку. Другое – двухмачтовая военная шхуна с белым треугольником в черном круге на флаге.
По обе стороны трапа стоят двое стражей в медных, покрытых белой эмалью нагрудниках.
– Прекрасно! – Креслин непроизвольно тянется к вложенному в заплечные ножны мечу, но тут же опускает руку. – Ну и что теперь?
– Здесь они ничего не сделают, – замечает Мегера.
– Мы просто взойдем на борт?
– Почему бы и нет? – со смехом говорит она. – Это всяко лучше, чем торчать на берегу и мерзнуть.
– Не думаю, что все так просто.
– Тут ты прав. Поднявшись на борт, мы окажемся вроде как в ловушке. Первым делом они, наверное, зашлют на корабль по крайней мере одного наемного убийцу. Ну а если нам все-таки удастся отчалить, то наше судно загорится и затонет в открытом море. Все произойдет без свидетелей. Вот почему мой дорогой кузен настоял на том, чтобы его посланец отбыл на остров не с нами, а сам по себе и чуть попозже.
– Иными словами, если мы не выкрутимся, никто о нас ничего и не узнает. Так?
Мегера кивает.
– Но мы выкрутимся, – уверенно произносит Креслин. Мегера отнюдь не разделяет его уверенности:
– При том, что на их корабле не менее двадцати Белых воинов, а еще один корабль наверняка подстерегает где-то в море? Они ждут нас.
– Ты приплыла из Сарроннина на нем? – Креслин указывает рукой на монтгренское суденышко.
– Нет, на каботажном корабле из Сутии. Оно было больше, тяжелее и медлительнее. Герцог не хотел рисковать одним из своих судов – их у него всего-то два; а моя дражайшая сестрица на него не нажимала.
– Давай туда наведаемся.
Мегера пожимает плечами:
– Мне эта идея как-то не нравится.
– А у тебя есть получше?
– После того как ты обошелся с дорожными стражами, магом и отрядом кертанской легкой кавалерии?
– А что мне оставалось? Помнится, когда я последний раз был в Фэрхэвене, тамошние власти тоже не слишком заботились о моем здоровье.
– Ты думаешь, со мной обходились намного лучше?
– У тебя не отнимали память, ты не таскала камни, не сбивала в кровь ноги, и все вокруг не надеялись на твою скорейшую кончину.
– У меня всего лишь отняли половину сознания, подвергали всяческим мукам, и все, что мне оставалось, – это надеяться на тебя.
Худощавый наемник осмеливается напомнить о себе легким покашливанием. Он приподнимает сумку с подорожными и прочими документами.
Креслин оглядывается в сторону полускрытых за пеленой дождя холмов: признаков преследования пока нет.
– Ты доставил нас на место, так что предъяви документы на борту и считай, что твоя работа сделана, – говорит он стражу.
– Госпожа... – возражает тот. – Нашему попечению поручена она.
Креслин поворачивается к Мегере:
– Отпусти их, они ведь твои стражи.
– Да кто я такая, чтобы распоряжаться в присутствии великого Мага-Буреносца?
– Ты суб-тиран, – напоминает ей Креслин. Воцаряется молчание. Наконец наемник вновь осторожно подступает к делу:
– Госпожа!
– Ступай, предъяви бумаги, – распоряжается Мегера с досадливым вздохом.
Креслин задумывается: что же он на сей раз сделал не так?
– Все! – ворчит она в ответ на его мысли.
– Ладно, пойдем, поговорим с капитаном.
– Минуточку, пусть сначала тот малый сделает свое дело, – Мегера спешивается, привязывает лошадь к ограде пристани и смотрит на Креслина. Юноша так и сидит на своем гнедом, на котором за последние восемь дней проскакал добрых три сотни кай. Мегера достает гребень и начинает приводить в порядок изрядно растрепанные ветром волосы.
– С лошадьми как? – спрашивает Креслин, соскочив с гнедого и скользнув взглядом по пристани, где в это время наемник поднимался по сходням на борт шлюпа.
– С нами поплывут. Им, конечно, радости мало, но кузен оборудовал на корабле пару стойл. С каждым плаванием отправляется пара. Он, видишь ли, надеется со временем сформировать на Монтгрене кавалерийский отряд, – она добавляет со смешком: – Это не так-то просто, когда в твоем распоряжении всего две скорлупки.
– Так почему же он все-таки согласился провозгласить нас регентами?
– А почему бы и нет? Или мы сгинем, и все останется как было, или окажемся достаточно сильны и удержим Остров. С одной стороны, он нуждается в поддержке Сарроннина, а с другой, – губы ее кривятся в усмешке, – знает, что мы с нашими способностями можем доставить чародеям нешуточные неприятности. Рискует он в худшем случае одним судном. Но судно он еще не потерял, и пока дела у него идут неплохо. Сколько ты уже перебил стражей и магов? – сделав короткую паузу, она добавляет: – Для Черного мага ты поразительно изобретателен в изыскании способов обходить грани хаоса.
– Грани хаоса?
– Если хочешь оставаться Черным, ты не можешь использовать пламя и вообще любые силы, расщепляющие и раскалывающие предметы, ибо в их основе лежит хаос.
– А разве великие маги не могут использовать любые силы?
– Это возможно только для Серого мага. Серое совмещает в себе свойства Белого и Черного. Но, как говорят, Серых магов было всего двое за все времена. В одной из книг, что я стянула у дорогой сестрицы, говорилось, что управляться с обеими стихиями несравненно сложнее, чем с гармонией или хаосом в отдельности, ибо сочетание условий, которые необходимо постоянно иметь в виду, непрерывно изменяется. Ладно, – она смотрит в сторону пирса, – нам нужно отвести туда лошадей.
Креслин следует за ней, поглядывая на стоящего на палубе наемника и разговаривающего с ним человека, одетого в зеленое с золотом. Судя по всему, капитан особой радости не выказывает. Спидларец вручает ему документы, указывает на Креслина с Мегерой и, пятясь и кланяясь, удаляется.
Пирс короткий. Путники подходят к сходням как раз в тот момент, когда наемник спускается на пристань.
– Господин, госпожа, ваше поручение выполнено, – он снова кланяется.
Ответив на поклон легким полупоклоном, Креслин вручает наемнику золотой.
– Рад бы дать больше, но...
– Благодаря тебе, господин, мы остались живы, – говорит тот, с ухмылкой принимая монету. – Моя жизнь стоит побольше золотого, однако монета тоже не помешает – спасибо, что ты подумал и об этом. Доброго пути, – он направляется к своей лошади, которую держит один из его солдат.
– Синдер! – доносится крик капитана. По трапу стремительно взлетает юнга. – Синдер! Приведи лошадей!
– Слушаюсь, капитан.
Капитан переводит взгляд на пристань, на стоящую там молодую пару, и Креслин улыбается, ощутив тревогу и неуверенность этого человека.
– Идем.
Мегера пожимает плечами, но молча следует за ним на борт по узкому, без перил, трапу.
– Фрейгр, капитан «Грифона» на службе у герцога, – представляется гладко выбритый мужчина в зеленом с золотом, всматриваясь в пассажиров колючими серыми глазами.
– Мое имя Креслин, а это Мегера, суб-тиран Сарроннина.
– А что, у юного господина нет титула? – любопытствует капитан с намеком на улыбку.
– Юный господин – консорт Западного Оплота, – говорит Мегера, – но он не считает это титулом.
– Согласно этим документам, – капитан поднимает переданную ему папку с бумагами, – вы провозглашены регентами герцога на острове Отшельничий, и мне предписано доставить вас туда... – его взгляд перебегает на коня, которого как раз заводят на палубу. – У вас есть какая-нибудь кладь?
– Только та, что навьючена на лошадях.
– Для регентов вы путешествуете более чем скромно.
Креслин пожимает плечами:
– Мои пожитки по большей части остались в Западном Оплоте, а то немногое, что мне удалось унести оттуда, попало в руки Белых магов.
Мегера ограничивается широкой улыбкой.
– Разумеется, каюта герцога к вашим услугам, – вкрадчиво продолжает Фрейгр, приглаживая коротко остриженные, начинающие редеть желтоватые волосы. – Но наш стол довольно прост.
– Я к разносолам не приучен, – усмехается Креслин.
– Наверное, в Западном Оплоте питаются по-походному. Но как насчет твоей женщины?
Глаза Мегеры вспыхивают, губы вытягиваются в тонкую ниточку.
– Для меня еда тоже не проблема, – цедит она. – Но... не смей назвать меня «его женщиной», потому что он – из Западного Оплота, а я – из Сарроннина.
Капитан недоуменно поднимает брови.
– Она – более важная особа, чем я, – поясняет Креслин. – Она сестра тирана Сарроннина, а моя сестра будет править Оплотом. Я же – только консорт.
– А, понимаю, понимаю... – не вполне уверенно бормочет капитан и поворачивается к юнге: – Синдер! Серого поставишь в левое стойло, оно поменьше.
Креслин пытается прощупать чувства Мегеры, но та, похоже, отгородилась щитом из пронизанной черными линиями белизны и стала недосягаемой.
– Однако герцог объявил вас соправителями, – добавляет капитан.
– Герцог – восточный правитель, он из земель, где властвуют мужчины, – голос Мегеры источает холод.
Фрейгр озадаченно потирает затылок.
– Может, нам лучше перенести сумы в каюту? – предлагает Креслин.
– А... да. Наверное... – рассеянно отзывается капитан, направляясь к кормовой надстройке.
Креслин останавливает Синдера, ведущего серого коня, чтобы забрать седельные сумы Мегеры.
– Мы сами все принесем, – уверяет юнга.
– Спасибо, – Креслин присоединяется к Мегере и капитану. Перед тем как нырнуть в узкий проход, ему приходится основательно согнуться.
– Каюта герцога на этой стороне, напротив моей. Вот кают-компания, а напротив – камбуз.
Все втроем они бочком протискиваются в помещение с таким низким потолком, что голова Креслина задевает потолочную перекладину.
В каюте герцога имеются две прикрепленные одна над другой к передней переборке узкие койки: их рамы вырезаны из красного дуба и на каждой зеленое с золотом покрывало. По правую руку от коек находится встроенный комод, а между койками и корпусом шлюпа втиснут еще и узкий платяной шкаф.
Воздух такой затхлый, что Креслин, морщась, потирает нос. Большую часть пространства занимают привинченный к палубе круглый стол и три кресла с зеленой с золотом обшивкой. Мебель украшена резьбой, такой же, как и на рамах коек. В углу стоит богато изукрашенный ночной горшок.
Свет попадает в помещение через два иллюминатора, однако с балки над столом свисает латунная лампа.
– Не совсем подходит для новобрачных, – извиняющимся тоном произносит капитан, – койки порознь, и все такое... однако здесь удобнее, чем на большинстве каботажных судов.
– Все очень мило, – улыбается Мегера.
– Спасибо за гостеприимство, – добавляет Креслин. Звук тяжелых шагов. Два матроса вносят торбу Креслина и сумы Мегеры.
– Просто поставьте на пол, – распоряжается она. Дождавшись, когда матросы уйдут, Фрейгр говорит:
– С приливами здесь затруднений не возникает, а ветер сейчас подходящий. Вода и провизия у нас запасены, мы ждали только распоряжений герцога. Так что если позволите, я, пожалуй...
– Прекрасно. Когда вы рассчитываете отчалить?
– Сегодня пополудни, если сумею вытащить троих моих парней из города. Ну а вы пока развлекайтесь...
Одарив Креслина широкой, понимающей улыбкой, Фрейгр закрывает за собой дверь.
– «Развлекайтесь»! В этом он весь... и все вы... мужчины! – шипит Мегера, расстегивая дорожный плащ.
– Я думаю, – Креслин чувствует, что заливается краской, – он решил, будто мы... обычные молодожены... вот и...
– Перестань! Хватит и того, что нам пришлось пожениться, чтобы спасти твою несчастную шею!
– МОЮ несчастную шею?
– Ладно, это был единственный способ спасти и мою, благодаря дражайшей сестрице и твоей ненаглядной матушке маршалу.
– В Сарроннине ты тоже не была всеобщей любимицей.
Отвернувшись, Мегера роется в одной из своих сумок. Взяв свой мешок, Креслин забрасывает его на верхнюю койку.
– Мог бы и спросить! – раздраженно бросает она.
– Какую угодно выбрать? – юноша приподнимает мешок.
– Нижняя сойдет.
Он ухмыляется.
– Ты не можешь обойтись без дурацких подначек? – на кончиках пальцев Мегеры вспыхивают огоньки.
– Какие подначки? – Креслин снова ставит мешок на верхнюю койку. – Устраивайся, а я пока выйду на палубу.
Идет холодный дождь, однако никого из кавалькады он не задевает. Спидларцы хоть и ворчат, но против защиты от непогоды, которую обеспечивает им Креслин, не возражают. Юноша тянется к холодному морскому бризу, летящему с белых бурунов за коротким волнорезом. Это почти зимний ветер, наполненный влагой, которая, стоит охладить ее еще чуть-чуть, прольется уже не дождем, а градом или снегом.
Мегера прослеживает направленный к пирсу взгляд Креслина. Лицо ее бледно, она кутается в плащ и дрожит.
Тирхэвен считается портом, хотя это, наверное, слишком громкое название для гавани, способной принять разом лишь несколько каботажных суденышек да завернувший туда по случаю хаморианский торговый корабль. Зимой эта гавань почти бесполезна. Когда спидларские порты сковываются льдом, Тирхэвен оказывается близ южной границы ледового поля. Достаточно далеко, чтобы избежать встречи с дрейфующими льдинами и айсбергами. Это, впрочем, не означает, что здесь нет сильных опасных ветров и коварных приливов.
Но как бы ни была плоха эта гавань, для Монтгрена она представляет собой единственный выход к морю, да и то полученный в силу договора, заключенного при поддержке тирана Сарроннина.
У пирса пришвартованы два судна. Одно – шлюп под флагом Монтгрена, со свернутыми парусами – уступает размерами любому каботажному суденышку. Другое – двухмачтовая военная шхуна с белым треугольником в черном круге на флаге.
По обе стороны трапа стоят двое стражей в медных, покрытых белой эмалью нагрудниках.
– Прекрасно! – Креслин непроизвольно тянется к вложенному в заплечные ножны мечу, но тут же опускает руку. – Ну и что теперь?
– Здесь они ничего не сделают, – замечает Мегера.
– Мы просто взойдем на борт?
– Почему бы и нет? – со смехом говорит она. – Это всяко лучше, чем торчать на берегу и мерзнуть.
– Не думаю, что все так просто.
– Тут ты прав. Поднявшись на борт, мы окажемся вроде как в ловушке. Первым делом они, наверное, зашлют на корабль по крайней мере одного наемного убийцу. Ну а если нам все-таки удастся отчалить, то наше судно загорится и затонет в открытом море. Все произойдет без свидетелей. Вот почему мой дорогой кузен настоял на том, чтобы его посланец отбыл на остров не с нами, а сам по себе и чуть попозже.
– Иными словами, если мы не выкрутимся, никто о нас ничего и не узнает. Так?
Мегера кивает.
– Но мы выкрутимся, – уверенно произносит Креслин. Мегера отнюдь не разделяет его уверенности:
– При том, что на их корабле не менее двадцати Белых воинов, а еще один корабль наверняка подстерегает где-то в море? Они ждут нас.
– Ты приплыла из Сарроннина на нем? – Креслин указывает рукой на монтгренское суденышко.
– Нет, на каботажном корабле из Сутии. Оно было больше, тяжелее и медлительнее. Герцог не хотел рисковать одним из своих судов – их у него всего-то два; а моя дражайшая сестрица на него не нажимала.
– Давай туда наведаемся.
Мегера пожимает плечами:
– Мне эта идея как-то не нравится.
– А у тебя есть получше?
– После того как ты обошелся с дорожными стражами, магом и отрядом кертанской легкой кавалерии?
– А что мне оставалось? Помнится, когда я последний раз был в Фэрхэвене, тамошние власти тоже не слишком заботились о моем здоровье.
– Ты думаешь, со мной обходились намного лучше?
– У тебя не отнимали память, ты не таскала камни, не сбивала в кровь ноги, и все вокруг не надеялись на твою скорейшую кончину.
– У меня всего лишь отняли половину сознания, подвергали всяческим мукам, и все, что мне оставалось, – это надеяться на тебя.
Худощавый наемник осмеливается напомнить о себе легким покашливанием. Он приподнимает сумку с подорожными и прочими документами.
Креслин оглядывается в сторону полускрытых за пеленой дождя холмов: признаков преследования пока нет.
– Ты доставил нас на место, так что предъяви документы на борту и считай, что твоя работа сделана, – говорит он стражу.
– Госпожа... – возражает тот. – Нашему попечению поручена она.
Креслин поворачивается к Мегере:
– Отпусти их, они ведь твои стражи.
– Да кто я такая, чтобы распоряжаться в присутствии великого Мага-Буреносца?
– Ты суб-тиран, – напоминает ей Креслин. Воцаряется молчание. Наконец наемник вновь осторожно подступает к делу:
– Госпожа!
– Ступай, предъяви бумаги, – распоряжается Мегера с досадливым вздохом.
Креслин задумывается: что же он на сей раз сделал не так?
– Все! – ворчит она в ответ на его мысли.
– Ладно, пойдем, поговорим с капитаном.
– Минуточку, пусть сначала тот малый сделает свое дело, – Мегера спешивается, привязывает лошадь к ограде пристани и смотрит на Креслина. Юноша так и сидит на своем гнедом, на котором за последние восемь дней проскакал добрых три сотни кай. Мегера достает гребень и начинает приводить в порядок изрядно растрепанные ветром волосы.
– С лошадьми как? – спрашивает Креслин, соскочив с гнедого и скользнув взглядом по пристани, где в это время наемник поднимался по сходням на борт шлюпа.
– С нами поплывут. Им, конечно, радости мало, но кузен оборудовал на корабле пару стойл. С каждым плаванием отправляется пара. Он, видишь ли, надеется со временем сформировать на Монтгрене кавалерийский отряд, – она добавляет со смешком: – Это не так-то просто, когда в твоем распоряжении всего две скорлупки.
– Так почему же он все-таки согласился провозгласить нас регентами?
– А почему бы и нет? Или мы сгинем, и все останется как было, или окажемся достаточно сильны и удержим Остров. С одной стороны, он нуждается в поддержке Сарроннина, а с другой, – губы ее кривятся в усмешке, – знает, что мы с нашими способностями можем доставить чародеям нешуточные неприятности. Рискует он в худшем случае одним судном. Но судно он еще не потерял, и пока дела у него идут неплохо. Сколько ты уже перебил стражей и магов? – сделав короткую паузу, она добавляет: – Для Черного мага ты поразительно изобретателен в изыскании способов обходить грани хаоса.
– Грани хаоса?
– Если хочешь оставаться Черным, ты не можешь использовать пламя и вообще любые силы, расщепляющие и раскалывающие предметы, ибо в их основе лежит хаос.
– А разве великие маги не могут использовать любые силы?
– Это возможно только для Серого мага. Серое совмещает в себе свойства Белого и Черного. Но, как говорят, Серых магов было всего двое за все времена. В одной из книг, что я стянула у дорогой сестрицы, говорилось, что управляться с обеими стихиями несравненно сложнее, чем с гармонией или хаосом в отдельности, ибо сочетание условий, которые необходимо постоянно иметь в виду, непрерывно изменяется. Ладно, – она смотрит в сторону пирса, – нам нужно отвести туда лошадей.
Креслин следует за ней, поглядывая на стоящего на палубе наемника и разговаривающего с ним человека, одетого в зеленое с золотом. Судя по всему, капитан особой радости не выказывает. Спидларец вручает ему документы, указывает на Креслина с Мегерой и, пятясь и кланяясь, удаляется.
Пирс короткий. Путники подходят к сходням как раз в тот момент, когда наемник спускается на пристань.
– Господин, госпожа, ваше поручение выполнено, – он снова кланяется.
Ответив на поклон легким полупоклоном, Креслин вручает наемнику золотой.
– Рад бы дать больше, но...
– Благодаря тебе, господин, мы остались живы, – говорит тот, с ухмылкой принимая монету. – Моя жизнь стоит побольше золотого, однако монета тоже не помешает – спасибо, что ты подумал и об этом. Доброго пути, – он направляется к своей лошади, которую держит один из его солдат.
– Синдер! – доносится крик капитана. По трапу стремительно взлетает юнга. – Синдер! Приведи лошадей!
– Слушаюсь, капитан.
Капитан переводит взгляд на пристань, на стоящую там молодую пару, и Креслин улыбается, ощутив тревогу и неуверенность этого человека.
– Идем.
Мегера пожимает плечами, но молча следует за ним на борт по узкому, без перил, трапу.
– Фрейгр, капитан «Грифона» на службе у герцога, – представляется гладко выбритый мужчина в зеленом с золотом, всматриваясь в пассажиров колючими серыми глазами.
– Мое имя Креслин, а это Мегера, суб-тиран Сарроннина.
– А что, у юного господина нет титула? – любопытствует капитан с намеком на улыбку.
– Юный господин – консорт Западного Оплота, – говорит Мегера, – но он не считает это титулом.
– Согласно этим документам, – капитан поднимает переданную ему папку с бумагами, – вы провозглашены регентами герцога на острове Отшельничий, и мне предписано доставить вас туда... – его взгляд перебегает на коня, которого как раз заводят на палубу. – У вас есть какая-нибудь кладь?
– Только та, что навьючена на лошадях.
– Для регентов вы путешествуете более чем скромно.
Креслин пожимает плечами:
– Мои пожитки по большей части остались в Западном Оплоте, а то немногое, что мне удалось унести оттуда, попало в руки Белых магов.
Мегера ограничивается широкой улыбкой.
– Разумеется, каюта герцога к вашим услугам, – вкрадчиво продолжает Фрейгр, приглаживая коротко остриженные, начинающие редеть желтоватые волосы. – Но наш стол довольно прост.
– Я к разносолам не приучен, – усмехается Креслин.
– Наверное, в Западном Оплоте питаются по-походному. Но как насчет твоей женщины?
Глаза Мегеры вспыхивают, губы вытягиваются в тонкую ниточку.
– Для меня еда тоже не проблема, – цедит она. – Но... не смей назвать меня «его женщиной», потому что он – из Западного Оплота, а я – из Сарроннина.
Капитан недоуменно поднимает брови.
– Она – более важная особа, чем я, – поясняет Креслин. – Она сестра тирана Сарроннина, а моя сестра будет править Оплотом. Я же – только консорт.
– А, понимаю, понимаю... – не вполне уверенно бормочет капитан и поворачивается к юнге: – Синдер! Серого поставишь в левое стойло, оно поменьше.
Креслин пытается прощупать чувства Мегеры, но та, похоже, отгородилась щитом из пронизанной черными линиями белизны и стала недосягаемой.
– Однако герцог объявил вас соправителями, – добавляет капитан.
– Герцог – восточный правитель, он из земель, где властвуют мужчины, – голос Мегеры источает холод.
Фрейгр озадаченно потирает затылок.
– Может, нам лучше перенести сумы в каюту? – предлагает Креслин.
– А... да. Наверное... – рассеянно отзывается капитан, направляясь к кормовой надстройке.
Креслин останавливает Синдера, ведущего серого коня, чтобы забрать седельные сумы Мегеры.
– Мы сами все принесем, – уверяет юнга.
– Спасибо, – Креслин присоединяется к Мегере и капитану. Перед тем как нырнуть в узкий проход, ему приходится основательно согнуться.
– Каюта герцога на этой стороне, напротив моей. Вот кают-компания, а напротив – камбуз.
Все втроем они бочком протискиваются в помещение с таким низким потолком, что голова Креслина задевает потолочную перекладину.
В каюте герцога имеются две прикрепленные одна над другой к передней переборке узкие койки: их рамы вырезаны из красного дуба и на каждой зеленое с золотом покрывало. По правую руку от коек находится встроенный комод, а между койками и корпусом шлюпа втиснут еще и узкий платяной шкаф.
Воздух такой затхлый, что Креслин, морщась, потирает нос. Большую часть пространства занимают привинченный к палубе круглый стол и три кресла с зеленой с золотом обшивкой. Мебель украшена резьбой, такой же, как и на рамах коек. В углу стоит богато изукрашенный ночной горшок.
Свет попадает в помещение через два иллюминатора, однако с балки над столом свисает латунная лампа.
– Не совсем подходит для новобрачных, – извиняющимся тоном произносит капитан, – койки порознь, и все такое... однако здесь удобнее, чем на большинстве каботажных судов.
– Все очень мило, – улыбается Мегера.
– Спасибо за гостеприимство, – добавляет Креслин. Звук тяжелых шагов. Два матроса вносят торбу Креслина и сумы Мегеры.
– Просто поставьте на пол, – распоряжается она. Дождавшись, когда матросы уйдут, Фрейгр говорит:
– С приливами здесь затруднений не возникает, а ветер сейчас подходящий. Вода и провизия у нас запасены, мы ждали только распоряжений герцога. Так что если позволите, я, пожалуй...
– Прекрасно. Когда вы рассчитываете отчалить?
– Сегодня пополудни, если сумею вытащить троих моих парней из города. Ну а вы пока развлекайтесь...
Одарив Креслина широкой, понимающей улыбкой, Фрейгр закрывает за собой дверь.
– «Развлекайтесь»! В этом он весь... и все вы... мужчины! – шипит Мегера, расстегивая дорожный плащ.
– Я думаю, – Креслин чувствует, что заливается краской, – он решил, будто мы... обычные молодожены... вот и...
– Перестань! Хватит и того, что нам пришлось пожениться, чтобы спасти твою несчастную шею!
– МОЮ несчастную шею?
– Ладно, это был единственный способ спасти и мою, благодаря дражайшей сестрице и твоей ненаглядной матушке маршалу.
– В Сарроннине ты тоже не была всеобщей любимицей.
Отвернувшись, Мегера роется в одной из своих сумок. Взяв свой мешок, Креслин забрасывает его на верхнюю койку.
– Мог бы и спросить! – раздраженно бросает она.
– Какую угодно выбрать? – юноша приподнимает мешок.
– Нижняя сойдет.
Он ухмыляется.
– Ты не можешь обойтись без дурацких подначек? – на кончиках пальцев Мегеры вспыхивают огоньки.
– Какие подначки? – Креслин снова ставит мешок на верхнюю койку. – Устраивайся, а я пока выйду на палубу.
LXI
Креслин наблюдает за тем, как матросы высвобождают перлини, когда на палубе появляется Мегера. Она все еще бледна, но уже не дрожит и, поскольку дождь кончился, вышла без плаща. Ей даже удалось отмыть лицо и руки от въевшейся дорожной грязи.
Внимание Креслина привлекает странное колебание света, напоминающее миражи, возникавшие над нагретыми солнцем черными каменными дорогами, ведущими на Крышу Мира. Он ничего – решительно ничего! – не видит, но ветра подсказывают, за этим искривлением света скрывается человек. И человек этот только что поднялся по сходням. С мечом в руке Креслин медленно направляется к фигуре, таящейся за световым щитом.
– Креслин! – восклицает Мегера, увидев меч, но тут глаза ее округляются, ибо она замечет то же, что и он.
В тот же миг световой щит исчезает, сделав видимым стоящего на палубе худощавого, черноволосого мужчину во всем черном – тунике, штанах и линялом дорожном плаще. Его спину горбатит парусиновая котомка, а руки подняты вверх раскрытыми ладонями вперед.
Креслин ждет, не убирая меча.
– Меня зовут Клеррис. Вы плывете во многообещающем направлении, и я подумал, что вам может понадобиться помощь.
Клеррис? Имя кажется смутно знакомым, но где Креслин слышал его?
– Меня числят Черным целителем. Я частенько помогал врачевать травмы дорожных строителей.
«Целительница, которая помогла мне вернуть память, упоминала это имя», – вспоминает Креслин и, убрав меч в ножны, спрашивает:
– А она где?
– Лидия? Надо думать, на пути в Западный Оплот. Я бы не сказал, что в настоящий момент Белые маги слишком уж ею довольны. Да и мной тоже.
Мегера переводит взгляд с одного собеседника на другого.
– Может быть, кто-нибудь из вас наконец объяснит?.. – не выдерживает она.
Тем временем матросы выбирают последний линь. «Грифон» отходит от причала и под малым парусом скользит мимо шхуны из Фэрхэвена к выходу из гавани. На палубе военной шхуны деловито суетятся матросы в белом. Судя по всему, это судно тоже готовится отчалить.
– В лагере дорожных строителей, – медленно отвечает Креслин, одновременно рассматривая шхуну, носящую, согласно надписи на корме, имя «Молния», – была целительница, которая помогла мне вернуть память. Она упоминала некоего Клерриса.
– Следует ли из этого, что перед нами тот самый человек? – спрашивает Мегера.
– Разумеется, нет, – соглашается Креслин. – Только в том, чтобы выдавать себя за Черного мага, я не вижу никакой выгоды, а он, сама видишь, всяко не Белый.
– Может, вот это подкрепит мои слова? – человек, назвавшийся Клеррисом, подает Креслину тяжелую золотую цепь. – Твоя, если не ошибаюсь?
Креслин принимает цепь, рассматривает ее, примечая погнутые звенья и кивает:
– Спасибо.
– Лидия забрала ее, когда тебя доставили в лагерь. Решила, что цепь еще может пригодиться.
– Она стоит целого состояния, – замечает Мегера. – Если, конечно, настоящая.
– Потрогай и убедись.
Палуба кренится. Креслин с трудом удерживает равновесие. Мегера поглаживает пальцами золото.
За волноломом волнение сильнее, но матросам качка, похоже, нипочем.
– В начале плавания море самое беспокойное, – замечает Клеррис.
– Вот как? – Мегера поднимает брови. – Значит, ты уже плавал на Отшельничий?
– Тьма, конечно же, нет! Но знаю, что к северу и западу от залива дуют высокие ветры, а в северных водах укрываются шторма.
Подойдя к борту, Креслин посылает свои чувства к светящейся белизной шхуне из Фэрхэвена. Мегера не ошиблась: готовящихся к бою воинов в белом там явно больше десятка.
Неожиданно шхуну окутывает белый туман, невидимый, но (что совершенно очевидно) выполняющий роль экрана, ограждающего от Креслина происходящее на палубе «Молнии».
– Их маг оградил свой корабль щитом, – говорит Мегера.
– Да, я заметил.
– Может кто-нибудь из вас просветить меня насчет вашего спутника? – позади Клерриса появляется капитан.
– О, это Клеррис, он с нами, – отзывается Креслин.
– В документах о тебе ни слова, – набычась, ворчит Фрейгр.
– Герцог не ожидал, что я отправлюсь в это плавание.
Фрейгр качает головой, сопит и поворачивается к Креолину:
– «Молния» скоро сядет нам на хвост.
– Неужто их шхуна такая быстрая? – спрашивает Клеррис.
Фрейгр, насупясь, молчит.
– У тебя такой вид, будто ты хочешь о чем-то спросить, – говорит Креслин, пристально глядя на капитана.
– Да уж, не откажусь, – отвечает тот. – Хотелось бы знать, как ты собираешься нас спасать? В бумагах герцога сказано, что ты обеспечишь защиту судна.
– Но ведь твой корабль, кажется, быстроходнее этой шхуны.
Фрейгр улыбается, но улыбка не касается его глаз.
– Значительно быстроходнее, и эта шхуна меня не волнует. Беспокоит другая, та, что вышла из Великого Северного Залива и перехватит нас по пути.
– Откуда ты знаешь?
– Они, – Фрейгр указывает на корму, за которой остается быстро уменьшающийся в размерах белый треугольник, – всегда так поступают. Мы знаем, но поделать ничего не можем. Маги всесильны. Шхуне было бы непросто захватить нас, даже если бы удалось догнать, но та, из залива, выйдет в море с магом на борту. С Белым магом, который в таком деле стоит двух Черных, – он кивает в сторону Клерриса. – А они, часом, не за тобой гонятся? Знают, наверное, что ты здесь. Помочь-то хоть сможешь?
– Я целитель, – отвечает Клеррис. – От большинства проявлений гармонии на войне пользы мало. Думаю, куда больше помощи ты можешь получить от той особы.
Фрейгр оборачивается к носу корабля, где пламенеют на ветру рыжие волосы Мегеры. Когда нос «Грифона» взрезает волну, женщину обдает брызгами, но она не оборачивается, непрерывно всматриваясь в юго-восточный горизонт.
– Она тоже?.. У меня на борту трое... вас?
– К счастью для тебя – да, – отвечает Клеррис.
– Трое... – бормочет капитан. – Если мне все-таки доведется вернуться и увидеть Корвейла... Заслать на борт разом трех чародеев! Да из Северного Залива наверняка выйдут на перехват два корабля, а я иду на вшивом шлюпе!
– Сколько у нас времени? – устало спрашивает Креслин.
– Они встретят нас не раньше чем послезавтра, а может, и днем позже. Все зависит от ветра и от того, есть ли у них на борту Чародей-Ветрогон.
Корабль снова кренится, и у Креслина появляется ощущение, что его желудок находится вовсе не там, где следует, а внутренности совершенно определенно собрались вывернуться наизнанку. Ему случалось подолгу трястись в седле, совершать головокружительные спуски на лыжах... Почему же простая качка вызывает такие гнусные ощущения?
Наконец он сдается: перевешивается через борт и, опустошив желудок, подставляет разгоряченное лицо прохладному морскому ветру.
– Ты в порядке? – спрашивает Черный маг, осторожно подходя к Креслину с наветренной стороны. – Слушать-то меня можешь?
– Во всяком случае, попытаюсь.
– Так вот: тучи, ветры, дожди... все это взаимосвязано. Ухватившись за высокие холодные ветры, ты всякий раз коверкаешь погоду. Буря, которую ты вызвал, чтобы попасть в Монтгрен, более чем на полмесяца оставила крестьян Кифриена без дождя. Туман и гроза, устроенные тобой на пути в Фэрхэвен, скорее всего, обернутся ранней и суровой зимой на большей части Слиго. Затяжной дождь перед нашим отплытием – это ведь тоже твоих рук дело.
– Моих?
– Ты слушаешь или нет? Когда ты сгоняешь откуда-то ветра, воздух приходит в движение не только в этом месте.
Не сдержавшись, Креслин издает тихий стон, но Клеррис настойчиво продолжает:
– Воздух, которым мы дышим, похож на океан. Можно сказать, что мы живем на дне воздушного океана. Если ты выкопаешь ведро земли, на этом месте останется яма, а зачерпнешь ведро воды – это место тотчас заполнится. Но можешь ли ты зачерпнуть ведро так, чтобы вода не взбаламутилась и по ней не пошли круги?
Креслину совсем не хочется думать о воздушном океане, а водным он и без того сыт по горло, однако, с усилием заставив себя осмыслить услышанное, он соглашается
– Пожалуй, нет.
– Вот видишь. А перемешивая ветра, ты баламутишь воздушный океан и тем портишь погоду.
– Я что, должен был позволить им убить нас? – от возмущения Креслин даже забывает о морской болезни.
– Я этого не говорил.
– Так чего же ты от меня хочешь?
– Понимания. Хочу научить тебя правильно пользоваться тем, что ты имеешь.
– Я об этом подумаю.
Печально улыбнувшись, Клеррис поворачивается и уходит, оставив Креслина у борта.
День идет на убыль, а юноша смотрит на взбухающие волны и подставляет лицо холодному соленому ветру.
Внимание Креслина привлекает странное колебание света, напоминающее миражи, возникавшие над нагретыми солнцем черными каменными дорогами, ведущими на Крышу Мира. Он ничего – решительно ничего! – не видит, но ветра подсказывают, за этим искривлением света скрывается человек. И человек этот только что поднялся по сходням. С мечом в руке Креслин медленно направляется к фигуре, таящейся за световым щитом.
– Креслин! – восклицает Мегера, увидев меч, но тут глаза ее округляются, ибо она замечет то же, что и он.
В тот же миг световой щит исчезает, сделав видимым стоящего на палубе худощавого, черноволосого мужчину во всем черном – тунике, штанах и линялом дорожном плаще. Его спину горбатит парусиновая котомка, а руки подняты вверх раскрытыми ладонями вперед.
Креслин ждет, не убирая меча.
– Меня зовут Клеррис. Вы плывете во многообещающем направлении, и я подумал, что вам может понадобиться помощь.
Клеррис? Имя кажется смутно знакомым, но где Креслин слышал его?
– Меня числят Черным целителем. Я частенько помогал врачевать травмы дорожных строителей.
«Целительница, которая помогла мне вернуть память, упоминала это имя», – вспоминает Креслин и, убрав меч в ножны, спрашивает:
– А она где?
– Лидия? Надо думать, на пути в Западный Оплот. Я бы не сказал, что в настоящий момент Белые маги слишком уж ею довольны. Да и мной тоже.
Мегера переводит взгляд с одного собеседника на другого.
– Может быть, кто-нибудь из вас наконец объяснит?.. – не выдерживает она.
Тем временем матросы выбирают последний линь. «Грифон» отходит от причала и под малым парусом скользит мимо шхуны из Фэрхэвена к выходу из гавани. На палубе военной шхуны деловито суетятся матросы в белом. Судя по всему, это судно тоже готовится отчалить.
– В лагере дорожных строителей, – медленно отвечает Креслин, одновременно рассматривая шхуну, носящую, согласно надписи на корме, имя «Молния», – была целительница, которая помогла мне вернуть память. Она упоминала некоего Клерриса.
– Следует ли из этого, что перед нами тот самый человек? – спрашивает Мегера.
– Разумеется, нет, – соглашается Креслин. – Только в том, чтобы выдавать себя за Черного мага, я не вижу никакой выгоды, а он, сама видишь, всяко не Белый.
– Может, вот это подкрепит мои слова? – человек, назвавшийся Клеррисом, подает Креслину тяжелую золотую цепь. – Твоя, если не ошибаюсь?
Креслин принимает цепь, рассматривает ее, примечая погнутые звенья и кивает:
– Спасибо.
– Лидия забрала ее, когда тебя доставили в лагерь. Решила, что цепь еще может пригодиться.
– Она стоит целого состояния, – замечает Мегера. – Если, конечно, настоящая.
– Потрогай и убедись.
Палуба кренится. Креслин с трудом удерживает равновесие. Мегера поглаживает пальцами золото.
За волноломом волнение сильнее, но матросам качка, похоже, нипочем.
– В начале плавания море самое беспокойное, – замечает Клеррис.
– Вот как? – Мегера поднимает брови. – Значит, ты уже плавал на Отшельничий?
– Тьма, конечно же, нет! Но знаю, что к северу и западу от залива дуют высокие ветры, а в северных водах укрываются шторма.
Подойдя к борту, Креслин посылает свои чувства к светящейся белизной шхуне из Фэрхэвена. Мегера не ошиблась: готовящихся к бою воинов в белом там явно больше десятка.
Неожиданно шхуну окутывает белый туман, невидимый, но (что совершенно очевидно) выполняющий роль экрана, ограждающего от Креслина происходящее на палубе «Молнии».
– Их маг оградил свой корабль щитом, – говорит Мегера.
– Да, я заметил.
– Может кто-нибудь из вас просветить меня насчет вашего спутника? – позади Клерриса появляется капитан.
– О, это Клеррис, он с нами, – отзывается Креслин.
– В документах о тебе ни слова, – набычась, ворчит Фрейгр.
– Герцог не ожидал, что я отправлюсь в это плавание.
Фрейгр качает головой, сопит и поворачивается к Креолину:
– «Молния» скоро сядет нам на хвост.
– Неужто их шхуна такая быстрая? – спрашивает Клеррис.
Фрейгр, насупясь, молчит.
– У тебя такой вид, будто ты хочешь о чем-то спросить, – говорит Креслин, пристально глядя на капитана.
– Да уж, не откажусь, – отвечает тот. – Хотелось бы знать, как ты собираешься нас спасать? В бумагах герцога сказано, что ты обеспечишь защиту судна.
– Но ведь твой корабль, кажется, быстроходнее этой шхуны.
Фрейгр улыбается, но улыбка не касается его глаз.
– Значительно быстроходнее, и эта шхуна меня не волнует. Беспокоит другая, та, что вышла из Великого Северного Залива и перехватит нас по пути.
– Откуда ты знаешь?
– Они, – Фрейгр указывает на корму, за которой остается быстро уменьшающийся в размерах белый треугольник, – всегда так поступают. Мы знаем, но поделать ничего не можем. Маги всесильны. Шхуне было бы непросто захватить нас, даже если бы удалось догнать, но та, из залива, выйдет в море с магом на борту. С Белым магом, который в таком деле стоит двух Черных, – он кивает в сторону Клерриса. – А они, часом, не за тобой гонятся? Знают, наверное, что ты здесь. Помочь-то хоть сможешь?
– Я целитель, – отвечает Клеррис. – От большинства проявлений гармонии на войне пользы мало. Думаю, куда больше помощи ты можешь получить от той особы.
Фрейгр оборачивается к носу корабля, где пламенеют на ветру рыжие волосы Мегеры. Когда нос «Грифона» взрезает волну, женщину обдает брызгами, но она не оборачивается, непрерывно всматриваясь в юго-восточный горизонт.
– Она тоже?.. У меня на борту трое... вас?
– К счастью для тебя – да, – отвечает Клеррис.
– Трое... – бормочет капитан. – Если мне все-таки доведется вернуться и увидеть Корвейла... Заслать на борт разом трех чародеев! Да из Северного Залива наверняка выйдут на перехват два корабля, а я иду на вшивом шлюпе!
– Сколько у нас времени? – устало спрашивает Креслин.
– Они встретят нас не раньше чем послезавтра, а может, и днем позже. Все зависит от ветра и от того, есть ли у них на борту Чародей-Ветрогон.
Корабль снова кренится, и у Креслина появляется ощущение, что его желудок находится вовсе не там, где следует, а внутренности совершенно определенно собрались вывернуться наизнанку. Ему случалось подолгу трястись в седле, совершать головокружительные спуски на лыжах... Почему же простая качка вызывает такие гнусные ощущения?
Наконец он сдается: перевешивается через борт и, опустошив желудок, подставляет разгоряченное лицо прохладному морскому ветру.
– Ты в порядке? – спрашивает Черный маг, осторожно подходя к Креслину с наветренной стороны. – Слушать-то меня можешь?
– Во всяком случае, попытаюсь.
– Так вот: тучи, ветры, дожди... все это взаимосвязано. Ухватившись за высокие холодные ветры, ты всякий раз коверкаешь погоду. Буря, которую ты вызвал, чтобы попасть в Монтгрен, более чем на полмесяца оставила крестьян Кифриена без дождя. Туман и гроза, устроенные тобой на пути в Фэрхэвен, скорее всего, обернутся ранней и суровой зимой на большей части Слиго. Затяжной дождь перед нашим отплытием – это ведь тоже твоих рук дело.
– Моих?
– Ты слушаешь или нет? Когда ты сгоняешь откуда-то ветра, воздух приходит в движение не только в этом месте.
Не сдержавшись, Креслин издает тихий стон, но Клеррис настойчиво продолжает:
– Воздух, которым мы дышим, похож на океан. Можно сказать, что мы живем на дне воздушного океана. Если ты выкопаешь ведро земли, на этом месте останется яма, а зачерпнешь ведро воды – это место тотчас заполнится. Но можешь ли ты зачерпнуть ведро так, чтобы вода не взбаламутилась и по ней не пошли круги?
Креслину совсем не хочется думать о воздушном океане, а водным он и без того сыт по горло, однако, с усилием заставив себя осмыслить услышанное, он соглашается
– Пожалуй, нет.
– Вот видишь. А перемешивая ветра, ты баламутишь воздушный океан и тем портишь погоду.
– Я что, должен был позволить им убить нас? – от возмущения Креслин даже забывает о морской болезни.
– Я этого не говорил.
– Так чего же ты от меня хочешь?
– Понимания. Хочу научить тебя правильно пользоваться тем, что ты имеешь.
– Я об этом подумаю.
Печально улыбнувшись, Клеррис поворачивается и уходит, оставив Креслина у борта.
День идет на убыль, а юноша смотрит на взбухающие волны и подставляет лицо холодному соленому ветру.
LXII
– Корвейл пошел на это? – невозмутимым голосом переспрашивает маршал, оторвавшись от проверяемых ею списков припасов.
Ллиз кивает:
– Да, так говорится в послании. Свадебная церемония состоялась в узком кругу... Что меня удивляет, так это объявленное им совместное регентство.
– Что еще за «совместное регентство»?
– Он провозгласил Креслина и Мегеру соправителями – своими регентами на Отшельничьем.
– Он упрям до неприличия, но не настолько же хитер! – перед тем как закрыть счетную книгу, маршал делает в ней последнюю пометку. – Мегера, избавившись от оков, не станет подчиняться ни одному мужчине. Так, во всяком случае, выходило по словам Риессы. Правда, она не объяснила, почему вдруг вообразила, будто может освободить сестру от этих оков без всяких опасений.
– А ты доверяешь тирану? – Ллиз в этом явно сомневается.
– Нет, но вряд ли тиран станет лгать без особой нужды. Бессмысленная ложь отнюдь не украшает правителя. Подозреваю, что она связала свою сестру с Креслином какими-то магическими узами. Это вынуждает суб-тирана следовать за... Креслином и оберегать его, – маршал качает головой. – Кроме того, Креслин получил помощь еще от кого-то, скорее всего от восточных Черных. Но совместное регентство – это, должно быть, измышление самого Креслина. Хотелось бы только верить, что он знает, по каким ставкам ведет игру.
Ллиз молчит. За окнами Черной Башни завывают ветры и падает снег.
Маршал поднимает брови:
– Ты чего-то ждешь? У тебя есть вопросы?
– Правда ведь, ты заранее знала, что Креслин не поедет в Сарроннин?
Дайлисс оборачивается и смотрит в заиндевевшее стекло.
– Так я права? – настаивает маршалок.
– Права.
– Я так и думала. Его обучили всему, чему и меня, хотя никогда ему этого не говорили. Верно?
Ллиз кивает:
– Да, так говорится в послании. Свадебная церемония состоялась в узком кругу... Что меня удивляет, так это объявленное им совместное регентство.
– Что еще за «совместное регентство»?
– Он провозгласил Креслина и Мегеру соправителями – своими регентами на Отшельничьем.
– Он упрям до неприличия, но не настолько же хитер! – перед тем как закрыть счетную книгу, маршал делает в ней последнюю пометку. – Мегера, избавившись от оков, не станет подчиняться ни одному мужчине. Так, во всяком случае, выходило по словам Риессы. Правда, она не объяснила, почему вдруг вообразила, будто может освободить сестру от этих оков без всяких опасений.
– А ты доверяешь тирану? – Ллиз в этом явно сомневается.
– Нет, но вряд ли тиран станет лгать без особой нужды. Бессмысленная ложь отнюдь не украшает правителя. Подозреваю, что она связала свою сестру с Креслином какими-то магическими узами. Это вынуждает суб-тирана следовать за... Креслином и оберегать его, – маршал качает головой. – Кроме того, Креслин получил помощь еще от кого-то, скорее всего от восточных Черных. Но совместное регентство – это, должно быть, измышление самого Креслина. Хотелось бы только верить, что он знает, по каким ставкам ведет игру.
Ллиз молчит. За окнами Черной Башни завывают ветры и падает снег.
Маршал поднимает брови:
– Ты чего-то ждешь? У тебя есть вопросы?
– Правда ведь, ты заранее знала, что Креслин не поедет в Сарроннин?
Дайлисс оборачивается и смотрит в заиндевевшее стекло.
– Так я права? – настаивает маршалок.
– Права.
– Я так и думала. Его обучили всему, чему и меня, хотя никогда ему этого не говорили. Верно?