Монро Люси. Вкус любви

   — Нет.
   — Я правда хочу знать.
   Она вздохнула, смиряясь с неизбежным. Эта его потрясающая способность концентрироваться была направлена на получение информации от нее, и он не собирался сдаваться. Этот мужчина может быть так упрям! А как он похитил ее вчера!
   — Ты скажешь, что это глупо.
   Кончики его пальцев пробежали по ее лицу. Это было так хорошо, что она едва удержалась, чтобы не прижать его руку к своей щеке и просто держать ее там.
   Он погладил ее по подбородку и опустил руку.
   — В тебе нет ничего глупого. Ничего.
   — Есть, поверь мне. Ноя все равно скажу тебе. — Она в долгу перед ним после того, как оторвала его от работы. Она глубоко вздохнула, надеясь, что это прозвучит не так идиотски, как ей казалось. — Я просто волновалась, что теперь, когда мы спим вместе, ты можешь подумать, что я попытаюсь убедить тебя согласиться на слияние, используя более личные способы воздействия.
   — Ты беспокоилась, что я решу, будто ты пытаешься манипулировать мною при помощи потрясающего секса? — В его голосе звучало очень умеренное любопытство.
   Ей понравились слова про потрясающий секс.
   — Да. — Она криво улыбнулась, чтобы дать ему понять, каким нелепым сама считает такое предположение.
   — А ты пытаешься?
   — Что?!
   — Ты пытаешься использовать свое тело, чтобы склонить меня к нужному решению? — По его виду не было похоже, что он дразнит ее, но он не выглядел чрезмерно озабоченным такой перспективой.
   «Вот тебе, Аманда Закери, и современная корпоративная Мата Хари».
   — Как ты можешь спрашивать у меня такое? — Ей в голову не приходило, что он мог всерьез рассматривать такой сценарий. — Я бы никогда не поступила так низко! — Не говоря уже о нарочито очевидном.
   В замешательстве от бурлящих в ней эмоций она не могла сидеть и вскочила со стула, сбросив его руку со своей шеи.
   — Если ты так думаешь обо мне, наверное, мне лучше уехать прямо сейчас.
   Глупая! Это вовсе не то, чего она хотела. «О Господи, пусть он поймет, как сильно ошибается, и попросит меня остаться».
   Дэниел, предложивший ей такое, разозлил ее. Саймон, поверивший, что она на это способна, причинил боль. Но с другой стороны, Дэниел был всего лишь ее боссом. Саймон же был ее любовником. Он должен был все понять. Но внутренний голос настаивал: «Единственное, что он знает хорошо, — это твое тело. Ты любишь его, но его чувства гораздо более примитивны. Почему он должен автоматически верить в твою честность?»
   — Аманда, ты сама заговорила об этом.
   — Я не думала, что ты способен поверить во что-то подобное, — беспомощно сказала она, ее сердце изнывало от боли.
   — Тогда зачем ты приходила в мою лабораторию?
   Сама резонность вопроса распалила ее гнев еще больше. Она чувствовала себя уязвимой, и ей это не нравилось.
   — Потому что я хотела сказать тебе, что не делаю ничего такого!
   — Если этого не могло быть, зачем вообще говорить об этом?
   — Не в моих привычках спать с деловыми партнерами, и я хотела убедиться, что ты понимаешь, что это совершенно разные вещи.
   — Я рад.
   Она зло уставилась на него. Ну молодец!
   — Давай будем реалистами. Все равно непохоже, чтобы это могло сработать.
   Он притянул ее к себе, по-видимому, забыв о ее окаменевшем теле:
   — Ты уверена в этом, малышка?
   — Конечно, я уверена. Ты слишком серьезный человек, чтобы принимать деловые решения, основываясь на отношениях в постели.
   — Спасибо. — Он нагнулся и поцеловал ее в шею.
   Она содрогнулась.
   — Но меня всерьез злит, что ты считаешь меня какой-то шлюхой, которая пытается торговать своим телом.
   Он крепче обнял ее.
   — Я так не думаю.
   — Но ты сказал…
   Он прижал палец к ее губам.
   — Это был риторический вопрос. Я не намекал, что допускаю положительный ответ.
   — Тогда зачем спрашивать?
   — А зачем приходить в мою лабораторию, чтобы рассказать о том, что невозможно?
   — Затем! — Она глубоко вдохнула, тщетно стараясь успокоиться. — Потому что я не хотела, чтобы между нами оставалась какая-то недосказанность.
   — Вот именно.
   О! Может быть, она немного переборщила.
   — Ты уверен, что втайне не размышляешь, не затем ли я легла с тобой в постель, чтобы повлиять на твое решение?
   — Совершенно уверен.
   Она прикусила нижнюю губу.
   — Малышка, если бы ты была женщиной, которая торгует своим телом, ты бы попросила что-то в обмен на то, что дала мне вчера. Ты этого не сделала.
   — Может быть, я пыталась смягчить тебя.
   — Я не смягчаюсь рядом с тобой.
   Когда значение его слов дошло до нее, она улыбнулась вопреки затаившейся внутри боли.
   — Вчера я это заметила.
   — Я тоже не буду использовать секс, чтобы пытаться манипулировать тобой.
   — Никогда бы не подумала.
   Он совсем не нежно сжал ее.
   — Веди себя хорошо.
   Она уткнулась лицом в его грудь.
   — И все же это забавно.
   Легкий как пух поцелуй коснулся ее макушки.
   — Что?
   — Заниматься любовью с кем-то, с кем я веду дела. Боюсь, я потеряю свою беспристрастность. — У нее было ужасное чувство, что уже потеряла.
   — Ты собираешься оставить идею слияния, потому что я этого хочу?
   — Нет. — И все же, если бы он сказал, что она должна выбрать между работой и им, она не знала, что бы ответила. К счастью, подобный выбор не стоял перед ней, потому что Саймон никогда бы не опустился до такого. Он был слишком уверен в своей способности достичь цели в открытую, чтобы использовать эмоциональный шантаж.
   — Тогда тебе не о чем беспокоиться, да?
   Она покачала головой. Не о чем, что она была готова признать.
   — У тебя есть какая-нибудь срочная работа? — От его голоса у нее все таяло внутри.
   — Нет.
   Тогда его рот накрыл ее губы, и она забыла все о слиянии, об «Икстант» и о телефонном звонке боссу, который собиралась сделать.
 
   Раньше Саймон никогда не находил возбуждающим смотреть, как женщина ест, но все, что делала Аманда, заводило его, особенно теперь, когда его тело знало, как это — заниматься с ней любовью. Он проклинал свою глупость, что так долго ждал, чтобы прикоснуться к ней. Все его тревоги казались теперь такими нелепыми.
   От мысли, что она могла покинуть остров и его жизнь и он больше никогда не смог бы прикоснуться к ней, его прошибал холодный пот.
   Ему еще никогда не было так хорошо с женщиной, но ведь у него никогда не было Аманды. Она была идеальной возлюбленной. Такая отзывчивая. Такая страстная. Такая щедрая.
   И все это так ненадолго. Как только она поймет, что он не собирается менять своего решения, он потеряет ее. Не потому, что она легла с ним в постель, чтобы убедить его, а потому, что ее работа — самая главная вещь в ее жизни. Она не будет благодарна ему за то, что он все ей испортил.
   Еще до того, как между ними что-то произошло, он беспокоился, не заскучает ли она от его образа жизни. Другим женщинам становилось скучно, женщинам, которых он не хотел так, как хотел ее. Они ясно давали понять, что от жизни с мужчиной, которого настолько захватывает работа, что он забывает об их присутствии, они очень быстро стареют.
   Сегодня днем он так поступил с Амандой. Она ничего не сказала, но он был уверен, что, не появившись из лаборатории до ужина, расстроил ее.
   Она ничем не показала это, но ведь женщины хорошо умеют скрывать такие вещи. Однако они ничего не забывают, и потом в один прекрасный день они уходят, говоря, что он не оправдал их ожиданий.
   — Извини, что я не появился к обеду, как мы планировали.
   Может быть, он заработает очки, извинившись до того, как это стало серьезной проблемой.
   Она положила вилку на край тарелки и улыбнулась так очаровательно, что ему захотелось схватить ее в объятия и не отпускать. «Правильно, Саймон, женщины никогда не остаются с тобой».
   — Тебе нужно было наверстать упущенное время. И мне тоже.
   — Но я пропустил и нашу тренировку.
   — Если хочешь, можем провести ее вечером, но лично мне слишком понравились те упражнения, которыми мы занимались утром, чтобы жаловаться. — Она подмигнула ему.
   В мгновение ока он уже был готов к новой серии упражнений, о которых она говорила.
   — Ты на меня не злишься?
   — Нет. С чего бы? — Она выглядела искренне удивленной. — Мы оба предпочли провести время, в которое должны были работать, занимаясь вещами гораздо более личными и менее продуктивными. Так что нам пришлось отказаться от пикника.
   — Но я забыл о тебе.
   Зачем он сказал это? Ей не нужно было знать. Она нашла правдоподобное объяснение, а он отказался от спасения, предложенного ею. Тупица, действительно тупица.
   — Правду сказать, я тоже забыла о тебе. У меня было очень много срочной работы из-за того, что вчера я пропустила целый день.
   — Ты забыла обо мне? — Это совершенно сбило его с толку. Женщины кричали на него, бросали, даже давали пощечины за его нечувствительность, но он не думал, что его могли забыть.
   — М-м! — Она отправила в рот подрумяненный кусок сома, которого Джейкоб приготовил на ужин, и стала с наслаждением жевать. — Это восхитительно!
   — Что, если бы я вышел и захотел отправиться на пикник? — спросил он, не в силах сменить тему.
   Она пожала плечами:
   — Тогда я бы вспомнила о тебе.
   — Ты бы пошла со мной на пикник?
   Она поджала губы, обдумывая его вопрос.
   — Не знаю. Наверное, да, но нам бы пришлось сократить его.
   — Если бы ты постучала в дверь моей лаборатории, я бы открыл.
   Ее улыбка излучала сияние.
   — Я не забуду об этом.
   После ужина Джейкоб подал клубнику в шоколаде и шампанское. Саймон наслаждался, наблюдая, как сексуальный рот Аманды поглощает сочные ягоды, и так увлекся этим зрелищем, что забыл о своей порции.
   Она перестала есть и посмотрела на него.
   — Ты будешь десерт?
   — Позже. — Только десертом будет она. Интересно, не осталось ли у Джейкоба шоколадного соуса.
   — А-а. — Она отодвинула от себя тарелку. — Ты хотел спросить у меня что-то о слиянии?
   Он покачал головой.
   — Доешь клубнику. — Слияние может подождать. Что до него, так хоть целую вечность.
   — Я сыта.
   Он не поверил ей:
   — Нет, не сыта.
   — Нет, сыта.
   Что-то тут не так.
   — Ты с удовольствием ела десерт, пока я не сказал, что не буду есть свой.
   Она хотела подняться.
   — Я только пойду принесу мой портфель. Сегодня мне пришло в голову кое-что, что может заинтересовать тебя, относительно объединения наших компаний.
   Он схватил ее за запястье.
   — Если я сейчас съем свой десерт, ты доешь свой? — Он пытался понять, что происходит, но чувствовал, что не может уловить что-то важное.
   Он ненавидел такое ощущение.
   Она снова села, но нахмурилась.
   — Саймон, это просто смешно. Ты делаешь из мухи слона. Я сказала, что наелась, разве мы не можем просто оставить все как есть?
   — Джейкоб обидится, если ты не доешь. — Вспомнив реакцию старика, когда ему пришлось вчера вечером подавать им «Наполеон», простоявший в холодильнике, Саймон сказал: — С ним станет трудно общаться.
   — Разве он не всегда такой?
   — Только не вздумай говорить это при нем. — Он протянул руку через стол и пододвинул ей тарелку.
   — Слушай, мне нельзя. Это великолепие потом скажется на моих бедрах.
   — Ты считаешь, тебе нужна диета? — Эта мысль шокировала его. Аманда была совершенна.
   — Да, я могла бы сбросить фунтов десять.
   Черта с два!
   — Если ты доведешь свое тело до веса меньше оптимального, у тебя возникнут проблемы с иммунной системой.
   — У меня не совсем анорексия.
   Он начинал интересоваться.
   — Нервная анорексия — подрывающая силы болезнь.
   Она округлила глаза.
   — Это я пошутила. По-моему, очевидно, что у меня нет проблем с едой.
   — Что же в этом очевидного? — спросил он, чувствуя, что нащупал недостающее звено. Потом, как часто случилось у него В лаборатории, кусочки информации сложились в его голове. — Он говорил, что ты толстая, да?
   — Кто — он?
   — Не изображай дурочку.
   Она посмотрела в сторону, ощущая слабость, которой не было несколько секунд назад.
   — Я уже говорила тебе, что Ланс не считал меня воплощением идеальных женских форм.
   — Расскажи мне об этом, малышка. Пожалуйста.
   Она покачала головой:
   — Все уже кончилось.
   — Нет, не кончилось.
   Она взглянула на него, и боль, отразившаяся на ее лице, резанула его словно ножом.
   Он встал и поднял ее на ноги.
   — Иди сюда.
   Обняв ее, он направился прямо к своему большому мягкому дивану.

Глава 14

   Аманда позволила ему усадить себя на диван так, что они оказались лицом друг к другу. Он хотел, чтобы она рассказала ему о браке с Лансом, но какая женщина захочет обсуждать свое неудачное замужество? Она медленно провела взглядом по его широкой груди вверх, к лицу.
   Он смотрел на нее с глубочайшим сочувствием, на которое она даже не смела рассчитывать.
   — Расскажи, что этот ублюдок сделал тебе.
   — Почему ты так уверен, что он что-то сделал?
   Смех Саймона был резким.
   — Я был бы слепым идиотом, если бы не понял, что с тобой что-то случилось. Ты самая красивая женщина, которую я знаю, а ведешь себя так, словно твое тело тебе отвратительно.
   — Все не так плохо!
   — Может быть, но ты не имеешь никакого понятия, насколько ты очаровательна и чувственна.
   Вероятно, это потому, что она никогда не была чувственной ни с кем, кроме него. Ей хотелось рассказать Саймону о своем прошлом, но чтобы он понял ее брак, ей придется рассказать ему и о своей семье.
   — Мой брат познакомил меня с Лансом, когда я первый год училась в колледже. Я ни с кем не встречалась. Я была слишком застенчивой. Слишком серьезной. Слишком уверенной, что я действительно такая неуклюжая и непривлекательная, как всегда твердила моя мать. Кроме того, я не была похожа на своих калифорнийских сверстниц.
   Он взял обе ее руки в свои и успокаивающе гладил большими пальцами тыльные стороны ее ладоней, но не произнес ни слова.
   Она глубоко вздохнула и медленно продолжила:
   — Ланс прекрасно поладил с моей семьей. Он был адвокатом с впечатляющим списком клиентов. Мои родители были удивлены, что он заинтересовался мной. Брат сказал, что мне очень повезло.
   — Ты любила его?
   — Я думала, что да. Мне так сильно хотелось, чтобы наши отношения сложились. Мне хотелось чувствовать, что я принадлежу кому-то.
   — Но твоя семья…
   Воспоминания о детстве все еще больно ранили. Поэтому обычно она подавляла их, но сейчас ей было необходимо, чтобы Саймон понял.
   — Я была нежеланным ребенком. Мой брат, Брайс, на десять лет старше, и он — единственный ребенок, которого мои родители хотели иметь. Мать собиралась сделать аборт, но, к несчастью для нее, экономка деда сообщила ему о ее беременности. Он пригрозил вычеркнуть ее из завещания, если она избавится от меня.
   Аманда почувствовала, как Саймон напрягся. Нетрудно представить. Он потерял мать, когда был ребенком, но, судя по его рассказам, она любила его. Аманду же за всю ее жизнь не любил никто, если не считать Джиллиан.
   — Мне было три года, когда дедушка умер. Заслужить одобрение родителей мне удалось только однажды — когда я заинтересовала Ланса. Я вышла за него, уверенная, что теперь наконец меня примет моя семья и к тому же у меня будет своя собственная. Все десять месяцев нашей помолвки я жила в состоянии эйфории. Ланс даже не возражал, чтобы мы отложили нашу первую близость до свадьбы.
   — Ты не спала с ним?
   Она покачала головой:
   — Ребенком я много читала. Мое чувство нравственности пришло из книг, а не от семьи, потому что они либо игнорировали, либо критиковали меня. «Маленькие женщины», «Анна из Зеленых Крыш» и другая классика — эти книги не были населены типичными калифорнийцами.
   Она отвернулась и стала смотреть в окно на воду, наслаждаясь спокойствием природы.
   — Моя первая брачная ночь была кошмаром. Ланс хотел, чтобы я делала вещи, о которых я никогда и не слышала. Я была испуганна и растерянна. Близость с ним обернулась для меня страданием. Но это еще было не самое страшное. Самым болезненным в первую брачную ночь было то, что Ланс выключил свет, чтобы он мог представлять, что у меня другое тело.
   — Он сказал тебе это?!
   Она не смотрела на Саймона.
   — Да. Все два с лишним года нашего брака он доставал меня просьбами сделать операцию по уменьшению груди, отслеживал каждую калорию, которую я съедала, и пилил меня, если я не занималась на тренажерах минимум час каждый день.
   — Почему же ты оставалась с ним?
   — Думаю, просто потому, что привыкла быть нелюбимой, Я точно не знаю. Быть за ним замужем было больно, но жить дома было гораздо больнее. Я пыталась наладить свой брак, но все, что я делала, не могло решить проблему.
   — Твой бывший муж — ублюдок. Такую проблему ты не могла решить.
   Она глухо рассмеялась.
   — Он не хотел меня, и я была убеждена, что это я виновата. Я испробовала все, чтобы соблазнить его, но ничто не помогало. Оглядываясь назад, я не понимаю, зачем так старалась. Не то чтобы мне нравилась близость с ним. Он был в высшей степени эгоистичным, капризным любовником. — Она содрогнулась от воспоминаний. — Весь последний год у нас вообще не было секса, а мне, если не считать ощущения своей полной несостоятельности как женщины, мне было все равно.
   — Ты думала, что я тоже не хочу тебя.
   Вспомнив боль от отказа Саймона, она кивнула.
   — Почему?
   — В тот день, когда мы тренировались, я подумала, что ты собираешься поцеловать меня. Я потянулась к тебе, а ты отстранился. Я была унижена. Я как будто снова оказалась с Лансом. Но теперь я действительно хотела этого поцелуя, не только чтобы доказать, что могу привлекать тебя как женщина, а потому, что хотела тебя.
   — Я тоже хотел тебя, но наши отношения были такими сложными.
   Она повернула голову и встретилась с его серебристо-серым взглядом.
   — Они и сейчас сложные.
   Он не стал отрицать этого.
   — Но тем не менее мои руки сами тянутся к тебе.
   Она слегка улыбнулась.
   — Заниматься любовью с тобой совсем другое дело.
   — Судя по всему, секс с твоим мужем был не вопросом близости, а вопросом контроля. Он использовал свой воображаемый недостаток желания, чтобы заставить тебя делать то, что, он хотел.
   — Не знаю, что ты имеешь в виду.
   — Он контролировал, что ты ела, сколько тренировалась. Я чертовски рад, что он не уговорил тебя на ту операцию. Я нахожу твою грудь такой сексуальной, что от одного взгляда на нее мне хочется кончить.
   Она бросилась в его объятия и покрыла поцелуями все его лицо.
   — Мне с тобой так хорошо, Саймон. Спасибо тебе.
   Он прижал ее к себе, устраивая на своих коленях, где она могла бедром ощутить твердое доказательство его слов.
   — Вчера в мусорной корзине Джейкоб нашел твою пижаму.
   Она напряглась:
   — Правда?
   — Я подумал, что она попала туда случайно, но Джейкоб не согласился.
   «Джейкоб чересчур сообразителен в свою пользу», — сердито подумала она.
   Саймон успокаивающе гладил ее по спине.
   — Расскажи мне, почему ты выбросила пижаму.
   Она уютно устроилась у его груди.
   — Лучше не буду. Это было просто недопонимание, и теперь уже все позади.
   — Это имеет какое-то отношение к тому, что ты думала, будто я не хочу тебя? — Его, похоже, действительно тревожило такое предположение, и ей захотелось солгать ему и сказать «нет», но она не могла лгать Саймону. Никогда.
   — Когда Джейкоб сказал, что ты хочешь встретиться со мной в моей комнате, я подумала, что это такой своеобразный способ назначить свидание. Ты должен признать, что ты мыслишь иначе, чем другие люди, — сказала она, пытаясь объяснить свою глупость.
   — И когда я спустился, ожидая, что ты расскажешь мне о предложении, ты была смущена.
   — Унижена. Я опять все неправильно поняла.
   — Ты поняла все правильно. Мне всю ночь снились эротические сны, и в них ты была в той сексуальной пижаме. Когда я спустился к завтраку и обнаружил, что ты уехала, был готов завыть на луну от разочарования.
   — По утрам луны не бывает.
   — Это детали.
   — Когда я пошла в ванную, я сорвала с себя белье выбросила его в порыве отчаяния. Ланс однажды сказал мне, как нелепо я выгляжу в сексуальном белье, и я не могла вынести мысль, что ты тоже уверен в этом.
   Неожиданно он резким движением отстранил ее от себя.
   Сочувствующий, понимающий Саймон превратился в воплощение ярости. Он встряхнул ее за плечи.
   — Как ты могла подумать такое? Я же сказал, что хочу тебя! Я едва смог удержаться, чтобы не сорвать те шелковые вещички с твоего еще более шелковистого тела.
   — Откуда мне было это знать, если ты все время разглагольствовал о предложении?
   — Ты переехала в мой дом с недвусмысленной целью представить мне информацию, черт побери! — Казалось, это злило его еще больше. — И ты согласилась остаться по единственной причине — продолжить попытки убедить меня.
   Невероятная мысль вдруг поразила ее. Саймона ранит, что она осталась ради бизнеса.
   — Но ты никогда не давал понять, что между нами может быть что-то, помимо деловых отношений.
   — Я сказал тебе, что хочу тебя.
   Он уже второй раз напомнил ей об этом, и на этот раз она рассмеялась.
   — Ланс говорил, что любит меня, но показывал, что это не так.
   — Ты хочешь сказать, что я показывал, что не хочу тебя? — Голос Саймона был угрожающе сдержанным.
   Но она не собиралась отрицать правду.
   — Да.
   — Потому что я не поставил свои желания выше бизнеса, который так важен для тебя? — Каждое язвительное слово вылетало с резкостью пули.
   И она знала, знала с абсолютной уверенностью, в слепящей вспышке ясности, что он сказал совершенную правду. Она хотела, чтобы чувства Саймона к ней были превыше всего в его жизни, и понимала, что этого никогда не случится. Никогда.
   Если она продолжит настаивать, то скорее всего потеряет все, что между ними было.
   Она сделала то, что поклялась не делать. Она попытаюсь чуть-чуть соблазнить его. Проводя грудью, которая так ему нравилась, по его груди, она сказала:
   — Я знаю, что ты хочешь меня сейчас.
   Это сработало.
   Услышав его рык, она вдруг обнаружила, что лежит на диване под Саймоном, припавшим к ней в страстном поцелуе.
 
   — Ты спишь с ним? — Пронзительный недоверчивый крик Джиллиан, рвущийся из телефонной трубки, почти оглушил Аманду.
   — Ты сама сказала, чтобы я это сделала, — напомнила она подруге, которая восприняла новость о романе Аманды с Саймоном совершенно неожиданным образом.
   — А еще я говорила тебе пойти на свидание с моим другом, Дэйвом, но ты же этого не сделала!
   — Я не хотела идти на свидание с Дэйвом. — И ни с каким другим из многочисленных мужчин, с которыми Джиллиан пыталась свести Аманду после развода.
   — Но ты хотела лечь в постель с Саймоном? Не могу в это поверить. Ведь, по твоему мнению, секс — это издевка Бога над ничего не подозревающими женщинами.
   — Я ошибалась на этот счет. — Воспоминание о наслаждении заставило Аманду взглянуть на закрытую дверь в лабораторию.
   Он сказал, что откроет дверь, если она постучит. Это было очень соблазнительно, но она не могла прервать его работу только потому, что в двадцать семь лет наконец-то обнаружила в себе сексуальность. Кроме того, она не была готова к риску его возможного отказа. Вчера она начала тот поцелуй на диване, но Саймон был тогда возбужден. Она не была уверена, что у нее хватит смелости подойти к нему с намерением соблазнить.
   — Аманда?
   — А? — Непонятные слова эхом отдавались в ее голове, свидетельствуя, что Джиллиан что-то говорила все то время, пока она была поглощена мыслями о Саймоне.
   — Ты правда думаешь, что это хорошая идея?
   — От тебя это действительно неожиданный вопрос. — Джиллиан стала наседать на нее, уговаривая начать ходить на свидания, едва только был закончен развод.
   — Знаю. — Она почти слышала, как подруга делает ту вещь со своими волосами, которую всегда делала, когда думала. — Значит, для тебя это не просто случайная интрижка.
   Да, не просто. Случайная любовь, секс, называйте как угодно, это не в ее характере.
   — Это очень серьезно, — призналась она, — это действительно любовь.
   Она позвонила Джиллиан, чтобы поговорить о своих чувствах к Саймону, но сказать об этом вслух оказалось труднее, чем она ожидала. К тому же подобные признания имели неприятный привкус эмоционального стриптиза. Она не хотела даже думать, насколько хуже было бы, если бы она сказала Саймону правду о своих чувствах к нему.
   — Ты действительно влюбилась в него? — Голос Джиллиан опять сорвался на крик.
   — Да. — Бесполезно увиливать и пытаться взять слова обратно. Это была правда, а Джиллиан не одурачить попыткой отступления. — Ты правда думаешь, что я рискнула бы заниматься с ним любовью, если бы это было не лак?
   — Нет. Именно это меня и беспокоит. — Голос подруги от треноги опустился на целую октаву. — Дорогуша, ты делаешь вид, что ты сильная, но… Ты самый хрупкий человек, которого я знаю, и я до смерти боюсь, что этот парень причинит тебе боль.
   — Я и сама немного нервничаю, но у меня, похоже, нет выбора. — Она машинально начала рисовать что-то на листке бумаги. Ей нужно, чтобы Джилл поняла, какими потенциально разрушительными, но в равной степени неизбежными стали для нее эти отношения с Саймоном. Однако она не знала, сможет ли найти слова, чтобы объяснить все это. — Я никогда не подозревала, какой могучей может быть любовь. Ее просто не остановить. — Она услышала оттенок недоверия в своем собственном голосе. — Хотя я и знаю, что все это закончится для меня страданием, я не могу отказаться от всего, что Саймон готов дать мне.