Модезитт Лиланд Экстон. Башни Заката

   – Насколько прочен парус? – интересуется Креслин.
   – Он может выдержать сильный ветер, но равномерный и устойчивый. Резкие порывы или частые перемены направления разорвут его довольно скоро.
   Креслин тянется к небесам, призывая вниз не веющие на головокружительных высотах ледяные ветра зимы, а более спокойные воздушные потоки из тех, что гонят по морю торговые парусники.
   – Готовь своих людей. Он начинает, – говорит Клеррис Байрему, указывая на юношу.
   – Натянуть перлини! – командует хаморианец. – Раз-два, взяли...
   Серый квадрат паруса начинает наполняться ветром, но корпус даже не шевелится.
   – Тяни! Тяни!
   Шхуна по-прежнему остается увязшей.
   Глубоко вздохнув, Креслин поворачивает вниз несколько высоких потоков, стараясь направить воздушные струи точно в квадрат паруса.
   – Тяни! Тя-ни! Тя-ни! – размеренными выкриками Байрем задает ритм людям, тянущим тросы.
   Согнутые спины блестят от пота, мускулы напрягаются одновременно с усилением ветра.
   – Тя-ни!.. Тя-ни!
   Грот выгибается в сторону моря, корпус дрожит и кренится. Ветер свистит, но выкрикиваемые команды перекрывают его шум:
   – Тя-ни! Тя-ни!
   Еще раз содрогнувшись, корабль резко приподнимается. Стоящий рядом с Креслином Клеррис сосредоточивается, распространяя темное свечение.
   – Тя-ни! – ревет Байрем. – Тя-ни!
   Спустя миг после того как шхуна, вздрогнув в последний раз, начинает, набирая скорость, скользить по каналу в воды Восточного Океана, раздается страшный треск рвущегося паруса.
   Хаморианцы и солдаты разражаются радостными криками, а вот Клеррис шатается.
   – Что ты сделал? – спрашивает, поддерживая его, Креслин.
   – Уменьшил трение... сделал песок более скользким.
   – Как же я об этом не подумал?
   – Ты не можешь думать обо всем, – отзывается Черный маг, – оставь чуточку и на мою долю.
   Креслин утирает лоб, хотя ветер высушил пот, а палящее солнце скрылось за тучами. Но эти тучи не несут дождя, и даже отдаленные громовые раскаты не предвещают грозу.
   Оба мага смотрят на Байрема. Его голос доносится теперь уже с мостика шхуны. Корабль тяжело движется к открытому морю на двух оставшихся парусах.

CIII

   Стоя на террасе, Креслин смотрит на гладь Восточного Океана. В сером предрассветном свете вода кажется матовой. Ночь была душной, и он чувствует висящий в неподвижном воздухе запах собственного пота.
   Мегера еще спит. Небо постепенно розовеет, а юноша, не замечая зари, думает об истощающихся источниках и обо всем, слышанном как-то от Клерриса насчет погоды.
   Сзади к нему подходит Мегера. Руки ее ложатся на голые плечи юноши, губы касаются шеи.
   – Спасибо.
   – Никаких «спасибо», суженый. Скажи лучше, ты ведь мог просидеть здесь невесть сколько, а меня бы так и не разбудил?
   Креслин кивает, а когда она, в тонкой вылинявшей сорочке, садится рядом с ним, говорит:
   – Мне хотелось, чтобы хоть кто-то из нас выспался.
   – Ты плохо переносишь жару.
   – Да, чем жарче становится, тем больше я скучаю по Крыше Мира.
   – Лидия полагает, что будет еще жарче.
   – Жду не дождусь, – повернувшись, он обнимает жену за талию и на миг прижимает к себе, вдыхая ее запах, от которого к глазам подступают слезы.
   «...нечего мне льстить... по утрам я так же потею, как и ты...»
   Она берет его за руку. Некоторое время они молча смотрят на океан. Потом Креслин говорит:
   – Если это не кончится, мы не выживем.
   – Жара?
   – Засуха. Прибывают люди. У цитадели разбила лагерь новая группа беженцев, примерно десяток. Кому-то из нас придется опреснять больше воды. Ябруши делаются бурыми.
   – Лидия говорит, это из-за того, что вода из-под садов отводится на поля.
   – Неважно, из-за чего именно, главное, что нехватка воды может сорвать все наши замыслы. Нам нужна пища, но если мы станем орошать поля, умрут сады, а пустим воду на сады – поляжет урожай на полях. А на закупку провизии при таком притоке поселенцев не хватит никаких денег.
   Его тяжелая золотая цепь лишилась уже более половины звеньев, а ведь лето еще только началось.
   – Ну и что ты по этому поводу задумал?
   – Изменить погоду.
   – Не очень хорошая идея.
   «...ужасная!..»
   Ее испуг так искренен и силен, что Креслин непроизвольно потирает лоб. Мегера краснеет:
   – Прости. К этому еще нужно привыкнуть.
   – Ну, кое к чему мы привыкли довольно быстро, – бормочет он, припоминая кое-какие события минувшей ночи, и краснеет еще пуще нее.
   Они смотрят друг на друга – и покатываются со смеху.
   «...иногда...»
   «...ты...»
   Несколько мгновений спустя Мегера говорит:
   – Надеюсь, прежде чем начать изменять погоду, ты, по крайней мере, поговоришь с Клеррисом.
   – Непременно, – чувствуя, что она собирается встать, Креслин поднимается и сам. – Пора одеваться.
   – Ты хочешь поговорить с ним уже сегодня утром?
   – А почему бы и нет? Если я окажусь прав, можно будет незамедлительно приступать к делу, а в противном случае придется искать другое решение. Так или иначе время терять не стоит.
   Умывшись водой, принесенной Креслином с моря, они направляются к Краю Земли, куда, увы, добираются вспотевшими и запыленными.
   – Как и не мылись, – вздыхает Мегера.
   Клеррис их ждет – стоит на пороге бывшей рыбачьей лачуги, превращенной им в уютный дом с крытой террасой, где чувствуется прохладный ветерок с моря.
   – Вы сегодня рано, – говорит он. – Шиера с Хайелом ждали вас попозже.
   – Я хочу потолковать с тобой насчет изменения погоды, а Мегера полагает, что, как бы худо нам сейчас ни было, попытка установить на острове более влажный климат – не просто вызвать дождь, а именно изменить климат – может только усугубить ситуацию.
   – Вопрос скорее теоретический, – задумчиво произносит Клеррис, проводя гостей на террасу, – а ты, Креслин вроде бы не большой любитель теорий.
   – Теоретический?
   – Ну, – улыбается маг, – до твоего появления на свет никто не обладал достаточной силой, чтобы попытаться совершить нечто подобное. Почему бы тебе не взять да и не попробовать?
   – Мегера настоятельно этого не советует, – отвечает Креслин, ступая на террасу и подставляя лицо морскому бризу.
   – Он кое о чем умалчивает, – говорит Мегера, переводя взгляд с одного мужчины на другого и приподняв на миг правую бровь.
   – Ничуть в этом не сомневаюсь, – откликается Клеррис. – Раз уж вы пришли, значит, на то есть причина...
   «...а когда ее не было?..»
   – Вы оба правы, – признает Креслин. – Нам позарез нужна прохлада, а пуще того дождь. Я, конечно, могу призвать студеные ветра, однако чувствую, что сейчас это может вызвать такие разрушения, что когда пойдет нужный нам дождь, ему нечего будет поливать.
   «...хорошо, хоть об этом подумал...»
   – Пожалуйста, дай мне договорить.
   – Прости, – краснеет Мегера. – Я все время забываю.
   – Дело в том, что ты прикладываешь силу не там, где требуется, – говорит Клеррис, махнув в виде приглашения на грубо сколоченный стул. – Садитесь, тут разговор не на два слова.
   Мегера занимает стул, а Креслин усаживается на низкую каменную ограду, откуда ему видны не только собеседники, но и пустая, если не считать все той же полузатопленной лодки, гавань.
   – Представь себе рычаг, – говорит Черный маг. – Если он короток, то, чтобы сдвинуть камень, тебе потребуется приложить много силы, и камень, если сдвинется вообще, то почти сразу, в момент нажима. Более длинный рычаг требует меньшей силы, но давить придется дольше. Примерно то же самое применительно и к работе с погодой. Создав бурю, потопившую флот Хамора, ты приложил огромную силу, оказавшую немедленное действие...
   – Выбирать особо не приходилось.
   – Да никто тебя не упрекает, – качает головой Клеррис, – суть не в этом, а в том, что, проведав о нападении хаморианцев заранее, ты мог бы потянуться дальше и не спеша, за несколько дней, слегка сместить кое-какие ветры, чтобы создать штормовой фронт только в нужное время и в нужном месте.
   – Но откуда мне знать, как и какие ветра нужно перемещать?
   Клеррис делает глубокий вздох:
   – Буду рад объяснить, если ты, конечно, готов слушать. Помнится, я уже заводил такой разговор, но тогда тебя это не больно заинтересовало.
   – Тогда меня мучила морская болезнь, – сухо отзывается Креслин, но под укоряющим взглядом Мегеры тут же извиняется: – Прости... ты прав. Мне следовало потом вернуться к этому разговору.
   – Ладно. Может, выпьешь чего-нибудь, прежде чем мы начнем? Еще раз предупреждаю: разговор будет долгий.
   Креслин кивает и встает.
   – Я сама принесу, – встревает Мегера. – А ты, Клеррис, пока изложи Креслину основы, с которыми уже познакомил меня.
   Креслин удерживает вздох: Мегера в очередной раз показала ему, что думать надо заранее, и думать как следует. Взяв другой стул, он садится поближе к Клеррису.

CIV

   – Надеюсь, ты будешь учитывать все детали? – говорит герцог, пытаясь приподняться, опершись на подушку. Черноволосая женщина подносит чашку к его губам.
   – Конечно, конечно... – женщина касается ладонью его горячего лба. – Я знаю, как ты беспокоишься.
   – Хорошо... – бормочет он между глотками.
   – Выпей еще. Тебе полезно.
   – Жуткая бурда... а вот ладонь так холодит, – стараясь не хмуриться, женщина убирает чашку. Герцог бормочет: – Сколько же все это может продолжаться? Все хуже и хуже. Просто не знаю, что бы я без тебя делал, – он умолкает, несколько мгновений прерывисто дышит и добавляет: – Такая жара... такая сушь.
   – Толкуют, что это дело рук Черных магов с Отшельничьего, – говорит Хелисс, ставя чашку рядом с высокой кроватью. – Они украли дождь.
   – Не верю я в это, – выдыхает герцог. – Просто жаркий год. А когда Креслин был здесь, дождей выпало... больше... чем за весь прошлый год. Позаботься о том, чтобы следующим кораблем на остров отправили жалованье.
   – Все сделаю, дорогой, все сделаю, – она снова кладет ладонь на вспотевший лоб. – Но тебе нужно отдохнуть.
   – Отдых, отдых... Я только и делаю, что отдыхаю.
   Хелисс убирает руку. На ее пальцах дрожат красновато-белые огоньки.
   Герцог лежит с закрытыми глазами и хрипло кашляет.
   – Спи спокойно, дорогой. Спи спокойно, – говорит Хелисс и, повернувшись к сидящей на табурете у окна девушке, добавляет: – Если ему что-нибудь понадобится, пошли за мной. Стражи знают, где меня найти.
   – Да, госпожа.
   Герцог снова заходится кашлем, но Хелисс уходит из комнаты больного, не обернувшись.

CV

   С террасы, обращенной к югу, открывается вид на простирающееся до пыльного горизонта высохшее плато. Восточный Океан тих, и волны едва облизывают песок под террасой.
   Креслин уныло смотрит на ведра и коромысло, представляя, сколько воды придется ему опреснить за сегодняшний день для нужд цитадели и горстки обосновавшихся на Краю Земли беженцев. Мегера утверждает, что ему не следует отвлекаться на примитивный физический труд, а таскать воду – занятие именно такое.
   – Креслин, – тихонько зовет Мегера, вышедшая на утренний свет из дома босая, в одной тонкой сорочке.
   «Интересно, чего она хочет?» – думает он.
   «Ну вот, неужели сразу заметил? – морщится она. – Будь ты проклят...»
   Но раздражения в этой мысли нет, разве что чуть сожаления.
   – Прости, – произносит он.
   – Завтра причалит «Грифон».
   – И?..
   – На борту будут Алдония с Линнией.
   – Ты хочешь, чтобы они поселились здесь?
   – Я обещала.
   – В каком гостевом доме?
   – Ты не... спасибо.
   Она обнимает его так, что ради этого стоит пожертвовать любыми удобствами. Его руки проскальзывают под сорочку и гладят ее обнаженную спину.
   – Креслин!..
   «...Нет! Не сейчас...»
   Он прижимает ее к себе, но тут же отпускает.
   «...ты... слишком вольничаешь... всегда...»
   – У тебя всегда одно на уме.
   – Не всегда. Только когда ты рядом.
   Она качает головой и поправляет сорочку, стараясь не встречаться с ним взглядом.
   – Я... это... – начинает Креслин лишь ради того, чтобы прервать молчание и сменить тему. – Я знаю, что ты беспокоилась насчет Алдонии.
   – Она будет рада, – говорит Мегера с улыбкой, отчасти развеивающей его опасения.
   – В том, что ее обрадует встреча с тобой, я не сомневаюсь, она тебе предана. Но будет ли она рада увидеть меня?
   – Конечно. Она как-то сказала мне, что в душе ты добрый.
   – И ты ей веришь?
   – Конечно, нет. Ты еще не изменился до ТАКОЙ степени, суженый, – шутливо говорит она, но под этим подтруниванием кроется беспокойство.
   «...почему она все еще...»
   «...неужели он не понимает...»
   «...никогда не хотел... и она знает... люблю ее... никогда не причинял боль...»
   Креслин утирает неожиданно взмокший лоб и вперяется взглядом в камни террасы, чтобы отогнать от себя мысленные образы Мегеры.
   – Суженый!
   Он поднимает глаза.
   Слезы, текущие из ее глаз, проделали бороздки в успевшей налипнуть на щеки вездесущей красноватой пыли.
   – Я не хотела... Обними меня.
   Креслин заключает ее в объятия, стараясь ни о чем не думать. Так же, как и она. В этом, равно как во многом другом, они едва ли могут обмануть друг друга.
   Мегера позволяет ему разомкнуть объятия первым.
   – Схожу за водой для нас, – говорит он ей.
   – А потом? Что будешь делать сегодня?
   – Искать новый колодец. Клеррис уверяет, что где-то за верхними полями должна быть вода. Это всяко лучше, чем смотреть, как все вокруг сохнет и погибает. А ты чем займешься?
   – Попрактикуюсь на клинках – и в стекольную мастерскую. Авлари сделал бокал, очень хороший. Но мне еще не всегда удается добиться нужного качества. Часть стекла дает трещины.
   – Но...
   – Знаю. Укрепить его гармонией можно, только это не решит всех проблем.
   Креслин соглашается. Ни ему, ни ей не под силу решить все проблемы, хотя с этим порой трудно смириться. Он пересекает террасу и берется за коромысло.

CVI

   Креслин щурится от солнца. Позади него, у восточной оконечности пристани, пришвартован корабль, недавно получивший имя «Звезда Рассвета». На мачтах еще нет парусов. На палубе бывшей хаморианской военной шхуны работают с полдюжины моряков. К пристани подогнаны фургон и подвода. В нескольких шагах от юноши стоит взвод, стоящий наполовину из солдат, наполовину из стражей. Они пришли, чтобы помочь разгрузить шлюп.
   – Груз тяжелый, – замечает юноша, приметив глубокую осадку подходящего к причалу «Грифона».
   – Ни капельки, – возражает Мегера, не сводящая глаз со стоящей на палубе темноволосой женщины. За спиной путницы действительно легкая ноша – переносная колыбелька с младенцем.
   – Я о корабле.
   – Иногда ты невыносимо серьезен, – фыркает, глядя на него, Мегера.
   Он качает головой и ухмыляется ей в ответ. Бок о бок они ждут, когда «Грифон» пришвартуется к тяжелой каменной тумбе.
   Фрейгр приветственно машет с мостика, но остается у штурвала, пока матросы сворачивают паруса и спускают сходни.
   Алдония спускается со шлюпа первой – несмотря на колыбель с ребенком за спиной, она едва ли не сбегает по сходням и опускается на колени у ног Мегеры:
   – Милостивая госпожа...
   Взяв служанку за руку, Мегера помогает ей подняться.
   – Наконец-то я здесь, – выдыхает Алдония. – Какое счастье!
   Креслин с Мегерой, одновременно подумав о пожухлых от жары холмах и пробегающих рябью по склонам волнах жары, переглядываются. Мегера поднимает бровь.
   – Я ценю твои чувства, Алдония, но здесь вовсе не райский уголок.
   – О, для меня это рай, милостивая госпожа. Жизнь в Монтгрене была... впрочем, мне не следует жаловаться: герцог был добр ко мне, пока не заболел.
   – А потом? – доброжелательно интересуется Креслин, но тут раздается детский плач. Алдония достает из колыбельки дитя с рыженькими волосенками и принимается баюкать дочурку, приговаривая:
   – Ну, малышка, не плачь... Мы уже дома. Больше нам не придется скитаться, крошка Линния. Больше не придется...
   Мегера улыбается и тут же краснеет, почувствовав, как тает от ее улыбки сердце мужа.
   – Ты невозможен... – шепчет она.
   – Я же говорила, что в душе он хороший, – замечает Алдония, оторвав взгляд от глазастой девчушки.
   Мегера краснеет еще пуще.
   – Расскажи, как там, в Монтгрене? – просит Креслин, отчасти чтобы выручить Мегеру, отчасти же для того, чтобы услышать недосказанное – прежде всего, насчет болезни герцога и всего с этим связанного.
   – О... Там мы жили, как... как накануне бури. Я хочу сказать... – служанка расстегивает блузу и подносит малютку к груди. – Чувство было такое, словно сгущаются грозовые тучи и вот-вот грянет гром. Все это видят, все все знают, но делают вид, будто ничего не замечают. Тяжело жить в ожидании беды, и я рада, что наконец попала сюда.
   Пока она говорит, Синдер сводит с корабля гнедую кобылу, а солдаты и стражи выстраиваются на сходнях цепочкой, принимая с борта и складывая на пристани бочонок за бочонком.
   – А еще я рада видеть тебя счастливой, – продолжает Алдония. – Мы с Линнией обе радуемся за тебя всей душой.
   – А где твои пожитки? – интересуется у Алдонии Креслин.
   – Ой... совсем ведь забыла... вещички-то мои... – частит с улыбкой Алдония. – Их не то чтобы очень много... в общем...
   – Милостивые господа регенты! – встревает с борта «Грифона» Фрейгр.
   – Почему бы тебе не заняться Фрейгром? – предлагает Креслину Мегера.
   – А ты позаботишься об Алдонии?
   – Да, устрою ее, а с тобой увидимся в цитадели, – говорит Мегера и, помолчав, добавляет: – Я тут распорядилась насчет лошадей. Пожалуй, нам стоит пристроить к дому конюшню.
   – Ну... раз теперь и Алдония... наверное...
   – Хаморианские каменщики уже закончили пристройку к гостинице.
   – Прекрасно. Пусть Клеррис... или кто там сумеет, набросает чертеж конюшни. Хоть это и не к спеху.
   «...упрямец!..»
   – Если тебе так охота, можешь таскаться туда-сюда пешком, для разминки.
   Креслин, не затевая спора, проходит мимо занятых разгрузкой людей и поднимается на борт.
   – Приветствую! – говорит он Фрейгру.
   – Мое почтение милостивому господину регенту, – отвечает капитан, но Креслин жестом велит ему оставить титулы. – Я смотрю, вы тут здорово поработали, – замечает Фрейгр, указывая на стоящую без парусов шхуну.
   – По правде сказать, моя роль была невелика, – отзывается юноша. – Оснасткой «Звезды Рассвета» занимается Байрем. Он в этом толк знает, потому как служил в Нолдре помощником капитана, пока не угодил в плен к хаморианцам. От него я узнаю, что нужно для корабля, и пытаюсь выяснить, где это можно раздобыть – Креслин внимательно смотрит на Фрейгра и добавляет: – Мы заинтересованы в опытных моряках.
   – Неужто вам не набрать команду прямо здесь? Хаморианцы, да и некоторые беженцы смыслят в морском деле.
   – Команду-то мы наберем, но я хотел бы видеть капитаном тебя или Госсела. Конечно, если герцог не против. Но вопрос с ним можно решить.
   – Мы герцогу не рабы, – смеется Фрейгр. – Ты все порываешься разбираться с проблемами, которые на деле тебя не коснулись, да, скорее всего, и не коснутся.
   – Так или иначе нам потребуется команда на второй корабль.
   – Ты еще не довел до ума этот.
   – Доведу, – твердо говорит Креслин, глядя на свою «Звезду Рассвета». – Но одного судна мало. Если мы хотим сделать Отшельничий по-настоящему пригодным для жизни, нам потребуется флот. И я найду способ им обзавестись, даже если для этого придется захватывать корабли Белых магов.
   – Вряд ли их это обрадует.
   – А что их вообще радует? Или ты думаешь, что они позволят мне обустраивать остров, никак не пытаясь помешать?
   – Не могу сказать, чтобы я особо над этим задумывался, – отвечает Фрейгр, потирая подбородок. – А ты действительно считаешь, что после учиненного тобой разгрома хаморианцев Белые захотят рискнуть хоть одним судном?
   Подойдя к борту, Креслин смотрит на север, на спокойную зеленую гладь моря.
   – По правде сказать, они могут обойтись и без этого. Мы пока не обеспечиваем себя провизией и развести достаточно овец сможем только через несколько лет. Ты не можешь доставлять нам все необходимое из Тирхэвена, а посылать «Грифона» в плавание по северным водам Корвейл не позволит.
   – Я б на его месте тоже не позволил, – фыркает Фрейгр. – Для тамошних волн у него и киль слабоват, и борта низковаты. Теперь вот о грузе. Сушеные фрукты, баранина... Вот накладные, изволь.
   Креслин стонет:
   – Импорт – это слишком дорого для нас... Ну, хоть баранина-то своя, от герцога?
   – Баранина – да, но вот сушеные фрукты я погрузил в Кифриене. А ты говорил, что фрукты необходимы.
   – Необходимы, но неужто их нельзя было найти где поближе?
   – Повезло, что хоть там нашел. В этом году засуха повсюду.
   – И во что они обошлись?
   Фрейгр отводит глаза и, подавая Креслину лист пергамента, бормочет:
   – Я сделал все, что мог.
   – Я распоряжусь об оплате. Деньги получишь поближе к вечеру, – говорит Креслин. Он уже понял, что ему придется расстаться еще с несколькими звеньями золотой цепи. Но часть фруктов можно будет обменять на рыбу или морских уток. Он переводит взгляд со «Звезды Рассвета» на Фрейгра и говорит:
   – Нам потребуется парусина.
   – Могу доставить следующим же рейсом. Но купцы требуют золото вперед.
   – Вперед?
   Капитан «Грифона» пожимает плечами:
   – Ты не можешь себе представить, как я намучился, прежде чем нашел поставщиков.
   – Погоди. Ты говоришь, что мы не получим парусов для «Звезды Рассвета», пока не заплатим вперед?
   Седеющий капитан хмуро смотрит на гладкие доски палубы:
   – По правде сказать, из меня вряд ли вышел бы толковый торговец, но тут и Госсел не смог добиться ничего другого, а он в этом деле дока.
   – Да, все не так просто, как кажется.
   – Точно, – улыбается Фрейгр. – И времени на все про все уходит куда больше, чем хотелось бы. Но теперь, по крайней мере, у тебя есть приличная гостиница. Надеюсь, сегодня вечером ты нам споешь?
   – Боюсь, у меня не то настроение.
   – Жаль. Тебя приняли бы как лучшего из менестрелей. Глядишь, и настроение бы поднялось.
   – Возможно, – рассеянно отвечает регент. – Но сейчас меня больше интересует, как решить вопрос с оплатой.
   – Ну, существуют всякие способы...

CVII

   – Жалованья не прислали, – говорит Хайел, оглядывая стол. – Вместо него очередное требование уплаты налогов.
   – Да, теперь «Грифон» только их и возит, – вздыхает Креслин. – Но это ничего не меняет. Разве у нас есть, чем платить? А были еще какие-нибудь бумаги? Письма для Мегеры или для меня?
   Хайел качает головой:
   – Это требование как раз вам и адресовано. Как регентам.
   – Корвейл... – бормочет Мегера. – Не понимаю... Не могу поверить...
   – Как насчет груза? – интересуется Шиера.
   – Все оплачено, – отвечает Креслин, рассчитавшийся звеньями золотой цепи за все припасы, кроме герцогской баранины да еще говяжьей солонины, присланной Ллиз.
   – Тебе приходится платить, поскольку корабль принадлежит Корвейлу? – настойчиво выясняет положение дел Шиера.
   – Ну, Фрейгр выступает только как представитель грузоотправителя, а тот диктует нам условия. Кто еще станет возить нам товары? Пока не достроена «Звезда Рассвета», пока «Грифон» не доставит для нее паруса – а они, надеюсь, прибудут следующим рейсом, – нам выбирать не приходится.
   – И поэтому они выкачивают из нас деньги, – невесело вздыхает Хайел.
   – Вот почему нам нужна не только «Звезда Рассвета», но и другие корабли.
   – Строительство судов стоит денег. Нам нечем платить и за оснастку этого, не говоря уж о новых.
   – Нечем, а придется! – резко возражает Креслин. – Прости, – тут же добавляет он, заметив, как Мегера потирает лоб. Его раздражение, даже вовсе не беспричинное, уязвляет их обоих.
   – Каким образом ты собираешься обзаводиться новыми кораблями? – спрашивает Лидия.
   – Пока не знаю.
   Быстрый взгляд Мегеры и приступ тошноты не оставляют сомнений в том, что это ложь. Желая закончить не слишком приятный разговор, Креслин встает:
   – Ладно. Если у нас все, то я пойду на верхние поля. Может быть, удастся найти источник.
   – А как быть с жалованьем, которого у нас нет?
   – Я скажу людям правду – что им не заплатят, потому что Корвейл нас бросил. И пообещаю возместить долг при первой возможности. Кто поверит, те подождут, а остальные... – юноша пожимает плечами. – Остальные могут уехать или оставить службу и попробовать прокормиться с земли.
   – Выбор небогатый, – замечает Хайел.
   – Больше мне предложить нечего. Почти все свое золото я потратил на провизию и, уж конечно, не съел все купленное сам.
   – Это слишком грубо, – резко произносит Мегера, и Креслин морщится, не столько от ее тона, сколько от стоящих за этим чувств.
   – Если тут не заварится каша... – начинает было Хайел, но взгляд Креслина заставляет его умолкнуть.
   – Ты прав, каша тут не заварится. Теперь. Такое могло случиться год назад, и они все наверняка бы погибли.
   – Ну, ты не можешь утверждать это наверняка, – возражает Хайел, но Креслин уже поворачивается и уходит. Стараясь не обращать внимания ни на звон в ушах, ни на досаду Мегеры, он, перепрыгивая через ступеньки, сбегает по лестнице, садится на свою кобылу и направляет ее к верхним полям. К источнику, который он обязан найти.