Москвина Татьяна Владимировна. Эссе, статьи, рецензии

   Скончался великий тенор, любимец всего мира. В России его нежно любили даже те, кто и в опере-то ни разу не был, как символ чего-то прекрасного, возвышенного, радостного, щедрого, каким и должно быть настоящее, от Бога, творчество. Сегодня о своем коллеге и партнере по сцене на страницах «АН» рассказывает всемирно известная певица, руководитель оперной труппы Малого театра оперы и балета имени Мусоргского (Михайловского) Елена ОБРАЗЦОВА.
   - ЕЛЕНА Васильевна, давно ли вы познакомились с Паваротти?
   - О, очень давно и многие годы с ним пела на разных сценах, в разных странах мира. Мне особенно запомнилось наше совместное исполнение «Реквиема» Верди в церкви святого Марка, когда театру «Ла Скала» исполнилось двести лет. Я думаю, это было самое фантастическое исполнение этого реквиема за всю историю. Паваротти пел гениально! Он не просто исполнял партию, не выкрикивал, как это бывает у теноров, - он молился. Его пение было молитвой!
   Незабываемое впечатление оставила и его партия в «Трубадуре» Верди, где мы выступали вместе - он не только фантастически пел, но и показывал себя как потрясающий актер. Что говорить, непревзойденный певец, и, между прочим, хороший друг, замечательный товарищ. У него были забавные, обаятельные манеры - например, он часто перед премьерами дарил всем артистам большие разноцветные платки. У него было множество таких платков, он их носил, прикрывая свое пузико, и вот и других щедро одаривал. Он очень аккуратно относился к себе, у него были свои приемы. Часто перед спектаклями он пил ледяную воду. Объяснял, что вода как-то там сужает сосудики и связки делаются более готовыми к работе. Фантастика, так никто никогда не делает, а вот он делал, и ему помогало… Это был, конечно, один из самых гениальных певцов нашего времени.
   - А из чего складывается, на ваш взгляд, великий певец?
   - Великий певец складывается из голоса, из умения петь и техники пения, а кроме того, из души и сердца. Без души и сердца ничего великого не будет.
   - Был ли он совершенно счастливым человеком?
   - В творчестве конечно, а в жизни были и передряги. Он был счастлив в начале жизни, когда обрел семью, там были дети, много детей, а потом Паваротти сильно влюбился, ушел из первой семьи, и вот это далось ему очень непросто. В новой семье родился ребенок, он опять был счастлив, но стал болеть. Совсем-то счастливых людей, я думаю, и не бывает на этом свете. Бог все экзамены нам устраивает, только сдашь один - на подходе другой…
   - Как вы думаете, чем он был так мил русскому зрителю?
   - Широтой души, размахом таланта. У него не было предела в верхних нотах. Господь позволил ему петь сердцем, даровал свободу действий, и он не увязал в технических проблемах. А потом: заразительный темперамент, сумасшедшая улыбка, бесконечное обаяние - никто не мог ему ни в чем отказать. И человек славный - вспомните, как Лучано Паваротти и Пласидо Доминго помогли Хосе Каррерасу после больницы вновь вернуться на сцену. Придумали выступать вместе, получилось необыкновенное трио. Это очень редкий, сердечный, душевный момент - помочь так трогательно товарищу.
   - Паваротти ведь был состоятельным человеком?
   - Да, конечно, и это слава Богу, большие деньги помогают артисту, дают время и силы на творчество, на фантазию. Когда я вижу наших бедных актеров, которые в поисках куска хлеба мечутся по халтурам, мне больно и обидно: где тут думать о роли, когда развивать воображение? Паваротти в этом отношении был счастлив, но ведь у него и расходы были немаленькие, он содержал большую семью, имел всякие хобби. Лошадок любил, у него были свои громадные конюшни, он устраивал соревнования. И жил, и пел он широко и вольно, Царство ему небесное.
   - Когда нас покидают великие артисты, становится тревожно - а придут ли новые, такого же масштаба, не уходящая ли это натура?
   - Нет, ничего уходящего в жизни нет, все возвращается. Господь постоянно отпускает свои дары, и в природе всегда есть какой-то неизменный баланс таланта и его отсутствия. Я даже думаю, что процентное соотношение талантливых людей и общего количества населения тысячелетиями не меняется вообще… Татьяна МОСКВИНА

ИСКУССТВО ВНУТРИ САДОВОГО КОЛЬЦА

   События прошедшего театрального сезона в оценке Виталия Вульфа
   Эстет и знаток искусства Виталий ВУЛЬФ известен многим как автор и ведущий телепередачи «Мой серебряный шар» о жизни и творчестве звезд кино и театра. Из-под пера авторитетного критика вышло множество книг и статей об искусстве. Сегодня мы говорим о минувшем театральном сезоне, ставим плюсы и минусы, делаем прогнозы.
   - ВИТАЛИЙ Яковлевич, на какие события этого театрального сезона вы лично обратили внимание, что вас удивило, обрадовало или опечалило?
   - Большой печалью стала для меня смерть замечательной актрисы Татьяны Лавровой, с которой я дружил, страшно сказать, пятьдесят лет. Мы познакомились в 1957 г., когда Таня была ученицей Школы-студии МХАТ. Она была поразительно красива, умна, нервна, резко отличалась от всех. Еще студенточкой Лаврова играла на сцене МХАТ Нину Заречную в «Чайке» Чехова, рядом с Тарасовой - Аркадиной. Она прославилась на всю страну в картине Михаила Ромма «Девять дней одного года», она великолепно играла в паре с Михаилом Козаковым пьесу «Двое на качелях» в «Современнике», куда рвалась вся Москва. А потом - тишина. Для меня смерть Лавровой стала таким печальным завершением сезона…
   - Раз уж мы заговорили о Московском Художественном, расскажите о ваших впечатлениях от этого театра в его нынешнем состоянии.
   - В этом театре хорошая атмосфера, много талантливых молодых людей, и Олег Павлович Табаков серьезно заботится о своих актерах в бытовом плане, он в этом отношении удивительный человек, широкий, внимательный. Он, кстати, и Тане Лавровой помогал три года, пока она болела, оплачивал врачей, лекарства. Хотя она у него ничего и не играла. Но это проблемы творческие, а в быту Табаков для своей труппы - отец родной. Хорошо, что он убрал из названия букву «А», и МХАТ стал МХТ, чтоб и сравнений никаких больше не было. Это другой совсем театр, чем был когда-то. Там очень много спектаклей, на всех сценах, огромное количество. Событий же - нет.
   - Как?.. А чудо-триллер «Человек-подушка» режиссера Серебренникова?! Даже в новостях показывали - как общенациональное происшествие…
   - Я не смотрю спектаклей Кирилла Серебренникова. Меня приглашали в Художественный на премьеру по великой пьесе Ибсена «Женщина с моря». Когда-то эту пьесу играла Элеонора Дузе. Когда я узнал, что на месте Элеоноры Дузе я увижу Марину Зудину в паре с Игорем Верником, то при всем моем добром отношении к ним я от похода на эту премьеру себя удержал.
   - Да, как говаривали в старину, «роль не в средствах артистки». - Это, знаете, дело хозяйское. В этом сезоне я, к примеру, столкнулся лично с Малым театром. Режиссер Андрей Житинкин поставил там пьесу Моэма «Круг» в моем переводе, для Элины Быстрицкой. Пьеса двадцать лет как идет в театре им. Маяковского, о чем в Малом театре, кстати, и не знали. Замкнуто живут театры. Житинкин название изменил - она называется теперь «Любовный круг». Там замечательно играют многие актеры - Василий Бочкарев, Борис Клюев. Очень неожиданная Быстрицкая, я не ожидал такой работы при ее возрастных данных. Но она роскошна, темперамента, остроумна, бешеный успех, публика с ума сходит.
   Режиссерски спектакль пожиже, чем в театре Маяковского (там играют Немоляева и Лазарев), а художник по костюмам сработал вообще чудовищно, и его наряды никакого отношения не имеют к английскому обществу, к времени действия, но актеры играют сильно. К молодым еще могут быть нарекания, а старая гвардия отменна. Вот, отыграли премьеру «на ура», и Быстрицкая и говорит мне - а теперь все, перерыв на три месяца, ремонтируют большую сцену, театр уезжает на гастроли и «Любовный круг» на гастроли не берет. Юрию Соломину почему-то не нравится чем-то этот спектакль. И это характерно для властного начала Малого театра, где тоже - один хозяин.
   - А что же «Современник», некогда ваш любимый «Современник»?
   - Он и сейчас мой любимый - слишком много прожито с этим театром. Я видел две премьеры. «Заяц. Love story» по пьесе Николая Коляды в постановке Галины Волчек - спектакль для двух актеров, Нины Дорошиной и Валентина Гафта. По-моему, и название придумал Гафт, у Коляды пьеса зовется иначе. Самая сильная сторона Волчек - это умение работать с актерами, она очень тонко выстраивает все линии в пьесе, но пьеса взята слабая.
   Актеры играют про актеров, все очень примитивно. Ослепительно играет Нина Дорошина, что называется, дорвалась! Она ведь много лет не выходила на сцену. Но Галина Волчек изменила свое отношение к ней. Вот Соломин изменил отношение к Быстрицкой, и она будет дома сидеть со своим «Любовным кругом», а Волчек изменила отношение к Дорошиной - и актриса блистает в новой роли. Трудно поверить, что актриса уже справила 70-летний юбилей - она бешеного темперамента, бешеной энергии. Гафт плохо играть не может, но в тот вечер, когда я был, он казался усталым, хотя играл очень тонко, старался высказать свою боль о современной жизни. Но, говорят, в другом спектакле все было наоборот, и Гафт проявлял энергию, а уставала Нина.
   - Главное, не случилось бы спектакля, где бы они оба устали.
   - Это такие первоклассные мастера, такой высокий уровень актерского мастерства, что и усталость тут мало что испортит. Потом я видел в «Современнике» спектакль «Мален» по одноактным пьесам Метерлинка, где не было режиссуры вообще, но были интересные молодые актеры - Хабаров, Плаксина, Александрова. Ясно, что в театре есть целая плеяда молодых артистов, но они существуют вне грамотной режиссуры. Вот Артур Смольянинов, он играет главную роль в «Малене» - в кино интересный парень, а на сцене роль не выстроена, он не знает, что делать. А ведь когда-то в «Современнике» вообще не было плохих спектаклей! Вообще не было. Понимаете? А то, что вижу сейчас, - по большей части шлак, и это обидно.
   - Тем не менее Галина Волчек все-таки ведет свой корабль, а во многих театрах остро стоит вопрос с руководством. То есть его просто нет!
   - С театром им. Вахтангова вопрос решен - туда приходит Римас Туминас, и это хорошее решение. Туминас очень интересный режиссер, по-настоящему талантливый человек. Он сделал «Играем Шиллера» с Нееловой, «Ревизора» с Маковецким, он опытный и культурный постановщик. Золотое время театра Вахтангова давно кончилось, театр жил вяло, с каким-то странным, дурновкусным репертуаром, и вахтанговских актеров надо держать строго, чтоб они не распускались, как они это умеют.
   На Малой Бронной все время менялись режиссеры, год назад пришел Леонид Трушкин. Решил поставить пьесу Франсуазы Саган и заявил, что актеров на Малой Бронной нет. Пригласил артистов со стороны, но артистов некрупных, а таких же, какие есть и на Малой Бронной. Постановка успеха не имела, в театре началось возмущение, начался бунт, Трушкин долгое время в театре не появлялся, потом подал заявление об уходе. Но и туда уже назначен новый главный режиссер, и тоже интересный - Сергей Голомазов. Так что перемены будут.
   - В конце прошлого года состоялось загадочное назначение актера Евгения Миронова руководителем Театра наций. Что вы думаете об этом?
   - Что ж тут загадочного. Наверху поддерживают молодых, они сделали фестиваль «Территория», для экспериментальных форм театра. У Миронова очень большое имя, и люди, руководящие культурой, решили, что он что-нибудь придумает с этой сценой. Его друг Кирилл Серебренников поможет, в крайнем случае. Когда-то это была необыкновенная сцена - это был знаменитый театр Корша, потом филиал МХАТ, потом ничего внятного там не было. А теперь будет. Наверное. Там надо делать громадный ремонт, вот с него и начали. Так сказать, путем всякой плоти…
   - Больше полугода прошло, ничего о Театре наций не слышно…
   - И еще полгода пройдет, и вы вряд ли что услышите. Женя замечательный артист. Недавно я читал его прелестное интервью, он увлекательно рассказывает о своей маме, мама работает гардеробщицей в «Табакерке», чудесно принимает людей, и люди приходят и видят живую мать Евгения Миронова.
   - Были ли у вас радости как у переводчика? Ведь пьесы в ваших переводах идут во многих театрах.
   - Лучшее, что я видел, - «Шаткое равновесие» Олби в Театре Маяковского с блистательной Ольгой Прокофьевой. А сейчас мой друг переводчик Александр Чеботарь сделал новый перевод пьесы Пристли «Опасный поворот». И Сергей Арцыбашев, руководитель театра им. Маяковского, начинает ее репетировать с замечательным актерским составом - Спиваковский, Судзиловская. Он вообще думает о Данииле Спиваковском, заботится о нем.
   - Какое у вас общее ощущение от сезона? Как-то тихо все, да? Где-то иногда два человека что-то неплохо играют…
   - Неудачный сезон, конечно. Нет событий. Нет открытий. Как говорится в анекдоте, «донашиваем старое»… Правда, активно и много работает Константин Райкин в «Сатириконе», и актеры его много работают. Но что касается искусства «внутри Садового кольца», театров в центре Москвы, тут в творческом отношении - тишина. В людях московского театрального мира есть профессионализм, техника, но велика душевная нехватка. А без души в театре ничего великого не сделаешь.
   Да и в мире не лучше. Я вот был в Париже, в театре Шайо - скучища ужасная… Татьяна МОСКВИНА Аргумент В. Вульфа
   ЛЮДИ простаивают десятками лет! Никто ими не занимается. Что играет прекрасная актриса Нина Дробышева из театра Моссовета? А Маргарита Терехова? От безнадежности Терехова сейчас задумала сама ставить спектакль, «Без вины виноватые» Островского, и сама будет играть Кручинину…

СНОВА ГОРЕ ОТ УМА

   Известное московское издательство, чья специальность - массовая беллетристика, выпустило в 2007 г. целых три романа видной журналистки Юлии Латыниной - «Ниязбек», «Инсайдер» и «Дело о лазоревом письме». Неужели в жизнь запущен проект превращения острого и смелого публициста в производителя легкого чтения? Что-то одолевают сомнения в успехе этого предприятия.
   У ЮЛИИ Латыниной есть области углубленного знания - она неплохо разбирается в экономике постсоветской России и в проблемах Кавказа. Это выгодно отличает ее от многих журналистов, не разбирающихся решительно ни в чем, но, прямо скажем, для беллетриста эти знания не особо нужны. Пишущие массовую литературу обычно сосредотачиваются на частной жизни людей. Это как раз Латынину не интересует нисколько. Ее специализация - исключительно жизнь государства. Проблемы государства. Люди государства. Судьба государства.
   Действие романа «Ниязбек» происходит в «республике Северная Авария-Дарго» (собирательный образ, имеющий черты многих кавказских пространств). Сюда, к варварам, живущим грабежом и разбоем, приезжает питомец закона и цивилизации - полномочный представитель Президента РФ В. Панков. В ад, где полностью коррумпированные верхи - еще не самое страшное, а самое страшное - люди, которые сначала стреляют, а потом думают, куда они стреляли и зачем, Панков пытается внести первичные представления о долге, справедливости и порядке.
   Это сильный, четко сделанный образ. В сравнении с воинственными горцами Панков - слабак, потеющий закомплексованный очкарик. Но он - настоящая сила, потому что на его стороне разум, история цивилизации и вдобавок личная человеческая порядочность. В образе Панкова нет никакого либерального вздора, он - единственная надежда государства; и, прочтя роман Латыниной, я было даже поразилась: неужели московские девушки перестали тащиться от дикарей с автоматами? Неужели в оценках кавказских проблем даже у оппозиционных журналистов наступила вменяемость?
   Во всяком случае, читать «Ниязбека» весьма интересно - особенно в части яркого сатирического живописания нравов продажных верхов «республики Северная Авария-Дарго» со столицей Торби-кала. «Мэр Торби-калы сидел на подоконнике и недовольно подергивал ртом. Его представления о прекрасном никогда не простирались дальше трехсот семидесяти миллионов долларов на пассажирский терминал, а дело, увы, обстояло так, что пассажирские терминалы существуют только при марионеточном правительстве». Густо и круто написаны и кавказские разбойники, Ниязбек и прочие, так что грозное сражение варварства и цивилизации происходит на равных, придавая роману нешуточную энергию.
   Но, читая остальные романы Юлии Латыниной - «Дело о лазоревом письме» и «Инсайдер», - я как-то быстро скисла. Там речь идет уже не о современной России, а о вымышленной планете Вея, где расположена выдуманная Страна Высокого Света - дряхлая «китаизированная» империя, в которую пришли деловые люди со звезд и устанавливают свой порядок. Аллегория понятна, но аллегориями в литературе сыт не будешь. Битвы вымышленных персонажей и символических кланов, за которыми едва-едва угадываются земные прототипы, уже не волнуют. Написано довольно гладко, но языком несколько стерильным, как у Акунина, и все про дела государственные. Про любовь и дружбу у Латыниной ничего нет.
   И постепенно я поняла: Латынина пишет романы по той же самой причине, что и Н.Г. Чернышевский, автор «Что делать?». Как и Чернышевский, это человек государственного масштаба, не нашедший себе места на государственной работе.
   Юлия Латынина принадлежит к редкому типажу женщин, который можно назвать условно «Жанна д’Арк». Это женщины, сражающиеся на равных с мужчинами за национальные интересы, а то и превосходящие их силой духа и жаром воли. С ее острым аналитическим умом, недюжинной образованностью, темпераментом, властным характером и очевидным трудолюбием она могла бы занять видное место на поприще государственной службы. Словом, Юлия Латынина - это наша Кондолиза Райс! Только несостоявшаяся. Недосмотрели властные структуры, и зазря вырастили себе критика, когда это мог бы быть выдающийся защитник национальных интересов и наш настоящий, симметричный ответ Америке.
   Ведь Латынина не потому критикует власти, что ей приказала мировая закулиса или она эти власти не переносит в принципе. Латынина критикует власти, потому что знает: она могла бы принять другое, более верное решение, она могла бы послужить государству умнее, сильнее, хитрее, ответственнее. И наверное, это так и есть. Я даже думаю, наша Юлия была бы покруче их Кондолизы. Она куда более красноречива, да и собой получше. Но не рискнул никто принять правильное решение, и проводит Латынина свои дни в сочинении романов о несуществующей империи. Или ругает в радиоэфире безответственные власти.
   И вот опять завыла извечная русская шарманка, опять «горе от ума», опять новый Чацкий затевает обличения и произносит грозные монологи, а все танцуют на балу и слушать его не хотят.
   Жаль, очень жаль! Тратит человек великие силы непонятно на что, а мог бы целым департаментом управлять.

ГАЛЯ СОКОЛОВА ШТУРМУЕТ НЕБО

   На экраны вышел новый фильм Андрея Кончаловского «Глянец» - о приключениях простой русской девушки в «гламурной» Москве.
   ТРИДЦАТИЛЕТНЯЯ швея из Ростова-на Дону, дочь вчистую спившихся крестьян, напористая, смышленая, «отвязная» и прелестно-вульгарная Галя Соколова (Юлия Высоцкая) однажды увидела свое эротическое фото в популярной газете - фотограф тайком отослал. Перемена участи! Галя решает рвануть в Москву, в пекло дорогих бутиков и модельных агентств - чем она хуже какой-нибудь Литвиновой, у которой, как считает Галя, «ни кожи ни рожи»? Хотя как раз у Литвиновой-то с кожей и рожей все в порядке в отличие от Гали - хорошенькую Высоцкую гримеры поначалу нарочно дико опошлили для верности типажа.
   Галя занимает пару тысчонок условных единиц у своего бывшего дружка, бандитского бычка (сделанного в игривом стиле «Жмурок» Балабанова) и отправляется штурмовать небо. Полвека назад с ее энергией она могла бы стать директором швейной фабрики и даже членом правительства. Сегодня же упрямая девушка хочет стать моделью, то есть никем, и обрести в этой жизни главное, то есть деньги.
   В «гламурной» Москве нет, в общем, никаких ужасов и обитают здесь совсем не чудища. Все люди, все человеки. Главный редактор модного журнала (Ирина Розанова), стареющая стильная дама, вырастила красотку дочь, злобную завистливую гадину (Татьяна Арнтгольц). Оплывший модный дизайнер (Ефим Шифрин) панически боится выпасть из конъюнктуры. У владельца элитного борделя, замаскированного под модельное агентство, вообще рак почки, и он, естественно, начинает двигаться умом в сторону смысла жизни. А главная вожделенная цель всех провинциальных девушек - мини-олигарх, потасканный красавец (Александр Домогаров), самодур и алкоголик, спивается до белой горячки и режет вены, чтобы доказать Господу свою полную свободу воли.
   В этой среде, набитой несчастными и страшно занятыми старателями, добывающими деньги из пустоты, Галя Соколова и пытается поймать свой судьбоносный шанс. Но это сказочный шанс приходит, как ему и положено, внезапно и не с той стороны. Мини-олигарх требует жену в стиле кинозвезды Грейс Келли, а Галя, трудясь домработницей у модельного бордельеро, попадется на глаза всезнающему и всеведущему имиджмейкеру (Алексей Серебряков). Наметанный взор хитрого колдуна (ценой в десять процентов от любой сделки) сразу примечает скрыто-благородную лепку Галиного лица. Раз-два! Галю перекрашивают в блондинку, обряжают в шелка и жемчуга и отправляют к олигарху. Показывая в постели весь пыл настоящей казачки, Галя покоряет олигарха, и тот готов жениться. Вроде бы счастье - богач с внешностью Домогарова!
   А на самом деле - беспробудный кошмар.
   Домогаров сыграл на удивление хорошо. Его актерский диапазон обычно сужен слишком красивой, «конфетной» внешностью. Но в «Глянце» она не мешает созданию образа. Олигарх Домогарова лишен всякого романтизма, который приписан этим существам, скажем, в картине Лунгина «Олигарх», но и не разоблачен сатирическим способом. У него мерзкие, злые и холодные глаза, он упоен собой и своими возможностями - и при этом прикидывается бедным, обиженным ребенком. Ребяческое, мальчишеское в нем действительно есть, только этот мальчишка - испорченный, развратный, самовлюбленный, и жизнь с ним будет непрерывной каторгой.
   Наша Галя, став из каштанки блондинкой, мигом теряет провинциальный акцент, но душу свою, простую горячую казацкую душеньку, потерять просто так не может. Остановив машину олигарха посреди леса, Галя идет, пошатываясь, к болотному озерцу и садится на бережку, как бедная потерянная Аленушка. А дальше - думай что хочешь. То ли пристрелил ее из ревности бывший дружок-бандит, то ли вернулась девушка к своему омерзительному «принцу» и - честным пирком да за свадебку. В любом случае, ничего хорошего.
   Фильм сделан энергично, со здоровым холодком, с оглядкой на голливудские стандарты, но и с учетом советского опыта картин о судьбе простых женщин «по пути наверх». В нем нет персонажа, который бы внушал зрителю «правильную» мораль, отличающуюся от «неправильной» морали персонажей. Но здесь удивляться нечего, потому что соавтором сценария у Кончаловского был не А.Н. Островский, а Дуня Смирнова. Ей, видимо, принадлежит большинство диалогов картины - иногда забавных, иногда грубоватых, но с неизменным привкусом легкой пошлятины. В «Глянце» много сюжетных линий, не расцветших, а засохших и оборванных, неясен и жанр фильма - не комедия, не мелодрама, а нечто вроде лирической сатиры. Впрочем, лукавлю я - понятен мне жанр фильма. Это давно известный в искусстве жанр - «подарок жене».
   Кончаловский снял, разумеется, бенефис Юлии Высоцкой и показал все ее актерские возможности. Действительно, приятная актриса. Не в масштабах Катрин Денев или Одри Хепберн, но уж посильнее туземных звездочек вроде Бабенко или Толстогановой. Есть в ней какое-то славное «сияние», напоминающее звезд прежних времен, сочетание свежести, душевности и чистоты с глубинной эротичностью и чувственной подвижностью. Правда, она пользуется слишком резкими, на мой вкус, актерскими «красками» и, к сожалению, не поет. А именно оригинальная музыка и пение, а не какое-то закадровое бормотание Димы Билана, могли бы дать «Глянцу» настоящую судьбу.
   Вообще, из фильма понятно, что русские мужчины Кончаловского не интересуют ни в какой мере, а вот русские женщины, душою «напоминающие прежних», но сбитые с толку новыми временами, вызывают у него восхищение и жалость. «Это правильный ответ», - как говаривала некогда прелестная ведущая телепрограммы «Слабое звено».

СКУЧНЫЙ ВОЛШЕБНИК

   В московском издательстве вышла книга известного кинодраматурга Эдуарда Володарского «Вольф Мессинг. Видевший сквозь время». Книга посвящена истории загадочного прорицателя Мессинга, еврейского мальчика из польского местечка, сделавшего головокружительную карьеру и ставшего собеседником миллионеров и диктаторов ХХ века. Им он прорицал исключительно одни неприятности - неудивительно, что судьба волшебника сложилась как-то кривовато.