Монро Люси. Вкус любви

   Он был так раздражен ее притворным неведением, что сказал ей, что она ошибается. Не самый умный его поступок с тех пор, как он узнал, что такое секс. Ему не следовало признавать это вслух. Это было оружие, которое она могла использовать против него.
   Он не собирался давать ей шанс. Он выслушает ее предложение, а потом она может возвращаться в свой отель в Порт-Малкуин. Когда перед ним не будет ее искушающего тела, он, возможно, сумеет доделать работу.
   Никогда раньше он так не отвлекался. Его сосредоточенность обычно была абсолютной, но после встречи с Амандой он обнаружил, что думает о ней, когда ему следовало бы анализировать проблему. Даже разнообразные проекты, которыми он сейчас занимался, не могли отвлечь его от мыслей об этой дразнящей женщине. Одной из причин той трехдневной беспрерывной работы являлся тест, который он был вынужден начать заново, когда запорол его, мечтая об Аманде, вместо того чтобы следить за уровнями энергии.
   Сейчас он не мог позволить себе отвлекаться, если хотел быть первым проектировщиком, который найдет подтверждение концепции оптико-волоконного компьютерного процессора. Его проект топливного бака был интересным развлечением, тем, что помогает не зацикливаться на какой-то одной мысли. Он давно научился работать больше чем над одним проектом за раз, в крайней степени различные задачи освежали его мыслительный процесс.
   Аманда мешала этому. Вне всякого сомнения. Видения ее, лежащей в постели, слишком часто терзали его. Никогда еще им так не завладевала идея обладания женщиной, никогда он не был так одержим желанием узнать, какая она без одежды, чувствовать ее, ощущать ее вкус. Даже в юности он не испытывал таких чувств.
   Сейчас он должен запретить себе думать об этом, если не хочет допустить слияния «Бранткомпьютерз» и «Икстант корпорейшн». Идеи Аманды хороши, но они с Эриком из-за своего энтузиазма многое упускают. Саймон не мог позволить им забыть об истоках компании, о том, что «Брант компьютерз» всегда заботилась о своих служащих.
   Искушение было так велико, что Аманда очень легко могла сорвать все его планы. Она должна уехать.
   Из его дома, а еще лучше — назад в Калифорнию, так, чтобы отказ Эрика эхом звучал в ее ушах.
 
   Аманда сидела на мостках, опустив ноги в прохладную воду залива. Она почти не скучала по дому.
   Она не скучала по смогу и по гигантским пробкам на автострадах. Она не тосковала по вечно торопящейся куда-то толпе и переполненным магазинам, но она скучала по теплому океану.
   Ее ноги онемели от холода. Плохо ли это? Ведь нельзя получить обморожение от холодной воды. Или можно? Наверное, лучше не рисковать. Вздохнув, она подтянула колени к груди. С гораздо большим вниманием, чем это того заслуживало, она смотрела на лужицу воды, образовавшуюся вокруг ее пальцев на залитых солнцем серых досках.
   Саймон сказал, что хочет ее, и ее мозг онемел так же, как сейчас ноги. Ее мыслительный процесс был по-прежнему замедленным, когда она вновь попыталась осмыслить его заявление.
   Он хотел ее.
   В таком случае почему он не поцеловал ее тогда в спортзале? Или он не пытался? Она все еще не могла быть полностью уверена, что он вообще хотел ее поцеловать. В вопросах, касавшихся мужской страсти и способов осуществить ее, она оставалась совершенным новичком, несмотря на то что была замужем.
   Она боролась с искушением позвонить Джиллиан и все ей рассказать, но в конце концов Аманда решила не звонить. Потому что она уже знала, что скажет ее подруга.
   Джилл скажет: «Займись этим».
   Никаких колебаний. Никаких размышлений. Она ждет, что Аманда проигнорирует свою менее чем удачную попытку сексуальнойблизости в прошлом, забудет об идее Дэниела использовать секс как оружие против Саймона и забудет о приличиях, когда дело касается деловых отношений.
   Что действительно пугало, так это то, что Аманда подумывала поступить именно так. Без всяких советов Джил-лиан.
   Аманда хотела Саймона.
   Больше, чем когда-либо хотела какого-то другого мужчину. Больше, чем даже считала возможным. Она уже очень давно пришла к выводу, что вся эта шумиха вокруг занятий любовью была именно шумихой, и ничем больше. Или по крайней мере аспектом реальности, который ей было не суждено испытать.
   Где-то она читала, что нет фригидных женщин, есть плохие любовники. Она не верила в это. Не верила…до Саймона.
   Обращенное к нему желание поколебало ее уверенность в том, что она не слишком сексуальна. С ним она определенно чувствовала себя сексуальной. Фактически ей вообще было трудно сконцентрироваться на чем-то другом, когда он был рядом. Она хотела прикоснуться к нему. Чтобы он прикоснулся к ней.
   От одних только мыслей об этом в ее теле начали происходить разные интересные вещи. Ее соски напряглись, сморщились и затвердели. Жесткие бугорки уперлись в ноги, плотно прижатые к груди. Ее соски никогда раньше не проявляли никакого сексуального возбуждения, пока на них не воздействовали физически.
   Она не могла припомнить, чтобы раньше чувствовала такую пульсирующую боль между бедер или этот трепет в животе. Ее дыхание раньше не было таким резким и прерывистым, даже во время секса.
   Но все эти вещи происходили сейчас, и причиной им был Саймон. И даже не Саймон во плоти, а одна только мысль о нем.
   Ее тело хотело его обладания. Она хотела ощущать его внутри себя, вокруг себя, чтобы он обладал ею на то короткое мгновение, когда их тела сольются в поиске взаимного наслаждения. Ощущение, которого она на самом деле никогда раньше не испытывала.
   Аманда была слишком подавлена, чтобы самой добиваться этого. Простая мысль использовать механические приспособления заставляла ее краснеть. Она определенно не знала ничего такого с Лансом. Ей казалось, что она, возможно, приближалась к чему-то подобному раз или два, но теперь было ясно, что она принимала за экстаз в лучшем случае довольно вялое физическое удовольствие.
   — У некоторых людей есть занятия поважнее, чем разыскивать своевольных гостей и передавать им сообщения.
   Она вскинула голову, когда на нее упала тень, и раздраженный голос Джейкоба оторвал ее от размышлений.
   — Здравствуйте, Джейкоб. Это я своевольный гость?
   — Я не видел никого другого, кто бы жил в доме Саймона, мисс.
   Она уже начинала привыкать к его приступам грубости.
   — Я тоже, так что, должно быть, сообщение адресовано мне, — сказала она, лучезарно улыбаясь.
   Уж не одобрение ли это промелькнуло в его глазах? Может быть, она начинает нравиться старику.
   — Босс просил передать вам, что он спустится около девяти часов.
   — Завтра утром? — Ей лучше держать при себе тот факт, что она не могла дождаться, когда Саймон придет из своей лаборатории.
   — Сегодня вечером. Он просил сказать, что придет в вашу комнату. — Джейкобу удалось сделать так, что в его словах прозвучали многозначительный намек и осуждение одновременно.
   — В девять часов? — Ее голос сорвался на писк на слове «девять». — В моей комнате?
   — Так он сказал. Я ухожу отдыхать раньше этого времени, если босс не отдает других распоряжений.
   Итак, они с Саймоном будут совершенно одни. В ее комнате. Ей захотелось сунуть голову в ледяную воду. Все, что угодно, только бы прояснить захлестнувший ее бешеный поток мыслей.
   Собирается ли он осуществить свое желание заняться с ней сексом? Она не могла поверить, что он передал такое сообщение через Джейкоба, но ведь Саймон все делал не как все. И возможно, ее не было поблизости, когда он вышел из лаборатории, чтобы сказать ей это самому.
   — Саймон хочет встретиться со мной в девять часов в моей комнате? — спросила она, чтобы подтвердить эти невероятные слова.
   Нетерпеливое фырканье Джейкоба едва ли дошло до ее сознания.
   — Именно это я сказал. Вам нужно это в письменной форме?
   Она замотала головой, как для того, чтобы прояснить ее, так и в качестве отрицательного ответа.
   — Нет. Я поняла.
   Саймон хочет встретиться с ней в ее комнате в девять часов сегодня вечером. После того как Джейкоб удалится к себе. Рановато для того, чтобы ложиться спать, но слишком поздно, чтобы это можно было считать подходящим временем для обычного визита.
   О, она все прекрасно поняла.
   Осталась одна проблема — что ей с этим делать?

Глава 9

   Саймон отложил калибратор и потянулся. Бросив взгляд на цифровые часы над главным рабочим столом, он поморщился. Половина десятого. Он просил Джейкоба сказать Аманде, что спустится в девять.
   Он надеялся, что она будет не слишком рассержена.
   Эта мысль встревожила его. Уже в десять лет он научился не обращать внимания на неудобства, которые причинял другим своими привычками. Почему же это беспокойство появилось сейчас, в отношении женщины, которая была не более чем деловым партнером, к тому же нежелательным?
   Даже если она в бешенстве, он знал, что она все еще не спит. Она пойдет на что угодно, лишь бы убедить его согласиться на эту сделку.
   Она слишком одержима своей работой, чтобы улечься спать, обидевшись из-за того, что о ней забыли. И он не забыл о ней. Если бы это был кто-то другой, он бы, вероятно, так и сидел за рабочим столом. И не приглаживал торопливо волосы, поспешно спускаясь по лестнице на второй этаж.
 
   Сладкий запах персиков от зажженной час назад ароматизированной свечи, наполнял комнату Аманды, словно насмехаясь над ее попыткой создать романтическое настроение. Он не придет. Уже больше половины десятого. Он определенно решил сопротивляться взаимному притяжению между ними.
   Ей следовало бы чувствовать облегчение.
   В конце концов, она всего в половине девятого решила принять совет, который ей наверняка дала бы Джиллиан. До этого момента она колебалась между голосом рассудка и неизвестными прежде безумными порывами женских желаний.
   Ей следовало бы радоваться, что его решение держаться в стороне спасло ее от самой себя. Может быть, она бы и радовалась, но его поступок слишком походил на отказ. Конечно, разумно, что он понял неуместность любых близких отношений в сложившейся ситуации. Но почему, черт возьми, он не подумал об этом прежде, чем передавать через Джейкоба свое идиотское сообщение?
   И почему он хотя бы из вежливости не спустился и не сказал ей об этом сам?
   Мысль, что он просто увлекся своими экспериментами и забыл о ней, была неутешительной.
   Она тоже напоминала о знакомом чувстве отвергнутости.
   Резкий стук в дверь словно выбил весь воздух из ее легких.
   Он был здесь. О Боже! Что ей теперь делать?
   Стук повторился.
   — Аманда?
   Открыть дверь. Вот что она должна сделать. Она босиком пересекла комнату, сияющий винно-красный лак на ногах мелькал где-то на периферии зрения при каждом ее шаге.
   Этот цвет прекрасно шел к ее атласной бордовой пижаме. Она потратила целых пятнадцать минут, нанося лак, а пока он сох, расчесывала свои длинные темные волосы, пока они не стали сиять, как шелковая волна в мерцающем свете свечи.
   Дрожащей рукой она взялась за ручку двери и распахнула ее.
   Саймон как раз занес кулак, чтобы постучать снова. Он уронил руку, а на его лице отразился шок.
   — Я знаю, что немного опоздал, но не думал, что вы так рано ляжете спать.
   Почему он выглядел таким удивленным?
   — Сейчас всего лишь девять тридцать, — добавил он. Она взглянула через плечо на светящиеся красные цифры своего будильника.
   — Вообще-то девять сорок две.
   — Послушайте, я знаю, вас наверняка обидело, что я забыл о времени, но я же не забыл о вас совсем. — Нисколько не похожий на мужчину, собравшегося кого-то соблазнять, Саймон выглядел усталым и раздраженным. — Я же здесь, так?
   — Да. — Разве она ведет себя раздосадованно? Аманда такие думала.
   — Не могу поверить, что вы готовы упустить шанс поговорить о слиянии только потому, что я опоздал на полчаса. — В его голосе звучало возмущение. — Дьявол, вы приехали жить в мой дом именно затем, чтобы застать меня в промежутках между экспериментами. Улечься спать прямо сейчас — вряд ли хорошая идея, учитывая, как для вас важно заключить эту сделку.
   В этом она была полностью согласна с ним, но в остальных его словах не могла найти смысла.
   — Вы думаете, что я злюсь на вас? — спросила она, пытаясь понять, что же все-таки происходит. Чувственная дымка, в которой она пребывала с того момента, как решилась «сделать это», лишала ее способности рассуждать здраво.
   Он наклонил голову и потер двумя пальцами переносицу. Усталые серые глаза смотрели на нее с нескрываемым раздражением.
   — И не надо разыгрывать эти обычные штуки типа «я не рассержена, я просто устала». Я не ожидал таких уловок от деловой женщины, стремящейся выполнить свою работу.
   Желание, возобладавшее над ее обычной осторожностью, заметно охладело, и противоречия ситуации начали проникать в ее сознание. Противоречия, которые она заметила бы сразу же, если бы не была так потрясена перспективой лечь с ним в постель.
   Саймон пел себя не как романтичный любовник. В действительности ничто в его словах даже отдаленно не намекало на страсть с его стороны. Когда теперь, отрезвев, она вернулась к тому, что он говорил до этого, тошнотворное чувство смущения начало расползаться по ее нервам.
   Он вообще не собирался заниматься с ней любовью.
   Саймон просто хотел обсудить слияние их компаний.
   Насколько глупой может быть женщина?
   — Почему вы настояли на том, чтобы встретиться в моей комнате? — Ее голос был слишком пронзителен, но она ничего не могла с этим поделать.
   Он нахмурился.
   — Я не настаивал. Я сказал Джейкобу, что буду ждать вас в вашей комнате, чтобы не разыскивать вас полчаса по всему дому, когда спущусь. Какая связь между тем, где я попросил встретиться с вами, и вашей ребяческой демонстрацией темперамента?
   Он считает, что она ведет себя по-детски? Все в конце концов встало на свои места. Саймон хотел обсудить слияние. Он был уверен, что, раз он опоздал, она решила улечься спать из какого-то подросткового чувства противоречия. Сама по себе не совсем лестная, эта мысль доказывала унизительную истину, что она вообразила, будто он хочет ее.
   Она вернулась назад в комнату, включив по дороге верхний свет.
   — Я только надену джинсы и свитер, хорошо? Здесь становится прохладно по вечерам. Очень холодно, говоря по правде. — Проходя мимо, она задула свечу. — Я не привыкла к таким температурам.
   Она знала, что болтает чепуху, но ей было все равно. Может быть, если она продолжит говорить, он не сможет догадаться, что она на самом деле думает. Стыд, такой знакомый, что стал почти другом, окружал ее, как горячий тягостный воздух пустыни Мохаве.
   — Это займет всего пару секунд, — продолжала лепетать она, натягивая джинсы прямо на пижамные штаны. — Мне жаль, если вы подумали, что я поступила по-детски. Я просто решила, что вы обо всем забыли. Вот и все, — солгала она.
   Она выхватила красный свитер из верхнего ящика комода. Когда она надевала его, ее волосы запутались в высоком вороте и натянулись. Не обращая внимания на боль, она резким рывком высвободила их.
   — Позвольте, я только заколю волосы. — Она ни разу не взглянула на него с того момента, как осознала свою ошибку, не сделала этого и сейчас. Она говорила, обращаясь к стене перед собой.
   — Не убирайте волосы из-за меня. Распущенные, они очень красивы.
   Ей захотелось повернуться и накричать на него. Красивые? Она не была красивой. Она знала это, и он знал это. Он не хотел ее. На самом деле нет. Она не знала, что он тогда имел в виду, говоря ей, что хочет с ней секса. Это, наверное, была какая-то шутка. Забавный сарказм, который ей следовало сразу распознать.
   Как могла женщина с невероятно высоким «ай-кью» продолжать быть такой темной в некоторых вопросах?
   Она не соизволила ответить ему и прошла в ванную, закрыв за собой дверь. Ей была нужна минута, чтобы собраться с мыслями. Ей нужна целая жизнь, но она может позволить себе только минуту.
   Она поискала выключатель, который не нажала, входя в маленькую комнату, нашла его и включила свет.
   Картину, вдруг отразившуюся в зеркале при ярком свете, она ни за что не захотела бы увидеть снова. Карие глаза, потемневшие от боли и унижения, были широко открыты, чтобы не дать пролиться собравшимся в уголках слезам. Ее лицо было пунцовым от смущения, рот сжался в тонкую скорбную линию.
   Знакомая картина. Сколько ночей в первый год своего брака она старалась заинтересовать Ланса сексом только для того, чтобы он отверг ее по той или иной причине? Сколько раз она стояла перед зеркалом, вот как сейчас, и пыталась понять, что с ней не так?
   Женщина с печальными глазами в зеркале была ей очень хорошо знакома, и когда-то она поклялась, что больше никогда не увидит ее.
   Она же обещала себе, черт возьми! Она обещала, что никогда больше не подпустит ни одного мужчину настолько близко, чтобы он мог причинить ей эту боль. Но она допустила такое и теперь расплачивается за свою ошибку. Трясина унижения уже была готова сомкнуться над ее головой, душа ее с ужасающей неизбежностью.
   Она ненавидела это чувство. Ненавидела его!
   Вдруг нежный атлас пижамы показался ей грубым, как власяница, и слишком ярко напомнил ей то, что она хотела забыть. Она сбросила верхнюю одежду, потом сорвала с себя пижаму и со всей силой зашвырнула ее в мусорную корзину около раковины.
   Она начала носить красивое белье только в прошлом году, изрезав в клочья все интимные детали туалета и выбросив их на втором году брака после того случая, когда муж с особой жестокостью отверг ее. Он сказал, что толстухи не должны выставлять на обозрение так много своего тела.
   Толстуха!
   В ней было на пять фунтов меньше ее идеального веса, но для ее мужа это было недостаточно хорошо.
   Почему она оставалась в браке с Лансом так долго?
   Она не могла сейчас ответить на этот вопрос, тем более что уже тысячу раз задавала его себе.
   В голову приходил только один ответ — она просто выросла с чувством, что не имеет права быть счастливой. В семье ее не любили. Совершенно естественно, что муж тоже решил не любить ее.
   Стук в дверь заставил ее отвести взгляд от зеркала.
   — Аманда, вы в порядке?
   Должно быть, она задержалась дольше, чем думала.
   — Все хорошо. Я уже выхожу, — откликнулась она правдоподобно спокойным голосом.
   Единственное, что она могла сделать, чтобы смягчить боль от неосознанного отказа Саймона, — это не дать ему понять, насколько глубоко он ранил ее. Хорошо хоть ее унижение не было публичным, как это бывало с Лансом.
   Она снова натянула одежду, не беспокоясь о том, что на ней нет белья. Саймон ничего не узнает. Ей понадобилось больше, чем обычно, времени, чтобы заколоть волосы, — так сильно дрожали пальцы. Придется взять себя в руки до того, как она выйдет отсюда. Закрыв глаза, она глубоко вдохнула, сосредоточившись на том, чтобы дышать спокойно и побороть стресс.
   Это был психологический трюк, которому ее научил кто-то из друзей еще в школе. В большинстве случаев он срабатывал.
 
   Аманда застегнула молнию на чемодане. Она встала в пять утра, поспав всего несколько часов.
   Саймон полностью выслушал ее, не прерывая, когда она обрисовывала в общих чертах свои соображения о наилучшей стратегии объединения обеих компаний. Он даже позволил ей представить все ее аргументы в пользу слияния, не делая почти никаких замечаний. Он не спорил ни с каким пунктом, не давая ей возможности в споре протолкнуть свои идеи.
   А ей было все равно.
   Она почувствовала облегчение, когда он не захотел вступать в дискуссию, потому что все, чего она хотела сейчас, — это закончить презентацию и убраться подальше отсюда. К одиннадцати она была в своей комнате и через пять минут начала упаковывать вещи.
   Ей необходимо было остаться и попытаться убедить его, но она не могла. Хотя работа являлась для нее самой важной вещью в жизни, она не могла вытерпеть нарастающее чувство унижения от своей ошибки. Даже несмотря на то что это была важнейшая веха в ее пятилетнем карьерном плане.
   Она сделала все, что в ее силах.
   Если Саймона не удалось убедить, может быть, Дэниелу действительно стоит подумать о том, чтобы послать в Порт-Малкуин другого переговорщика. У нее внутри все сжималось от этой мысли, но она уезжает. Сегодня. Этим утром. Она была полна решимости попасть на первый же паром, уходящий с острова Саймона.
   Пятнадцатью минутами позже она пошла искать Джейкоба, чтобы сказать ему о своем отъезде. Она нашла его в кухне.
   Когда она вошла, он поднял глаза, окинув взглядом ее идеально отглаженный костюм.
   — Через несколько минут у меня будут готовы кукурузные булочки. Хотите к ним бекона или колбасы?
   — Нет, спасибо.
   — Не самая хорошая идея начинать день, не получив хоть немного протеина.
   — Я остановлюсь где-нибудь позавтракать, когда вернусь в Порт-Малкуин. — Это была ложь. Она знала, что в ближайшее время не будет есть, но этот небольшой обман не навредит никому, а Джейкоб не станет уговаривать ее.
   — Едете сегодня набольшую землю?
   — Да.
   — Успеете вернуться к ужину?
   — Я вообще не вернусь. Я пришла поблагодарить вас за гостеприимство и сказать, что уезжаю.
   — Гостеприимство не мое, мисс. Кровать, в которой вы спали, принадлежит боссу. И он покупал еду.
   — Тогда будьте добры поблагодарить его от моего имени.
   — Почему бы вам не сделать это самой? Он наверняка скоро спустится к завтраку.
   От одной только перспективы снова увидеть Саймона ее затошнило.
   — Я не хочу опоздать на паром. — Хорошо. Ее голос был ровным, профессионально лишенным эмоций. Она даже заставила себя улыбнуться, надеясь, что это получилось хоть сколько-нибудь правдоподобно. — Давайте честно, Джейкоб, нет никакой гарантии, что Саймон вообще спустится к завтраку.
   — Я думал, что вы должны были убедить его насчет слияния, которого хочет мистер Эрик Брант.
   — Саймон выслушал мое предложение вчера вечером. И если Эрик так сильно хочет объединения, он может сам убедить своего кузена. «Брант компьютерз» выиграют от этого не меньше, чем «Икстант корпорейшн».
   — И он согласился? — Недоверие в голосе Джейкоба не оставило у нее никаких сомнений, что он считает такой сценарий маловероятным.
   — Нет.
   — Тогда разве вы не должны остаться, чтобы уговорить его?
   Она не знала, почему Джейкоб заботится о ее делах, но лучше б он держал свое участие при себе.
   — Я сделала все, что смогла. Я не могу заставить Саймона согласиться с моей точкой зрения.
   — На мой взгляд, вы довольно небрежно выполняете свою работу.
   Ее терпение истощилось.
   — Это может оказаться для вас большим потрясением, но ваше мнение о том, как я выполняю свою работу, меня вообще не интересует.
   Джейкоб прищурился:
   — Нет необходимости грубить мне, мисс.
   Она закрыла глаза и досчитала до десяти. Во всех книгах, что она читала, это помогало. Реальная жизнь оказалась менее дисциплинированной.
   — Вы правы, Джейкоб. Теперь я вас покину, — процедила она сквозь зубы, резко повернулась и вышла.
 
   Саймон появился в кухне, раздраженный тем нетерпением, которое испытывал, предвкушая встретить Аманду.
   — Доброе утро, Джейкоб.
   — Доброе утро, сэр.
   На стойке рядом с Джейкобом, накладывающим для Саймона на тарелку булочки и бекон, лежала стопка сияющей ткани. Материал был того же цвета, что и пижама Аманды. Пижама, из-за которой его ночь оказалась наполнена беспокойными снами и бурными эротическими фантазиями.
   — Аманда уже встала?
   — Встала и ушла.
   — Ушла? — Она что, опять гуляет у воды? Похоже, ей это действительно нравилось.
   Джейкоб поставил тарелку Саймона на стол.
   — Села на первый паром на большую землю.
   Наверное, после того как Саймон выслушал ее аргументы, она отправилась на военный совет с Эриком. Интересно, каким будет следующий шаг их кампании по его убеждению. Ему бы следовало сейчас сказать ей, что теперь, когда презентация закончена, у нее больше нет причин оставаться на острове.
   Но то, что ему следовало сделать, и его желания были совершенно противоположны, особенно после того эротического сна, навеянного ее пижамой.
   — Во сколько мы ждем ее возвращения?
   — Мы не ждем.
   Саймон замер, не донеся вилку до рта.
   — Что?
   — Она не вернется, сэр. Просила передать вам благодарность за гостеприимство.
   — Что за чушь ты несешь.
   Джейкоб только пожал плечами:
   — Я думал, она останется еще поубеждать вас. Я так ей и сказал, но она заявила, чтобы я не лез не в свое дело.
   Аманда уехала? Даже не попрощавшись? Что-то в этом было не так. Как сказал Джейкоб, с ее стороны неразумно уезжать, не попробовав сделать хотя бы еще одну попытку убедить его.
   — Была какая-то особенная причина, что ей пришлось вернуться на большую землю так рано и именно сегодня утром?
   — Не знаю, сэр. Она ничего не сказала. Только что не хочет опоздать на паром.
   Взгляд Саймона скользнул к часам на стене кухни. Паром отошел от пристани двадцать минут назад.
   Аманда уехала. Попытки внушить себе, что именно этого он и хотел, ничуть не смягчали ощущение пустоты в душе.
   Почему, черт возьми, она даже не потрудилась сказать «до свидания»?
   Джейкоб взял в руки стопку густо-бордового атласа.
   — Она оставила вот это.
   Так, значит, это и была ее пижама.
   — Нам нужно будет вернуть это ей. — Его настроение тут же улучшилось при мысли, что будет повод увидеться с ней снова.