О`Бэньон Констанс. Соловьиная ночь

   — Я вижу, что вы очень серьезно все обдумали, — улыбнулась леди Мэри. — Но почему вы все-таки выбрали именно Кэссиди?
   — Моя семья принесла ей немало горя, и я хочу, насколько это возможно, загладить нашу вину, — признался он, опуская глаза. — Я чувствую себя перед ней в большом долгу…
   — Слишком уж вы благородны, — заметила леди Мэри. — Значит, вы хотите жениться на моей племяннице из чувства вины перед ней?
   — Я бы не назвал это чувством вины… Скорее всего этого требуют мои понятия о чести. Это больше нужно мне самому, чем ей. Мисс Марагон происходит из старинного и знатного рода и была бы настоящей герцогиней. Она не влюблена в меня, а значит, не будет мне ничем обязана. Я женюсь, чтобы иметь достойных наследников. Мне нравится, когда жизнь течет в спокойном русле.
   Внезапно леди Мэри расхохоталась.
   — Если вы надеетесь, что женитьба на Кэссиди принесет вам покой, то это говорит о том, что вы совершенно не знаете моей племянницы! Могу вас заверить, она не из тихонь. Когда вы узнаете ее получше, вы это поймете.
   — Вы хотите сказать, что ее темперамент восполняет ее скромные внешние данные…
   — Что-что? — изумилась леди Мэри. — Вы что же, считаете, что Кэссиди не слишком красивая? Может, мы вообще говорим о разных девушках?
   Рейли испугался, что ненароком обидел гостью.
   — Прошу меня простить, леди Мэри. Я слишком долго находился в армейской среде и привык выражаться без обиняков. Уверяю вас, что внешность мисс Марагон не имеет для меня никакого значения… Скажите, может быть, у нее есть другие планы на замужество?
   — Почему вы это спросили?
   Рейли стало неловко. Он был уверен, что леди Мэри прекрасно понимает, что ее племянница не только не красавица, но также не имеет богатого приданого. Одним словом, она незавидная невеста.
   — Может, я ошибаюсь, — пробормотал он, стараясь быть вежливым. — Я только хотел узнать, есть ли человек, за которого она хотела бы выйти замуж…
   — Кэссиди жила очень замкнуто. У нее вообще не было поклонников, — призналась леди Мэри. — Однако, что касается вас, ваша светлость, я уверена, что есть немало девушек, мечтающих выйти за вас замуж. Вы очень завидный жених.
   Рейли улыбнулся.
   — Каждому мужчине приятно слышать, что его считают таким.
   — Ну то, что все вокруг восхищаются вами, не слишком бы удивило меня. Незамужние барышни на балах, наверное, только и мечтают, чтобы вы подарили им хоть один взгляд, а мужчины с уважением отзываются о вашей храбрости на войне.
   У Рейли появилось странное чувство, что леди Мэри подтрунивает над ним.
   — Я не большой любитель посещать балы, — сказал он. — Меня также мало интересуют особы, которые мечтают заполучить богатого и титулованного жениха.
   — Уверена, ваша светлость, вы хорошо сознаете и другие свои… достоинства.
   Глаза Рейли весело заблестели.
   — Кажется, вы кокетничаете со мной, леди Мэри?
   Глядя в его темные бездонные глаза, она понимала, что такая молоденькая и неискушенная девушка, как Кэссиди, не сможет устоять перед ним.
   — Нисколько, ваша светлость, — ответила она. — Я лишь говорю то, что есть. Мой муж меня вполне устраивает. Мы очень счастливы вместе.
   — Как вы думаете, я мог бы составить счастье вашей племяннице? — осторожно осведомился он.
   — Этого никогда нельзя знать наверняка. Кэссиди необыкновенная девушка. Жизнь ее не баловала. Она заслуживает того, чтобы быть счастливой.
   — Уверен, что так оно и есть, — согласился Рейли, подумав про себя, что у каждой тетушки есть любимая племянница, как у леди Мэри Кэссиди.
   Девушка, с которой он был едва знаком, показалась ему довольно энергичной, но ничего особенного он в ней не находил.
   — У нее очень тонкая натура, — продолжала леди Мэри. — Вероятно, она уже догадалась, что ваша семья причастна к ее похищению. Ваше предложение жениться на ней она может принять за оскорбление.
   Леди Мэри была уверена, что ее племянница никогда не согласится на брак с этим высокомерным человеком, который намерен жениться и сделать ее герцогиней исключительно из соображений чести и долга — чтобы искупить грехи своей семьи.
   — Я снимаю с вас всякую ответственность за то, что произошло с моей племянницей, — сказала она. — Можете быть спокойны во всем, что касается вопросов чести. И мы оставим наш разговор между нами.
   — Вы, наверное, не совсем правильно поняли меня, — сказал Рейли. — Это действительно честь для меня — жениться на ней.
   — Вам стоит об этом хорошенько подумать, ваша светлость! — леди Мэри не могла сдержать улыбки. — Если вы женитесь на Кэссиди, вряд ли вас ждет спокойная жизнь. — Шурша шелковым платьем, она поднялась с кресла. — Я хочу видеть мою племянницу, — сказала она. — Меня очень беспокоит ее здоровье. Рейли вежливо кивнул.
   — Моя экономка заботится о ней, — внезапно в его взгляде появилась неуверенность. — Как вы полагаете, я могу понравиться вашей племяннице? — пробормотал он.
   — Если вы хотите знать мое мнение, то я советую вам отказаться от намерений жениться на Кэссиди, — заявила леди Мэри. — Вы совершенно ее не знаете.
   — Но ведь вы ничего не имеете против меня?
   — Я — нет, ваша светлость, — удивленно рассмеялась леди Мэри, — но вот у Кэссиди, боюсь, будет иное мнение.

Глава 17

   Сквозь глубокий сон Кэссиди ощутила сладкий запах роз и вспомнила о тетушке Мэри. Прохладная щека прижалась к ее щеке, и, открыв глаза, она испугалась: неужели она все еще спит?!
   — Ты приехала! — дрожащим голосом прошептала Кэссиди. — Ах, тетя Мэри, ты все-таки нашла меня!
   — Да, моя дорогая. Я приехала забрать тебя домой. Слезы так и брызнули из глаз Кэссиди.
   — Мне было так страшно. Я была совсем одна! Ты и представить себе не можешь, что мне довелось пережить.
   — Больше тебе нечего бояться, — сказала леди Мэри, прижимая племянницу к груди.
   — Пожалуйста, увези меня отсюда, — умоляла та. — Забери меня от этого человека!
   Леди Мэри чуть-чуть отстранилась и внимательно досмотрела на Кэссиди.
   — О каком человеке ты говоришь?
   — Об этом чудовище — о герцоге!
   Тетушка сделала знак нескольким служанкам, которые дожидались около двери, чтобы те подошли.
   — Поднимите ее и несите осторожно! — приказала она, укутывая Кэссиди в одеяло. — Да поаккуратней на лестнице!
   Кэссиди закрыла глаза. Впервые она уснула без страха.
 
   Наконец-то ужасные приключения Кэссиди закончились. В доме своей тетушки она чувствовала себя в полной безопасности. Здесь герцог ее не достанет.
   Ее обложили мягкими подушками, а тетушка Мэри устроилась рядом, с тревогой поглядывая на племянницу, которая казалась ей такой бледной и худенькой.
   Когда-то пышные волосы Кэссиди теперь безжизненно висели, как свалявшаяся шерсть. Зеленые глаза были пусты, и во взгляде не было даже искорки радости.
   — Я совершенно убита тем, что тебе пришлось пережить! — говорила тетушка, поднося ко рту Кэссиди ложку. — Но ты должна обо всем забыть. Поешь немного бульона!
   Кэссиди замотала головой, но тетушка так строго посмотрела на нее, что пришлось сделать глоток.
   — Мне не хочется есть, тетя Мэри, — вздохнула Кэссиди.
   — Но ты ничего не ела целый день!
   Чтобы угодить тетушке, Кэссиди проглотила еще одну ложку бульона.
   — Там, в Ньюгейте, был, наверное, сущий ад? — сочувственно проговорила тетя Мэри, решив, что, если Кэссиди отведет душу, ей станет легче.
   Но племянница снова задрожала от ужасных воспоминаний.
   — Я не хочу думать об этом, — воскликнула она. — Я вообще никогда в жизни не буду вспоминать о том, что там произошло!
   — Если ты пожелаешь, мы не будем никогда к этому возвращаться, — поспешно сказала тетушка. — Но мне кажется, что тебя мучает что-то, кроме этого. Я права?
   Кэссиди отвернулась, когда тетушка снова попыталась влить ей в рот ложку бульона. Разве у нее достанет решимости рассказать о том, что с ней хотел сделать ужасный тюремщик? Не только рассказывать кому-то — она даже думать об этом боялась.
   — Прошу тебя, съешь еще немного бульона! — не отставала тетя Мэри. — Откуда у тебя возьмутся силы, если ты не будешь есть?
   — Мне не хочется выздоравливать, — призналась Кэссиди. Никогда прежде она не была так поглощена своим горем. — Мама и папа умерли. Абигейл тоже… Для чего мне жить?
   Леди Мэри еще не видела племянницу в таком подавленном состоянии. Это было не похоже на нее. Кэссиди была из тех людей, что привыкли бороться до конца и не сдаваться перед любыми трудностями, но теперь от прежней Кэссиди осталась, по-видимому, лишь одна оболочка — душа ее была почти мертва.
   — Кэссиди, ты же знаешь, что Абигейл бы не понравилось то, что ты так убиваешься, — сказала тетушка.
   Она взяла слабую руку Кэссиди в свои ладони:
   — Ты должна вернуться к нормальной жизни!
   На глазах у Кэссиди заблестели слезы и покатились по исхудавшим щекам. Она не знала, что ответить тетушке, и отвернулась.
   Леди Мэри поцеловала ее в висок.
   — Ты ошибаешься, когда говоришь, что тебе незачем жить, — сказала она. — Разве ты забыла, что Абигейл просила тебя позаботиться о ее дочери? Ты нужна ей… И мне тоже!
   Кэссиди разрыдалась, и тетушка заключила ее в объятия.
   — Ах, тетя Мэри, я совершила ужасную ошибку, отдав малышку в руки этому чудовищу. Это просто преступление! Думая о том, что ее ожидает, я себе места не нахожу, — Кэссиди смахнула слезы рукавом. — Я должна забрать девочку как можно скорее, пока он не причинил ей вреда! — в ее глазах засветилась ярость. — Я не успокоюсь, пока не прижму племянницу к своему сердцу!
   Тетушка погладила племянницу по голове, откинув со лба волосы.
   — Если мы возьмем к себе ребенка, ты будешь чувствовать себя счастливой?
   Кэссиди кивнула.
   — А он… этот злодей, ты думаешь, он отдаст дитя?
   — Кэссиди, — мягко произнесла леди Мэри, — герцог вовсе не такой злодей, как ты думаешь. Не бойся, он не причинит ребенку никакого вреда. Ведь это именно он вытащил тебя из Ньюгейта и привез домой.
   — Конечно, он нашел меня, тетушка Мэри, — в отчаянии прошептала Кэссиди. — Он знал, где меня искать, потому что сам упрятал меня туда. Леди Мэри отрицательно покачала головой.
   — Давай не будем сейчас об этом говорить, Кэссиди. Я лишь хочу уверить тебя в том, что источник всех твоих бед вовсе не герцог. Он человек чести и вообще очень добрый. Он сражался под Ватерлоо под командованием Веллингтона и был награжден за проявленный там героизм. Он даже получил орден Подвязки.
   На лице Кэссиди отразилось изумление.
   — Он сражался под Ватерлоо? — пробормотала она, стараясь собраться с мыслями. — Но ведь не мог же он быть там в конце войны?
   — Но он был там, Кэссиди, — сказала тетушка. — И его тяжело ранили под Ватерлоо. Он лежал в брюссельском госпитале несколько месяцев. Не было никакой надежды, что он выживет… Теперь я вспоминаю, — добавила она, — я даже как-то прочла в «Тайме» о его смерти.
   У Кэссиди кровь гулко застучала в висках.
   — Ничего не понимаю! — воскликнула она. — Если герцог воевал вместе с Веллингтоном, то как он мог жить с Абигейл? Наверное, он был в отпуске, когда они познакомились…
   Леди Мэри ласково погладила племянницу по плечу В сказала:
   — Постарайся понять, Кэссиди: его светлость никогда не был знаком с Абигейл и не был ее мужем.
   Голова у Кэссиди закружилась, и она закрыла глаза. Яркий дневной свет был невыносим.
   — Все так перепуталось, — жалобно прошептала она. — Я ничего не понимаю…
   — Ну и ладно, дорогая, — успокоила тетушка. — Не думай ни о чем. Главное, чтобы ты поскорее поправилась. Потом мы обо всем поговорим. Единственное, о чем тебе нужно помнить, это то, что ребенок Абигейл вне опасности. Я видела девочку, и она отлично выглядит.
   — Ты ее видела?
   — Так близко, как тебя! — заверила тетушка. — Все в Равенуортском замке только с ней и носятся.
   Веки Кэссиди налились свинцом.
   — Я так устала, тетушка, — прошептала она. — Можно я немного посплю?
   — О да, конечно! Но, надеюсь, когда ты проснешься, то как следует поешь.
   Тетушка Мэри ласково поцеловала Кэссиди и накрыла ее одеялом до самого подбородка.
   — Я постараюсь, тетя Мэри.
   — Мне бы хотелось, чтобы ты поразмыслила об одном деле, — сказала леди Мэри. — Герцог говорил о том, что хотел бы с тобой встретиться. Вероятно, он в состоянии исправить те ложные представления о себе, которые у тебя сложились…
   Кэссиди вздрогнула и открыла глаза.
   — Нет! Никогда! Не пускайте его ко мне! Я не хочу его видеть!
   — Хорошо, хорошо, дорогая, — улыбнулась тетушка. — Теперь спи!
   — Нет, я не хочу спать! — замотала головой Кэссиди. — Во сне меня преследуют кошмары!
   — Тебе не кажется, что, может быть, было бы лучше, если бы мы поговорили о том, что случилось в Ньюгейте? Мой отец всегда говорил, что если рассказать о своих неприятностях кому-нибудь из близких людей, то сразу наступит облегчение. Я тоже так считаю. Мне бы хотелось быть для тебя таким близким человеком, Кэссиди!
   Тело девушки затряслось от рыданий.
   . — Я не могу думать о том кошмарном месте!. И о том, что там случилось, — тоже!
   — Ладно, дорогая! Ты почувствуешь себя лучше, если я пошлю за малышкой?
   В глазах Кэссиди затеплилась надежда.
   — Ах, если бы я могла прижать к сердцу дочку Абигейл! — воскликнула она. — Я бы знала, что ей ничто не угрожает, — огонек надежды вспыхнул и погас. — Он никогда не позволит мне забрать девочку. Для него это новый способ пытать меня!
   Тетушка Мэри приложила ладонь ко лбу Кэссиди и поняла, что у нее снова начался жар.
   — Постарайся заснуть! — попросила она. — Я подумаю, как позаботиться о ребенке.
 
   Прошла неделя. Благодаря терпению и настойчивости тетушки Кэссиди постепенно возвращалась к жизни.
   Однажды утром, проснувшись, Кэссиди почувствовала себя вполне окрепшей и сама села на постели. Служанка заплела ей длинную косу, потом помогла помыться в ванне и надеть нежно-голубое платье с розовым кружевным воротничком и такими же манжетами.
   В комнату вошла тетушка и поставила в роскошную вазу букет свежих цветов. Затем она пошире раздвинула занавески, чтобы солнечный свет мог беспрепятственно проникать в комнату.
   — Дорогая тетушка, как мне благодарить тебя за все, что ты сделала для меня? — воскликнула Кэссиди. — Временами я, наверное, была просто невыносима. Я очень беспокойная гостья…
   Тетушка Мэри облегченно улыбнулась и запечатлела на щеке Кэссиди поцелуи.
   — Узнаю свою прежнюю девочку! Как я рада, что твои дела пошли на поправку. Только не говори глупостей! — откликнулась она. — Ты вовсе у меня не в гостях. Это твой дом.
   — Генри никогда не позволит мне остаться с вами, тетушка, — грустно сказала Кэссиди. — Уверена, что скоро он приедет сюда и потребует, чтобы я возвращалась в деревню.
   — Он уже прислал мне письмо с подобными требованиями, — призналась тетушка. — Я умоляла его, чтобы он позволил тебе остаться… Но ты же знаешь Генри… — вздохнула она.
   Кэссиди испуганно приподняла брови.
   — Так Генри известно о том, что я находилась в Ньюгейте?
   — Да, — кивнула тетушка. — Причем Генри считает, что ты сама виновата во всем происшедшем. Не понимаю, почему он всегда так жесток к тебе! Абигейл он предоставлял большую свободу.
   — Уверена, что он до сих пор злится, что я поспешила тогда к Абигейл, даже не предупредив его, — сказала Кэссиди.
   Лицо тетушки слегка просветлело.
   — Мы известим его, что ты пока слишком слаба для переездов, — сказала она. — Я хочу, чтобы ты подольше задержалась у меня. Последний раз ты жила у меня, когда еще была маленькой девочкой… С тех пор, как моя дочь вышла замуж и уехала в Шотландию, я ее почти не видела, — добавила она со вздохом.
   Кэссиди была готова вот-вот заплакать, но сумела совладать с собой.
   — Я так счастлива, что ты разрешаешь мне остаться с тобой, тетя Мэри! — воскликнула она. — Я постараюсь не быть тебе в тягость!
   — Чепуха! Даже не думай об этом! — проворчала тетушка. — Ну а теперь приготовься, тебя дожидается один человек, — сообщила она.
   Кэссиди невольно провела рукой по волосам. Она понимала, что все еще неважно выглядит после болезни.
   — Я не хочу ни с кем видеться, — нерешительно сказала она. — Прошу тебя, избавь меня от чьих-то визитов!
   — Думаю, ты не откажешься встретиться с ним, — возразила тетушка.
   Леди Мэри повернулась к двери и махнула кому-то рукой.
   Кэссиди всплеснула руками, когда увидела, что в дверях появилась миссис Фитцвильямс с ребенком на руках. Кэссиди подалась вперед и протянула к ней руки, а домоправительница подошла и вложила в них малышку.
   Когда Кэссиди взглянула на ребенка, у нее от волнения перехватило дыхание. У девочки были глаза и волосы Абигейл, да и черты лица такие же тонкие. Пухлой детской ручкой малышка тут же схватила Кэссиди за палец, а та едва не заплакала от умиления.
   — Она хорошенькая! — воскликнула девушка и, приподняв малышку, поцеловала ее в пухлые щечки. — Ах, она такая очаровательная! Я просто без ума от нее. И как я только могла ее отдать чужому человеку?
   Миссис Фитцвильямс тоже была растрогана.
   — Она прелестное дитя. В Равенуорте нам всем будет ее ужасно не хватать. Но его светлость решил, что будет лучше, если вы возьмете девочку к себе, мисс.
   Во взгляде Кэссиди появилась враждебность.
   — Я не отдам ее этому человеку. Ему ее никогда не видать! — горячо воскликнула она.
   Леди Мэри переглянулась с экономкой и кивнула, чтобы та вышла.
   Кэссиди продолжала разглядывать ребенка. Тетушка Мэри была права: малышка нуждалась в ней. А когда девочка подрастет, только Кэссиди сможет рассказать ей, какой была ее мать и как она любила ее.
   Вдруг девочка улыбнулась, и сердце Кэссиди радостно забилось.
   — Правда, она прелестная, тетя Мэри! — проговорила девушка, нежно прижав малышку к себе.
   — Конечно! — согласилась тетушка и, присев рядом на кровать, погладила ребенка по щеке. — Но ведь у нее до сих пор нет имени! — спохватилась она.
   — В самом деле, — задумчиво сказала Кэссиди. — Как бы нам ее назвать?
   — Мне кажется, что Абигейл знала бы, как назвать ее, — уверенно произнесла тетя Мэри.
   Кэссиди провела ладонью по шелковистым кудрявым волосикам.
   — Наверное, Абигейл дала бы ей имя нашей мамы… — Она немного приподняла девочку на руках. — Тебя будут звать Арриан, малышка!
   Тетушка одобрительно покачала головой.
   — Прекрасное имя. Моя сестра была бы без ума от своей внучки!
   Внезапно взгляд Кэссиди помрачнел.
   — Но ведь ее полное имя будет — Арриан Винтер! — прошептала девушка.
   Леди Мэри встала и направилась к двери.
   — Не думай об этом! — посоветовала она. — Твоя любовь — вот что нужно малышке!
   — Бедненькая крошка так одинока в этом мире, тетушка! — вздохнула Кэссиди.
   — У нее есть ты, Кэссиди. Я оставлю вас одних, чтобы вы могли лучше познакомиться.
   Девушка была в таком восторге от ребенка, что даже не заметила, как тетушка вышла. Всю свою любовь к Абигейл Кэссиди обратила теперь на ее дочь.
   Она внимательно осмотрела ребенка с головы до пят и пришла к заключению, что девочка здоровенькая и красивая.
   — Ну, маленькая Арриан, — сказала Кэссиди, — кажется, за тобой действительно хорошо ухаживали! — Она покачала малышку на руках. — Я буду так любить тебя, что ты никогда не будешь чувствовать себя сиротой. Обещаю тебе!
 
   Немного позже тетушка Мэри и кормилица вошли в комнату и увидели, что Кэссиди спит и малышка мирно посапывает в ее объятиях.
   Увидев, что племянница улыбается во сне, тетушка даже прослезилась. Ребенок должен был помочь Кэссиди исцелиться от перенесенных кошмаров.
   За ужином леди Мэри долго беседовала с мужем.
   — Девочка с Кэссиди, и теперь та быстро поправится, — сказала она.
   — Дорогая моя, — откликнулся практичный Джордж, — ты полагаешь, что Генри разрешит ей оставить ребенка при себе?
   — Ах, Джордж, — воскликнула леди Мэри, — он не осмелится разлучать Кэссиди с ребенком Абигейл!
   — Еще как осмелится,
   — Я поставлю племянника на место. Нужно сделать так, чтобы Кэссиди могла оставить девочку себе. Ты толыю представь себе, Джордж, в какой кошмар превратится жизнь Кэссиди, если она вернется к брату в деревню. Я даже думать об этом не желаю! Разве ты не заметил, что Генри имеет странное обыкновение досаждать Кэссиди? Не понимаю, отчего это происходит, но я очень переживаю за нее.
   — Я тоже это заметил, Мэри, но не знаю, что мы тут можем изменить…
   — Мы должны заставить Генри согласиться на то, чтобы Кэссиди осталась с нами. Я его знаю. У него садистские наклонности. И он найдет способ, чтобы использовать ребенка для того, чтобы мучить Кэссиди.
   — Не забывай, дорогая, что Генри — ее законный опекун, — вздохнул Джордж.

Глава 18

   Кэссиди не хотела расставаться с Арриан даже на ночь, и кроватку девочки перенесли к ней в спальню. Кормилица находилась поблизости на тот случай, если понадобится ее помощь. Очень часто, проходя мимо комнаты племянницы, тетушка Мэри слышала звонкий смех и удовлетворенно улыбалась: дело пошло на поправку.
   Кэссиди значительно окрепла и частенько выходила в сад, погреться на солнышке и полюбоваться цветами. Колыбельку Арриан выносили на террасу, и малышка безмятежно спала на свежем воздухе.
   Как-то раз, увлекшись игрой с девочкой, Кэссиди не сразу заметила, как вошла служанка.
   — Простите, мисс Марагон, но леди Мэри нет дома, а герцог Равенуорт просит позволения увидется с вами. Желаете ли вы, чтобы я провела его к вам или попросила прийти, когда вернется хозяйка?
   Кэссиди испуганно взглянула на колыбельку. А вдруг герцог явился, чтобы забрать ребенка?
   Девушку охватила тревога. Сначала она хотела избежать встречи с герцогом, но потом решила, что будет лучше, если примет его. Так или иначе, когда-нибудь ей придется столкнуться с ним лицом к лицу, и будет лучше, если это произойдет в доме тетушки Мэри.
   — Проводите его ко мне, — сказала Кэссиди. Она прикрыла колени пледом и призвала на помощь всю свою решительность.
   Рейли немного замешкался в дверях. В лучах солнца волосы девушки сияли, словно чистое золото. Она казалась такой маленькой и хрупкой в громадном кресле. Нежное личико было бледным, на него еще не вернулся румянец, а зеленые глаза казались огромными. Он подошел и посмотрел на колыбельку, где спала дочка его сводного брата.
   — Ребенок здоров, я надеюсь? — проговорил он. У него был такой решительный вид, что у Кэссиди в горле застрял ком. Она лишь кивнула головой. Девушка отчаянно пыталась унять нервную дрожь и сцепила пальцы на коленях, надеясь, что герцог не заметил ее состояния. Если бы она не была так ослаблена болезнью, то нашла бы в себе силы достойно встретить гостя. По-видимому, Кэссиди допустила ошибку, оставшись с ним наедине.
   — Мисс Марагон, — сказал Рейли, — я очень рад, что ваше состояние улучшилось.
   Кэссиди удивило, что у него хватило наглости рассуждать о ее здоровье. Она забыла свои страхи, и ее глаза гневно сверкнули.
   — Полагаю, вы не считаете меня настолько наивной и доверчивой, что я, забыв обо всем, что было, обрадуюсь нашей встрече? — холодно осведомилась она. — К чему это фальшивое участие и забота о моем здоровье?
   Понимая причину ее гнева, Рейли придвинул к себе кресло.
   — Вы не возражаете, если я присяду?
   — Как вам угодно, — нелюбезно откликнулась она, надеясь, что он не задержится.
   Опустившись в кресло, Рейли секунду внимательно разглядывал Кэссиди.
   — Я признаю, что у вас есть все основания испытывать ко мне неприязнь, мисс Марагон, но сегодня я пришел для того, чтобы как-то загладить свою вину…
   — Разве вы можете вычеркнуть из моей жизни то время, которое я провела в Ньюгейте? Или в ваших силах избавить меня от ночных кошмаров, которые с тех пор мне досаждают? Единственное, что вы можете сделать, это оставить меня в покое.
   Было видно, что ее слова уязвили Рейли.
   — Я понимаю ваше состояние, — сказал он.
   — Если это действительно так, вы должны немедленно уйти. Я сделала ошибку, согласившись вас принять.
   Рейли видел, что она его боится, хотя ожидал, что снова увидит перед собой ту бесстрашную девушку, которая однажды пришла к нему в Равенуорт. Можно было лишь догадываться, какой ад ей пришлось пережить в тюрьме.
   — Я прошу лишь о том, чтобы вы меня выслушали, мисс Марагон, — мягко сказал Рейли. — Потом, если пожелаете, я уйду. Мне бы хотелось обсудить с вами несколько вопросов…
   — Может быть, мне позвать дворецкого? Ведь я попросила, чтобы вы ушли! — воскликнула Кэссиди.
   Рейли вздохнул и твердо повторил:
   — Только после того, как вы меня выслушаете. Кэссиди посмотрела на него с нескрываемым раздражением.
   — Тетушка рассказала мне о том, что это ваш брат виновен в смерти моей сестры. Но для меня вы и ваш брат — одно и то же, — проговорила она и, недоуменно покачав головой, добавила: — Я не понимаю только, для чего понадобилось меня похищать и заключать в эту ужасную тюрьму?
   — Вы, пожалуй, не поверите мне, но я не замешан в вашем похищении, — сказал Рейли. — Трудно выразить, как я сожалею обо всем случившемся!
   Она подумала, что он прекрасный актер. В его взгляде читалось искреннее сочувствие. Однако именно его сочувствие больше всего оскорбляло Кэссиди.
   Она, конечно, помнила о том, что не кто иной, как герцог, нежно поднял ее на руки и вынес из тюрьмы. Он отвез ее в свой дом, где его экономка самоотверженно заботилась о ней. В ее воспаленном воображении воспоминания о прошлом смешались, и она уже не могла отличить фантазий от реальности.