О`Бэньон Констанс. Соловьиная ночь

   — Донедавнего времени я вообще не замечал, как меняются времена года…
   — Неужели, Рейли? — изумилась она.
   — Уверяю тебя.
   Она помолчала, а затем положила ему на плечо руку в перчатке.
   — Что же такое с тобой стряслось, Рейли? — спросила Кэссиди. — Почему ты стал так презирать жизнь?
   — Не то чтобы я стал ее презирать, — сказал он. — Просто потерял веру.
   — Но почему?
   Он протяжно вздохнул.
   — Скажем так, я познал человеческую натуру и понял, что люди — не ангелы.
   — Но ведь и ты — не ангел?
   Рейли взял ее под руку и вместе с ней поднялся по лестнице.
   — Не вижу смысла в этих разговорах, — пробормотал он.
   — А я вижу, — возразила Кэссиди. Ей так хотелось узнать настоящего Рейли, но пока перед ней открылась лишь малая часть его души. — Это очень важный разговор. Просто ты не хочешь говорить на эту тему, правда?
   Они подошли к ее комнате. Рейли открыл дверь, усадил Кэссиди в кресло и опустился на колени, чтобы снять с нее сапожки.
   — Мне всегда казалось, что обсуждать собственную персону — дурной тон, — улыбнулся он. — Но тебя, наверное, с детства учили, что нужно дать мужчине выговориться. Потому что мы, мужчины, очень самолюбивые и высокомерные создания и любим разглагольствовать о собственной персоне.
   Кэссиди рассмеялась.
   — А ты хорошо знаешь женщин, Рейли! — воскликнула она. — Я права?
   — Иногда мне кажется, что знаю, — задумчиво проговорил он. — А впрочем, может быть, я и ошибаюсь…
   Она недоверчиво посмотрела на него.
   — Если мужчине хочется мною командовать, то, конечно, он уверен, что знает меня.
   Рейли едва сдерживал смех.
   — Боже, помилуй мужчину, который думает, что знает тебя хоть немного! — он помог надеть ей домашние туфли, а затем поднялся. — Что касается меня, то я даже и не пытаюсь этого добиться…
   Рейли приподнял ее ноги, заботливо положив под них подушку, и укутал ее пледом.
   — Хочешь поужинать здесь? — спросил он.
   Кэссиди тронуло то, с какой нежностью он обращается с ней, но потом она сообразила, что это, наверное, оттого, что она носит в своем чреве его наследника.
   — Я бы не отказалась, — ответила она. — Ты поужинаешь со мной?
   — Если ты не возражаешь, — кивнул он. — Пойду обо всем распоряжусь.
   Он на минуту вышел из комнаты, чтобы найти Оливера, а вернувшись, спросил:
   — Ты хорошо себя чувствуешь?
   — Как никогда, — заверила Кэссиди.
   — Я плохо разбираюсь в женских делах, но знаю, что вынашивать ребенка довольно утомительное занятие. Ты, наверное, очень устала.
   Неужели беспокойство о ее здоровье — простая любезность?
   — Это не то чтобы утомительно, — сказала Кэссиди. — Скорее удивительно. Я тебе передать не могу, что я чувствую, когда он там шевелится! Я его так люблю!
   — Его? — уточнил Рейли.
   — Мне кажется, что это мальчик. Наверное, потому, что ты так хочешь сына, — она заметила на себе его нежный взгляд. — Мне хочется родить тебе сына, Рейли, — сказала она.
   — Чтобы окончательно со мной расплатиться?
   Кэссиди почувствовала ком в горле.
   — Да, пожалуй, — кивнула она.
   — Ты любишь детей, — вдруг сказал Рейли. — Я вижу, как ты возишься с Арриан и как она тебя обожает.
   — Да, — согласилась Кэссиди. — Дети такие чистые. Они никогда не лгут. У них все написано на лице.
   — Чего нельзя сказать обо мне, Кэссиди? — поинтересовался Рейли.
   Она на мгновение задумалась. Он сложный человек, и даже если ей суждено прожить с ним целую жизнь, то и тогда она не сумеет его до конца узнать.
   — Ты очень хорошо умеешь скрывать свои чувства, — сказала Кэссиди.
   Он встал и подошел к двери.
   — Скажи Элизабет, чтобы зашла за мной, когда ты соберешься ужинать, — сказал он.
   И не успела Кэссиди ответить, как он вышел из комнаты.
 
   Стол стоял неподалеку от камина, в котором потрескивали поленья. Рейли сидел как раз напротив Кэссиди, и за ужином она едва разбирала вкус подаваемых блюд. Когда подали десерт, Элизабет и служанка вышли, и Кэссиди взяла ложечку ванильного мороженого.
   — Ты очень мало ешь, Кэссиди, — заметил Рейли.
   Она отодвинула вазочку с мороженым. Когда Рейли был так близко, она совершенно не могла есть.
   — Доктор Уортингтон уверял меня, что я питаюсь вполне нормально, — сказала она.
   Потянувшись через стол, Рейли взял ее руку и стал рассматривать ее длинные пальцы и тонкие запястья с голубоватыми венами.
   — Кажется, я начинаю хлопотать, как твоя Элизабет, — улыбнулся он.
   — Вы оба слишком беспокоитесь за меня, Рейли. Я сильная, и мое здоровье в порядке. Я рожу тебе крепкого и здорового малыша.
   Он выпустил ее руку.
   — Это у меня первый ребенок, — признался он с улыбкой, от которой у Кэссиди перехватило дыхание. — Я постараюсь не докучать тебе своей суетой.
   Она откинулась в кресле и сцепила пальцы рук.
   — Ты мне нисколько яе докучаешь, Рейли. Я так рада, что ты рядом.
   — Ты правда рада?
   — Да, конечно.
   Она встала, и Рейли тоже поднялся из-за стола.
   — Но я действительно быстро утомляюсь, — проговорила Кэссиди. — Ты не возражаешь, если я лягу?
   — Ты хочешь спать в моей постели или мне лечь у тебя?
   — Это… совсем не обязательно. Я уже привыкла спать одна, — пробормотала Кэссиди.
   — Но тебя снова беспокоят ночные кошмары, — напомнил Рейли.
   — Это правда…
   Он подошел к жене и нежно обнял ее.
   — Мне бы хотелось быть ночью рядом с тобой, — сказал он. — Тогда бы я был уверен, что с тобой все нормально.
   Когда он опустил голову ей на плечо, Кэссиди почувствовала, что дрожит от волнения.
   — Ах, Рейли, — прошептала она, — пожалуйста, избавь меня от дурных снов! Я устала жить в постоянном страхе.
   — Я позабочусь о тебе, Кэссиди, — пообещал Рейли, крепче прижимая ее к себе. — Больше ты не будешь пугаться своих снов.
   Больше всего на свете ей хотелось довериться Рейли и дать своей любви к нему полную волю. Но она не была уверена, что потом ей не придется из-за этого страдать. Сможет ли она потом, когда придет время, снова обрести самостоятельность и уйти от него?
   — Рейли, — начала она, — хотя ты и предложил, чтобы мы поженились, но ведь у тебя прежде не было желания вступать в брак?
   — Мне казалось это весьма обременительным делом, — признался он. — Для мужчины вроде меня женитьба — тяжелое испытание.
   Взглянув в его карие глаза, Кэссиди почувствовала, что ее сердце затрепетало, и она крепко прижалась к нему.
   — Я вовсе не хочу быть для тебя испытанием, Рейли! — воскликнула она.
   Он рассмеялся и, слегка отодвинувшись, произнес:
   — Мадам, вы даже себе представить не можете, что мне пришлось из-за вас вытерпеть. С тех пор, как я вас встретил, моя жизнь пошла вверх дном.

Глава 32

   Кэссиди сладко потянулась под пышным одеялом. Рейли допоздна заработался у себя в кабинете, но она знала, что он придет и ей будет спокойно в его объятиях.
   Она стала вспоминать тот день, когда она, молоденькая девушка, убежала в парк, что около тетушкиного дома, и какой-то хулиган хотел столкнуть ее в пруд. Она размышляла о своем спасителе — о блестящем офицере в великолепном красном мундире. О его темных глазах, в которых было столько доброты. Конечно, это был именно Рейли. Теперь она это ясно видела. Удивительно, что она сразу не узнала в нем того рыцаря, в которого влюбилась еще в девичестве.
   Конечно, он был тогда гораздо моложе, но и сейчас он все так же красив! Раньше в его глазах была одна только грусть, но теперь они светятся нежностью и заботой. Вероятно, ему довелось немало повидать на войне, когда он смотрел в лицо смерти. Рядом с ним умирали его товарищи. Все это не могло не заставить его взглянуть на жизнь иначе.
   У Кэссиди было такое чувство, что в своей жизни Рейли видел очень мало любви и ласки. Его что-то угнетало, и он не мог сделаться по-настоящему счастливым… А может быть, она, Кэссиди, не та женщина, с которой ему суждено испытать счастье?
   Кэссиди потрогала свой большой живот, и ее захлестнула любовь к ребенку, которого она носила в себе. Какое счастье, что она родит Рейли малыша! Она уже видела его перед собой — маленького мальчика с большими карими глазами.
   Послышались гулкие удары часов, отсчитывающих десять вечера. Кэссиди смежила веки и заснула со счастливой улыбкой на устах.
 
   Когда Кэссиди проснулась, то увидела, что огонь в камине уже погас, и, зябко поежившись, она почувствовала, что Рейли раскрыл ей объятия и прижал к своему горячему телу.
   Она дотронулась до его руки, а потом прикоснулась к ней губами. Она любила его так, что останавливалось сердце. Как случилось, что за такой короткий срок Рейли сделался для нее самым важным в жизни?
   Его дыхание щекотало ее ухо.
   — Прости, что разбудил тебя, Кэссиди, — прошептал он. — Ты замерзла, и я хотел тебя согреть.
   Она повернулась и прижалась щекой к его груди.
   — Теперь мне тепло, — сказала она.
   Рейли осторожно коснулся ладонью ее округлившегося живота, а потом убрал руку.
   — Тебе неприятно, когда я тебя там трогаю? — спросил он.
   Кэссиди улыбнулась и, взяв его руку, снова положила к себе на живот.
   — Вовсе нет! — заверила она.
   Его рука нежно гладила Кэссиди. Рейли было удивительно сознавать, что внутри у Кэссиди, свернувшись калачиком, лежит его ребенок. Вдруг он почувствовал под ладонью какое-то биение и изумленно поднял брови.
   — Что это такое, Кэссиди? — спросил он, отдергивая руку.
   — Это же ребенок! — улыбнулась она.
   — Ты хочешь сказать, что я почувствовал, как он шевелится?
   — Конечно!
   Она приподняла ночную сорочку и положила его ладонь на свой обнаженный живот.
   — Так ты лучше почувствуешь. Сегодня ночью он что-то совсем разошелся.
   Рейли коснулся ладонью ее шелковистой кожи и снова почувствовал, как шевелится ребенок. Его охватила нежность к этому еще не родившемуся ребенку. Малыш сделался для него таким осязаемым, что у Рейли сладко защемило сердце.
   — Это все равно что прикоснуться к бессмертию! — воскликнул Рейли, и его рука скользнула к ее набухшим грудям.
   Кэссиди закрыла глаза и закусила дрожащую нижнюю губу. Этой ночью Рейли был какой-то другой. В его ласках не было вожделения и страсти — только любовь и нежность. С ним было так уютно, и она чувствовала себя в полной безопасности. Ее сердце переполняла любовь, но она не знала, как ее выразить словами.
   Рейли одернул ее ночную сорочку и снова обнял.
   — Тебе тепло? — спросил он.
   — Да, — сонно ответила она.
   В комнате было совершенно темно, и Рейли обнимал Кэссиди так крепко, что она слышала, как бьется его сердце.
   — Спи, маленькая, — прошептал он, сплетая свои пальцы с ее пальцами.
   Кэссиди закрыла глаза. Рейли напомнил ей, что он заботится о ней только потому, что она — мать его ребенка, но теперь это не имело большого значения. Теперь она жадно ловила каждое его слово, каждый его жест.
   — Метель разыгралась, — пробормотал Рейли. — Если она не прекратится, нас совсем занесет снегом…
   Кэссиди подумала, что это было бы очень славно — оказаться занесенной снегом в замке вместе с Рейли.
   — Сегодня десятое декабря, — сказала она. — Давай нарядим елку и отпразднуем Рождество так, как я праздновала когда-то в детстве! — с неожиданным жаром попросила Кэссиди.
   — Чтобы тебя порадовать Кэссиди, — улыбнулся он — я готов на все!
   — У Арриан будет такой чудесный Новый год!
   — И у тебя тоже, — пообещал Рейли.
 
   Ярко сияло солнце. Рейли помог Кэссиди сесть в сани, а Аткинс уселся на козлах и взялся за вожжи. Потом Рейли протянул ей Арриан и укутал обоих мягкими мехами. Элизабет поместила у Кэссиди в ногах грелку и попросила беречь себя и не простужаться. Рейли уселся рядом с ними, и сани, запряженные парой белых лошадей, понеслись под звон бубенцов.
   Элизабет крикнула им вслед, чтобы Рейли хорошенько приглядывал за Кэссиди.
   — Смотрите, чтобы она не раскрывалась, ваша светлость! — кричала она. — И пусть сидит в санях, пока вы пойдете за елкой!
   Морозный ветер приятно щипал щеки, и Кэссиди улыбнулась Арриан.
   — Это будет чудесный Новый год, малышка. Твоя мама очень любила это время года!
   Из-под крошечной меховой шапочки Кэссиди улыбалось ангельское личико племянницы.
   — Ну-ка, садись ко мне на колени, дорогая, — сказала Кэссиди.
   Но девочка отрицательно покачала головой и протянула ручонки к Рейли.
   — Она хочет, чтобы ты ее взял, Рейли!
   Тот неуклюже усадил девочку к себе на колени и был награжден широкой улыбкой. Арриан удобно устроилась у него на руках и ни за что не хотела идти к Кэссиди.
   — Кажется, ты ей понравился, дядюшка Рейли, — улыбнулась Кэссиди.
   Рейли осторожно поправил выбившийся из-под беленькой меховой шапочки Арриан золотой локон.
   — У меня всегда проблемы с женщинами, — пошутил он. — Они мне прохода не дают.
   Арриан, словно понимая, о чем он говорит, звонко поцеловала его в щеку.
   Кэссиди рассмеялась, глядя на растерянное лицо Рейли; она понимала, что тот счастлив до глубины души.
   — Она похожа на твою сестру Абигейл? — спросил Рейли.
   — И даже очень, — ответила Кэссиди. — Как жалко, что ты не знал мою сестру! Она была очень тихой, и ее все любили. Ты бы никогда с ней не ссорился. Не помню случая, чтобы Абигейл на кого-нибудь рассердилась. Кроме Генри, конечно…
   — Не то что ты, — заметил Рейли. Кэссиди слегка приподняла бровь.
   — Ты уже успел это заметить? — усмехнулась она. Рейли посмотрел на Арриан.
   — Знаешь ли ты, девочка, — сказал он ей, — что у твоей тетушки Кэссиди весьма строптивый характер?
   Малышка помахала ему ручкой и что-то залепетала в ответ на своем детском языке.
   Когда они подъехали к роще, Рейли взял Арриан на руки и выбрался на заснеженную дорогу.
   — Ну-ка, — сказал он, — сделан ручкой тете
   Кэссиди! Пока мы с тобой будем развлекаться, ей придется посидеть в санях!
   Кэссиди смотрела, как Рейли, усадив малышку себе на плечи, медленно идет через сугробы. Позади шел Аткинс. Кэссиди открыла корзинку, которую собрала для нее в дорогу Элизабет. Она налила себе чашку горячего шоколада и стала ждать возвращения Рейли.
   Одна мысль о нем приводила ее в состояние радостного возбуждения. Она не хотела в него влюбляться, но — влюбилась. Жизнь с ним стала для нее настоящей сказкой. Столько раз он выручал ее из беды! Однако, едва она открывала рот, чтобы поблагодарить его за это, он тут же старался сменить тему разговора.
   Кэссиди чувствовала, как у нее внутри шевелится ребенок. Малыш был самым великолепным подарком, какой Кэссиди только могла сделать Рейли. Она молила Бога, чтобы это был сын, которого так отчаянно желал муж.
   Она вспоминала о том, как он добр с Арриан. Девочке повезло, что рядом с ней человек, который сможет заменить ей отца.
 
   Новогодние праздники быстро миновали, и шла уже вторая неделя нового года.
   Кэссиди сидела в гостиной. Едва она прочла письмо от тетушки, как услышала в коридоре мужской голос.
   — Не беспокойтесь, Амброуз, — сказал мужчина. — Я сам о себе доложу.
   Мужчину, который через мгновение предстал перед Кэссиди, она никогда не видела. Он широко улыбался.
   — А, дорогая невестка! — воскликнул он. — Наконец-то мы встретились!
   Кэссиди никак не ожидала увидеть перед собой Хью Винтера. Она почувствовала, как задрожали ее руки, а сердце сжалось от страха. Она быстро поднялась, и листки письма от тетушки посыпались на пол.
   Когда Хью наклонился и стал собирать их, Кэссиди замерла на месте.
   — Мужа нет дома… — пробормотала она.
   Ей хотелось закричать в полный голос и вцепиться в это самодовольное красивое лицо. Но сначала спросить, как он мог бросить Абигейл в тот момент, когда она больше всего в нем нуждалась.
   Хью вложил листки в ее дрожащие руки, а она шарахнулась от него, словно от зачумленного.
   — Кэссиди, у меня такое чувство, что я уже с вами был знаком, — произнес он.
   Она посмотрела на дверь, как будто рассчитывая, успеет ли добежать до нее, прежде чем он ее схватит. Может быть, нужно было закричать и позвать Амброуза. Ни этот человек, ни его мать не осмелятся причинить вред ей или ее ребенку, когда вокруг столько слуг. Кэссиди понимала, что не может сейчас рассуждать здраво, но не могла совладать с ужасом, который буквально парализовал ее.
   Хью окинул Кэссиди понимающим взглядом и сделал несколько шагов назад.
   — Кажется… — начал он, — мне следовало бы дождаться, пока меня вам представит сам Рейли. Я пришел только для того, чтобы взглянуть на мою дочь. Как, кстати, ее зовут? Я ведь даже не знаю ее имени.
   — Нет, я никогда не допущу, чтобы вы даже подошли к ней, — произнесла Кэссиди дрожащим голосом. — Пожалуйста, уходите. Если захотите прийти еще раз, то выберите время, когда дома будет Рейли.
   Хью увидел, что она едва держится на ногах, и бросился вперед, чтобы поддержать ее.
   — Не смейте! — закричала Кэссиди. — Не прикасайтесь ко мне! Я хочу, чтобы вашего духу не было ни рядом с Арриан, ни около ребенка, которого я ношу! После того, что вы сделали с моей сестрой, как вы могли подумать, что я захочу вас видеть?!
   Судя по всему, Хью был потрясен. Он никак не ожидал, что его визит будет встречен с такой яростью.
   — Уверяю вас, я… — пробормотал он.
   — Какого черта, Хью! Что ты здесь делаешь? — закричал подбежавший к Кэссиди Рейли.
   Она упала к нему на руки, и Рейли почувствовал, что ее трясет как в лихорадке.
   — Ты осмелился побеспокоить мою жену! — гневно проговорил он.
   Он вывел Кэссиди из гостиной и помог добраться до ее комнаты.
   — Подожди меня в кабинете, — бросил он брату через плечо. — Я должен с тобой поговорить.
   Кэссиди не переставала дрожать, и Рейли пришлось подхватить ее на руки, чтобы донести до комнаты.
   В спальне уже ждала Элизабет. Увидев, что Кэссиди бледна, как смерть, она испуганно бросилась к хозяйке.
   — Побудьте с ней, — сказал Рейли, опуская Кэссиди на кровать. — Я скоро вернусь.
   Кэссиди схватила его за руку.
   — Не позволяй ему забрать Арриан! Прошу тебя, не допусти этого!
   Рейли нежно погладил ее маленькую руку.
   — Если ты сама не захочешь, я ему и близко не дам подойти к малышке, — пообещал он. — И уж, конечно, не допущу, чтобы он забрал ее у тебя!
   — Но почему он здесь? Его мать пришла вместе с ним?
   Рейли взглянул на Элизабет, которая укутывала Кэссиди пледом, нагретым у камина, а затем обратился к жене:
   — Нет, Кэссиди, Лавиния никогда не осмелится явиться сюда!
   Она зарылась лицом в подушку и затряслась от страха.
   — Присмотрите за ней, Элизабет. Попробуйте ее успокоить, — попросил Рейли. — Я отлучусь всего на несколько минут.
   Камеристка кивнула.
   — Как я поняла, пришел ваш сводный братец, ваша светлость?
   — Я не предполагал, что его появление так напугает Кэссиди, — вздохнул Рейли.
   Элизабет пристально посмотрела на герцога.
   — Это потому, что вы себе и представить не можете, как она из-за него настрадалась!
   Рейли перевел взгляд на жену.
   — Хью скоро уберется отсюда, Кэссиди, — заверил он. — Я распоряжусь, чтобы Амброуз не пускал его ни под каким видом. Тебе от этого легче, дорогая?
   — Они настигнут меня, Рейли! — рыдала Кэсси. — Они найдут меня, куда бы я ни убежала!
   Он потрогал ее лоб и обнаружил, что у нее жар.
   — Элизабет, пошлите Оливера за доктором Уортингтоном, — обеспокоенно произнес он, обращаясь к камеристке, и быстрыми шагами направился в кабинет, где его дожидался Хью.
   — Какого дьявола ты сюда явился, Хью? Ты знал, что я запретил тебе приезжать в замок!
   — Клянусь тебе, Рейли, я не хотел напугать твою жену. Еще ни на одну женщину я не производил такого ужасного впечатления, и, надо сказать, мне и самому это весьма неприятно…
   — Хоть раз в жизни, Хью, подумай о том, что чувствуют другие, а не заботься о своей персоне! Я могу уничтожить тебя за то, что ты сделал с Кэссиди!
   Хью побледнел.
   — Все из-за матери, Рейли! — начал оправдываться он. — Я тут ни при чем. Моя вина лишь в том, что я не остановил ее, когда это еще было возможно, — казалось, он говорит совершенно искренне. — Я здесь для того, Рейли, чтобы предупредить тебя, что моя мать совсем помешалась. Даже верная Мэг со страху убежала от нее.
   Рейли недоверчиво покачал головой.
   — Откуда мне знать, что это не очередной ваш трюк?
   — Как мне тебя убедить? — воскликнул Хью. — Клянусь, я говорю правду, Рейли. Мне нужна твоя помощь, иначе мать снова натворит бед, — его глаза возбужденно заблестели. — Ее нужно остановить, Рейли! Моя мать твердит, что нужно уничтожить твоего ребенка до того, как он появится на свет…
   — Черта с два, Хью! Неужели ты думаешь, я ее на пушечный выстрел подпущу к жене?
   В глазах Хью блеснул страх.
   — Ты ее не остановишь, Рейли. Ее никто не остановит! Она не колеблясь уничтожит всякого, кто встанет у нее на пути… А твоя жена и ребенок мешают ей!
   Рейли внимательно смотрел на брата, который словно сам помешался от страха.
   — Ты даже не представляешь, что она натворила, — бормотал Хью.
   — Слушаю тебя, Хью, — спокойно сказал Рейли. — Полагаю, ты мне обо всем расскажешь.
   — Это совсем не смешно, Рейли! — воскликнул Хью, хотя Рейли и не думал смеяться. — Когда она узнала, что твоя жена забеременела, то наговорила ужасных вещей. Если бы я знал, на что она способна, то, может быть, попытался ее остановить…
   — Продолжай, Хью, — мрачно кивнул Рейли.
   — То, что случилось с Джоном, ее рук дело… — дрожа, сказал Хью. — Я не знал, что в ней сидит такой бес. Мне всегда казалось, что она просто слишком самолюбива, но мне и в голову не могло прийти, что она способна на убийство.
   Слушая признания Хью, Рейли чувствовал, что у него начинает кружиться голова. Он едва не задохнулся от ярости, когда узнал, что Лавиния наняла братьев Бейль, чтобы те убили кузена Джона.
   — Где сейчас Лавиния? — спросил Рейли. — Самое время положить конец ее злодействам.
   Хью покачал головой.
   — Не представляю, где ее искать. Но я чувствую, что она где-то неподалеку от замка и только ждет случая, чтобы добраться до тебя и твоей жены. Ты должен охранять Кэссиди днем и ночью.
   — А как ты убережешься от этой сумасшедшей, Хью? — поинтересовался Рейли. — Она ведь может оказаться где угодно!
   — Не знаю, Рейли. Но моим долгом было предупредить тебя, — Хью с горению посмотрел на брата. — И мне действительно искренне жаль, что я напугал твою жену. Мне так хотелось познакомиться с ней. Абигейл так ее любила! А еще мне хотелось взглянуть на мою дочь…
   — Сейчас ни то, ни другое невозможно, — оборвал его Рейли. — Я все еще не уверен, можно ли тебе верить, Хью.
   — Я этого заслуживаю. Если ты даже не поверил тому, что я рассказал, то все-таки имей в виду, что моя мать очень опасна.
   — Лучше тебе уйти. Я обещал Кзссиди, что ты не задержишься в замке.
   — Я уйду, но останусь там, в деревне. Ты будешь стеречь мою мать в замке, а я снаружи. Уверен, мы сможем ее обнаружить!
 
   У Кэссиди снова началась лихорадка. Рейли не отходил от нее ни днем, ни ночью, опасаясь, что болезнь может повредить ребенку.
   К вечеру третьего дня жар начал спадать. Почувствовав себя лучше, Кэссиди устыдилась того, что так эмоционально отреагировала на приход брата Рейли. Но она не жалела, что Рейли прогнал его. Она бы никогда не позволила ему приблизиться к Арриан.
 
   Джон Филдинг, начальник полиции, со вниманием слушал, как помощник зачитывает письмо от герцога Равенуорта:
   «..И в заключение, господин Филдинг, — читал помощник, — хочется выразить надежду, что вы найдете улики, свидетельствующие о том, что братья Бейль замешаны в убийстве моего кузена, лорда Джона Винтера. Когда я приеду в Лондон, то смогу предоставить вам более полную информацию по этому делу…»
   Джон Филдинг покачал головой.
   — По этой парочке веревка плачет, — задумчиво произнес он. — Я давно знал, что за ними водится много грехов, но, пока герцог Равенуорт не согласился выступить свидетелем, у меня ничего против них не было.
   — Интересно, почему герцогу так не терпится нам помочь?
   — Он помог нам засадить их в Ньюгейт. Теперь он поможет нам послать их на виселицу. Какая нам разница, зачем ему все это? Главное, эти парни получат свое!

Глава 33

   Пронизывающие мартовские ветры отступили перед теплым дыханием апреля. Кэссиди и Арриан часто бывали на конюшнях и псарне. Арриан обожала возиться со щенками, которые лизали ее прямо в щеки, прыгали на колени и любили брать из ее рук пищу.
   У Кэссиди появилось такое чувство, что за ней установили неусыпный надзор. Вернее, приставили к ней постоянную охрану. Если Кэссиди находилась в замке, то от нее ни на шаг не отходили Элизабет или миссис Фитцвильямс. Если же она отправлялась на конюшню, то за ней следовали Аткинс и Оливер.
   В конце концов, она решила поговорить с Рейли открыто и потребовать, чтобы он объяснил ей, почему ее не оставляют одну.
   Вечером, когда Кэссиди была уже в постели, вошел Рейли и повесил на спинку стула свою куртку.
   — Оливер уехал в Лондон, — сказал он, — и я остался без слуги. Теперь мне придется раздеваться самому.
   — Уже третий раз на неделе Оливер отправляется в Лондон, — заметила Кэссиди. — Я не ребенок и прекрасно вижу, что вокруг меня что-то происходит. С какой стати Оливер и Аткинс так зачастили в Лондон? И почему Элизабет приказано спать в моей комнате, когда ты задерживаешься?