О`Бэньон Констанс. Соловьиная ночь

   Кэссиди попыталась подняться, но повалилась навзничь.
   — Кажется, у тебя лихорадка и истощение, — сказала Элизабет. — Когда я впервые попала сюда, со мной было то же самое. Пройдет много времени, прежде чем ты поправишься… Но, чтобы выжить, тебе нужны силы… — она поднесла Кэссиди миску с баландой и со вздохом проговорила: — Мудрено выздороветь, когда кормят такими отбросами!
 
   Каждые четыре дня узников выводили на прогулку по тюремному двору. Впервые за долгое время Кэссиди глотнула свежего воздуха и погрелась на солнышке. С улицы доносились крики торговцев съестным, приглашающих всех, у кого водятся денежки. В их глазах не было и признака сочувствия к тем, которые тянули к ним руки через тюремную решетку, прося подаяния.
   Кэссиди с ужасом думала о своем положении. У нее не было гроша, чтобы купить кусок хлеба. Если ей удавалось вымолить корку, она была на седьмом небе от счастья — так она оголодала. О гордости нечего было и думать, но где-то в глубине души болезненно напоминало о себе чувство собственного достоинства.
   Голод досаждал ей постоянно, но каждое новое страдание укрепляло в Кэссиди уверенность, что в один прекрасный день она получит свободу и отомстит герцогу, который заточил ее в этот ад.

Глава 15

   Запряженная шестеркой лошадей, по улицам Лондона мчалась роскошная карета. На запятках тряслись лакеи в богатых ливреях.
   Когда карета остановилась перед воротами Ньюгейта, два стражника с удивлением ждали, что за знатная персона спустится по лесенке, услужливо откинутой слугой. По одеянию и манерам мужчина, вылезший из кареты, несомненно принадлежал к самым высшим слоям общества. Даже не взглянув по сторонам, он степенно направился прямо в помещение тюрьмы Ньюгейт.
   Это был Рейли. Он с достоинством прошагал к караульному отделению. Оливер неотступно следовал за своим хозяином.
   Когда они вошли в маленькую душную комнату, Рейли обратился к человеку за конторкой.
   — Я хочу немедленно говорить с начальником тюрьмы, — сказал он, снимая лайковые перчатки и нетерпеливо похлопывая ими по бедру.
   — Вам назначено, сэр? — поинтересовался служащий, отрываясь от стопки документов.
   — Зови начальника! — грозно сказал ему Оливер. — Да не забудь сообщить ему, что сюда пожаловал герцог Равенуорт собственной персоной! Пошевеливайся! Его светлость очень не любит ждать.
   Едва не опрокинув стул служащий со всех ног бросился в глубину служебного помещения.
   — Слушаюсь, ваша светлость, — пробормотал он на ходу, — я уверен, что господин Кларенс вас немедленно примет!
   Вот уже два дня Кэссиди не поднималась с тюфяка. Ее желудок отказывался принимать отвратительную баланду. Сжав зубы, она отвергала еду, когда Элизабет пыталась насильно накормить ее.
   Все остальные обитательницы камеры проводили время в своих обычных занятиях, но Элизабет не отходила от Кэссиди ни на шаг. Ирландка печально гладила Кэссиди по волосам, понимая, что ее подопечная скорее всего не протянет и недели.
   Вдруг в замке загремел ключ, и Элизабет с удивлением увидела, что в камеру вошел начальник тюрьмы, а с ним еще двое мужчин. Видно, произошло что-то чрезвычайное — начальник тюрьмы крайне редко самолично обходил камеры. Но еще больше она удивилась, разглядев его спутников. Первый был в ливрее слуги, зато другой имел такую величественную внешность и был так богато одет, что Элизабет невольно вскочила на ноги. Высокий темноволосый мужчина был настолько красив, что казался богом, сошедшим с Олимпа и по какому-то недоразумению очутившимся в Ньюгейте. Он скользнул взглядом по Элизабет и посмотрел на Кэссиди, которая в забытьи лежала на грязном тюфяке. Элизабет заметила, как в его черных глазах сначала сверкнул гнев, а затем они наполнились состраданием.
   Рейли нагнулся к Кэссиди, потрясенный тем, как ужасно она исхудала. Ее когда-то золотые волосы были грязны и спутаны. Он взял ее руку и почувствовал, что у нее сильный жар.
   — Она больна, — сказал он, осуждающе посмотрев на начальника тюрьмы. — Я немедленно заберу ее отсюда.
   — Да, ваша светлость. Я просто не представляю, как такое могло случиться. Надеюсь, вы не думаете, что здесь есть моя вина. Уверяю вас, если бы я только знал, что…
   Рейли бросил на него хмурый взгляд, и он умолк.
   — Надеюсь, — жестко сказал Рейли, — вы приложите все усилия и подобное в будущем не повторится, господин Кларенс! Я намерен возбудить специальное расследование о преступных деяниях, которые имели здесь место. Что же касается мисс Марагон, то когда вы узнаете, кто ее дядя, вы пожалеете, что оказались замешаны в это дело. Он один из самых влиятельных людей в парламенте, и стоит ему пошевелить пальцем, у вас будут огромные неприятности.
   Начальник тюрьмы заискивающе посмотрел в глаза Рейли.
   — Я готов сделать все, что вы пожелаете, ваша светлость, — забормотал он. — Я готов на все, лишь бы подобное больше никогда не повторилось!
   Кэссиди видела происходящее словно в тумане. Присмотревшись, она узнала человека, которого ненавидела больше всего на свете.
   — Нет! — застонала она. — Не нужно еще одного кошмара! Не прикасайтесь ко мне, я вас боюсь! Уходите прочь!
   Элизабет похлопала герцога по плечу.
   — Вы здесь распоряжаетесь, да? — поинтересовалась она, показывая костлявым пальцем на Кэссиди. — Это замечательная девушка, и она заслуживает лучшей участи.
   Рейли поднял Кэссиди на руки и, взглянув на ирландку, сказал: ,
   — Я не сделаю ей ничего плохого.
   — Не знаю, можно ли верить вам, — грозно заметила Элизабет, — но я скоро выйду отсюда и обещаю, что найду вас!
   Начальник тюрьмы оттолкнул ее в сторону.
   — Не беспокойтесь, ваша светлость, — раболепно проговорил он. — Пойдемте отсюда!
   Элизабет сделала шаг к двери.
   — Я выйду отсюда, — повторила она, — и советую вам запомнить мои слова! Я знаю, кто вы, и если вы навредите ей, это не сойдет так просто вам с рук!
   Она смотрела, как Кэссиди вынесли из камеры и понесли по коридору.
   Самой Кэссиди казалось, что она спит. Если бы это было так, то она бы с радостью проснулась. Она боязливо протянула руку и коснулась щеки Рейли. Это был не сон. Этот человек был реален. Какие новые мучения он приготовил ей?
   Кэссиди была слишком слаба, чтобы сопротивляться ему. «Пусть делает со мной что хочет, — в отчаянии подумала она, — мне уже все равно…»
   Рейли заметил, что в ее глазах промелькнул страх. Ему захотелось как-то успокоить девушку, убедить, что она в безопасности.
   — Все хорошо, — мягко сказал он. — Я заберу вас отсюда.
   Ее глаза заблестели. Она попыталась вырваться, но он крепче сжал ее в объятиях.
   Когда он стал укутывать ее в свой плащ, ей показалось, что он хочет задушить ее.
   — Нет, прошу вас, оставьте меня! — взмолилась Кэссиди. — Дайте мне спокойно умереть!
   У Рейли сжалось сердце.
   — Вам нечего бояться, мисс Марагон. Пожалуйста, верьте мне!
   Глаза Кэссиди закрылись. Она была в глубоком обмороке.
 
   Весь день Кэссиди металась в тревожном забытьи, похожем на ночной кошмар. Она понимала, что находится уже не в Ньюгейте, но где?.. Где бы она ни находилась, Кэссиди ждала, что ее снова начнут мучить.
   Послышались какие-то громкие голоса, и с нее стянули грязное платье. Потом она почувствовала прикосновение чьих-то мягких рук, которые заботливо мыли ее в теплой ванне. Когда на нее надели чистое белье, ей захотелось одного — чтобы ее оставили в покое и она могла спокойно умереть.
   Однако появился какой-то мужчина и заставил ее выпить ложку неприятно пахнущей жидкости. Она была уверена, что это яд или одурманивающее средство, но сил сопротивляться у нее не было, и она безвольно позволяла обращаться с собой, как с тряпичной куклой.
   Временами Кэссиди мечтала о том, чтобы снова оказаться в Ньюгейте. Там, по крайней мере, она могла лежать спокойно.
   Если бы Кэссиди знала, что находится в доме самого герцога Равенуорта, то пришла бы в ужас.
   Леди Мэри уехала из Лондона на поиски племянницы, и Рейли безуспешно пытался с ней связаться. Ему ничего не оставалось, как на время поместить Кэссиди в своем лондонском доме. Он сразу же послал за доктором Уортингтоном.
   Бессильный помочь Кэссиди, Рейли метался у дверей ее спальни. Потом он в ярости бросился вниз по лестнице, чтобы поговорить с Лавинией и Хью. Вбежав в столовую, он гневно крикнул:
   — Нам есть, о чем поговорить! Немедленно ступайте в мой кабинет!
   Лавиния глотнула вина из бокала и пристально посмотрела на приемного сына.
   — Почему мы должны прервать наш обед? Что такое стряслось? Это связано с приходом доктора Уортингтона?
   Хью заметил в глазах Рейли угрожающий блеск.
   — Лучше нам подчиниться его воле, мама, — сказал он.
   — Если вы не хотите, чтобы слуги услышали о наших семейных делах, то сейчас же идите за мной! — сказал Рейли.
   Он круто развернулся на каблуках и вышел из комнаты. Лавиния бросила салфетку на стол и отодвинула стул. Казалось, она что-то обдумывала.
   — Пойдем, Хью, — проговорила она. — Поглядим, какую гадость на сей раз приготовил для нас Рейли, — в ее голосе послышалась ирония. — Убеждена, что он позвал нас не для того, чтобы сообщить хорошие новости.
   Она взяла сына под руку и не спеша покинула столовую.
   — Что же это такое, Рейли, — начала Лавиния, усаживаясь в кожаное кресло в просторном кабинете, — неужели у тебя нет других забот, кроме…
   — Я позвал вас сюда, мадам, не для того, чтобы учить хорошим манерам, — сдержанно проговорил он, но его глаза гневно сверкали.
   — Чего же ты хочешь? — лениво поинтересовался Хью, вертя в руках старинную табакерку.
   Рейли подошел к брату.
   — Что ты скажешь, если я сообщу тебе, что я беседовал с Джеком Бейлем?
   Хью пожал плечами.
   — Я скажу, что не знаю никакого Джека Бейли. Кто он такой, черт побери?
   Рейли облегченно вздохнул. Он верил брату. Хью никогда не умел скрывать своих чувств. У Рейли не было никаких сомнений, что Хью ничего не знал о встречах своей матери с Джеком.
   Рейли медленно перевел взгляд на мачеху, которая побледнела как мел и вцепилась пальцами в подлокотники.
   — Ну а ты, Лавиния? — поинтересовался Рейли, подходя к ней. — Ты тоже скажешь что тебе неизвестно, кто такой Джек Бейль?
   Она отрицательно покачала головой.
   — Понятия не имею, о ком ты говоришь, Рейли. Ты хочешь меня в чем-то обвинить?
   — У меня есть все доказательства твоей вины, Лавиния. Ты похитила мисс Марагон и заключила ее в Ньюгейт.
   Лавиния была поражена. Но лишь тем обстоятельством, что эта девчонка Марагон до сих пор была жива.
   Стараясь придать своему голосу максимальную искренность, она сказала:
   — Честное слово, я не знала, что мисс Марагон находится в Ньюгейте.
   — Что такое? — изумился Хью. — Абигейл в Ньюгейте?
   Лавиния поднялась с кресла и, пройдясь по комнате, остановилась у письменного стола и принялась нервно барабанить по нему пальцами.
   — Я никого не сажала в Ньюгейт, Рейли, — повторила она. — Но я не сомневаюсь в том, что та женщина не имеет никаких прав на моего сына!
   — Мадам, мне известен весь ваш замысел. Я знаю, что вы пытались избавиться от мисс Марагон, — медленно произнес Рейли, хотя внутри у него все кипело. — И вы совершенно напрасно потратили столько сил, мадам. Дело в том, что вы ошиблись и выбрали не ту жертву.
   От изумления у Лавинии приоткрылся рот. Было видно, что она потрясена.
   — Что такое ты говоришь? — пробормотала она.
   — Это правда, Лавиния, — жестко сказал Рейли. — Мы все полагали, что женщина, которая принесла ребенка в замок, Абигейл Марагон… Но Абигейл умерла после родов, и я встречался с ее сестрой, Кэссиди Марагон.
   Хью побелел.
   — Абигейл умерла?
   — Да, Хью, она мертва, — сказал Рейли, с презрением глядя на Хью и его мать. — Ты бросил Абигейл одну, и она умерла. Надеюсь, ты понимаешь, что у твоего поступка нет никаких оправданий?
   Лавиния схватила сына за руку.
   — Он ни в чем не виноват, Рейли, и я не позволю тебе его обвинять. Девчонка погибла из-за собственного легкомыслия.
   Хью выдернул у матери руку и отошел к окну.
   — Она умерла, а я даже этого не знал… — пробормотал он, невидящими глазами глядя в окно. — Я ее любил.
   В душе у него была ужасающая пустота. Ему хотелось побыть одному, чтобы предаться воспоминаниям о тех чудесных днях, когда он и его жена жили в уютном домике на берегу реки. Только сейчас он оценил свою потерю.
   — Теперь поздно хныкать, Хью, — сказал Рей-ли. — Если бы ты был там, рядом с нею, она бы не умерла.
   Впервые в жизни Хью испытал угрызения совести.
   — Я никогда не собирался бросать ее…
   — Что же касается вас, мадам, — сказал Рейли, поворачиваясь к Лавини, — то вам остается лишь просить Бога, чтобы Кэссиди Марагон не умерла после того, что вы с ней сделали. Можете не сомневаться, если это случится, я немедленно сообщу о ваших деяниях в полицию… Но, когда она поправится и захочет, чтобы вы понесли заслуженное наказание, я приложу к этому все усилия. В таком деле фамилия Винтер вас не спасет.
   Взглянув в глаза Рейли, Лавиния задрожала от страха. Его слова не были пустой угрозой. Если он сказал, что сдаст ее в полицию, так оно и будет.
   — Тебе не удастся ничего доказать, — враждебно пробормотала она.
   — Еще как удастся! О том, что ты сделала, известно не только нам с тобой.
   — Это уже слишком, Рейли! — взорвался Хью. — Я знаю, что ты ненавидишь мою мать, но дойти до того, чтобы предположить, что она могла сделать кому-то зло…
   — А ты расспроси матушку о том, зачем она ночью проникла в детскую, где спала твоя дочь, — посоветовал Рейли. — А потом она рассказывает мне о том, что она мухи не обидит.
   На лице Хью отразилось сомнение.
   — Я тебе не верю, — сказал он, но в его голосе не было уверенности.
   — От нее всего можно ожидать, Хью, — усмехнулся Рейли. — Если бы ты встал у нее на пути, уверен, что и тебе бы не поздоровилось. Надеюсь, этого никогда не случится.
   Глаза Лавинии сузились.
   — Что бы ты там ни говорил, ради спасения своего сына я буду сражаться с тобой и с целым миром! — воскликнула она.
   — Но кто спасет вашего сына от вас самой, мадам? — Лавиния с ненавистью смотрела на Рейли.
   — Ну довольно, — сказал он. — Больше я не намерен выслушивать вашу ложь. Завтра вы и Хью должны покинуть мой дом. Я больше не хочу жить с вами под одной крышей.
   — Ты опять высылаешь нас в деревню? — недовольно спросил Хью.
   Ему очень не хотелось уезжать из Лондона.
   — Куда вы поедете и что будете делать, больше меня не касается, Хью, — ответил Рейли. — Но в моем доме вашей ноги не будет.
   — Тогда где же мы с матушкой будем жить?.. — смущенно пробормотал Хью.
   Лавиния сделала сыну знак, чтобы тот замолчал.
   — Уверена, что у тебя не хватит совести оставить нас без средств к существованию, — сказала она Рейли.
   — Конечно, нет. У Хью есть его доля наследства, да и у вас есть кое-какие средства.
   Рейли подошел к письменному столу, отпер один из — ящиков и достал несколько столбиков золотых монет. Лавиния не хотела брать деньги, но он насильно сунул их ей в руки.
   — Здесь как раз сотня фунтов, мадам, — сказал он, пристально глядя на нее. — Именно столько вы обещали заплатить Джеку Бейлу. Больше не советую прибегать к помощи господина Бейля, Лавиния. Я взял этого джентльмена на содержание, и он будет мне обо всем докладывать.
   Когда дело касалось денег, Лавиния не знала робости.
   — Не думаешь же ты, что я буду жить на эти гроши? — воскликнула она и швырнула деньги.
   Монеты покатились по полу.
   — Я не нуждаюсь в милостыни от тебя, Рейли! — добавила она.
   Рейли направился к двери. Перед тем как выйти из кабинета, он сказал:
   — Не стоит так легкомысленно бросаться деньгами, мадам. Больше вы от меня ничего не получите. Я позволю вам взять лишь один из экипажей и шестерку гнедых, а также ваши личные вещи. Это все… И не забудьте, я хочу, чтобы завтра утром вас обоих здесь не было.
   Когда Рейли вышел, Хью опустился на колени и собрал монеты.
   — Никогда не видел Рейли таким взбешенным, — пробормотал он.
   — Помолчи! — оборвала его мать. — Неужели ты не понимаешь, что нас ждет? Мне придется переехать в жалкую лачугу, которая досталась мне от твоего отца. Моя жизнь превратится в сплошной кошмар. Друзья отвернутся от меня, когда я впаду в нищету. Меня больше не будут приглашать в приличное общество. Я просто уничтожена!
   Собрав деньги, Хью отдал их матери.
   — Будет лучше, если ты распорядишься, чтобы слуги начали паковать наши вещи, — сказал он. — Я думаю, что Рейли не шутил.
   В глазах Лавинии вспыхнула ненависть.
   — Он выиграл этот бой, но войну он проиграет! — воскликнула она.
   Хью осторожно взглянул на мать.
   — Скажи, мама, ты действительно сделала то, о чем говорил Рейли?
   — Глупый мальчик, — улыбнулась Лавиния. — Мало ли что он сказал. Рейли меня ненавидит и готов наговорить что угодно, лишь бы очернить меня в твоих глазах!

Глава 16

   Когда Кэссиди проснулась, ее испугал шум за окнами. Погода испортилась. Грозовые облака закрыли солнце, и в небе уже слышались раскаты грома и мелькали молнии. Удары грома такой силы, что, казалось, от них дрожат стены, следовали один за другим. Ветер трепал занавеску на открытом окне.
   Она услышала, что кто-то вошел, и увидела, что пожилая служанка торопливо подошла к окну, чтобы закрыть раму.
   — Кто вы? — настороженно спросила Кэссиди. — И где я нахожусь?
   — Храни вас Господь, мисс, — сказал женщина, зажигая свечу. — Вы, наверное, испугались, когда проснулись в незнакомой комнате. Я миссис Фитцвильямс, экономка герцога Равенуорта. А это его городской дом.
   Услышав ненавистное имя, Кэссиди зарылась лицом в подушку, стараясь унять нервную дрожь.
   — Значит, я по-прежнему нахожусь в заточении! — прошептала она, покосившись на дверь, словно боялась, что на пороге вот-вот покажется сам герцог. — Почему я здесь?
   Миссис Фитцвильямс покачала головой и укрыла Кэссиди одеялом.
   — Что вы такое говорите, мисс, — сказала она, — вы вовсе не пленница! Именно его светлость привез вас сюда и пригласил доктора Уортингтона, чтобы тот поставил вас на ноги. Вы были очень больны. Его светлость специально вызвал меня из деревни, чтобы я ухаживала за вами. Он хочет, чтобы вы поскорее поправились.
   — Но зачем он все это делает? — слабо простонала Кэссиди.
   — Ну-ну, — ласково сказала ей экономка, — теперь вам не о чем волноваться! Доктор сделал все необходимое для вашего выздоровления. Он сказал, что вам лишь нужно немного отдохнуть и набраться сил.
   Кэссиди подозрительно посмотрела на женщину. У домоправительницы был весьма почтенный вид, седые волосы, румяные щеки и добрые карие глаза. Но как можно доверять тому, кто служит у этого человека?!
   — А почему герцог хочет мне помочь? — осторожно спросила она.
   — Уверена, что он вам сам это объяснит в свое время. А сейчас постарайтесь отдохнуть.
   — Вы из Равенуортского замка?
   — Именно так. Я служу у Винтеров вот уже целых сорок лет! — с гордостью сказала миссис Фитцвильямс.
   Глаза у Кэссиди закрывались от усталости. Постель была мягкой и удобной. Впервые за долгое время она как следует согрелась. Было слышно, как дождь барабанит в окно. Она зевнула и посмотрела на экономку с виноватой улыбкой.
   — Если вы из Равенуортского замка, то, может быть, расскажете мне о ребенке моей сестры?
   — Конечно, мисс. С удовольствием. Девочка очень здоровенькая и настоящая красавица. Мы все ее ужасно любим и, боюсь, чересчур балуем. Она просто прелесть. Так мы все ее и называем.
   Кэссиди закрыла глаза. Слава Богу, с девочкой все в порядке.
   — Прелесть… — сонно пробормотала она. — Как бы я хотела ее увидеть!
   — Вы ее скоро увидите! — заверила ее экономка. — Только поправляйтесь скорее.
   Кэссиди заснула еще до того, как миссис Фитцвильямс задула свечу. Пожилая женщина немного постояла около кровати, подумав, что Кэссиди выглядит не много лучше, но все еще кажется больной.
   — Бедная девочка! — вздохнула она сочувственно. — Жизнь сурово обошлась с тобой.
   Когда леди Мэри вошла в гостиную, Рейли уже ждал ее там. Успело пройти три дня, прежде чем она получила известие, что ее племянница нашлась.
   — С ней все в порядке? — нетерпеливо воскликнула леди Мэри. — Я хочу немедленно ее видеть!
   — Она была очень больна, но сейчас доктор заверяет, что она поправляется, — неуверенно проговорил Рейли. — Если бы вы видели, в каком месте я ее нашел, то не удивлялись бы ее состоянию…
   — Где же вы ее отыскали? — обеспокоилась леди Мэри.
   Рейли заранее побаивался этого вопроса. Прежде чем рассказать, что довелось вынести мисс Марагон, он протяжно вздохнул. В своем рассказе он не пытался преуменьшить вину Лавинии или Хью. А также свою собственную.
   Он наблюдал, как лицо леди Мэри искажается от гнева и ненависти. Когда он закончил, она была вне себя и, поднявшись с кресла, прошлась взад-вперед по комнате.
   — Я сделаю все, чтобы эта женщина и ее сын ответили за свои злодеяния. Они должны поплатиться за это преступление!
   — Обещаю вам в этом всяческое содействие, — заверил ее Рейли. — Но нужно устроить так, чтобы ваша племянница не пострадала от огласки всего происшедшего в обществе.
   — Разве она может пострадать больше, чем она уже пострадала, ваша светлость? Я намерена добиться, чтобы эта женщина была наказана! Но я не представляю себе, почему она так поступила с Кэссиди.
   Рейли потупился. Его сердце сжалось от сознания позора, который обрушился на его семью.
   — Мы все ошибочно приняли Кэссиди за ее сестру, и когда я стал настаивать, чтобы Хью женился на ней, у Лавинии и созрел этот черный замысел, как избавить сына от невыгодной партии…
   Глаза леди Мэри гневно засверкали.
   — Но ведь это глупо! Ваш брат уже был женат на Абигейл. Я хочу, чтобы ваша мачеха пережила все то, что по ее вине досталось на долю Кэссиди. И мой муж сделает для этого все возможное.
   — Если вы настаиваете, то мы добьемся этого, — сказал Рейли. — Я тоже готов сделать все, что в моих силах. За все свои деяния Лавиния безусловно заслуживает наказания. Но мисс Марагон от этого будет мало проку. Это лишь принесет ей новые страдания, — повторил Рейли.
   Леди Мэри закрыла лицо руками.
   — Вы правы, — вздохнула она. — Прежде я должна обо всем посоветоваться с Кэссиди. Я не имею права вовлекать ее в такой громкий скандал. — Взглянув на Рейли, она заметила у него в глазах искреннюю боль. Его глубоко потрясло то, что произошло с Кэссиди. — Но как мы можем наказать их, не прибегая к закону? — проговорила она.
   — Я уже указал им обоим на дверь. Что же касается моей мачехи, то я больше не дам ни гроша на ее содержание. Я также подумаю, как выслать Хью из страны — подальше от матери и от ее дурного влияния.
   Леди Мэри покачала головой.
   — Но этого недостаточно! — сказала она.
   — Согласен, — кивнул Рейли. — Что можно сделать еще?
   — Пока не хочу об этом думать. Надо сначала обсудить все случившееся с мужем, — сказала леди Мэри и слегка коснулась его руки. — Главное, чтобы с девочкой все было в порядке. Я ни в коей степени не виню вас, ваша светлость, в том, что произошло… Без вашей помощи мы никогда бы не отыскали Кэссиди.
   — Я не снимаю с себя вины, леди Мэри. Девушка пострадала из-за моих родственников.
   — Я хотела бы перевезти Кэссиди к себе как можно скорее. Я должна быть уверена, что с ней больше ничего не случится.
   — Прежде чем вы подниметесь к ней, мне бы хотелось поговорить с вами еще об одном деле… — сказал Рейли, глядя, как солнечные зайчики скользят по дубовому паркету. Он помолчал, не зная, с чего начать. — Я бы хотел поговорить с вами о будущем мисс Марагон, — наконец, сказал он.
   — Я позабочусь о ее будущем, — заверила его леди Мэри. — Теперь она будет жить со мной.
   Рейли никогда не приходилось заговаривать о браке, и теперь слова застревали у него в горле.
   — Даже не знаю, как начать… Я человек военный и скажу прямо. Я прошу руки вашей племянницы…
   Леди Мэри взглянула на Рейли так, будто он сошел с ума.
   — Думаю, вам не следовало бы этого говорить, — сказала она. — Ведь вы даже незнакомы с Кэссиди.
   — Браки часто заключаются между людьми, которые даже незнакомы друг с другом. За это время я успел привязаться к вашей племяннице, и мне хотелось бы защищать и оберегать ее… Я постарался бы стать ей хорошим мужем…
   — Даже не знаю, что ответить вам, — растерялась леди Мэри. — Не думаю, что это хорошая мысль. Кроме того, я всегда хотела, чтобы Кэссиди вышла замуж по любви. А любви у нее к вам, по-видимому, нет?
   — Вы совершенно правы, леди Мэри. Но я готов отдать ей все, что у меня есть, и она никогда ни в чем не будет нуждаться.
   — Кэссиди трудно подкупить, — прервала Рейли леди Мэри.
   Она пристально посмотрела на собеседника. Даже если бы он не был так богат и не носил бы высокого титула, его прекрасные черные глаза все равно обеспечили бы ему успех у женщин. Он был завидной партией для любой невесты.
   — А вам-то что за выгода жениться на моей племяннице? — поинтересовалась она.
   Рейли взглянул ей в глаза и решил быть откровенным.
   — Принц посоветовал мне жениться, — сказал он. — Мне кажется, что ваша племянница была бы для меня прекрасной партией.