Он повернулся и пошел к своей машине, стоящей на стоянке у пристани.
Саймон посмотрел сверху вниз на Аманду. Она оделась в свой строгий деловой костюм, но что-то было не так. Может быть, дело в ее сияющих озорством глазах или в том, что он знал, насколько скандальные бюстгальтер и трусики надеты под этим консервативным нарядом.
— Ну так как?
Она вскинула голову очаровательным движением:
— Что — как?
— У меня все схвачено?
— М-м… — Она задумалась, и, хотя он знал, что она дразнит его, напряжение прокралось в его тело.
— Думаю, это зависит от того, что ты понимаешь под «все схвачено», — наконец произнесла она.
— Идем. — Он взял ее за руку. — Я объясню тебе на борту. — Он не собирался задавать самый важный вопрос своей жизни на сходнях яхты.
Она позволила ему проводить себя на борт.
На палубе он остановился.
— Не хочешь пока остаться снаружи? — Солнце ярко сияло, а она явно предпочитала свежий воздух.
Она кивнула, но высвободила руку.
— Я пойду переоденусь. Потом мы вместе посидим на передней палубе, хорошо?
— Звучит заманчиво. — Он отпустил ее, зная, что если пойдете ней, в тот же момент, как она снимет одежду, он забудет о своем благородном намерении поговорить и сделает что-то гораздо более физически активное. И хотя не было ничего приятнее, чем заниматься любовью с Амандой, сейчас было важнее решить вопрос об их будущем.
Он направился на переднюю палубу, снимая по дороге пиджак и галстук. Он расстегнул несколько верхних пуговиц шелковой рубашки и закатал рукава, прежде чем усесться в один из шезлонгов.
Аманда отсутствовала всего несколько минут, но Джейкоб за это время успел прийти и уйти, оставив поднос с охлажденной водой и маленькими бутербродами, «чтобы возбудить аппетит маленькой мамочки». Не совсем вино и розы, но Саймону были не нужны внешние атрибуты романтики. Он хотел искренности, а Аманда в любом окружении давала ему эту искренность.
Она сняла туфли и чулки и надела аппетитные узенькие джинсовые шорты. Ее белая облегающая майка демонстрировала заманчивую полоску живота и верх ее временной татуировки над поясом шортов, а также два темных кружка, означающих, что она сняла бюстгальтер.
Она была прекрасна.
Подходя к нему, она вытащила шпильки из волос, и великолепная масса каштанового шелка опустилась словно облако, обрамляя ее лицо, как раз когда она остановилась передним.
— Привет.
Ему пришлось сделать усилие, чтобы вдохнуть.
— Симпатичный костюм.
— Джилл привезла это вместе с другой одеждой, которую собрала в моей квартире. Я не собиралась надевать, но рядом с тобой… — Она пожала плечами, но выражение ее лица сказало остальное. Она верила, что он не будет критиковать ее, уподобляясь ее бывшему мужу.
— Ты выглядишь великолепно. Даже лучше, чем великолепно. Мне будет очень трудно разговаривать.
— Приятно слышать, — призналась она, садясь на край шезлонга рядом ним.
— Так же, как ты гордилась собой, когда соблазнила меня до такой степени, что я забыл о защите? — подхватил он.
Она рассмеялась:
— Да. — Улыбка поблекла. — Было так непривычно. Трудно описать, какое это невероятное ощущение — чувствовать себя желанной и не думать, что мне не хватает женственности.
— И ты не жалеешь, что забеременела?
Она прикусила губу.
— Я хотела бы, чтобы это произошло в браке. Наверное, я старомодна, но я считаю, что у ребенка должно быть двое любящих родителей.
— У нашего будут. Ты в этом сомневаешься? — Неужели она подумала, что он откажется от своей ответственности за нее и за ребенка, предоставив ей самой заботиться о себе?
Она покачала головой:
— О нет. Я не сомневаюсь в тебе. Ты будешь потрясающим отцом. — Она положила руку на живот, к которому он так любил прикасаться. — Я уже люблю этого ребенка. Я буду самой лучшей матерью и сделаю так, что он или она почувствует себя самым желанным.
Не так, как ее родители поступили с ней. Ей не нужно было говорить этого, он знал, что она будет относиться к ребенку по-другому. В маленьком теле Аманды было столько любви, что она просто лучилась ею.
Она нежно улыбнулась ему:
— Я правда рада, что ношу твоего ребенка.
— Но ты бы хотела, чтобы это случил ось .после того, как мы поженимся?
Она замерла.
— А мы поженимся?
«Идиот», — пронеслось в его мозгу. Он опять напортачил. Нужно было сначала спросить ее, а не решать самому.
Движимый силой, гораздо более мощной, чем та, что заставляла его исчезать в лаборатории, он встал, увлекая ее за собой. Он должен это исправить. На кону стоит все его будущее.
Был один способ, которым ему всегда удавалось помириться с ней, и он беззастенчиво воспользовался им. Накрыв ртом ее чуть приоткрытые губы, он подарил ей все чувства, которые ему было так трудно высказать.
И он обнаружил, что получает что-то взамен. Тепло. Щедрость. Любовь. Он ощущал вкус ее любви. Эта любовь всегда была здесь, ожидая возможности утолить жажду его иссушенного сердца, словно теплый тропический дождь.
Он немного отстранился, чтобы заглянуть в теплые глубины ее шоколадно-карих глаз.
— Я люблю тебя, Аманда. — Это оказалось так легко сказать. Зачем же он ждал так долго?
Ее прекрасные глаза наполнились слезами.
— Я не думала, что ты любишь. — Она прерывисто вздохнула, два ручейка слез побежали по щекам. — Я говорила, что люблю тебя. Снова и снова, но ты ничего не отвечал. Никто, кроме Джиллиан, никогда не любил меня. Я не думала, что ты сможешь.
Ему хотелось развеять ее страхи и давнюю боль. У него были только слова.
— Малышка, как мог я не полюбить тебя? Когда я с тобой, я чувствую, что живу. Гнетущие тени исчезают, ледники в моей душе тают. Я никогда не испытывал ничего подобного. Все отношения, что были раньше, были неправильными. Я не понимал почему, но теперь я знаю. Любовь — понятие не физическое, хотя я думаю, что это часть ее. Она духовна и не случается только потому, что ты этого хочешь, Это самый драгоценный дар, который может дать жизнь.
Она торопливо вытерла глаза.
— Я знаю, поверь мне.
Но она не верит, что он действительно понимает. Она слишком сильно любила его, чтобы понимать, насколько он чужд всему остальному миру.
— Я поступил в колледж, когда мне было пятнадцать.
Она недоуменно посмотрела на него:
— Я помню.
— Я открыл для себя секс и взрослых женщин. Одну женщину в особенности. У меня было несколько подружек, но эта женщина казалась необыкновенной. Я испытывал к ней очень сильные чувства, вернее, так я думал до встречи с тобой. Теперь я знаю, что то, что было с ней, — это так, мелкие вспышки. С тобой это ядерный взрыв.
Аманде понравилось описание того, как она действует на него, потому что это было взаимно.
— Что случилось с той женщиной?
Серый взгляд Саймона смотрел в пустоту, когда он вернулся в прошлое. На щеках его заиграли желваки.
— Однажды вечером я зашел за ней в общежитие. Я был недостаточно взрослым, чтобы водить машину, но я занимался сексом с двадцатилетней женщиной. Я заходил за ней, и она вела машину, если мы куда-то собирались. Обычно мы оставались там'.
В общем, в тот вечер дверь была открыта, и с ней была одна из ее подруг. Они шутили, болтали обо мне и о том, какой я жеребец. Сначала я был очень горд, но потом она сказала, что я всего лишь ребенок, хотя и знаю, как работать членом, и что он достаточно большой, чтобы доставить женщине настоящее наслаждение. Она делала предположения, каким большим я буду, когда стану взрослым, а потом предложила меня своей подруге, после того как закончит со мной.
Боль в голосе Саймона усилила гнев, растущий в Аманде.
— Педофилка, извращенная стерва!
— Вряд ли она была педофилкой. Я был полностью развит физически, и я жил во взрослом мире, Аманда.
— Она причинила тебе боль, и она знала, что делает. Она знала, что ты раним и слишком молод для нее. — Ее переполнял гнев за того юного Саймона, который верил, что секс и любовь — это одно и что он нравится женщине, которая просто использовала его для собственного физического удовлетворения. — Что ты сделал после этого?
— Я убежал. В тот вечер я встретил Джейкоба. Он тогда еще служил в разведке, но проводил отпуск там, где я учился. Он остановил меня, когда я собирался совершить действительно большую глупость, и помог направить мою энергию на то, чтобы делать что-то при помощи того удивительного интеллекта, которым одарил меня Господь.
— И тогда ты перестал жить как все остальные люди?
— Я никогда не жил как все остальные люди, Аманда. Я мыслю не так, как все. Я забываю обо всем, погружаюсь с головой в эксперименты, тренируюсь в спортзале посреди ночи и собираю старинные мечи, потому что они восхищают меня. Я никогда не стану как все.
Она обвила его руками и крепко обняла.
— Ты можешь не быть как все, но для меня ты идеален. Я так сильно люблю тебя, Саймон. Очень, очень сильно.
— Я был неуверен, что ты любишь. У меня небольшой опыт в смысле романтических отношений, а в любви и того меньше. Мне понадобилось время, чтобы понять, что я чувствую к тебе, и еще больше, чтобы понять, что ты любишь меня.
Но ведь это бессмысленно. Она же говорила ему!
— Я говорила об этом. И не один раз.
— Только когда мы занимались любовью. — Его подбородок лег на ее макушку. — И никогда в другое время. Я думал, это просто болтовня во время секса.
Она почувствовала, что краснеет, вспоминая о том, что обычно делала, когда кричала о своей любви к Саймону.
— Нет, не просто. Я действительно люблю тебя.
— Я понял это. — Она услышала удовлетворение в его голосе.
— Но ты говорил, что я затащила тебя в постель, чтобы отвлечь, пока Дэниел обрабатывает других акционеров, — напомнила она.
— Элейн называет такие моменты синдромом «тупого мужика». Она говорит, что у Эрика такое иногда случается, но она все равно любит его.
Последние слова прозвучали как вопрос, и она улыбнулась, уткнувшись лицом в его рубашку.
— Я не перестала любить тебя, но это было больно.
— Я больше никогда так не сделаю.
Она верила ему.
— Я знаю. — Будут и другие проявления «тупого мужика», также как и она сама может что-то испортить, но Саймон доверяет ей и никогда больше не будет выдвигать обвинения, основанные на недостатке доверия.
Он отклонился назад и взял в ладони ее лицо, его испытующий взгляд смотрел прямо в ее душу — или так ей казалось.
— Ты уверена?
Она подняла руки и накрыла его ладони своими.
— Уверена. Ты дал мне решающий голос, Саймон. — От избытка чувств у нее опять сжалось горло, и ей пришлось несколько раз глубоко вздохнуть, чтобы продолжить. — Ты доверил мне свое будущее до того, как узнал, что я ушла с работы. Я никогда не забуду этого.
— И ты всегда будешь помнить, что я люблю тебя? Она прижалась к нему вплотную, проводя по выпуклости, возникшей там, как только Аманда появилась на палубе.
— Всегда — это сколько?
Он поцеловал ее. Страстно. Когда он поднял голову, им обоим не хватало воздуха.
— Целая жизнь. Я не смогу смириться с жизнью без тебя. — Он говорил серьезно.
Аманда вдруг подумала, что бы он сделал, если бы она сказала, что у нее другие планы. Конечно, у нее их не было. Ничего на свете она не хотела больше, чем прожить весь остаток жизни с Саймоном, но все же… Он умен и изобретателен. Его способ убедить ее почти стоил того, чтобы подождать с ответом. Почти.
— Когда я развелась с Лансом, я решила никогда больше не выходить замуж. — Она не хотела еще раз подвергаться такой боли.
— Я не такой, как он.
— Я знаю это. — Она провела рукой по его груди, ее ладонь нырнула в расстегнутый ворот й легла на его сердце. — Ты для меня гораздо больше, чем любой мужчина, которого я когда-либо знала. Ты такой замечательный, что я думала, система безопасности нужна тебе, чтобы спасаться от поклонниц.
Он улыбнулся, думая, что она шутит. Она не шутила.
— Ты честен настолько, что я могу доверить тебе свою жизнь. Я потрясена тем, как ты заботишься о других. — Будучи почти совершенным отшельником, он заботился о служащих «Брант компьютерз» даже больше, чем Эрик. — Ты силен физически, умственно и эмоционально. Ты идеальный отец для моих детей.
Наклонившись вперед, она поцеловала грудь, открывавшуюся в вырезе рубашки.
— Я хочу никогда не покидать тебя. Если тебе нужны слова: я выйду за тебя, Саймон, и проведу весь остаток жизни, радуясь, что я это сделала.
Он вздрогнул почти с облегчением.
— Я хочу, чтобы ты никогда не уходила. Я хочу привязать тебя к себе браком, любовью, нашим ребенком. Ты принадлежишь мне. Я принадлежу тебе. Это идеально.
Она почувствовала, что сейчас опять заплачет, так она была счастлива.
— Не плачь, малышка. — Потом он поцеловал ее — прекрасная печать для их обязательств.
После нескольких минут чистого наслаждения он оторвался от ее губ.
— Большой или маленький?
Намеренно неправильно поняв его, она опустила руку и одарила его глубоко интимной лаской.
— Мне кажется, довольно большой.
Он застонал и схватил ее за запястье.
— Я имел в виду свадебный прием.
— Мне все равно, если это будет скоро и там будет Джиллиан. — У нее уже была грандиозная свадьба, и все это было просто мишура. Они могут пожениться в присутствии только священника и Джилл с Эриком в роли свидетелей, и она будет чувствовать себя больше замужем, чем когда-либо с Лансом.
Они поженились на яхте две недели спустя. Джиллиан, разумеется, была там, так же как и Эрик, Элейн и Джо. Джейкоб обслуживал этот маленький прием, а потом быстренько удалил всех гостей с яхты. Он отвез Аманду и Саймона в пустынный район океана. Аманда заканчивала наносить последние штрихи в убранстве каюты, когда услышала шум приближающегося катера. Затем через несколько минутой уплыл.
Она огляделась, предвкушение распирало ее изнутри. Однажды она уже представляла себе эту сцену, но на этот раз знала, что Саймон хочет ее. Не презентацию делового предложения. На этот раз ничего, кроме нее.
Саймон постучал в дверь каюты и медленно открыл ее. Аманда исчезла сразу же, как они покинули пристань, сказав ему не входить, пока они не встанут на якорь. Что ж, они бросили якорь, и Джейкоб уехал. Она слышала, как за ним приходил катер?
Он подумал, понимает ли она, что это значит, но тут его мозг закоротило, как мокрый электроприбор без заземления. Каюта была наполнена мягким светом, прозрачные ткани покрывали маленькие лампы, превращая их свет в золотую дымку. Приглушенно звучала какая-то восточная музыка, а Аманда стояла в центре кровати, словно любимая наложница паши из гарема.
Ее одеяние, казалось, было сделано из нескольких прозрачных вуалей и шарфов, и ничего больше. Когда он вошел, она начала раскачиваться, шелкам маленькими золотыми кастаньетами в такт музыке. Линии ее тела извивались под шелком, открывая взору то розовый сосок на груди, то нежную белизну бедра.
Кровь и жар устремились в его член, и он начал срывать с себя смокинг. Она продолжала танцевать, от ее завораживающих движений он почувствовал сладостную дрожь во всем теле.
— Это еще одна фантазия?
Она покачала головой, ее темные волосы чувственно скользили по обнаженной груди.
— Нет. Это реальность. Я люблю тебя и хочу отдать тебе всю себя. Я хочу быть всеми твоими фантазиями. Я хочу, чтобы ты был всеми моими фантазиями, но чтобы все это происходило наяву. Я хочу наряжаться для тебя, и танцевать для тебя, и соблазнять тебя так, как ты соблазняешь меня.
Раздевшись, он подошел к постели.
— Твоя любовь — самая сокрушительная сила в мире, малышка, но продолжай танцевать. Меня это так заводит, что я едва могу терпеть.
Ее руки грациозно двигались, привлекая внимание к разным частям прекрасного тела, она молча манила его. Внезапно он понял, какой дар она дает ему. Тот же самый, какой он дал ей в зале совета «Брант компьютерз». Полное доверие. Она доверяла ему свое тело, свою любовь, всю себя, хотя хорошо усвоила жизненный урок не доверять никому.
Он не мог больше ждать. Бросился на кровать и стиснул ее в объятиях.
— Я люблю тебя, Аманда. Всю тебя.
Она обхватила руками его шею.
— Я люблю тебя, Саймон. Никогда не отпускай меня.
— Никогда. И ты никогда не отпускай меня.
Ее руки конвульсивно сжались.
— Никогда.
И она поцеловала его, мучительно-медленно и нежно.
— Ты мой муж.
— Ты моя жена. — Эти слова были для него слаще, чем самый изысканный десерт.
— Мы можем не совпадать со всем остальным миром, но мы подходим друг другу.
Влага жгла его глаза, но он сморгнул ее.
— Мы подходим.
— Идеально.
И они доказали это, еще раз соединив тела и души.
Саймон посмотрел сверху вниз на Аманду. Она оделась в свой строгий деловой костюм, но что-то было не так. Может быть, дело в ее сияющих озорством глазах или в том, что он знал, насколько скандальные бюстгальтер и трусики надеты под этим консервативным нарядом.
— Ну так как?
Она вскинула голову очаровательным движением:
— Что — как?
— У меня все схвачено?
— М-м… — Она задумалась, и, хотя он знал, что она дразнит его, напряжение прокралось в его тело.
— Думаю, это зависит от того, что ты понимаешь под «все схвачено», — наконец произнесла она.
— Идем. — Он взял ее за руку. — Я объясню тебе на борту. — Он не собирался задавать самый важный вопрос своей жизни на сходнях яхты.
Она позволила ему проводить себя на борт.
На палубе он остановился.
— Не хочешь пока остаться снаружи? — Солнце ярко сияло, а она явно предпочитала свежий воздух.
Она кивнула, но высвободила руку.
— Я пойду переоденусь. Потом мы вместе посидим на передней палубе, хорошо?
— Звучит заманчиво. — Он отпустил ее, зная, что если пойдете ней, в тот же момент, как она снимет одежду, он забудет о своем благородном намерении поговорить и сделает что-то гораздо более физически активное. И хотя не было ничего приятнее, чем заниматься любовью с Амандой, сейчас было важнее решить вопрос об их будущем.
Он направился на переднюю палубу, снимая по дороге пиджак и галстук. Он расстегнул несколько верхних пуговиц шелковой рубашки и закатал рукава, прежде чем усесться в один из шезлонгов.
Аманда отсутствовала всего несколько минут, но Джейкоб за это время успел прийти и уйти, оставив поднос с охлажденной водой и маленькими бутербродами, «чтобы возбудить аппетит маленькой мамочки». Не совсем вино и розы, но Саймону были не нужны внешние атрибуты романтики. Он хотел искренности, а Аманда в любом окружении давала ему эту искренность.
Она сняла туфли и чулки и надела аппетитные узенькие джинсовые шорты. Ее белая облегающая майка демонстрировала заманчивую полоску живота и верх ее временной татуировки над поясом шортов, а также два темных кружка, означающих, что она сняла бюстгальтер.
Она была прекрасна.
Подходя к нему, она вытащила шпильки из волос, и великолепная масса каштанового шелка опустилась словно облако, обрамляя ее лицо, как раз когда она остановилась передним.
— Привет.
Ему пришлось сделать усилие, чтобы вдохнуть.
— Симпатичный костюм.
— Джилл привезла это вместе с другой одеждой, которую собрала в моей квартире. Я не собиралась надевать, но рядом с тобой… — Она пожала плечами, но выражение ее лица сказало остальное. Она верила, что он не будет критиковать ее, уподобляясь ее бывшему мужу.
— Ты выглядишь великолепно. Даже лучше, чем великолепно. Мне будет очень трудно разговаривать.
— Приятно слышать, — призналась она, садясь на край шезлонга рядом ним.
— Так же, как ты гордилась собой, когда соблазнила меня до такой степени, что я забыл о защите? — подхватил он.
Она рассмеялась:
— Да. — Улыбка поблекла. — Было так непривычно. Трудно описать, какое это невероятное ощущение — чувствовать себя желанной и не думать, что мне не хватает женственности.
— И ты не жалеешь, что забеременела?
Она прикусила губу.
— Я хотела бы, чтобы это произошло в браке. Наверное, я старомодна, но я считаю, что у ребенка должно быть двое любящих родителей.
— У нашего будут. Ты в этом сомневаешься? — Неужели она подумала, что он откажется от своей ответственности за нее и за ребенка, предоставив ей самой заботиться о себе?
Она покачала головой:
— О нет. Я не сомневаюсь в тебе. Ты будешь потрясающим отцом. — Она положила руку на живот, к которому он так любил прикасаться. — Я уже люблю этого ребенка. Я буду самой лучшей матерью и сделаю так, что он или она почувствует себя самым желанным.
Не так, как ее родители поступили с ней. Ей не нужно было говорить этого, он знал, что она будет относиться к ребенку по-другому. В маленьком теле Аманды было столько любви, что она просто лучилась ею.
Она нежно улыбнулась ему:
— Я правда рада, что ношу твоего ребенка.
— Но ты бы хотела, чтобы это случил ось .после того, как мы поженимся?
Она замерла.
— А мы поженимся?
«Идиот», — пронеслось в его мозгу. Он опять напортачил. Нужно было сначала спросить ее, а не решать самому.
Движимый силой, гораздо более мощной, чем та, что заставляла его исчезать в лаборатории, он встал, увлекая ее за собой. Он должен это исправить. На кону стоит все его будущее.
Был один способ, которым ему всегда удавалось помириться с ней, и он беззастенчиво воспользовался им. Накрыв ртом ее чуть приоткрытые губы, он подарил ей все чувства, которые ему было так трудно высказать.
И он обнаружил, что получает что-то взамен. Тепло. Щедрость. Любовь. Он ощущал вкус ее любви. Эта любовь всегда была здесь, ожидая возможности утолить жажду его иссушенного сердца, словно теплый тропический дождь.
Он немного отстранился, чтобы заглянуть в теплые глубины ее шоколадно-карих глаз.
— Я люблю тебя, Аманда. — Это оказалось так легко сказать. Зачем же он ждал так долго?
Ее прекрасные глаза наполнились слезами.
— Я не думала, что ты любишь. — Она прерывисто вздохнула, два ручейка слез побежали по щекам. — Я говорила, что люблю тебя. Снова и снова, но ты ничего не отвечал. Никто, кроме Джиллиан, никогда не любил меня. Я не думала, что ты сможешь.
Ему хотелось развеять ее страхи и давнюю боль. У него были только слова.
— Малышка, как мог я не полюбить тебя? Когда я с тобой, я чувствую, что живу. Гнетущие тени исчезают, ледники в моей душе тают. Я никогда не испытывал ничего подобного. Все отношения, что были раньше, были неправильными. Я не понимал почему, но теперь я знаю. Любовь — понятие не физическое, хотя я думаю, что это часть ее. Она духовна и не случается только потому, что ты этого хочешь, Это самый драгоценный дар, который может дать жизнь.
Она торопливо вытерла глаза.
— Я знаю, поверь мне.
Но она не верит, что он действительно понимает. Она слишком сильно любила его, чтобы понимать, насколько он чужд всему остальному миру.
— Я поступил в колледж, когда мне было пятнадцать.
Она недоуменно посмотрела на него:
— Я помню.
— Я открыл для себя секс и взрослых женщин. Одну женщину в особенности. У меня было несколько подружек, но эта женщина казалась необыкновенной. Я испытывал к ней очень сильные чувства, вернее, так я думал до встречи с тобой. Теперь я знаю, что то, что было с ней, — это так, мелкие вспышки. С тобой это ядерный взрыв.
Аманде понравилось описание того, как она действует на него, потому что это было взаимно.
— Что случилось с той женщиной?
Серый взгляд Саймона смотрел в пустоту, когда он вернулся в прошлое. На щеках его заиграли желваки.
— Однажды вечером я зашел за ней в общежитие. Я был недостаточно взрослым, чтобы водить машину, но я занимался сексом с двадцатилетней женщиной. Я заходил за ней, и она вела машину, если мы куда-то собирались. Обычно мы оставались там'.
В общем, в тот вечер дверь была открыта, и с ней была одна из ее подруг. Они шутили, болтали обо мне и о том, какой я жеребец. Сначала я был очень горд, но потом она сказала, что я всего лишь ребенок, хотя и знаю, как работать членом, и что он достаточно большой, чтобы доставить женщине настоящее наслаждение. Она делала предположения, каким большим я буду, когда стану взрослым, а потом предложила меня своей подруге, после того как закончит со мной.
Боль в голосе Саймона усилила гнев, растущий в Аманде.
— Педофилка, извращенная стерва!
— Вряд ли она была педофилкой. Я был полностью развит физически, и я жил во взрослом мире, Аманда.
— Она причинила тебе боль, и она знала, что делает. Она знала, что ты раним и слишком молод для нее. — Ее переполнял гнев за того юного Саймона, который верил, что секс и любовь — это одно и что он нравится женщине, которая просто использовала его для собственного физического удовлетворения. — Что ты сделал после этого?
— Я убежал. В тот вечер я встретил Джейкоба. Он тогда еще служил в разведке, но проводил отпуск там, где я учился. Он остановил меня, когда я собирался совершить действительно большую глупость, и помог направить мою энергию на то, чтобы делать что-то при помощи того удивительного интеллекта, которым одарил меня Господь.
— И тогда ты перестал жить как все остальные люди?
— Я никогда не жил как все остальные люди, Аманда. Я мыслю не так, как все. Я забываю обо всем, погружаюсь с головой в эксперименты, тренируюсь в спортзале посреди ночи и собираю старинные мечи, потому что они восхищают меня. Я никогда не стану как все.
Она обвила его руками и крепко обняла.
— Ты можешь не быть как все, но для меня ты идеален. Я так сильно люблю тебя, Саймон. Очень, очень сильно.
— Я был неуверен, что ты любишь. У меня небольшой опыт в смысле романтических отношений, а в любви и того меньше. Мне понадобилось время, чтобы понять, что я чувствую к тебе, и еще больше, чтобы понять, что ты любишь меня.
Но ведь это бессмысленно. Она же говорила ему!
— Я говорила об этом. И не один раз.
— Только когда мы занимались любовью. — Его подбородок лег на ее макушку. — И никогда в другое время. Я думал, это просто болтовня во время секса.
Она почувствовала, что краснеет, вспоминая о том, что обычно делала, когда кричала о своей любви к Саймону.
— Нет, не просто. Я действительно люблю тебя.
— Я понял это. — Она услышала удовлетворение в его голосе.
— Но ты говорил, что я затащила тебя в постель, чтобы отвлечь, пока Дэниел обрабатывает других акционеров, — напомнила она.
— Элейн называет такие моменты синдромом «тупого мужика». Она говорит, что у Эрика такое иногда случается, но она все равно любит его.
Последние слова прозвучали как вопрос, и она улыбнулась, уткнувшись лицом в его рубашку.
— Я не перестала любить тебя, но это было больно.
— Я больше никогда так не сделаю.
Она верила ему.
— Я знаю. — Будут и другие проявления «тупого мужика», также как и она сама может что-то испортить, но Саймон доверяет ей и никогда больше не будет выдвигать обвинения, основанные на недостатке доверия.
Он отклонился назад и взял в ладони ее лицо, его испытующий взгляд смотрел прямо в ее душу — или так ей казалось.
— Ты уверена?
Она подняла руки и накрыла его ладони своими.
— Уверена. Ты дал мне решающий голос, Саймон. — От избытка чувств у нее опять сжалось горло, и ей пришлось несколько раз глубоко вздохнуть, чтобы продолжить. — Ты доверил мне свое будущее до того, как узнал, что я ушла с работы. Я никогда не забуду этого.
— И ты всегда будешь помнить, что я люблю тебя? Она прижалась к нему вплотную, проводя по выпуклости, возникшей там, как только Аманда появилась на палубе.
— Всегда — это сколько?
Он поцеловал ее. Страстно. Когда он поднял голову, им обоим не хватало воздуха.
— Целая жизнь. Я не смогу смириться с жизнью без тебя. — Он говорил серьезно.
Аманда вдруг подумала, что бы он сделал, если бы она сказала, что у нее другие планы. Конечно, у нее их не было. Ничего на свете она не хотела больше, чем прожить весь остаток жизни с Саймоном, но все же… Он умен и изобретателен. Его способ убедить ее почти стоил того, чтобы подождать с ответом. Почти.
— Когда я развелась с Лансом, я решила никогда больше не выходить замуж. — Она не хотела еще раз подвергаться такой боли.
— Я не такой, как он.
— Я знаю это. — Она провела рукой по его груди, ее ладонь нырнула в расстегнутый ворот й легла на его сердце. — Ты для меня гораздо больше, чем любой мужчина, которого я когда-либо знала. Ты такой замечательный, что я думала, система безопасности нужна тебе, чтобы спасаться от поклонниц.
Он улыбнулся, думая, что она шутит. Она не шутила.
— Ты честен настолько, что я могу доверить тебе свою жизнь. Я потрясена тем, как ты заботишься о других. — Будучи почти совершенным отшельником, он заботился о служащих «Брант компьютерз» даже больше, чем Эрик. — Ты силен физически, умственно и эмоционально. Ты идеальный отец для моих детей.
Наклонившись вперед, она поцеловала грудь, открывавшуюся в вырезе рубашки.
— Я хочу никогда не покидать тебя. Если тебе нужны слова: я выйду за тебя, Саймон, и проведу весь остаток жизни, радуясь, что я это сделала.
Он вздрогнул почти с облегчением.
— Я хочу, чтобы ты никогда не уходила. Я хочу привязать тебя к себе браком, любовью, нашим ребенком. Ты принадлежишь мне. Я принадлежу тебе. Это идеально.
Она почувствовала, что сейчас опять заплачет, так она была счастлива.
— Не плачь, малышка. — Потом он поцеловал ее — прекрасная печать для их обязательств.
После нескольких минут чистого наслаждения он оторвался от ее губ.
— Большой или маленький?
Намеренно неправильно поняв его, она опустила руку и одарила его глубоко интимной лаской.
— Мне кажется, довольно большой.
Он застонал и схватил ее за запястье.
— Я имел в виду свадебный прием.
— Мне все равно, если это будет скоро и там будет Джиллиан. — У нее уже была грандиозная свадьба, и все это было просто мишура. Они могут пожениться в присутствии только священника и Джилл с Эриком в роли свидетелей, и она будет чувствовать себя больше замужем, чем когда-либо с Лансом.
Они поженились на яхте две недели спустя. Джиллиан, разумеется, была там, так же как и Эрик, Элейн и Джо. Джейкоб обслуживал этот маленький прием, а потом быстренько удалил всех гостей с яхты. Он отвез Аманду и Саймона в пустынный район океана. Аманда заканчивала наносить последние штрихи в убранстве каюты, когда услышала шум приближающегося катера. Затем через несколько минутой уплыл.
Она огляделась, предвкушение распирало ее изнутри. Однажды она уже представляла себе эту сцену, но на этот раз знала, что Саймон хочет ее. Не презентацию делового предложения. На этот раз ничего, кроме нее.
Саймон постучал в дверь каюты и медленно открыл ее. Аманда исчезла сразу же, как они покинули пристань, сказав ему не входить, пока они не встанут на якорь. Что ж, они бросили якорь, и Джейкоб уехал. Она слышала, как за ним приходил катер?
Он подумал, понимает ли она, что это значит, но тут его мозг закоротило, как мокрый электроприбор без заземления. Каюта была наполнена мягким светом, прозрачные ткани покрывали маленькие лампы, превращая их свет в золотую дымку. Приглушенно звучала какая-то восточная музыка, а Аманда стояла в центре кровати, словно любимая наложница паши из гарема.
Ее одеяние, казалось, было сделано из нескольких прозрачных вуалей и шарфов, и ничего больше. Когда он вошел, она начала раскачиваться, шелкам маленькими золотыми кастаньетами в такт музыке. Линии ее тела извивались под шелком, открывая взору то розовый сосок на груди, то нежную белизну бедра.
Кровь и жар устремились в его член, и он начал срывать с себя смокинг. Она продолжала танцевать, от ее завораживающих движений он почувствовал сладостную дрожь во всем теле.
— Это еще одна фантазия?
Она покачала головой, ее темные волосы чувственно скользили по обнаженной груди.
— Нет. Это реальность. Я люблю тебя и хочу отдать тебе всю себя. Я хочу быть всеми твоими фантазиями. Я хочу, чтобы ты был всеми моими фантазиями, но чтобы все это происходило наяву. Я хочу наряжаться для тебя, и танцевать для тебя, и соблазнять тебя так, как ты соблазняешь меня.
Раздевшись, он подошел к постели.
— Твоя любовь — самая сокрушительная сила в мире, малышка, но продолжай танцевать. Меня это так заводит, что я едва могу терпеть.
Ее руки грациозно двигались, привлекая внимание к разным частям прекрасного тела, она молча манила его. Внезапно он понял, какой дар она дает ему. Тот же самый, какой он дал ей в зале совета «Брант компьютерз». Полное доверие. Она доверяла ему свое тело, свою любовь, всю себя, хотя хорошо усвоила жизненный урок не доверять никому.
Он не мог больше ждать. Бросился на кровать и стиснул ее в объятиях.
— Я люблю тебя, Аманда. Всю тебя.
Она обхватила руками его шею.
— Я люблю тебя, Саймон. Никогда не отпускай меня.
— Никогда. И ты никогда не отпускай меня.
Ее руки конвульсивно сжались.
— Никогда.
И она поцеловала его, мучительно-медленно и нежно.
— Ты мой муж.
— Ты моя жена. — Эти слова были для него слаще, чем самый изысканный десерт.
— Мы можем не совпадать со всем остальным миром, но мы подходим друг другу.
Влага жгла его глаза, но он сморгнул ее.
— Мы подходим.
— Идеально.
И они доказали это, еще раз соединив тела и души.