О`Бэньон Констанс. Соловьиная ночь

   Тяжко вздыхая, она пошла обратно в дом и, держась за перила, стала медленно подниматься в свою спальню. С утра у нее побаливала спина, а теперь болел и живот. Она решила прилечь, надеясь, что боль скоро утихнет.
   Поднявшись на второй этаж, Кэссиди почувствовала себя лучше и остановилась, чтобы перевести дыхание.
   — Ваша светлость, — сказала появившаяся откуда ни возьмись служанка, — герцог просил, чтобы вы прошли в башню. Он хочет вам что-то показать.
   Кэссиди обернулась и взглянула на женщину.
   — Я вас раньше не видела, — сказала она. — Вы, наверное, новенькая?
   — Меня зовут Бетти Дэниэлз, ваша светлость. Я помогаю на кухне. Повар велел мне отнести в башню завтрак для рабочих. Его светлость был там и велел, чтобы я позвала вас…
   — Я не знала, что сегодня в башне ведутся работы, — задумчиво проговорила Кэссиди. От одной мысли, что придется карабкаться по крутой лестнице, ей стало не по себе. — Благодарю вас, Бетти, — кивнула она. — Я сама дойду туда.
   — Если вы не возражаете, ваша светлость, я провожу вас, как приказал герцог. Он говорит, что вас нельзя оставлять одну.
   — Будь по-вашему, — со вздохом согласилась Кэссиди. — Я неважно себя чувствую и, если вы не возражаете, возьму вас под руку.
   Лавиния едва сдерживала свою радость. Как легко эта глупая девчонка попалась в ее ловушку!
   — Да, ваша светлость, — сказала она, улыбаясь. — Обопритесь на меня, — ее голос дрожал от нетерпения. — Сейчас я вам помогу!
   Кэссиди еще ни разу не была в башне. Рейли никому не разрешал туда подниматься, пока не будут закончены ремонтные работы. Это было слишком опасно.
   Поднявшись на третий этаж, Кэссиди снова остановилась и перевела дыхание.
   — Наверное, мне не следовало бы сегодня идти туда… — пробормотала она.
   — Еще немножко, ваша светлость, — подбодрила ее Лавиния.
   Они подошли к винтовой лестнице, которая была такой узкой, что по ней мог подниматься только один человек.
   — Идите вперед, ваша светлость, — сказала Лавиния. — Я пойду сзади.
   Преодолев десяток ступеней, Кэссиди подумала о том, что сделала большую ошибку, решив подняться в башню. Новый приступ боли был так силен, что ей показалось, будто ее распиливают пополам. Чтобы перевести дыхание, Кэссиди остановилась и прислонилась спиной к стене. Боль все усиливалась, и она в отчаянии ухватилась за перила. Потом ей стало немного полегче, и она отерла со лба холодную испарину.
   — Осталось всего несколько ступенек, ваша светлость, — сказала Лавиния, и Кэссиди медленно двинулась дальше.
   Наконец они оказались наверху.
   Ступив на широкие строительные леса, Кэссиди увидела, что вся верхняя часть башни разобрана и старые камни заменяются новыми. Крыши не было, и над ними виднелось открытое небо.
   Страх заставил Кэссиди прижаться к стене.
   — Я и не думала, что это так высоко, — прошептала она. — У меня кружится голова…
   Оглянувшись вокруг, Кэссиди не обнаружила ни Рейли, ни рабочих. Она и служанка Бетти были здесь совершенно одни.
   — Где же мой муж? — удивилась она.
   — Он скоро придет, — ответила Лавиния и подошла к самому краю лесов. — Посмотрите, ваша светлость, отсюда открывается великолепный вид! — сказала она. — Вы увидите все поместье!
   Кэссиди отрицательно покачала головой.
   — Нет уж, спасибо, — проговорила она. — Лучше я подожду мужа… Поищите его, пожалуйста, и передайте, чтобы он немедленно пришел сюда. Я плохо себя чувствую…
   Лавиния взглянула на побледневшее лицо Кэссиди.
   — Из-за ребенка? — спросила она.
   — Кажется, да. Прошу вас, поторопитесь! Лавиния взяла Кэссиди за руку и потащила вперед.
   — Я только хочу, чтобы вы сели. Все будет хорошо! Положитесь на меня.
   — Нет! — воскликнула Кэссиди, пытаясь вырвать руку, но женщина держала ее очень крепко. — Куда вы меня тащите? Я останусь здесь и подожду мужа.
   Глаза Лавинии безумно заблестели.
   — Боюсь, это напрасно, дорогая! Видите ли, Рейли не придет! Никто не придет вам на помощь!
   Увидев, что служанка тащит ее к самому краю лесов, Кэссиди задрожала.
   — Что вы делаете? — испуганно вскрикнула она. Лавиния расхохоталась, и этот безумный смех гулко прокатился по всему помещению башни.
   — Разве вы меня не узнали, ваша светлость? Поройтесь в памяти! Неужели вы не понимаете, зачем я вас сюда привела?
   Кэссиди задохнулась от ужаса. Должно быть, перед ней была мачеха Рейли — та самая женщина, которая заточила ее в Ньюгейт!
   — Наверное, вы — Лавиния Винтер… Но зачем вам все это?
   — Я ждала этого случая очень долго. Я тщательно готовилась к нему. Бедняжка Рейли даже не увидит, как вы умрете.
   — Нет, прошу вас! Вспомните о моем ребенке! — закричала Кэссиди, невольно прикрыв рукой живот.
   Боль снова пронзила ее, и она поняла, что начались схватки.
   — Миссис Винтер, прошу вас, подумайте о моем ребенке! — взмолилась она. — Неужели вы хотите убить невинное дитя?
   — Вот именно это я и собираюсь сделать, — сказала Лавиния. — Рейли не получит наследника, который займет место, по праву принадлежащее моему сыну!
   Тут Лавиния схватила Кэссиди за руки и с нечеловеческой силой потащила прямо к краю бездны.
   Кэссиди упиралась, дергалась, пытаясь вырваться, но все было напрасно. Лавиния подтащила ее к самому краю лесов.
   Спасения не было.
   — Вы уже раскаялись, что забрались к Рейли в постель? — приговаривала Лавиния. — Рейли всегда такой самоуверенный и такой высокомерный! Женщины его обожают, а он грубо их бросает! Я бы согласилась отдать ему свою любовь, но он даже не смотрел на меня!
   От ее безумного смеха у Кэссиди по спине побежали мурашки. Лавиния с силой дернула ее вперед, и она оказалась у парапета. Кэссиди закрыла глаза, боясь взглянуть вниз.
   — Моей самой заветной мечтой было посмотреть на мучения Рейли, когда он увидит, что все, что он так любил, разбилось вдребезги о булыжную мостовую!
   Кэссиди потеряла равновесие, но потом крепко ухватилась за тонкую веревку.
   — Я хочу, чтобы ты знала: против тебя я ничего не имею, — продолжала Лавиния, с улыбкой наблюдая за страданиями Кэссиди. — К несчастью, ты оказалась на моем пути и, увы, должна умереть.
   Кэссиди подняла глаза и посмотрела на женщину, которая причинила ей столько несчастий.
   — Вы сумасшедшая, — прошептала она.
   — Вполне возможно. Но для тебя это уже не имеет значения, — сказала Лавиния, вплотную придвинувшись к Кэссиди. — Все произойдет очень быстро. Ты даже не почувствуешь боли!

Глава 35

   Томас Криг разгрузил свою телегу и, раздраженный, принялся разыскивать Бетти Дэниэлз.
   — Вы не видели женщину, которая приехала со мной? — спросил он кухарку. — Не много мне было от нее помощи!
   Кухарка равнодушно пожала плечами и проворчала:
   — Чего вы от меня хотите? Чтобы я делала за вас вашу работу? Найдите ее и сразу уезжайте. Герцог не хочет, чтобы в эти дни в замке находились посторонние.
   — Я видел, у ворот поставили сторожа, — сказал Криг. — Что-то случилось?
   — Я и сама точно не знаю. Только самые доверенные слуги знают, в чем дело, но нам не докладывают. Говорят, какая-то женщина угрожала герцогине. Нас предупредили, чтобы здесь не околачивались незнакомые… — вдруг кухарка побледнела. — Так вы говорите, у вас пропала служанка? — пробормотала она.
   — Моя помощница совсем не та, кого вы ищете, — заверил Криг. — Она работает у меня уже две недели.
   — Это вовсе не говорит о том, что вы ее хорошо знаете, — заявила кухарка, вытирая руки о передник. — Найдите ее поскорее!
   — Говорю вам, эта женщина никому не сделает вреда. Она даже присматривает за моими ребятишками…
   Кухарка подтолкнула Томаса Крига к двери.
   — Вы поищете ее во дворе, а я скажу, чтобы поискали в доме.
   Не успела кухарка позвать на помощь слуг, как в дом вбежал Томас Криг и взволнованно воскликнул:
   — Срочно позовите герцога! Пусть поторопится в башню!
 
   Лавиния вытащила Кэссиди из башни на строительные леса, и та почувствовала, как леса вибрируют у нее под ногами. Боясь взглянуть вниз во двор, она смотрела прямо перед собой. От смеха Лавинии кровь стыла в жилах.
   — Кажется, меня уже обнаружили, — сказала Лавиния. — Скоро сюда явится твой муженек и попытается тебя спасти. — она потрогала рукой веревки, на которых держались строительные леса. — Я дождусь, когда он придет, а потом, на его глазах, перережу эти веревки.
   — Прошу вас, не делайте этого! — взмолилась Кэссиди. — У вас у самой сын, и вы должны понять, как я люблю своего будущего ребенка!
   Лавиния извлекла из складок платья нож и перерезала две из семи веревок, на которых держались леса. Доски опасно накренились, и, чтобы не упасть, Кэссиди крепче вцепилась в канат.
   — Как мало вас связывает с этим миром, не правда ли, ваша светлость? — усмехнулась Лавиния. — Когда я перережу остальные веревки, вы разобьетесь насмерть!
   Чтобы не расплакаться, Кэссиди закусила губу. Она не доставит этой женщине удовольствия насладиться мучениями своей жертвы.
   — Давайте, — сказала Кэссиди, — делайте то, что задумали!
   В глазах Лавинии промелькнуло что-то похожее на уважение.
   — Тебе надо было выйти замуж не за Рейли, а за моего сына. Ты его достойна.
   Со стороны лестницы донеслись торопливые шаги, и обе поняли, что это Рейли.
   — Мои желания исполняются! — воскликнула Лавиния с громким смехом. — Ты погибнешь у Рейли на глазах!
   Вбежав в верхнее помещение башни, Рейли крикнул Кэссиди, чтобы та держалась. Когда же он бросился к ней, Лавиния схватила оставшиеся веревки и угрожающе подняла нож. В ее глазах сверкал триумф.
   — Не подходи слишком близко, Рейли! — предупредила она. — Если ты сделаешь еще шаг, я перережу эти веревки, и твоя жена разобьется.
   Рейли смотрел на Кэссиди, которая пыталась удержаться на ногах. Он понимал, что, если бросится на Лавинию, та успеет выполнить свою угрозу и перережет веревки.
   Кэссиди не устояла на ногах, упала на доски и начала сползать вниз. У Рейли перехватило дыхание, но в последний момент она все-таки успела зацепиться за одну из досок.
   Кэссиди лежала на доске, а ее ноги свешивались вниз. Она держалась из последних сил.
   — Кэссиди! — в отчаянии закричал Рейли. Он ничем не мог ей помочь. — Держись, любовь моя! Держись изо всех сил!
   Новый приступ боли заставил Кэссиди скорчиться, и ее пальцы заскользили по веревке.
   — Прости, Рейли, — проговорила она. — Я не могу удержаться… Не могу!.. Ребенок… вот-вот родится!
   Он сделал шаг вперед, но Лавиния тут же перехватила ножом несколько веревок. Рейли пришлось остановиться и, затаив дыхание, смотреть, как угрожающе закачались леса.
   — Не делай этого, Лавиния, — сказал он. — Моя жена не сделала тебе ничего плохого. Тебе нужен я. Отпусти eel
   — Что, Рейли, ты так страдаешь, как будто тебя режут на куски? — мрачно усмехнулась Лавиния, пристально глядя на его искаженное мукой лицо.
   — Да, черт тебя побери! — воскликнул он. — Я очень страдаю, если ты именно этого хотела добиться!
   — Это выше твоих сил — наблюдать, как женщина, которую ты любишь, борется за жизнь на краю пропасти да еще вот-вот родит? — продолжала она, не сводя глаз с его лица. — Любопытно, что произойдет раньше? Долго ли она продержится перед тем, как разбиться о булыжную мостовую?
   — Позволь мне поменяться с ней местами, Лавиния. Потом ты сделаешь со мной, что захочешь, — взмолился Рейли.
   Ради Кэссиди он был готов на все.
   — Неужели ты думаешь, что я так глупа? — нахмурилась Лавиния. — Нет, Рейли, я вовсе не хочу, чтобы ты умирал. По крайней мере, сейчас. Я хочу, чтобы ты жил и рыдал от ужаса, вспоминая, что твоя любимая вдребезги разбилась о камни!
   Кэссиди посмотрела на Рейли и едва сдержала слезы — столько страдания было в его глазах. Он был очень гордым мужчиной, и то, что ему приходилось умолять Лавшшдо, было для него настоящей пыткой. Кэссиди нужно было сказать Рейли так много, но у нее не было сил. Она едва держалась на покосившихся лесах.
   Рейли не заметил, как из-за его спины показался Хью.
   — Позволь, я попытаюсь что-нибудь сделать, Рейли, — сказал сводный брат. — Дай мне пройти!
   Рейли не знал, с какими намерениями пришел Хью. Хотел ли тот помочь матери или действительно собирался спасти Кэссиди.
   — Я сам разберусь с твоей матерью, Хью, — сказал Рейли, загораживая брату дорогу.
   — Не глупи, Рейли! Она не в своем уме. Только я смогу с ней договориться, — откликнулся Хью и, взглянув на искаженное страданиями лицо Рейли, добавил: — Мне все равно, что ты обо мне думаешь, брат, но я никогда не смог бы причинить вред тебе или тем, кого ты любишь…
   — У меня нет другого выхода, как поверить тебе, — в отчаянии проговорил Рейли, отступая в сторону. — Кэссиди может сорваться в любую секунду. Поторопись!
   Братья обменялись взглядами, и в эту секунду обоим стало ясно, что нужно предпринять. Во взгляде Рейли блеснула надежда, а глаза Хью наполнились печалью.
   — Я не допущу, чтобы она погубила твою жену, — шепнул Хью.
   Увидев сына, Лавиния улыбнулась.
   — Ты как раз вовремя, сынок, — сказала она. — Сейчас мы будем праздновать победу. Иди сюда, встань рядом со мной.
   Краем глаза Хью заметил, что Кэссиди держится из последних сил.
   — Я должен был прийти, мама, — мягко сказал он. — Я искал тебя повсюду, но не мог найти… — он говорил с ней ласково, как с ребенком, и подходил все ближе. — Даже когда в замок проехала телега, я не сразу узнал тебя.
   — Я делаю это для тебя, Хью. Для тебя я убила Джона, — сказала Лавиния и перевела взгляд на Рейли. — Признайся, это было ловко придумано, прислать к тебе в замок эту актрису, — усмехнулась она. — Держу пари, это доставило тебе немало хлопот!
   Хью подошел еще ближе.
   — Отдай мне нож, мама.
   — Да, ты сам можешь перерезать веревку… — проговорила Лавиния, но вдруг нахмурилась. — Но я не уверена, что тебе можно доверять. Ты никогда не хотел занять место Рейли. Ты всегда восхищался братом, и я никак не могла с этим сладить…
   — Ну же, мама, — сказал Хью, — отдай мне нож, и мы вместе уйдем отсюда!
   — Нет! — крикнула Лавиния и полоснула ножом по оставшимся веревкам.
   Леса покосились еще больше, и Кэссиди съехала к самому краю доски.
   В этот момент Хью бросился вперед и, сбив мать с ног, вместе с ней ухнул с высоты вниз. Леденящий душу вопль пронесся над замком, когда они летели на камни.
   Услышав, как их тела ударились о булыжную мостовую, Кэссиди в ужасе вскрикнула, но Рейли уже был рядом и успел подхватить ее на руки. Он крепко прижимал жену к груди и покрывал поцелуями ее глаза, губы и щеки.
   — Любимая, — шептал он, — все позади! Слава Богу, теперь ты в безопасности!
   Кэссиди склонила голову к нему на плечо, а ее тело судорожно подергивалось.
   — Ребенок, Рейли! — пробормотала она.
   На руках он снес ее по винтовой лестнице, а внизу их ждали взволнованные слуги.
   Элизабет и Оливер побежали вперед, чтобы открыть перед Рейли двери. Войдя в спальню, он осторожно опустил Кэссиди на кровать, и сам присел рядом.
   — Элизабет, помогите ей! — воскликнул он, с надеждой глядя на камеристку. — У нее начались схватки!
   Элизабет кивнула и стремглав бросилась за горячей водой и полотенцами.
   — Делай что хочешь, но привези доктора! — обратился Рейли к Оливеру. — А пока пошли кого-нибудь в деревню за повитухой!
   Кэссиди корчилась от боли и, чтобы не кричать, кусала губы.
   — Слишком поздно посылать за доктором, Рейли… — простонала она. — Скажи, Рейли, наверное, я умру от родов, как моя сестра?
   — Не говори чепухи, Кэссиди, — проворчал Рейли. — Держи меня за руку и попытайся быть сильной. Я помогу тебе справиться с этим!
   Она крепко сжала его руку.
   — Я хочу, чтобы ты мне что-то пообещал, Рейли, — печально улыбнулась Кэссиди, вспоминая о последних минутах Абигейл.
   — Все что угодно, любимая!
   — Если я… меня не станет, то, прошу тебя, Рейли, разреши нашему ребенку и Арриан жить у тетушки Мэри. Я хочу, чтобы они знали свою тетушку и любили так, как любила ее я…
   — С тобой все будет в порядке, Кэссиди. Я не допущу, чтобы с тобой что-нибудь случилось.
   Несмотря на уверенный тон, в глазах Рейли сквозило беспокойство.
   — Не печалься, Рейли… — начала Кэссиди, но умолкла, потому что новый приступ боли заставил ее содрогнуться.
   Единственное, что мог сделать Рейли, это держать ее за руку. Он бы с радостью взял на себя все ее страдания.
   — Ребенок уже очень близко, Рейли… — прошептала Кэссиди.
   Ее глаза закрылись, и она потеряла сознание. Рейли упал на колени около кровати.
   — Какое мне дело до ребенка! — воскликнул он. — Главное для меня — это ты!
   Но Кэссиди уже не слышала признаний в любви и не чувствовала боли. Она находилась на призрачной грани между жизнью и смертью.
   Вернувшись, Элизабет ахнула когда увидела на глазах герцога слезы.
   — Я не перенесу, если потеряю ге, Элизабет! — воскликнул Рейли.
   — Послушайте, ваша светлость, я кое-что смыслю в этих делах, — проговорила ирландка, желая ободрить Рейли, однако в ее глазах тоже стоял страх. — Она просто очень напугана и потеряла много сил…
   — Помогите ей, — сказал Рейли, поднося руку Кэссиди к своим губам и поправляя на ее лбу золотые волосы. Кэссиди казалась ему такой бледной и беззащитной, что он готов был разрыдаться. — Я не уберег ее!
   — Вам лучше уйти, ваша светлость, — сказала Элизабет, тронув его за плечо. — Я займусь ею.
   Рейли неохотно выпустил руку Кэссиди и поднялся.
   — Господи, — проговорил он, — сохрани ей жизнь!
   — Я сделаю все, ваша светлость… Но она без сознания, и это затрудняет положение…
   Равенуортский замок погрузился в тягостное ожидание. Тела Лавинии и Хью убрали со двора. Тело Хью перенесли в церковь, где должно было состояться отпевание, а тело Лавинии переправили в деревню и похоронили без всяких церемоний.
   Атмосфера была крайне тревожной. Все обитатели замка ловили любые новости о здоровье молодой герцогини. Даже приступив к своим обычным делам, слуги не переставали перешептываться о Кэссиди.
   Когда же весть о происшедшем долетела до деревни, то во дворе замка собралась толпа местных жителей. День и ночь они ждали известий о здоровье герцогини и молились за эту молодую женщину, которую так успели полюбить.
 
   Вот уже прошел час, как приехал доктор Уортингтон, но ребенок все еще не родился. Рейли стоял у кровати Кэссиди и не отрываясь смотрел на бледное лицо жены.
   — Роды слишком затянулись, — проговорил он. — Она больше не вынесет этой пытки.
   — Ей пришлось пережить настоящий кошмар, но она сильная и все обойдется, — уверял его доктор.
   — А что с ребенком?
   — Он родится через несколько часов.
   Около Кэссиди мучилась ожиданием и леди Мэри.
   — Ее сестра погибла от затянувшихся родов, — сказала она.
   Доктор Уортингтон приподнял Кэссиди веко и взглянул на зрачок. Потом положил ладонь ей на живот.
   — Это довольно редкий случай, но это все же бывает… — проговорил доктор. — Я сделаю все возможное.
 
   Рейли стоял у окна у себя в спальне и смотрел на ночное небо. Он то и дело заходил через смежную дверь в спальню Кэссиди, чтобы посмотреть, как ее дела.
   Оливер принес ужин, но Рейли даже не притронулся к еде. Как он мое есть, когда жизнь Кэссиди была на волосок от смерти!
   Он раскрыл окно в сад и глотнул свежего воздуха. На ветке дуба сидел соловей. Соловей не пел и только встряхивал крылышками. Рейли взмахнул рукой, и птичка исчезла в ночном небе.
   — Она умирает, Оливер, — сказал Рейли. — Я это знаю…
   Бывший ординарец никогда не видел герцога в таком состоянии. Даже когда вез его раненного из-под Ватерлоо в госпиталь.
   — Господь не станет забирать ее у вас, ваша светлость… У всех нас…
   Рейли взглянул на Оливера.
   — Ты ведь ее тоже полюбил, правда?
   — Ее все полюбили, ваша светлость! Как же иначе! — откликнулся слуга. — Если помните, я всегда говорил, что она необыкновенная женщина.
   Рейли повернулся к окну, вспоминая о том времени, когда Кэссиди впервые появилась в Равенуортском замке.
   — Я это понял не сразу, — признался он. — Теперь наконец я это понял, но, боюсь, слишком поздно, — с горечью прибавил он.
   — Я верю, что все будет хорошо, ваша светлость, — сказал Оливер, протягивая Рейли стакан воды. — Скоро вы станете отцом!
   В следующую секунду оба услышали крик младенца, а следом за ним звонкую трель. Это соловей вернулся на ветку дуба — и запел.

Глава 36

   Рейли вдохнул полной грудью свежий воздух. То, что у него родился сын, ему можно было и не говорить. Как и Кэссиди, он всегда был уверен, что у них родится мальчик.
   В первую минуту Рейли даже не обрадовался. Напротив, решив, что Кэссиди умерла, он был раздавлен горем. Как он будет жить без нее?!
   Не зная того, что происходит в душе герцога, сияющий Оливер воскликнул:
   — Поздравляю, ваша светлость!
   Рейли подошел к двери и толкнул ее. Он увидел около Кэссиди доктора. Все вокруг было в крови — постель, руки доктора и сама Кэссиди.
   Леди Мэри с ребенком на руках подошла к Рейли.
   — У вас родился сын, Рейли. Здоровенький и сильный мальчик. И очень похож на вас!
   Рейли посмотрел на маленькое красное личико и подумал, что это существо вообще ни на кого не может быть похоже. Это был сын, которого он так страстно желал, но теперь в его душе была лишь пустота. Он взглянул на Кэссиди, и она показалась ему ужасно бледной и безжизненной.
   — Она очень слаба, Рейли, — сказала леди Мэри. — Пойдемте со мной. Посидим вдвоем, пока доктор сделает все необходимое. Может быть, вы хотите подержать сына?
   — Не теперь, — пробормотал он и, быстро шагнув мимо нее, приблизился к Кэссиди.
   Она была белая как полотно, и его сердце болезненно сжалось.
   — Она будет жить, доктор? — спросил Рейли.
   — Я сделаю все, что в моих силах, ваша светлость.
   Рейли вышел из комнаты и пошел по длинному коридору. Он не останавливался, пока ноги сами не принесли его к винтовой лестнице, ведущей в башню. Поднявшись наверх, Рейли подошел к проему, возле которого сегодня шла борьба между жизнью и смертью, и в его памяти всплыл каждый момент происшедшего. Все ли он сделал, чтобы спасти Кэссиди?
   Лавиния была мертва, и он не испытывал к ней никакой жалости. Хью проявил необыкновенную твердость характера. Ничего подобного Рейли от него не ожидал. Брат не находил в себе сил жить достойно, но умер как герой. Он пожертвовал собственной жизнью ради спасения Кэссиди и ее ребенка. Эта самоотверженность поразила Рейли, и теперь его мучила совесть, что слишком мало интересовался жизнью Хью в прошедшие годы. Если бы он уделял ему больше внимания, то наверняка сумел бы избавить от влияния Лавинии.
   Рейли опустил голову и стал молиться.
   — Господи, — шептал он, — неужели ты послал мне Кэссиди лишь для того, чтобы забрать ее у меня в тот момент, когда она стала мне так необходима?
   Небо на востоке начинало светлеть. С первыми лучами восходящего солнца в деревенской церкви зазвонили в колокола, возвещая о том, что у герцога и герцогини родился сын.
   Рейли стоял на башне. Он был хозяином замка и огромного имения вокруг. Его владения простирались так далеко, куда только мог достать глаз, но в его сердце было одно отчаяние.
   Кэссиди проснулась от солнечных лучей, которые заливали всю спальню. Она была очень слаба. Малейшее движение отзывалось во всем теле тупой болью.
   — Ты, кажется, спала целую вечность, Кэссиди, — . сказала тетушка Мэри, беря ее за руку.
   Губы Кэссиди дрогнули.
   — Я потеряла ребенка, да? — прошептала она.
   — Вовсе нет, моя дорогая! — воскликнула тетушка. — У тебя замечательный сынок. Хочешь, я принесу его тебе?
   Кэссиди так обрадовалась, что даже попыталась сесть на постели, но тетушка строго приказала ей лежать.
   — Тебе нужен полный покой, — сказала она. — Я принесу твоего сына.
   Кэссиди закрыла глаза и поспешно возблагодарила Бога, что ее ребенок остался жив и невредим после всего происшедшего с ней. Она старалась не вспоминать о Лавинии и Хью — по крайней мере, сейчас, но когда поправится, то обязательно помолится об их душах.
   Вернувшись с ребеном на руках, леди Мэри поднесла его к кровати и показала Кэссиди.
   — Доктор Уортингтон сказал, что тебе пока не следует брать его на руки, — проговорила она. — А он красивенький, правда?
   Кэссиди благоговейно потрогала ребенка за ручку. У него были черные глаза и темные волосики.
   — Он похож на Рейли, — сказала она, целуя малыша. — Ах, какой он хорошенький, тетя Мэри! — воскликнула она.
   — Еще бы! — согласилась тетушка. — Ну а теперь, — продолжала она, — этому молодому человеку нужно хорошо поесть, да и тебе не мешало бы подкрепиться. Ты должна восстановить силы.
   — А Рейли уже видел ребенка? Глаза леди Мэри наполнились слезами.
   — Он очень переживает, Кэссиди, и винит себя во всем, что произошло вчера.
   — Но ведь он ни в чем не виноват!
   — Подожди немного, — сказала леди Мэри, подходя к двери. — Когда доктор заверил его, что с тобой и с ребенком все в порядке, он отправился в Лондон. Он просил передать тебе, что вернется, как только закончит кое-какие дела. Еще он просил подумать над именем ребенка. Если ты не возражаешь, он хочет, чтобы мальчика назвали Майклом Донованом Винтером — в честь деда… Рейли обещал вернуться на крестины.