Неизвестен Автор. Литконкурс 'Тенета-98' (сборник рассказов)

   На солнце было сидеть достаточно жарко, даже несколько припекало, так что Колька, одевшийся утром чрезмерно тепло, теперь ощущал неприятный жар, от которого не спасал появлявшийся время от времени прохладный ветер; возникала лишь удушливая смесь тепла и холода, как если когда заболеешь и температура еще только начинает подниматься.
   В половине второго Колька встал и направился к зданию факультета. На первых двух курсах по субботам было лишь две пары занятий, а теперь, собаки, устроили третью, после перерыва. Лекция по математической физике кончается лишь в четвертом часу, так что домой Колька раньше четырех не попадет.
   Лекцию читает преподаватель по фамилии А. - сын известного академика. Любит изображать демократическую личность: на перерывах стоит на лестнице возле аудитории, закуривает со студентами и даже угощает их сигаретами. Часто отпускает гнусные шуточки: например, сегодня вошедший уже после звонка отличник Петенька был отправлен за мелом, причем А. настоятельно посоветовал ему оставить портфель в аудитории. Петенька послушно положил портфель, вышел и вскоре вернулся с одним куском мела: "Вот - больше не дали." "Спасибо, но если мне не хватит, пойдете опять вы." И позволил садиться. "Да нет, куда же вы? Садитесь здесь, оттуда вам будет далеко идти."
   А незадолго до перерыва отколол еще более идиотский фокус. Как бы задумавшись, поднялся по проходу и ловко выхватил у какой-то девушки книжку, которую та читала. Спустился, положил на стол и произнес свою очередную шутку о личной библиотеке, будто бы составленной исключительно из книг, отобранных на лекциях. -==2.2. Мраморный день==-==23.X.79==
   День вчера было цвета абсолютно мраморного. Светло-серое небо без единого просвета. Довольно тепло, сухие тротуары и полное безветрие.
   После занятий ездил на художественную выставку на М. Грузинской. (По четным понедельникам занятия кончаются в половине первого.) Дошел от метро минут за 15. Называется "Третья осенняя отчетная выставка". Очереди на этот раз не было. (В марте на "Вторую весеннюю" стоял почти час, а полтора года назад, на "Первую весеннюю" - целых четыре. Под охраной милиции.)
   Видел одну картину художника Сысоева. Недавно по вредным голосам сообщили, что у него в квартире был обыск: унесли разные книги, а также записи Высоцкого и Галича. (Галич - это тоже автор-исполнитель, умер два года назад в Париже.) Изображен бегущий солдат, составленный из разноцветных кружочков. Форма не советская, но автомат явно системы Калашникова. Называется картина "Нет милитаризму!" (*)
   Некоторых художников запомнил по предыдущим выставкам. Линицкий - кресты, часовни, свечечки. Провоторов черно-красные фигуры, напоминающие картинки мускулатуры из учебника анатомии. Наумеец - грязно-коричневые, цвета кофе с кислым молоком, сморщенные холсты.(**) Почитал книгу отзывов. Большинство записей весьма одобрительные. Линицкого одни хвалят за "воспевание Православного Отечества", другие - за "разоблачение антигуманной сущности религии". Встречается и критика, причем обычно не с художественной, а с милицейской позиции: "Кто позволяет такие выставки?"
   Сегодня утром было солнце и мерзлые лужи. Зима уже, можно сказать. Главное отличие зимы от лета - зимой прояснение сопровождается не потеплением, как летом, а похолоданием. А вечером, когда я возвращался с "дополнительных видов", уже лежал снег. Жутковатый пейзаж: обсыпанные снегом кусты, на которых кое-где еще сохранились листья.
   Послезавтра, в четверг, занятия, к счастью, тоже до половины первого.
   _______
   (*) Видишь, твоя недостаточно высокая политическая бдительность привела к тому, что вредный художник Сысоев был разоблачен и обезврежен только теперь, через четыре года. А надо было сразу пойти в милицию и заявить.
   (**) Так что если и впрямь вернутся сталинские времена они тоже не уйдут от ответственности за невоспитание нашей советской молодежи не боящеюся препятствий, способной преодолевать всякие препятствия. Все у меня переписаны.
   Осенний вечер
   Сейчас, когда я пишу эти строки, вокруг меня
   пусто и просторно, много воздуха, много голой
   и неуступчивой черноты октябрьского вечера.
   (Эренбург, "Лето 1925 года")
   1.
   Стоял мокрый вечер.
   Радуги фонарного света
   молочные сквозь мглу
   плавали в тумане,
   откусившем полбашни у МГУ.
   Машины льются
   сквозь узкие шлюзы
   Профсоюзной улицы.
   Дождь сыпет и ветер дует;
   фонари блестят в асфальте;
   ниже спускаются тучи.
   2.
   Дома - тепло;
   вся чернота осеннего, поздней осени вечера
   сузилась в неширокую
   гудронную между штор полоску.
   Тычется ветер в стекло,
   по которому ползают капли
   и в котором отражаются лампы.
   Я - читаю "Лето 1925 года";
   раскрыл, где раскрылось.
   Лампочка напрудила
   теплую зеленую лужицу электрической сырости
   на кушетку и на "Лето 1925 года",
   раскрытое, где раскрылось.
   28 ноября 1979 г. -==2.3. Желток и деготь==-==30.I.80==
   Занятия на факультете идут уже две недели. Конец января обыкновенно - середина каникул, но в этот год по случаю Олимпиады все сроки сдвинуты: семестр продолжается с середины января до конца марта. А каникулы были длиной всего неделю.
   Несколько дней подряд стоят морозы в 15 и 20 градусов. Отвратительные грязно-желтые разводы на небе.
   ...К зловещему дегтю подмешан желток. (Мандельштам)
   Летом такой цвет обязательно предвещает сильную и скорую грозу, зимой же он может наличествовать много часов и дней без каких-либо последствий. Да и неба, собственно говоря, нет как такового. Огромные неподвижные клубы пара из труб над всем городом, в просветах же между ними - эти самые желток и деготь. Сверху непрерывно сыпятся мельчайшие блестящие кристаллы. Вид города дикий и фантастический. Деревья и провода обросли инеем. С солнце не похоже само на себя воспаленное красноватое пятно.
   Читал рассказ Кафки. Кафку мне дали по блату в библиотеке не книгу, а пачку ксерокопированных листов из журнала "Иностранная литература". Фантастика у Кафки начинается сразу, без подготовлений и проволочек: "Проснувшись, Грегор обнаружил, что он у себя в постели превратился в страшное насекомое."
   Почему-то вспомнил виденный в детстве мультфильм "Колобок": Колобок приходит на деньрождение, там ему все очень рады, поют с ним, танцуют, а потом начинают дружно плакать, понимая что Колобок сейчас должен быть съеден. А также рассказ ребенка о похоронах (Чуковский, "От 2 до 5"): "Впереди несут гроб, а старика ведут под руки, а он плачет, не хочет хорониться". Кроме того, чем-то напомнило самые благонадежные произведения школьно-письменной литературы: "Тараса Бульбу" Гоголя, "Разгром" Фадеева и "Клопа" Маяковского. Человек - это не более чем зловредное насекомое и место ему - изучающая вредителей научная лаборатория. Любое человеческое проявление - по отношению к раненому, которого предполагается ликвидировать для облегчения походного марша или к закапываемому живым в землю преступнику - чревато чем-то крайне отрицательным. Дезертирством или даже переходом на сторону противника. Автор подводит тебя к соответствующим расстрельным статьям Уголовного кодекса, одной рукой вроде как даже подталкивает, а другой - крепко держит за шиворот, чтобы ты, зараза, и впрямь не вздумал убежать.
   Отличие этих авторов от Кафки только в том, что у них все рассматривается извне человека, а не изнутри него. Предполагается, что человек, в общем-то, может перестать быть насекомым, если он полностью искоренит свою сущность и заменит ее чем-то прекрасным и высоким - согласно приложенного рецепта. И тон повествования у них в связи с этим - не отчаявшийся, а возвышенный и общественно-полезный. А кроме того - у них, вроде бы, есть, куда человеку бежать. Хотя человек будет втройне насекомым, если он куда-либо побежит от выполнения своего долга.
   Но вот вопрос - если все люди насекомые, то кому тогда нужна эта самая общественная полезность? Гоголь скажет - богу, а что ответит Фадеев, который, естественно, согласен, что никакого бога на свете не бывает? Возможно, с его точки зрения вся эта полезность нужна не для всякого человека, а лишь для "человека будущего", полностью переделанного. Для человека, который днем и ночью валит сибирские кедры и долбит ломом вечную мерзлоту, питаясь при этом лишь таежными кореньями, дерзновенными виденьями и стихами Евтушенки про Вечность, которая оказывает снисхожденье "лишь тем, кто снисхожденья не просил". Но уж он-то тем более не должен нуждаться ни в чем материальном, такой человек. Если и впрямь следует переделывать обычного человека в "человека будущего", то почему заодно не отучить его от чрезмерного потребления? Совершенно дикое противоречие. Когда человек трудится, тогда они воспевают важность и нужность материального производства. ("Если ты ничем не занимаешься , то я не признаю тебя человеком, как бы ты ни был умен или добр." Фадеев) А если человек вдруг вспомнит, что за работу полагается платить, тогда они начинают рассуждать о т. наз. "вещизме" - пошлости и ненужности всего материального. Грандиозное противоречие - на грани крайне примитивного мошенничества. (*)
   А если честно - то у Кафки все просто более последовательно и, я не боюсь этого слова, мужественно. Без самообмана. Бежать тебе на самом деле некуда, а поэтому и держать за шиворот тебя не нужно. Кончается рассказ тем, что Грегор "слабо вздохнул в последний раз" и его родственники наконец-то получили возможность всей семьей сделать прогулку на свежем воздухе.
   Человек, как утверждают некоторые, есть существо, которому свойственно стремиться к удовольствию. Самые сознательные возражают: нет, не к своему никому не нужному удовольствию, а исключительно к пользе-обществу. А потом либо первое, либо второе интегрируется в пределах от рождения до смерти. Хотя если употреблять математические сравнения, то это скорее напоминает не классическую, а квантовую механику. Нечто вроде функции Гамильтона - с учетом неопределенности. Не функция, а вероятностный оператор. Чем определеннее цель (какой бы она ни была), тем неопределеннее и проблематичнее как счастье от ее достижения, так и само стремление к ней.
   Познанию существуют пределы с двух сторон. С одной стороны - самое сложное из того, что есть на свете. То есть твое сознание. С другой - элементарные частицы. Недавно преподаватель, читавший лекции по квантовой механике, сказал, что законы этой науки чем-то напоминают законы человеческой психики. Для того, чтобы измерить координаты или скорость электрона, нужно, чтобы он провзаимодействовал с какой-то другой частицей. И этим ты, конечно, все сразу нарушаешь - и координаты его, и скорость. И чем точнее ты хочешь их измерить, тем сильнее должно быть взаимодействие и тем больше ты все нарушишь. И он сравнил это с тем, что если человек думает о том, как он думает, или зачем он думает, или еще что-то в этом роде - то в этот момент он думает совершенно не так, как обычно.
   _________
   (*) "Ужасно не то, что Партия лишила вас всех материальных благ, а то, что вместе с тем она убедила вас, будто простые человеческие чувства и порывы сами по себе не стоят ничего."
   (Оруэлл, "1984")
   Экзистенция
   Смерть ли сон;
   сон ли смерть?
   День ли жизнь;
   жизнь ли день?
   13 февраля 1980 г. -==2.4. За что пил Сталин==-==23.III.80==
   Недавно я опять ходил на выставку на М. Грузинской. Видел картины художника Провоторова, "эксгумационалиста", как его назвали в книге отзывов. Грязно-коричневые, цвета жареных говяжьих мозгов оболочки в форме человеческого тела, в оболочках - дыры и прорехи, а внутри них - пустота. Серия "Камеры пыток": тесные, размером со шкаф комнатки, а внутри на тонких шнурах висят в пыточных позах эти самые оболочки. Триптих (во всю стену верхнего зала): "Стремление": оболочка привстает над землей, "Полет": поднимается в воздух и "Равновесие": повисает, как на дыбе. И все это - в абсолютно пустой местности. Ровная земля до горизонта и пустое небо. Или, может быть, пол и стена в той же камере.
   Совсем я алкоголик стал: пью беспробудно уже три недели подряд. Каждое воскресенье пью: то 8 Марта, то еще что.
   Сегодня ездил на деньрождение к Л. На улице - мартовское смешение сезонов: черный снег и блестящие лужи на одной стороне улицы, где солнце и нетающие глыбы льда на сухом сером асфальте - на другой, в тени. Через неделю апрель, но температура пока не поднималась выше нуля.
   Автобус долго ехал по каким-то переулкам. Народу напихалось до предела. Постоянно входили, выходили или передавали деньги за билет. Через некоторое время начался скандал: подвыпивший гражданин русской национальности обвинял гражданина грузинской национальности в том, что он внес в автобус большую коробку и не заплатил за багаж. Рассказал душераздирающую историю: как 8 Марта покупал жене цветы у грузина за целых 2 рубля. Предположил, что у этого грузина в коробке тоже лежат цветы, предназначенные для продажи и все рвался проверить, но не мог из-за тесноты. Но что мне особенно понравилось - то что публика разражалась хихиканьем, а то и гоготом, когда пьяный от брани переходил на пафос. (Типа "великого народа", Сталина, который "за русский народ пил", несмотря на свое грузинское происхождение и т.п.) Испытал даже что-то похожее на патриотизм, если только в данной ситуации уместен этот термин.
   На деньрождении было человек десять - в основном родственники Р.Я. Она зачитала модные в последнее время эпиграммы известного артиста Гафта на разных других писателей, артистов и режиссеров. Эпиграммы абсолютно бездарные и хамские. Политический донос на Евтушенку. Какого-то артиста Гафт уличил в отсутствии одного глаза, а другую артистку ни с того, ни с сего обозвал собакой. Но присутствующим очень понравилось.
   Пили в основном коньяк. После нескольких рюмочек коньяк пьется очень легко. Вода и вода. Неоднократно выходили с Л. к ней в комнату и выпивали неразбавленного медицинского спирта. Спирт ни с чем не спутаешь даже в пьяном виде: теплота и во рту, и в желудке.
   Одна из присутствующих настойчиво предостерегала меня от распределения в "ящик". Сама она работает как раз в "ящике" и ее, как я понял, очень затрахивает вся тамошняя атмосфера: пропуска, охрана и невозможность никуда выйти до окончания рабочего дня. А за границу ей теперь нельзя даже в Болгарию.(*)
   О "контингенте" она отозвалась, мягко говоря, без всякого энтузиазма. Вплоть до цитаты из обращения Сахарова "гибнут наши ребята". Разгласила подробности принятия такого решения: сам Брежнев был против, но его заместители оказали на него давление.
   Присутствовал какой-то родственник Р.Я. - из военных пенсионеров. О Сахарове он отозвался с необычайной злобой, как будто тот чем-то обидел его лично. Могли бы, сказал он, ему даже "высшую" дать - за выступления перед иностранными корреспондентами (интерпретированные, надо полагать, как разглашение военных тайн, шпионаж и измена). Жена к тому же у него еврейка. (Евреев он тоже ругал.) Но пока пожалели и только сослали. Но еще посмотрим, как будет себя вести. (Недавно читал газетные статьи, где утверждалось примерно то же самое, но в менее резких выражениях. Коварная сионистка сгубила талантливого, но нестойкого русского академика.)
   Потом он принялся расхваливать Сталина. За опоздания тогда полагался лагерь и рабочие поэтому хорошо работали и не опаздывали. (**) Здесь я не утерпел и изложил эпизод из какого-то рассказа, слышанного по вредным голосам. Опоздав на работу, человек подошел к витрине, разбил ее и подождал, пока его загребут в милицию. И получил всего 15 суток, а не год или сколько у них полагалось за опоздание.
   ________
   (*) Нет, это не империя зла, это просто страна дураков. В одной Москве, я уверен, шпионов гораздо больше, чем во всей Болгарии. В том случае, конечно, если они (то есть шпионы) существуют в реальности, а не только в книжках.
   (**) Вряд ли он сам не понимал, что сажать человека на год из-за нескольких минут опоздания, кроме всего прочего, просто экономически невыгодно. Просто очень трудно примириться с мыслью, что вся твоя жизнь прошла напрасно. -==2.5. По поводу майского снега==
   Первый отрывок из книги "По поводу майского снега", написан в конце 1980 года.
   Май в этом году был совершенно фиговым. Жутко холодный. Да и лето тоже оказалось не очень-то жарким. Говное, прямо скажу, было лето. И погода, и все остальное.
   Однажды середине мая, в девятом часу вечера, я шел в магазин. Весь день (точнее, уже много дней подряд) на небе были сплошные тучи, так что было непонятно, темнеет или еще нет. Впереди на тротуаре стояла небольшая толпа, посредине которой лежал человек лет пятидесяти, возле него на корточках сидел милиционер и писал на листе бумаги, подложив под него свою кожаную сумку. Возле человека были разложены вещи, видимо, вынутые из его карманов: кошелек, футляр от очков, удостоверения и какие-то бумажки; рот у него был открыт. Когда я шел обратно, его успели увезти.
   Считается, что люди чаще болеют или умирают в другую погоду: летом в жару перед дождем, а зимой - в оттепель. А по-моему для этого дела такая погода, как была в мае - самая подходящая. Умрешь - и сам не заметишь. Как в эпиграфе из "Евгения Онегина": "Там, где дни облачны и кратки, родится племя, которому умирать не больно." Одну неделю холод, и другую, и все лето тоже, разве что градусов на пять теплее. Потом наступают уже настоящие осень и зима, а через год все повторяется. И потом - еще и сорок, и пятьдесят раз. Может, тогда уж лучше сразу - упасть на тротуар и рот разинуть.
   В каком-то журнале я читал статью не то о Воркуте, не то о Норильске. Текст статьи тривиально радужный, к нему приложены фотографии. Разгар лета - прохожие в расстегнутых пальто. Прямые улицы без деревьев, обстроенные стандартными пятиэтажными домами. Средняя температура там даже в июле не поднимается выше десяти градусов, то есть, по московским меркам, - как если бы после начала мая немедленно наступала бы середина сентября. Так что, господа, Москва - это еще не самое фиговое место в мире в отношении климата, есть края и похуже. -==14.V.80==
   Сегодня с утра было снова всего пять градусов тепла и совершенно пасмурно. И за весь день не потеплело ни на градус. Это называется май. В конце апреля, правда, случилась жара, как летом - за 20 градусов, а второго мая подул северный ветер ужасной силы и быстро, за несколько часов, похолодало. Ветер через день прекратился, но холод стоит вот уже полмесяца.
   Посещаю лекции, подготавливающие студентов к работе в общежитиях МГУ, на время Олимпиады превращаемые в гостиницы для иностранцев. Лекции продолжаются обычно часов до двух, три-четыре дня в неделю. Выступают идеологические, спортивные, интуристовские и другие работники. Пожарники, например.
   В некоторых выступлениях заметен едкий, но умело дозированный цинизм. В том числе и в сегодняшней, которую читал человек из КГБ. Говоря о пограничных правилах, упомянул об открытой границе между Польшей и ГДР. Поляки скупают в пограничных областях ГДР все товары, чем восточные немцы очень недовольны. На границе же Польши и СССР - односторонняя проводимость. Т.е. поляков пускают, а советским - хрен в рот. Только организованно, по путевкам и т.п. Объяснение отвратительная смесь высокой бдительности ("таковы правила", "закон есть закон", рассуждения о возможных вражеских провокациях) с намеками на низкую реальность. В самом деле: пусти нас хотя бы в Польшу - так мы и Польшу обожрем почище саранчи. Не говоря уж о ГДР.
   Потом рассказал о проделках иностранцев: многие приезжают с целью погулять и попьянствовать. Особенно финны. А некоторые даже привозят контрабанду и различную "литературу". (В публике возникло некоторое оживление.) А какой-то итальянец вздумал устроить демонстрацию в защиту гомосексуалистов и для этого "заручился поддержкой небезызвестного вам Сахарова". (Да, да, и Герцен тоже учился на нашем факультете.) Итальянец успел лишь выставить плакат в холле гостиницы. "Ну что же - подошли к нему, побеседовали и он понял беспочвенность своих притязаний."
   Насчет "литературы" он сказал: "Наши таможенники, конечно, проделывают работу в данном направлении, но враг, как говорится, хитер: не исключены случаи, когда и вам могут всучить, так что будьте бдительны." Говорил он об этом доверительно, даже задушевно, точно ожидал, что мы сейчас начнем возмущаться вместе с ним. А если кто видел у кого-нибудь эту самую нелегальную литературу, то он после лекции подойдет и скажет. Меня больше всего удивляет интонация, с которой они говорят о разных таких вещах.
   Обеденный перерыв был часа полтора. Прогулялся до Москвы-реки. Прошел мимо выключенных фонтанов, затем через парк и налево по обрыву мимо маленькой церкви. Река, стадион с гигантскими светильниками, а дальше - панорама города под грязным небом. Погода была все такая же поганая: низкие дождевые тучи, редкие дождевые капли, а иногда даже снежинки. Но листья на деревьях полностью распустились, несмотря на холод. Любопытно - если еще месяц или два будет так же холодно, то пожелтеют они летом или только в сентябре, по календарю?
   Некоторое время я сидел на лавочке над обрывом и читал "Бесов" Достоевского. На ходу еще не очень холодно, а сидя совсем замерзаешь.
   После перерыва было нечто вроде семинара. Разбирали с преподавателем отдельные идеологические вопросы.
   Вопрос о наличии в СССР инфляции. Некоторые экономисты признают, что есть определенные явления, сходные с инфляцией, большинство же возражает, ссылаясь на то, цены на "товары массового спроса" у нас стабильны, как нигде в мире. А если и повысятся, то государство это компенсирует с помощью разных "общественных фондов". И нам посоветовали вплоть до окончательного выяснения учеными этого вопроса при беседах с иностранцами придерживаться последнего мнения.
   Про ссылку Сахарова следует говорить, что хотя судебного процесса не было, но имеется решение Президиума Верховного Совета, что юридически равносильно. Однопартийная система, выдвижение на выборах лишь одного кандидата и т.п. - вовсе не предписаны законодательно, а лишь традиция. "Так сложилось исторически". А про Солженицына он объяснил, что его книги не только не соцреализм, но вообще не реализм. "Реализм предполагает изображение типических персонажей в типических обстоятельствах, а тогда ситуация в нашей стране была не такая". -==2.6. Лицо хама==
   Лето 1980 года
   Прозрачной ночью бурым светом
   Сияют фонарей огни.
   Идут бандиты с пистолетом,
   Меня хотят убить они.
   Ночь наполняет душу бредом;
   Мне не увидеть больше дня:
   Идут бандиты с пистолетом,
   Они хотят убить меня.
   А днем - по улицам нагретым
   Шаги ужасные стучат:
   Идут бандиты с пистолетом,
   Они меня убить хотят.
   Ах, жарким летом, жарким летом
   Так грустно и так скучно жить:
   Идут бандиты с пистолетом,
   Они хотят меня убить.
   1980 - 1981 г.г.
   ***
   Числа с десятого июня у Кольки начались дежурства в общежитии, на время Олимпиады превращаемом в гостиницу для иностранцев. Колька дежурил на втором этаже зоны "Д" Главного здания. Отсидишь с девяти утра до девяти вечера, на следующий день с девяти вечера до девяти утра - и двое суток гуляешь. Одно время договорились о еще более удобном расписании: сутки сидишь и трое гуляешь. Сперва этот график ввели явочным порядком, а когда пошли к начальству с коллективным прошением его узаконить, то начальство почему-то очень рассердилось и пресекло. Возможно, для того, чтобы люди не слишком разбалтывались: работа и так совершенно туфтовая: сиди и смотри, чтобы ничего не сперли и не испортили. Перед уходом следует непременно потребовать от сменщика, чтобы он расписался в журнале: "Дежурство принял", что считается одной из главных служебных обязанностей. Платить обещали 120 в месяц: 80 - оклад и 40 - "олимпийская надбавка". Изредка давали разовые задания: пересчитать мебель, разнести по номерам настольные лампы и т.п. Однажды где-то в другой зоне на стене обнаружили матерную надпись на английском языке и всем дежурным было приказано внимательно осмотреть стены и доложить об их чистоте. А другой раз каждому выдали по несколько бумажек с печатями и велели наклеить их на дверцы пожарных кранов. Объяснили, что известны случаи, когда иностранцы подкладывали в подобные места бомбы.
   А дежурство в ночную смену - и вовсе халява: сдвигаешь несколько стульев, ложишься и дрыхнешь хоть до девяти утра, когда приходит сменщик, бригада уборщиков и начальство, а тебе можно уходить. Кольке вообще-то жутко повезло, что его записали дежурным по этажу, а не уборщиком, которые должны приходить ежедневно, а когда начнется Олимпиада - то даже по выходным. И зарплата у них меньше - рублей сто.
   Милиции тогда в Москве была фигова туча. На дежурство Колька обыкновенно ездил на 28-номере мимо срочно построенного возле леса конного комплекса - там в оцепление выставляли сотни ментов с автоматами. А на рабочем месте Колька находился под тройной охраной. На первом этаже зоны сидит милиционер, во дворе в проходной - еще несколько и вокруг здания милиция прогуливается в большом количестве. Бдеют на своих постах, охраняя порядок и лично Колькину безопасность.
   Однажды, направляясь на дежурство и проходя по университетскому скверу, мы с ним увидели, как какого-то пьянчужку, который шатался по аллее несколько впереди нас, милиция прямо на лету перехватила. Вышли из-за кустов боковой аллеи, сцапали и повели, повели голубчика! Тот и не трепыхался. А дело было как раз четвертого июля и Колька пошутил, что этому пьянице могут по теперешним временам даже политику припесочить: зачем он при таких обострившихся отношениях по американским праздникам пьет, мало ли ему, что ли, советских или, на худой конец, православных?! А потом Колька уже с самым серьезным и печальным видом привел вычитанную в какой-то книжке цитату из философа Мережковского: "Лицо хамства, идущего снизу: хулиганство, босячество, черная сотня". Опаснее, как считал Мережковский, чем любая идущая сверху политическая реакция.